Текст книги "Двенадцать башен"

Автор книги: Ли Юй

– Что же, сказано справедливо, – согласились родственники.

Они попросили сюцая приготовить два листа бумаги и растереть тушь. На одном листке написали «Блюсти целомудрие», на другом – «Уберечь чадо». Листки скатали в бумажные шарики, положили в разные места и приступили к гаданию. Гадание показало, что надобно уберечь чадо. Сюцай возрадовался, а родственники снова принялись уговаривать женщину, и она наконец согласилась. Горько плача, госпожа Шу совершила четыре глубоких поклона в честь предков.

– Увы! В наше время никто не думает о соблюдении чести! – промолвила она. – В пору, когда злодеи повсюду творят бесчинства, все моральные правила преданы забвению. Небо, Земля, великие предки! Молю вас, явите свою мощь, покарайте злодеев! Пусть воспрянут к жизни верные и благородные люди!

Простившись с родными, она обняла младенца и вместе с мужем направилась в сад, где росли желтые кипарисы. Оттуда донеслись звуки циня. Если хотите узнать, что случилось дальше, прочтите следующую главу.

Несколько железных цепей спасают жизнь человека; с помощью пеньковой веревки связываются близкие судьбы

Итак, оба супруга поклялись во что бы то ни стало сохранить жизнь своему ребенку. А через несколько лун в восточные области пришли разбойные полчища Чуан-вана Стремительного [330] 330
  ...полчища Чуан-вана Стремительного. —Князь Стремительный (Чуан-ван) – прозвание вождя повстанцев XVII в. Ли Цзычэна, войска которого в 1644 г. захватили столицу, но потом были разбиты вторгшимися в страну маньчжурами.


[Закрыть]. Спасаясь от них, сюцай покинул родной кров, и жена его осталась с младенцем одна. Она не избежала надругательства, как и все здешние женщины, кроме разве самых уродливых. Однажды в дом ворвался какой-то разбойник. Женщина изо всех сил прижала младенца к груди. Разбойник поднял меч.

– Я согласна на все, только пощади дитя! – воскликнула госпожа Шу, рыдая. – Если убьешь его, я живой тебе не достанусь!

Разбойник не стал убивать ни мать, ни дитя, а взял к себе, и с тех пор они следовали за ним повсюду. Где только им не довелось побывать!

Однако вернемся к сюцаю. Через некоторое время он возвратился домой, но никого не застал и горько заплакал. Что поделаешь, пришлось смириться. Можно ли надеяться в пору лихолетья на счастливое соединение с ближними? Одна надежда, что появится достойный Сын неба, которому удастся «соединить осколки разбитого зерцала», то есть навести порядок в стране. Через несколько лет утвердился Треножник новой династии [331] 331
  Треножник новой династии. —Треножник (дин) – символ императорской власти.


[Закрыть]. В местностях Чу и Шу воцарился мир. Генерал-губернатор провинций Ху и Чуань объявил о том, что можно выкупить женщин, оказавшихся в плену. Из высочайшего указа сюцай понял, что все, кого разбойники взяли в плен, сейчас находятся в Большой армии [332] 332
  Большая армия. —Имеется в виду армия маньчжуров.


[Закрыть]. Он продал дом и всю утварь и отправился на поиски жены и ребенка. В пути ему пришлось пережить немало трудностей и невзгод. Он видел многих счастливцев, которым удалось найти и выкупить своих близких. Увы! Шу не повезло. Почти полгода скитался он в Чуань и Ху, истратил добрую половину денег, но все впустую. На обратном пути Шу ограбили разбойники, отняли все до нитки, и, чтобы не умереть с голода, ему пришлось просить подаяния. Это было нелегко. Все жители попрятались, избегая встречи с солдатами, которые появлялись почти ежедневно. Порой сюцаю приходилось идти в армейский лагерь просить у солдат что-нибудь из съестного.

Однажды, обессилев от голода, он упал у обочины дороги. Под вечер на дороге появились солдаты Большой армии. Поскольку жилья поблизости не было, они решили остановиться на ночлег в поле и разбили шатры. А где солдаты, там и тепло, и сытно. С трудом поднявшись, сюцай подошел к одному из шатров, надеясь получить хоть объедки. Солдаты ели мясо. отрезая кусок за куском от здоровенной туши, которая коптилась над раскаленными углями. Какой-то начальник, заметив голодного, исхудалого человека, решил проявить милосердие, отрезал кусок весом не менее цзиня и швырнул сюцаю.

У несчастного от голода все плыло перед глазами. Толком не разглядев, что за мясо ему дали, он схватил кусок и пошел в заброшенную кумирню неподалеку. Разрывая его на части, он засовывал мясо в рот и, не разжевывая, жадно глотал. Вдруг он почувствовал, что мясо имеет какой-то непривычный вкус, и завопил от страха, взывая к Будде. Оказывается, это была говядина, которую в его семье на протяжении нескольких поколений никто никогда не употреблял в пищу, как и мясо собаки. Дома в Башне Поклонения предкам стояла каменная стела, где было написано, что давным-давно одному далекому предку встретился некий высокодостойный монах. Он сказал, что роду Шу не суждено иметь наследников, но поскольку никто в роду никогда не убивал живых существ, не ел ни говядины, ни собачины, всемилостивый Небесный владыка позволил каждому поколению иметь одного наследника, дабы продлить нить рода. Если же кто-нибудь нарушит этот запрет, нить жизни тотчас порвется. Сюцай Шу строго придерживался правила, завещанного предками, и не нарушал его, даже когда жизнь висела на волоске.

«Лучше погибнуть от голода, чем жить, нарушив запреты!» – подумал он, и рука его потянулась ко рту, дабы извлечь съеденное. Увы, эта попытка оборвала его дыхание. Ему показалось, что душа его отделилась от тела и мечется где-то рядом. Вдруг он заметил множество чудесных существ, которые ехали верхом на конях под раскрытыми балдахинами. Кто-то из всадников заметил сюцая.

– Как очутилась здесь эта блуждающая душа? Почему витает она между светлыми и темными мирами?

Сюцай бросился перед духами на колени и стал жаловаться на свою горькую долю. Ведь совсем недавно он чуть было не умер с голода.

– С голода? – удивились духи. – Но возле тебя валяются куски мяса, которые ты не успел проглотить!

Сюцай объяснил, что съел мясо по ошибке. А когда понял, что проглотил говядину, которую прежде никогда не ел по причине запрета, тут же извлек ее из чрева, но в тот же миг потерял сознание.

– Мясо, которое я извлек из чрева, тому доказательство.

– Ты блюдешь половинный пост? – спросил дух. – Значит, тебе суждена другая кончина. Странно, что ты терпишь подобные муки! – Дух позвал одного из служителей. – Вложите-ка его душу в тело, да поживей!

– Осмелюсь спросить, о великие духи, как мне вас величать, – вскричал сюцай. – И почему вы здесь?

– Мы, духи Северного ковша, следим за тем, кто совершает добро, а кто творит зло. Сюда мы пришли по чистой случайности!

– Вы упомянули о «половинном посте». Что это значит?

– Знай, что существует «полный пост» – запрет на «пять скоромных» и «три запретных» [333] 333
  «Пять скоромных» и «три запретных». —«Пять скоромных» – некоторые виды растений, употреблявшихся в пищу, например, чеснок, лук, рута и др. У буддистов и даосов содержание этого понятия было различным. «Три запретных». – Имеется в виду мясо дикого гуся, собаки и так называемой «черной рыбы», ибо каждое из существ символизирует определенные нравственные нормы, которые нельзя нарушать: супружеские отношения, отношения хозяина и слуги, верность долгу.


[Закрыть]. Но есть «пост половинный» – запрет на говядину и собачину. Объяснишь это тем, кто не знает. Сей запрет позволяет обратить беду в благо, словом, избегнуть несчастья. Сему доказательство то, что нынче случилось с тобой!

Сюцай хотел было поведать духам о своих злоключениях, которые ему пришлось пережить во время поисков жены и ребенка, спросить о судьбах близких людей, наконец, узнать, как жить ему дальше. Но только было он открыл рот, как духи вдруг воспарили вверх и исчезли. Осталось лишь несколько слуг, которые, приладив душу сюцая к телу, также пропали.

Сюцай почувствовал, как по телу разливается тепло – знак того, что душа вернулась на прежнее место. Странно, Шу чувствовал себя бодрым, окрепшим, будто бы только что сытно поел. Он жив! Он может продолжать поиски!

Прошло полмесяца или чуть больше. За это время сюцай исходил свыше тысячи разных дорог и тропинок. К несчастью, его злая звезда еще не закатилась, и ему пришлось претерпеть немало мытарств. Как-то он столкнулся с солдатами Большой армии, и они заставили его тянуть по воде судно. Днем за бурлаками зорко следили солдаты, а ночью несчастных запирали в какой-нибудь храм, чтобы не убежали. Сюцай мучился не только днем, по ночам он не спал, проливая горькие слезы. «О Владыка Северного ковша! – молил он. – Ты сказал, что я соблюдаю «половинный пост», а значит, могу избежать бедствий. Моя жизнь сейчас подошла к предельной черте. Отчего же ты мне не поможешь?»

Он проплакал несколько ночей кряду, вознося к Небу мольбы. Его стенания слышали все, кто находился поблизости. Они взволновали одну знатную женщину, которая находилась на судне, плывшем из Хугуана. Ее муж в это самое время плыл по реке из Сычуани вниз по течению. Где-то на полпути они должны были встретиться. Как-то утром госпожа велела провести Шу к себе.

– Кто ты, как твое имя? – спросила женщина. От постороннего мужчины ее отделял занавес. – Почему ты все время плачешь и мешаешь мне спать?

Сюцай назвал себя и рассказал о том, что ищет жену и ребенка. Поведав о своих злоключениях, он принялся отбивать земные поклоны, умоляя госпожу отпустить его.

– Сохраните мне мою жалкую жизнь!

Женщина сказала, что это должен решить ее муж, военачальник, и велела стражникам заковать беднягу в железа. На несчастного надели железные цепи тяжелее канги, которую носят преступники, он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. За три дня цепи стерли шею сюцая, ноги его распухли. Шу молил небо, чтобы военачальник приехал пораньше. Может быть, он отпустит сюцая или облегчит его муки. На четвертый день появилось несколько судов, в одном из них ехал военачальник. Солдаты упали на колени. Военачальник поднялся на борт судна, где находилась его семья, и направился в парадную каюту. Через некоторое время он приказал стражникам привести преступников для допроса и повелел приготовить мечи и секиры – орудия немедленной казни. Сюцай, узнав о приказе, задрожал от страха. Как говорится: «Три души его ушли в землю, семь душ взметнулись к небу».

Военачальник тем временем направился на нос судна, где уселся в кресло, обратившись лицом к берегу. Вокруг раздавались воинственные крики его подчиненных. Сюцая подвели к военачальнику, грозному, словно смерть. Брови его были устрашающе подняты вверх.

– Кто ты, почему ночью стенал и плакал? – спросил военачальник. – Может быть, ты пробрался на лодку, чтобы совершить какое-то мерзкое дело, пока я был в отлучке?

Эти слова повергли сюцая в отчаянье. Но он, набравшись духу, громко сказал:

– Я человек ученый, имею степень сюцая. Мне известны все правила поведения, а потому на пакости я не способен. Я ищу жену и ребенка. В пути мне встретились ваши солдаты и заставили меня тащить лодку. А плачу я оттого, что до сих пор не могу найти своих близких. В довершение всех моих бед на меня надели цепи и держат в неволе. Видно, мои стенания побеспокоили госпожу, и она велела заковать меня в цепи, пока вы не решите это дело. Все, что я сказал, – сущая правда! Другой вины за мной нет!

Военачальник повернулся к стражникам.

– Когда на него надели цепи?

– Пожалуй, пошли уже четвертые сутки! Госпожа приказала.

– Странно! – проговорил военачальник. – Снимите цепи, я хочу осмотреть раны!

– Слушаемся! – ответили стражники и бросились открывать замок, но замок заржавел и не открывался. Пришлось прибегнуть к помощи молотка. Когда цепи наконец упали, военачальник внимательно осмотрел стертую до крови шею узника, и лицо его приняло довольное выражение.

– Если бы не раны, он поплатился бы жизнью, да и у вас, голубчики, полетели бы головы. Но мои подозрения оказались напрасными. Этот человек вряд ли забирался на судно. – И военачальник обратился к сюцаю: – Из чьего рода твоя жена? Как имя ребенка? Сколько ему лет?

Сюцай ответил.

– Отведите его в сторонку! – приказал военачальник. – Я должен подумать!

Вдруг губы его тронула улыбка, и он направился в каюту.

Уважаемый читатель! Ты, наверно, уже догадался, что женщина в лодке была женою сюцая, которую военачальник в свое время захватил в плен. Военачальник очень любил госпожу Шу, а мальчика растил как родного сына. Но почему госпожа Шу обошлась с прежним мужем как со злодеем? Отчего излила на него всю досаду и злость?

Надобно вам знать, что госпожа Шу, став женой военачальника, сказала ему:

– Мой сын – единственный продолжатель рода моего прежнего мужа, больше у нас детей нет. Так было во всех семи поколениях. Прошу вас, дозвольте мне вернуть ребенка отцу, если когда-нибудь произойдет наша встреча!

Военачальник, человек справедливый, не стал возражать.

В ту ночь, когда сюцай оглашал воздух стенаниями, женщине показалось, будто она слышит голос прежнего мужа. Утром при встрече она узнала его и очень обрадовалась. Другая женщина на ее месте, отбросив занавес прочь, устремилась бы к мужу, но госпожа Шу этого не сделала. Ведь бывает, как говорится, что, увидев сливу, назовут ее тыквой. И тогда поручиться за судьбу сюцая было бы невозможно. К счастью, госпожа Шу, женщина дальновидная, хорошо знала нрав своего второго мужа. Стоило ей обменяться с сюцаем словом, и в душе военачальника зародились бы сомнения, которые не рассеялись бы всю жизнь. Кроме того, женщина опасалась, как бы прежний муж не сбежал. Потому без лишних слов она приказала заковать сюцая в цепи.

Но вернемся к военачальнику. Придя к жене, он сказал:

– Ты права. Твой прежний муж – человек вполне достойный, и я решил возвратить ему сына. Но что будет с тобой? Ты тоже с ним уйдешь? Отвечай, только правду.

– Я не сумела сохранить свою честь, и потому не могу вернуться к прежнему мужу. Как смотрели бы мы после этого друг другу в глаза? Я только должна вернуть ему сына, вот и все.

– Решение твое разумно! – сказал военачальник и отвел мальчика к отцу, стоявшему на носу судна. – Это твой сын, – обратился он к сюцаю, – береги его! Твоя бывшая жена взрастила его в великих муках. Ведь он – единственный продолжатель рода семи поколений. Мать не отпускала его от себя ни днем, ни ночью, холила и лелеяла. Она выполнила свой долг и теперь отдает тебе сына. А о ней самой забудь. Она давно стала моей женой, и видеться вам нельзя.

– Я счастлив, что обрел сына! – воскликнул сюцай. – А о жене и мечтать не смею. – Сюцай несколько раз поклонился.

Военачальник дал ему денег на дорогу и небольшое судно. Ветер надул парус, и лодка устремилась вперед. Отец крепко прижимал к себе плачущего ребенка, которого навеки разлучили с матерью.

Вернемся, однако, к сюцаю. Как мы знаем, он обещал военачальнику никогда не встречаться с женой. Но у кого не теплится в душе надежда? Как говорится: «Получив местность Лун, он мечтает о Шу». Наш сюцай, глядя на мальчика, ронял слезы, и сердце его терзала боль оттого, что ему так и не удалось увидеть супругу. Охваченный скорбью, он поначалу не заметил всадника, скакавшего по берегу. Когда всадник приблизился, сюцай увидел в его руке стрелу с посланием.

– Приказ от военачальника! – крикнул гонец. – Вам велено немедленно возвращаться!

Перепуганный сюцай повернул назад, теряясь в мрачных догадках.

Показалось большое судно с военачальником на борту. Военачальник сообщил сюцаю печальную весть. Госпожа Шу, женщина твердых правил и высоких убеждений, вернув сына отцу, заперлась в своей каюте и приняла смерть. Произошло это так. Служанки толкнули дверь каюты, но она не открылась. Заподозрив неладное, девушки побежали к военачальнику. Военачальник приказал взломать дверь, но было поздно. Женщина висела под перекладиной. Ее освободили от веревки, положили на пол. Военачальник, охваченный скорбью, приказал влить ей в рот целебный настой и вложить пилюлю, продлевающую жизнь. Это проделали несколько раз. К счастью, срок кончины госпожи Шу, видимо, еще не наступил, и она ожила.

– Почему ты решила покончить с собой? – спросил полководец. – Не хотела расставаться с ребенком и мужем? Я ведь готов был тебя отпустить, как птицу из клетки. Но ты не сказала мне правду, старалась утешить красивыми словами. Скажи, зачем ты так сделала?

– Это решение я приняла давно, много лет назад. Еще в тот день, когда мы расстались с мужем. Я сказала ему, что порченая яшма не должна возвращаться к прежнему владельцу – мы не сможем больше жить вместе! Поэтому, сохранив жизнь ребенку, я приняла решение умереть. Если не верите, господин, спросите у него самого.

– Ты благородная женщина! Ради ребенка пожертвовала собственной честью! Я не вправе тебя удерживать, возвращайся вместе с мужем в родные края. Ну а я, воин, не пропаду – найду себе женщину!

– Нет, я дала клятву и не перенесу позора. У меня одна дорога – смерть!

– Ты пыталась умереть, значит, слово сдержала! – возразил полководец. – Я все объясню твоему мужу.

И действительно, когда сюцай появился на судне, военачальник подробно рассказал ему о случившемся.

– Она возвращается к тебе потому, что я этого хочу. Когда приедешь домой, скажешь, что жена твоя умерла и ты женился вторично. В память о той, первой супруге, воздвигнешь торжественную арку [334] 334
  Торжественная арка —архитектурное сооружение, воздвигнутое в честь заслуженных чиновников, добродетельных ясен, верных подданных.


[Закрыть], дабы имя достойной женщины сохранилось в поколениях!

Он подарил супругам большое судно, куда повелел снести приданое женщины: разную одежду и утварь. Супруги вместе с ребенком (сейчас он был не меньше трех чи ростом) совершили низкие поклоны, со слезами на глазах благодаря начальника за милость.

Да, со времени смены Треножника столь благородные деяния, пожалуй, впервые становятся историей, достойной повествования. Увы! Нам не удалось узнать имени воина, и, чтобы не своевольничать, мы назвали его просто военачальником.

БАШНЯ ОБРЕТЕННОЙ ЖИЗНИ

Герой, нарушив правила, построил дом, в котором родилось дитя; неожиданно появился странный знак, означавший, что человек решил продать самого себя

Есть стихи под названием «Смотрю на юг от реки». В них говорится:

 
С тысячью самых злых испытаний
Я повстречалась в жизни своей.
Мой край разрушен. Семья погибла.
Посрамлена я в глазах людей.
Что предпринять теперь ни пытаюсь,
Во всем поражение ждет меня.
Как ты жесток, о Небесный владыка,
Все беспощадней день ото дня.
Стоит хоть шаг опрометчивый сделать
Иль ошибиться хоть в мысли одной —
И жизнь загублена, честь пропала,
А пользы от этого нет никакой.
Средь темных толп на земных дорогах
Не встретиться двум разлученным сердцам,
Но узок путь у Желтых истоков,
И свидеться там будет легче нам.
О Небо, куда ни взгляну, ты красно,
Как будто пламенем обагрено!
 

Когда мятежные войска Чуана Стремительного быстро продвигались к югу, путник подобрал на обочине дороги клочок бумаги со стихами. В этот клочок какой-то разбойник, наверно, завертывал табак. А поскольку грамоте разбойник обучен не был, он не понял, что это стих, точнее не стих, а несколько уцелевших строк. Потом эти строки попали в руки некоего книгочия. И тогда выяснилось, что стихотворение принадлежит одной женщине. Некогда она попала в плен к злодеям и решила излить в стихах свое горе и гнев. Обесчещенная, она не хотела жить, но стыдилась встречи даже с теми, кто уже покоился в земле. В первых строках стихотворения говорится о стране, распавшейся на части, о разбросанных по разным краям семьях.

Речь, как видно, идет не о простолюдинке, а о жене знатного вельможи. Встреча у Желтых истоков говорит о тоске по хозяину или мужу. Женщина происходила из богатой семьи, а возможно, была наложницей вана или даже любимой женой покойного государя. И если такие страданья выпали на долю знатной, обученной литературному мастерству и умеющей слагать стихи, то что говорить о простых смертных!

Заметим, что правила морали в годину мятежного лихолетья весьма отличаются от правил обычного времени. Возьмем, к примеру, намерения какого-нибудь человека и его поступки. Если есть в них хоть капля благородства, они достойны подражания. В древности говорили: «Являйте строгость при установлении закона и великодушие при применении его». В то же время в далеком прошлом нередко существовали порядки, способные загубить все живое в человеке, поэтому сейчас следует создать иные правила, помогающие найти в человеке доброе начало. Но бывает, что в поступках проявляют верность и преданность, а в мыслях таят лживость и коварство. В «Веснах и осенях» такие люди заслуженно подвергались гневному осуждению. Ведь иной, даже оказавшись в далеких краях, не забывает о Небе, и потому достиг высокой похвалы, особенно в годину лихолетья.

Но вернемся к женщине, которой довелось испытать в своей жизни позор. Казалось, она должна забыть о некогда оказанных ей милостях. Какой спрос с того, кто подошел к роковой черте? Но в печальных строках, написанных ею, она явила высокие достоинства, а потому заслуживает прощения. Никоим образом нельзя ставить ее в один ряд с теми, кто потерял честь без всяких на то причин.

Вам может показаться, что мои рассуждения мало вяжутся с последующей историей. А раз так, зачем они? Сейчас объясню. Как и в предыдущем рассказе, здесь речь идет о взятом в плен человеке. И мне не хотелось бы, чтобы читатель судил его чересчур строго.

Издавна повелось, что в период смены Треножника, в смутное время, люди обычно разлучаются друг с другом. А потом вдруг встречаются при самых удивительных обстоятельствах, и тогда разлука рождает радость. Ведь встречаются люди, которым суждено было соединиться, или кто жаждал встречи. Ибо Творец всего сущего всегда являл свое могущество в определении судеб людей. Так было от века!

В последние годы династии Сун в области Юньян, в уезде Чжуань жил богач по фамилии Инь, по имени Хоу. Семья его во многих поколениях возделывала землю. Все в роду отличались бережливостью, и в доме Иня скопились немалые богатства, как говорится, заработанные собственными руками. Жена богача из семьи землевладельца по фамилии Пан сама шила и вообще умела делать все, что нужно по хозяйству. Рачительные и бережливые супруги жили не так, как их земляки, пусть и не роскошно, зато в еде и одежде себя не ограничивали. Не самодовольные, не кичливые, они славились своей аккуратностью.

Есть такая фраза в «Четверокнижии»: «Богатство блеском отражается в доме, добродетель – в самом человеке». Ученые мужи до сих пор не могут объяснить смысл слова «жунь» – «блеск» – в этой фразе. Некоторые говорят, что это сияние, которое излучает вновь построенный дом. Другие утверждают, будто это благодатные пары, знак того, что здесь живет человек богатый, пусть даже дом его неказист и состоит всего из нескольких крытых соломой построек. Главное, блеск этот определен судьбой и не появляется сам по себе, случайно. Если «блеск жилища» – своего рода украшение, которое появляется во время строительства дома, значит, и «блеск человека» должен быть связан с изменениями его природы. Совершать благородные поступки, считают некоторые, все равно что сверлить никому не нужные дыры. Подобное утверждение кажется нам совершенно несправедливым!

Наш Инь Хоу, хотя и слыл человеком богатым, жилище свое никогда не украшал. Но после свадьбы вдруг решил подле святилища предков соорудить небольшую башню, ибо кто-то ему сказал, будто бы светлые силы Ян в его доме оказались неблагоприятными для его обитателей. Земляки подняли его на смех.

– Чудак! Денег куры не клюют, а он даже крепких ворот не построит. За несколько лет только и сделал, что выстроил башенку с тремя комнатушками. А что, если прозвать его самого Маленькой башней?

Узнав об этом, Инь возрадовался, словно это прозвание возвеличивало его добродетели.

В башне супруги устроили спальню. Вскорости жена Иня понесла, и в положенный срок родился мальчик, которого нарекли Лоушэном, что значит Родившийся в башне. Ребенок рос быстро, был хорош собой, но вот беда – имел всего одно яичко. Говорили, что у мужчины с подобным изъяном вряд ли будет потомство, а потому надо ребенка беречь как зеницу ока.

Мальчику уже исполнилось три или четыре годика, когда однажды он пошел гулять с ребятишками и не вернулся. Надо вам знать, что в ту пору неподалеку от селения лютовал тигр. Каждый день кто-то из крестьян недосчитывался свиньи или барана. Искали ребенка несколько дней, но так и не нашли, видно, попал в пасть зверя. Супруги были в отчаянии. К чему теперь жить, если они не смогли уберечь единственное дитя. Несчастная у них судьба!

Кто-то однажды сказал:

– Жене следует беспокоиться лишь об одном: сможет она или не сможет родить. Но если женщина хоть раз родила, значит, снова родит, ибо чрево ее стало к родам привычно!

– Верно говорят люди! – согласилась жена Иня.

С этих пор любовь супругов разгорелась с новой силой. Все их помыслы были устремлены к тому, чтобы дать жизнь новому чаду, а потому оба всячески укрепляли плоть, надеясь тем самым сохранить остроту чувств. Целых двадцать лет пытались они зачать ребенка, но, увы, безуспешно. Много сотен раз за это время жена Иня пережила то, что переживает обычная женщина, много тысяч раз проявлял мужское старание сам Инь. Все впустую. Богач Инь очень сокрушался, что у него нет потомства, и ему посоветовали взять наложницу.

– Грех! – вскричал он и даже помянул имя Будды. – Ведь при одной мысли об этом может разрушиться загробное счастье. Подобный поступок наносит ущерб скрытым добродетелям человека!

Супруги прожили до пятидесяти лет, но ребенка так и не нажили. Тогда родственники и друзья в один голос стали советовать им взять приемного сына.

– Наследование и продление рода – дело серьезное! – ответил Инь. – Наследник должен быть человеком достойным. У меня же такого нет на примете. Ведь тот, кому я завещаю все свое состояние, должен питать ко мне какие-то чувства, чтобы я в свою очередь полюбил его и отплатил добром за добро. Вот тогда я умру спокойно и не буду терзаться угрызениями совести возле Девяти источников [335] 335
  Девять источников —то же, что Желтые источники, то есть потусторонний мир.


[Закрыть]. Если же я возьму приемного сына, не питая к нему никаких чувств, он, желая завладеть моим богатством, станет ублажать меня, называя своим родителем, а после моей кончины сделает все по-своему, ибо все наши связи порвутся. Но может случиться и по-другому. Приемный отец еще жив, а наследник уже пытается все прибрать к рукам. «Коли власть в руках, отдавай приказ!» – так гласит поговорка. Словом, он помыкает родителями, издевается над ними, насмехается над их бесплодием. Видя же, что отец проявляет упорство, он молит Небо о его скорейшей кончине. Такие случаи нередки в делах наследования. Все, чем я владею, я нажил в поте лица и не собираюсь отдавать кому попало. Нет, уж лучше я обожду, может, со временем встречу юношу, справедливого и гуманного, который проявит истинную свою доброту еще до усыновления и успокоит мою душу. Тогда и я отвечу ему добром. Мне не нужен тот, кто, как торгаш, мечтает получить проценты со всего капитала, то есть помышляет о корысти. Что вы на это скажете?

Родственники не поняли его рассуждений, приняв их за пустую болтовню.

Однажды между супругами произошел такой разговор :

– Многие земляки знают, что мы богаты, и не прочь были бы отдать свое чадо в приемные сыновья, – промолвил Инь. – Непременно найдется охотник поймать меня на крючок, одурачить, прикинувшись, что любит меня сверх всякой меры. Потому я решил покинуть родные края и отправиться в странствие. Возможно, в пути мне и встретится кто-нибудь благородный, и, если он проявит ко мне искреннее свое расположение, я привезу его домой и усыновлю. Что ты на это скажешь?

– Это ты хорошо придумал, – произнесла женщина и пошла собирать мужа в дорогу.

Инь оделся не так, как обычно. На нем сейчас были рваный халат, старая шапка, грубые носки и соломенные сандалии. В таком одеянии он походил на старого бедняка крестьянина или обитателя дома призрения. Для полного сходства не хватало лишь посоха. К отвороту шапки Инь приколол пучок соломы [336] 336
  Пучок соломы. —Согласно обычаю к вещи, которая продается, прикрепляется пучок соломы.


[Закрыть] – знак того, что человек предлагает себя в услужение.

– Кому ты нужен, старик? – издевались над ним. – Одной ногой в могиле, а вздумал идти в услужение! С виду ты человек благородный. Кем же ты хочешь стать? Слугой-рабом или, может быть, учителем в доме?

– Верно, лет мне немало и особого прока от меня не будет, – соглашался Инь. – Зато есть у меня жизненный опыт, который не позволяет мне стать ни рабом, ни слугой. И учителем я быть не могу, не умею. Просто я ищу богатого человека, у которого нет родителей, чтобы взял меня своим приемным отцом. Я буду усердно вести его хозяйство, а он пусть заботится обо мне в старости и проводит в последний путь. Больше мне ничего не нужно.

Никто, понятно, не принимал его речи всерьез, считая их пустой болтовней. Тогда Инь купил лист бумаги, сложил его в несколько раз и крупными иероглифами начертил: «Я стар и бездетен, хочу пойти в приемные отцы. Прошу всего десять лянов. Желающие могут совершить сделку немедленно и не раскаются».

Такую бумагу он доставал всякий раз, когда приходил в какое-нибудь селение. Иногда, устав скитаться, он садился на землю, поджав под себя ноги, словно монах, просящий подаяния. Кто смеялся, глядя на лист бумаги, висевший у него на груди, кто бранился, но все сходились в одном – старик несомненно рехнулся. Однако Инь не обращал никакого внимания на брань и насмешки. В поисках необычного покупателя он исходил многие округа и области, преодолевая реки и горы.

Если вам интересно узнать, чем окончились его поиски, прочтите следующую главу.