Текст книги "Том 21. Избранные дневники 1847-1894"
Автор книги: Лев Толстой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 39 страниц)
28 августа 1865 г.*
Ребенок блажит и плачет. Ему спать хочется, или есть, или нездоровится. (То же самое с большими; только на ребенке виднее.) Самое дурное средство сказать ему: ты не в духе – молчи. То же самое и с большим. Большому не надо ни противоречить, ни сказать ему: не верь себе: ты не в духе. Надо пытаться вывести его из этого состояния и потом сказать: ты был не в духе и не прав. Этому приему с большими научила меня няня и мать. Они, так поступая с ребенком, успевают. В ребенке все в меньшем размере и потому нам понятнее, а отношение сил то же. Так же чувство дурного расположения духа сильнее рассудка. Я не в духе; мне это скажут. Я еще хуже.
Люди кажутся друг другу глупы преимущественно оттого, что они хотят казаться умнее. Как часто, долго два сходящиеся человека ломаются друг перед другом, полагая друг для друга делать уступки, и противны один другому, до тех пор, пока третий или случай не выведет их, какими они есть; и тогда как оба рады, узнавая разряженных, новых для себя и тех же людей.
Есть по обращению два сорта людей: одни – с тобою очевидно такие же, какие они со всеми. Приятны они или нет, это дело вкуса, но они не опасны; другие боятся тебя оскорбить, огорчить, обеспокоить или даже обласкать. Они говорят без увлеченья, очень внимательны к тебе, часто льстят. Эти люди большей частью приятны. Бойся их. С этими людьми происходят самые необыкновенные превращения и большей частью превращения в противоположности – из учтивого делается грубый, из льстивого – оскорбительный, из доброго – злой.
Вся премудрость людей заключается не в мысли – еще менее в деле, – а в слове. Человек может быть совершенно прав только тогда, когда он говорит исключительно о себе. Искусство публичных речей, парламентских и судебных – в особенности, английских, – состоит в этом приеме. Они не говорят: обман есть преступление, или принудительное образование вредно и т. п., а они говорят: на мои глаза или по понятию наших отцов – обман есть преступление, – или: ежели принудительное образование есть зло, то… и т. д. Они, выражая свою мысль, облекают ее в форму факта или предположения, для того чтобы побеждать возражения. В общем же, когда слышишь и читаешь их речи, замечаешь, что у них две цели: одна – выразить свою мысль, другая – говорить так, чтобы никто не мог дать мне démenti[84]84
опровержение (фр.).
[Закрыть]. Вторая цель большей частью преобладает. Так что очень часто вся речь наполнена только оговорками и заборчиками, ограждающими оратора от нарекания в том, что он сказал неправду.
И как певец или скрипач, который будет бояться фальшивой ноты, никогда не произведет в слушателях поэтического волнения, так писатель или оратор не даст новой мысли и чувства, когда он будет бояться недоказанного и неоговоренного положения.
То, известное каждому чувство, испытываемое в сновидении, чувство сознания бессилия и вместе сознания возможности силы, когда во сне хочешь бежать или ударить, и ноги подгибаются, и бьется бессильно и мягко, – это чувство пленеиности (как я лучше не умею назвать его), это чувство ни на мгновение не оставляет и наяву лучших из нас. В самые сильные, счастливые и поэтические минуты, в минуты счастливой, удовлетворенной любви, еще сильнее чувствуется, как недостает чего-то многого, и как подкашиваются и не бегут мои ноги и мягки и не цепки мои удары.
Совершенное возможно в воображении, как вечное движение возможно без трения и тяготения. Самое увлечение красотой и истиной мешает осуществлению красоты и истины.
Человек живет двумя сторонами: воображением и на другой стороне – деятельностью всех своих других способностей.
Человек, который жил бы только деятельно, не знал бы, что хорошо и что дурно (мужики); человек, который жил бы одним воображением, – слишком хорошо знал бы, что хорошо и что дурно, но не имел бы ни силы, ни уменья сделать то, что хорошо, и удержаться от того, что дурно.
Чем мудрее люди, тем они слабее. Чем глупее, тем тверже.
Хочешь узнать очень близко человека – снять с него ореол, который тебе видится над ним, посмотри на ноготь большого пальца его руки – плоть. А у Кесаря был большой ноготь.
Мы судим животных с точки зрения ума. «Заяц умен, что делает сметки». Он нерешителен. Заяц судил бы нас с точки зрения трусости: «Человек выдумал железные дороги, чтобы скорее бежать».
1870
1870. 2 февраля. [Ясная Поляна. ]* Я слышу критиков: «Катанье на святках, атака Багратиона, охота, обед, пляска – это хорошо; но его историческая теория, философия – плохо, ни вкуса, ни радости»*.
Один повар готовил обед. Нечистоты, кости, кровь он бросал и выливал на двор. Собаки стояли у двери кухни и бросались на то, что бросал повар. Когда он убил курицу, теленка и выбросил кровь и кишки, когда он бросил кости, собаки были довольны и говорили: он хорошо готовил обед. Он хороший повар. Но когда повар стал чистить яйца, каштаны, артишоки и выбрасывать скорлупу на двор, собаки бросились, понюхали и отвернули носы и сказали: прежде он хорошо готовил обед, а теперь испортился, он дурной повар. Но повар продолжал готовить обед, и обед съели те, для которых он был приготовлен.
Сколько бы ни говорили о том, что в драме должно преобладать действие над разговором, для того, чтобы драма не была балет, нужно, чтобы лица высказывали себя речами.
Тот же, кто хорошо говорит, плохо действует, и потому выразить самому себе герою словами нельзя. Чем больше он будет говорить, тем меньше ему будут верить. Если же будут говорить другие, а не он, то и внимание будет устремлено на них, а не на него.
Комедия – герой смешного – возможен, но трагедия, при психологическом развитии нашего времени, страшно трудна. Оттого только в учебниках можно говорить об «Ифигении», «Эгмонте»*, «Генрихе IV», «Кориолане»* и т. д. Но ни читать, ни давать их нет возможности. Оттого бездарные подражатели могут подражать подражанию (слабому) Пушкина, «Борису Годунову». Оттого белый стих, о котором останется несомненной истиной то, что на будущего себя сказал Пушкин:
Послушай, дедушка, мне всякий раз,
Когда взгляну на этот замок Ретлер,
Приходит в голову, что если это проза,
Да и дурная*.
Взятие Корсуни Владимира – эпопея.
Меншиков женит Петра II на дочери, его изгнание и смерть – драма.
3 февраля. 1870. Система, философская система, кроме ошибок мышления, несет в себе ошибки системы.
В какую форму ни укладывай свои мысли, для того, кто действительно поймет их, мысли эти будут выражением только нового миросозерцания философа.
Для того, чтобы сказать понятно то, что имеешь сказать, говори искренно, а чтобы говорить искренно, говори так, как мысль приходила тебе.
Даже у больших мыслителей, оставивших системы, читатель, для того чтобы ассимилировать себе существенное писателя, с трудом разрывает систему и разорванные куски, относя их к человеку, берет себе.
Таков Платон, Декарт, Спиноза, Кант. Шопенгауэр говорит, что его система есть круг (он говорит свод), чтобы понять который надо пройти его несколько раз.
У слабых мыслителей, Гегель, Cousin, разорвав систему, приходишь в непосредственное сношение с пустым человеком, от которого нечего взять.
Толпа же любит систему. Толпа хочет поймать всю истину, и так как не может понять ее, то охотно верит.
Гете говорит: истина противна, заблуждение привлекательно, потому что истина представляет нас самим себе ограниченными, а заблуждение всемогущими*. Кроме того, истина противна, потому что она отрывочна, непонятна, а заблуждение – связно и последовательно.
Русская драматическая литература имеет два образца одного из многих и многих родов драмы: одного, самого мелкого, слабого рода, сатирического, «Горе от ума» и «Ревизор». Остальное огромное поле – не сатиры, но поэзии – еще не тронуто.
1870, 14 февраля. Одним из лучших образцов того, каким образом очевидные для нас причины людских действий (для них самих кажущихся таковыми) не суть причины, ибо не совпадают с последствиями, а имеют другие причины, совпадающие с последствиями, есть мода. Причина вечной перемены одежды для людей есть желание богатейших отличаться от беднейших. Но ясно, что цель бессмысленна, ибо отличий много, кроме моды, и цель не достигается, ибо тотчас все переменяют. Но цель, не видная для действующих, достигается: брошенные платья одевают все бедное население Лондона, Парижа – больших городов. И это не случайно, очевидно из того, что там, где большое скопление народа, пролетариат, там и быстрые перемены мод, отдающие неизношенные материи дешево бедным. И где меньше пролетариата, там медленнее движение мод, где больше, там быстрее.
4 апреля. Читаю историю Соловьева. Все, по истории этой, было безобразие в допетровской России: жестокость, грабеж, правеж, грубость, глупость, неуменье ничего сделать. Правительство стало исправлять. И правительство это такое же безобразное до нашего времени. Читаешь эту историю и невольно приходишь к заключению, что рядом безобразий совершилась история России.
Но как же так ряд безобразий произвели великое, единое государство?
Уж это одно доказывает, что не правительство производило историю.
Но кроме того, читая о том, как грабили, правили, воевали, разоряли (только об этом и речь в истории), невольно приходишь к вопросу: что грабили и разоряли? А от этого вопроса к другому: кто производил то, что разоряли? Кто и как кормил хлебом весь этот народ? Кто делал парчи, сукна, платья, камки, в которых щеголяли цари и бояре? Кто ловил черных лисиц и соболей, которыми дарили послов, кто добывал золото и железо, кто выводил лошадей, быков, баранов, кто строил дома, дворцы, церкви, кто перевозил товары? Кто воспитывал и рожал этих людей единого корня? Кто блюл святыню религиозную, поэзию народную, кто сделал, что Богдан Хмельницкий передался России, а не Турции и Польше?
Народ живет, и в числе отправлений народной жизни есть необходимость людей разоряющих, грабящих, роскошествующих и куражащихся. И это правители – несчастные, долженствующие отречься от всего человеческого.
5 апреля. История хочет описать жизнь народа – миллионов людей. Но тот, кто не только сам описывал даже жизнь одного человека, но хотя бы понял период жизни не только народа, но человека, из описания, тот знает, как много для этого нужно. Нужно знание всех подробностей жизни, нужно искусство – дар художественности, нужна любовь. Кроме того, при величайшем искусстве нужно много и много написать, чтобы вполне мы поняли одного человека. Как же в 400-х печатных листах (самое многотомное историческое сочинение) описать жизнь 20 миллионов людей в продолжение 1000 лет, т. е. 20 000 000×1000? Не придется буквы на описание года жизни человека.
Но и это не вся еще беда.
Искусства нет и не нужно, говорят, нужна наука.
Не только подробностей всех о человеке нет, но из миллионов людей об одном есть несколько недостоверных строчек, и то противуречивых.
Любви нет и не нужно, говорят. Напротив, нужно доказывать прогресс, что прежде все было хуже.
Как же тут быть? А надо писать историю. Такие истории писали и пишут, а такие истории называются: наука.
Как же тут быть?!
Остается одно: в необъятной, неизмеримой скале явлений прошедшей жизни не останавливаться ни на чем, а от тех редких, на необъятном пространстве отстоящих друг от друга памятниках – вехах протягивать искусственным, ничего не выражающим языком воздушные, воображаемые линии, не прерывающиеся и на вехах.
На это дело тоже нужно искусство. Но искусство это состоит только во внешнем: в употреблении бесцветного языка и в сглаживании тех различий, которые существуют между живыми памятниками и своими вымыслами. Надо уничтожить живость редких памятников, доведя их до безличности своих предположений. Чтобы все было ровно и гладко, и чтобы никто не заметил, что под этой гладью ничего нет.
Что делать истории?
Быть добросовестной.
Браться описывать то, что она может описать, и то, что она знает – знает посредством искусства. Ибо история, долженствующая говорить необъятное, есть высшее искусство.
Как всякое искусство, первым условием истории должна быть ясность, простота, утвердительность, а не предположительность. Но зато история-искусство не имеет той связанности и невыполнимой цели, которую имеет история-наука. История-искусство, как и всякое искусство, идет не вширь, а вглубь, и предмет ее может быть описание жизни всей Европы и описание месяца жизни одного мужика в XVI веке.
1871
1871. 26 ноября*. Есть литература литературы – когда предмет литературы есть не сама жизнь, а литература жизни, и литература литературы 999/1000 всего пишущегося. Есть политика политики – когда предмет политики не есть государство, а прежняя современная политика, 999/1000 всей деятельности палат. Есть поэзия поэзии, и в музыке, и в живописи, и ваянии, и в письме, – когда предмет поэзии есть не жизнь, а прежняя поэзия, 999/1000 всего творящегося. Есть наука науки – когда предмет не есть жизнь, а прежние положения науки – Линней, Кювье, Дарвин. Есть или нет видов? Есть или нет понятия справедливости? Есть или нет тяготения? Есть философия философии, когда предмет не мысль, а системы. Первое легко и безгранично, второе трудно и редко.
Естественные науки – это стремление найти общее в жизни внешнего мира с жизнью человека. Человек родится из оплодотворенного яйца. Давай отыскивать яйцо в полипе и оплодотворение в папоротнике.
1873
1873, Noябpя 5. [Ясная Поляна. ] Художник звука, линий, цвета, слова, даже мысли в страшном положении, когда не верит в значительность выражения своей мысли. От чего это зависит? Не любовь к мысли. Любовь тревожна. А эта вера спокойная. И она бывает и не бывает у меня. Отчего это? Тайна.
Nоября 6. Еду на порошу. Я смолоду стал преждевременно анализировать все и немилостиво разрушать. Я часто боялся, думал – у меня ничего не останется целого; но вот я стареюсь, а у меня целого и невредимого много, больше, чем у других людей. Орудие ли анализа у меня было крепко, или выбор верен, но уже давно я более не разрушаю; а целыми остались у меня непоколеблены – любовь к одной женщине, дети и всякое отношение к ним, наука, искусство – настоящие, без соображений величия, а с соображением настоящности наивного, охоты – к деревне, порою к севру*…и все? Это ужасно много. У моих сверстников, веривших во все, когда я все разрушал, нет и 1/100 ТОГО.
Montaigne. La pointe à la sauce[85]85
Монтень. Острота в соусе (фр.).
[Закрыть]*.
Nоября 17. Разговор о земстве с Свербеевым. Администрация чувствует, что власть одна [?], а троицын день – березки.
Читал Верна*. Движение без тяготенья немыслимо. Движенье есть тепло. Тепло без тяготенья немыслимо. […]
28 декабря. Если человек думает, что его жизнь есть только преходящее явление – звук лиры Платона*, то это происходит оттого, что жизнь всех других людей представляется ему только звуком лиры, но если он любим или любит, значение своей жизни станет для него глубже.
1878
1878, 17 апреля. [Ясная Поляна. ] После 13 лет* хочу продолжать свой дневник. Вчера был у заутрени (пасха). Утром читал записки Веневитинова*. Ходил гулять с Василием Ивановичем. Говорили о его деле*. Вечером все с детьми на тягу в Заказ. Читал Болотова*. Дневник Бочарова. Кажется, все ясно для начала. Нынче встал в 10, читал, сбирался писать, но – насморк и слабость духовная и физическая. Вышел гулять, но холодно, – вернулся. Соня говорила с Лизаветой Александровной* и рада, что сделала ей пользу. Катают яйца. Стану писать письма.
5 мая. Вчера не помог старушке телятинской. Празднословил с Василием Ивановичем. Тщеславился мыслью и горячился с Соней. Нынче сердился на Алексея* и старосту, за то, что дурно окопали яблони. Читал утром записки Фон-Визиной*. Преданность богу – правда и опасно.
22 мая. Пережил важные и тяжелые мысли и чувства вследствие разговора с Василием Ивановичем о Сереже. […] Все мерзости моей юности ужасом и болью раскаяния жгли мне сердце. Долго мучился. Ездил в Тулу с Сережей и говорил с ним. Стал вставать рано и пытаюсь писать, но нейдет. Нейдет оттого больше, что нездоровилось. Но кажется, что я полон по края, и добром. Окончил Болотова. Читал Парфения*. Раскол наводит меня сильнее и сильнее на важность мысли о том, что признак истинности церкви есть единство ее (всеобщее единство), но что единство это не может быть достигнуто тем, что я, А или В, обратит всех других к своему взгляду на веру (так делалось до сих пор, и все расколы, папство, лютеранство и др. – плод этого), но только тем, что каждый, встречаясь с несогласными, откидывая в себе все причины несогласия, отыскивает в другом те основы, в которых они согласны. Осьмиконечный или четырехконечный крест, и пресуществление вина или воспоминание, разве не то же ли самое.
Был у обедни в воскресенье. Подо все в службе я могу подвести объяснение, меня удовлетворяющее. Но многая лета и одоление на врагов есть кощунство. Христианин должен молиться за врагов, а не против их.
Читал Евангелие. Везде Христос говорит, что все временное ложно, одно вечное, то есть настоящее. «Птицы небесные…» и др. И на религию смотреть исторически есть разрушение религии.
Дети: Илья и Таня рассказывали секреты, влюблены. Как страшны, скверны и милы.
Начал писать «свою жизнь»*.
1 июня. Летние гости: Машенька, Варенька, Таня, Свербеевы, Исленьев, Иславин, Бобринский, Урусов, все это кипит и расстраивает. Кроме того, Андрюша болен. Строю избу в Чепыже*. Все время это не брал пера в руки. Правда, письма написал. Читаю Парфения.
3 июня. Был Бобринский. Измучил меня своими разговорами о религии, о Слове. Его страсть говорить! Самообольщение удивительное. Для меня он важен был тем, что на нем с ужасной очевидностью ясно заблуждение основания веры на слове, на одном слове. Вчера писал довольно много в маленькую книжку, сам не знаю зачем? – о вере.
1879
28 октября 1879*.
Есть люди мира, тяжелые, без крыл. Они внизу возятся. Есть из них сильные – Наполеоны пробивают страшные следы между людьми, делают сумятицы в людях, но всё по земле. Есть люди, равномерно отращивающие себе крылья и медленно поднимающиеся и взлетающие. Монахи. Есть легкие люди, воскрыленные, поднимающиеся слегка от тесноты и опять спускающиеся – хорошие идеалисты. Есть с большими, сильными крыльями, для похоти спускающиеся в толпу и ломающие крылья. Таков я. Потом бьется с сломанным крылом, вспорхнет сильно и упадет. Заживут крылья, воспарит высоко. […]
Язык*
Не исполняется приказанье, надо письмо подновить.
Побирушка, помирушка.
Железные дороги какие леса потушили.
Я не уйду. Нечто за ноги выволокут.
Посыкнулись было купцы вновь отстроить, да не выстроили.
От приседания хвоста глаза смутились.
Всяк живот смерти боится.
Цвет темно-зеленый – крапивный.
Из пеленок вывалялся.
Лазоревый – яхонт. Лазоревый не ярко-зеленый ли?
«Произвел сына в грамоту». Мы смеемся сами, взяв у народа слово «произвел» и неточно употребляя его в смысле произвели в генералы.
Народ заворашивается. Завируха.
Похлебствоеал тому-то.
По угодникам шел.
Белужина, – земля. Вязковатый.
Земля матушка.
Обесхлебели, обезлошадели в конец.
В дуростях спускать не обык.
Особист.
Бомбы садить.
За тепло, за лето успею кончить.
Еще мне за сердце щепа влезла.
У татарина два коня, третья душа.
Однодворец замужичел.
Москва обсадилась козаками.
Вечную не кликнул.
По пояс в грязи лежит, а говорит – не брызжи. Свое справляй.
Трое союзников одной державы (о мосте).
Живот радуется.
Оборка будет.
Чужой чужим и пахнет.
Приплывная колода.
Чернозем, ног не выволочешь, облепит.
У глажены монастыри.
Старинушка!
Посягнул на дело.
Кнутом стегануть.
Стрельбы две или три.
Господь ходил по земле, так он нами не требовал.
Кремняет.
Нога назад отдает.
Вперед не чухайся.
Народ мляв.
Тармасит.
Тес колоний толщиной 9 вершков. Не узнаешь, что комель, что макуша.
На руку скор. Сабачут.
Почерябали бороной.
Язык помягче – пока не стар.
Закис – овес.
Овес косматый – за горой.
Денег – куб. сажень.
Лопаточка – скована.
[…] Привитает чужников.
С покрепочкой.
Отбросился от дома, дом упадает.
Без каши внучек ни на час.
К дому не рачит.
Распутная – всё по дворам.
Сяду перед ней на конник, не станет ли прощенья просить, – нет.
К дому не рачит.
Это его раденье.
Вызволяет мужичков.
Федор Алексеевич просит маму перекрестить.
Обнимает мать мальчик.
Обыкли, приобыкли.
Идучи за солому цепляется.
К тому делу приличился.
За косы, за ноги выволоку.
Выбили из дома вон.
По нем наровить. Чинит понаровку.
Жесток, а стал мякнуть.
Плоть играет. 4 года отстала.
Изба запустовала.
Душу отвесть нечем.
Коровенки нету.
Обрящи бог виноватого, оправдай бог правого.
Ах ты, ахроян!
Мулявишь, мулявишь, зубов нет.
Перевоз. Добору нет.
Авось бог даст, я отдохну.
Ногу пересадило.
Стрельцы лоском лежали.
Холостую не обратаешь. А то взять с задницей с одной.
Улуча время. Не в Иванову версту.
Способ к чему-нибудь.
Припало жениться.
Однова дыхнуть.
Заведни разве переделаешь.
Щунял.
Грамматика*
Грамматика. 1) Предлоги приставные к глаголам, под них подводи глаголы.
1) на, 2) при, 3) за, 4) у, 5) с, 6) под, 7) от, 8) раз, 9) об, 10) вз, 11) до, 12) в, 13) из, 14) вы, 15) пере, 16) про, 17) по, 18) о. Вести подходит под всё.
2) Однова, двою, трою и т. д.
3) А есть бывает высока, то лестницу подставляю.
А высоко бывало было, подставлял лестницу.
А буде высоко, подставлю лестницу.
А есть бывает спит, то не бужу.
А спит (бывало), я не будил.
– А будет спит, я не разбужу.
[…] 4) Хорошо ты делаешь. Много ты смыслишь. Большой твой капитал. Велика свинье честь. Нужно тебе было. Обратный смысл, как только эпитет первым словом.
5) Быть было в тебе ножу. Пропасть тебе как червю. Пропадать мне пришло. Пропасть было. Пропадать было. Пить до дна, не видать добра. Пить умереть. Особое время условное, будущее.
6) Купивши ружье, рассмотрев, бросил.
Рассмотревши, купив, не бросил.
Бросивши, не купив, не рассмотрел.
Севши, задремав, заснул.
Купивши (давнопрошедшее), купив (прошедшее), покупая (настоящее).
Взявшись за гуж да поплевав в пясть [1 неразобр. ] затягивает. (Деепричастие настоящее без дополнения.)
7) А что он на меня клеплет, ей (вместо то) облыжно.
8) А идти навстречу, спину знобит. (Если время не известное.)
А дожидаться их отъезду, не опоздать бы.
А сделать грех, навеки на сердце ляжет.
[…] 9) Много (у меня) хожено, видено, сижено, граблено, выпито. Plusquamperfectum.
А заехано, обвенчано, нагрешено-то.
10) Ноне – даве – ходя, живя – часом. Нонче, давеча, ходячи, живучи…
11) И велел ехать с осторожкой, и ты-де чист приедешь.
Обороты
1) Письмом подновить приказ.
2) Не выйду, нешто за ноги выволокут.
3) Чугунки да пароходы какие леса потушили. Разбои потушили.
4) От приседания хвоста глаза смутились.
5) Крапивный цвет – темно-зеленый.
6) Из пеленок вывалялся.
7) Лазоревый яхонт.
8) Произведи сына в дело.
9) По угодникам шел от Пензы до Киева.
10) Обесхлебел, обезлошадел, обезлесел, обессилил, обездомил ты меня, себя.
11) Я к седлу привык, приобык. Я ученью навык. Я спать обык после обеда, приобык или отвык. Я с женою свыкся. Баловаться повык?
12) Садит в город бомбы. Ногу пересадило. Кол засадил. Засади тебя. Москва отсадилась казаками.
13) За лето, за день успею кончить. Летом, днем сделаю. По лету приезжал. В лето всего успеешь.
14) Однодворец замужичел.
15) По родителю кликнула вечную.
16) В мосту трое союзников одной державы.
17) Живот радуется, болит.
18) На руку ерзок был.
19) С покрепочкой, с окоротой, с задержкой, с опаской.
20) Старинушко. Хозяинушко.
21) Ты хочешь вперед попнуться, а нога сама назад отдает.
22) Коровенки нет – нечем и душу отвесть. Хлеб приелся.
23) Придет зима, отдохнем. Думали, помрет, а отдох. Пыл отдох.
24) Девку не обратаешь. Он обротал его и насел.
25) Она ему не верста. Не в Иванову версту. Кого сверстал. Никого себе в версту не ставит. Безмерный человек.
26) Улуча время, час, вошел.
27) Способа не найду. От него способа не жди.
28) Припало жениться, учиться, уйти богу молиться.
29) Лаял матерно. Облаял меня ни за что. Взлаивает по-собачьи.
30) Отбросишься от дома, дом упадает.
31) А она (он) не по дворам.
32) Выволокут за ноги, за косы.
33) Выбивают из дома вона. Сбился с ног. Добивают до шпенту. Отбивается от рук. С похвей сбились.
34) У бабы купил за 10 к. спичечницу. Совсем с повалом.
35) Брат в отделе. В откладах дело проходит. Как цены на овес? Торгом.
36) Надо окороту дать (останову).
37) Полсема аршина – 6½.
38) Надо опаску иметь. Тут опаска нужна. Без обсылки не узнаешь. Мне без посылки нельзя.
39) Астраханцам голову отсекли, и тебе того ж хочется.
40) Нам и вода (сидни) (хлеб)… в честь.
41) Ты у меня по лестнице головой все ступеньки сочтешь.
42) Бей теперь во! Ты намерялся вчерась.
43) Давно ли ты от кнута да от плахи.
44) Какой ты князь. Я твоих родных в холопях найду.
45) Насилу цел уволокся. Только выволокся в Москву.
46) У тебя пьяная искра в лице, в глазах. От соплей ус мокрый.
47) Оходы вырежу. Налив бельмы, об угол ударишься. Ты бы своего отца за бороду поймал. Пойди к брату, он гостинцы с тобой поделит.
48) Добр подьячий, а язык высуня пишет. Зашод сзади, по голове ударя, язык бы пришиб.
49) Бахарь такой, что заслушаешься.
50) Притча – случай. Со мной всякие притчи бывали.
51) Лихо. Бойся лихого человека. Лихо – зло неисправимое.
52) Человек нравный. Лошадь с норовом. Не по нраву. К его нраву не подладишь (не примеряешься) (применишься) (привесишься). Нрав – то, что нравится и не нравится. Уже, чем характер, то, что остается от характера, – обычай, чтобы выразить характер – нрав и обычай. Вполне характер – склад.
53) Смышлен – intelligent – умен, разумен. Он не смышлен, да умен. Вымышленник. Он смыслит.
54) Ловкой, хлесткой, устрый, шустрый, стремой. Проворный.
55) Склонен к пьянству. Падок до денег, лаком до женского полу. Лих, добр до
56) Напрасно на меня наносишь покор.
57) На нем порока, покора нет.
58) <Всем телом неключим нравом>. От лени окоростовел.
59) Опился. Спился. Допился. Испился. Запил. Подпил. Перепил. Опили его. Распил ее.
60) Пришедши, доложась пойду.
61) Животом, грудью, головой скорблю.
62) Ко псу приравнял.
63) Исступила (ума). Выступила из ума. Отступила ума. Исступленье.
64) Нате разделите по себе жемчуг.
65) Умей затевать, умей и распутывать.
66) Мы тебя отсюда опростаем (выпростаем).
67) С давних лет повелось.
68) Всех воевод повывел. Дураков не выведешь.
69) Ходит около дела.
70) Дорогу перенял.
71) Каяться. Не закаивался. Пора покаяться. Перед смертью вспокаялся. На своего глядя накаешься. Докаялся до того, что еду в грех ставил.
72) Стигнуть. Пристигла святая. Застигла погода. Настигла зайца. Состигает зайца.
73) Ступать. Ступаться. Наступил на него. Приступил к делу, к человеку. Не знает, как приступиться. Он его заступил. Заступил его место. За него заступился. Уступай жене. Соступил с своей чести. Подступился к ней с лестью. Расступилась земля. Исступил ума (выступил). Проступился раз, одного прости, другой проступится. Отступился обступился.
74) Всё из купли – покупное.
75) У бар бояр спесь на сердце нарастает. До свадьбы зарастет. Земля урастает. Срослись. Доросли, что женить. Михайло порос.
76) Поститься. Напостился вволю. Запостился вот 2-й год совсем. Отпостился уж я. Допостился до того, что как тряпка. Испостился в нитку.
77) Метать. Наметывает горшки. Заметывал мережки. Подметки.
78) Пора тут – там.
79) Проварили бабу.
80) Литься. Налил бельма. Налился. Прилило счастье. Залило водой. Улило совсем. Водой разлились. Залился слезами.
81) Никого не щити. Ощитил постель. Защитил себе дом. Ищитился так, что его не найдешь.
82) С глушинкой, слепинкой, дуринкой.
83) Невразумительно, непонятно, путано говорит.
84) Вечор, заутро. Вчерась. Завтра наране… Позавтра. Завчера. Позавчера.
85) Катыши – крутячки, шарики.
86) Худобы (дурна) худого не было. Худость моя – мое недостоинство.
87) Прилика к нему. На него улики. Его облика такая. Разлика есть. По чем различить.
88) Нагульный скот. Загульная баба. Прогульные дни.
89) Силою, умом, деньгами легонек.<>
90) Свежина. Свежа сердцем.
91) Манка (Марья). Мосяга (Моисей). Исачка (Исай). Ивашка. Симонка. Орька. Орютка. Оринка. Пелагейка. Васильюшко. Николаюшко. Иванушко. Пелагеюшка. Софьюшка. Татьянушка. Янко. Якуш. Яшка. Яша. Лукаш.
92) Объявилось на виду у…
93) Он по отцу-матери, по хлебе-соли кроет.
94) Он его лошадью поклепал.
95) Блюдясь опалы. Блюдись греха, грязи. Покору от людей не ублюдешься. Наблюди без меня коня. Ублюди лошадь. Поблюди с хорошим кобелем. Поблюлся Ивана. Приблюди к дому.
96) Поставить с очей на очи.
97) Сигать. Руки не досягают. Посягнул на дело.
98) Принес вину, просьбу. Повинился в чем-нибудь.
99) Молчит во всем. Он ей молчит.
100) Добр, лих, до чего…
101) Невдолге, вскоре.
102) Затеять не умеет. Затеял на кого…
103) Ехать. Заехал в ухо. Наехал след и съехал. Изъехал до конца. Переехал путь.
104) Наутро. Заутро. Поутру, с утра, под утро.
Слова
1) Поликушко! будешь ужинать? Матушка, побирушке щей поставить ли? – Даром.
2) Посыкнулся было купец вновь отстроить.
3) Народ заворошился. Заваруха.
4) А не похлебствуй он куму, неправде его давно было оказаться.
5) Земля белужина.
6) Земля вязковатая.
7) Из себя особист.
8) Молодость не без глупости, старость не без дурости.
9) Оборка скотины летось была, да и по весне опять.
10) Собачуга был управляющий.
11) Почерябать бороной, очерябать стеклом руку.
12) За горбом поле. На горбу пашня, полоса.
13) Привитает чужников.
14) Монастыри углажены. Изуглажены.
15) Посягнуть на дело. На какое ты дело посягаешь?
16) Я и не высок, да кремняст.
17) Ты и не чухайся (суйся).
18) Нынче народ стал мляв.
19) Слышу, что-то в коробке тормосит.
20) Все примерли, и изба запустовала.
21) И видать, что мужик ахреян.
22) Без зубов сухой хлеб мулявишь, мулявишь.
23) К перевозу додору нет.
24) Стрельцы лоском лежали. В лоск положили. Лоском уложили.
25) Злыдни все не переделаешь. Из злыдней не выдерешься.
26) Батюшка пощунял, да и все.
27) К дому не рачит.
28) Это его раченье.
29) Вызволь меня из беды.
30) Личить. Он к тому делу приличился. В том деле уличился.
31) Он жесток для мужика. Он мягок для, до нас.
32) Плоть играет. Плоть отстала играть.
33) Тростить. Бревно, воду стростить, веревку, бревно в канат затростить, к канату пристрастить, натроститъ. Две веревки перетростить, подтростить к ней еще.
34) Наровит по ком-нибудь. Или: ты ему понарови. Понарови, пока он доходит, к нему принарови. Понаровку ему дай, сделай. Снаровку знает.
35) Никак не объегоришь рубленую пуньку.
36) Одолен, плакун-трапа.
37) Полоник. Полоничком снял.
38) Барина пластали. Умрет неравно. Станут пластать.
