Текст книги "Полюбить ковбоя"

Автор книги: Ли Райкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

– Просто какое-то стадо кобыл.

* * *

Было уже два часа ночи, но Денни до сих пор не пришел в спальню, и Эрин не могла уснуть, все время мысленно возвращаясь к их ссоре. Немного погодя она пошла и негромко постучала в дверь фургона. Ей пришлось постучать еще раз, прежде чем Люк со взъерошенными волосами и в наспех натянутых джинсах открыл дверь, зевая и почесывая голую грудь. Увидев ее, он отступил назад, словно она ударила его.

– Эрин? Что ты здесь делаешь?

– Ищу Денни.

Придерживая свое серое твидовое пальто, она заглянула ему за спину, но на диван-кровати с клетчатой обивкой Денни не было; диван не был даже разложен, и Эрин охватила тревога.

– Ты видел его?

– Нет, но полагаю, он спит в конюшне.

– Там, наверное, холодно. – Она повернулась, собираясь уйти, но Люк остановил ее, положив руку на плечо, но отнюдь не ласково.

– Он не замерзнет. Поверь мне, Денни ничто не мешает спать. Он в состоянии спать даже сидя верхом.

– Думаю, тебе все известно. – Она смотрела вниз на серо-зеленый ковер.

– Входи, давай поговорим. – Люк провел ее в гостиную приспособленного под жилье фургона и жестом предложил сесть на диван, а сам уселся в кресло-качалку, перекинув одну ногу через его широкий деревянный подлокотник и покачивая голой ступней; при этом у него был вид человека, собирающегося использовать ситуацию в своих корыстных целях. – Если Денни собирается заняться скотом, а мы с ним компаньоны, то нам с тобой нужно найти способ ладить друг с другом постоянно, а не только тогда, когда все распрекрасно.

– Люк, мне не следует обижаться на тебя за то, что ты много лет провел с Денни; частично это моя вина, что он не возвращался в Парадиз-Вэлли. – Запахнув пальто, чтобы не был виден ее ночной халат в цветочек, она перевела взгляд на свои руки. – Но я просто не могу смириться с его скачками на быках.

– Скачками на быках?

Эрин рассказала о спортивной газете и обведенных датах.

– Он сказал, что отметил их для Дейзи, но я не верю. – Она подняла голову и встретилась с его неприязненным взглядом.

– Это для Дейзи, я знаю. Он сказал тебе правду. Кроме всего прочего, Денни честнейший человек. В по-следние месяцы он выглядел таким счастливым, каким я не видел его на протяжении многих лет. Он не хотел сейчас уезжать.

– Тогда куда же?..

Покачиваясь в старом скрипучем кресле, Люк рассказал ей о мустангах и быке, которых они приметили неподалеку от Бьютта.

– Мы собирались уехать на день или два, не больше. Не стану отрицать, на эту весну и лето намечались и еще поездки, но мы не получим никаких контрактов на поставку скота, потому что сезон почти начался, и в этом году будем действовать без спешки, отбирать племенных производителей. – Люк пристально посмотрел на нее. – Есть еще вопросы?

– Нет, – ответила Эрин, решив, что поверить Люку – человеку, которого она совсем не знала, гораздо легче, и от этого ей стало стыдно. – Спасибо Люк. Наверное, я просто не дала ему возможности все объяснить. – И она поднялась, собираясь уйти.

– Я завидую тебе, – отрывисто сказал он вставая, и кресло снова заскрипело. – И быть может, частично из-за этого мы с тобой недолюбливали друг друга; но я завидую тому, что ты чувствуешь к нему и он чувствует к тебе. – Его слова прозвучали так, словно он сам кого-то лишился.

Люк проводил ее к выходу, и Эрин открыла дверь. Ночь была темная, без луны и без звезд, и холодный ветер гонял по двору пушистый снег, сдувая его в белоснежные сугробы под дверью конюшни. В конце января была короткая оттепель и еще одна – в середине марта, но после каждой из них следовали сильные метели; сегодня в апрельском воздухе чувствовался запах молодой поросли, запах наступающей весны.

– На твоем месте я бы не ходил к нему сегодня.

У Эрин на губах вертелся вопрос, но она только молча взглянула на Люка.

– Иногда мужчине нужно собраться с мыслями. Могу держать пари, что Денни наговорил такого, что ему совсем не следовало говорить. Я прав?

– Да, – чуть улыбнулась Эрин.

– Так бывает со всеми. Денни гордый человек.

– Он женат на упрямой женщине. – Эрин задержалась на пороге, скользнув взглядом по дому напротив и темному окну спальни, где ей с Денни следовало лежать, то есть спать, вместе, и плотнее закуталась в свое твидовое пальто. – Мне нужно кое-что сказать ему сегодня.

– Это подождет до нашего возвращения.

– Люк, – Эрин не могла сдержаться, – у меня… будет ребенок.

Он быстро взглянул на ее живот, скрытый пальто и еще совершенно плоский, и, протянув руку, погладил ее по щеке; его глаза потеплели, на губах появилась улыбка, и вскоре он уже улыбался во весь рот.

– Он будет по-настоящему рад этому, я знаю. Черт возьми, он просто не умещался в себе от гордости, когда узнал, что ты ждешь Тима.

– Это правда? – Эрин об этом не знала.

– Полагаю, – Люк наклонился к Эрин и поцеловал ее в кончик носа, – я на полпути к тому, чтобы еще раз стать крестным отцом.

Он сжал ее плечи, вышел с ней во двор и в темноте проводил ее к дому, чтобы удостовериться, что она добралась благополучно. А может быть, чтобы не пустить ее к Денни? Эрин предположила первое и попрощалась с Люком на заднем крыльце.

– Скажи своей свекрови, чтобы она берегла себя, хорошо? – Эрин кивнула, и Люк, прыгая, спустился по ступенькам крыльца и, пританцовывая, чтобы не отморозить ноги, направился через двор, а Эрин, не входя в дом, смотрела, как он подпрыгивает то на одной, то на другой ноге. – Мы скоро увидимся, Эрин. Пусть тебя не волнуют эти мустанги и бык; ради тебя я позабочусь о Денни.

Глава 22

Денни не стал возражать, когда на следующий день рано утром Люк прервал его не приносящий отдыха сон, чтобы ехать в Бозмен. Он провел мучительную ночь в стойле у Кемосабе. Временами они оба вытягивались на чистой соломенной подстилке и Денни рукой обнимал шею лошади. Это было единственное извинение, которое Денни мог принести коню за то, что позже днем снова оторвет его от Тима. Он не знал, как оправдаться перед Тимми, но был уверен, что Дейзи будет хорошо обращаться с лошадью. Сабе еще рано в отставку, да и самому Денни, возможно, тоже.

Джип, тащивший за собой автоприцеп для скота, выехал из подъездной аллеи на обледенелую дорогу, оставив позади еще темный дом ранчо, и Денни, упершись одной ногой в приборную панель автомобиля и надвинув на глаза ковбойскую шляпу, подумал, что Эрин никогда его не понимала; да, он скучал по скачкам на быках, ведь большую часть своей сознательной жизни он провел на родео.

– Эрин беспокоилась о тебе. – Тихий голос Люка прервал его размышления, но Денни не сдвинул шляпу и не открыл глаз, он был погружен в темноту и тишину. – Я сказал ей, что мы едем всего лишь в Бозмен, – добавил Люк.

– Уверен, от этого ей будет легче, – произнес Денни и снова надолго замолчал.

– Что ты скажешь, – откашлявшись, вновь заговорил Люк, – если я попрошу твою мать выйти за меня замуж?

На сей раз слова Люка не оставили Денни равнодушным, он резко выпрямился, уронив шляпу за спинку сиденья, и уставился на Люка. Люк не повернул головы и не взглянул на Денни, но щека у него покраснела. Денни понимал, что его мать симпатизирует Люку, он всю зиму наблюдал за ними, но не думал, что знает, в чем счастье матери. Однако вопрос все же шокировал его.

– Ты просишь у меня разрешения?

– Не знаю, черт побери. Но как ты думаешь, что она ответит?

– Спроси у нее сам.

– Думаю, она скажет «нет», она намерена оставаться замужем за твоим отцом. – Нервно похлопав по рулевому колесу, Люк направил джип на обгон медленно двигавшегося на подъеме грузовика с полуприцепом, а потом резко вновь свернул на правую полосу, и в нескольких дюймах от их фургона для скота завыла сирена грузовика.

– Поаккуратней, оставь немного места, – посоветовал Денни и сглотнул; он доверил Люку вести автомобиль, потому что в это утро не полагался на себя, но он не хотел погибнуть на каком-нибудь обледенелом шоссе, несмотря на то что, как всегда, они с Эрин так ни о чем и не договорились.

– Места больше чем достаточно. – Поднимаясь к вершине холма, Люк нажал на педаль газа и покачал головой. – И зачем, черт побери, мне нужно что-то постоянное? Я же дал себе клятву никогда больше не жениться.

– Я знаю, – ответил Денни, уже не раз слышавший такие заявления.

– Будь уверен, от этого много не приобретешь, – продолжал Люк, находя в разговоре разрядку. – Женщины! C ними невозможно жить!

– Без них невозможно жить, – пробормотал Денни.

Джип несся по подсыхающему покрытию шоссе, и индикатор спидометра прыгал за отметкой «семьдесят пять».

– Если хочешь знать мое мнение, то нам обоим было бы лучше вернуться на арену и гоняться за пряжками и кисками. Какой здравомыслящий человек согласится провести четыре месяца или хотя бы четыре минуты в западне на паршивом ранчо за многие мили от хорошей дороги вроде этой?

– Я. – Денни достал свою шляпу и снова натянул ее до самых глаз. – И мне нужен покой, так что не мог бы ты немного помолчать?

– Вот как, – рассмеялся Люк, – вымещаешь на мне свою утреннюю хандру. Это как сладкая музыка для моих ушей, от которой я чувствую себя на седьмом небе. Что ты скажешь, если мы взглянем на этого быка, а потом отправимся дальше и забудем этих двух женщин? Что еще нам нужно, кроме просторной дороги и еще одного дня где-нибудь позади загонов? – со вздохом закончил он.

– Тебе этого вполне хватает. – Денни откинул голову на спинку сиденья и улыбнулся, несмотря на свое плохое настроение. Люк чувствовал себя таким же несчастным, как и он сам, а настроение у его друга было еще хуже, чем думал Денни.

У Бозмена Люк прозевал поворот, и они кружили еще с полчаса, прежде чем добрались до места назначения, а затем выслушали нотацию за опоздание от рассерженного владельца ранчо.

– У меня есть и другие дела, – сказал им мужчина в потертых джинсах и зимней матерчатой куртке, который распродавал свое имущество и, очевидно, был этим очень расстроен.

– Мы вас не задержим, – заверил его Денни и, стараясь идти с хозяином в ногу, направился вместе с ним через заснеженный двор к коралю; изгородь видала и лучшие дни, часть досок отвалилась и лежала на покрытой ледяной коркой траве, а конюшня, единственная, которой пользовались, готова была вот-вот развалиться. – Я только опробую этого быка и обеих лошадей, и мы отправимся дальше.

– Вряд ли вам удастся поездить на этом быке, – заметил мужчина.

Его слова задели болезненное самолюбие Денни, и, выругавшись про себя, он ответил:

– Я могу ездить на всем, что бегает на четырех ногах.

– Да, ребята-ковбои, – хозяин ранчо посмотрел на него как на сумасшедшего, – вы все малость того. Мой младший сын такой же; он охотнее попытается сломать себе шею, вместо того чтобы заняться чем-нибудь еще, а когда в конце концов добьется своего, ни за что не признается, что ему больно, и опять возьмется за старое. Вот в прошлом году он сломал руку…

Но Денни его больше не слушал: в корале он заметил черного быка-ангуса, который тоже уже увидел Денни. Они смотрели друг на друга, разделенные сотней футов неровной земли, усеянной крупными камнями. «Четыре месяца я не видел быка», – подумал Денни, и кровь в нем закипела.

Денни уже взялся за ворота кораля, но в этот момент Люк схватил его за руку:

– Ты не пойдешь туда, пойду я.

Денни уставился на него, от изумления разинув рот.

– Я обещал Эрин, – пояснил Люк, отводя взгляд. – Не думай, что у меня нет опыта: прежде чем стать клоуном, я достаточно много лет сам занимался родео.

– Ездил на оседланных мустангах, – уточнил Денни снисходительным тоном, считая это занятие лишь отдаленно напоминающим скачки на быках. – Убери руку.

– До встречи с тобой я несколько раз пробовал кататься на быках. – Люк еще сильнее сжал его руку, и Денни заинтересовался, не врет ли он, а если врет, то зачем? – Разве я никогда не рассказывал тебе? Однажды я занял третье место в «Турне прерий», а в другой раз упустил первое из-за одного неудачного выступления. – Он усмехнулся. – А ты как думал, почему я так люблю быков, что продолжаю приплясывать перед ними? – Он взглянул на ангуса. – Я займусь им вместо тебя. Мы же компаньоны, не так ли? Знаешь, это все равно что заработать первый доллар в бизнесе.

– Да, мы повесим его на стенку над кассовым аппаратом. – С раздражением сбросив руку Люка, Денни открыл едва державшуюся на петлях дверь, и бык фыркнул, ударив о землю копытом. – Посмотрите на него, – усмехнулся Денни, – он думает, что сегодня утром сможет показать мне что по чем. – «Как это сделала вчера вечером Эрин», – добавил он про себя.

– Ребята, – владелец ранчо беспокойно переводил взгляд с Денни на Люка и обратно, – вы уверены, что представляете себе, за что беретесь? – Он с недоверием посмотрел на веревку для быка, которую Денни держал в другой руке. – Вы когда-нибудь бывали вблизи родео? Или вы в этом деле новички?

– В последние восемнадцать лет – каждый сезон. Вот, можете взглянуть. – Колокольчик, висевший на конце плоской плетеной веревки и расплющенный от множества ударов об арену, как монетка на рельсе под колесами поезда, свидетельствовал о том, что Денни заслуженный ветеран; этот колокольчик был его гордостью. – В прошедшем декабре закончил сезон вторым в мире, – добавил он, поглубже натягивая на голову шляпу и наблюдая, как у мужчины широко раскрываются глаза.

Обойдя хозяина, Люк встал между Денни и черным ангусом.

– Советую тебе не становиться спиной к этому быку, – предупредил его Денни, закрывая ворота и поглядывая через плечо друга, – он уже начинает терять терпение, так же, как и я. Уйди с дороги, Люк.

– Эрин должна тебе кое-что сказать.

– Она может сказать мне это сегодня вечером. У меня тоже есть что сказать ей. Но какое это имеет отношение к скачке на быке?

– Ты самовлюбленный идиот! Ты что, мало рисковал в своей жизни? – Люк выдержал его взгляд. – Что ты пытаешься доказать? Что Хенк и Кен ошибались в отношении тебя или что ты не кончишь, как Тревор? – Он толкнул Денни в грудь, прежде чем тот отступил. – Сегодня ты не будешь ездить верхом. Господи, когда я буду въезжать в ворота ранчо на этом джипе, ты должен сидеть на своем месте без единой царапинки… живой и здоровый. Мне это будет приятно, и она тоже будет счастлива.

Не обращая внимания на его слова, Денни оттолкнул Люка.

– Будь ты проклят, Синклер, она же носит твоего ребенка!

У Денни перехватило дыхание, словно черный ангус подбросил его и швырнул на землю. Он смотрел, как бык бьет копытом о землю и оценивает человека недоброжелательным взглядом, и уже полюбил это животное.

– Эрин беременна?

– Она сказала мне об этом сегодня ночью. Я подумал, что ты должен немного остыть, и не пустил ее к тебе, но, возможно, я был не прав. – Он уставился в землю, и никого из них не заботило, что владелец ранчо наблюдает за ними. – Извини, мне не следовало рассказывать тебе об этом.

Эрин. Беременность.

Он старался осмыслить услышанное и вспоминал новогоднюю ночь и все другие, последовавшие за ней ночи и утренние часы, а также несколько дневных часов… Ему следует подумать о своих новых обязанностях.

– Ладно, забирайся на этого вспыльчивого приятеля, и посмотрим, как он прыгает.

Но сказать – не сделать. Прежде всего существовал только импровизированный подготовительный коридор, а Люк много лет не садился на быка. С неумелой помощью хозяина Денни удалось подогнать животное к воротам, державшимся на ненадежных столбах и с половиной отсутствующих досок, и накинуть на него веревку, чтобы Люк мог занять свое место. Затем, когда Люк кивнул, он распахнул ворота и, отбежав в сторону, позволил быку вырваться на свободу.

– Он правосторонний волчок! – крикнул Денни, нахлобучивая на голову свою шляпу. – О-го-го!

Мысленно он скакал вместе с Люком. Хозяин ранчо заулюлюкал, и лицо Люка расплылось в глупой улыбке. В этот момент бык развернулся в обратную сторону и неожиданно, оторвав от земли одновременно все четыре копыта, взвился в воздух на высоту своей вытянутой ноги.

При этом зрелище у Денни упало сердце. Он сам получал чертовски великолепного быка для родео, но ангус был не по силам Люку, нельзя было позволять ему садиться на этого быка даже ради Эрин. Эти мысли в мгновение ока пронеслись в его мозгу, а затем бык тяжело опустился на землю, нагнул голову, Люк кувырком перелетел через нее на замерзшую землю, и, подбежав к товарищу, Денни услышал, как он испустил тяжелый вздох.

– Загони его обратно в загон! – крикнул он владельцу ранчо, который все это время оставался у ворот в углу площадки. – Помоги мне убрать его отсюда! – Он бросился к быку, потеряв на бегу шляпу.

Не теряя драгоценных секунд и не обращая внимания на упавшего Люка, Денни вместе с хозяином, покрикивая, преследовал животное и, изображая тореадора, несколько раз едва избежал рогов. Но неожиданно ангус остановился, словно услышал выстрел, оповещавший об окончании восьми секунд, и, как послушный теленок, пустился рысью в ближайший загон. Владелец ранчо захлопнул ворота, а Денни занялся Люком.

– Вызови врача!

Добежав до Люка, который неподвижно лежал в центре площадки, Денни опустился возле него на колени, чтобы пощупать пульс и проверить, нет ли у того переломов.

– Люк, очнись, открой глаза! – Он похлопал его по щекам, потом еще раз посильнее.

– Он умер? – спросил хозяин ранчо, склонившись над ними.

«Боже милостивый, – взмолился Денни, – если Люк умрет здесь, в этом проклятом корале, из-за того, что я…»

– Я сказал, вызови «скорую»! – прикрикнул он, и мужчина заторопился через двор к дому.

Денни заметил, что губы Люка беззвучно шевельнулись, потом он с трудом вдохнул воздух и застонал.

– Господи, я умираю. – Люк приоткрыл один глаз. – Мне казалось… он… раздавил… мне грудь.

– Нет, – ответил Денни, сам с трудом переводя дыхание, – но у тебя может быть сломана пара ребер. – Он молился, чтобы больше не было никаких травм, и чувствовал слабость во всем собственном теле от радости, что Люк пришел в себя; если нет внутренних повреждений…

– Наверно… мое ребро… проткнуло… мне легкое… или даже сердце… Вспомни Шайенн.

– Ты же не кашляешь кровью и можешь дышать.

– Время от времени, Денни, – Люк сжал ему руку. – О черт… Я прежде… никогда не ездил… ни на одной… из этих тварей. Проклятый бык. Если я не вернусь… домой вместе с тобой… скажи Мег…

– Не разговаривай. Ты сможешь все сказать мне потом.

– Нет, сейчас… Скажи ей… – он с трудом вздохнул и остановил взгляд на Денни. – Я сожалею, что не узнал ее раньше… Я впустую потратил свою жизнь… делая то, что мне нравилось, но оставаясь в одиночестве… Был просто дураком… Как и ты, Денни… Какая-то мечта…

Вздрогнув, Денни взглянул вниз на своего друга; в Лас-Вегасе он назвал себя эгоистом, но только сейчас впервые по-настоящему понял, что должна была чувствовать Эрин, наблюдая за его скачками, и что она чувствовала вчера вечером. Ее страхи никогда не принимались в расчет, он хотел заниматься родео и занимался им; даже когда Эрин оставила его, ему и в голову не приходило бросить родео; он считал, что может вернуться в Парадиз-Вэлли только с золотой пряжкой, чтобы доказать что-то отцу и Кену. Но могла ли эта пряжка принести ему прощение? Конечно же, она не могла вернуть Тревора. Только сумасшедший мог выбрать то, что разделяло его с Эрин; возможно, и она, и Люк были правы в отношении него. Что он старался доказать? Что он по меньшей мере бессмертен?

Самовлюбленный идиот.

– Мечты могут меняться, – пробормотал он, глядя на лежащего на земле Люка. – Ты скажешь это моей матери, когда мы вернемся домой.

А он скажет Эрин; и не важно, как бы он ни скучал по опасностям и приключениям, он уже проехал на своем последнем быке. Спасибо Люку, который из-за него чуть не поплатился жизнью в этом вонючем корале.

– Люк? – окликнул его Денни, но тот от боли уже снова потерял сознание.

Стоя коленями на холодной и жесткой земле, Денни наклонился над своим другом, как много лет назад склонился над своим младшим братом, но не стал его тормошить.

– О Боже.

Вокруг никого не было, и Денни опустился вниз и лег на замерзшую землю вплотную к Люку, прижавшись щекой к его виску. Денни казалось, что он чувствует, как благодаря его мольбам силы возвращаются к Люку, и он старался не вспоминать, каким мягким было то маленькое тельце много лет назад. Денни обнял Люка и заплакал. Он оплакивал Люка, Тревора и самого себя.

В тот же день в Парадиз-Вэлли Эрин, стоя у кораля, наблюдала, как Тимми легким галопом пускал Кемосабе по кругу. Прошлым летом он стал настоящим наездником, хотя ей хотелось бы, чтобы сын еще несколько лет оставался на земле, и то, что она сама начала ездить верхом, когда ей было пять, нисколько на нее не влияло. Но после того как рано утром позвонила Дейзи, Эрин опасалась, что это его последняя прогулка верхом на Кемосабе.

– Я уже могу ездить верхом на Сабе! – настаивал Тимми.

– Дейзи арендует его у папы только на сезон, пока не найдет такую же умную и послушную лошадь, как Кемосабе, тогда он снова вернется домой.

– Я не дам его увезти!

Тимми умудрился вытащить тяжелое седло, сам взгромоздил его на спину лошади и взнуздал Кемосабе. Эрин только проверила, надежно ли он все сделал, прежде чем сын уселся верхом. Однако с того момента и до настоящего времени он не сказал матери ни слова.

Услышав шум автомобиля в подъездной аллее, Эрин не обернулась, она знала, кто должен был приехать, но, к ее удивлению, Дейзи приехала не одна, из хорошо знакомого микроавтобуса «таурас», тащившего за собой прицеп для перевозки лошадей, вышли двое.

– Добрый день, Эрин! – крикнул ей Кен, шагая по слякотному двору под солнцем, игравшим на его темных волосах.

Эрин была поражена не только его улыбкой, но и его дружелюбием и приветственно помахала рукой. Хотя Дейзи говорила ей, что они с Кеном встречаются, их сплетенные руки были для нее полной неожиданностью. Подойдя, Кен наклонился и поцеловал Эрин в щеку, а она улыбнулась ему в ответ.

Тем временем Тимми с упрямым выражением на лице рысью пронесся на Кемосабе мимо ворот, выкрикнув на скаку:

– Мы с Кемосабе друзья, он не хочет уезжать!

– Похоже, у меня трудности, – сказала Дейзи, переглянувшись с Эрин. – Как отреагировал Тимми, когда Денни сказал ему, что я беру Сабе напрокат?

– Денни ему не сказал.

– О Боже! – Дейзи закатила глаза. – А где он сам?

– Сообщить плохие новости сыну он предоставил мне, – объяснила Эрин, – оставил записку на кухонном столе, и я не могу винить Тимми за желание убить гонца, принесшего плохие вести. Ты в самом деле собираешься вернуться на арену? – спросила она, немного помолчав.

– Конечно.

Дейзи казалась встревоженной, и Эрин пригласила ее в дом.

– Пойдем, сегодня утром Мег напекла шоколадных пирожных с орехами, а после завтрака заперлась в своей комнате для шитья. Сегодня ты не отыщешь здесь человека со счастливым лицом. Давай я приготовлю кофе, и мы поговорим.

– И отложим неизбежное?

Они оставили Кена присматривать за Тимми из-за изгороди и пошли в дом.

– Я бы приехала еще через день, когда Денни вернулся бы домой и все объяснил бы Тиму так, чтобы тот это правильно воспринял, – сказала Дейзи, усевшись в кухне на стул у стола и подперев рукой подбородок, – но я условилась с тренером в Диллоне, и он ждет нас сегодня. Мы с ним будем работать следующие несколько недель, оставшиеся до моего первого выступления, мне нужно как можно больше тренироваться.

– Ты совсем не виновата в том, что Денни оставил меня все расхлебывать, – успокоила ее Эрин, наливая воду в кофеварку.

– Быть может, он скоро вернется.

– Быть может, он совсем не вернется. – В ожидании кофе она села напротив Дейзи. – Вчера вечером мы ужасно поссорились, – она потерла виски, – я обвинила его во лжи. Мне показалось, что он и не собирается уходить с родео. – Эрин пересказала и то, что говорил Денни; взглянув на подругу, она подумала, что та сочувствует ей, насколько это возможно, учитывая ее долгую дружбу с Денни и их собственную размолвку прошлой осенью.

– Знаешь, некоторое время я провела с Кеном; я никогда не считала его человеком, с которым легко найти общий язык, у него есть свои пунктики, и та же гордость Синклеров, и я подумываю, не воспользоваться ли легкими вожжами.

– Я всегда считала, что Денни привык жить независимо, но в эту зиму я пришла к выводу, что тоже дорожу своей свободой, – призналась Эрин, разливая кофе. – Эти четыре месяца были не из легких, и сейчас я вне себя от бешенства… но, Дейзи, я не могу без него.

– Не скрываешь ли ты что-то от меня, Эрин?

– Этой осенью у нас должен быть еще ребенок, – она погладила себя по животу, – и мне нужно, чтобы на этот раз Денни был со мной.

– Поздравляю, – ласково сказала Дейзи, – и держу пари, что Денни рад-радешенек и по дороге домой останавливается в каждом городе, чтобы купить детские вещи.

– Он ничего не знает. Вчера вечером я была так зла и так напугана… – она махнула рукой, – не хочу удерживать его таким способом.

– Если он вернется и если он останется, то это должно произойти потому, что он сам этого хочет, а не потому, что этого хочешь ты, и даже не потому, что тебе это необходимо, – улыбнулась Дейзи. – Но Денни не дурак, он вернется.

Дейзи встала, выплеснула недопитый кофе в раковину и вышла из дома, а Эрин еще долго сидела у стола, глядя в свою чашку и слушая жужжание швейной машинки, на которой Мег шила наверху с таким остервенением, что, казалось, в потолке вот-вот должна появиться дыра.

– Посмотрите на меня! Я могу ездить в седле на мустанге! – донесся до нее со двора возглас Тимми, обращавшегося к Дейзи и Кену, и она подумала, что старалась дать сыну все, чего сама была лишена в детстве – понимание, безграничную материнскую любовь, заботу и этот дом, который она так любила.

Эрин встала и медленно пошла из дома во двор посмотреть, как Тимми прощается с Кемосабе. Тимми с этим справится, сказала она себе и вместо того, чтобы попросить Дейзи приехать в другой день, пошла к коралю, понимая, что еще несколько часов не спасут положения, все равно Тимми этого не избежать. Эрин постаралась взять себя в руки, увидев сына, который неподвижно восседал на Кемосабе возле ворот; побелевшими от напряжения пальцами он сжимал поводья и не отрываясь смотрел на стоявший неподалеку прицеп. Эрин потянулась и накрыла ладонью его руку.

– Дейзи прекрасная наездница и добрый человек, она не будет обращаться с ним плохо, как Уэс Тернер. Я повезу тебя на первое же ее выступление, которое будет проходить недалеко от дома.

– Я не поеду. – Тимми опустил голову. – Почему папочка отдал его напрокат? Ты, если бы захотела, могла бы сказать Дейзи, что он еще нездоров, но ты не хочешь видеть меня верхом! – Он прикусил губу. – Ты боишься, что я сломаю руку или еще что-нибудь. Ты не понимаешь, как я люблю его! – И не дав ей и слова сказать, он повернулся и послал Кемосабе в галоп, отчего у Эрин душа ушла в пятки.

– Тимми!

– Когда я буду взрослым, как папа, я уеду. Я тоже буду наездником на быках!

Плотнее запахнув пальто у шеи, Эрин не закричала и не стала делать ему замечаний, как поступила бы несколько месяцев назад, она даже не подумала о Треворе. Она вспомнила Денни, когда он был мальчишкой, его лихачество на спине лошади, его врожденное чувство равновесия и ритма, его ловкие руки и ноги; вспомнила его на арене родео в Шайенне прошлым летом; вспомнила, как ее сердце переполнялось гордостью в Лас-Вегасе, когда она, Тимми и Мег стоя кричали и аплодировали ему. Тимми просто был сыном своего отца. Ему всего семь лет, подумала Эрин, но он рожден быть наездником.

Дейзи бросилась к подруге, но Тимми быстро подхватил поводья и спокойно перевел Кемосабе на иноходь, словно для того, чтобы самому собраться с силами, и черно-белый конь безоговорочно послушался его.

– Он великолепен, – не могла не сказать Эрин.

Наконец, бросив поводья и пустив Кемосабе свободным шагом, Тимми подъехал к взрослым и спешился. Очевидно, приняв для себя какое-то решение, он взглянул на автоприцеп, потом посмотрел на Дейзи и, не выпуская поводья, обеими руками обнял Кемосабе за шею.

– Слушайся Дейзи, хорошо? – Он зарылся лицом в по-зимнему пушистую шерсть лошади. – Выиграй много денег и будь королем!

У Эрин лицо стало мокрым от слез; ее семилетний сын владел собой лучше, чем она. Она вытерла щеки, взглянула на небо, где наплывающие плотные белые облака начали закрывать солнце, поняла, что скоро снова пойдет снег, что настоящая весна не наступит в ближайшие несколько недель, и почувствовала сырость и запах пара, поднимавшегося от шкуры лошади. Тимми поцеловал Кемосабе в нос, а Эрин с тяжелым сердцем отвернулась.

– Хочешь помочь нам погрузить его? – спросила Дейзи у ее сына. – Ты можешь поехать со мной и Кеном к месту тренировок, а потом я покажу тебе новорожденного крошку Наггит.

– У нее есть жеребенок? – В голосе Тимми послышалось оживление.

– Родился прошлой ночью. Чудесный маленький жеребеночек.

– Можно, я посмотрю его? – спросил он у Эрин.

– Конечно, можно. – Она с благодарностью взглянула на подругу. – Спасибо, Дейзи.

– У мальчика тоже есть свои мечты, и по тому, что я сегодня видела, могу сказать, что он на полпути к их осуществлению. – Она посмотрела на сгущающиеся облака и, улыбнувшись, взяла Кена под руку. – Эрин, желаю тебе счастья с Денни, а я буду приручать этого парня.

К концу утра следующего дня Парадиз-Вэлли уже был покрыт снегом толщиной в восемь дюймов, и снег все еще продолжал падать с голубовато-серого неба; ветер наметал его в холмы и долины и сдувал к конюшне и лестнице заднего крыльца.

Накануне, после того как уехали Дейзи и Кен, позвонил Денни и сообщил Эрин и Мег о несчастье с Люком. Его повреждения оказались несерьезными, но «у него протряслись мозги», и доктора в Бозмене оставили его на ночь в больнице для наблюдения.

Все это утро Мег занималась стряпней – она испекла три вишневых пирога и два противня имбирного печенья, которое любил Люк, а сейчас готовила мясной фарш в миске на кухонном столе. Эрин посматривала из окна кухни в подъездную аллею, ей хотелось улыбаться, но она не могла. Люк, занявший место Денни на быке, мог погибнуть – ради нее.

Не в состоянии усидеть на одном месте, Эрин отыскала в комоде своей спальни что-то, о чем она почти позабыла, накинула на себя зеленую охотничью парку, натянула на голову желтую вязаную шапочку и, оставив Мег одну, вышла на воздух, где бушевала, как она надеялась, последняя перед наступлением весны метель, и съежилась от ветра и падающего колючего снега.

Люк оказался хорошим другом, а она не самой лучшей женой. Как говорила Дейзи, Эрин снова нашла способ прогнать от себя Денни – она опять сделала то же самое, перед тем как он и Люк уехали в Бозмен. Она боялась потерять его, поэтому хотела, чтобы он был только в Парадиз-Вэлли и нигде больше, но разве он не остался здесь на всю эту зиму? Он дал ей все, чего она хотела. А что она предложила взамен?