355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лейф Г. В. Перссон » Таинственное убийство Линды Валлин » Текст книги (страница 13)
Таинственное убийство Линды Валлин
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 02:20

Текст книги "Таинственное убийство Линды Валлин"


Автор книги: Лейф Г. В. Перссон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

28

Еще до утренней встречи Торен позвонил своему знакомому в полицию Гётеборга и попросил его помочь взять пробу ДНК у Похотливого Карлссона. Знакомый пообещал, по крайней мере, попытаться и сразу же сообщить результат.

Он тут же набрал номер мобильника ловеласа, и тот сразу ответил. Несмотря на раннее время, он уже сидел в ресторанчике под открытым небом в Марстранде и наблюдал за девицами.

– Как проходит отпуск, – поинтересовался знакомый Торена, который считал, что вперед следует двигаться осторожно, независимо от того, о чем далее пойдет речь.

– Просто фантастически, – сообщил Карлссон. Он потратил отпуск на поездку вдоль западного побережья. Начал в Стрёмстаде далеко на севере и далее двинулся через Люсекиль, Смёген и прочие небольшие населенные пункты, чьи названия уже забыл. Сейчас он сидел на причале в Марстранде в нескольких десятках километров к северу от Гётеборга.

– Все просто замечательно, – повторил Карлссон радостно. – Девчонок здесь пруд пруди. Им просто несть числа. А погода лучше не пожелаешь!

Он спокойно отнесся к предложению добровольно сдать пробу ДНК. Ему уже не раз приходилось проходить данную процедуру в связи с различными делами об отцовстве в Швеции и по всему миру, и он всегда выходил сухим из воды.

– Просто фантастика какая-то, – сказал Карлссон еще более счастливым голосом. – Я ни разу не попался. Словно у меня иммунитет на подобное дерьмо.

В целях экономии времени они также договорились, что он (как только появится окошко в его насыщенной программе) заглянет в ближайший полицейский участок в Марсгранде и сделает все необходимое.

«И какой сейчас от этого будет толк?» – подумал знакомый Торена, положив трубку.

Адольфссон и фон Эссен не принимали участия в утренней встрече, поскольку теперь считались специальным патрулем расследования, в чью задачу входило добывать пробы ДНК. Для них день тоже начался крайне удачно. Сначала они разобрались с инструктором по стрельбе, который оказался старым знакомым Адольфссона и принадлежал к той же самой охотничьей команде, что и он. А потом, окрыленные успехом, попытали счастья с ранее отказавшимся коллегой из кабака. Тот сидел дома и доводил до ума заявление для инспектора по юридическим вопросам, но после разговора с Адольфссоном и фон Эссеном и у него здравый смысл взял верх.

– Чем мы займемся сейчас? – спросил Адольфссон.

– Разберемся со стажером, который откровенно отказывается отвечать по своим телефонам, – сказал фон Эссен. – И таким образом закончим со всеми, кто находился в ночном клубе вместе с Линдой, – объяснил он.

Утреннее совещание началось с оценки текущей ситуации, но затем речь главным образом шла об их пробах. И в виде исключения все собравшиеся были едины во мнении. Если другие способы не сработают, их преступник все равно рано или поздно попадется в сеть ДНК. Единственным сомневающимся оказался Левин.

– В таком подходе есть одна серьезная опасность, – сказал он осторожно, кивнув в сторону доски объявлений и прикрепленной к ней таблице статистики уже охваченных тестированием лиц.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Олссон.

– В конечном счете поиски преступника могут потерять четкие ориентиры, – пояснил Левин. – Подобное случалось ранее, и сейчас, даже имея ДНК преступника, мы вовсе не обязательно его найдем. У меня есть полдюжины примеров на сей счет.

«Можешь говорить все что угодно, чертов бунтарь, я же собираюсь взять пробы у всего мира, если это понадобится», – подумал Бекстрём.

– А что скажешь ты? – Олссон повернулся к Бекстрёму.

– Я слышал это и раньше, – отчеканил Бекстрём. – От того же человека, как ни странно, – добавил он и получил в награду несколько улыбок своих коллег. – Сейчас же от нас требуется отсеять всех, кто не имеет никакого отношения к делу, – продолжил он. – Как можно раньше, и лучшего ориентира не существует, если ты спросишь меня.

«Занимайся своим делом, а я позабочусь об остальном», – подумал Бекстрём и угрюмо посмотрел на Левина.

Все сидящие за столом кивнули в знак согласия, а Левин только пожал плечами. Потом они оставили эту тему и перешли к обсуждению награды за поимку преступника, которую хотел назначить отец Линды.

– Он позвонил и мне, и комиссару полиции лена, – сообщил Олссон и странно потянулся без причины. – Сам я боюсь, что это может быть неправильно понято… На столь ранней стадии, я имею в виду… не прошло ведь еще даже двух недель… объявлять награду.

«Чертов нытик», – подумал Бекстрём и решил, что, если у него нет желания просидеть на совещании полдня, ему лучше сразу же взять слово.

– Сейчас ситуация следующая, – сказал он. – Если убийца кто-то из ее знакомых, то мы найдем его в любом случае и совершенно независимо от того, расскажет или нет он о своем деянии кому-то из тех, кто решит поделиться информацией с нами за вознаграждение в несколько крон. А если это настоящий псих, как некоторые, похоже, считают, то ему, возможно, просто некому рассказывать обо всем, и тогда также не будет никакого проку от награды. Если же речь идет о самом обычном наркомане, то на данный момент его товарищи наверняка все знают, и тогда, пожалуй, дело может пойти быстрее, но рано или поздно мы все равно узнали бы об этом.

– То есть, если я тебя правильно понял, награда, по крайней мере, не принесет вреда нашему расследованию? – спросил Олссон осторожно.

– О какой сумме мы говорим? – поинтересовался Бекстрём.

«Мне плевать, что ты там понял, чертов придурок», – подумал он.

– Отец предлагает один миллион. Для начала, – сообщил Олссон, и в комнате внезапно стало очень тихо.

– Чепуха какая-то, – пробурчал Бекстрём. «Папаша, наверное, совсем ума лишился. Дал бы лучше эти деньги мне», – подумал он.

– Сколько стоит доза дури здесь в городе? – спросил Рогерссон неожиданно и кивнул коллеге из Векшё, которого прикомандировали к ним из отдела по борьбе с наркотиками.

– Зависит от того, что ты хочешь иметь, – ответил наркополицейский. – Как и у вас в столице, я полагаю. Начиная с пятисотки, если тебе необходим героин. Амфетамин ты сможешь получить и за пару сотен. А покурить, по большому счету, бесплатно, если прокатишься до Копенгагена.

– И на кой черт нужен этот миллион, – вспылил Бекстрём. – На нас свалится толпа наркоманов, которые попытаются продать нам массу идиотских историй. Никакой награды, – добавил он и поднялся. – И если у нас нет ничего больше, я предлагаю всем разойтись и постараться сделать что-нибудь полезное.

После обеда Бекстрём закрылся в своей комнате и включил над дверью красную лампу с целью побыть наедине со своими мыслями. Здесь следовало бы поставить кровать, подумал он. С попытками устраиваться на письменном столе он завязал много лет назад и не имел даже приличной подушки в своем служебном кабинете. «Пожалуй, надо придумать для себя какое-то небольшое дело в городе», – подумал он и уже стал прикидывать, какую пользу смог бы извлечь из этой идеи, когда в его дверь тихонько постучали.

– Входи, – рявкнул Бекстрём. – Я вылечу тебе зрение, чертов дальтоник!

– Я вовсе не дальтоник, – возразил Адольфссон извиняющимся тоном. – И мой коллега тоже, – добавил он и кивнул на стоявшего у него за спиной фон Эссена. – Мы хотели бы поговорить об одном деле. Довольно интересном, на наш взгляд.

«Этот парень далеко пойдет», – подумал Бекстрём и указал на единственный стул для посетителей.

– Садись, – сказал он Адольфссону и кивнул фон Эссену: – А ты, наверное, можешь принести стул из коридора. – «Если не хочешь сидеть на полу, высокомерный черт», – добавил он мысленно. – Рассказывай. – Бекстрём ободряюще кивнул Адольфссону.

– Нам тут пришла одна мысль, – начал Адольфссон. – Мы вспомнили, о чем дама из Государственной криминалистической лаборатории рассказала Энокссону, он еще поделился этим на утреннем совещании. Относительно нетипичной для скандинава ДНК нашего преступника, если можно так выразиться. То есть что мы просто-напросто ищем черного.

– У Адольфа мысли часто текут в этом направлении, – заметил фон Эссен небрежно, изучая свои ногти.

– Я слушаю, – сказал Бекстрём и зло посмотрел на него: «Не разевай пасть».

– Дело касается ее соученика по школе полиции. Кстати, его зовут Эрик Роланд Лёфгрен. Именно он находился в одном заведении с Линдой в ту ночь, когда ее убили, и именно его нам не удалось найти, чтобы взять у него пробу ДНК.

– Эрик Роланд Лёфгрен. – Бекстрём нерешительно кивнул. – Звучит чертовски экзотично.

– В любом случае он живет преимущественно здесь, в городе, и мы искали этого молодого человека по его домашнему адресу, чтобы предложить ему палочку с ваткой, но там его, к сожалению, не оказалось, – констатировал фон Эссен, на которого, похоже, абсолютно не действовали злые взгляды шефа.

– Помолчи сейчас, Эссен, – сказал Бекстрём в своей самой вежливой манере. – Продолжай, – добавил он и кивнул Адольфссону.

– Фактически все обстоит гораздо лучше, чем могло бы показаться. – Адольфссон передал Бекстрёму фотографию. – Перед тобой его карточка с удостоверения полицейской школы. И это не негатив, – добавил он с восторженным видом.

«Черный как ночь», – подумал Бекстрём, глядя на фотографию, и в то же мгновение почувствовал старое, хорошо знакомое возбуждение.

– Что нам известно о нем? – спросил Бекстрём, откинувшись на спинку стула.

Одноклассник Линды по школе полиции, двадцати пяти лет, приемный ребенок, который прибыл сюда из Французской Западной Африки в шестилетнем возрасте, оказался у прекрасных шведских родителей и получил старших шведских братьев и сестер в придачу. Его приемный отец – главный врач в больнице в Кальмаре, мать – директор какой-то гимназии. Тоже в Кальмаре. Приличные люди. А не как у какого-то бедняги, простого парня в этой стране, – сказал Адольфссон, который сам был сыном одного из самых крупных землевладельцев лена и вырос в родовой усадьбе недалеко от Эльмхульта.

– Что нам еще известно? – спросил Бекстрём. «Ему было шесть лет, когда он приехал сюда из нищей и богом забытой африканской страны. Чему он мог научиться там, в состоянии понять только такой, как Брундин, и дело явно пошло на лад», – подумал он.

– Приличные оценки, не самые высокие, но вполне хорошие, чтобы такой, как он, смог поступить в школу полиции, – сказал Адольфссон.

– Какие у него интересы? – спросил Бекстрём и предостерегающе посмотрел на фон Эссена, который сидел, воздев глаза к потолку.

– Падок до девчонок и вроде здорово играет в футбол, – сказал Адольфссон.

– Он член школьной команды, – уточнил фон Эссен. – По-видимому, лучший игрок у них. Его зовут, значит, Эрик Роланд Лёфгрен. И имя должно быть Роланд, но все называют его просто Рональдо. Такое у него прозвище.

– В честь того самого бразильца, профессионального футболиста, так вроде получается, – констатировал фон Эссен с такой миной, словно сам он предпочитал более культурно проводить свободное время.

– Все называют его Рональдо, – медленно произнес Бекстрём, и поскольку ему сразу вспомнилась запись из дневника, волна охотничьего возбуждения внезапно нахлынула на него, затопив всю комнату, где он сидел. – Сейчас мы поступим так, парни, – сказал Бекстрём и, чтобы придать больше значительности своим словам, наклонился вперед над письменным столом и смерил взглядом сначала одного, а потом другого своего молодого коллегу. – Во-первых, – продолжил он и поднял вверх пухлый указательный палец, – ни слова о вашем открытии никому, кроме меня. Этот дом течет, как чертово решето, – пояснил он. – Во-вторых, я хотел бы, чтобы вы выяснили по максимуму все возможное о нем и о его контактах с Линдой. И тоже так, чтобы об этом не узнала ни одна душа.

Здесь Бекстрём поднял средний палец в компанию указательному, как бы подчеркивая важность сказанного.

– В-третьих, не делайте ничего, что могло бы насторожить его. Оставьте его в покое. Не пытайтесь следить за ним, поскольку мы все равно его найдем, – сказал Бекстрём.

«Когда придет время», – подумал он.

– Понятно, шеф, – сказал Адольфссон.

– Чудненько! – воскликнул фон Эссен.

Как только Адольфссон и фон Эссен оставили его, Бекстрём вызвал к себе Кнутссона и Торена. Объяснил им, о чем идет речь, и рассказал, как надо действовать.

– Никаких проблем для меня, – сказал Кнутссон.

– Хорошего мало, когда в газетах описан каждый твой шаг, поэтому просто прекрасно, если подобного удастся избежать, – поддержал его Торен.

– Тогда мы начинаем, – подытожил Бекстрём. «Наконец-то дело пошло».

– А не может все быть так плохо, что парень уже сбежал? – спросил Кнутссон. – Если, конечно, это действительно он.

– Если учесть, что его явно нет дома и он не отвечает на звонки, – уточнил Торен. – Мы ведь не можем исключить такой вариант.

– Именно поэтому, я считаю, нам для начала надо проверить его мобильник, – сказал Бекстрём.

«Хороший начальник должен уметь перекладывать ответственность на других, – подумал Бекстрём и положил ноги на письменный стол, как только остался один в комнате. – Потом еще надо, между прочим, уметь принимать решения. Вроде того, как забить код „служебного дела“ в прямой телефон, тайком улизнуть к себе в номер отеля, выпить холодного пива и поспать несколько часов». В случае, если начнется какая-то чертовщина, его доверенные помощники могут ведь позвонить ему. Он все-таки их шеф.

29

В четверг после утренней встречи довольный собой Бекстрём вернулся к себе в кабинет, чтобы в спокойной обстановке оценить ситуацию.

Она выглядела крайне многообещающей. Деятельность по сбору проб ДНК в Векшё и его окрестностях продолжала развиваться лучше всяких ожиданий. Число прошедших процедуру приближалось к трем сотням, и уже удалось отсеять половину из них. Не менее успешно продвигалось и расследование в отношении одноклассника Линды по полицейской школе Эрика Рональдо Лёфгрена. Адольфссон уже позвонил Бекстрёму и сообщил, что у него и его коллеги фон Эссена есть определенные результаты, о чем они собирались доложить в течение дня. Даже Кнолль и Тотт, похоже, не стояли на месте.

– Относительно футбольного матча мы, по-моему, до конца разобрались, – сказал Кнутссон.

– Надеюсь, без помощи кого-либо в этом здании? – поинтересовался Бекстрём.

– Само собой. – Торен выглядел немного ошарашенным.

– Естественно. Мы обратились в наш собственный разведотдел, – объяснил Кнутссон. – К коллеге, которого оба знаем и которому доверяем.

Но данным сотрудника собственной разведслужбы Государственной криминальной полиции, живая легенда Рональдо, как обычно, с честью провел субботу 17 мая, когда он и его товарищи по мадридскому «Реалу» играли в чемпионате Испании против своего заклятого врага «Барселоны». Правда, никаких трех мячей бразилец не забил, а только один и сделал одну результативную передачу, а после игры международная телевизионная публика, как и во многих случаях ранее, выбрала его лучшим игроком матча.

– Хотя все равно не в этом суть, – сказал Кнутссон.

– Он имеет в виду заблуждение местных коллег относительного того, что он якобы забил три гола, – уточнил Торен.

– А в чем же тогда суть? – спросил Бекстрём.

По мнению аналитика разведотдела, изучившего запись в дневнике, скорее всего, тот, кто написал фразу «Магическое имя?», во-первых, задавался вопросом, но этот вопрос, во-вторых, вероятно, для него носил чисто риторический характер.

– И что, черт побери, подобное означает на обычном шведском? – поинтересовался Бекстрём.

– Вопрос, где ответ подразумевается сам собой, – объяснил Кнутссон.

– Можно привести такой вот старый известный классический пример, Бекстрём, – сказал Торен. – Относительно понтифика. У папы римского странная шапка?

– Да, я понимаю, – сказал Бекстрём.

«Или еще пример. Кнолль и Тотт – идиоты?» – подумал он.

Данный риторический вопрос подразумевал не только определенного индивидуума, каким был Рональдо для всего мира, или по крайней мере для помешанной на футболе его части, а группу лиц с таким прозвищем.

– И кто имеется в виду тогда? – спросил Бекстрём, разведя руки в стороны.

– По меньшей мере двое, кого зовут Рональдо, – объяснил Кнутссон. – Футболист, который участвовал в матче, и какой-то другой Рональдо, совершивший поступок соответствующего качества, вдобавок каким-то образом связанный с указанным матчем.

– Да, тогда я все точно понимаю, – проговорил Бекстрём. – Почему вы не сказали это напрямую? Линда сидела и смотрела по телевизору игру с настоящим Рональдо, любимцем всех чертовых футбольных фанатов, тогда как ее личный Рональдо овладел ею на диване, где они сидели. И почему-то мне приходит в голову, что он сделал это три раза.

– Пожалуй, так тоже можно выразить суть дела, – признал Торен без особого энтузиазма.

– По словам аналитика, с которым мы разговаривали, этот вариант толкования выглядит наиболее правдоподобным, – объяснил Кнутссон. – Даже если он не сформулировал все именно таким образом.

– Надо отправить этого придурка на курсы, чтобы он научился нормально разговаривать, – огрызнулся Бекстрём. – Кстати, как идут дела с отслеживанием разговоров по мобильному?

– Неплохо, – сказал Торен. – Все движется.

– Хотя подобная работа всегда требует времени, – пояснил Кнутссон.

– Когда закончите? – спросил Бекстрём.

– В выходные, – ответил Торен.

– В лучшем случае завтра, в худшем – только в воскресенье, – уточнил Кнутссон.

– Созвонимся, – сказал Бекстрём и показал на дверь.

Бекстрём обедал в столовой для персонала, когда к нему подошла коллега Сандберг и спросила, может ли она расположиться рядом.

– Конечно, – сказал Бекстрём и кивнул в сторону свободного стула.

«Скоро она будет выглядеть такой же затюканной, как и все другие бабы», – подумал он.

– Могу я говорить прямо? – спросила Сандберг и посмотрела на него.

– Я всегда говорю прямо, – ответил Бекстрём и пожал плечами.

– Хорошо, – сказала Сандберг с таким видом, словно собиралась с духом.

– Я весь обратился в слух, – констатировал Бекстрём. – Но пока ничего не слышу.

– Я не верю, что из затеи взять пробу ДНК у многих коллег будет какой-то толк, – сказала Сандберг.

– А по-моему, все идет хорошо как раз сейчас. Оба молодца, которых мы позаимствовали у службы правопорядка, работают невероятно эффективно, – возразил Бекстрём.

– Я не думала, что такие уроды бывают в наших рядах, пока сама не стала полицейским. Надеялась, во всяком случае. Сейчас я знаю, что, к сожалению, ошибалась. – Сандберг серьезно посмотрела на Бекстрёма. – Для меня…

– Полицейскими не становятся, – перебил ее Бекстрём. – Это уже заложено в природе человека. Адольфссон и этот Эссен – полицейские. Все просто. Ты беспокоишься за какого-то конкретного коллегу? – предположил он. «Забавная получается ситуация», – промелькнуло у него в голове.

– Всех коллег, чью ДНК мы получили, удалось отсеять, – констатировала Сандберг.

– Ну, остается только радоваться за них, – ухмыльнулся Бекстрём.

– Я действительно не могу прийти к коллеге Клаессону и попросить его добровольно сдать пробу ДНК. Во всяком случае, после того, через что он прошел, и при мысли о том, как он себя чувствует. – Сандберг покачала головой и серьезно посмотрела на Бекстрёма.

– У тебя есть еще что-то? – спросил Бекстрём и демонстративно бросил взгляд на свои часы.

– Да, но, может, тогда ты сам скажешь?

– Все устроится в любом случае. Я попрошу Адольфссона или кого-то другого, – пообещал Бекстрём и поднялся из-за стола.

«Пошла ты, чертова сучка», – подумал он, когда ставил свой поднос на тележку для грязной посуды.

– Как, черт возьми, тебе удалось убедить старика согласиться на допрос? – спросил Бекстрём два часа спустя, сидя в автомобиле вместе с Рогерссоном на пути к дому отца Линды.

– Я позвонил и спросил, не могли бы мы подъехать и поговорить с ним, – пояснил Рогерссон.

– И никаких проблем?

– Нет, ни малейших. – Рогерссон покачал головой.

Допрос отца Линды продолжался в течение двух часов. Они сидели в его кабинете на втором этаже усадьбы. Бекстрём главным образом молчал и позволил Рогерссону вести беседу. Он сам довольствовался тем, что время от времени задавал тот или иной вопрос. Они разговаривали об интересах Линды, ее круге общения, товарищах и о том, существовало ли что-то или кто-то, о чем с точки зрения ее отца им требовалось знать. Двух тем они старательно избегали. Во-первых, ее возможного дневника и других личных записей, а во-вторых, самочувствия самого старика.

Через час он спросил их, не предложить ли им чего-нибудь. Кофе или чаю?

– Не будь я на работе, попросил бы у вас холодного пива, – сказал Бекстрём и еле заметно улыбнулся. – Рогерссону хватит прохладительного напитка, поскольку ему еще везти нас назад.

– Сейчас я все устрою.

Отец Линды поднялся с дивана, на котором сидел, и открыл стоявший в углу старинный деревенский шкаф.

– Не верь глазам своим, – добавил он, увидев удивленную мину Бекстрёма.

Внутри находилось большое количество разнотипных бутылок и бокалов. Кроме того, небольшой холодильник со льдом, минеральной водой, прохладительными напитками и пивом.

– Я сам хотел бы выпить немного пива, – сказал Хеннинг Валлин. – И предлагаю господам составить мне компанию. Я попрошу кого-нибудь из моих работников вас отвезти. В худшем случае вы сможете пешком вернуть в Векшё.

– Звучит привлекательно, – сказал Бекстрём.

«Ты переживешь свое горе, – подумал он. – Хотя и выглядишь как вялый огрызок яблока. И пусть обстругал себе половину лица, когда пытался побриться сегодня утром».

– Вы узнаете его? – спросил Бекстрём и передал отцу Линды фотографию Эрика Роланда Лёфгрена. «Самое время перейти к делу», – подумал он.

Хеннинг Валлин внимательно посмотрел на снимок и кивнул:

– Это ведь ее товарищ по школе полиции. Если память мне не изменяет, его зовут Рональдо.

– Он из близких знакомых Линды? – спросил Рогерссон.

– Нет, не думаю. Тогда она сказала бы мне. Сам я мельком видел его однажды.

Рогерссон кивком предложил ему продолжать.

– Он приезжал сюда как-то весной, – сказал Хеннинг Валлин. – Я помню, что поздоровался с ним. Меня самого пригласили на ужин в городе. Мне кажется, они собирались посмотреть какой-то футбольный матч. У Линды ведь… была… масса каналов в телевизоре.

– Но вы помните его? – спросил Рогерссон.

– Да, – кивнул Хеннинг Валлин. – Он ведь из тех, кто остается в памяти. По крайней мере, у такого отца, как я, – добавил он. – Но поскольку мне понятно, почему вы интересуетесь, я должен сказать, что, по моему глубокому убеждению, у Линды не было никаких отношений с ним. Остальное меня не касается.

– Он не показался вам неприятным, или опасным, или, может быть, странным? – спросил Рогерссон.

– Скорее чересчур угодливым, – констатировал Хеннинг Валлин. – Я бы не хотел видеть такого типа своим зятем. – Он покачал головой и прижал большой и указательный пальцы к глазам.

– Я не хотел спрашивать вас, как вы себя чувствуете, – сказал Бекстрём. – У меня у самого… с очень близким человеком… произошла такая же история, как с Линдой. Поэтому я представляю, каково вам.

– Неужели? – Отец Линды удивленно посмотрел на Бекстрёма.

– Да, – подтвердил Бекстрём серьезно. – Поэтому я не болтаю с вами о вашем самочувствии. Вы не против, если мы продолжим?

– Ради бога, – сказал Хеннинг Валлин. – Это ведь в порядке вещей сейчас. Пока я ничего не забыл. Я предложил объявить награду. Она поможет вам каким-то образом?

– Нет. – Бекстрём покачал головой.

– И почему же? – спросил отец Линды.

– Просто мы знаем, что в любом случае доберемся до него, – ответил Бекстрём и одарил собеседника твердым взглядом.

– Хорошо, – сказал Хеннинг Валлин. – Но если все-таки окажется, что награда пойдет на пользу делу, достаточно будет, если вы просто позвоните мне.

– У меня здесь список имен тех, кого Линда знала или с кем встречалась, – продолжил допрос Рогерссон. – Вам известен кто-то из них?

Хеннинг Валлин быстро пробежал глазами перечень лиц из окружения Линды. У него не нашлось ничего добавить к тому, что они уже и так знали, и единственный его комментарий касался одного из соседей покойной дочери, Мариана Гросса.

– Это же сосед, – сказал Хеннинг Валлин. – Я помню, Линда рассказывала о нем. Она описывала его как жуткого субъекта. Он, по-видимому, переехал уже после меня.

– Вы сами жили в том доме? Где все случилось, я имею в виду, – спросил Рогерссон.

– Я был его владельцем, – уточнил Хеннинг Валлин. – И отдал матери Линды после развода. Потом она продала его квартирному товариществу. Ее всегда очень интересовали деньги.

– Но вы сами никогда там не жили? – повторил свой вопрос Рогерссон.

– Одна из моих шведских фирм когда-то имела в этом здании офис, но я фактически был там, только когда покупал его. А вы не думаете, что это мог сделать он? Я имею в виду, Гросс?

Рогерссон пожал плечами:

– Мы проверяем всех, кого есть причина проверять.

– Мы не отбрасываем никого, пока полностью не убедимся в непричастности, – подчеркнул Бекстрём. – Того, кто останется, мы отправим в тюрьму. Пожизненно.

– И когда это произойдет? – нетерпеливо спросил Хеннинг Валлин.

– Скоро, – уверил его Бекстрём.

– Не мог бы я воспользоваться вашим… туалетом, прежде чем мы уйдем? С послеобеденным пивом явно вышел перебор для старого констебля, – солгал он.

– Можете воспользоваться моей личной ванной комнатой, – предложил Хеннинг Валлин. – Первая дверь налево.

– По-моему, нам пора закругляться, – заметил Рогерссон, когда Бекстрём удалился стравить давление. – Как вы сами считаете, нет ли чего-то такого, о чем мы не поговорили? Что вы хотели бы добавить?

– Поймайте сумасшедшего, который сделал это, – попросил Хеннинг Валлин. – Остальное я смогу организовать сам.

– Мы работаем над этим, – заверил Рогерссон.

– А ты не слишком пьян, чтобы вести машину? – спросил Бекстрём четверть часа спустя, когда они находились на пути назад в Векшё.

– Нет, – сказал Рогерссон. – Обычно со мной не бывает такого с одного бокала пива. Кстати, я вот что хотел сказать. Я и понятия не имел, что у тебя была дочь, которую задушили.

– Ну, знаешь ли, я ведь сказал не так, – возразил Бекстрём. – Я сказал, очень близкий человек.

– Если ты подумал об Эгоне, то в любом случае не я задушил его. Он выглядел так, словно утонул. Вдобавок я не считаю, что он был золотой рыбкой.

– Я имел в виду Гуниллу, – сказал Бекстрём.

«При чем здесь, черт побери, Эгон? Зачем ему постоянно болтать о нем?»

– Какая еще Гунилла? – спросил Рогерссон раздраженно.

– Ну, та самая, ты знаешь. Дело об убийстве Гуниллы, – объяснил Бекстрём. – Ее же задушили.

– Но, черт… она ведь была проституткой, – буркнул Рогерссон.

– И при этом веселой и приятной девушкой, – заметил Бекстрём. – Я несколько раз сталкивался с ней на улице, когда она ловила клиентов и пребывала в полном здравии. Вдобавок это же сработало. Разве ты не заметил, как отец Линды приободрился, когда услышал, что мы товарищи по несчастью? У нас, кстати, в машине есть пакетики для вещдоков?

– В этом чертовом автомобиле уж точно все есть, – усмехнулся Рогерссон. – Посмотри в бардачке, – добавил он.

– Сюрприз, – констатировал Бекстрём, который уже обзавелся пластиковым пакетиком и не без труда выловил из кармана окровавленный бумажный носовой платок.

– Именно поэтому тебе понадобилось воспользоваться сортиром? – спросил Рогерссон.

– Уж точно не из-за необходимости стравить давление, – ответил Бекстрём. – Папочка выбросил его в мусорную корзину у себя в ванной комнате.

– Знаешь, Бекстрём, у тебя точно не все в порядке с головой. В один прекрасный день дьявол заберет тебя. И он лично явится за тобой, – проворчал Рогерссон и рьяно кивнул.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

  • wait_for_cache