Текст книги "Полюбить ковбоя"
Автор книги: Ли Райкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
– Я об этом не думала.
Денни почувствовал, как по нему пробежал легкий трепет.
– А ты… ты думала обо мне, когда…
– Стоп. – Она не дала ему договорить.
– Думала?
– Да!
– Я думал о тебе, – произнес он совсем тихо, – я сходил по тебе с ума. – Он немного помолчал. – Быть может, это прозвучит как благоразумная забота о собственном здоровье, особенно в наши дни, когда кругом множество болезней, но чтобы не было никаких нежелательных последствий, я всегда пользовался этими тоненькими штучками, запас которых мы так быстро израсходовали за последние несколько дней. Тебя не удивило, зачем у меня их столько?
– Я не решалась спросить.
– Я купил их для тебя – для нас, хотя считаю, что не стоит слишком долго тянуть со вторым ребенком; Тиму уже семь, и так довольно большая разница.
– Денни, это невозможно.
У него внутри все сжалось. Он не хотел потерять то, что делил в Шайенне с Эрин и сыном. Да, конечно, он мог бы по-прежнему видеться с Тимом два-три раза в год, и с каждым разом, когда Тим становился старше и нуждался бы в нем больше, они постепенно сближались бы; он, вероятно, даже смог бы уговорить Эрин время от времени встречаться с ним; но Джейсон заставил его задуматься: достаточно ли этого? не пожертвовал ли он когда-то Эрин ради своей мечты?
Он всегда мечтал выиграть первенство мира, вернуться домой и наладить их жизнь. Но сейчас, когда он начал задумываться о своем будущем по окончании карьеры наездника на быках, все представлялось не таким уж простым делом. Если он расскажет Эрин о своих планах по разведению животных в Парадиз-Вэлли, она вряд ли поддержит его идею, для нее это будет просто еще одно опасное предприятие. Работа с быками, выращивание их для родео может показаться ей делом таким же страшным, как и скачка на быках. Пожалуй, пока ему лучше умолчать о своем намерении; сейчас не стоит говорить о том, что может ее расстроить.
– Что, по-твоему, это означает?
– Завести ребенка? – Эрин нахмурилась.
– Нет. То, что за последние восемь лет ни один из нас не изменил себе. Что я не стал путешествовать с какой-нибудь кудрявой киской вместо Люка, а ты в одну из тоскливых ночей не юркнула в постель к Кену?
Она ничего не ответила и затаила дыхание, а Денни, обняв ее покрепче, положил подбородок ей на макушку, на ее шелковые волосы, и всеми порами впитывал ее запах, запах женского тела, смешанный со сладковатым ароматом шампуня. Для мужчины, который большую часть времени проводил среди животных и навоза, Эрин являлась образцом чистоты.
– Ты никогда не подавала на развод и не снимала кольца, пока я не упомянул об этом. – Он потерся щекой о ее волосы. – Эрин, я думаю, мы оба все еще переживаем друг за друга и из-за того, чего едва не совершили однажды. Теперь мы покончили со всем этим и по-настоящему начнем все сначала.
– У каждого были свои причины.
– Не думаю, что мы такие разные. Я наблюдал сегодня за тобой на трибуне. Ты, возможно, была напугана, но ты гордилась мной, и сегодня тебя взволновали даже эти нищенские очки. – Он прислушался к отдаленному шуму транспорта, вообразив, что сквозь него сможет услышать далекие трели каллиопы на ярмарке. – Мне необходимо присутствовать в жизни Тима, – добавил он, сжимая Эрин в объятиях, – но еще больше мне необходимо быть частью твоей жизни, Эрин.
– Ох, Денни. – Она вздохнула и придвинулась ближе к нему. – Мы ничего не можем сделать. Да, я аплодировала тебе сегодня, мне трудно было удержаться, но я все еще хочу спокойной жизни в Парадиз-Вэлли, хочу заниматься магазином, растить Тимми там, где он может дышать чистым воздухом, и знать, что сын в безопасности. – Она провела рукой по его щеке. – А тебе все еще хочется взобраться на какого-нибудь быка по кличке Вертлявый или Дохлый Номер, рискуя собственной шеей.
Эрин была абсолютно права, большую часть своей жизни Денни провел на родео; Кен считал это ребячеством, и даже Джейсон сказал почти то же. Что, если, оставшись на родео, он навсегда потеряет Эрин, потеряет Тима? Что, если он никогда не выиграет первенство мира?
– Пожалуй, я больше не хочу так же рисковать, как это было прежде, – попробовал успокоить ее Денни, но Эрин только недоверчиво посмотрела на него.
Ни один из них не шел легко на компромисс, но когда они выбирали, какие достопримечательности посмотреть с Тимом в Шайенне, оказалось, что нет ничего невозможного.
– Эрин, я не становлюсь моложе, на родео осталась всего горстка парней старше меня.
– Ты рассматриваешь возможность ухода? – с замиранием сердца спросила Эрин.
– Не торопись. У меня есть кое-какие планы, касающиеся ранчо. – Если бы ему удалось уговорить Кена и получить поддержку Эрин! – Нам нужно будет поговорить об этом.
– Когда?
Он приподнял ее подбородок и поцеловал в губы.
– Не сегодня.
– А когда, Денни?
Он был рад, что заинтересовал ее, но сейчас не собирался ничего обсуждать, поэтому сполз пониже в кровати, увлекая Эрин за собой на простыни, еще теплые от их тел, еще хранящие следы их недавней близости. На этот раз он будет нежнее, будет самым нежным любовником, которого только можно себе представить, и она никогда больше не сможет прогнать его.
– После Шайенна я собираюсь в Канзас, там намечается весьма недурное родео, а после него в середине недели буду в Суитуотере, тогда и поговорим.
– «В середине недели» означает по дороге на следующее родео?
– Мы обязательно поговорим, – заверил Эрин Денни.
Глава 15
Завязывая на ходу галстук, Кен шел по двору от своего приспособленного под жилье фургона к заднему крыльцу дома. Для Монтаны этот ранний вечер в начале августа был очень теплым, не было ни малейшего ветерка, и только низко нависшие темные облака предвещали дождь, но Кен надеялся, что он не начнется до того, как они с Эрин приедут домой, до того, как он скажет ей то, что должен сказать.
Когда Кен вошел в кухню, Эрин, стоя босиком и зажав коленями хлопчатобумажную юбку и не глядя в висевшее возле двери зеркало в дубовой раме, расчесывала распущенные волосы, падающие на плечи. При его появлении она сунула ноги в синие шлепанцы, которые дожидались ее на ярком разноцветном коврике; такие шлепанцы были у всех, и Мег требовала, чтобы их надевали, когда приходили со двора. Хождение босиком, очевидно, доставляло Эрин какое-то плотское наслаждение, которого Кен не мог оценить.
– Я думала, ты сказал в шесть, – заметила Эрин, взглянув на часы на стене.
Он пришел раньше на пятнадцать минут, как подросток на первое свидание.
– Давай, – он кашлянул, – по дороге заедем пообедать.
– По дороге – куда? – Ее улыбка предназначалась стоявшему позади него кухонному шкафчику, где ее свекровь держала китайские чашки.
– Секрет, – ответил Кен, ощущая медленные глухие удары сердца.
После того как Эрин, его мать и Тимми вернулись из Шайенна около недели назад, он старался не замечать исходившее от Эрин сияние, с которым она не расставалась, как с любимым нарядом, и ее легкую упругую походку. Он много лет не видел у нее такой счастливой улыбки, не слышал такого радостного смеха, но его мать и Тимми, видимо, догадывались, в чем дело.
По дороге в Диллон Кен затеял разговор, но всякий раз, как он пытался перевести его на личности, Эрин меняла тему.
В ресторане она поковыряла жареного цыпленка и, не притронувшись, отодвинула в сторону шинкованную капусту, а когда она протянула Кену свой бисквит, пропитанный маслом и медом, он поймал ее за запястье.
– Что-то не так? – обеспокоенно спросил он.
– Нет, просто я не голодна.
– Ты не заболела?
– Я чувствую себя прекрасно. – Эрин устремила на него взгляд своих зеленых глаз, еще более ярких, чем они остались у него в памяти с детства. – Кроме того, я ненавижу секреты, а ты ничего мне не рассказываешь.
Оказавшись в Диллоне, Кен проехал мимо Колледжа Западной Монтаны, мимо ночного парка, где был в разгаре бейсбольный матч, миновал свои строительные площадки на Монтане и выехал на окраину города, на тихие улицы, застроенные старинными домами.
Что, если ей не понравится его сюрприз? Если она не примет его?
Наконец, не отрывая взгляда от недавно вымощенной дороги, извивающейся по безлесному микрорайону, он свернул в кирпичные ворота под вывеской «Лесистая бухта», которая выглядела насмешкой над пустыми окрестностями.
– Ты здесь работаешь, – догадалась Эрин. – Я узнаю сырую землю, которая каждый вечер отваливается от твоих сапог.
– Поймала меня, – засмеялся Кен. – Что ты об этом думаешь? – Он указал рукой на дом в георгианском стиле с многочисленными окнами, на стеклах которых еще остались наклейки с названиями фирм и следы рук рабочих. – В микрорайоне шесть основных проектов. Сейчас в моде викторианский стиль. – Он указал налево.
– М-м-м, – неопределенно протянула Эрин.
Кен знал, что викторианский стиль был не в ее вкусе, не нужно было задерживаться около этого дома. Через несколько секунд они подъехали к дому из кирпича и камня, представлявшему полное смешение стилей. Он стоял на правой стороне улицы как бы в верхней точке подковы, которая охватывала уже застроенный участок земли. Эрин бросила на него вопросительный взгляд, но Кен, ничего не сказав, вышел из машины, чтобы открыть ей дверцу.
– Давай посмотрим; я считаю его своей лучшей работой, – сказал он и повел ее в дом.
Эрин трудно было вообразить что-нибудь более разительно отличающееся от дома на ранчо в Парадиз-Вэлли. Три с половиной тысячи квадратных футов хорошо спланированного и отлично отделанного пространства – камин выше всех похвал; полы, выложенные керамической плиткой в четырех ванных комнатах и полированным деревом с великолепно подобранным рисунком и оттенком во всех остальных комнатах; кухня – само произведение искусства.
– Годится для двадцать первого века, – с гордостью сказал Кен, заставив ее провести рукой по серому гранитному покрытию рабочего стола, которое стоило ему более трех тысяч долларов, зато, по замечанию Кена, будет служить вечно. – Этот материал не боится грязи, и Тимми мог бы гонять по нему свои металлические грузовички. Вот сюда, – он коснулся середины стола, – можно поставить горячую сковороду, и не останется никакого следа.
– Великолепно. – В глазах Эрин было удивление. – Кен, что это такое?
– Новый дом, – ответил он, как будто его намерения были вполне очевидны. – Подожди, пока не увидишь верхний этаж. – Наверх поднималась лестница от главного входа, а другая винтовая спускалась вниз из холла около спален в огромную общую комнату в стороне от застекленной задней веранды и открытой террасы. – У Тимми будет своя комната с ванной.
– А у Мег?
Он отвернулся в сторону.
– Маме нужно собственное жилье, а мы должны жить отдельно, – ответил он, позвякивая мелочью в карманах своих льняных брюк.
– Я правильно тебя поняла?
Черт, он планировал сперва показать ей абсолютно все, каждый закоулок, каждый чулан, пневматическую систему мусоропровода, джакузи в главной ванной, вид из окна спальни на новую площадку для гольфа; ей бы понравилось, и через несколько месяцев она забыла бы Парадиз-Вэлли, а он сам перестал бы каждую ночь беспокоиться, постоянно вскакивая и прислушиваясь.
– Эрин, я никогда не умел красиво говорить, – обойдя рабочий стол, он положил руку ей на плечи, – я полагал, что все будет постепенно, то есть я хочу сказать, что собирался подождать, пока ты полюбишь этот дом, прежде чем сделать тебе предложение.
– Выйти замуж?
– Разве я скрывал свои чувства?
Он полюбил ее еще будучи мальчишкой; он видел, как она влюбилась в Денни, видел, как ушла от него, видел, как вернулась назад с разбитым вдребезги сердцем; он был с ней, когда она родила сына – он был с ней всегда.
Эрин стояла, не шевелясь и ничего не отвечая. За-ключив ее в объятия, Кен нагнул голову, нашел ее губы и поцеловал без всякого протеста с ее стороны. Он едва не застонал при мягком соприкосновении их губ, и когда до-тронулся до них языком, Эрин почти впустила его внутрь. Но затем ее губы плотно сомкнулись, как тиски вокруг его сердца, и она отскочила прочь, проведя руками по плечам, словно он заморозил ее.
– Я хочу, чтобы у нас была настоящая семья, – сказал он, – только я всегда был отцом для Тимми, только я заботился о маме и о тебе. Неужели ты не понимаешь, что я чувствую? Неужели не догадываешься, что я люблю тебя?
– Ох, Кен. – Эрин не могла прийти в себя и, отойдя подальше к широкому окну, стала смотреть на безжизненное пространство высохшей грязи с глубокими, похожими на шрамы канавами от строительных машин. – Не знаю, что сказать.
– Скажи «да». Все остальное мы обсудим позже. – Став позади нее, Кен обнял Эрин за талию, и его дыхание коснулось ее волшебных волос на затылке. – Разведись с ним, Эрин. У вас никогда ничего не получится.
При его прикосновении Эрин вздрогнула, и у Кена упало сердце. Ее сияющее радостью лицо, беззаботный смех, яркие зеленые глаза – все это он видел уже раньше, когда ей было пятнадцать, потом семнадцать, потом двадцать… но затем все пропало.
– Похоже, ты хорошо провела время в Шайенне, не так ли? – изменившимся жестким тоном спросил он.
– Да. Я поняла, что все еще беспокоюсь за Денни. Мне не следовало сегодня ехать с тобой сюда. – Она беспомощным жестом обвела безукоризненную бело-серую кухню, сверкавшую в предвечернем свете. – Я никогда не думала… Кен, через несколько дней он приедет домой.
– Парадиз-Вэлли ему не дом.
– Как ты можешь так говорить? – Эрин резко обернулась.
– Ты, как и я, слышала оглашение завещания отца.
– Завещание несправедливое.
– Ты знаешь, что отец не хотел даже подпускать Денни к ранчо.
– Или ко мне? – спросила Эрин, глядя в пол.
– Он думал так же, как и я; никто из нас никогда этого не скрывал.
Кен не мог отвести взгляда от ее головы, от ее волос, которые в лучах заходящего солнца меняли свой цвет из матово-рыжеватого на более темный, благородный красновато-коричневый. Ему не следовало ждать так долго. Ему следовало поговорить после заседания библиотечного совета, когда он поцеловал ее, но Эрин убежала, и он вместо этого наблюдал, как она несколько минут спустя отправилась в фургон. Потом Денни говорил с ним о ранчо и об Эрин, но Кен опять ничего не сказал ей и опять наблюдал, как она отправилась в Шайенн, несмотря на его возражения. Сейчас у него был шанс все высказать.
– О, у Денни грандиозные замыслы.
Эрин подняла голову, удивленная интонацией его голоса.
– Ты не знаешь? – Денни есть Денни, со своей веревкой в зубах, решил Кен и усмехнулся. – Эрин, он веселится за твой счет и использует тебя.
– Что ты имеешь в виду?
– Ему нужна вся земля, чтобы заняться разведением животных.
– Разведением животных? – Эрин побледнела.
– Быков, лошадей… – Кен неопределенно помахал рукой в воздухе, – а также поставкой их на родео, как я полагаю.
Растерянность в ее голосе подсказала ему, что нужно двигаться дальше. Денни сам виноват, что ничего не сказал ей, и заслуживает всего этого.
– Если ему нужны настоящие деньги, я полагаю, все обстоит именно так.
– И когда это будет? – Ее лицо казалось совсем белым на фоне потемневших рыжеватых волос.
– Я сомневаюсь, что у Денни есть четкое расписание. Я думаю, просто в один прекрасный день, как и все остальное. С ним всегда все происходит неожиданно.
Глаза Эрин сделались темно-зелеными, как мрамор, и она машинально провела рукой по гранитной столешнице, которую Кен с любовью придумал для нее и даже следил за ее установкой, думая, мечтая, планируя свою жизнь вместе с Эрин.
– Я не могу оставаться здесь, – сказала Эрин и с невидящим взглядом направилась из кухни к главному входу.
– Эрин, подожди. – Он рискнул и проиграл. Очевидно, она и Денни снова спали вместе. Но сколько это могло продолжаться? – Эрин, давай поговорим. – Он шел следом за ней через дом. – Я все здесь сделал для тебя, а что он может тебе дать? Тебе нужен дом для Тимми, спокойная семейная жизнь.
– Я хочу домой!
На следующее утро Эрин, как всегда, занималась повседневными делами в магазине, но глаза ей застилала красная пелена гнева. Она проверила мелочь в ящичке кассы, подмела проходы, сменила табличку «закрыто» на «открыто» и совсем не обращала внимания на Мег, распаковывавшую детское питание у дальней полки.
Когда Тимми вернется из библиотеки, он протрет полки; за эту его первую работу Эрин согласилась платить ему пятьдесят центов в час, и Тимми объявил себя «богачом» еще до того, как взялся за пыльную тряпку. Денни пообещал сыну, что приедет домой в середине недели – еще через четыре дня – и Тимми не переставал приставать к ней с вопросами: «Какой сегодня день?», «Еще долго, мама?», «Он будет спать в твоей комнате?»
Эрин никак не могла постичь, почему была так шокирована предложением Кена. Она скептически относилась к умозаключениям Денни о том, что его брат неравнодушен к ней. Но почему она сама этого не замечала? Она считала, что утверждения Денни были всего лишь частью бесконечного соревнования между братьями за утверждение собственного превосходства.
Выйти замуж за Кена? Она любила брата Денни, но чисто платонически, и понимала, что причинила ему боль своим отказом, но поверить в его предложение выйти замуж и переехать в новый дом, который он, несомненно, построил специально для нее, казалось так же трудно, как и в утверждение Кена, что Денни собирается заняться разведением животных в Парадиз-Вэлли.
– Эрин, куда поставить мясные консервы? – Мег приподняла банку.
– Решай сама. Ой, нет – рядом с консервированными овощами.
Вернувшись домой из Шайенна, Эрин обнаружила на прилавке магазина заявление об уходе от своей новой помощницы, которая нашла в Диллоне более высокооплачиваемую работу, и тогда Мег предложила заменить ее, но Эрин поначалу отказывалась.
– У тебя хватает дел по дому. Ведь осенью Тимми начнет учиться, а я весь день буду в магазине, ты будешь занята по горло.
– Я все обдумала, – ответила Мег, – Тимми уже достаточно большой и в этом году может некоторое время побыть в магазине и сделать уроки в твоем кабинете, а заодно еще и помочь – переставить коробки, вытереть пыль. Втроем мы справимся с любой тяжелой работой.
– Я не могу этим воспользоваться, ты и так столько делаешь для меня.
– Кен всегда говорит, что мне нужно проводить больше времени вне Парадиз-Вэлли, и, возможно, он прав. – Мег немного помолчала. – Эрин, наступит время, когда я перестану печь и шить. – Она вновь взялась за работу и добавила: – А пока ты не торопясь подыщешь другую пожилую женщину.
В последние несколько дней, с тех пор как Мег начала работать в магазине, ее обычно приподнятое настроение, казалось, улетучилось; может быть, работа оказалась для нее чересчур утомительной? От открытия до закрытия магазина у Мег не было ни минуты передышки. Или она скучала по Люку Хастингсу? В Шайенне она выглядела такой жизнерадостной и еще более молодой, чем прежде.
Поднимаясь на стремянку у оконной витрины, чтобы снять с крючков шторы, Эрин нахмурилась. Она не представляла, что могло произойти между Люком и Мег. Но если что-то и произошло, то Эрин знала, кто в этом виноват. Люк подразнил ее свекровь, пофлиртовал, а потом исчез, не понимая, что причиняет ей боль. Бросив занавески на пол и спускаясь вниз, Эрин задала себе подобный вопрос: «А я сама не завлекала ли Кена?» Она обидела его, но не собиралась обвинять Кена, который рассказал о планах брата, за его желание отомстить ей или Денни.
Подумать только, она почти поверила Денни! Эрин даже вообразить не могла, что пастбищные земли Парадиз-Вэлли будут усеяны брахмами или необъезженными лошадьми. Денни, несомненно, был первоклассным объездчиком быков; Эрин должна была признать, что его выступление в Шайенне в конце концов потрясло ее; но дикие животные могут быть непредсказуемы, может произойти трагедия.
Не в силах усидеть на месте, Эрин отнесла занавески в джип, чтобы отвезти их домой и выстирать, и принесла из автомобиля в магазин для починки любимую мягкую обезьянку Тимми, у которой голова опять отрывалась от туловища. Эрин уже много раз пришивала ее и сейчас пообещала Тимми закончить ремонт к его возвращению.
Тимми побежал в библиотеку, натянув джинсы, жилет из оленьей кожи и новые наколенники, которые Денни купил ему в последний день во время одной из остановок пикапа в пригороде Шайенна. Сейчас, стуча своими ковбойскими сапогами, мальчик важно переходил улицу, не уступая в бахвальстве своему отцу. Пройдет еще несколько лет, и он перестанет так заботиться о своей обезьянке со смешной мордашкой; Эрин обнаружит, что сыном становится все труднее управлять; и однажды, если план Денни осуществится, Тимми, без сомнения, выберет себе для тренировок лошадь или быка, и тогда случай с Кемосабе покажется ей счастливым воспоминанием.
На Эрин нахлынула давняя печаль, а затем в ней снова вспыхнул гнев. Неудивительно, что в Шайенне Денни постарался уйти от разговора, и она с яростью воткнула длинную изогнутую иглу в дырку на месте соединения шеи и туловища обезьянки.
– Эрин, – обратилась к ней Мег, – я закончила расставлять товар, что мне делать дальше?
Судя по пустому магазину, день не обещал быть напряженным.
– Можешь приготовить нам кофе.
– Ты не должна платить мне, дорогая, если нет никаких дел.
– Это тоже дело, и я, конечно, заплачу тебе. – Эрин снова подметила опущенные уголки губ у Мег. – Джейсону даже в голову не приходило работать так же усердно, как ты. – Она немного помолчала. – Мег, что-то произошло после нашего возвращения домой?
– То же самое я хотела спросить у тебя.
– Мне нужно обсудить кое-что с Денни, только и всего. – Она выдавила из себя улыбку, не желая подробно рассказывать и без того встревоженной свекрови о своих страхах и опасениях или докладывать о предложении Кена.
– Он собирается домой один? – спросила Мег.
– Люк и Денни как сиамские близнецы. Так проблема в этом?
– Я просто должна знать, сколько готовить еды. Я не спрашивала бы, если бы мы могли себе позволить кормить дополнительные рты, особенно такие, как у этого клоуна с родео; этот человек ест за троих.
Мег всегда гордилась тем, что готовила еду, против которой никто не мог устоять; ее самой большой наградой было то, что Хенк ел за двоих.
– Понятно. – Эрин постаралась, чтобы ее замечание выглядело ничего не значащим, и, склонившись над обезьянкой, занялась своим шитьем. Значит, это Люк. – Я думала, вы с Люком добрые друзья. Может, поговорим об этом?
Не приняв предложения, Мег схватила с прилавка тряпку, предназначавшуюся для Тимми, и, бросившись к ближайшей полке, зацепила флакон, который упал на пол и разбился на мелкие кусочки.
– Какая же я недотепа! – отругала себя Мег и заспешила за водой и губкой, так как запах розовой туалетной воды быстро распространялся по небольшому магазину.
Пока Мег вытирала лужицу, Эрин, отложив шитье, открыла входную дверь, чтобы проветрить помещение, а заодно дать свекрови время переменить решение.
– Неужели меня видно насквозь? – наконец спросила Мег. – Эрин, я называю себя глупейшей из глупых. А что подумает Денни, если узнает, что я бегаю за Люком?
– Это его дело, но я сомневаюсь, что ты бегаешь за Люком.
Эрин прислонилась к открытой двери, а Мег снова опустилась на пол, опершись на руки, и эта непринужденная поза только подчеркнула стройные линии ее еще упругого тела. Она вполне могла бы сойти за женщину на пятнадцать – двадцать лет моложе.
– Я… позволила ему поцеловать себя. Один раз, – добавила она тут же. – В ту ночь, когда ты осталась с Денни на ярмарке. – Она поймала взгляд Эрин. – Меня давным-давно так не целовали, с тех пор как Хенк заболел. И не могу тебе сказать, насколько это было приятно.
– Думаю, могу себе представить. – Эрин до сих пор вспыхивала каждый раз при воспоминании о ночи в фургоне и о последовавших затем ночах в ее комнате мотеля, об ощущении тела Денни, о его шепоте в темноте и его губах. – Что плохого в одном поцелуе, в минутном удовольствии?
– Следующее утро, – призналась Мег. – В то воскресенье я оделась с особой тщательностью и пошла на ярмарку, чтобы отвести Тима к Денни, который пообещал взять сына на показательную учебную тренировку наездников-синхронистов, и там увидела Люка. Он разговаривал с девушкой в жилете с бахромой и в ковбойских сапогах, которая была чуть ли не вдвое моложе меня, симпатичной, темноволосой, без единой унции лишнего веса, сидевшей верхом на пегой лошади с белой гривой.
– Кудрявая киска, – определила Эрин.
– Нет, это один из членов комитета родео. Но было видно, что он знает ее давно, по прошлым сезонам и по другим родео, близко знает.
– Ну и что?
– Мне стало ясно, – Мег выпрямилась, позабыв о губке в руке, – что я дряхлая вдова. Я сто лет не сидела на лошади и слишком стара для романов, особенно с мужчиной вроде Люка Хастингса.
Эрин не разделяла неодобрительное отношение Денни к поведению Люка, считая, что, вероятно, это была непроизвольная реакция, как коленный рефлекс, во всяком случае, когда дело касалось его матери.
– Ну и что, что он моложе тебя?
– У него на уме совсем не женитьба, и я, к своему стыду, выложила это ему.
Прежде Эрин не думала, что Мег когда-нибудь сможет вторично выйти замуж, но в то время она была уверена, что Хенк будет жить вечно.
– Люка, вероятно, покоробило мое заявление. Эрин, я же бабушка Тимми. Если у вас с Денни все наладится, я буду счастлива иметь еще внука или двоих. – Она через силу улыбнулась. – Разве это не решит мои проблемы? И с Люком Хастингсом, и с тем, что делать в оставшейся мне жизни… – Мег явно старалась сменить тему.
Эрин, подперев дверь, чтобы она не закрылась, подошла к Мег и взяла ее за руки.
– В любом возрасте можно стать счастливой.
– Тогда последуй собственному совету. – Мег позволила Эрин поднять ее на ноги и широко улыбнулась.
Счастье? Эрин не была уверена, что этим словом можно назвать те ночи в Шайенне, независимо от того, насколько ей было хорошо тогда. Однако она четко знала, что почувствовала, узнав о разведении животных – примерно то же, что Мег почувствовала к Люку Хастингсу, узнав о его планах на будущее. Эрин ни за что не согласится с Денни и не позволит стаду быков нарушить спокойствие Парадиз-Вэлли.
Пока Мег мыла оконную витрину торгового центра, заявив, что ей нужна работа в качестве лекарства, Эрин закончила штопать набивную обезьянку Тимми до следующего раза, когда она лопнет по всем швам, как ее семейная жизнь и доверие к Денни. Эрин не последовала его совету убрать из магазина висячие растения и избавиться от занавесок; она будет продолжать заниматься своим делом в буквальном смысле этого слова и на ранчо, и здесь и добьется того, что «Торговый центр Биттеррут» будет обеспечивать и ее семью.
– Ах эти мужчины, – вздохнула Эрин, – от них одни недоразумения.
– Я влюбилась в него! – донесся из кораля радостный голос Дейзи Четворт.
Эрин пригласила ее на обед в знак благодарности за помощь в магазине во время своей поездки в Шайенн и после обеда предложила Дейзи прокатиться верхом. Спешившись, ее долговязая подруга оценивающе провела рукой по блестящей черно-белой шкуре Кемосабе.
– Что за шкура! И какая расцветка! Немного лишнего веса, но лошадь явно оправилась после растяжения сухожилия. Почему Денни не отправил Сабе обратно на родео?
– Он балует своих лошадей, и всегда баловал. – Эрин оглянулась, чтобы убедиться, что они одни. – Он все время говорит, что скоро увезет его, но мне кажется, он, как и я, тоже беспокоится о Тимми. Мальчик так привязался к Кемосабе, что, когда эту лошадь увезут, боюсь, у меня будут настоящие неприятности.
– Тимми не готов для такой лошади, как эта.
Эрин не могла с этим не согласиться. Конь был ласковым как котенок, но слишком своенравным для семилетнего мальчика.
– Он приучен к скачкам с препятствиями, но несколько лет не брал ни одного.
У Дейзи затуманился взор, она похлопала лошадь по холке, а потом снова рассмеялась, когда Сабе вытащил морковку у нее из заднего кармана.
– Это Денни научил его?
– Нет, Тимми.
– Что ж, когда Денни вернется, вы все можете приехать посмотреть лошадь для новичка, я буду рада отдать ее в хорошие руки.
– И вернуться на соревнования?
Дейзи редко заводила разговор на эту тему, но в этот момент в другом конце двора хлопнула дверца автомобиля, и она не ответила. Она подвела Кемосабе к загородке, и, остановившись рядом с Эрин, Дейзи увидела, как из дома вышел Кен с кучей одежды на вешалках, и бросила на Эрин вопросительный взгляд.
– Как-то вечером у нас произошла размолвка, – объяснила Эрин, покусывая нижнюю губу, – и сегодня утром он объявил, что решил жить в Диллоне.
Она рассказала Дейзи о доме и о неожиданном предложении Кена.
– Как ему это в голову-то пришло? – спросила Дейзи, поглаживая морду Кемосабе.
Эрин посмотрела в сторону Кена, который, видимо, укладывал одежду на заднее сиденье своего вместительного микроавтобуса, а затем, хлопнув дверцей, пошел в свою хибару, ни разу не взглянув в направлении изгороди, хотя не мог не заметить автомобиля Дейзи и движения в корале.
– Сама хотела бы знать, – ответила Эрин. – Сомневаюсь, что когда-нибудь давала Кену повод подумать, что интересуюсь им как мужчиной.
– По-видимому, давала.
Эрин бросила взгляд на Дейзи, которая не отрываясь смотрела вдаль на дверь фургона, и услышала, как Кен снова вышел и бросил в автомобиль одежду.
– Он никогда ничего не говорил.
– Мужчины редко говорят.
– Дейзи, я и так чувствую себя страшно виноватой, а ты еще обвиняешь меня в том, что я завлекала Кена.
– Быть может, он решил, что ваши дружеские отношения, которые продолжались с тех пор, как вы с Денни расстались, перерастут в нечто большее. Он был тебе надежной опорой, после того как ты вышвырнула Денни за ухо, как какого-то брахму с дурным характером.
У Эрин от удивления раскрылся рот.
– Ты же знаешь, почему я оставила Денни, а что касается Кена, я никогда…
– Брось обманывать себя! – Глаза Дейзи горели, а от ее возгласа Кемосабе прижал уши. – Оставила его, вышвырнула – какая разница? Ты не хотела остановиться и оглянуться, тебе не нужно было то, что составляло для Денни смысл жизни, поэтому ты, задрав хвост, вернулась в Суитуотер. Хороша поддержка для Денни в его одиноких странствиях.
– У него есть Люк!
– Некоторое утешение. Этот человек любит тебя, я никогда не видела, чтобы мужчина так сильно любил женщину; я не задумываясь могу дать руку на отсечение, что другого такого не найти, а ты просто вышвыриваешь его, как ненужного котенка из мчащегося автомобиля. И что меня поражает больше всего, так это то, что он снова и снова возвращается, чтобы получить еще. – Она перевела дыхание. – Какой предлог ты используешь на этот раз, чтобы заставить его уехать? Чтобы сделать по-своему?
Кемосабе топнул ногой, как бы выражая свое одобрение.
