Текст книги "Невинная (СИ)"

Автор книги: Ли Савино

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Он поднял ее на цыпочки. Она одарила его своим лучшим взглядом, но ее поймали, и она оказалась в его власти, как рыба на удочке.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, и ее живот заурчал достаточно громко, чтобы эхом отозваться по комнате.

Маркус закрыл рот, в его серебряных глазах мерцало веселье.

–Голодна?

–Уже сказал тебе.

Она могла лучше бороться с ним с полным животом.

Ужин был почти таким же, как и завтрак. Она на подушке у его ног. Он кормит ее филе с восхитительным уксусом. Иногда вилкой он не пользовался. Он заставлял ее высасывать сок из его пальцев.

И она делала это, становясь все влажнее и влажнее с каждым разом, особенно когда его большой палец задерживался у нее во рту, лаская ее нижнюю губу и проводя по ее горлу к груди, где он щипал ее соски.

Она беспомощно стонала, настолько взбесившись, что была уверена, что он сможет заставить ее кончить всего несколькими взмахами пальцев. Или, еще лучше, его языком.

Когда ужин был закончен, он не стал поднимать ее на стол, как раньше. А когда он отвел ее обратно в комнату, он просто снова прикрепил ее цепочку к кровати.

А потом.

Он.

Пошёл к двери.

–Подожди, – сказала Кора, – ты куда?

Он повернулся на пороге и снова посмотрел на нее.

–Уже скучаешь по мне? Ты хочешь, чтобы я остался?

Когда он спросил об этом, в его глазах был голодный волк.

–Нет, – автоматически ответила Кора,– Ненавижу тебя.

–Что ж, твое желание – моя команда, – сказал он с полной заботой. Однако в следующую секунду волк вернулся.

–Но если я хоть раз увижу, как твоя рука без моего согласия касается моей киски, поверь, тебе не понравятся последствия. Ты пожелаешь тех дней, когда тебя просто привязывали к кровати.

Лед в его голосе вызвал дрожь по спине Коры.

Она подняла подбородок и посмотрела на него.

–Уходи, если хочешь пойти. Я терпеть не могу смотреть на тебя ни секунды.

Его рот приподнялся в полуулыбке.

–Остерегайся своих желаний, маленькая девочка.

А потом он ушел.

ГЛАВА 14

Кора опиралась на тяжелую подушку, прислонившись к ноге мужа. Клавиатура на столе над ее головой потрескивала, пока Маркус печатал.

Она не думала, что это будет ее медовый месяц.

Ходить голой, позировать мужу, позволяя ему вести себя с ошейником и цепью, как домашнее животное? Свернувшись калачиком на подушке у его ног, весь день дремлет. Ночью она спала с цепью, привязанной к кровати. Она не осмелилась жаловаться на то, что он снова решит ее полностью связать.

Она даже не знала, какой сегодня день. Может, прошло пять дней после свадьбы? Шесть?

Несколько раз в день, иногда после еды, иногда неожиданно, он прижимал ее к полу или поднимал на свой рабочий, обеденный стол. А потом он играл с ней, лизал, дразнил и мучил ее… до тех пор, пока она не была на грани кончины.

А потом он останавливался и возвращался к тому, чем занимался, как будто ничего не случилось. Всегда с угрозой снова привязать ее к кровати, если она осмелится прикоснуться к себе, чтобы закончить то, что он начал.

Она была так чертовски возбуждена, возбуждена и возбуждена, что иногда думала, стоит ли оно того.

Она не знала, как он это сделал. Секс не был чем-то, что даже было на ее радаре до Маркуса.

Но с тех пор, как она почувствовала его руки на своем теле и испытала то удовольствие, которое он мог выжать из нее… это было похоже на те наркотики, которые, по их словам, нужно было попробовать всего один или два раза, чтобы стать зависимым.

Что ж, теперь она чувствовала пристрастие к сексу… и она все еще была девственницей! Боги, что было бы, если бы они наконец…?

Она сглотнула и взглянула на Маркуса. Хуже того, у нее было ужасное подозрение, что ее зависимость была специфической для Маркуса.

Над ее головой его пальцы летели по клавиатуре. Он хотел, чтобы она была рядом с ним, стоя на коленях на подушке, пока он работал. Свернувшись калачиком у его ног, как будто она действительно была домашним животным.

На второй день он приковал ее к своему столу, она начала говорить.

–Как долго ты собираешься поддерживать это? Ты не можешь просто заковать меня, как собаку, куда угодно. Я человек, черт тебя побери.

Нет ответа.

–Эй, я говорю с тобой.

Она засунула его ноги под стол.

Он тогда ответил нормально. Он заткнул ей рот и сковал ее руки за спиной, и именно так она провела весь второй день до сна. За исключением трех раз, когда он доводил ее до грани оргазма и отступал в последнюю возможную секунду, оставив ее такой желанной, что она была рада затычке, потому что в этот момент она бы умоляла и умоляла и пообещала ему все, если бы только, закончил то, что он начал.

К счастью, она взяла себя в руки к тому времени, когда он выпустил кляп перед сном, и все, что она хотела сделать, это кричать ему в лицо. Кричать, пинать, бить и кричать еще. Но она закусила свою проклятую губу, потому что после дня, когда она сходила с ума от скуки, и опустошительные приступы удовольствия прекратились незадолго до оргазма.

День третий был немного лучше. Она заговорила несколько раз.

–Можно мне хотя бы книгу почитать? Бумагу для рисования?

Она ни в коем случае не была художницей, но даже рисование в этот момент было бы чрезмерным интеллектуальным стимулом.

К этому моменту она уже проверила каждый дюйм его пентхауса, пересчитала каждую из 113 книг на его книжной полке – большинство из них – сухие на вид коммерческие и бухгалтерские книги с небольшим отрывком из романов Стивена Кинга – и часами искала лица и формы в искусно зашпаклеванном гипсокартоне.

Неудивительно, что ответа не последовало.

Дневная цепочка, которую он ей позволил, была немного длиннее ночной. Она могла сидеть у его ног, пока он работал за своим столом. Еще одна вещь, за которую она была благодарна и взбешена собственной благодарностью.

Одно было ясно, Маркус Убели был мастером манипуляции. Он был им с самого начала.

Сегодня она сидела у его ног, мысли ее кипели.

Она была сердита, скучна, расстроена и так возбуждена.

Она вздохнула и наклонила голову, рассматривая потрепанные края своего маникюра. Она думала, что она такая модная, идет в спа, готовится к свадьбе. Если бы она могла послать себе записку, она бы сказала себе бросить все и бежать.

Не то чтобы старая Кора ей поверила. Она верила в сказки, в красивого бизнесмена, который встречает красивую молодую женщину и влюбляется. Сметает девушку с ног. Свадьба ее мечты и жизнь супружеского счастья.

Она должна написать авторам этих сказок и сказать им, что они полны дерьма.

Она пошевелилась, чтобы принять другое сложенное положение. Ее ноги продолжали засыпать. Маркус промолчал, но положил руку ей на ошейник.

–Это отстой, – выпалила она.

Клавиатура замолчала. К сожалению. Пока Маркус был еще страшнее, акула чувствовала кровь в воде. Она ткнула медведя. Ну что ж, теперь уже поздно.

–Мне скучно.

–Ты ожидаешь, что тебя развлекут?

Взрослые мужчины сошли бы с ума от страха, если бы Маркус говорил с ними так. Она смотрела на ковер и ничего не сказала. Потому что он заговорил с ней. Наконец, после нескольких дней молчания, он наконец заговорил снова. Она думала, что преувеличила низкий греховный тембр его голоса в своей голове, но, боги, нет, каждый слог был хрипом, который шел прямо к ее промежности.

Щелчок, и Маркус оттолкнул закрытый ноутбук. Затем она поднялась, потянулась и поднялась на стол, глядя в эти страшные серые глаза. Маркус провел руками по ее рукам, изучая ее обнаженные груди.

Он не выглядел рассерженным или раздраженным. Более вдумчивый. Он убрал ее волосы с ошейник, просеивая прядь кукурузного шелка между пальцами. Жар расцвел в ней, поднялся к щекам, вызывая головокружение. Несколько простых прикосновений, и ее тело приготовилось к нему.

Маркус понял это по ухмылке вокруг его рта.

–Время твоего наказания, – сказал он ей и раздвинул ей ноги.

–Маркус ...

Он приложил палец к ее губам.

–Тихо, ангел.

Ее глаза расширились. Он давно не называл ее ангелом. Что ж, он не называл ее как-нибудь, учитывая, что он не разговаривал с ней, но ангел ударил ее в солнечное сплетение. Что было так глупо.

Но потом он прикоснулся к ней, и мир стал туманным. Он не спешил, обнял ее колено и расширил ее бедра, нанося им крошечные удары, которые обжигали ее ядро. Он часто так ее проверял, и она подчинялась. Она всегда была мокрая, и когда он останавливался, ей, несомненно, хотелось большего.

Она покачала головой, не в силах примирить уродство своего положения с прекрасными вещами, которые он заставил ее почувствовать.

–Бедная заброшенная киска, – издевался он, нежно проводя большим пальцем по ее складкам. Она возражала против этого тона, но не хотела, чтобы он останавливался. Возможно, раз он снова с ней заговорил, это означало, что он, наконец, перестал ее мучить. Но она не осмелилась спросить вслух. Нет, ее мольбы были безмолвными.

Не останавливайся. Продолжай прикасаться. Прямо там...

–Близко?

Его длинные ресницы метнулись к ее лицу. Ее бедра танцевали, а его левая рука поддерживала ее. Он наклонился, поджав ее левую ногу себе под локоть, когда он наклонил голову близко...так близко... Он был...О боги...

Его язык скользил по ее гладкой коже, находя нужные точки, успокаивая их, усиливая боль. Ее бедра дернулись, и он засмеялся, горячее дыхание обдало ее чувствительную плоть.

–Маркус.

Она хотела схватить его шелковистые волосы и прижать к себе, но не осмелилась.

–Пожалуйста...

Еще несколько обликов, и она бы кончила. Так близко...

Маркус откинулся на спинку стула.

Нет!

И поднял ее спиной на подушку у его ног.

НЕТ!

Он хотел снова оставить ее неудовлетворенной.

Она впилась взглядом в его блестящие черные туфли под столом. Ее челюсть сжалась. Он поставил ноутбук на середину стола и снова начал печатать, как будто ничего не произошло.

Кора сжала кулаки. Он мог так легко ее отбросить. Он сводил ее с ума от желания, но он был мистером Безразличие.

Маркус считал ее семью сильной. Об этих дядях Кора никогда не знала.

Но Маркус считал ее слабой, просто пешкой, чтобы сыграть против них.

Неважно, что она не знала даже своих дядей. Или ее отец. Ее отец, убивший невинную девушку.

Эт была кровь, текущая по ее венам. Отец-убийца и мать настолько чрезмерно опекающая, что граничит с жестокостью.

Кора усмехнулась.Кого она обманывала? Он не раз переходил границу. Фактически, все время. Она даже не знала, насколько это ненормально, пока не вышла в мир и не узнала, как живут другие люди.

вот тут Кора, снова вернувшись к своим прежним привычкам. Опусти голову, да, мэм, да, мэм, как скажешь, мама. За исключением замены ее матери Маркусом. Лучше следовать правилам, чем терпеть наказание.

Кора покачала головой и посмотрела на себя.

Цепи могли быть новыми, но рабства не было.

Она думала, что может измениться. Она поклялась, что изменится. Изменилась.

Но вот она снова была с опущенной головой, ожидая, что кто-то другой решит ее судьбу.

И тут ей пришла в голову безумная идея.

Абсолютно абсурдная идея.

Она посмотрела на ноги Маркуса под высоким столом, и ей захотелось истерически хихикать. Что ж, он определенно не смог бы игнорировать ее существование, если бы она ...

В ее голове мелькали образы Маркуса, который ходит по спальне каждую ночь после того, как принял душ. Ему нравилось выставлять свое тело на обозрение для нее. Она вспомнила последние несколько дней и то, как голодно он лакомился ее киской. Тогда он не был равнодушным. Это было не просто «наказать» ее. Даже сейчас она могла видеть, как его член напрягается в его штанах.

При мысли обо всем этом у Коры закипало сердце.

Думаю, вот в чем проблем. Вернее, чрезмерное мышление.

Поэтому она решила остановиться.

Пришло время действовать.

Она залезла под стол.

Между ног Маркуса.

Она была замужем больше недели и даже не дотронулась до него. Поэтому она потянулась к пряжке его ремня.

Он вздрогнул в своем кресле, когда она коснулась его, и начала расстегивать пряжку. Но это было все. Он не сказал ни слова и не двинулся, чтобы остановить ее.

Это была игра в курицу? Кто вздрогнет первым?

Это была бы не она. Не потому, что ей нечего было терять. Ей еще есть что терять. Однако она не вздрогнула, потому что ей действительно было любопытно довести это до конца.

Любопытно и напугано, но в этом не было ничего нового.

Поэтому, когда она закончила с поясом, она быстро перешла на то, чтобы расстегнуть его штаны.

Слышимое шипение, которое он издал над ней? Это было отрадно.

Здесь была сила. Был ли это дурацкий способ вернуть немного денег? Без сомнений. Он не останавливал ее.

Она полезла в его штаны и просунула руку между прорезью на его боксерах.

Внезапным движением его сильная рука опустилась и сжала ее запястье.

Она проигнорировала его, не сказав ни слова.

Он был толстым, круглым и твердым в ее руках. Мягкий поверх стали. Под столом было темно, но она все еще могла различить его основные очертания.

И ее глаза расширились.

Она видела это не в первый раз. Но видеть и трогать – это разные вещи. И как он затвердел и вырос в ее руках.

Ее вздох вырвался прежде, чем она смогла его приглушить.

Так же быстро, как его рука схватила ее запястье, он отпустил ее. Интересно. Он собирался позволить ей продолжить свои исследования.

Было ли это потому, что он был мужчиной, и это правда, что они говорили, что ни один мужчина не откажется от секса? Но он уже какое-то время отдавал ее своей милости, и, кроме той первой ночи, она даже не видела, чтобы он взял себя в руки.

Потому что секс был для него властью. Неужели он все еще думал, что у него есть сила в этой ситуации только потому, что она стояла на коленях.

Даже эта мысль приводила ее в ярость.

Она покажет ему. Она не была пешкой в ​​чужой игре. Она была ублюдочным игроком.

Итак, выбросив все другие мысли из головы, она встала на колени и взяла в рот выпуклый кончик его члена.

–Боги, – задохнулся он.

Кора улыбнулась и облизнула кончик. Он был на удивление соленым и немного горьким. Она ухватилась за нижнюю часть его ствола обеими руками – он был достаточно большим, чтобы хватило на обе, – и взяла его в рот.

Он откинулся на спинку стула и еще больше раздвинул ноги. Она видела, как его живот сжался и вздыбился, когда она начала работать ртом, внутрь и наружу, внутрь и наружу, только головой.

Раньше она этого не делала, но читала. Она много читала. Сначала в ее романах, а затем, по мере приближения дня свадьбы, обо всем остальном, что она могла достать, ну, кроме Интернета, который все еще пугал ее. Но во многих женских журналах были длинные статьи об искусстве сделать мужчине идеальный минет, и Кора использовала все приемы, о которых она когда-либо читала.

Написание алфавита на самом кончике его… его члена, прямо там, где она почувствовала самую маленькую щель. Покачиваясь вверх и вниз, прижав ее губы к зубам, обращая особое внимание на гребень его макушки, в то же время катая плоть его ствола вверх и вниз. И время от времени, принимая его глубоко, настолько глубоко, насколько она могла, не задыхаясь.

Когда она решила воспользоваться еще одним наконечником, потянувшись вниз и потянув его за яйца, он отодвинул свой стул и вылез из ее рта.

Кора упала на руки, впервые с тех пор, как начала смотреть ему в лицо. Она не знала, чего ожидать там, но это было лучше, чем она могла надеяться.

Он не выглядел холодным. Он не выглядел далеким.

Высоко на его скулах было два цветных пятна, еще больше подчеркивавших их резкость. Его глаза были широко раскрыты, а ноздри раздувались с каждым вдохом. Его тяжелый член выступал из-за расстегнутых штанов, и Кора не могла не смотреть. Это она только что держала во рту?

Дорогие боги, о чем она, черт возьми, думала?

Она провела рукой по губам, и Маркус над ней издал низкий рык, словно животное.

Определенно не бескорыстно. Или безразлично.

Вот дерьмо.

Маркус потянулся к ней, и она отпрянула, но он оттолкнул стол в сторону.

Следующее, что она происходило, он наклонился и отпер цепочку, прикрепленную к ее воротнику. Он взял ее на руки и нес ее.

Хорошоооооо, так это было неожиданно.

– Маркус, – прошептала она.

Он не ответил. Что он сделал, так это отнес ее в свою спальню.

Он уложил ее в центре своей кровати и последовал за ней.

Впервые за много дней он посмотрел ей в глаза. Это было глупо, но у нее перехватило дыхание. Его великолепные, напряженные, требовательные глаза. Он по-прежнему ничего не сказал, но задержал ее взгляд, скользя рукой по ее животу.

Он поймал ее подбородок, и она посмотрела ему в глаза. Она понятия не имела, о чем он думал. О чем он думал?

–Раздень меня, – прошипел он.

Она сглотнула и кивнула. Ее пальцы нашли пуговицы на его дорогой итальянской рубашке. Спокойно, спокойно. Просто дыши. Не обращай внимания на твердую плоскость его груди. Не обращай внимания на крошечные разряды электричества, ударяющие по ней каждый раз, когда ее пальцы касаются его. Не обращай внимания на заикание в его вдохе, на то, как требовательно протыкает ее голое бедро, обещая удовольствие и боль, когда придет время разорвать ее.

Это было оно. Она знала, что это было. Больше не было ожидания, никаких поддразниваний, никаких полумер.

Белая рубашка спала, обнажив сильные предплечья. Он помог ей снять с него майку, а затем ...

Дорогие боги. Столкнувшись со стеной гладких, твердых мышц, оливковой кожи, присыпанной небольшими темными волосами, она раскачивалась на коленях. Она знала, что Маркус силен, но не рассматривала акры мускулов под его скроенным костюмом. Теперь, полуобнаженный перед ней, он был таким… большим. Его голова возвышалась над ее. Ее руки не могли обхватить его плечо.

Он поймал ее запястья, притягивая к себе. Его голова наклонилась, его губы схватили ее губы для жесткого, притязательного поцелуя. Его эрекция впилась в ее бедро, пока она не повернула бедра, проталкивая свои пульсирующие части в его удовлетворяющую длину. Она была девственницей, в ней никогда ничего не было, но она этого хотела. О боги, она хотела этого ...

Когда Маркус прервал поцелуй, ее губы пульсировали и опухли.

–Это, – его большая рука скользнула по ее ягодицам и сжала,– мое.

Она отчаянно кивнула, в уголках ее глаз выступили слезы. Она хотела, чтобы он взял ее, стал владеть ею. Она нуждалась в этом.

Маркус издал стон, который сказал ей, что он погиб настолько, насколько она себя чувствовала.

–Никто, кроме меня, Кора. Никто не тронет тебя, кроме меня.

Он уложил ее, обхватив руками ее бедра.

–Откройся для меня, детка.

Она раздвинула ноги. Он нырнул между ними, темная голова заработала.

Нет. Ее голова отлетела назад. Нет нет нет.

Этот блеск в его глазах... ДА. Она разлетелась. Наконец-то после стольких дней насмешек. Но боги, этого было недостаточно, тут же прошло слишком рано. Ей нужно больше. Ей нужно гораздо больше.

И вот он все еще смотрит на нее, такой сосредоточенный, такой целеустремленный. Ее руки поднялись к его плечам, когда он двигался по ее телу. Она не могла отвести взгляд, когда почувствовала, как он наклонился и встал.

Он готовился войти в нее.

Чтобы войти в неё.

Она сглотнула и невольно впилась кончиками пальцев в его плечи.

Но он остановился, его голос был напряженным и хриплым.

–Ты говоришь «нет» прямо сейчас, и я останавливаюсь.

Его глаза искали ее взгляд.

Скажи что-то. Скажи ему нет. Черт возьми, нет.

Что она вообще делала?

Недавно… Сосала его… Это было о возвращении ее силы. Но это? Позволить ему… У кого теперь была власть?

Но выражение его лица, черт его побери, она вернулась туда, где была в тот момент, когда шла по проходу к мужчине, которого любила всем своим сердцем. Его черты были мягкими, и в его обычно ожесточенном лице было что-то грубое.

Еще одна манипуляция.

Но, черт возьми, вместо того, чтобы сказать «нет», она кивнула головой и сказала «да».

И он был там, давил на ее самое интимное место. Поразил страх. Она вспомнила, насколько он огромен. Он разделил ее пополам.

Но он слегка покачал головой, словно чувствовал ее страх. И хотя он не останавливался, она не могла видеть, что он не будет, не мог остановиться теперь, когда начал, он медленно и осторожно двинулся вперед.

Кора почувствовала это в тот момент, когда он столкнулся с ее барьером, и он тоже. Кора могла видеть это в его глазах. Однако он не останавливался, и она не хотела, чтобы он этого делал. Она снова кивнула, и он двинулся вперед. Ее бедро дернулось, и перед тем, как ее плоть поддалась, произошло резкое ущемление. Он погрузился глубже. Она закрыла глаза и схватила его за плечи.

–Посмотри на меня, – потребовал он.

Зачем? Зачем? Он знал, что она давала. Было бы глупо думать, что она когда-нибудь сможет вырвать у этого человека хоть какую-то власть. Он был неудержимой силой, и для него она была не чем иным, как полевым цветком, здесь сегодня, а завтра вымощенным.

–Кора, посмотри на меня.

У нее защипало в горле, когда она открыла глаза. Она почувствовала, как слезы катились по ее вискам по волосам.

Острые брови Маркуса были сдвинуты вместе, его огромное тело нависало над ее маленьким, в то время как он работал внутри нее дюйм за дюймом.

У нее перехватило дыхание, когда он ощупал сжатый кулак ее внутренних мышц.

–Тише. Открой ... открой их для меня.

Ее руки вцепились ему в спину, схватили его за сильные плечи и держались.

–Вот и все, – его дыхание щекотало ее ухо,– Держись за меня.

Давление росло. Она стиснула зубы, наклоняя голову, чтобы спрятаться в изгибе горла Маркуса. Он был камнем, неподвижным. Она была океаном, приливом, движущимся вокруг него.

Медленно ее тело открылось, ее ноги стали мягче, хотя боль пронизывала ее.

–Да. Прекрасна. Отдайся мне.

– Маркус, – прохрипела она. Дрожь пробежала у нее с головы до ног. Его бедра слились с ее бедрами, когда он вторгся в нее. Когда он остановился, полностью окунувшись, острые ощущения пробежали по ее бокам. Ее грудь поднималась и опускалась, соски превращались в алмазы.

Маркус держался над ней, крепко прижав руки к ее лицу. Его голова была опущена, темные ресницы отбрасывали тени на щеки. Его губы слегка шевелились.

Если бы она не знала другого, она бы предположила, что он молился. Ей тоже хотелось помолиться. Они были полностью слиты, его тело возвышалось над ее, защищая и требуя ее.

Это было то, что казалось раем.

Она никогда не чувствовала себя более связанной с другим человеком.

Боль утихла, и он начал двигаться. Сначала медленные толчки, продвигающиеся дальше в ее внутреннее святилище, смело вторгаясь в нее. Сильный гребень его мужественности натер восхитительную часть ее тела, и Кора приподняла бедра, ища большего.

–Кора, – прохрипел он, и в ее имени был целый мир возможностей. Ее пальцы прошли по его лицу, словно она была слепой, и хотела запомнить его черты. В этой комнате, в этой темной утробе она забудет всю боль, которую он ей причинил.

–Маркус, – она ​​повернулась к нему лицом. Он провел губами по ее рту, щеке, уголку глаза, давая ей безмолвные обещания с синяками, в то время как его тело получало удовольствие от ее тела. Он издал протяжный мужской звук, толкаясь глубже. Его глаза были закрыты, лицо было напряженным, как будто он нашел что-то важное, что-то прекрасное, о котором мечтал, но никогда не надеялся испытать.

Да, она молилась. Маркус, вернись ко мне.

Он снова застонал, мышцы его спины превратились в сталь под ее гладкими руками.

Она это почувствовала. Впервые она поняла, как все это действие работает в гармонии, каждая часть его тела настолько совершенна, что доставляет удовольствие каждой ее части.

Он был создан для нее.

–О боги! – воскликнула она, – Ой ой ой! Маркус!

Ее грудь вздымалась и выпрямлялась, и она цеплялась за него, вцепившись пальцами в его волосы, когда наступила кульминация, яркая и красивая, и это было так, так хорошо. Да да. Это. Ему.

Укол, два, три, и он глубоко укоренился и остался там. Она держалась и надеялась, что правильно прочитала знаки.

Через вечность он вышел. Она зашипела, внутренне протестуя.

–Ты в порядке?,– он изучал ее лицо.

–У меня все в порядке.

Ноги у нее были лапшой, мышцы были напряжены. Завтра ей будет больно.

–Это было ... спасибо.

Она не должна благодарить своего похитителя. Но это был Маркус. Он возвращался к ней на мгновение, и на мгновение это было прекрасно.

–Да. Ты хорошо справилась.

Он раздвинул ей ноги и стал изучать пятна на простынях. Водянистые цвета – свидетельство ее девственности. Она прикрыла щеки. Она не должна была смущаться, но это казалось более интимным. Она пролила за него кровь.

Но тут что-то промелькнуло на его лице, и он отвернулся от нее. Проходили долгие секунды. Наконец, его спина напряглась, а затем он оглянулся через плечо.

–Неплохо для девственницы.

Она вздрогнула и встретила его ртутный взгляд, в ней поднялся ужас, когда он сказал:

–Я знаю, что буду смотреть запись этого много раз. И я думаю, твои дяди действительно оценят вторую часть свадебного видео, особенно когда ты выкрикнула мое имя и кончила на мой член.

С мрачной ухмылкой он кивнул в сторону угловой камеры.

Кровь покинула ее лицо. Нет, не после всего этого. Они не могли вернуться туда, откуда начали. Она видела, как он смотрел на нее, когда был глубоко внутри нее. Она видела это в его глазах… не так ли?

Боль, скручивающая ее кишки, снова стала ощущаться в ту первую ночь, когда он впервые ее предал.

Но она не сказала ни слова и не заговорила за себя, когда, не сказав больше ни слова, он вышел из комнаты.

ГЛАВА 15

Что ж, все пошло не по плану.

Ни секса, ни его жестоких комментариев после него. Это была ложь о записях камер. Он всегда выключал камеры, когда был с ней.

И боги знали, что он хотел лишить ее девственности. Подумал об этом всю чертову неделю и несколько месяцев назад. Но на этой прошлой неделе, блять, каждый раз, когда он дразнил и пробовал ее, каждый раз, когда его член становился болезненным в штанах, все, о чем он мог думать, это наконец взять ее и сделать своей.

Но он тренировал ее, и тренировка означала дисциплину. Терпение. Заставить ее жаждать его и доставить ему удовольствие больше всего.

Он просто не ожидал ... Он никогда не смог бы подготовиться к ...

Он даже презерватива не носил. И если бы ему пришлось это сделать снова, он бы сделал то же самое. Ей сделали укол почти месяц назад, и боги, чувствуя ее девственную киску, ничего между ними, с тем, как она сжималась вокруг него, как тиски ...

Он провел рукой по лицу и наблюдал за ней на мониторе, хотя и испытывал отвращение к себе за это. Каждую секунду его отсутствия в ее присутствии он обнаруживал, что приклеен к этому проклятому экрану. Она должна была быть одержима им, а не наоборот.

Он собирался закрыть экран ноутбука, когда увидел, что ее спина начала трястись.

Блядь. Она плакала.

Она выглядела такой крошечной в большой кровати.

Он провел рукой по волосам, вспоминая каждый момент, когда она заключала его в свое тело, такое горячее и тугое – боги, она хватала его, как тиски – глаза широко раскрытые, без лукавства -

Как невинная. Она была девственницей. Он знал, что это так, но знание и переживание – разные вещи.

И когда ее оргазм случился, и в то же время она высосала из него оргазм, она посмотрела на него так, будто он сам был богом, как будто она вечно поклонялась его ногам и отдавала ему свое подчинение вместе со всем своим существом. И ее душа тоже.

Проблема была в том, что он боялся, что мог смотреть на нее так.

Поэтому он выключил его и напомнил им обоим, кто они такие.

А теперь она плакала.

Маркус хотел что-нибудь ударить. Она играла не по правилам. Это было не так, как предполагалось. Все это шло не по плану.

Его телефон зазвонил один раз, громко в тихой комнате. Маркус вытащил его из кармана, больше не радуясь отвлечению.

–Что? – рявкнул Маркус.

–У нас ситуация, – загрохотал голос Шаро.

–Не говори мне, что мне нужно спуститься.

–Тебе нужно спуститься,– подтвердил Шаро.

Он резко кивнул, хотя Шаро его не видел. Может быть, выбраться отсюда было именно то, что ему нужно. Ему нужно было собраться с мыслями, это было чертовски точно.

–Будь там через двадцать.

Маркус повесил трубку и встал. Он пошел в свою спальню и оделся быстрыми, отработанными движениями.

Он хотел уйти прямо сейчас. Но, сам того не желая, ноги привели его к двери Коры.

Покинь ее. Ты сделал только то, что нужно было сделать. Она тебе враг.

Еще несколько мгновений и он замер. А потом тихонько открыл дверь.

Кора уже спала, и он подошел к кровати. Он не знал, что хотел сказать, когда подошел ближе, но потом понял, что это не имело значения. Она плакала перед сном.

Она была прекрасна в покое, но тогда она была прекрасна, что бы она ни делала. Сон не стер морщинку на ее лбу. Она мечтала о нем?

Его глаза зажмурились. Сентиментальный идиот.

Тем не менее, он не мог уйти, не дав ей чего-нибудь. Когда она проснется, ей будет больно. Хотя это был ее первый раз, ему было нелегко с ней. Самое меньшее, что он мог сделать, – это дать ей возможность спокойно принять ванну.

Он осторожно провел рукой по ее голени, а когда она не проснулась, расстегнул манжету на щиколотке и освободил ее от столбика кровати.

– Спи спокойно, жена, – пробормотал он. Она даже не дергалась.

Не сказав больше ни слова, он повернулся и, уходя, щелкнул замок, который установил за ее дверью.

Затем он направился к входной двери и вскоре оказался в своем «Бентли», а его водитель мчался в сторону Стикса.

Нет, сегодняшняя ночь прошла не по плану.

Но ничего с Корой никогда не было. Она никогда не должна была появляться в его офисе той ночью, грязная и красивая. Она никогда не должна была улыбаться ему доверчивой, обожающей улыбкой, день за днем.

Конечно, он разработал новый план. Женитьба на дочери Деми показалась ему даже лучшим средством мести, чем простое похищение и выкуп, который он изначально планировал.

Все это служило одной цели: вывести Титанов на открытое пространство и заставить их заплатить за свои преступления. Отец Коры держал нож, но его братья тоже были рядом.

Маркус долго ждал своей мести, но теперь он ее получит.

Ни у одного из оставшихся братьев Титанов не было детей. Кора была единственной наследницей. Деми пойдет к братьям. У нее не было выбора, не было собственной силы.

А если бы он мог заставить ее тем временем страдать, воображая ужасы, которые он наведет на ее дочь? Тем лучше.

Но ни от кого из них по-прежнему не было ни знака, ни слова.

А сегодня он перешел черту, с которой не знал, как вернуться.

Невинных нужно пощадить.

Маркус жил своей жизнью по кодексу, и это было его основой. Он погряз в дерьме по шею, делая то, что должно было быть сделано, потому что, по крайней мере, когда он был у власти, он мог быть уверен, что платят только виновные.

Но это никогда не должно было касаться невинных.