Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 26"

Автор книги: Лев Толстой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 75 страниц)

* № 10. ⁴⁶² 462
  Та же глава в ѴІ-й редакции (в гранках) (Описание, рукопись № 344).


[Закрыть]

Глава XXXIV. ⁴⁶³ 463
  XXXIV исправлено изXXXVI.


[Закрыть]

ЖИЗНЬ ИСТИННАЯ НЕ ПОДЛЕЖИТ СТРАДАНIЯМЪ.

Но если бы даже одни люди, тѣмъ или другимъ доводомъ увѣрили себя, что ихъ ожидаетъ личное безсмертіе, или другіе, которыхъ очень много, успокоили бы себя часто безсознательно разсужденіемъ Эпикура о томъ, что смерти я не увижу, такъ какъ меня не будетъ, когда будетъ смерть, тѣ и другіе люди, удаливъ отъ себя представленіе о неизбѣжности смерти, никогда не въ состояніи, если они не имѣютъ истиннаго пониманія жизни, помириться съ представленіемъ объ ожидающихъ ихъ, угрожающихъ имъ со всѣхъ сторонъ неизбѣжныхъ страданій. Смерть еще ничего, мы научились жить безъ страха смерти; но страданія? Страданія, вотъ что ужасно! – говорятъ они. <Обыкновенно подъ этимъ общимъ словомъ страданій, смѣшиваютъ три разныя понятія о страданіяхъ: страданія свои тѣлесныя, личныя, которыя собственно и составляють главный ужасъ, потомъ видъ страданій другихъ людей, потомъ свои нравственныя страданія.>

И удивительное дѣло: утвержденіе о томъ, что утверждали не одни стоики, но и всѣ люди, мыслившіе о жизни, что <страданія суть произведения нашего воображенія, что> нашъ взглядъ на страданія можетъ или до безконечно большаго увеличить или до безконечно малаго уменьшить страданія, это утвержденіе изъ себя выводитъ людей, боящихся страданій и утверждающихъ <то, что это есть главное бѣдствіе жизни> то, что страданія – положительное зло, нисколько не зависящее отъ нашего взгляда на нихъ. Люди защищаютъ <дѣйствительность> неотвратимость и мучительность страданій, какъ какую то драгоцѣнность, какъ опору своего міросозерцанія, которую они ни за что не хотятъ и не могутъ уступить. И защищая свое представленіе о страданіяхъ, эти люди всегда смѣшиваютъ въ одно разные рода страданій, умышленно подмѣняя одно понятіе другимъ, страхъ передъ возможностью своихъ личныхъ животныхъ страданій – боли, состраданіе или видъ страданій другихъ и нравственныя страданія свои и другихъ людей, всѣ эти роды страданій кажутся имъ несомнѣннымъ ничѣмъ не уменьшаемымъ и, главное, ничѣмъ не оправдываемымъ зломъ.

«Человѣкъ привыкшій къ роскоши обѣднѣлъ, голодаетъ, мерзнетъ и принужденъ жить во вшахъ».

«Человѣкъ молодой, живой, полный силы сидитъ въ одиночномъ заключеніи».

«Вагонъ въ 6 тысячъ пудовъ, упавъ, навалился на человѣка и придавилъ ему половину тѣла. Онъ лежитъ подъ 6-ю тысячами пудами въ страшныхъ мученіяхъ. Вотъ первый видъ страданій, отравляющій жизнь людей».

«И все это можетъ быть со мною. Развѣ это не ужасно?»

Ужасно; и не можетъ быть не ужасно для человѣка, понимающаго свою жизнь, какъ плотское существованіе. Вся жизнь такого человѣка проходила только въ томъ, чтобы увеличивать свои наслажденія. Наслажденія же не что иное, какъ противоположная сторона страданій. Постель изъ розовыхъ листьевъ было наслажденіе сибарита, завернувшійся листокъ въ постели было его страданіе.

Средины нѣтъ для человѣка, полагающаго свою жизнь въ плотскомъ существованіи. Всѣ его состоянія – суть состоянія наслажденія, или страданія. И для такого человѣка богатство и здоровье и вытекающая изъ него возможность удовлетворенія своимъ похотямъ – наслажденія, нищета и нездоровье, и связанныя съ ними лишенія – страданія.

Возможность переходить и переѣзжать съ мѣста на мѣсто, видѣть тѣхъ людей, которые ему нравятся – наслажденіе, тюрьма – страданіе. Состояніе, при которомъ нигдѣ ничего не болитъ, и человѣкъ чувствуетъ незадержанную ничѣмъ дѣятельность своего тѣла – наслажденіе. Завалившійся на животъ вагонъ – страданіе.

Но такъ же, какъ для человѣка, понимающаго свою жизнь въ подчиненіи личности разуму, не можетъ быть наслажденіемъ его богатство, т. е. средство потворствовать своей личности и утверждать ее, какъ не можетъ быть наслажденіемъ свобода передвиженія и видъ тѣхъ или другихъ людей, какъ не можетъ быть наслажденіемъ сознаніе жизненности своего тѣла, такъ не можетъ быть и страданіемъ состояніе противуположное этимъ наслажденіямъ. Ни въ одномъ изъ этихъ случаевъ нѣтъ ничего такого, чтобы препятствовало теченію разумной и любовной жизни, какъ ее понимаетъ такой человѣкъ или хоть сколько-нибудь нарушало ее. То, что онъ, прежде богатый, лишенъ возможности ѣсть много и грѣться, когда хочется тѣлу, и состарѣлся и заболѣлъ, все это для него только условія, давнымъ давно извѣстныя и ожидаемыя и привѣтствуемыя имъ, какъ облегчающія для него дѣло его жизни – подчиненіе личности закону разума. То же и съ заключеннымъ. Страданія его вытекаютъ изъ представленія о томъ, что его тѣлу надобно бы и можно бы быть свободнымъ. Но для человѣка, полагающаго жизнь въ подчиненіи закону разума, нисколько не важна внѣшняя свобода или несвобода его тѣла. Для него важно подчиненіе его тѣла закону разума, a подчиненіе точно такъ же иногда еще и болѣе возможно въ тюрьмѣ, чѣмъ на свободѣ. 6000 пудовъ лежитъ на животѣ человѣка, раздавивъ его, какъ это ужасно? Но что же тутъ болѣе ужаснаго, чѣмъ то, чему мы, какъ говорятъ, подлежимъ и подвергаемся каждую секунду – залетитъ одна изъ билліоновъ летающихъ бактерій, и я безъ 6000 пудовъ буду точно также лежать и также умру. Но вотъ> Кондукторъ въ столкновеніи поѣздовъ прижатъ къ паровику и паръ выжигаетъ ему внутренности. На кораблѣ люди поѣдаютъ другъ друга и медленно умираютъ отъ голода. На пыткѣ выворачиваютъ ногти и сдираютъ кожу, человѣкъ похороненъ живой и просыпается въ гробу.

Развѣ это не положительное зло и такое несомнѣнное, что никакія разсужденія не могутъ уменьшить его? Вотъ это то ужасно, говорятъ люди, точно какъ будто прямо изъ рая, изъ того мѣста, гдѣ они никогда не видали и не производили страданій. Точно страданія, которыя они сами производятъ и сами испытываютъ и воображаютъ великая не только новость, но и неожиданность. Когда они съ такимъ ужасомъ разсказываютъ про того человѣка, который подвергся ужаснымъ страданіямъ, они какъ будто подразумѣваютъ то, что самое ужасное въ этомъ дѣлѣ то, что съ человѣкомъ этимъ, попавшимъ въ тюрьму или подъ вагонъ, или умирающимъ отъ голода или рака случилось что то такое, чего никакъ не должно было случиться, какъ будто человѣкъ всякій предназначенъ только для того, чтобы пить, ѣсть, курить папироски и веселиться, и вдругъ такая непріятная неожиданность. Точно какъ дѣти, которые перебили другъ другу носы и потомъ удивляются, что это больно. Вѣдь хорошо бы было человѣку возмущаться противъ страданій своихъ и людскихъ, если бы онъ самъ не производилъ ихъ. А то вся наша жизнь проходитъ въ томъ, что производимъ свои и чужія страданія, и потомъ удивляемся на нихъ, возмущаемся и готовы обвинять въ этихъ страданіяхъ всѣхъ, только не себя: т. е. тѣхъ, которые производятъ ихъ. У человѣка ракъ, и мы ужасаемся на его страданія, да посмотрите на прошедшую жизнь его, и вы увидите, что не смотря на всѣ предостереженія, которыя давалъ ему законъ жизни, онъ старательно дѣлалъ себѣ его. Люд[и] умираютъ безъ помощи въ страшныхъ мученіяхъ на желѣзныхъ дорогахъ, на поляхъ сраженій, на корабляхъ, въ тюрьмахъ. Да кто же сдѣлалъ эти войны, дороги, корабли, тюрьмы, и кто гналъ этихъ людей туда? Но нѣтъ, отвѣчаютъ на это, есть люди, которые наслѣдовали страшныя мучительныя болѣзни отъ предковъ, есть люди, которые никакъ уже сами ни въ чемъ не виноватые, что попали подъ вагоны и въ тюрьмы, на войну. Но дѣло не въ виноватости, а въ причинѣ страданій, и причину эту намъ нельзя не видѣть. Если бы люди любили другъ друга – не могли бы одни изъ нихъ умирать съ голода, не было бы войнъ, тюремъ, не было бы возможности проѣзжающимъ задавить человѣка. А если я участвую въ порядкахъ, мучающихъ людей болѣзнями, голодомъ, тюрьмами, ранами, крушеніями, то причины страданій, которымъ подверженъ и я, очевидны, они во мнѣ, въ моей жизни.

⁴⁶⁴ 464
  Зачеркнуто:А и страдаетъ человѣкъ отъ заблужденій другихъ людей, и заблужденія каждого человѣка заставляютъ страдать другихъ.


[Закрыть]Въ томъ то и дѣло, что человѣкъ не можетъ жить для себя однаго, не можетъ спастись одинъ, что нѣтъ для человѣка однаго его личнаго блага. Въ томъ то и дѣло, что заблужденіе человѣка производитъ страданіе человѣка, страданіе человѣка есть послѣдствіе заблужденія человѣка. Человѣкъ же, заблуждающійся и страдающій, не есть одинъ личный человѣкъ, я, Л. H., a человѣкъ это всѣ люди и теперь живущіе и прежде жившіе и тѣ, которые будутъ жить. – Это сынъ человѣческій, какъ называетъ это Евангеліе. И жилъ, и живетъ, и можетъ жить въ насъ только онъ, этотъ Сынъ Человѣческій, тотъ, который не только связанъ, но есть одно со всѣми людьми, который своими страданіями выкупаетъ и свои и чужіе грѣхи, своими заблужденіями производитъ свои и чужія страданія и своими избавленіями отъ заблужденій избавляетъ себя и другихъ отъ страданій. Ничто не доказываетъ съ такой очевидностью, какъ страданія, невозможность человѣку отдѣлить себя отъ другихъ людей и жить для своего личнаго блага.

* № 11. ⁴⁶⁵ 465
  Копия с предшествующего текста, сильно измененная Толстым и совсем отложенная (см. Описание, рукопись № 345).


[Закрыть]

Глава XXXIV.

ЗАЧѢМЪ CТРАДАНІЕ?

Но если бы даже и удалось людямъ ложными разсужденіями или суетой и возбужденіемъ страстей скрыть отъ себя ужасъ смерти, человѣкъ, не имѣющій истиннаго пониманія жизни, никогда не помирится съ представленіемъ объ ожидающихъ его, отчасти испытываемыхъ имъ, угрожающихъ ему со всѣхъ сторонъ неизбѣжныхъ страданій. Смерть еще ничего, мы научились жить безъ страха смерти, но страданія? Зачѣмъ страданія? говорятъ люди. Зачѣмъ эти ничѣмъ необъяснимыя и неоправдываемыя, глупыя и жестокія страданія? Зачѣмъ то, чего не должно быть, спрашиваетъ человѣкъ.

Кондукторъ при столкновеніи поѣздовъ прижатъ къ паровику, и паръ выжигаетъ его внутренности. На полѣ сраженія раненные безъ помощи ползаютъ, корчась отъ боли. На кораблѣ люди поѣдаютъ другъ друга и медленно умираютъ отъ голода. Башибузуки выворачиваютъ ногти и сдираютъ кожу съ живаго, человѣкъ похороненъ живой и просыпается въ гробу. Зачѣмъ это? Этаго не должно быть. Страданія всегда представляются человѣку чѣмъ то такимъ, чего не должно быть... ⁴⁶⁶ 466
  Далее идет текст варианта № 10 (стр. 619), начиная со слов:Когда они съ такимъ ужасомъ разсказываютъ про того человѣка»... и до конца.


[Закрыть]

Для жизни здѣсь въ пространственныхъ и временныхъ условіяхъ; для жизни личности объясненія страданій нѣтъ и не можетъ быть: <причины страданій и потому объяснение ихъ выходитъ за предѣлы личности и въ пространствѣ и во времени. Они находятся въ той истинной жизни, сознаніе которой дано человѣку.>

Страданіе есть неразумное необъяснимое зло. Смыслъ, сила жизни только въ стремленіи къ благу. И вдругъ является какая то таинственная сила, нарушающая это благо и производящая зло. Зачѣмъ она? Или зачѣмъ моя жизнь, какъ стремленіе къ благу? Еще, положимъ, если я пью, объѣдаюсь, развратничаю, страданія болѣзней, которыя я наживаю, могутъ быть объяснены. Страданія эти указываютъ мнѣ предѣлъ наслажденій, необходимость умѣренности въ нихъ. Положимъ даже, что и страданія въ тюрьмахъ, на поляхъ сраженій, при крушеніяхъ показываютъ мнѣ, что не надо дѣлать тюрьмы, сажать въ нихъ, не надо воевать. Но уже это объясненіе представляется сомнительнымъ для міросозерцанія личной жизни. Положимъ, что я буду всѣ силы употреблять на то, чтобы уничтожить тюрьмы, войны, крушенія, я не исполню этаго въ своей жизни и самъ подвергнусь этимъ страданіямъ, такъ изъ чего же я хлопоталъ? Но еще непонятнѣе страданія наслѣдственныя: отецъ мой или дѣдъ пилъ или былъ сифилитикомъ, и я родился уродомъ и страдаю всю жизнь. Зачѣмъ? За что? Разсужденіе о томъ, что потомство казнится за грѣхи родителей, и я своими страданіями служу иллюстраціей этой истины, не объясняетъ ничего. Я хочу блага для себя, а не быть иллюстраціей чего то для другихъ. Зачѣмъ мнѣэти страданія и за что? И еще непонятнѣе, такъ непонятно для личнаго міросозерцанія, что ничего даже и придумать нельзя: страданія людей, съ бухта барахта зарытыхъ живыми подъ землею въ Лисабонѣ или въ Вѣрномъ, или просто случайно заражающихся жестокой болѣзнью и страдающихъ мучительными страданіями годами. Тутъ уже нѣтъ никакого подобія объясненія, а такъ просто ходитъ по свѣту какая то злоба, называемая то Богомъ, то дьяволомъ, то случаемъ, ходитъ и бьетъ и мучаетъ людей, тѣхъ, кого вздумается, не давая никому никакого ни отчета, ни объясненія.

* № 12. ⁴⁶⁷ 467
  Шесть последовательных автографических, заново сделанных набросков Толстого той же главы XXXIV. Написаны вместо отложенных гранок.


[Закрыть]

Глава XXXIV.

Вариант первый. ⁴⁶⁸ 468
  Описание, рукопись № 354.


[Закрыть]

Если бы человекъ не зналъ ничего про смерть, одни страданиiя, испытываемые имъ и другими людьми, приводятъ человѣка къ признанию своей жизни внѣ личности.

Но если бы человѣкъ, не понимающій истинной жизни, и увѣрилъ себя, какъ магометанинъ, въ томъ, что послѣ смерти его ожидаетъ въ раю продолженіе его жизни, или бы, успокоившись разсужденіемъ Эпикура о томъ, что смерти онъ не увидитъ, такъ какъ его не будетъ, когда будетъ смерть, и съумѣлъ бы скрыть отъ себя ужасъ смерти, одни страданія, испытываемыя имъ самимъ и другими людьми, привели бы его неизбѣжно къ отрицанію своей личности и къ признанію своей жизни внѣ ея.

Вариант второй. ⁴⁶⁹ 469
  В той же рукописи.


[Закрыть]

«Но положимъ, что это все можетъ такъ казаться», жизнь можетъ казаться безсмертною, скажутъ люди, не имѣющіе жизни и опытомъ ея не познавшіе; «но какже объяснить страданія» скажутъ они. Зачѣмъ? За что всѣ эти ужасныя страданія, которыми полонъ міръ. Зачѣмъ, за что одинъ человѣкъ мучается годами ракомъ, параличемъ, попадаетъ въ одиночное заключеніе, попадаетъ Башибузукамъ, которые сдираютъ съ него кожу, зачѣмъ дѣти такъ ужасно страдаютъ? Зачѣмъ земля проваливается отъ землетрясенія именно подъ Лисабономъ, подъ Вѣрнымъ, и люди заживо погребаются въ землѣ? Зачѣмъ эти мученія? За что? однимъ эти мученія, a другіе доживаютъ въ благоденствіи до глубокой старости и безболѣзненно умираютъ. Зачѣмъ, за что это дѣлается? говорятъ люди, не понимающіе жизни. Имъ кажется, что эти то безсмысленныя страданія очевиднѣе всего опровергаютъ разумный смыслъ жизни, истиный <тогда какъ ничто, очевиднѣе этихъ самыхъ, кажущихся безсмысленными страданій, не утверждаетъ его.> Человѣкъ мучается голодомъ, страшной болѣзнью, или сидитъ 20 лѣтъ въ одиночномъ заключеніи, или ползаетъ съ оторванными ногами по полю сраженія, или кондукторъ въ крушеніи прижатъ къ кранамъ паровика, и паръ выжигаетъ ему внутренности, или ребенка мучаетъ злодѣй, и мы ужасаемся – зачѣмъ эти страданія? За что эти страданія? И, не получая никакого разумнаго отвѣта, они говорятъ – жизнь не имѣетъ никакого разумнаго смысла. Но отчего же этаго не должно быть? ⁴⁷⁰ 470
  Дальше идет текст частью помеченный:«пр[опустить]», частью целиком вычеркнутый, именно:
  Разсужденіе говорить намъ <напротивъ, что это самое и должно быть.> Съ одной стороны, что по статистикѣ случаи болѣзней, крушеній, казней, войнъ подлежать опредѣленнымъ законамъ. <И это самое должно быть. Вѣдь положеніе раненнаго на полѣ сраженія и кондуктора съ выжигаемыми внутренностями было бы ужасно, если бы оно было не то, что должно быть. Но оно то самое. Такъ чему же мы ужасаемся?> Съ другой стороны <если мы оглянемся на свою жизнь и подумаемъ о связи, которую имѣютъ эти явленія съ нашей жизнью, то мы увидимъ, что> всѣ эти явленія необходимы для насъ, что наша жизнь дѣлаетъ то, что есть люди голодающіе, есть люди, сидящіе въ тюрьмахъ, есть крушенія поѣздовъ, есть войны. Такъ что по разсужденію все это должно быть. Должно быть, мы возмущаемся, и все наше существо говорить, что этаго не должно быть. <Иначе мы не можемъ смотрѣть на страданія ни на свои, ни на чужія.> Страданіе это, то, чего не должно быть. Иначе мы не можемъ понимать страданія. <Не должно быть, а есть. В этой то противоположности и весь ужасъ страданія. Мало того, въ этомъ одномъ. —> <Въ томъ, что совершается то, чего не должно быть по нашему сознанію, и состоитъ сущность страданія. Наше сознаніе страданія возникло изъ этаго противорѣчія. И такія противорѣчія между сознаніемъ того, что должно быть и явленіями того, чего не должно быть составл> <Мы спрашиваемъ себя, зачѣмъ? За что? и, не находя отвѣтовъ, заключаемъ, что жизнь не имѣетъ разумного смысла. – И дѣйствительно, если мы не знаемъ зачѣмъ страданія? страданія дѣлаются ужасны, вся жизнь дѣлается страданіемъ, и намъ нельзя жить. Вѣдь если бы люди, непонимающіе жизнь, только дѣлали тѣ выводы, которые вытекаютъ изъ ихъ міросозерцанія. Нельзя человѣку жить у хозяина въ работникахъ, не зная того, что отъ него хочетъ хозяинъ, и зачѣмъ онъ ему велитъ дѣлать то или другое. Нельзя человѣку жить, не зная, зачѣмъ страданія>


[Закрыть]

Жизнь не имѣетъ смысла, человѣкъ живетъ для своего блага, a внѣ его существуетъ безсмысленная [?] сила, губящая и мучащая его. Разсужденіе показываетъ человѣку, что сила эта подлежитъ общимъ законамъ, что губится извѣстное количество людей и что для того, чтобы ему не подпасть подъ эту силу, надо одно – дѣйствовать, какъ и эта сила, безъ разбора губить другихъ, сохраняя себя (такъ и дѣлаетъ большинство) и терпѣть свое положеніе: понять, что онъ попалъ въ работники къ шальному и жестокому хозяину, который и нанималъ съ уговоромъ, что онъ сдеретъ шкуру безъ всякаго основанія съ кого ему вздумается, и доживать срокъ ему, жить какъ можно лучше. Но человѣкъ не можетъ успокоиться, и всякій разъ какъ на его глазахъ обдираютъ его товарищей или особенно, когда дѣло доходитъ до него, не можетъ не возмущаться и не спрашивать, за что? Зачѣмъ? Не можетъ не чувствовать въ глубинѣ души, что этаго не должно быть.

Зачѣмъ, за что страданія, говорятъ люди, невѣрующіе въ возможность объясненія этихъ страданій. И этимъ самымъ вопросомъ о томъ, зачѣмъ страданія, они уже утверждаютъ то, что страданія это то, чего не должно быть. И въ самомъ дѣлѣ, это не можетъ быть иначе, п[отому] ч[то] понятіе страданій, вѣдь есть ничто иное, какъ сознаніе того, чего не должно быть. Вся жизнь человѣческая проходитъ въ страданіяхъ и такихъ положеніяхъ, въ которыхъ онъ чувствуетъ, что съ нимъ совершается то, чего не должно быть. Человѣкъ обжегся горячимъ чаемъ – этого не должно быть, сѣлъ на гвоздь – этаго не должно быть. Я голоденъ, я озябъ – всего этаго не должно быть, и я дѣлаю то, что должно быть, дую на чай, вынимаю гвоздь, вырабатываю пищу, дѣлаю одежду.

Вариант третий. ⁴⁷¹ 471
  См. Описание, рукопись № 355.


[Закрыть]

<«Положимъ, что всѣ эти росказни о душѣ, добрѣ, о любви, о будущей жизни, все это старыя бабы выдумали, и мы умѣемъ жить и умирать спокойно, смѣло и бодро, безъ суевѣрій; но страданія? Это уже не старыя бабы выдумали <а это фактъ и нельзя отрицать его>. Вонъ человѣкъ голодаетъ, мерзнетъ – завтра это можетъ со мной, случиться, и нѣчто подобное уже я испытывалъ, вонъ у человѣка ракъ, параличъ и страшныя мученья, которыя ничѣмъ утишить нельзя, намеки и на это я уже испытывалъ, а вонъ человѣка посадили въ одиночное заключеніе, а вонъ тому ноги оторвало, и онъ ползаетъ безъ помощи по полю сраженія, а вонъ тѣмъ, инымъ башибузуки сдирали съ живыхъ кожу, а того жарили на огнѣ. A тѣ провалились при землетрясеніи и похоронены живыми. И все это, можетъ случиться со мной, и уже многое я испыталъ похожее. А вотъ вотъ начнется что-нибудь. Вотъ что ужасно, вотъ почему невозможна жизнь безъ разумнаго пониманія ея. Зачѣмъ страданія? ⁴⁷² 472
  В данном месте помечено вставить рукопись № 345, т. е. стр. 620и след.


[Закрыть]Не можетъ не задавать себѣ вопроса человѣкъ, не понимающій жизни, и отвѣта онъ не можетъ получить никакого кромѣ того, что это сдѣлано кѣмъ то на зло ему, <что это сдѣлано чортомъ, который и является единственной силой внѣ его самаго> какой то положительной силой. Человѣкъ живетъ для себя для своего блага, и злой Богъ, или судьба, или случай, или чортъ <для своего удовольствія> дѣлаетъ ему зло в видѣ страданій. Таково, сколько бы они ни старались затемнить, скрыть отъ самихъ себя, таково основное міросозерцаніе людей, не разумѣющихъ жизни. Не признавая никакой другой жизни, кромѣ жизни личности, начавшейся здѣсь, они должны признать еще другую силу, самую важную для ихъ жизни, ту, которая производитъ страданія. И сила эта представляется самой нелѣпой, какую только можетъ себѣ представить человѣкъ>. Я хочу дѣлать любимое мною и полезное дѣло, и вдругъ меня схватываетъ зубная боль, и я трое сутокъ валяюсь, корчась отъ боли. Или я живу, не дѣлаю ничего дурнаго, и вдругъ залетѣла бактерія, или поѣздъ сошелъ съ рельсовъ, и я потерялъ все: и жену, и дѣтей, и здоровье, я обреченъ доживать свою жизнь въ страшныхъ мученіяхъ калѣкой. Ребенокъ милый растетъ, радуется, радуетъ другихъ, и вдругъ ужасающія страданія и смерть. <И эти случайности на волоскѣ висятъ надъ каждымъ изъ насъ, и мы всѣ уже испытывали ихъ отчасти, и рано или поздно всѣ подвергнемся той или другой ужасной случайности. Есть ли тутъ какой нибудь смыслъ? И возможно ли разумному существу жить въ такихъ условіяхъ?

Вѣдь если бы люди только дѣлали тѣ выводы, которые неизбѣжно слѣдуютъ изъ ихъ страданій, ни одинъ человѣкъ не сталъ бы жить въ такихъ невозможныхъ условіяхъ. Ни одинъ работникъ не пошелъ бы къ хозяину, который бы уговоромъ поставилъ то, что, если ему вздумается, онъ позволитъ работнику жить спокойно, а если вздумается, то будетъ вытягивать изъ него и его дѣтей жилы, сдирать кожу или поливать горячей смолой, дѣлать то, что онъ на глазахъ нанимающагося дѣлаетъ по своей фантазіи съ своими работниками. Не столько смерть, сколько страданія должны привести разумное существо къ отрицанію личной жизни.>

Предположеніе о томъ, что за страданія мои здѣсь я буду награжденъ тамъ, не имѣетъ никакого основанія. Тотъ Богъ, который наградитъ меня тамъ за мои страданія здѣсь, сдѣлаетъ это только потому, что Онъ справедливый. Если же онъ справедливый, то Ему нельзя было и подвергать людей незаслуженнымъ страданіямъ, какъ я это вижу на дѣтяхъ. При такомъ разсужденіи невольно напрашивается библейское изрѣченіе Бога о томъ, что онъ взыщетъ на потомствѣ грѣхи предковъ. Но если жизнь каждаго человѣка есть жизнь личная, начинающаяся здѣсь, то родившееся отъ виноватыхъ родителей не можетъ быть виноватымъ, и Богъ, карающій его, есть Богъ злой и несправедливый, и не есть Богъ, и нѣтъ Бога, а есть только какая то противная разуму человѣка злая сила, которая губитъ и мучаетъ людей безъ всякаго смысла и толка. Ничто очевиднѣе страданій, <испытываемыхъ людьми,> не показываете людямъ невозможность пониманія своей жизни какъ личнаго существовавнія, начавшагося съ рожденія и кончающагося смертью.

<Такъ и смотритъ большинство людей на силу, управляющую міромъ. И только отъ того все зло міра, что такъ смотрятъ люди на эту силу и на міръ.

Есть злая сила, губящая меня и всѣхъ, кого попало, по своей прихоти. Она можетъ завтра погубить меня, и потому буду дѣлать все, что могу, чтобы она не сгубила меня. И ограждая себя, буду дѣлать тоже, что и она дѣлаетъ: буду также безучастно губить людей, какъ и она губитъ. И такъ и дѣлаютъ люди; но сколько бы они ни старались, губящая сила сильнѣе ихъ, добирается и до нихъ, и для нихъ разрушается весь ихъ трудъ, и міръ представляется имъ тою же жестокой безсмысленностью, еще болѣе жестокой, п[отому] [что] они видятъ, что всѣ ихъ усилія, все пропало даромъ. И вся жизнь опять та же жестокая безсмыслица. Испытываемое страданіе неизбѣжно вызываетъ въ человѣкѣ вопросъ, что дѣлать, чтобы этого не было, и попытки избавиться отъ страданія. Если страданіе продолжается, вопросъ видоизмѣняется, человѣкъ уже спрашиваетъ, зачѣмъ эти страданія? <И если оно еще продолжается и онъ не видитъ, зачѣмъ, онъ уже спрашиваетъ, за что?>

И въ 99 случаяхъ изъ 100 испытываемыхъ страданій человѣкъ получаетъ отвѣтъ на эти вопросы. На вопросъ, что дѣлать, чтобы прекратилось страданіе, отвѣтъ – перестать дѣлать то, что производитъ ихъ. На вопросъ: зачѣмъ? отвѣтъ чтобы впередъ ты не заблуждался, не отступалъ отъ закону, не грѣшилъ. <За что? За то, что ты отступилъ отъ закона – согрѣшилъ.> Опытъ жизни устанавливаете въ сознаніи человѣка связь причины и слѣдствія между заблужденіемъ преступленіемъ закона, грѣхомъ и страданіемъ.> ⁴⁷³ 473
  После написания третьего варианта была сделана автором попытка сначала соединить третий вариант с рукописью № 345 (стр. 620—6 22), а потом соединить второй и третий наброски в один текст, для чего и произведено сокращение третьего наброска в начале и конце.


[Закрыть]

Глава XXXIV.

Вариант четвертый. ⁴⁷⁴ 474
  Описание, рукопись № 356.


[Закрыть]

ЗАЧѢМЪ СТРАДАНІЯ?

«Но положимъ, скажутъ люди, не разумѣющіе жизни, что можно или увѣрить себя въ нескончаемости своей жизни, или просто не думать о смерти и не бояться ея, такъ какъ живой, пока онъ живой, никогда не увидитъ смерти, но страданія? Какой разумный смыслъ могутъ имѣть страданія? <Зачѣмъ страданія?»

Людямъ, не разумѣющимъ жизни, представляется, что жестокость беззаконность страданій, которыхъ не знаютъ одни и которымъ подвергаются другіе, очевиднѣе всего другаго доказываютъ невозможность разумнаго объясненія жизни, а между тѣмъ, именно эти то страданія очевиднѣе всего приводятъ людей къ необходимости признанія жизни въ ея истинномъ разумномъ значеніи.> <Зачѣмъ страданія голода, холода, труда, который необходимъ для избавленія себя отъ этихъ бѣдъ? Зачѣмъ страданія дѣторожденія? Зачѣмъ страданія дѣтей? – спрашивалъ себя человѣкъ еще въ древности и отвѣчалъ, какъ умѣлъ. Но отвѣты эти оказываются недостаточными. И въ новое время невольно ставятся еще новые вопросы.> Зачѣмъ надо провалиться землѣ именно подъ Лисабономъ или Вѣрнымъ и произвести страшныя страданія тысячъ людей? Зачѣмъ тифоны, наводненія, болѣзни и произведенные ими страданія тысячъ? <Налетаетъ тифонъ, и въ страшныхъ мученіяхъ умираютъ тысячи людей, молодыхъ, старыхъ, женщинъ, дѣтей. Земля проваливается подъ Лисабономъ или подъ Вѣрнымъ, и люди зарыты живыми. Болѣзнь является, чума, холера, проказа, и опять безцѣльныя страданія. Мало того, мы всѣ родиться не можемъ безъ того, чтобы не заставить страдать нашихъ матерей. Какой тутъ смыслъ? Зачѣмъ эти всѣ страданія?

Зачѣмъ изъ 100 000 семействъ именно одно гибнетъ и обгараетъ въ пожарѣ и переноситъ страшныя мученія. Другая случайность, прихоть тирана или борьба политическихъ партій, и зачѣмъ именно этотъ человѣкъ забрасывается въ одиночное заключеніе и проводитъ ⁴⁷⁵ 475
  в подлиннике:проводивъ


[Закрыть]тамъ 20 лѣтъ въ страшныхъ нравственныхъ мученіяхъ? Зачѣмъ этотъ, а не другой кондукторъ попадаетъ въ крушеніи подъ кранъ паровика, и горячій паръ выжигаетъ ему внутренности? Зачѣмъ башибузуки нападаютъ именно на эту беззащитную деревню и сдираютъ кожу съ живыхъ именно этихъ, а не другихъ дѣтей? Человѣкъ просто заражается или наслѣдуетъ отъ родителей болѣзнь ⁴⁷⁶ 476
  в подлиннике:болѣзнью


[Закрыть]и проводитъ всю жизнь въ страшныхъ мученіяхъ. Зачѣмъ изъ 100 солдатъ одинъ остается на полѣ сраженія съ оторванными членами и безъ помощи умираетъ въ страшныхъ страданіяхъ. Люди голодаютъ цѣлыми селами, болѣютъ, пухнутъ и умираютъ въ страшныхъ страданіяхъ.> Зачѣмъ, наконецъ, неизбѣжныя страданія холода, голода и борьбы съ ними, зачѣмъ страданія дѣторожденія? Какой смыслъ страданій? Зачѣмъ оно? Съ недоумѣніемъ, почти съ негодованіемъ спрашиваютъ люди. Что это значитъ? спрашиваютъ люди, точно, какъ будто страданія, которымъ они подвергаются, представляется имъ чѣмъ то новымъ и неожиданнымъ; точно они сами только что пришли изъ рая, въ которомъ люди никогда не испытывали никакихъ страданій, а не родились и выросли въ томъ мірѣ, въ которомъ вся жизнь ихъ и другихъ людей, происходившая на ихъ глазахъ, всегда и была подвержена всѣмъ этимъ страданіямъ, въ томъ мірѣ, въ которомъ всѣ тѣ радости, которыя они испытывали, покупались именно этими страданіями, что страданія эти, которыя такъ возмущаютъ ихъ, такъ связаны съ ихъ жизнью, что не будь того, что производитъ эти страданія, не было бы и всего того, что составляетъ ихъ благо жизни. Не было бы рожденіе, производящее страданія матерей, не было бы ихъ самихъ. Не было бы вѣтра, производящаго наводненіе и тифоны, не было огня внутри земли, не было бы и жизни на ея поверхности, ничего. Но мало того, люди не хотятъ видѣть и того, что они сами даже производятъ тѣ страдания, которыя возмущаютъ ихъ. Не селись они въ тѣсныхъ городахъ, при которыхъ по статистикѣ извѣстно, что сгораетъ извѣстный % людей, не было бы страданій сгорающихъ людей. Не враждуй они между собой, не было бы политическихъ партий, вслѣдствіи которыхъ люди мучаются въ тюрьмахъ. Не заводи они войны съ ея ужасами, не было бы тѣхъ страданій раненныхъ и брошенныхъ. Не старайся они какъ можно быстрѣе передвигаться и передвигать предметы съ мѣста на мѣсто, не было бы желѣзныхъ дорогъ съ извѣстнымъ % несчастій. <Тоже съ болѣзнями, тифами, голодомъ, замерзаніемъ, почти со всѣми страданіями людей, которые такъ страшно возмущаютъ насъ.> Человѣкъ попалъ подъ одну изъ этихъ случайностей, и мы возмущаемся, точно какъ будто съ человѣкомъ случилось не то самое, что и должно случиться. Вѣдь мы знали, что по статистикѣ столько % на каждый родъ несчастій, родовъ же несчастій ужасно много (я думаю столько же, сколько людей), и потому случается только то самое, что должно случиться, и возмущаться нечему. ⁴⁷⁷ 477
  Несколько кусков текста помечены к перестановке.


[Закрыть]

Глава XXXIV.

Вариант пятый. ⁴⁷⁸ 478
  Описание, рукопись № 357.


[Закрыть]

НЕПОСТИЖИМОСТЬ СТРАДАНІЯ ДЛЯ ЛЮДЕЙ, ПРИЗНАЮЩИХЪ ЖИЗНЬ ВЪ СУЩЕСТВОВАНIИ ЛИЧНОСТИ, ЕСТЬ НОВОЕ И САМОЕ СИЛЬНОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО НЕСКОНЧАЕМОСТИ <ЗЕМНОЙ> ЖИЗНИ.

<Но положимъ, скажутъ люди, не разумѣющіе жизнь, что можно тѣмъ или другимъ способомъ, или увѣривъ себя въ нескончаемости жизни, или суетой и заботами жизни ⁴⁷⁹ 479
  в подлиннике:жизнь


[Закрыть]скрыть отъ себя ужасъ смерти и жить, не боясь ея, но страданія?>

«Но хорошо, положимъ, что жизнь наша здѣсь есть постоянное, непрекращающееся увеличеніе разумной и любовной силы, начавшееся до этаго существованія и переходящее со смертью въ другое невидимое нами, положимъ, что это такъ, какое же при такомъ пониманіи жизни имѣютъ смыслъ страданія? Тѣ безцѣльныя, безсмысленныя страданія, которымъ подвергаются почему то одни люди и избавляются другіе; и страданія такія, которыя не могутъ быть ни для кого нужны и вмѣстѣ съ тѣмъ ужасныя и жестокія? Не смотря ни на какія разсужденія они возмущаютъ нашу душу и явно несомнѣнно показываютъ намъ безсмысленность нашей жизни». Зачѣмъ нужно, чтобы изъ сотенъ тысячъ семей именно это одно жило именно въ это время въ томъ домѣ, въ которомъ была труба съ сажей и одна лѣстница и чтобы на глазахъ матери сгорѣли ея дѣти и она сама перенесла бы тѣ страшныя мученія обжоговъ, въ которыхъ она умерла? Зачѣмъ надо именно этому солдату изъ тысячи попасть подъ ядро, оторвавшее ему обѣ ноги, и быть брошену на полѣ сраженія и умирать въ страшныхъ мученіяхъ? Зачѣмъ именно этому попасть въ одиночное заключеніе и, забытому тамъ, просидѣть 20 лѣтъ? Зачѣмъ кондуктору попасть въ крушеніи поѣзда подъ краны паровика, чтобъ ему медленнымъ огнемъ выжигало внутренности? Зачѣмъ надо землѣ провалиться именно подъ Лисабономъ или Вѣрнымъ и заживо зарыть невинныхъ людей? Зачѣмъ тифоны, наводненія, голодъ, чума, болѣзни, мучающіе и губящія однихъ и обходящія другихъ? Зачѣмъ <наконецъ> страданія холода, голода – нужды и борьбы противъ нея? Зачѣмъ муки дѣторожденія? Зачѣмъ случайность страданія дѣтей младендевъ?» спрашивали себя еще въ самой глубокой древности и до сихъ поръ не могутъ не спрашивать люди. И люди, не понимающіе жизни, признающіе жизнь только въ существованіи здѣсь отъ рожденія и до смерти, никогда не могутъ получить никакого отвѣта на эти вопросы. A отвѣты на эти вопросы необходимы для жизни. Безъ этихъ отвѣтовъ нельзя жить.

И не находя отвѣтовъ на эти вопросы, люди не понимающіе жизни говорятъ – жизнь не можетъ быть нѣчто разумное, жизнь безсмысленна.

Съ глубочайшей древности еще люди себѣ ставили эти вопросы. Зачѣмъ общія людямъ страданія нужды и борьбы съ нею, необходимость страданій труда (такимъ трудъ ручной представлялся въ древности), зачѣмъ муки дѣторожденія, зачѣмъ страданія дѣтей и случайность страданій однихъ, а не другихъ? И наша библейская мудрость отвѣчала, что страданія нужды и дѣторожденія это наказаніе, искупленіе прежняго грѣха, a страданія дѣтей и случайность страданій это наказаніе за грѣхи родителей. Если мы находимъ въ страданіяхъ человѣка, предающагося порокамъ и излишествамъ, тотъ смыслъ, что эти страданія какъ бы научаютъ его тому воздержанію, которое нужно для его блага, если мы находимъ въ страданіяхъ злаго человѣка, дѣлающаго зло другимъ, тоже предостережете въ его ложной дѣятельности, какъ бы далеко мы не прослѣживали ту связь, которая находится между причинами дурной жизни и слѣдствіемъ ея, страданіями, въ большинствѣ страданій, мучающихъ людей, мы не можемъ видѣть этой связи, и страданія представляются намъ прямо безсмысленной жестокой потѣхой какой то злой силы, мучающей на право и на лѣво того, кого вздумается.

Предположенія о томъ, что есть справедливый Богъ, награждающей и карающій, не разрѣшаетъ противорѣчія, п[отому] ч[то] если Богъ караетъ и награждаетъ людей тамъ за страданія здѣсь, то онъ дѣлаетъ это только п[отому], ч[то] онъ справедливый. Если же онъ справедливый, то онъ не могъ и подвергать людей незаслуженнымъ страшнымъ страданіямъ, какъ мы это видимъ на дѣтяхъ. То, что Богъ взыскиваетъ на дѣтяхъ грѣхи родителей, ничего не объясняетъ, если люди начинаютъ жить здѣсь. Ребенокъ ни въ чемъ не виноватъ, за что же съ него сдираютъ съ живаго кожу? Богъ, карающій и мучающій невинныхъ есть Богъ не только несправедливый, но злой и неразумный, т. е. нѣтъ Бога. Предположеніе же о томъ, что страданія суть слѣдствіе нашихъ заблужденій, объясняетъ только очень малую долю страданій такихъ, связь которыхъ съ заблужденіями намъ очевидна. Но и при этомъ объясненіи оставляетъ главный вопросъ безъ отвѣта. Хорошо, я страдаю отъ головной боли, отъ того, что я выпилъ вина, или я вернулся съ разбитымъ лицомъ отъ того, что пошелъ драться на кулачки; тутъ есть выводъ о томъ, что не надо пить и не надо драться, и страданія имѣютъ объясненіе. Но если я и пойму, что страданія мои отъ голода или отъ заключенія въ одиночной тюрьмѣ или отъ пожара, или отъ раны на войнѣ происходятъ отъ дурнаго устройства общежитія людей, я вижу несомнѣнно, что мои усилія переустроить не могутъ избавить меня отъ этихъ страданій, объясненіе это оставляетъ въ сторонѣ главный и единственно важный для меня вопросъ, почему это страданіе должно было постигнуть именно меня и что мнѣ дѣлать, чтобы его не было.