Текст книги "Взбалмошная девчонка"

Автор книги: Лэйси Дансер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Глава 3

Кабинет посла был обставлен с неброской элегантностью. Однако Страйкера не интересовала ни дубовая отделка стен, ни роскошные шторы, ни ковер цвета бургундского вина. Лицо его было сурово, движения плавно-бесшумны, словно у хищника, выходящего на ночную охоту.

Посол, невысокий смуглый человек, поднялся с кресла и протянул руку:

– Рамон Вальдес. Это я звонил Артуру Кингу.

Страйкер пожал ему руку, невольно поморщившись при мысли о том, что приходится тратить время на такую ерунду.

– Есть новости? – без паузы спросил он.

Карие глаза Рамона засветились сочувствием. Он склонил голову:

– Да, кое-что есть.

– Кто из докторов убит?

– Мужчина.

Страйкер вздохнул с облегчением. По крайней, мере, теперь можно надеяться, что Темпест не идет по следу мятежников, желая отомстить за подругу.

– А женщина?

– Она добралась до города сегодня ночью. Сейчас она здесь, приходит в себя.

– Я хочу с ней поговорить.

– Конечно. Но едва ли она скажет вам что-нибудь о сеньорите Кинг. Она знает лишь, что та была в ангаре, когда прогремел взрыв.

– Вы послали туда людей?

– Нет. Доктора спас местный житель по имени Луис. Он дотащил ее до реки и даже нанял лодочника, чтобы тот отвез ее в город.

– Где этот Луис?

Посол развел руками:

– Вот этого не знаю. Женщина сказала, что он вернулся назад. Надеюсь, что с ним ничего не случилось.

– А лодочник?

– Он здесь – ждет, пока мятежники не уберутся обратно в горы. Теперь я провожу вас к доктору… но сначала хочу предупредить: вы затеваете рискованное дело. Если вас схватят, мы не сможем послать никого к вам на выручку. А мятежники не любят американцев.

– Поэтому я и должен найти мисс Кинг как можно скорее.

Рамон снова кивнул и молча повел его вверх по лестнице. Постучав в дверь, он открыл ее и пропустил Страйкера внутрь, сам же остался снаружи.

Китти лежала в кровати, укрытая одеялом до подбородка. Лицо ее было все в ссадинах и царапинах; под левым глазом красовался огромный синяк.

– Вы Страйкер? Я молила бога, чтобы вы поскорее приехали! – прошептала она, и слезы хлынули у нее из глаз.

Страйкер подошел к кровати и пожал руку Китти:

– Да, это я.

– Вы спасете Темпест! – Это был не вопрос, а утверждение.

– Сделаю все, что в моих силах. – Он осторожно присел на кровать. – Вы думаете, она жива?

Китти сжала его руку:

– Я не могу думать иначе! Она была в ангаре, искала пропавшую коробку с детским питанием. С ней был Луис. Он успел выбежать наружу – значит, должна была успеть и она! И потом, вы же знаете Темпест. Она может спуститься в ад – и оттуда выберется целой и невредимой. – Голос Китти задрожал; она всхлипнула и уткнулась лицом в подушку: – Почему я не отослала ее домой? Все же знали, что идет война! Но детям нужна еда, и теплая одежда, и лекарства… А Темпест привезла нам целый самолет – не знаю, как ей это удалось, – и осталась с нами. Она смеялась над жарой, над голодом, над мошкарой – так, словно всю жизнь провела в джунглях. При одном взгляде на нее наши дети оттаивали и забывали об ужасах войны… И взрослые тоже. – Она подняла голову и взглянула Страйкеру в глаза, взглядом моля его о понимании и прощении. – Вы же ее знаете! Вы знаете, какая она… В ней слишком много жизни. Она не может умереть.

Страйкер, не выдержав, привлек женщину к себе и начал укачивать, как ребенка. Как хотел бы он так же прижать к груди Темпест!

– Если только возможно выжить в этом аду, Темпест выживет. Встанет, улыбнется, отряхнется и отправится прямиком через джунгли. Она же никогда не падает духом. И, между прочим, проходила курс выживания. Так что, надеюсь, с голоду не умрет и ягуарам на обед не достанется.

Китти подняла голову:

– А вы жестокий… Как вы могли так с ней поступить? Я должна бы ненавидеть вас. Почему вы отказались от нее?

Китти была не в себе – иначе ни за что не стала бы задавать таких вопросов. Она должна была бы понять, что Страйкер – не из тех, кто позволяет посторонним копаться в своей личной жизни. На такой вопрос он ответит только человеку, которому доверяет, как самому себе.

– Сейчас не время об этом говорить.

– Но, когда вы найдете Темпест, уж, пожалуйста, выберите время. – Китти знала, что Темпест ни за что не разрешила бы лезть в ее дела, но она чувствовала себя виноватой перед подругой и хотела хоть как-то искупить свою вину.

Страйкер встал. Он никогда не считал, что обидел Темпест. Ведь за прошедшие четыре года ничего не изменилось. Отношения их оставались такими же, как раньше: Темпест попадала в передряги, Страйкер ее спасал. И сама она ни в чем не изменилась. Все так же безрассудно играла со смертью. Если она и хотела чего-нибудь другого, то старательно скрывала это от Страйкера – и от всего мира. И уж она никак не выглядела несчастной или даже уязвленной.

– Это наше с Темпест личное дело, – твердо сказал он наконец.

Китти покачала головой:

– Может быть, вы ее не понимаете?

– А кто из нас ее понимает?

– Никто. Но вы в выгодном положении: она хочет, чтобы именно вы ее поняли.

Страйкер досадливо махнул рукой и повернулся к дверям:

– Как ее понять, черт возьми? Да она сама себя не понимает! Взбалмошная девчонка!

– Но это единственный выход. Для вас обоих.

Страйкер устало повернулся к ней. Какого черта эта женщина напоминает ему о том, что с таким трудом и так ненадолго удалось забыть?

– Прежде всего я должен ее найти и доставить домой. Все остальное сейчас неважно. Вы согласны со мной? Об остальном подумаем потом.

Китти обессиленно закрыла глаза. Она не могла спорить с этим человеком – тем более сейчас, когда все тело ныло от полученных ран. Да к тому же это было и бессмысленно.

– Вы правы. Простите, что я лезу не в свое дело. Несколько секунд Страйкер молча смотрел на нее, затем вышел, прикрыв за собой дверь. Меньше чем через час он разыскал лодочника, а еще через несколько минут, использовав две купюры в пятьдесят долларов, уговорил его отвезти себя на то место, где лодочник расстался с Луисом. Мотор у лодки барахлил; к тому же ради безопасности Страйкер решил плыть только ночью. Прошло почти три дня, прежде чем утлое суденышко достигло заветного берега…

– Ложитесь, сеньор! – предостерегающе прошипел лодочник.

Страйкер упал на дно лодки, вжавшись в пахучее просмоленное днище. Река в этих местах извивалась змеей, и расстояние до берега было столь невелико, что любой желающий мог выстрелить в лодку – и попасть. Благодарение ночи, укрывшей путешественников. В пути им дважды встретились отряды мятежников; по счастью, их не заметили на реке, и они благополучно прошли мимо.

После первого же случая лодочник, трясясь от пережитого страха, без обиняков объяснил Страйкеру все, что думает о сумасшедшей американке, невесть зачем полезшей прямо в гущу боевых действий, и о не менее сумасшедшем американце, отправившемся ее спасать. Страйкер молчал: возражать было нечего, да и незачем. Он просто вручил метису еще две купюры, и сетования прекратились.

С момента нападения на лагерь прошло почти четыре дня. Но Страйкер старался не думать о времени. Подобно Китти, он не верил, что звезда по имени Темпест может погаснуть. Но поддерживать эту веру было непросто – страх все чаще сковывал сердце Страйкера клещами.

– Далеко еще? – глухо спросил он из своего укрытия.

– Следующая излучина, – хмуро ответил лодочник.

– Это то место, о котором мы говорили? – Страйкер приподнял голову и взглянул на лодочника.

– Si, – ответил тот, облизнув губы. Но взгляд его сказал Страйкеру правду.

– Черт тебя побери! Мы же договорились, что ты доставишь меня до места!

– Дальше я не поплыву. У меня жена и дети.

Страйкер потянулся за автоматом.

Лодочник побледнел:

– Уверяю вас, сеньор, я вас не обманываю! Мы подплыли совсем близко. Это правда! Та излучина всего милях в двух отсюда! Пожалуйста…

Страйкер всмотрелся ему в лицо. Да, пожалуй, на этот раз он не врет.

– Ладно.

На лице лодочника отразилось нескрываемое облегчение.

– Накройтесь покрывалом. Будем осторожны, чтобы ночь не услышала наших голосов.

Страйкер поморщился, выслушав этот образчик местной лирики. Мысленно он не переставал считать часы, протекшие с нападения на лагерь. Но Страйкер понимал, что должен быть очень осторожен. Жизнь Темпест, возможно, зависит от его умения владеть собой.

Лодка ткнулась в берег; Страйкер застыл на дне, ожидая сигнала. Наконец лодочник прошептал: «Все чисто». Страйкер вскочил, сунул в руку лодочнику еще одну пятидесятидолларовую бумажку и, спрыгнув на берег, растворился в темноте – тень среди ночных теней.

– Храни вас бог, – тихо произнес лодочник и оттолкнулся шестом от берега.

Страйкер надел инфракрасные очки – и ночь для него превратилась в день. Повинуясь указаниям компаса и своей интуиции, он углубился в джунгли. Ночные птицы встречали его зловещим уханьем; издалека доносились крики каких-то животных. В воздухе стояла душная жара, какая бывает только в джунглях. По лицу Страйкера тек пот, но он не останавливался. У него слишком мало времени.

Остатки лагеря он нашел еще до рассвета. По следам Страйкер восстановил все, что здесь произошло: бой, привал мятежников… А хорошенько поискав, обнаружил и следы Темпест. То здесь, то там на рыхлой земле остались свежие отпечатки маленьких женских ног. Похоже, девочка обыскивала лагерь в поисках еды и походного снаряжения! И поиски ее, как видно, увенчались успехом. Из одной порванной палатки было вырезано несколько аккуратных полос брезента – очевидно, для самодельного узла.

– Куда же ты отправилась, Темпест? – пробормотал себе под нос Страйкер. – Внизу по реке есть город, тебе, наверное, об этом известно. И ты не хуже меня разбираешься в следах – значит, должна была понять, что мятежники двинулись в сторону от реки. – Он взглянул на вторую тропу, ведущую от лагеря к реке. – Надеюсь, что я не ошибся.

Расправив плечи, Страйкер двинулся в указанном направлении. Не пройдя и тридцати футов, он заметил буквы, грубо вырезанные на стволе дерева: «СТРАЙК ВНЗ РЕК 2.3 ДН».

Страйкер широко улыбнулся. Вот сорванец! Значит, она была уверена, что он опять, уже в который раз, придет ей на выручку. Самонадеянная девчонка! Но ведь она оказалась права: вот он здесь и читает ее послание. Его имя. Вниз по реке. Второй день после нападения, три часа дня. Он взглянул на часы. Занимался рассвет четвертого дня. У Темпест большая фора – но ничего, он ее нагонит. У Страйкера словно гора свалилась с плеч: он глубоко вздохнул и зашагал так быстро, как только мог, не забывая осматривать растущие вдоль тропы деревья.

Вскоре он нашел второе послание – и следы ее стоянки. Нахмурясь, Страйкер разглядывал кострище. Почему Темпест идет так медленно? Может быть, она ранена? Он оглядел стоянку, ожидая увидеть выброшенные бинты или что-нибудь в этом роде, но ничего такого не заметил. Страйкер достал из рюкзака плитку шоколада, отломил кусок, бросил в рот и зашагал дальше.

Вскоре внимание его привлек длинный след – как будто кто-то упал, а затем отрезок пути полз на четвереньках. След был совсем свежий. На тропе – ни выступающих корней, ни булыжников; ничего, обо что можно споткнуться. Однако Темпест упала. Радостное настроение Страйкера улетучилось вмиг. Он отпил воды из походной фляги, повязал на лоб бандану, чтобы пот не тек в глаза, и продолжил свой путь.

Следующий знак Темпест состоял всего из двух-трех букв, вырезанных неглубоко и не очень отчетливо. Страйкер нахмурился; тревога сделала его лицо жестким. Он идет вдвое быстрее ее. Черт возьми, Темпест еле двигается! Может быть, у нее лихорадка? Страйкер тихо выругался, поняв, что больше не сможет сделать ни шагу. Ему нужно отдохнуть и подкрепиться – иначе он сам свалится без чувств.

«Только один час, – пообещал он себе. – Подожди, Темпест! Где бы ты ни была, остановись и подожди меня! Я скоро приду к тебе!»

Темпест снова рухнула на колени. Каждый шаг давался ей с невыносимым трудом, каждая мысль – и того хуже. Однако Темпест не сдавалась. Снова и снова она повторяла себе, что должна оставить знак для Страйкера. Держаться поближе к реке, чтобы не сбиться с дороги. И ни в коем случае не потерять узел. И еще – что она жива и обязательно доберется до города. А может быть, сначала ее найдет и спасет Страйкер.

– Страйкер! – прошептала Темпест пересохшими губами. Его имя, произнесенное вслух, дало ей силы подняться. Разве не Страйкеру обязана она тем, что еще жива? Почти десять лет назад он отвез ее к своему брату Слейтеру и буквально заставил пройти под его руководством курс тренировок на выживание. В то время Темпест хныкала и сопротивлялась этому, как ей казалось, «бессмысленному мучительству» – теперь готова была благодарить Страйкера на коленях. Он уже тогда понял ее неукротимую и дерзкую натуру и постарался помочь. Если бы не эти уроки, что бы она сейчас делала?!

– Пожалуйста, не оставляй меня! – бормотала она, поднимаясь на ноги и шатаясь, как пьяная. – Проклинай меня! Ругай последними словами! Только найди меня! Пожалуйста… Я не справлюсь без тебя, мне так плохо, Страйкер!

Она снова упала и почувствовала, что на этот раз не сможет подняться. Собрав остаток сил, Темпест откатилась прочь с дороги под защиту густой тени от деревьев. Глаза ее на бледном лице закрылись, и ночь распростерла над обессиленной девушкой свое теплое покрывало.

Глава 4

Страйкер сбросил с плеч рюкзак и опустился на землю – прямо там, где стоял. В последние несколько часов каждый шаг давался ему с большим трудом. Темпест где-то рядом. Он это чувствует. Но он совершенно измотан. Ему надо отдохнуть. Взглянув на часы, Страйкер установил себе час передышки. Он поест, расслабится, может быть, вздремнет, а затем встанет и двинется дальше. Сейчас Темпест, по-видимому, опережает его всего часа на два.

Сорок пять минут спустя Страйкер проснулся. Он по-прежнему чувствовал усталость, но уже мог продолжить путь. Утолив жажду, он поднялся, закинул на плечи рюкзак и зашагал дальше. Осталось два часа. Может быть, и меньше, если Темпест остановится раньше.

Он едва не пропустил эти следы. Задержав дыхание от волнения, Страйкер рассматривал смазанные отпечатки ладоней, коленей, затем – широкий след, как будто здесь волокли куль с мукой. Страйкер опустился на колени и, раздвинув ветки кустарника рядом с дорогой, увидел Темпест. Она лежала на боку, дыша тихо, почти неслышно. Страйкер потрогал ее лоб – Темпест горела как в огне. Тихо выругавшись, Страйкер поднял ее и прижал к себе с нежностью матери, обнимающей больного ребенка.

– Темпест! – тихо позвал он.

Его голос пробился сквозь стену огня, отрезавшую Темпест от мира и жизни. Она застонала; стон перешел в натужный кашель.

– Страйкер!

При звуке ее слабого голоса на глазах у Страйкера выступили слезы. Что делать? Темпест нужен врач. У него есть с собой лекарства, но все, что он может сделать, – накачать ее антибиотиками и как можно скорее доставить в город, где ей окажут квалифицированную помощь. Сердце Страйкера разрывалось от волнения и тревоги, но в голосе его слышалась только спокойная нежность:

– Открой глаза, милая.

– Больно.

Страйкер нежно провел пальцем по ее бескровным губам, по бледным щекам, по шишке на лбу.

– Знаю, детка. Но мне нужно заглянуть тебе в зрачки. Ты ударилась головой; как бы не было сотрясения.

Он отбросил со лба прядь рыжих волос и осторожно ощупал шишку, стараясь не причинять Темпест боли.

Ресницы Темпест дрогнули и поднялись, она попыталась улыбнуться, но губы не повиновались ей.

– Я знала, что ты… – Она снова тяжело, с надрывом закашлялась. – Что ты меня найдешь, – еле слышно закончила она.

– Видишь, вот и пригодился тебе курс Слейтера, – успокаивающе заметил Страйкер, светя фонариком ей в глаза.

Темпест пошевелила губами, пытаясь ответить.

– Сейчас ты скажешь: «Я ведь говорил…» – Голос Темпест был едва слышен.

Страйкер убрал фонарик в карман и застегнул «молнию».

– Не разговаривай, – приказал он, привлекая к себе ее хрупкое тело. – Береги силы.

– Хорошо, – послушно прошептала Темпест. Все вокруг закружилось и куда-то поплыло. – Я знала, что ты меня спасешь. – В следующий миг она уже спала.

Страйкер долго смотрел в ее исхудалое, побледневшее лицо. Никогда еще с такой трепетной радостью он не смотрел на Темпест. Он ведь думал, что потерял ее навсегда… Осторожно, чтобы не разбудить ее, Страйкер поднялся и двинулся дальше, вглядываясь в придорожную тьму. Им нужно укрытие и ночлег.

– Что ты делаешь! Мне горячо! – вскрикнула Темпест, пытаясь вырваться из чьих-то сильных рук. Все тело ее горело огнем.

– Лежи, детка. Лежи спокойно, – ответил знакомый низкий голос. Откинув одеяло, Страйкер протирал обнаженное тело Темпест горячей водой. Только что он сделал ей укол антибиотика, но лекарство подействует только через пару часов. Зато, слава богу, у Темпест нет ни сотрясения мозга, ни других серьезных повреждений.

– Страйкер! – Темпест с трудом открыла глаза – и в первый миг не увидела ничего, кроме темноты.

– Я здесь, детка. Рядом с тобой. – Страйкер придвинулся ближе и поцеловал ее в губы.

– Я сплю?

– Нет. – Он смочил тряпку в горячей воде из самодельной фляги Темпест и протер ей лицо и пылающий лоб. Темпест тихо застонала от удовольствия – и Страйкер подумал, что никогда еще не слышал столь прекрасного звука. – У тебя лихорадка, милая. Я сделал тебе укол, но антибиотики подействуют позже. – Он говорил медленно и четко, чтобы замутненный рассудок Темпест мог воспринять его слова. Накрыв импровизированный чайник тряпкой, Страйкер бросил в свою флягу таблетку шипучего аспирина и, подняв Темпест, поднес флягу к ее губам. – Выпей.

Темпест попыталась взять флягу, но не смогла даже поднять руку. Безропотно она позволила Страйкеру напоить себя. Вода была странной на вкус, но приятной, и Темпест жадно выпила все.

– Молодец. Хорошая девочка.

Страйкер уложил ее, укрыл одеялом и вернулся к костру. Он был недоволен и зол на себя. Это тепло ее тела, шелковистая нежность кожи, высокая грудь… Черт возьми, неужели все сначала?

Темпест металась во сне и сбрасывала с себя одеяло. Страйкер не помнил, сколько раз подходил и укрывал ее вновь. Казалось, эта ночь тянулась вечно. А жар не спадал, и Темпест становилось все хуже. Вскоре ее неспокойный сон перешел в горячечный бред.

– Нет, Страйкер! Не надо! Пожалуйста, не надо!

Темпест металась и рвалась, пытаясь сбросить с себя одеяло. Страйкер крепко прижимал ее к себе. Она кричала и плакала – впервые в жизни Страйкер видел ее слезы. В воспаленном мозгу ее один кошмар сменялся другим – и каждый кошмар начинался и оканчивался его именем. Темпест то звала Страйкера на помощь, то умоляла о пощаде, то проклинала его, словно злейшего врага. От нее веяло невыносимым, обжигающим жаром, но Страйкер все крепче прижимал ее к себе. Периоды лихорадочного беспокойства чередовались с затишьями. В какой-то страшный миг Темпест вдруг забилась в судорогах: она испускала отчаянные, душераздирающие крики, мучения ее были столь страшны, что Страйкер чувствовал; еще минута – и он не выдержит. Но что он мог сделать? Только крепче прижимать ее к себе, гладить по голове и плечам, шептать ей на ухо что-то ласковое и успокаивающее… И держать себя в руках, не поддаваясь панике.

Наконец кризис миновал, и под покровом безлунной ночи воцарилась тишина. Хриплое дыхание Темпест стало легче; густые ресницы дрогнули и приоткрылись. Страйкер нежно провел пальцем по ее искусанным губам.

– Добро пожаловать домой, – прошептал он.

– Я хочу пить.

– Отлично.

Он растворил во фляге две таблетки аспирина и дал ей отпить.

– Как вкусно! – Темпест обессиленно упала на постель.

– Это аспирин.

Темпест закрыла глаза, с наслаждением вдыхая такой родной запах Страйкера. Она в безопасности. Страйкер здесь, и можно ни о чем больше не думать… Ей вдруг вспомнилось нападение на лагерь. Темпест испуганно открыла глаза: сейчас она не стеснялась показывать Страйкеру, что напугана.

– Нам нельзя здесь оставаться! Мятежники могут появиться в любую минуту.

– Знаю. – Страйкер укутал ее одеялом. – Но сейчас они идут совсем в другую сторону.

– Не верь им, – прошептала Темпест, сжав его руку. – Не верь и не вступай в переговоры. Они звери!

Ее пожатие было слабым, почти неощутимым, но, что бы ни чувствовал Страйкер, его тревога не отразилась на лице. Он прижал палец к ее тубам, заставляя замолчать.

– Здесь нас никто не найдет. Я тебе обещаю. Не трать силы зря. Лучше спи.

– А ты?

– Я тоже лягу спать.

Темпест растерянно взглянула на него. Что-то не так, но что?

– Обещаешь?

Страйкер прикрыл ей глаза ладонью.

– Спи, женщина.

– Хорошо, – слабо улыбнулась Темпест.

Она обмякла в его руках; дыхание ее стало тихим и ровным. Страйкер улыбнулся. Скоро рассвет. С начала этой истории прошло полных четыре дня, и Страйкер чувствовал себя измотанным донельзя. А сколько еще им придется бродить по джунглям, прежде чем они доберутся до города… Опасность отступила на время, но вовсе не миновала. Как и Темпест, Страйкер понимал, что мятежникам доверять нельзя.

Он долго всматривался в ее лицо, прислушивался к ровному дыханию. Через два часа надо будет сделать еще укол. Однако очевидно, что завтра Темпест еще не сможет идти. Придется нести ее на руках: это сильно замедлит их передвижение и создаст дополнительный риск, но иного выхода нет. Лучше всего продвигаться по ночам… Страйкер оперся спиной о камень и прикрыл глаза. Спал он чутко, готовый проснуться при малейшем шорохе, а под рукой у него лежал верный автомат.

Темпест открыла глаза и с наслаждением потянулась. Она была еще слаба, но чувствовала себя гораздо лучше, чем вчера. Она лежала на полянке одна; рядом стояла фляга. Не без труда Темпест вытянула руку и пододвинула фляжку к себе поближе. Крышка с винтовой нарезкой была закрыта, но не туго – Страйкер позаботился и об этом. Темпест сделала несколько глотков (больше во фляге и не помещалось), и кровь ее быстрей побежала по жилам, а мысли прояснились.

– А ты отлично выглядишь, просто красавица, – заметил Страйкер, бесшумно подошедший к костру. В руках он нес трех рыбешек, завернутых в банановый лист. – Завтракать хочешь? – С этими словами он взял у нее из рук флягу и вновь наполнил ее водой.

– Рыбой?

– По-моему, тебе всегда нравилась рыба. – На костерке уже кипятился котелок с водой. Страйкер почистил рыбу и бросил туда.

Темпест молча смотрела, как перекатываются мускулы на его обнаженной спине.

– Сейчас я готова съесть все, что угодно.

Страйкер ухмыльнулся.

– Неужели до того дошло?

Вместо ответа Темпест закашлялась, и на лице Страйкера отразилось беспокойство.

– Все в порядке, – произнесла наконец Темпест. – Сегодня мне гораздо лучше, чем вчера. Сейчас поем – и стану совсем здорова.

Страйкер закусил губу. Господи, у него уже в зубах навязла ее независимость! Она едва шевелится – однако сейчас начнет доказывать, что вполне способна встать и идти.

– Посмотрим, – пробормотал он, подавив раздражение.

Темпест подозрительно уставилась на него. Она ждала, что он начнет спорить. Страйкер рассмеялся:

– Два голубых лазера!

– Что?

– Когда ты вот так смотришь на меня и стараешься понять, что у меня на уме, глаза у тебя пронзительные, словно два голубых лазера. – Он поцеловал ее в нос и снова рассмеялся, когда Темпест не смогла скрыть свое удивление.

– Какого черта?.. Зачем ты это сделал?

– Мне нравится тебя целовать.

Он поднялся и начал хлопотать у костра, улыбаясь своим мыслям. Страйкер догадывался, что сейчас Темпест не сводит с него глаз. Господи, каким же идиотом он был до сих пор! Он и вправду не понимал Темпест; мало того – полагал, что это и не нужно. Но прошлая ночь научила его тому, чему не смогли научить все прошедшие годы, полные подавленных желаний и бессмысленных обид. Только теперь он понял: эта женщина создана для него. Остальное все неважно. Но сумеет ли он убедить ее разделить жизнь с ним? Но попробовать он должен.

Ему нужна только Темпест. Рядом с ней все другие женщины кажутся безжизненными куклами. Он не может от нее отказаться. Он устал жить в постоянном страхе за нее. Он согласен гоняться за ней по свету лишь при одном условии – что, догнав, будет увозить домой. Он хочет ее, а значит – должен разгадать ее тайну и дать ей то, к чему она, сама того не сознавая, так яростно стремится. В эту ночь они с Темпест снова стали близки – близки не физически, а духовно. И до боли в сердце Страйкер желал помочь ей обрести свое «Я». Но как?

«Ну-ка, Страйкер, где твоя знаменитая чуткость? Используй свою хваленую интуицию! И ты победишь. Темпест поймет, что ей нужен ты, и только ты. Уймутся шторма, сотрясавшие ее бурную юность. Она найдет выход своему темпераменту в огненной, обжигающей страсти. Ты подаришь ей мир – и она с радостью примет его из твоих рук».

– Еще?

Темпест откинулась на подушку и отодвинула тарелку.

– Спасибо, больше не влезет.

Страйкер взял у нее тарелку.

– Выпей-ка еще аспирина. – Он открыл флакон и высыпал себе на ладонь две таблетки.

Темпест вытянула руку. Страйкер протянул ей таблетки и следил за тем, как она глотает их и запивает водой из фляги. Она по-прежнему была бледна и измучена, но глаза светились жизнью, да и голос стал тверже. Кашель и затрудненное дыхание не проходили, но жар заметно спал. Однако Темпест была еще очень слаба. Каждое движение давалось ей с трудом.

Темпест беспокойно заворочалась под одеялом, как будто угадала его мысли.

– Как будем идти? Днем или ночью?

– Ночью, – ответил Страйкер, не сводя с нее проницательных глаз.

– Тогда я лучше посплю. – И Темпест уткнулась лицом в подушку.

– Сегодня ночью мы никуда не пойдем.

Темпест немедленно открыла глаза. Сонливости как не бывало: болезнь, как видно, не повлияла на ее темперамент.

– Это еще почему?

Страйкер мысленно поздравил себя. Кажется, он начинает понимать Темпест! Именно такой реакции он и ожидал.

– Я так устал, что не смогу сделать ни шагу.

Темпест нахмурилась, подозрительно вглядываясь в его лицо. Однако Страйкер действительно выглядел измученным, и потом он никогда ей не лгал.

– А когда же?

– Может быть, завтра. – Он поднялся на ноги и стал собирать грязную посуду. – Сейчас я схожу к реке, вымою посуду и наберу воды. Потом немного вздремну. Я установил по периметру стоянки сигнализацию, так что мы здесь в безопасности – конечно, если тебе не придет в голову куда-нибудь смыться.

Темпест расслабилась, узнав в этом замечании прежнего Страйкера.

– Когда ты вернешься, я буду уже спать. – Она закрыла глаза – и не заметила, как удовлетворенно улыбнулся Страйкер.

– Мистер Лак, вас вызывает мистер Уитни-Кинг, – послышался из переговорного устройства голос секретарши.

Джош нахмурился, поднимая глаза от документов. Он знал, зачем звонит Артур, но не мог сообщить ничего утешительного.

– Сейчас возьму трубку. – Он набрал на диске внутреннего телефона знакомый номер и произнес: – Да, Артур.

– Есть новости от Страйкера?

– Никаких. Утром звонил Грег и сказал, что по-прежнему никаких вестей.

Артур Уитни-Кинг тяжело вздохнул. Так он не тревожился уже много лет. Если быть точным, ровно десять лет – с того самого дня, когда попросил Страйкера выручить Темпест в первый раз.

– Прошло уже три дня с тех пор, как он исчез в джунглях. – Он снова вздохнул, нетерпеливо барабаня пальцами по гладкой черной поверхности стола. – Да, хочу поблагодарить вас за самолет и пилота. Мой летчик говорил, что самолет у вас отличный. Если станет совсем худо, может быть, именно самолет поможет им выбраться.

– Если станет совсем худо, им ничто не поможет, – мрачно проговорил Джош.

– Кому вы это говорите? Я, миллиардер, владелец одной из величайших в мире промышленных корпораций, не могу вытащить свою дочь из какой-то всеми забытой крысиной норы! Должен сидеть и ждать вестей… А она, может быть, сейчас умирает… Или и того хуже. Господи, этого я не вынесу!

Джош понимал чувства Кинга, но мало чем мог его утешить.

– Страйкер сделает все, что может.

– Да, на него только и надеюсь. – Артур с силой стукнул кулаком по столу. – Зачем она это делает, черт побери? Чего ей не хватает? Мы все ее любим, несмотря на все ее фокусы. И хотим только одного: чтобы она наконец угомонилась, вышла замуж и зажила нормальной жизнью!

Джош горестно покачал головой. Артур Уитни-Кинг превыше всего ценит свою гордость. Должно было произойти нечто из ряда вон выходящее, чтобы он начал обсуждать свои семейные дела с коллегами.

– А что такое «нормальная жизнь»? – пробормотал Джош, думая о своем собственном не вполне обычном образе жизни.

– Я хочу одного: чтобы она прекратила играть со смертью. Больше я ничего не прошу. – Артур устало вздохнул: – Может быть, я плохой отец? Но ведь с остальными двумя детьми все в порядке… У нас прекрасная семья!

Джош понимал, что Артур нуждается в утешении. Но что здесь можно сказать?

– Грег остается там, – заметил он, – а Слейтер сегодня утром отправил туда троих своих ребят.

– Знаю. Он мне звонил. Говорил даже, что собирается лететь сам.

Джош нахмурился. Он, в отличие от Артура, знал, что Слейтер еще не оправился от тяжелейших ранений. Лететь в охваченную войной страну на помощь Страйкеру было бы безумием.

– Ладно, извините, что я оторвал вас отдела. Спасибо вам за все. И передайте мою благодарность Слейтеру.

– Обязательно, Артур. Буду держать вас в курсе. Будем надеяться на лучшее.

– Спасибо, Джош. Сейчас это все, что мне нужно.

Дождавшись, пока Артур первым повесит трубку, Джош нажал на рычажок и набрал номер Слейтера.

– Это правда, что ты собираешься лететь на помощь Страйкеру? – спросил он, не тратя времени на предисловия.

– Была такая идея, хоть я и понимаю, что это лишено смысла, – мрачно ответил Слейтер. – Но я отправил туда лучших своих ребят. Их четверо, включая пилота. Они – лучшие из всех, кого я знаю.

– Я все время повторяю, что беспокоиться не о чем. Твой брат не пропадет. Он бывал и не в таких переделках. Поверь моей интуиции.

– Может быть, может быть… Час назад я слышал в новостях, что мелкие отряды партизан соединились и движутся к реке.

– Черт! Вот это нам ни к чему!

– По-моему, слишком мягко сказано.

– И где они сейчас?

– В одном дне пути.

– Времени немного.

– Вот именно.

– Ты уверен, что твои люди смогут что-нибудь сделать?

– Они знают и Страйкера, и Темпест. И сделают все, что в человеческих силах.

– Держи меня в курсе, – дрогнувшим голосом попросил Джош.

– Не сомневайся.