Текст книги "Невинная (СИ)"

Автор книги: Ли Савино

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Все его тело было настроено, готовое повернуть ее и ударить по спине. Что за хрень? Он должен получать удовольствие от того, как она борется, как глаза слезятся.

Вместо этого, с облегчением, он осторожно вытер ей рот и помог ей сесть, чтобы выпить остаток. Она застыла, но позволила ему справиться с ней. Ощущение ее теплого гибкого тела в его руках сделало его эрекцию болезненной. Ему пришлось воспользоваться моментом, чтобы взять себя в руки, под видом отставившего стакана с водой.

Этого не должно было быть. Он получил ее именно там, где хотел. Но вместо того, чтобы раздавить ее и преподать беспощадный урок, который он намеревался, он баловал ее.

Заботился о ней.

Это было проблемой с самого начала. Свидания и ухаживания за ней не были такими болезненными, как должно было быть. Он брал себя за руки каждую ночь и начинал думать, что Кора смотрит на него широко раскрытыми невинными и очень доверчивыми глазами.

Даже сейчас ему хотелось расстегнуть воротник, проверить, нет ли отметин, и успокоить ее болезненную кожу. И где-то по ходу дела он решил научить ее подчиняться, следя за тем, чтобы она не гнулась и не сломалась.

Потому что, хотя она была его врагом, он не хотел, чтобы она полностью сломалась.

О да, боги смеялись. А Маркус был предметом ничьих шуток. Он должен был быть безжалостным во всем. Особенно в мести. Поэтому он превратит свое сердце и плоть в камень, ожесточится перед ее мольбами и широко раскрытыми глазами и возьмет фунт плоти, которым она задолжала по праву рождения.

Кора вздохнула за его спиной.

Не спрашивай. Тебе должно быть наплевать.

–Что?,-он спросил.

–Мне просто интересно. Есть ли у меня на лице татуировка с надписью «жертва»?

Его лоб наморщился, и он повернулся, чтобы посмотреть на нее.

–Что это должно означать?

–Ты не первый, кто меня использует. О нет. Здесь есть закономерность. Я приехала в город, чтобы спастись от всего. Но посмотрите, какая у меня отличная работа.

Она без юмора усмехнулась.

–Донахьюз, потом парень, который ...

–Тебе больше никогда не придется иметь с ними дело, – сказал он, прежде чем задуматься.

–О верно. Ты что-то сделал с Донахью, не так ли? Угрожал им. Или как там. Тем не менее, – она ​​покачала головой из стороны в сторону, насколько позволял воротник. Она не смотрела на него. Ее насмешки оставались только для нее.

–Это всегда то же самое. Я думала, что это просто моя мать, но я чувствую закономерность. А общий знаменатель – это я.

Маркус заставил свои кулаки разжаться, а предплечья расслабиться. Ей раньше было больно. Почему это его так разозлило? Это не должно на него так или иначе влиять.

–Все началось с моей матери, а теперь ты ...

–Что насчет твоей мамы?, – перебил он.

–... Вы все думаете, что можете меня контролировать. И я позволяю вам. Я такая слабая. Я не хочу больше быть слабой.

Последняя часть пришла шепотом, как будто она говорила сама с собой.

–Что твоя мать сделала?

Маркус заставил себя сохранять спокойствие. Он ничего не знал о Деми, кроме того, что она выросла в приемной семье и у нее не было семьи, о которой можно было бы говорить, затем она вышла замуж за Карла Титана в 22 года и через год родила Кору, своего единственного ребенка.

Кора усмехнулась, глядя в потолок.

–Что она сделала? Она запирала меня в подвале, удерживала против моей воли. Держала меня на ферме, как в тюрьме. Она не позволяла мне уйти даже в школу или пообщаться. Потом были случаи, когда она подвергалась физическому насилию, шлепала или била меня, если я когда-либо выходила за рамки, не говоря уже обо всех словесных оскорблениях.

Кора покачала головой.

–Боги, я даже не думаю, что когда-либо говорила все это вслух. Но я была в такой же ловушке ... ну, в такой же ловушке, как сейчас.

Ее рот скривился в насмешливой улыбке.

–Она, конечно, сделала все, чтобы защитить меня. Это то, что она тебе сказала бы, если бы вы когда-нибудь разговаривали.

–Она причинила тебе боль?

В его груди бушевала буря. Мысль о том, что Деми шлепает или бьет его Кору… Потому что она была его. Его челюсти сжались, а зрение сузилось, как когда он видел врага. Никто другой не имел права брать то, что принадлежало ему.

Кора долго смотрела на него.

–Я пережила это, Маркус,– она так откровенно сказала,– И это тоже переживу.

Он делал это снова. Забывая, что она враг.

–Конечно, ты выживешь. Ты проживешь долгую и несчастную жизнь, я позабочусь об этом .

Никто не причинит ей вреда. Никто, кроме него.

Она вздохнула.

–Тебе никогда не приходило в голову, что я такая же, как твоя сестра? Невинная, пойманная обстоятельствами.

–Ты совсем не похожа на мою сестру, – снова выпалил он.

–Она умерла, и все хорошее во мне умерло вместе с ней.

Приятно было наконец сказать ей правду.

И это было хорошим напоминанием о том, почему она была здесь, и о миссии, которой он посвятил себя с тех пор, как обнаружил разбитое и окровавленное тело Кьяры. Его челюсть напряглась.

–Это не правда,– Кора рванулась вперед,– В тебе есть хорошее. Я сказала об этом Мейв, потому что считаю ...

–Достаточно.

Пора научить ее ее месту.

Он снял ее цепочку с изголовья и крепко держал ее. Она не протестовала, когда он вывел ее из комнаты.

Он должен заставить ее ползать. Он хотел унизить ее всеми возможными способами. Но в данный момент это просто ... не казалось правильным.

Он все еще хотел этого. Плохо. Увидеть ее на коленях перед ним... его член стал стальным от одной мысли. Но было что-то в ее добровольном подчинении, в тот момент, когда она наконец сдалась, злая искра все еще горела в ее глазах – боги, он быстро становился зависимым от этого.

Фактически, он надеялся увидеть это всего через несколько минут.

Она позволила ему провести ее к столу, тяжелому деревянному бруску, достаточно длинному, чтобы вместить двадцать человек, где они могли поесть, с видом на сверкающий перед ними город.

Стол для одного.

Рядом со стулом лежала подушка. Он почувствовал в тот момент, когда она это увидела, и поняла, что это значит.

–Нет.

Она оторвалась.

Маркус ждал, крепко держа ее за поводок, в его животе закипало удовольствие. Было неправильно получать столько удовольствия от ее тренировок, но после всех этих лет самоконтроля это был единственный импульс, который он, казалось, не мог себе отказать.

–Это цена, – напомнил он ей. Еда уже стояла на столе, тарелки прикрыты серебряными крышками от пара. Еда пахла восхитительно, и он мог только представить, как это ее мучило. У нее заурчало в животе, неоспоримый аргумент. Ей нужно было есть.

Он наблюдал, как внутренняя борьба разыгрывается на ее лице.

И вот, наконец, она красиво упала на колени.

Триумф запел в его груди.

–Хорошая девочка, – пробормотал он, когда она устроилась на подушке.

Она ощетинилась.

–Я не твое домашнее животное.

–Нет?

Цепь звякнула, когда он потащил ее вперед. Она ждала, прижав подбородок к его колену, пока он снимает паровые колпачки, источая прилив пара аппетитный запах. Если он думал о том, насколько близко ее рот был к его члену, он не смог бы пережить еду.

Вместо этого он попытался сосредоточиться на маленькой вилке омлета и поднести ее ко рту. Она пристально посмотрела на него. Но потом она открыла рот и поела.

–Смотри, – сказал он через несколько минут, покормив ее.

– Это может быть хорошо.

–Это пиздец,– пробормотала она, проглотив последний кусок омлета.

Он промокнул ее рот салфеткой.

–Кора, которую я знал, не станет так ругаться.

Она слащаво улыбнулась.

–Тогда тебе не следовало ее убивать.

Его член болезненно дергался в штанах.

–Ты закончила?

В ее голосе прозвучала дрожь.

–Да.

Она внимательно наблюдала за ним, как добыча кружащего хищника. Его должно было беспокоить то, насколько ему понравился образ.

Хватит ждать.

Он встал и поставил тарелки с едой на пол, прежде чем поднять ее. Он посадил ее на стол и положил руку ей на грудь, сжимая ее.

–Ляг на спину. Я хочу смотреть на тебя.

Хныкнув, она напряглась, но позволила ему прижать ее спиной к столу. Он раздвинул ее ноги и сел. Он мог полностью видеть ее интимные части ... все. Она была восхитительна. Ее запах был опьяняющим. Его дыхание обдало ее складки, и он увидел, как она дрожит. Она попыталась сомкнуть ноги, но его плечи раздвинули их.

Ее красивая девственная киска.

Мокрая и блестящая для него. Он облизнул губы, его эрекция стала болезненной. Больше всего ему хотелось встать, сорвать пряжку и погрузиться в ее мокрые глубины. Мысль о том, как сильно она будет его мучить...

Прошлой ночью он едва мог заснуть, и ему пришлось еще дважды взять себя в руки, прежде чем, наконец, снова войти в ее комнату сегодня утром.

Он провел указательным пальцем по ее пухлым половым губам.

–Скажи, а ты часто трогаешь себя?

Она упрямо смотрела в потолок, но ее щеки пылали розовым пламенем, и когда он начал зондировать изнутри, на его пальцы пролилось еще больше горячего сока.

–Так готова для меня, – пробормотал он.

Она проклинала его себе под нос.

Его пальцы впились в ее бедра.

–Прошу прощения? Что это было?

–Ты слышал меня.

Он также слышал, как дрожал ее голос.

–Не думаю, что ты понимаешь природу своей ситуации. Вот это, – он прикрыл ее киску ладонью и не пропустил, как она извивалась против него. Такая отзывчива. Это сводило его с ума.

–Это мое.

–Так это и есть, – он засунул ей в рот два пальца. Ее глаза расширились.

–Ты ешь, когда я говорю тебе, говоришь, когда я говорю тебе, становишься на колени, когда я говорю тебе. И ты не отвечаешь. Если тебе нужно усвоить урок, я с радостью научу тебя.

Он убрал пальцы, вытер их о ее живот, прежде чем уткнуться лицом в ее влагалище.

Она взвизгнула, и ее ноги напряглись вокруг его головы, а через мгновение расслабились и распахнулись.

Звуки, которые исходили из ее горла, были чертовски неприличными. И то, как она была на вкус. Амброзия (п.и пища богов). Боги хотели, чтобы они могли пировать на ней.

Но она была его.

Вся его. Только его. Навсегда его.

И он собирался взять ее и сделать своей женой всеми возможными способами, чтобы она никогда этого не забыла.

Он отодвинул стул и встал.

–Оставайся здесь. Не двигайся.

Его презервативы были в ванной. Перед свадьбой ей сделали противозачаточную вакцину, но он не рискнул. Тот факт, что он мог даже мыслить достаточно четко, чтобы помнить, было проклятым чудом. Но он поклялся никогда не приводить ребенка в этот проклятый мир, и даже волшебной киски Коры не хватило, чтобы заставить его забыть об этом самом важном арендаторе своей жизни.

Он выскочил из комнаты, едва удерживаясь от бега. Наконец, он погрузит свой член в нее. Может быть, это наконец успокоит созданное ею безумие. Да, как только он получит ее, ее сирена ослабнет. Он снова сможет ясно мыслить. Он мог вернуться к первоначальному плану.

Он вытащил презерватив из коробки в ванной, подумав, взял еще два, затем повернулся, чтобы вернуться в столовую.

Он тысячу раз представлял себе, каково это, наконец, погрузить яйца глубоко в ее восхитительную киску. А теперь он был всего в нескольких шагах от ...

Но Кора карабкалась к входной двери с цепью в руке, чуть не споткнувшись о собственные ноги в спешке, чтобы добраться до него, прежде чем он вернулся.

Маркус в четыре шага пересек комнату.

Она закричала, когда он обнял ее сзади. Настолько сильно, что он, вероятно, выбил из нее дыхание, но ему было все равно.

Она думала, что сможет убежать от него? Она думала, что сможет сбежать?

Она взмахнула руками и хлопнула себя локтем. Блядь. Он не мог сдержать «уф», сорвавшееся с его рта. Больно. Но он не отпустил ее. Он, блядь, никогда ее не отпустит. И вскоре она это осознала, потому что это был урок, который он никогда не позволил ей забыть.

Но потом она просто сошла с ума в его руках.

–Помогите! Помогите!

Она оттолкнулась и соединилась с белой колонной, на которой стояла статуя, которой она восхищалась, когда он впервые привел ее в пентхаус миллион лет назад. Статуя ударилась о землю и разбилась вдребезги. Но она не переставала метаться, пинаться, карабкаться и биться.

– Блять, – выругался Маркус. Кора продолжала кричать, пока он нес ее в спальню.

–Молчи, – приказал он, удерживая ее своим весом.

–Кора. Замолчи!

Она застыла на его рявкнувшей команде. Он положил руку на ее вздымающийся живот, успокаивая шторм.

–Ты ударилась?

Она посмотрела на него, как на сумасшедшего.

–Лежи спокойно и дай мне убедиться, что на тебя не попали осколки.

Он отпустил ее и осмотрел ее голые ноги. Он хотел кричать на нее, о чем ты, черт возьми, думала? Но он знал, о чем она думала. Она пыталась уйти от него.

А теперь осколок стекла вонзился в ее икру. Кто знает, в каком состоянии были ее ноги. Чувство тошноты скрутило его живот. Он не защищал ее. Нахмурившись, он вытащил его.

–Мне нужно тебя почистить. Ты останешься на кровати?

Когда она посмотрела на него, он вздохнул. Не говоря ни слова, он приковал ее ногу к спинке кровати. Это была гораздо более длинная цепь, но все же надежно закрепленная.

Она бы не пострадала, если бы просто послушала его. Он пошел в ванную и вернулся с аптечкой. Она слегка вздрогнула, когда он промыл крохотную рану, но лежала тихо и моргала, пока он ее перевязывал. Он затаил дыхание, глядя на ее ноги, но стекла больше не было. Он облегченно выдохнул.

–Тебе нужно перестать драться со мной. Ты могла действительно навредить себе.

Ее челюсть напряглась, и он понял, что слова вышли резче, чем он хотел. Что ж, она могла это пережить. В этом браке все пойдет только по одному пути. Его выбор.

Однако ее следующие слова только доказали, что она не поняла.

–Если я остановлюсь, ты оставишь меня в покое?

–Нет.

Он закрыл комплект с решительным щелчком. Он встретился с ней взглядом и сквозь упрямство увидел ее. Ее она так и не научилась прятать. Уязвимая. Прекрасная. Сладкая.

–Я же говорил тебе, Кора, – наконец сказал он более мягко, – Я позабочусь о тебе.

Брови Коры нахмурились, словно она не знала, что с ним делать. Но он видел это в ее глазах. Она не сопротивлялась ему, даже когда говорила:

–Я не могу этого сделать.

Она дернула ногой, проверяя хватку кандалы.

–Ты можешь, – пробормотал он. Он знал, насколько она сильна. Но ему нужно было показать ей, что в подчинении тоже может быть сила.

–Ты борешься со мной, но ты не хочешь, чтобы я оставил тебя в покое.

Он наклонился ближе, и она закрыла глаза, как будто позволяя его глубокому голосу окунуться в нее.

–Отпусти, Кора. Просто отпусти и позволь себе быть моей.

Он провел рукой по ее бедру, и ее дыхание прервалось. Ее нога напряглась от его прикосновения, но она не двинулась с места.

–Позволь мне показать тебе, – пробормотал он.

–Позволь мне показать тебе, на что это будет похоже. Я могу быть добрым хозяином.

Эмоции охватили ее при слове хозяина, ее тело нечаянно откликнулось на него. Вместо отвращения она почувствовала желание. Даже с закрытыми глазами ее лицо выдавало ее.

–Мы можем сделать это легко или нелегко. Тебе решать.

Он продолжал гладить ее по ноге.

–Представь, на что это будет похоже. Чтобы не драться. Чтобы не быть сильным. Чтобы позволить мне оставить тебя.

Его голос стал более глубоким, расслабляющим и гипнотическим.

–Я могу обезопасить тебя. Никто тебя не тронет.

Она немного пошевелилась.

–Никто кроме тебя.

–Но тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе. Мы это установили. Что заставляет тебя думать, что тебе не понравится остальная часть моего правления над тобой?

Небольшой вздох. Ее тело раскинулось перед ним, раскрасневшееся и совершенное, сделанное богами, чтобы он востребовал и ограбил ее. Она была открыта и послушна, когда он прикоснулся к ней с глиной в руках. Несмотря на то, что он ожесточился, он почувствовал странное движение.

Что если... ? Что, если бы это могло быть так? Дни, когда она была на его руке, рядом с ним, и ночи, когда она уступала ему?

Он был бы не просто самым могущественным человеком в мире. Он бы тоже хотел этого.

Все, что он построил, все, что он сделал, все дерьмо, упорство и грех, через которые он пробирался годами… что, если бы все это могло быть для нее? Невинность поставлена ​​на пьедестал и охраняется, как драгоценность, которой она была. Его жена, его трофей и награда.

Ему просто нужно было ее слепить ...

Он медленно переместился и сел на кровать, где она все еще могла дотянуться до него, даже с цепью.

–Иди, ляг мне на колени.

Она моргнула, нахмурив брови. Неуверенность боролась с любопытством.

–А теперь, ангел, – сказал он все еще нежно, – Или тебе будет хуже.

Она двинулась, подползла к нему по кровати, и он скрывал улыбку. Он правильно прочитал знаки. Она хотела сражаться, но ее инстинкты подсказывали ей подчиняться.

Он покажет ей, что она не борется с ним так сильно, как сама.

Его член затвердел, когда она накинула свое гибкое тело на его ноги. Потом. Позже он успокоится. Прямо сейчас ему нужно было сосредоточиться на ней.

–Что ... что ты делаешь?

Ее голос был тихим и неуверенным.

–Я собираюсь преподать тебе урок, – сказал он успокаивающим голосом, потирая ее задницу. Она пошевелилась, и он сильнее сжал безмолвный приказ не двигаться. Она сразу же повиновалась, позволив своему легкому весу упасть на его твердые бедра. Его член поднялся в штанах, касаясь ее живота. Он чувствовал каждый ее вдох.

Боги, это может убить его.

Он сосредоточился на том, чтобы массировать ее задницу и заднюю поверхность ее бедер, разворачивая узлы. Готовить ее к наказанию.

–Это хорошо, – пробормотала она.

–Это правильно. Будь хорошей девочкой, и я заставлю тебя чувствовать себя хорошо. Не нужно драться. Ты не выиграешь.

Она слегка фыркнула, но не двигалась. Он потер место между ее ногами, и она дернулась, ее плечи напряглись.

–Тише, – успокоил он, как будто она была дикой лошадью.

–Дай мне поднять тебе настроение.

В тот момент, когда она решила сдаться, он почувствовал, как она наконец расслабилась от его прикосновения. Она раздвинула границы, насколько могла, и теперь, устав от борьбы, она могла подчиниться. Он убрал пальцы, и она порывисто вздохнула.

–Я тебя сейчас отшлепаю, – твердо сказал он ей, – и ты примешь это. Знаешь, за что тебя наказывают?,– он замолчал, но она промолчала.

–Ты убежала от меня. Ты не можешь этого сделать, Кора. Ты только пострадаешь. Я не смогу защитить тебя, если ты не будешь подчиняться.

–Я никогда не стану подчиняться тебе.

Вызывающий шепот. Последнее ее сопротивление.

–Ты будешь. Я научу тебя.

Он сжал ее правую щеку с такой силой, что на ее ягодице появилось белое пятно, обведенное красным. Он слегка ударил ее по левой щеке, наслаждаясь рябью на ее твердой плоти.

Его ладонь хлопнула сильнее, то по щеке, то по другой. Она извивалась, и он стиснул зубы, преодолевая мучительную стимуляцию своего протекающего члена. Он был главным. Он не потерял контроль и не загнал ее, как ему хотелось, так сильно. Пока она не заработала.

Он утяжелил ее ноги одной из своих, удерживая ее большой рукой за поясницу. После символической борьбы она сдалась, ее тело стало расслабленным и вялым, принимая каждый удар своей голой задницы.

Что касается порки, то она была легкой, достаточно, чтобы ужалить, но недостаточно, чтобы ушибить.

Маркус не пропустил прерывистое дыхание или легкое движение ее бедер, когда шлепал ее близко к ее киске. Он использовал свою ногу, чтобы раздвинуть ее бедра, и с удовлетворением увидел, что ее складки блестят.

–У тебя все хорошо, – промурлыкал, – Такая хорошая девочка.

Она не ответила, но он и не нуждался в этом. Гладкая сыворотка, протекающая между ее ног, смачивая его брюки, рассказала ему, как она на самом деле себя чувствовала. Но разве он не знал все это время? В этом неоспоримом влечении, которое они испытывали друг к другу, было что-то скрыто. Он доминировал, а она повиновалась. Они соединились в легком танце, ее уступающая сила, он ее воспринимал с первого момента их встречи.

Если бы она не была врагом, Маркус сказал бы, что она его недостающая половина. Только она могла сделать его здоровым.

Но она была врагом, и он знал, что лучше не поддаваться ее чарам. Он формировал ее и управлял ею, пока она не узнает свое место – у его ног – и его неумолимое господство над ней. Тонкий голос, который сказал ему, что было бы лучше, если бы она свободно пришла к нему, чтобы подчиниться… Он покачал головой против этой мысли. Это была слабость, которой не было места в его рассуждениях.

Кора захныкала, и он прижал ее правую ягодицу к руке. Ее бледная кожа покраснела, теплая на ощупь. Он шлепал ее все сильнее, и она приняла это.

Первая часть наказания закончилась. Время для второй части.

Его рука скользнула между ее ног, нащупывая скользкие борозды по обе стороны от ее клитора, и поглаживала. Она корчилась, и он давил на нее, его пальцы не останавливались в своем ритме.

–Хватит драться, – сказал он, – Просто наслаждайся.

–Я не должна…

Ее слова были невнятными, как будто она была пьяна. Пьяна от эндорфинов. Напилась на нем.

–Ты хочешь, чтобы я остановился?

Бесконечная пауза, прежде чем она ответила более четким голосом:

–Нет.

Маркус позволил себе удовлетворенно ухмыльнуться.

Он ослабил хватку на ней, давая ей свободу вывернуться, если она захочет. Она осталась неподвижной, и он вознаградил ее, играя на ней, как на инструменте, а ее вздохи и стоны были музыкой, созданной им. Он играл с ней до совершенства, пока она не напряглась, ахнула и кончила, пропитывая его руку и его белоснежные манжеты рубашки.

–Хорошо, – похвалил он ее, – Очень хорошо.

Но он не закончил. Одного раза было недостаточно, чтобы донести его точку зрения. И он не мог удержать руки от ее плоти, даже если бы это было так.

Он потер ее розовую попку и убрал ногу. Однако она не двигалась и не возражала, когда он снова шлепал ее, раунд за раундом, перемежаясь растиранием ее нуждающейся плоти, пока она не кончала, кончала и кончала.

В третий раз она забыла о себе и громко и дико стонала, когда ее достиг оргазм, который только заставил Маркуса требовать от нее большего. К пятому, она была измучена и мяукнула, освобождаясь, но это было еще слаще, глядя на ее мокрое от пота лицо, все замешательство и борьба сменились сладкой, сладкой сдачей.

Ее ноги свободно раздвинулись, и она прижалась задницей к его руке, даже когда он не доставлял ей удовольствия. В этот момент она была его и его полностью. И он никогда не чувствовал себя больше королем.

Только после этого, когда он стоял над ее безвольным и насыщенным телом, он осознал свою ошибку. Что каждый вздох и непреднамеренное сжатие ее влагалища на его пальцах было звеном в цепи, которая привязывала его к ней так же надежно, как он привязал ее к своей кровати.

Он долго ждал, наблюдая, как она спит, слишком тяжело, чтобы думать прямо, слишком запутался в ней, чтобы уйти.

ГЛАВА 13

Кора вырвалась из своего сна. Кошмар. Она стояла на свадьбе, давала клятвы, а затем Маркус превратился в монстра и унес ее. Она кричала и просила помощи у гостей свадьбы, но Арманд и все остальные только потягивали свои напитки и смеялись.

Она снова зажмурилась и перекатилась на бок. Что-то со звоном дернуло ее за лодыжку. Цепь.

Это был не сон.

Свадьба. Брачная ночь, когда он все это снимал и был таким жестоким ... Но потом он снова изменился. Он был таким нежным после того, как она сломала статую. Потом… наказание.

Было унизительно, что ее так взяли на колено, но она сказала себе, что позволяет это, потому что ей нужно преодолеть его защиту. Попытка сбежать снова была такой же глупой и бесполезной, как и в первый раз.

Ей просто нужно было его перехитрить. Немного поиграть по его правилам. Дать ему то, что он хотел, и завоевать его доверие. Он уже сделал ее поводок длиннее. Он не мог держать ее здесь вечно.

Он хотел, чтобы она стала трофеем, и что за забавный трофей, если им нельзя было хвастаться публично? Если бы она играла в его игры, может быть, он давал ей все больше и больше свободы действий, и тогда она могла бы сбежать, как только у нее будет реальный шанс.

Проблема заключалась в том, что как только его «наказание» началось ...

Ее глаза почти закатились, когда она вспомнила. Сначала это была просто сбивающая с толку смесь боли и удовольствия, когда он ее шлепал.

Но потом… он ушел совсем в другое место. Она даже не знала, как это объяснить. Как будто она оторвалась от земли, оставаясь при этом в собственном теле. Как тайм-аут из реальной жизни, где ей не о чем беспокоиться, кроме ощущений. И удовольствие, о боги, удовольствие. Она даже не подозревала, что такое количество раз возможно.

Она отдалась ему своим телом, спрыгнув с обрыва и зная, просто зная, что он поймает ее.

Что, черт возьми, это было?

Ее щеки разгорелись, а живот стал жидким от воспоминаний. Каждый раз, когда он касался ее, она таяла.

Она потерла лицо руками и посмотрела в окно. Она не знала, как долго спала. Похоже, скоро закат.

Она соскользнула с кровати, проверяя свой новый, более длинный поводок. Цепочка позволяла ей идти в ванную, если она сидела с вытянутой ногой. Как щедро.

Насколько она могла судить, наручники на ее лодыжке не могли взломать замок. То же и с воротником.

Ты не будешь вести себя как жена, хорошо. Ты по-прежнему моя собственность.

Она стиснула зубы, стряхивая воспоминания о сбивающем с толку удовольствии. К черту это. То, что он мог играть на ее теле, как на скрипке, ничего не меняло.

–Да, я сказала «блять», – сказала она, оглядывая комнату, – Привыкай к этому.

Ее мать учила свою хорошую девочку не ругаться, но где ее взяло хорошее?

Привязана к постели в брачную ночь.

Прежде чем сдаться, она провела долгие минуты, проверяя прочность цепи и опоры кровати.

Она снова посмотрела на камеру в углу, красный свет все еще мигал на нее.

–Я голодна, – объявила она. Она была лишь немного голодна после сытного завтрака, но у нее было ощущение, что Маркус не проигнорирует эту просьбу. Похоже, он заботился о ее физических потребностях. Она готова поспорить, что через минуту Маркус войдет в нее и расскажет, какое унизительное задание она должна выполнить ради еды. И она бы это сделала.

Выжить. Сбежать.

–В любой день, – пробормотала она, плюхаясь обратно на кровать. Она все еще была обнажена. Казалось, она понравилась ее новому мужу. Беспомощная. Голая. Прикованная.

Она провела руками по рукам, а затем по груди. Она пережила первый день замужества. Что будет сегодня вечером?

Без сомнения, то же самое. Он приходил за ней, и она наклонялась, кланялась и царапалась. Она ничего не могла с собой поделать. Что-то в ней ответило ему. У него были все карты, но она сделала все, чтобы остаться в игре. Так что да, она бы нагнулась. Но она не сломалась.

Она осталась бы собой, что бы он ни делал.

Независимо от того, сколько раз он называл ее «Моя».

Прошло много минут, а он не пришел. Было ли это потому, что он знал, что она пыталась немного контролировать ситуацию? Она скрестила руки на груди, но не могла помочь своим мыслям блуждать там, где они всегда были. Его тело сильное и красивое, божественное, мощное, всепоглощающее. Думая об этом, ее дыхание участилось, а соски покрылись камешками.

Как она могла противостоять его власти над ней?

Рассеяно поглаживая правую руку, ее запястье касалось соска. Тепловой удар от плотного бутона к ее пробужденному ядру. Каждый раз, когда Маркус входил в комнату, ее тело оживало.

Может, она могла ... Нет, не должна ...

Но что, если она это сделала?

Она закусила губу. А потом, расслабившись, раздвинула ноги. Первое прикосновение ее пальцев было похоже на приход весны, тепло дышащее землей. Жар распространился и расцвел, распустив тысячу лепестков. Раньше она никогда не осмеливалась бы прикоснуться к себе. Ее тело было тайным садом, и только один мужчина держал ключ.

К черту это. Ее палец погрузился в ее влажный канал, покрывая ее внутренние складки шелковистой пленкой.

Почему она так долго ждала этого? В этом не было ничего постыдного или неприличного. Чувствовалось...

–О боги, – простонала она, ее ноги напряглись, веки закрылись. Подушечка ее пальца нашла место, от которого через нее посыпались электрические искры.

Забудь о Маркусе, она могла сама доставить себе удовольствие.

Маркус… Его твердое лицо заполнило ее взор, серебряные глаза сверкали, кончики его щек покраснели от гнева и возбуждения. Мммм, да, прямо здесь.

Ее спина выгнулась, когда ее палец обвел ее клитор. Так хорошо.

Она томно моргнула...

–Маркус!,– она вскрикнула и отпрянула, давая себе место, чтобы сесть.

Ее муж навис над ней.

–Наслаждаешься, жена?

В слове «жена» было много напряжения.

–На самом деле, да.

В ее голосе прозвучал легкий писк, в котором не было ничего такого вызывающего, как она намеревалась.

Он последовал за ней, грозовая туча темная с едва сдерживаемым насилием. Он схватил ее запястье и поднес к губам. Он смотрел на нее, всасывая ее пальцы в рот.

Она захныкала, сжимая бедра вместе.

Кого она обманывала? Удовольствие, зарождающееся у нее между ног, теперь было вулканом по сравнению с мерцающим пламенем ее прежнего возбуждения. Маркус стер ее влагу с ее пальцев, обвивая языком каждую нежную часть, пока она не закрыла глаза, испытывая головокружение от удовольствия.

Его левая рука обхватила место между ее ног.

–Это принадлежит мне. Ты чувствуешь боль и удовольствие только по моей команде.

На какое-то прекрасное мгновение его ладонь коснулась ее клитора. По ней прокатилась волна.

Он отпустил ее, и все исчезло. Кора подавила стон. Ее тело пульсировало, оплакивая потерю.

–Что ж, извини меня, господин и мастер.

Был ее вызов. Очевидно, неудача в оргазме заставила ее нервничать и лишить мозга инстинкта выживания, потому что она продолжала ворчать.

–Я не понимала, что ты возьмешь на себя все функции моего тела.

–Все, Кора. Вся ты принадлежишь мне.

Она свесила ноги с кровати.

–Что ж, в таком случае, твоя собственность голодна. Покорми меня.

Он подошел к спинке кровати и присел рядом с цепью. Его тело закрыло ей обзор, поэтому она не видела, как работает механизм.

В следующий раз. В какой-то момент ему придётся ошибиться.

Он вернулся с цепью в руке и задумчиво потянул за нее. -Я тебя накормлю. Но ты все равно будешь наказана за прикосновение к тому, что принадлежит мне.

–Как ты собираешься меня наказать на этот раз? Связать меня? Унизить меня? Отшлепать меня? Ой, подожди, ты уже все это сделал.

–Ты думаешь, это худшее, что могло случиться?,– он намотал цепь на свое запястье, потянув его вверх.

Она поднялась на ноги, дрожа от его близости. Ей хотелось злиться на него, бить его в грудь, закричать и вырвать ему сердце, как будто он вырвал ее. Остальная часть ее хотела, чтобы он прикоснулся к ней, сильный, уверенный и нежный, утоляя голод, бившийся внутри нее.