Текст книги "Рябиновые зори"

Автор книги: Лев Сорокин

РАЗГОВОР С МОРЕМ

 
В трубке шум,
Словно волны плещут.
Кто со мной говорит?
Прибой?
Море,
       номер твой —
                        бесконечность
Плюс грохочущий непокой.
Наберу его не на диске,
А на сердце вмиг наберу.
Море сразу задышит близко,
Заворочавшись на ветру.
Волны вспенятся облаками
И ударят о гребни крыш:
– Говорить захотел ты с нами?
Так иди к нам. Чего стоишь?
Ты бунтуешь, ты вечно споришь,
Для тебя —
            тишь да гладь трудней?
Не с того ль соленого моря
Только горюшко солоней?..
Пусть же по сердцу мне ударит
Набегающих дней прибой.
Буду нежным я,
Буду ярым,
Словно море,
Самим собой.
 

«Все больше обнажается Земля…»

 
Все больше обнажается Земля.
Как много леса вырубят за сутки!
И не считаться с этим нам нельзя,
И ни к чему с ухмылочкою шутки:
«На нас деревьев хватит! Жизнь одна…»
Но что потом?
А вдруг, с природой споря,
Мы вычерпаем реки все до дна,
И все леса мы вырубим под корень?
Мелеют реки,
Замедляют бег,
А был когда-то норов их неистов…
Потомков не забудьте,
Чтоб наш век
Не называли веком эгоистов.
 

ЗЕМЛЯ

 
– Щедра землица у Днепра! —
Сказал сегодня утром кто-то.
Но вижу я:
Земля щедра,
Коль люди щедры на работу.
Земле той было нелегко,
Не только в зной и непогоду:
Здесь атаман Иван Сирко
Рубился в битвах за свободу.
Лежат в земле
Сыны земли,
И снятся бывшим командармам
Не хлеб,
А взрывы здесь росли,
Когда земля звалась
Плацдармом.
И, сея огненный металл,
Спасала землю сталь Урала.
Того, кто землю прикрывал,
Земля собою прикрывала.
Землей все в мире рождено!
К ней вновь склоняются умельцы.
И наше счастье, как зерно,
Растят повсюду земледельцы.
 

«Шагаю по склону отвесному…»

 
Шагаю по склону отвесному,
А склона как будто бы нет:
Припаян к Уралу известному
Подземный
                уральский
                               хребет.
Давно он разгадан учеными,
Но весь не открыт,
                            не отрыт.
Он кладами
Тысячетонными
Еще до отказа набит.
 
 
Не верь отутюженной местности,
Обманчив утоптанный слой:
Есть горы —
Лежат на поверхности,
Есть горы —
Лежат под землей.
 

Я РОДОМ С УРАЛА

 
Я родом – миасский, с Урала,
Но только узнал я Урал,
Когда в громыханье металла
Танки ползли на вокзал.
 
 
Я думал:
Урал – это горы,
Брусничные наши леса
Да ястреб,
Парящий над бором,
Тревожных сорок голоса.
Но вот мне райком комсомола
Вручил пламеневший билет,
И я с ребятней
                      вместо школы
Шагнул в задымленный рассвет.
Нас мастер окидывал взглядом:
Отцовские шапки, пимы…
Не ящики —
Гнезда снарядам
Учились
Сколачивать мы.
 
 
Был цех до войны кинозалом,
Станки сотрясали его
И мне грохотали:
– Уралом
Зовется у нас мастерство.
 
 
…Я помню рабочие лица
И старого мастера бас:
– Идите, ребята, учиться,
Управимся мы и без вас.
 
 
Мы шли,
На металле устало
Бессменная смена спала.
Добро представало
Уралом,
Добро – не слова,
А дела.
 
 
Родня мне – рабочее пламя
И семьи синеющих скал,
Но снова и снова
С годами
Я свой открываю Урал.
 

ГОЛОСА ДРУЗЕЙ
Авторизованные переводы

ИЗ ЮОЗАСА НЕКРОШЮСА

 
Соседи, может, думаете вы,
Что дождь на ваши льется огороды,
На вашу жизнь,
На ваш практичный быт?
Нет, льется дождь потоками весны
На все поля,
На белые березы,
На каждую былиночку в лугах!
 
 
Бегут, лучась, девчонки без плащей,
Дождем омыты девичьи улыбки,
Как первые листочки на ветвях.
И ласточки летят издалека,
Сквозь дождь спешат
На родину прорваться,
Хотя намокли крылышки у них.
 
 
Глядите, люди, ласточки летят!
Так что же мы сидим?
Дела отложим
И по ручьям, как в детстве, побежим.
Вы зонтики забыли? Не беда!
Без зонтиков под дождиком весенним
Давайте, люди,
Ласточек встречать!
 

 
Нам живется хорошо, когда природу
Понимаем, словно друга своего.
Пьют олени и спокойствие,
                                           и воду,
Возле брода не увидев никого.
На рогах их, архаических, ветвистых, —
Нестареющей природы красота.
Хрустнет хворост за рекою, словно выстрел,
Но рванутся в лес олени неспроста.
 
 
Знают нас они,
Товарищей неверных,
И коварство громыхающих стволов.
Сколько было их, охотников примерных,
По квартирам понавесивших рогов!
Там, где моль таится в шкурах запыленных,
Словно гордость нездоровая людей.
 
 
…А олени скрылись в зарослях зеленых,
Убегая от врагов и от друзей.
 

 
Или в снах моих в свете заката,
Или возле цветущих лугов
Вновь резвятся во всю жеребята.
Убежав от своих табунов.
Как мелькают их быстрые ноги,
Как вплетаются гривы в закат!
На степные холмы без дороги,
Словно крылья несут жеребят.
Лошадиное ржанье укором
Долетит через даль к молодым.
Жеребята, напившись простором,
К матерям возвратятся своим.
Ночь закатные краски потушит,
Жеребята прильнут к матерям,
Будет месяц на небе пастушить,
Звезды гнать к неизвестным мирам.
Будет сказка в притихшей округе
В гривах звездным сверкать серебром.
Луч рассветный, как будто плугом,
Вновь распашет небес чернозем.
 

 
О, святое время медосбора!
Липы льют горячий сок страды
На колосья зрелые,
На травы,
На пчелу,
Летящую к цветам.
И стихают ливни вместе с ветром,
Хоть сверкают молнии вдали.
Человек садится на пороге,
Пчелы затихают возле ульев.
Только самолет гудит, как шмель.
 
 
А планета мчится во Вселенной.
Матерям повсюду снится хлеб.
Матери во сне готовят тесто.
И, созрев, как близкие планеты,
Яблоки срываются с ветвей.
 

 
Сквозь стекло голубого экрана
Слезы капают на континенты:
Плачет, плачет вдова Альенде
У планеты всей на виду.
Сердце Пабло Неруды набатом
Загремело и раскололось!
Кровь героев в землю глубоко
Просочилась, возмездье взрастив.
И от слез уже медь превратилась
В недрах рудников медных в патроны!
Вбита ненависть в эти патроны,
И народа чилийского гнев.
В Андах спят еще землетрясенья,
От которых не спят генералы.
И хватаются за пистолеты.
И мурашки бегут по спине.
Вновь за проволокою колючей
Песню Чили поет, и ей вторят
И седые медные Анды, и земля вся…
Чили поет!
 

 
Поднимаются травы земные
На лугах
И средь горных камней.
…Пусть звенят всюду косы стальные,
Травы встанут еще зеленей!
 
 
Ну а вот монументы иные
Разрушает течение дней.
 
 
Монументы упавшие слышат
Сочных трав многозвучную речь:
– Косари, разрешите мальчишкам
На зеленую вечность прилечь?
 

 
Деревья, как травы большие,
Как судьбы ветвистые наши,
Как люди на свежих просторах,
Что солнце выходят искать.
Пусть ливни листву обдирают,
Пусть ветры листву обрывают,
Пусть годы сквозь ветви сочатся,
Леса, словно люди, стоят.
 
 
Пусть молнии метят в вершины,
Пусть снежные мчатся метели,
Не первыми здесь мы проходим,
Последними здесь не пройдем.
 
 
В лесах еще жить и любить нам,
Умрем – мы гранита не просим, —
По дереву нам на могилу,
Пусть дерзко над нами шумят.
 

 
Подарите мне притихшую сосну,
Подарите мне хоть на день тишину,
Подарите мне песчаные часы,
Их нашел я у прибрежной полосы.
Дюны,
Дюны,
Зашуршавшие вдали,
Вы – разбитые часы
Моей Земли,
Дюны,
Дюны
Из зернистого песка
Не укажут нам минуты и века.
Вы у них, прошу, не спрашивайте зря:
– Из каких времен кусочек янтаря?
Море вечно,
Дышит вечностью волна,
И о берег вечный плещется она.
И, как будто каравеллы, облака
Молча в вечность уплывают сквозь века.
В вечной капле янтаря который год
Муравей иглу сосновую несет.
Он, как я, чтоб свой продолжить путь,
Лишь на миг остановился отдохнуть.
 

ИЗ РОМАНА РУГИНА

 
Когда чуть теплятся костры,
Лесным укроются туманом,
Мой край до утренней поры
Стреножен ночью, как арканом.
 
 
И все ж не верно, что кругом
Все замирает, засыпает.
Во мгле невидимым костром
Поэта сердце вновь пылает.
 
 
У сердца давний разговор
С седой Полярною звездою
И с белизною дальних гор,
И с многодумною тайгою.
 
 
Когда костры заснут в золе
За потемневшими лесами —
Сердца поэтов на земле
Горят высокими кострами.
 

 
На небе ни звездочки.
Тьма.
Лишь ветер находит дорогу.
От ветра, как бубен, дома
Гудят, поднимая тревогу.
 
 
Девать ему некуда сил?
Волну приподнял он речную,
И лодку в волне утопил,
И в чащу вломился лесную.
 
 
Но там, в приполярных лесах,
За ночь обломал свои крылья.
Бескрыло забился в ветвях
И выдохся, взвыв от бессилья.
 
 
Земле приносящие зло,
Они исчезают, как ветер…
Ни звездочки в небе.
Светло.
И звонкая тишь на рассвете!
 

 
С первого пронзительного крика
До молчанья смертного у нас,
Даже если ходим далью дикой,
Нету ближе материнских глаз.
 
 
Горе сына стянется арканом
И на сердце матери моей.
Мать меня считает мальчуганом,
Хоть у сына – двое сыновей…
Добрые дела сынов, как птицы,
К матерям летят среди зимы.
Нам во сне любое может сниться,
Ну а мамам снимся только мы.
 
 
Солнце не лучится в непогоду,
Вечно в доме не сберечь тепло.
Только сердце матери сквозь годы
Светит одинаково светло.
 
 
Снова по ночам не спится мамам,
Вновь тревожно им за сыновей.
Знаешь что? Пойду и телеграмму
Я отправлю матери своей.
 

 
Для костра деревья выбирая,
Береги подлесок. Осторожно!..
Вон сосна, засохшая, седая,
Предлагает: «Мне в кострище можно!»
 
 
Старые деревья неказисты,
Но зато горят они искристо.
Как у них тревожно и счастливо
Рвутся к небу огненные гривы!
 
 
Им уже потомства не прибавить,
Счастье – на земле прибавить света.
Не упасть в болотное бесславье,
А пылать, как солнечное лето.
 

ИЗ НУРЫ БАЙРАМОВА

 
Я прячу ноги теперь от пыли,
И руки прячу я от лучей,
И не брожу там, где мы бродили,
Когда колышется суховей.
А было:
Бегал по ранним росам,
Босой, как наши мальчишки все, —
По взгорьям утренним и откосам,
Где каждый стебель сверкал в росе.
Я рос, по росам ступая этим,
Они искрились:
– Иди вперед!
Я, может, стал потому поэтом,
Что верил: силу роса дает.
Потом учился, шагал планетой,
Парил в заоблачной тишине,
Но часто думал я до рассвета,
Что не хватает чего-то мне.
И сердце выплеснуло тревогу —
Мне с каждым годом все тяжелей,
А не хватает совсем немного,
Мне не хватает росы полей.
 

 
Вновь июнь тяжелеет плодами,
А в горах бурно тают снега.
И реке, напоенной снегами,
Сразу стали тесны берега.
Обуздан ее норов, попробуй!
С ходу бросилась на островок.
Так, что кажется:
                         мутная злоба
Захлестнула ревущий поток.
Эй, река, ты подумай сначала,
Не сходи ты от гнева с ума!
Ты сама островок создавала,
И вскормила его ты сама.
Ты песок для него приносила
И цветы зажигала огнем.
Образумься, умерь свои силы, —
Слышишь, птицы щебечут на нем.
 

 
Золотая пора в Копет-Дагской долине:
Тучи гуще, прохладней осенние дни.
Стаи птиц потревожил сверкающий иней,
И в большую дорогу собрались они.
Утки, крякая, взмыли за желтые горы,
Зябнут осенью утки и жаждут жары…
Так тоскливо остаться в отлетную пору
Одиноким и старым у склона горы.
Не догнать улетающий клин журавлиный,
Крылья стали тяжелыми у журавля.
Он рванулся, хотел он взлететь над долиной,
Но как будто его удержала земля.
Он застыл на холме, молчалив и тревожен,
И на скалы отвесные смотрит в упор:
Даже если взлетит он, то сможет ли, сможет
Улететь за вершины нахохленных гор?
Даже если дотянет до речки далекой,
Возвратится ль когда-нибудь снова домой?
Ярко-красные маки с густою осокой
Без него зашумят копет-дагской весной.
А над ним пролетают веселые птицы
И как будто кричат:
– Что ты медлишь, чудак?
Он рванется за ними,
И тут же садится,
И тревожно глядит
На тебя, Копет-Даг!
 

 
Все меняется в жизни:
И такое на свете бывает,
Что дорога в тропу превращается
И в дорогу —
Тропа вырастает.
Все меняется в жизни, меняется:
Море сушею стало с годами,
Ну а суша в моря превращается,
А пустыни густеют садами.
Все меняется в жизни,
Меняется:
Не замечу
Как стану степенным,
Но твои облик в душе сохраняется
Все таким же, как был,
Неизменным.
 

 
– Тюйдук,
Мой друг
Из камыша,
О чем поет твоя душа?
– О всех узорах на песке,
О первом утреннем цветке.
 
 
– О чем поешь, тюйдук, о чем?
– О ветре, спящем за холмом,
О том, как головы дрожат
Новорожденных верблюжат.
 

 
– О чем поешь, мой друг Тюйдук,
Когда роса еще вокруг?
– О том, что путь в жару далек,
Что зори – время для дорог.
 

 
Кара – черный,
Кум – пески,
Кто им дал такое имя?
Не от черной ли тоски
Не назвали золотыми?
 
 
И обидели:
Они
Так на золото похожи.
А степных цветов огни
Почернели разве тоже?
 
 
Может, нефть глубин черна?
Древней бронзой золотится.
Раскалены докрасна
У людей пустыни лица.
 
 
Сколько света с вышины,
Синевы над кряжем горным!
Каракумы не черны.
Не бывает солнце черным!
 

РАДУГА
Стихи для детей

НОВЫЙ ДЕНЬ

 
В роще крикнула кукушка,
Жук промчался:
– Жу-жу-жу.
Со стола возьму ракушку,
Быстро к уху приложу.
 
 
Полна ракушка звуками,
И звонами,
И стуками,
Скрежетами,
Скрипами,
Лязганьем,
И криками,
Плотничьими тресками,
И речными всплесками,
И гусиным гоготом,
И далеким топотом,
Писками мышиными,
Шепотами шинными,
Гулами машинными…
 
 
Лязгнул трактор на опушке,
Лес зашукал:
– Шу-шу-шу.
Новый день, а не ракушку
Возле уха я держу.
 

ОСОБАЯ СТРАНА

 
Есть за леском исхоженным
Особая страна,
Забором огорожена
Со всех сторон она.
Лишь ветерок затопает —
Луна нырнет в реку,
Там крыльями захлопают
Под крик: – ку-ка-реку!
Там утренней гимнастикой
День начинают свой
Инструкторы горластые
С куриною толпой.
И вот на все селение,
Рассказывая сны,
Кудахчет население
Той маленькой страны.
Им снилась Надя-птичница
И золото зерна.
Вдруг курица как кинется:
– Кудахт-кудахт – она!
И птицы к ведрам Надиным
Бегут вперегонки,
И зернышки, как градины,
К ним падают с руки.
Но ящик стал трибуною
Задире петушку.
И он собранье бурное
Открыл: – ку-ка-реку!
 

РАДУГА

 
В поле радугу крутую
Я увидела опять.
Вот бы ленту голубую
Мне из радуги достать,
Чтобы бантик завязать!
За полями,
За лесами —
Знаю! —
Радуга-дуга
Упирается краями
В заозерные луга.
Вон машина дяди Вити
Возит в город молоко:
– Дядя Витя,
Подвезите,
Мне совсем недалеко!
По лугам бежит дорога,
Отчего же не могу
Ни у леса, ни у стога
Встретить радугу-дугу?
Запестрело
Белым,
Алым
На поляне у реки.
Значит,
         радуга упала
И разбилась на куски.
 

СВЕТОФОР

 
Сошлись два тракта,
Каждый важный,
И тормозит слегка шофер:
Здесь, как скворечник трехэтажный,
Над ними поднят
Светофор.
 
 
И вместо стеклышек
В оконце
Там чья-то
Вставила рука
Кусок зари,
Осколок солнца,
И листик,
Сорванный с дубка.
 

ДВА ЕЖА

 
Сосны ласково шумят
И глядят
На наш отряд.
Мы шагаем на покос,
А за нами —
             верный пес.
Он в сторонку отбежал
И наткнулся на ежа.
Заскулил печально пес,
Уколов об иглы нос.
Иглы грозные торчат:
– Отойдите-ка назад!
Говорят:
– Меня не трожь!
Я – колючий,
Я ведь еж!
 
 
– Ежик,
Ежик,
Не сердись,
Ежик,
Ежик,
Развернись,
Пионерам верь на слово:
Мы не сделаем плохого!
Обитает в наших школах
Еж колючий,
Еж веселый!
Он лентяям очень страшен:
Колет он
Лентяев наших,
И нерях бросает в дрожь
Стенгазетный
Школьный
Еж!
 

СЕНОКОС

 
Слышен
Шепот
Острых
Кос:
– Сенокос!
Сенокос!
 
 
Люди
Вышли
На луга
Ставить
Рослые
Стога.
 
 
Но зубцами
Колких
Вил
Тучу
Кто-то
Зацепил!
 
 
Я стоял
На копне,
Капля
Стукнула
По мне.
Ни к чему
Сейчас
Дожди.
Туча,
Туча,
Уходи!
 
 
Слышишь
Шепот
Острых
Кос:
– Сенокос!
Сенокос!
 

НА БОЛОТАХ

 
Я вокруг болот хожу,
На болота я гляжу.
 
 
Далеко нам до пустыни,
Может, тыщи дней ходьбы.
Но желтеют кочки в тине,
Как верблюжин горбы.
 
 
Ну а вдруг остался тут
Ископаемый верблюд?
 

КЛЮЧ

 
В дикой чаще
Возле круч
Друг кричит:
– Нашел я ключ!
Но не понял я его:
– Ключ нашел ты
От чего?
Может быть, в пещерах звери
Запирают нынче двери?
Или мишка по дороге
Ключ посеял от берлоги?
Друг смеется:
– Подойди,
Подойди
Да погляди!
Ты таким ключом
Замок
Никогда б открыть не смог!
В дикой чаще
Возле круч
Выпал этот ключ
Из туч,
Но, свалившись с высоты,
Встретил он в земле пласты,
Сквозь которые вода
Не проходит никогда!
Ключ сквозь недра
Крепких гор
Пробивался, как шахтер.
Вышел он из-под земли,
Чтоб его найти смогли!
Чтобы юные туристы
Утолили жажду в зной
Чистой —
Чистой,
Серебристой,
Очень быстрою,
Искристой
Ключевой
Живой
Водой!
 

ГРЯЗНАЯ ДОРОГА

 
Грязная дорога,
Мокрые тропинки.
Хоть бы закружились
Первые снежинки.
 
 
Но стучат за стенкой
Капли,
       как будильник.
Посадить бы тучу
На ночь в холодильник!
 

ТЕПЛИЦА

 
Строители построили
Стеклянный
                светлый
                             дом.
Пусть до весны
                      зеленое
Зимует лето в нем!
Ведь раскален,
                    как Африка.
Котельщиком котел.
И на цветах под аркою
Жужжит семейство пчел.
Там только у огурчиков
В пупырышках тела:
Снежок в окно увидели —
И дрожь их пробрала!
 

ВЕСНОЙ

 
Солнце сильно пригревает,
Льется птичья трель,
И сугробы пробивает
Клювами капель.
 
 
Мама молча постояла
Около окна
И, задумавшись, сказала;
– На носу – весна!
 
 
На носу – весна!
                   Вот новость!
Я бегу к окну:
– У прохожего какого
Нос несет весну?!
 
 
На снегу лежат игрушки,
Слышен стук лопат.
– Ах, так это же веснушки
На носах ребят!
 
 
Льдины лопаются с громом,
Дырочки в снегу.
Я сидеть сегодня дома
Просто не могу!
 

КНИЖНЫЙ МАГАЗИН

 
Как на прилавке,
                        книжки
Разложены в углу.
И продавцом
                   Маришка
Уселась на полу.
А перед ней два зайца,
И куклы, и пингвин:
– Когда же открывается
Ваш книжный магазин?
Смотрите,
              на обложке
Знакомые матрешки!
А вот еще картина,
Так это ж Буратино!
Маришка улыбается:
– Входите, все открыто.
Вам эта книжка нравится?
Она про Айболита.
…Сует медведь под мышку
Про Айболита книжку.
Вот зайчики-приятели,
Усердные читатели.
У них уже на полке
Сто книг о сером волке,
У зайца глаз косится:
– А в книгах есть лисица?
 
 
А кот так долго рылся,
Что магазин закрылся.
– Не дергайте усы,
Взгляните на часы:
Рабочий день кончается…
 
 
С Маришкой кот прощается;
– Спасибо, продавец,
Вы просто молодец!
 
 
Нерадостно Маришке:
– Пингвин ушел без книжки!
 

СЧИТАЛОЧКА

 
Ананас
Упал
На нас,
А лимон
Упал
В бидон,
Мандарины,
Апельсины
Улеглись
На дно корзины,
А бананы,
А бананы
Прямо
Прыгнули
В карманы.
Кто не спрятался
В саду?
Я искать
Уже
Иду.
 

ТРУБЫ НАШЕГО ЗАВОДА

 
Трубы нашего завода
Необычно высоки,
Словно капельки восхода
К ним прилипли огоньки!
 
 
Для пилотов нету лучше
Маяков в ночном пути!
И по трубам
                к тучным тучам
Можно быстро заползти.
 
 
Влезу,
      если захочу,
Ноги в тучах промочу!
Пробегу по ним,
                        и гром
Вниз обрушится с дождем!
 
 
Только дядя у ворот
Не пускает на завод!
 

ПИОНЕРЫ ШЛИ ЗВЕНОМ

 
Пионеры шли звеном
И стучали в каждый дом:
– Вы скажите,
Вы скажите,
Есть у вас железный лом?
 
 
– Что ж, найдем для вас
Кочергу и таз,
Мятое корыто,
Сломанное сито,
Самовар безносый,
Старые подносы
И подобный хлам,
Что не нужен нам.
 
 
Пионеры шли звеном,
Чтоб мартеновским огнем
Был расплавлен,
Был расплавлен.
Этот наш металлолом:
 
 
Кочерга и таз,
Древний керогаз,
Мятое корыто,
Сломанное сито,
Самовар безносый,
Старые подносы
И подобный хлам,
Что не нужен нам.
 
 
Пионеры всем звеном
Наклонились над станком:
– Стал станками,
Стал станками
Бывший наш металлолом:
 
 
Кочерга и таз,
Древний керогаз,
Мятое корыто,
Сломанное сито,
Самовар безносый,
Старые подносы
И подобный хлам,
Что не нужен нам!
 
 
Пионеры всем звеном
Забегают в каждый дом:
– Вы скажите,
Вы скажите.
Есть у вас железный лом?
 

СКАЗКА ПРО ЖИРАФА

 
Правда, правда! Врать не буду:
Я открыл сегодня шкаф,
И ко мне
            из книжной груды
Вылез маленький жираф.
Округлил зеленый глаз:
«Ой, как холодно у вас!»
 
 
И на книжную страницу
В тот же миг вернулся он, —
Там и солнце золотится,
И синеет небосклон.
 
 
– Как зовут
                  тебя, жираф?
Отвечает громко:
                    – Раф!
Ну а можно просто —
                            Рафик,
Я ведь маленький жирафик.
Вес мой —
          триста килограммов,
Тыщу двести —
Весит мама!
Посмотрите вы,
Какой
У меня бинокль морской!
К нам приплыл из дальних стран
Старый добрый капитан.
 
 
С пальмы я ему
                      при всех
Снял кокосовый орех.
Это было нелегко,
Ведь орехи высоко,
Но в орехах —
Молоко!
 
 
Пил он, пил,
                 меня хвалил! —
И бинокль мне подарил.
 
 
Я смотрю в бинокль кругом:
– Ой, я вижу в роще дом!
Пропищала тонко мышка:
– Для жирафа мал домишко!
И пролаял пес-барбос:
– Раф! Ты домик перерос!
И мяукнула тут киска:
– А окошко
Слишком низко!
Раф трубу, как воротник,
Натянул на шею вмиг.
И кричит
            дождям и буре:
– В доме я, как в теплой шкуре!
 
 
…Не пройти зверятам мимо:
Над пятнистою трубой
Вместо столбика из дыма
Раф качает головой.
И опять он говорит:
– Ах, какой чудесный вид!
Вижу поле,
Вижу лес…
В общем, братцы,
В дом я влез…
 
 
Ветром сорвана листва,
На суку дрожит сова.
Мишка мокнет под дождем.
Шкура теплая на нем,
Снять ее бы на два дня,
Просушить бы у огня,
Самому на печку лечь,
Да жираф закрыл всю печь.
 
 
Плохо белке под зонтом
С длинным белкиным хвостом!
 
 
Ой, как много охов-вздохов!
Хорошо не будет нам,
Если плохо,
Если плохо,
Плохо
Преданным друзьям!
 
 
Будем строить новый дом,
Все вместятся в доме том!
 
 
Поднялись все рано-рано,
На субботник все пришли,
И жираф
Подъемным краном
Подает
Кирпич
С земли.
 
 
Час за часом,
День за днем
Вырастает чудо-дом!
«Мы с таким подъемным краном
Целый город возведем!»
 
 
И барбос пролаял:
                     – Гав!
Молодчина наш жираф!
Но бежит
Баран:
– Бе-да!
Бе-ез
Защиты
Поезда!
Бе-гемотом
Рядом с домом
На куски
Шлагбаум сломан!
Может вдруг малышка слон
Натолкнуться на вагон!
И тогда сказал жираф:
– А баран, ребята, прав!
 
 
И шлагбаума обломки
Нагрузили на осла.
И запела песню громко
Острозубая пила.
Подпевал ей молоток:
– Туки-туки!
Ток-ток-ток!
 
 
– Все готово,
Все готово!
Опускай
Шлагбаум новый!
Если он закрыт,
Должны
Ждать и мышки,
И слоны,
На вокзал придут тогда
Точно-точно поезда.
 
 
…Проводил здесь
Поезд скорый
Машинист-козел не раз,
Но впервые светофором
Засиял
Зеленый
Глаз!
 
 
Улыбается жираф,
Светофором чудным встав!
 
 
Про себя твердит он:
                          – Скоро
Как построим новый дом,
Я не только светофором,
Стану даже маяком!
 
 
…Солнце красное встает,
В океан река течет.
Смотрит Раф
На океан:
– Где ты,
Старый капитан?
У своей родной земли
Раф встречает корабли.
Над песком
И над леском
Он поднялся маяком.
 
 
Все. Последняя страница.
В сказку дверь
Должна закрыться.
И сказать уже пора:
– Доброй ночи,
Детвора!
Говорит вам это
Рафик,
Добрый
Маленький
Жирафик.