Текст книги "Здравствуй, Фобос !"

Автор книги: Левон Хачатурьянц

Соавторы: Евгений Хрунов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

На чистейшем, сверкающем белизной пляже (мусор дважды в день убирали специальные машины) Сурен зашел в шестигранную прозрачную ограду пресноводного бассейна, с наслаждением разделся и окунулся. Вместо платы опять-таки сунул в щель карточку постояльца: компьютер отеля прибавит, что следует, к счету... Как раз напротив бассейна у обочины стояла полицейская машина, и черный "орикс" медленно проехал мимо.

До конца перерыва оставалось еще минут сорок... Акопян повертелся под струями теплого воздуха, выпил стаканчик ледяного сока папайи, оделся и, уже собираясь садиться в машину, заметил метрах в тридцати от бассейна, возле самого прибоя, будто слепленный из цветных леденцов павильон игровых автоматов. Он так и переливался на солнце. Пляж был малолюден, редкие отдыхающие героически загорали на матрацах с названиями гостиниц или дремали в шезлонгах под тентами; очевидно, павильон тоже пустовал.

Бортинженер, человек подвижного и пытливого ума, любил играть с механическими партнерами. Ему нравилось противопоставлять свою ловкость, смекалку, сообразительность скучному педантизму машины, ее безмозглому упорству и удручающей повторяемости реакций. Он считал, что любой автомат, даже компьютер, можно обыграть – и, как ни странно, всегда оставался в выигрыше. То ли действительно "армянская хитрость" оказывалась сильнее машинных программ; то ли (по мнению некоторых близких к Акопяну людей, в частности, жены) просто в присутствии Сурена разлаживались тонкие механизмы. Такое уж у человека биополе...

Он вошел в павильон. В самом деле ни души. Изменились "однорукие бандиты"* за последние тридцать лет, со времен Суреновой юности. Хоть и такие же размалеванные, и так же мигают елочными огнями бесчисленных лампочек, только тематика другая. Исчезли "звездные войны", "ракетные атаки" и тому подобные военные сюжеты. На их место пришли игры не менее захватывающие, однако вполне мирные: "космолет в метеоритном рое" (расстреливай на здоровье, только не вражеские танки или самолеты, а блуждающие в пространстве глыбы!), "точная стыковка", "планетоход в марсианских ущельях"... Знамение времени! Здесь было то же самое. Сурен огляделся в поисках чего-либо необычного... и остолбенел.

_______________

* Жаргонное американское название игровых автоматов.

Перед ним было нечто вроде телевизора с объемным изображением. Сумрачное звездное небо, на четверть занятое пятнистым диском багровой планеты; стена хмурых коричневых скал, пробитая удивительно правильным отверстием; нависающий скальный козырек... Да это же Фобос! "Его" тоннель! Все воспроизведено до мелочей по кадрам из видеофильма... Интересно: пошла ли эта электронная игра по Америке сразу после возвращения "Вихря", когда знаменитую пленку смотрел на телеэкранах весь мир, или ее придумали в Майами только сейчас, в связи с приездом советской делегации на конгресс? С них станется, бизнесмены – ребята оперативные...

О, вот и фигурка в скафандре на каменной осыпи! Ростом с палец, но на личике видны черные усы... Живой Акопян невольно развеселился, глядя на свою микрокопию. А каковы правила игры?..

Сурен, с грехом пополам понимавший английский, прочел под экраном: "Вы можете стать обладателем главной тайны Солнечной системы – загадки галактических бродяг, посетивших в незапамятные времена спутник Марса Фобос. Что скрывает искусственная пещера? Кроме того, вас ждет приз в 1000 долларов". Рядом находился наборный диск с цифрами и буквами – как на старинном телефоне – и рычаг, поворачивавшийся в любую сторону.

Изучив правила, бортинженер бросил в манетоприемник двадцать центов (карточка отеля тут была бесполезна), и над равниной Фобоса зажглась надпись "Игра". С помощью рычага Сурен "оживил" фигурку космонавта, заставил ее вскарабкаться на стену и войти в отверстие. Сразу же внутри скалы высветился очень натуральный ход с перилами. Акопян ввел "себя" в тоннель, затем в глухую кубическую комнату. Теперь, если он правильно наберет на диске комбинацию из семи цифр и пяти букв, – можно будет проникнуть дальше, узнать "главную тайну Солнечной системы" и заодно огрести тысячу долларов. Но шанс на удачу – один из миллионов. Игра чисто вероятностная, здесь не помогут ни ловкость, ни терпение...

Он начал набирать комбинацию...

Человеку трудно справиться со слепой и капризной вероятностью. Для этого надо быть по крайней мере столь же "случайным" и непредсказуемым в поступках. Случайность, помноженная на случайность, дает подчас хороший результат. Однако в любое свое действие мы неизбежно вкладываем смысл. Хотя бы условный. Набирая цифры и буквы, Акопян невольно сочетал в одном ряду свой возраст... любимое число 4... магическую семерку... затем инициалы жены, начальную букву имени сына... "Чистой" случайности не получилось. Погасла надпись "Игра", закрылся таинственный ход, куколка в скафандре вернулась на свое место – ожидать более счастливого игрока...

Сурен глянул на часы. Времени еще хватало – машина доставила бы бортинженера во "Флориду" за десять минут. Двадцатицентовик был последний – он отдал всю мелочь детям в бедном квартале, – а бумажные деньги автомат не разменивал. Надо было идти к хозяину.

Из-за малолюдья тот даже не выходил к конторке, а дремал в своей комнате – крепкий веснушчатый молодец ирландского типа, не обременявший мускулистое тело ничем, кроме шорт, сандалий и легкой шляпы. Под его рукой лежал на столике выносной пульт маленького телевизора, с кнопками и клавишами. Сам телевизор стоял на тумбочке напротив; показывали балет. Мухи вились над откытой банкой пива. Акопяну пришло в голову, что владелец автомата "Фобос" должен узнать оригинал своего малютки-манекена, но молодец и ухом не повел...

В то самое мгновение, когда Сурен переступал порог подсобки, рядом с павильоном бесшумно остановился на плотном влажном песке черный "орикс". Джек-Тэдди дождался-таки, пока уберется полицейский патруль. Теперь ничто не мешало выполнению задания: пляжники, как это водится в благословенной Америке, при первом выстреле либо разбегутся, либо сделают вид, что ничего не замечают...

– Хелло, – сказал Акопян. – Можно разменять?

– Деньги в ящике, – не слишком приветливо откликнулся хозяин и кивнул в сторону металлической коробки, стоявшей рядом с пивом.

Сурен бросил долларовую бумажку в одно отделение ящика, где было полно купюр разного достоинства; извлек из другого отделения пять новеньких монет, показал их сонному молодцу; тот едва глянул...

Акопян успел подумать, что, по-видимому, газетные сведения о высоком уровне преступности в Штатах и частных грабежах изрядно преувеличены: иначе хозяин вряд ли держал бы так открыто разменную кассу. В следующую секунду из-за тонкой перегородки раздались решительные шаги нескольких мужчин. Новые посетители быстро и слаженно разошлись по залу автоматов, словно чего-то ища; один из них выругался, другой торопливо сказал: "Вон там". Зевнув, молодец в шортах нажал кнопку на пульте, и вместо отчаянно вихлявших бедрами негритянских танцовщиц телевизор вдруг показал внутренность павильона. Четыре человека стояли перед дверью подсобки; судя по угрожающим позам, они готовились к вторжению. Двое из них, в том числе похожий на японца (Сурену показалось знакомым его лицо), держали перед собой широкоствольные пистолеты-усыпители.

Бортинженер даже не успел как следует испугаться. Реакция хозяина была удивительно быстрой – куда девалась ленивая дремота! Крикнув посетителю "Ложись!", он сам повалился головой вперед с кресла, одновременно нажимая еще что-то на пульте. Экран телевизора мгновенно заволокли клубы белого дыма. За дверью отчаянно кричали, кашляли; ударил выстрел и, кажется, не из усыпителя. Лежа, Акопян увидел, как тоненькой струйкой хлестнул волокнистый дым сквозь перегородку: пуля нарушила герметизацию. Он ощутил сладкий, тошнотворный запах газа. Хозяин был уже на ногах и залепливал пулевое отверстие какой-то, очевидно, заранее приготовленной массой. Нападающие утихли. Сквозь туман на экране были видны поверженные, странно вывернутые тела.

Пока к павильону подъехала полиция (это заняло не более трех минут), хозяин успел познакомиться с Суреном. Подав в передрягу вместе с посетителем, владелец "одноруких бандитов" невольно проникся к нему дружескими чувствами. Звали хитроумного молодца Майкл Донован. Его павильон был известен на курорте своими оригинальными автоматами, в том числе и "Фобосом". Выручка была действительно неплохой, слухи еще преувеличивали ее. Оттого Майкла грабили чаще, чем его коллег-конкурентов. Недавно он полностью перестроил свое "предприятие", соорудив вот эту леденцовую игрушку – герметическую, со скрытыми телекамерами и запасом усыпляющего газа, такого же, как в самолетах.

Сурен, не подозревавший, что ему повезло третий раз за день, изумлялся мастерству Донована, пил маленькими глотками холодное "пепси", которым тот угостил нового друга; потом, когда универсально обученные "патролмены" в противогазах выдули с помощью особой вентиляторной пушки остатки отравы из помещения, помогал перетаскивать уснувших гангстеров и складывать их в микроавтобус. Пришлось выдержать небольшой, вполне корректный допрос и расписаться в протоколе. Вся эта история была для полицейских чем-то вполне будничным и незначительным, вроде уличной драки или карманной кражи. Майкл тоже не переживал, не возмущался, а спокойно налаживал заново свою "оборону", заряжал скрытые газометы. Патруль отбыл, пожелав всего хорошего; хозяин предложил Сурену пива за счет заведения... И только тогда Акопян вдруг вспомнил о конгрессе, спохватился, посмотрел на часы... К началу он, разумеется, опоздал, но больше задерживаться было невозможно: Волновой уже наверняка поднял тревогу.

Провожая гостя к машине, Майкл сказал:

– Приходите сегодня вечером, после вашей говорильни. Я вам, так и быть, кое-что объясню, и вы еще раз попробуете справиться с "Фобосом". В конце концов было бы несправедливо, если бы сам Акопян (он произносил "Эйкопиен"), не выиграл приз у автомата, сделанного в его честь...

– Э-э, я не люблю... как его... поддавки!

Последнее слово Сурен сказал по-русски, но сделал такой выразительный жест, что Майкл понял и возразил:

– Игра будет вполне честная, не беспокойтесь. Просто я немного облегчу вам поиск решения. Если не справитесь, тысячу долларов все равно не подарю... – Донован лукаво подмигнул. – А если выиграете, я приобрету больше, чем потеряю! Вечером здесь будет полно народу. Во-первых, все увидят, что на "Фобосе" играет сам первооткрыватель – это создаст мне рекламу. Во-вторых, убедятся, что я действительно плачу за выигрыш, если набрать правильную комбинацию...

– Ну вы настоящий янки! – не то похвалил, не то поддел его Сурен; Майкл ответил нечто малопонятное по звучанию, но совершенно ясное по интонации: "На том стоим!"

...Заседание после перерыва провели в таком же деловом и оперативном духе, как утреннее. Выступающие говорили сжато, по сути. Все знали: их "слушают" компьютеры логического анализа и прямо по ходу докладов и прений, "в реальном масштабе времени" делают выводы, отделяют зерно от шелухи. Давно уже после ученых форумов не выходили увесистые тома "материалов": машины давали экстракт, а он занимал считанные страницы. Среди молодежи считалось хорошим тоном составить выступление так, чтобы компьютер почти ничего из него не выбросил. Лишь отдельные чудакиретрограды издавали за свой счет фолианты старого образца, с полным изложением всех дискуссий, расшаркиваний или словесных драк с оппонентом. Но это было всего-навсего самоутешением. Ученый мир принимал в расчет только экстракты. Машины, одинаково равнодушно относившиеся к мировой знаменитости и к желторотому студенту, различали говоривших не по титулам, а по интонационным характеристикам. Короткие, как военный рапорт, сводки выявляли истинную ценность докладов. В компьютерном изложении нередко какой-нибудь Нобелевский лауреат выглядел недоучкой рядом с провинциальным магистром. Бывали и вовсе позорные результаты. Например, машина печатала следующее: "В выступлении, продолжавшемся 32 минуты 47 секунд, профессор Икс дал развернутую справку по истории вопроса, не коснувшись сути". И все...

Итак, заседание прошло своим чередом. Представители Японии показали изящнейшего, с крысу размером, микроробота, предназначенного для гигиенического ухода за жилым помещением корабля или станции. Пущенная на сцену, "крыса" насмешила всех крайней суетливостью, а также тем, с каким паническим стрекотом и миганием огоньков она высушила специально пролитую воду и подобрала хлебные крошки... Космические медики Пакистана привезли на конгресс удивительное устройство, позволявшее делать сложные хирургические операции в невесомости; и даже Ямайка, не имевшая своего космофлота, но активно участвовавшая в совместных программах, изготовила некие пилюли на основе традиционных народных средств, возвращавшие бодрость после перегрузок. Акопян, да и прочие члены делегации только на этом конгрессе вполне ощутили, какое интересное на Земле стоит время: "летают" чуть ли не все страны! Бразилия строит самые большие в мире орбитальные энергостанции, Индия вместе с Австрией налаживают переброску ледяных астероидов в безводные районы Земли, а космонавт, впервые ступивший на спутник Юпитера Ио, оказался родом из Республики Вануату... Как все-таки преобразило мир благословенное разоружение! У этого почтенного африканца, вещающего с трибуны конгресса о достижениях внеземной вирусологии, докторское звание и два месяца собственного "налета" в космосе – а на щеках ритуальные надрезы, обозначающие положение в племени...

Несколько раз конференц-зал озарялся мягким, но мощным светом из скрытых источников. В соседнем помещении работали фотокорреспонденты. Они могли не входить в зал, чтобы сделать снимки, – изображение передавалось через видеоканалы. Телекамеры, похожие на любопытных птиц, вертели головами, пристроившись на карнизах и ступенях, в специальных нишах...

Наконец председательствующий объявил тему завтрашней встречи – гипноз и психотерапия в космонавтике – и закрыл заседание. Только тогда, вместе с товарищами перебравшись в кафе, Акопян сумел рассказать им о случае в игровом павильоне. Тарханов возмутился бездеятельностью полиции: "И это при их техническом оснащении", – Марина просто испугалась и заявила, что ждет не дождется, когда все они окажутся за пределами "этой проклятой бандитской страны", Волновой усмехнулся многозначительно и мрачно, а затем спросил:

– Ты уверен, что это была именно попытка ограбления?

– Хозяин говорит, что не в первый раз!

– Совпадение уж больно странное... – пробормотал Игорь Петрович и больше на эту тему не распространялся, зато Семен не упустил случая объявить:

– У комиссара Мегрэ рождалась новая версия...

Они выпили кофе с сандвичами, после чего Сурен снова взбудоражил всех, заявив, что приглашен хозяином павильона на вечер – сыграть еще раз.

– Ну это я тебе просто запрещаю! – отрубил Волновой.

– Вроде бы взрослый человек... – удивилась Марина.

Тарханов жестко уточнил:

– Лечение тут дорогонькое, нехорошо разорять родное посольство!..

– Да ничего не будет! – уговаривал бортинженер, в котором взыграл азарт, достойный пушкинского Германна. – Во-первых, снаряд дважды в одну воронку не попадает. Во-вторых, там сейчас полно народу: Майкл собирается обставить мою игру, как рекламное шоу. А в-третьих, я буду не один: приглашаю всех присутствовать при моем триумфе!

– Уже и триумфе, – проворчал Волновой: было видно, что он сдается. Тем более главу делегации не мог не заинтересовать автомат, воспроизводящий сцену на Фобосе...

Майкл не обманул. Когда электромобиль подкатил к павильону, там волновалась изрядная толпа. Солнце зашло по-южному быстро, наступил теплый бархатный мрак. Вся громадная дуга побережья искрилась белым огнем, затмевавшим звезды; на рейде двигались грозди светляков, оттуда долетала музыка: сияли нарядные пляжные кафе, бары, "кабинки для влюбленных", – но самым ярким пятном был этот залитый светом прожекторов песчаный "пятачок" перед павильоном. Осветительную аппаратуру притащило телевидение. Камеры включились сразу после того, как машина с советскими делегатами пересекла границу освещенного пространства. Засверкали "блицы" фотокоров. Марина улыбалась точно кинозвезда, благо зубы у нее были собственные белые и ровные.

Их встретил Майкл Донован, надевший ради торжественного случая бессмертный костюм ковбоя: серый "стетсон", кожаный жилет со звездой шерифа, широченный пояс о двух кобурах – бог знает, настоящие ли в них были кольты, ведь детские игрушки в США не отличались от подлинного оружия... Публика в купальных костюмах, порою сведенных до лоскутка ткани или нити жемчуга на бедрах, вела себя бурно. По дороге от машины до павильона нашим героям пришлось пожать с полсотни рук, вытерпеть чуть меньшее количество объятий и поцелуев. Когда они переступили порог зала автоматов, на подбородке Тарханова блестел жирный отпечаток губ, крашенных зеленой помадой. Цветное телевидение мигом запечатлело эту диковинку, оператор вплотную "наехал" объективом...

Когда поутихло первое изумление трех спутников Акопяна перед объемным пейзажем Фобоса и забавной фигуркой бортинженера в скафандре, Сурен решительно взялся за дело... Встал перед панелью, приготовил двадцатицентовик... Майкл пристроился рядом, как будто объясняя правила игры, и прошептал в самое ухо:

– Старайтесь не думать ни о чем постороннем. Только о том, чтобы пещера открылась! Не вкладывайте в цифровую комбинацию никакого смысла набирайте наугад. Если вама зааахаоачаеатасаяа при этом набрать определенные цифры – неизвестно почему, но захочется именно такие, а не другие, подчиняйтесь...

– Ладно, – сказал Сурен. – С богом, начали!

Монета провалилась в щель, Акопян взялся за рычаг, Майкл отошел, освобождая место: зрители также потеснились, отодвигаясь. Крошечный "двойник" игрока плавно взлетел ко входу в тоннель. Сурен задумался, поджав губу... и быстро завертел диск. Огненные знаки набираемого сочетания один за другим возникали в "звездном небе"... и погасли вместе с надписью "Игра". Тайна не открылась. Акопян утер пот со лба.

– Смелее... – зашептал в ухо Майкл. – Думать только о том, что там, за стеной! Ну, еще раз...

"А в самом деле, – невольно подумал Сурен, бросая монетку, – что мы увидим, если сумеем взломать эту чертову броню? Машинное отделение корабля? Хранилище информации? Их – мертвых, застывших? Как-то все по-земному... Не вырваться из привычного круга! А как себе представляет "загадку Фобоса" Майкл? Сумел ли он придумать что-нибудь оригинальное? Интересно, что он спрятал внутри макета скалы? Вот было бы смешно, если бы американец оказался прав и мы когда-нибудь на Фобосе раскопали то же самое..."

Фигурка космонавта, пройдя через тоннель с перилами, уткнулась в глухую стену...

Неожиданно словно некая преграда лопнула в душе Акопяна: исчезла неуверенность, и он смело потянулся к диску. Бортинженер не представлял заранее, какую комбинацию наберет, но, кажется, это знала его рука!

Щелк, щелк, щелк... Цифры, цифры, буквы: вспыхивает длинная строка, и вдруг – о чудо! Автомат играет бравурный марш: среди звезд загорается ярко-зеленая, сыплющая искрами надпись: "Выигрыш". Стена разъезжается в две стороны: через щель брызжет слепящий свет... Там – золото, алмазы, груды драгоценностей; пещера из арабской сказки, убранная коврами! Эффектная, но наивная выдумка коммерсанта. И ее реальное воплощение: отскакивает никелированная крышка на передней панели автомата: в маленьком ярко-алом боксе лежит пачка купюр.

– Не возбраняется? – шутливо спросил Сурен у Игоря Петровича.

– Честно выиграл – бери! – ответил несколько ошарашенный Волновой. Он не ожидал такого результата.

– На всех! – решил Акопян и тут же, при бешеных аплодисментах и чисто американском оглушительном свисте зрителей, разделил пачку на четыре равных части...

Обменявшись крепкими рукопожатиями с Майклом, делегаты вернулись к машине. Блицы полыхали, будто безоблачной ночью на пляже разыгралась крохотная гроза. Часть народа, и весьма немалая, осталась в павильоне попытать счастья на "Фобосе" или у других "одноруких бандитов". Было ясно, что уже в этот вечер хозяин вернет изрядную долю потерянной тысячи. Прочая публика спешила рассеяться по своим машинам. Быстрее всех свернулось телевидение. Тридцатью годами раньше заревели бы, оскорбляя вечерний покой, бензиновые моторы, и живительный морской воздух отступил бы перед вонючей гарью. Сейчас лишь легонько загудели отлаженные электродвигатели, и машины снялись с мест. Целая колонна устремилась от берега к шоссе. К удивлению троих делегатов (кроме Волнового, воспринявшего это весьма спокойно), вывернувшись из темноты, бок о бок с их машиной пошел мощный полицейский электромобиль. С его крышки смотрела внушительная раструбом газовая пушка.

– Это еще зачем? – подозрительно спросил Тарханов. – Твоя работа?

– Моя, – как ни в чем не бывало ответил глава делегации. – Я связывался с нашим посольством... Он и сюда ехал за нами, просто вы не заметили.

– Ты безнадежен, – любезно сообщил Семен. – За тебя уже не возьмется ни один психиатр!

Марина прыснула в ладонь, а Сурен задумался, вспоминая утренние события.

На городских улицах кортеж стал рассеиваться: "болельщики" Акопяна уезжали, помахав на прощание и крикнув что-нибудь приветливое. Только тупорылый лакированный броневик провожал до самой гостиницы. При въезде на транспортную площадку он повел перед собой лучом прожектора. Зоркая Марина могла бы поклясться, что какие-то фигуры шарахнулись от аккумуляторной колонки. Очевидно, их заметила и полиция, поскольку дверь броневика открылась и выпустила троих здоровяков. Их руки многозначительно лежали на кобурах. Не без удальства козырнув своим "подопечным", парни тронулись вместе с ними к отелю.

– Господи, боже мой, доживу ли я до завтра! – шептала Марина, и пальцы ее, дрожа мелкой дрожью, вцеплялись в локоть Семена. – Когда мы наконец уберемся отсюда?!

Входя под козырек "Флориды", один из полицейских углядел некую подвижную тень на краю просторного навеса. Он тут же расставил ноги для упора и невозмутимо, как в тире, поднял пистолет. И безликий стрелок, притаившийся над входом, убрался, поскольку не желал вступать в поединок...

Глава VII

________________________________________________________________

НЕБОЛЬШАЯ ПОДВОДНАЯ ПРОГУЛКА

Впервые за трое суток спокойно спала Марина Стрижова. И не в гостиничной постели, сделанной, по последнему слову техники, из совершенно не "мокрой" синтетической пены, подогретой и душистой. Спала Марина в самолетном кресле, тоже достаточно широком и удобном, поскольку велики и просторны были последние лайнеры Аэрофлота, и незачем в них было экономить место. Да, обойдемся без дирижаблей! Три часа лету – и Москва. И какое счастье, что этот самолет -а наааша самолет, и никаких жутких детективных сюрпризов на нем не приходится опасаться, и никем другим не обернется эта круглолицая стюардесса с веснушками, которой так пошел бы классический русский сарафан!..

Другие делегаты не спали – Волновой, по обыкновению, читал с карандашом какие-то тексты, Тарханов с Акопяном играли в электронную мозаику, – но и они наслаждались дивным покоем. Близилась ночь, и громадным бледным сиянием лежал на лиловой воде удаляющийся американский берег. Будто там раскинулся ледяной щит, вроде антарктического...

А между тем день прошел насыщенно. Советская делегация записала в блокноты и на карманные видеомагнитофоны немало интересного. Поступали по совету Волнового – больше слушали, меньше говорили. Заседание, как известно, было посвящено гипнозу и психотерапии. Игорь Петрович на своем почти безукоризненном английском языке ("Он слишком академичен для Штатов, поезжайте в Лондон!" – смеялся Хартманн) сделал короткий и внушительный обзор. Он подчеркнул, что, может быть, ни в одной из национальных космических служб гипнометоды не применяются так широко, как в советской. Вообще после столетнего по меньшей мере периода, когда гипноз был пасынком медицины, применялся редко и лишь по желанию отдельных энтузиастов, наступала эпоха расцвета всех видов суггестии*. Благодаря развитию электронных средств анализа и контроля гипноз перестал быть вотчиной мистиков и эстрадных "чародеев". С него окончательно сняли ярлыки шарлатанства и трюкачества, его больше не ставили рядом со спиритизмом и черной магией, и даже районные поликлиники обзавелись гипнотариями. Что уж говорить о космонавтике, которая точно губка всегда впитывает самые передовые идеи из разных областей! Игорь Петрович под взволнованное гудение слушателей рассказывал о том, как применяются во время тренировок на Земле и полетов на орбитальных станциях кассеты, наговоренные опытными гипнодикторами: как люди, месяцами находящиеся вне родной планеты, с помощью внушения "купаются в море", "собирают грибы"... Он напомнил также об экстренном и весьма успешном применении психической "обороны" во время диверсии на астероиде, ставшем спутником Земли, базой для лабораторий и заводов. Это был не только гипноз, но и его, так сказать, следующая качественная ступень – внушение, производимое не словами или жестами, а непосредственно через биополе... Работу экипажа пытались парализовать с помощью "кольцевых волн" биоизлучений. Живые излучатели – ни о чем не подозревавшие колонисты – были тайно запрограммированы в клиниках мафии "космоборцев". Преступники разбудили в подсознании будущих источников "волны" тайные, порою еще детские страхи – фобии. И вот из нескольких центров стали расходиться по астероиду подавленность, озлобление, паника... Работам грозил срыв. Но после того как под "руководством хитроумного Тарханова были выявлены и изолированы все источники, Стрижова отобрала семерых колонистов, им гипнотически внушили программу "антифобий", то есть ощущения веселья и бодрости, и от семи новых центров пошло излучение с обратным знаком, неся радость, излечивая пораженных, возвращая всему поселку нормальное рабочее состояние... "Впрочем, эта область нами пока исследована мало, и мы на ней не будем подробно останавливаться", – скромно заключил Волновой. (Марина, все время укрупнявшая отдельные участки зала с помощью маленького телеприемника, встроенного в спинку переднего кресла, была готова поклясться, что некоторые слушатели, особенно пожилые, переглянулись не без значения. Лет тридцать назад еще тратились бешеные деньги на разработку "телепатического" и даже "телекинетического" оружия. Кое у кого явно вызвал тревогу успех Советского Союза на этом непроторенном пути... Но, может быть, Марине все просто примерещилось – настращал Волновой, изнервничалась сама из-за вчерашних гангстерских историй?..

_______________

* Сауагагаеасатаиая – внушение.

Затем Игорь Петрович призвал вернуться к "классическому" гипнозу, правда, в необычном применении. Гипнорепродукция! Торжественно подняв правую руку, руководитель делегации точно цирковую звезду вызвал на трибуну Сурена Акопяна. А когда тот проходил мимо, Волновой на миг жестко прищурился: мол, помни, о чем тебя предупреждали... И Сурен выдержал, несмотря на то, что его так и подмывало раззвонить на весь свет (блицы, микрофоны, телекамеры!) о потрясающей находке на Фобосе. Но в этом разделе доклада он не пошел дальше гладких формулировок, давным-давно использованных прессой. Зато довольно пространно со многими специальными терминами, позаимствованными у Семена, описывал подробности репродукции, своих ощущений. У слушателей создалось ощущение, что эксперимент был поставлен ради сугубо медицинских результатов, а то, что воспроизводили именно поход Акопяна по Фобосу, было чуть ли не случайностью... Волновой остался доволен.

Оказалось, что гипнорепродукцией, особенно на поприще космонавтики, занимаются не только в Союзе. Так было восстановлено недавнее трагическое столкновение австралийской почтовой ракеты с плавающим топливным баком заправочного комплекса "РС-Вест". Канадцы тренировали с помощью гипноза орбитальных спасателей и монтажников, в профилакториях космоцентра Аргентины гипнотизеры ускоряли реадаптацию прилетевших, и так далее, и так далее...

Одним словом, последний день в Америке прошел вполне спокойно и ощущения принес только приятные. То ли отказались неведомые зложелатели от своих планов, поскольку выступление русских на конгрессе все равно состоялось, то ли подействовала тревога, поднятая Волновым через советское посольство, и "президентская команда" по-настоящему охраняла делегацию... Как и предполагал вашингтонский чиновник в суперсекретной беседе с нью-йоркским "фермером", – международный форум окончился подписанием соглашения. Отныне Советский Союз, США, Канада и еще несколько стран обязывались делиться друг с другом всеми новшествами космической медицины и вести совместные исследования. Прав был ушлый администратор – сторонник "решительной" политики прежних времен – и в другом своем предположении.

После торжественного скрепления "главной бумаги" старина Хартманн отвез советских делегатов в некий весьма уютный бар, где познакомил с полным пожилым джентльменом, похожим на отставного боксера-профессионала. Джентльмен, говоривший хриплым басом и пересыпавший речь жаргонными словечками, оказался ведущим конструктором из НАСА. Его не ввели в заблуждение словесные узоры Акопяна. Он прекрасно понял, с какой целью была проделана гипнорепродукция. И теперь без околичностей, с истинно американской грубоватой прямотой, предложил "сколотить эскадру под двумя флагами" и "вместе двинуть" к Фобосу. "Наших тузов мы берем на себя", заявил конструктор, сие должно было обозначать, что он и его коллеги намерены провести идею совместного полета через высшее руководство НАСА...

А после обеда в гостиницу заявился владелец игрового павильона, Майкл Донован, и пригласил новых друзей на морскую прогулку. Время позволяло лайнер отлетал вечером. К общему удивлению, Игорь Петрович не стал спорить. Сам не поехал, сел за дисплейное устройство: "Мне тут надо еще порыться в парочке информбанков", – но прочих отпустил охотно. Наверное, были у Волнового основания верить в их безопасность...

А прогулка весьма занятная. Оказывается, Майкл располагал собственным суденышком, похожим на толстую камбалу и герметически закрытым со всех сторон. Под брюхом у "камбалы" был пластмассовый бак. Лодка легко могла становиться подводной. Сначала гости устроились в креслах на круглой огражденной палубе, и Донован покатал их по зеленому безмятежному морю, которое одно могло выветрить всякую память о том, что есть в мире зло и жестокость. Да неужели кто-то и впрямь таскает в карманах пистолеты-усыпители или носит еще более грозное оружие, если мир так прекрасен?.. Сделав круг по просторам бухты, где ветерок гнал мелкую рябь и вода от нее вдруг бралась свинцово-синим налетом, Майкл повел лодку в сторону Майами-Бич. За бахромой пальм, в массе тяжелой зелени прятались белые строения. Виднелось что-то, похожее на мавританский дворец со стрельчатыми арками и куполами; а рядом покрытый изморозью белоснежный куб...