Текст книги "На дорогах войны"

Автор книги: Лев Кузьмин

Соавторы: Семен Буньков,А. Куликов,Георгий Красковский,Лия Вайнштейн,Иосиф Богуславский,Александр Поздняков,Виталий Черепанов,Мария Верниковская,Николай Жуков,Виктор Вохминцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Из Москвы доставили медикаменты, прилетел профессор и четверо суток, не отдыхая, боролся за жизнь сотен людей, пока инфекция не отступила.

Ежегодно оккупанты проводили по две крупных операции против партизан. Но чем дальше, тем неудачнее они становились. В 1944 году свои люди, работавшие в Минском гестапо, заранее оповестили о начале новой блокировки. Тогда партизаны вышли навстречу карателям и встретили их в двадцати километрах от намеченного врагом пункта. Гитлеровцев застали врасплох и разгромили.

А вот и еще одно памятное место. Здесь 28 июня 1944 года партизанский отряд Голощапова соединился с частями наступавшей Советской Армии. Три дня ждали освободителей. Партизаны перекрыли все дороги, все отходы, и всю свою годами накопленную ненависть, всю силу удара вложили в последнюю схватку с врагом, ускорив тем самым продвижение Действующей армии. 28 июля партизаны прошли парадным строем перед армейской частью и влились в нее. Храни, вековая ель, у развилки дорог, это священное место с мемориальной доской!

У одной из могил к Александру Егоровичу подошла Татьяна Корниенко и напомнила о тех, кто захоронен под аккуратным холмиком. Таня Корниенко была секретарем подпольного райкома комсомола. Сначала жила в городе, потом перешла в молодежный отряд Голощапова. Героическими подвигами увековечили себя комсомольцы. Было в отряде два паренька, лет по пятнадцати обоим. Крепкие, рослые, они уходили из отряда надолго, возвращались через месяц-другой и непременно удивительным образом. Однажды вернулись в немецкой форме на немецком грузовике, доверху наполненным оружием. Много раз приводили «языка». Незадолго до соединения с частями Советской Армии ребята погибли. Могучие деревья бессменными часовыми стоят у изголовья орлят, отдавших жизнь свою за Родину.

* * *

«Плачет в клубе старый партизан» – эти стихи Риммы Казаковой вспомнились мне, когда я сидел в квартире Александра Егоровича за столом, заваленном фотографиями, письмами, пригласительными билетами, орденскими книжками и другими документами, имеющими отношение к давним годам, проведенным в рядах народных мстителей. Глядя на снимки, перебирая письма, механизатор нет-нет да и тянется к платку, украдкой вытирает глаза.

Ни годы, ни расстояния не властны над старой дружбой. С новым 1965 годом поздравили Голощаповых супруги Мина и Клава Вододоховы. Прислал ящик яблок Тараканов, бывший оружейник, ныне часовой мастер. Ольга Андреевна Мальцева пишет:

«Главное, держите переписку… Может, еще передумаете да и приедете к нам на местожительство. У нас здесь хорошо, урожай высокий, дел много. Если в чем нуждаетесь – поможем…»

Семья сибиряка Голощапова отвечает друзьям, живущим в Белоруссии, на Украине и в других местах. Голоса боевых друзей не умолкают. Память не остужает жар сердца.

В. Марков
СНАЙПЕРСКАЯ КНИЖКА ВАЛЕНТИНЫ ЛАЗАРЕНКО

1

Тоненькая, всего в несколько листков, книжечка. На ее обложке, посередине, печатными буквами выведено: «Снайперская книжка». Над нею мелким шрифтом – «Смерть немецким оккупантам!», а внизу, в скобках – «Счет мести».

На последней странице – несколько четверостиший. Кто их автор, неизвестно. Эти стихотворные строки наизусть заучивались снайперами. Стихи призывали, учили, напоминали. Вот одно из стихотворений:

 
Товарищ!
Мы бьемся за славу, за честь,
За землю и волю свою,
Помни священное слово «месть»,
Будь беспощаден в бою.
 

На внутренних страницах мелко, убористо, разными почерками сделаны записи. Каждая из них заверена печатью. Таких записей в книжечке – тринадцать. Значит, тринадцать фашистов уничтожил владелец снайперской книжки. Тринадцать – это только основные цели: вражеские снайперы, пулеметчики, офицеры. На счету снайпера гораздо больше мишеней, несколько десятков.

Кому же принадлежит книжка?

С фотокарточки, почти паспортного размера, из-под нахмуренных бровей строго смотрит круглолицая, с мальчишеской прической девушка. Это ее снайперская книжка. Фамилия девушки – Лазаренко, имя – Валентина Николаевна, звание – младший сержант, военная профессия – снайпер.

Сейчас Валентина Николаевна носит другую фамилию – Рогова. И профессия у нее самая мирная – расценщик локомотивного депо. Возвращается локомотивная бригада из поездки – сдает маршрутные листы расценщикам. По ним определяют Валентина Николаевна и ее подруги, во сколько обошлась поездка, сколько сэкономлено топлива, сколько заработали машинисты, их помощники…

В стрелковом тире локомотивного депо станции Троицк идут тренировочные стрельбы из мелкокалиберной винтовки. Женская и мужская команды ДОСААФ готовятся к городским соревнованиям. На огневой рубеж выходит уже немолодая, высокого роста женщина. Движения экономны, точны. Это Валентина Николаевна. Пули, посланные ею, летят в мишень, а когда-то они разили врага…

2

…Старший мастер Григорий Мурмыло, мужчина лет сорока, сегодня что-то не в себе. Лицо не то что сердитое, а какое-то каменное, и в глазах столько горя, что просто больно смотреть на него.

«Снова, наверное, в военкомате отказали на фронт брать», – глядя на него, думают девчата.

В обеденный перерыв девчата собрались вместе. Закусывают тем, что в узелках, делятся друг с другом съестным.

Подошел и старший мастер. В руках у него газета.

– Я почитать вам пришел, девчата, – сказал Григорий Мурмыло и сел на табуретку, поближе к окну.

Придвинулись к мастеру и застыли, слушая. Нет, сегодня старший мастер читал не сводку Совинформбюро. Он читал о подвиге Зои Космодемьянской. В душе у Вали, как и у других девчат, рассказ о Зое вызвал чувство боли, негодования, желание отомстить врагу за смерть отважной советской девушки..

Старший мастер Григорий Мурмыло, смахнув слезу, сказал:

– Теперь за работу, девчата. Здесь тоже фронт, – и, тяжело опустив крупную голову, зашагал по проходу между станками…

Через неделю Валю можно было видеть в строю курсантов всеобуча. В ловко подогнанной старой фуфайке, резиновых сапогах она вместе с такими же, как и она, девушками, работницами разных предприятий города, шагала по центральной улице. «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой, с фашистской силой темною, с проклятою ордой», – неслась над строем песня.

Шли дни, месяцы. Недавняя ученица ремесленного училища, фрезеровщица тракторного завода стала солдатом. Научилась без промаха стрелять, быстро окапываться, маскироваться, делать перебежки, наизусть знала уставы.

– Когда же на фронт, товарищ лейтенант? – обращались к работнику военкомата Гладышеву она и ее подруги Маша Вишнякова, Люда Шульгина и другие девчата.

– Всему свое время, девушки, – отвечал лейтенант и с сожалением смотрел на пустой рукав своей гимнастерки. Девушки, может быть, и попадут на фронт, а вот ему путь туда заказан.

Однажды (это было уже в 1943 году) в военкомате ей сообщили:

– Направляем тебя в снайперскую школу. Оформляй документы – и в дорогу.

В этот же день она подала заявление об увольнении мастеру Григорию Мурмыло. Тот прочитал и расстроился.

– Не отпущу, – вырвалось у него. – Кого я на место тебя поставлю, кто может на двух станках работать?

Так и написал на заявлении:

«Возражаю. Считаю, что здесь она так же нужна, как на фронте».

Все же Валю с завода отпустили. Пятнадцатилетние мальчишки, с завистью поглядывавшие на Валю, приготовили ей на прощание подарок – небольшой кинжал с наборной ручкой.

– Пригодится, может, да и память о нас будет, – говорили ей.

Вскоре Валю, Люду Шульгину и других девушек из Челябинска провожали в женскую снайперскую школу. Гудел перрон вокзала. Слезы, добрые напутствия, пожелания. Проводить Валю пришла и ее бабушка.

– О божэчко, можна як нэбудь зробиты, шоб нэ ихаты? – По старому морщинистому лицу старушки текли слезы.

– Надо, бабушка, ехать, надо, – обнимая ее, говорила Валя.

– Ну с богом, внучка. Гляди, шоб мэни не стыдно було людям в глаза дывиться.

– Не подведу, бабушка. Маме поклон передай, я ей про все написала…

Но не так быстро, как хотелось, попали девушки-снайперы на фронт. Снова штудировали материальную часть различных видов стрелкового оружия, набирались опыта выбирать цели, маскироваться, учились выдержке, выносливости – всему тому, что должен уметь снайпер, какие качества он обязан в себе воспитать.

Лишь в марте 1944 года восемнадцатилетняя Валентина Лазаренко в составе отдельного снайперского взвода попала на передовую на 3-й Белорусский фронт.

3

Конец марта. Ноздреватый, потемневший снег устилает землю. Необычно тихо. «Вроде и войны нет», – думает Валя, пробираясь по глубокой, в рост человека, траншее следом за младшим лейтенантом.

– Неужели это и есть передовая? – спрашивает она.

– В шестистах метрах – гитлеровцы, – младший лейтенант досадливо повел плечом (вот, мол, еще не верит, что на передний край попала) и прибавил шаг.

Прошли еще метров тридцать. Командир взвода остановился против пожилого солдата, протиравшего обоймы с патронами.

– Саватеев, где сержант?

– Он за наблюдателя, товарищ младший лейтенант.

Командир взвода с минуту что-то прикидывал, потом оглянулся на Валю, бережно державшую винтовку с причудливой рукояткой затвора, потом снова повернулся к солдату.

– Позови сержанта, Саватеев.

Подошел сержант, командир отделения.

– Это младший сержант Лазаренко, снайпер, – познакомил Валю с сержантом командир взвода. – «Поохотиться» решила. А у нас есть на кого.

– Что правда, то правда. Изнахалились фашисты совсем, каждый день в той лощинке появляются. Из винтовки их не возьмешь – далеко все-таки, а бить из пулемета – большая роскошь. Мигом точку засекут и жди мин на свою голову. – Сержант с любопытством и недоверием разглядывал Валю.

– Ты, сержант, покажи ту лощинку, растолкуй все, – приказал командир взвода.

– А вы подождите уходить, товарищ младший лейтенант. Гитлеровец вот-вот появится. Я видел, как один с термосом пробегал лощинкой. За обедом, видно. Будет возвращаться – снайпер и возьмет его на мушку.

Валя улыбнулась: из снайперских винтовок на мушку ведь не берут…

– Пойдемте, только головы не высовывайте, с той стороны тоже постреливают, – повернулся к Лазаренко сержант и повел ее по узкому ходу сообщения в выдвинутый вперед, метров на пятнадцать, окопчик.

Валя протиснулась в полукруглую ячейку, приготовилась к стрельбе. Сзади стоял сержант и показывал, где та лощина, которой пробегали гитлеровские солдаты. Определила расстояние: да, метров 600. Хотела спросить, с какой стороны, слева или справа по фронту, ждать фашиста, как услышала: «Идет».

Вражеский солдат, низко пригнувшись, нес на спине что-то тяжелое. Он особенно не торопился: был, видимо, уверен, что пули здесь не достанут. Валя легко поймала его в перекрестие прицела и выстрелила. Она сама видела, как фашист, словно споткнувшись, повалился лицом вниз.

– Молодец, младший сержант, – похвалил командир отделения. – Снайперский выстрел!

4

«Вражеский снайпер лишь на мгновение приподнялся из окопа и тут же упал, сраженный пулей девушки-бойца Лазаренко».

(Из армейской газеты).

Фашистский снайпер оказался на редкость назойливым и хитрым. Он все время обстреливал позицию, которую занимала рота капитана Коршуна, оставаясь сам незамеченным.

– У меня в роте два снайпера, а с одним сладить не можете, – отчитывал капитан Лазаренко и ее подругу Зину Андрианову.

Вообще-то капитан и сам понимал, что ополчился он на девушек зря: они всего второй день, как попали в его роту. Но сегодня гитлеровец ранил сержанта и солдата – и обоих в голову.

– На вашей совести эта «кукушка», младший сержант, – строго посмотрел на Валю капитан.

Вражеский снайпер окопался по другую сторону небольшой речушки, на крутом берегу, поросшем кустарником.

Девушки долго искали врага, изучили весь противоположный берег, оглядели каждый кустик, но ничего подозрительного не заметили. Но гитлеровец, по-видимому, заметил их и ждал удобного случая, чтобы выстрелить без промаха. Два дня он не давал знать о себе, а потом объявился. И это чуть не кончилось трагически для Зины Андриановой.

К снайперам по ходу сообщения осторожно пробрался капитан Коршун. Зина в это время отдыхала, а за противоположным берегом следила Валя. Первым пригнувшегося капитана заметила Зина. Она привстала, готовясь доложить ему об обстановке. Берет, прикрывавший голову девушки от жаркого июльского солнца, на какой-то сантиметр приподнялся над бруствером окопа. Тут же его продырявило и сорвало с Зининой головы.

Валя по звуку выстрела определила, где, примерно, расположился вражеский снайпер. Но она его не видела. Тогда Лазаренко попросила капитана приподнять над бруствером фуражку.

Фашист «клюнул» на хитрость и выстрелил. По чуть затрепетавшим веткам, еле заметному облачку пыли, поднявшемуся после выстрела, Валя точно засекла позицию врага. Он, оказывается, очень искусно замаскировался на песчаном пригорке, поросшем негустым кустарником.

Лазаренко стрелять не торопилась, она выжидала. Надо было бить наверняка. И такой случай представился.

Неподалеку застрочил пулемет. Пулеметчики – важная для снайперов цель. Фашист, чтобы получше разглядеть, откуда стреляли, на мгновение приподнялся из окопа. Этого было достаточно для Лазаренко. Она выстрелила. Больше позицию, занятую ротой капитана Коршуна, вражеская «кукушка» не обстреливала.

Валентина Лазаренко, оставшаяся победителем в этой «дуэли», была награждена медалью «За отвагу»…

5

В сорок четвертом году войска 3-го Белорусского фронта вели бой за Неманом, в Прибалтике. Шло наступление на Восточную Пруссию, на Кенигсберг.

Боевой путь Валентины Лазаренко отмечен благодарностями Верховного главнокомандования за отвагу и мужество, проявленные в боях при освобождении Литвы, городов Вильнюса, Каунаса и других.

Наступательные бои сменялись оборонительными. Враг оказывал упорное сопротивление. При наступлении снайперам чаще всего приходилось находиться во втором эшелоне. Но порой и они сталкивались лицом к лицу с гитлеровцами.

Рота, в которой находилась Лазаренко, окопалась на подступах к хутору. Вырыты траншеи, ходы сообщения.

– Неужели опять надолго в землю вгрызлись?

– Не похоже. Вот передохнем малость и двинем дальше, – переговаривались солдаты.

Здесь же была и Валя вместе со своей новой напарницей смуглолицей Ривой Гурарри.

Время к обеду. Принесли бачки с горячим еще борщом. Вот уже нагнулись над котелками солдаты. И тут гитлеровцы ударили из минометов и орудий. Минут пять огонь не давал поднять головы. Но вот грохот смолк. В тишине отчетливо раздалась команда: «К бою!» Солдаты устремились в окопы. Враг на узком участке атаковал позицию. Ривы рядом с Валей не было. Она еще до артиллерийского обстрела понесла котелок с борщом одному из легко раненных солдат, который никак не уходил в тыл.

Плотный огонь почти остановил гитлеровцев, но некоторым все же удалось ворваться в первую траншею, как раз в том месте, где находилась Рива Гурарри. Девушка стреляла сначала из снайперской винтовки. Солдат, которому она принесла обед, рядом с нею бил из автомата. Но вот автомат замолчал: Рива увидела, как солдат тяжело оседает на дно траншеи. Она отбросила винтовку и подобрала автомат. Но и автоматные очереди не остановили вражеских солдат, которые бросились к ней. Видимо, потому, что до нее было всего ближе.

Кончились в диске патроны. Менять диск некогда. Вот-вот, казалось, четверка дюжих гитлеровцев схватит Риву. И вдруг девушка, прикрывавшая собой раненого солдата, услышала его шепот: «Тут, в нише, гранаты». Какие-то доли секунды понадобились Риве, чтобы схватить одну из них. Фашисты были метрах в четырех-пяти. Рива метнула гранату под ноги фашистов, и сама упала на солдата…

Фашистов, проводивших разведку боем, отбросили. Много гитлеровцев было уничтожено в той короткой схватке. Были потери и среди советских бойцов.

Валя Лазаренко сопровождала тяжело раненную Риву в госпиталь. Нелегко ей было расставаться со своей любимой подругой. Позднее Валю не раз просили рассказать солдатам о подвиге Ривы. И она рассказывала. Солдаты клялись не давать пощады врагу…

Двум ротам был дан боевой приказ – захватить господствовавшую над местностью высоту. Это было уже на территории Восточной Пруссии в начале 1945 года. Снайперы оставались во втором эшелоне. И все же вступить в бой им пришлось. Наступление на высоту шло успешно. Вот-вот, казалось, оттуда ракетами подадут сигнал, что задача выполнена.

Рота, где находилась Лазаренко, выдвинулась вперед по направлению к высоте. Шли по опушке. Зима, а снега мало, идти легко. Кругом, кажется, никого и вдруг команда: «Ложись!» Залегли, огляделись: впереди, метрах в семистах, из рощицы выползали, разворачиваясь в боевой порядок, вражеские танки. За ними – рота гитлеровцев. Враг готовился внезапно ударить по прорвавшимся к высоте ротам. Этого нельзя было допустить.

Тут же по рации связались с артиллеристами. Сообщили точные координаты вражеской группировки. Ударили орудия, дала залп «Катюша». От горящих танков в разные стороны бросились в панике гитлеровцы. Их добивали снайперы и солдаты пехоты. Валентина Лазаренко в этом бою уничтожила трех фашистов.

Вскоре Валя увидела, как в небо взметнулись ракеты. Высота была взята…

6

Вблизи от Кенигсберга подразделениям советских войск, встретившим упорное сопротивление противника, пришлось остановиться. С ходу ворваться в город не удалось.

К снайперам пришел командир полка.

– Девушки, у меня к вам просьба. Приказать я не могу. В первом батальоне осталась горстка бойцов. Ударят по ним – не удержатся. Помогите. Вот-вот подойдет подкрепление. Итак, нужны добровольцы.

С командиром полка ушли четырнадцать снайперов, среди них и Валя Лазаренко. Только добрались до переднего края, забрались в траншею, как увидели густые цепи гитлеровцев, атаковавших позиции малочисленного батальона.

Этот бой на всю жизнь остался в памяти Валентины Николаевны. Вспоминаются слова капитана, командира батальона:

– Трудно здесь, девушки, но держитесь. На вас большая надежда, – сказал он и побежал, прижимая раненую руку, к пулеметчикам.

Снайперы держались крепко. Их пули разили врага. Валя оказалась неподалеку от пулеметного расчета. Казалось, небо разрывается от грохота. Неожиданно замолчал пулемет. И рядом никого, кроме Вали.

Она бросилась к пулемету. Крепко сжав рукоятки, нажала на гашетку – и снова ожил пулемет. Не заметила в горячке, что была ранена. Только чувствовала, как все тяжелеют руки, как горит нога. Пришел на помощь капитан.

– Давай, милая, давай, – шептал он, помогая прилаживать одной рукой новую ленту.

И вдруг Валя, теряя сознание, заметила, что бойцов стало больше. Значит, пришло подкрепление.

Очнулась уже в госпитале. Поправлялась быстро. И здесь встретила она капитана.. Он узнал Лазаренко.

– Настоящий вы боец, товарищ младший сержант, – сказал он. – Удержались ведь…

Примерно через месяц Валентина вернулась из госпиталя в родную часть. После дороги ей приказали отдохнуть. Не успела она лечь на досчатый топчан, как в блиндаж, где размещались снайперы, вошел незнакомый майор.

– Здесь поселились снайперы? – спросил он.

– Так точно! – вытянулась перед офицером Валя.

– Я разыскиваю Лазаренко. Не знаете такой?

– Я Лазаренко, – ответила Валя…

В этот же день перед строем снайперов Валентине Лазаренко за мужество и отвагу, проявленные в недавнем бою под Кенигсбергом, был вручен орден Красной Звезды.

Пал Кенигсберг – столица Пруссии, города Инстербург, Алленбург и другие. Участие Валентины Лазаренко в боях за взятие этих городов отмечены благодарностями Верховного главнокомандования, медалью «За взятие Кенигсберга». Это были последние для Вали бои с немецко-фашистскими оккупантами.

День Победы над фашистской Германией она праздновала на Дальнем Востоке. Ей пришлось участвовать в боях с японскими интервентами. После капитуляции Японии Валентина Лазаренко демобилизовалась.

Домой возвращалась в переполненном вагоне. Рядом сидел пожилой капитан-артиллерист. Познакомились. До Челябинска добирались вместе.

На память об этой встрече в блокноте Вали осталась запись:

«Я рад за Вас всех – Вы едете домой. Вы несли на себе большие тяготы и прошли все испытания войны и сделали многое для приближения Дня Победы…

Ведь каждый любит жизнь, особенно он любит ее с тех пор, как узнал, до чего просто она может оборваться, потому что ежечасно ею рисковал. Желаю вам счастливой жизни, Вы ее заслужили». – И подпись: «Капитан Сергей Борисов».

И. Диденко
„АМУРСКИЙ МСТИТЕЛЬ“

…Лесная поляна залита ярким июльским солнцем. На небе – ни облака. Вокруг, казалось, все вымерло, надолго угомонилось. Лишь изредка теплый ветер мягко пробежит по жухлой траве, перекинется на березы. Они вздрогнут серебристыми листьями, о чем-то пошепчутся и тут же замолкнут, как будто сговорившись между собой не мешать воинам прославленной Кантемировской дивизии слушать взволнованный рассказ героя танкового экипажа «Амурский мститель» Николая Федоровича Агапова.

Солдаты, сержанты и офицеры внимательно слушают бывшего своего однополчанина, перед их мысленным взором оживают героические страницы родной части, подвиги фронтовиков, защищавших в боях с фашистскими захватчиками честь и свободу нашей Родины.

– Будьте же достойны славы своих отцов, – в заключение говорит гость, дорожите и умножайте их боевое наследие.

Последние слова оратора тонут в громе одобрительных аплодисментов. На трибуну поднимается сержант Красноруцкий.

– Мы восхищаемся мужеством и отвагой танкового экипажа «Амурский мститель», который воевал в составе нашей части. Мы хотим заверить Вас, Николай Федорович, что боевая эстафета находится в надежных руках.

Командир части на прощание вручил бывшему воину Почетную грамоту. В ней говорится:

«Ветерану части гвардии старшине запаса Агапову Николаю Федоровичу в память о встрече с гвардейцами-кантемировцами».

Кто же такой Николай Агапов, если воины Советской Армии проявляют такой горячий интерес к нему? Какой подвиг совершил он, если его портрет и сегодня вывешен в комнате боевой славы известной всему миру Кантемировской дивизии?

Николай Агапов – простой советский рабочий. Его жизнь, как две капли воды, похожа на жизнь тысяч советских людей. Все лучшие качества трудолюбивого рабочего и бесстрашного воина воспитала в нем ленинская партия.

ДОГАДКА ВАСИЛИЯ ЖУРАВЛЕВА

…На несколько минут смолк монотонный шум моторов и станков. Яснее стали слышны голоса. Одна за другой захлопываются дверки инструментальных ящиков, звенят детали: рабочие убирают их со станков. Одни торопятся домой, другие занимают место у станков.

Идет обычная пересмена. Вот в такую пересмену и подошел к своему напарнику слесарь Василий Михайлович Журавлев. В цехе все знали его «слабость»: ни о чем не любит Журавлев так читать, как о подвигах советских солдат в дни Великой Отечественной войны. Василий Михайлович хитровато взглянул на товарища и, как бы между прочим, спросил его:

– Ты сегодня домой очень торопишься?

– Нет, – ответил тот. – А что?

– Да, понимаешь, вопросик у меня есть к тебе один.

– Что-то хитришь, Василий Михайлович. Что за вопросик?

– Да вот, понимаешь, какая история. Есть одна газета. «Советский патриот» называется. Так вот, она одного человека разыскивает – героя войны. Прочитал я и подумал: «Уж не нашего ли Николая ищут, не тебя ли?»

– Чего же ей искать меня? Вот он я, весь на виду, скрываться и прятаться не собираюсь.

Но не так-то просто было отделаться от Журавлева. Поняв, что угадал, он через секунду уже крепко держал за руку своего собеседника, как бы говоря:

– Ну теперь, пока не расскажешь обо всем, не уйдешь. Хватит отмалчиваться.

В этот же день поздно вечером в редакции зазвонил телефон.

– Товарищ корреспондент, – раздался взволнованный голос. – Приезжайте. Тут, понимаете, такая история!..

НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ

Служили на Дальнем Востоке три друга. Любили сильнее всего голубое небо, рокот Тихого океана и беспокойную, трудную жизнь летчиков-истребителей. И хотя друзья служили в летной части, но песню всякий раз заводили о танкистах. Помните ее?

 
Три танкиста,
Три веселых друга —
Экипаж
Машины боевой!
 

Так обычно начинался рассказ-легенда о танковом экипаже «Амурский мститель». Но легенда легендой, в ней точные факты переплетаются с фантазией. А мне хочется рассказать о человеке обычном, совсем не былинном.

…Шел четвертый год Великой Отечественной войны. Фронт все дальше откатывался на запад. Но враг был еще силен. С боем приходилось освобождать от захватчиков каждую пядь родной земли. Газеты сообщали о массовом героизме бойцов Красной Армии и тружеников тыла.

Читали и перечитывали эти сообщения Коля Агапов, Леня Рудниченко и Ваня Бинюков. Рудниченко не раз откровенно говорил, что если командование не отпустит его на фронт, то он убежит туда сам. Друзья возражали, доказывали, что так действовать нельзя, что его поступок будет расценен как дезертирство.

– Да поймите хотя вы, други мои, – взволнованно говорил Рудниченко. – У меня причина на то есть.

Причина у Леонида, действительно, была основательная. У него свой счет с врагами нашей Родины. Они лишили его отца. Красный партизан отдал свою жизнь под Волочаевкой в борьбе с интервентами. И вот теперь снова война, снова враг топчет нашу землю, оставляет на ней кровавый след.

– Да разве после этого я могу здесь, в глубоком тылу, отсиживаться?

Но тут Ваня Бинюков доставал из нагрудного кармана потертое письмо и молча подавал его другу.

– На, читай и читай обовязково в голос, громко, – говорил он, мешая русские слова с украинскими.

И хотя друзья уже не один раз читали письмо сестры Бинюкова, знали его, можно сказать, наизусть, Рудниченко выполнял просьбу друга. Он читал громко, выразительно, так, чтобы каждое слово письма врезалось в память:

«Мой дорогой и родной братик!

Ты, Ванюша, солдат и наберись силушки, чтобы по-солдатски перенести наше горе. Ты спрашиваешь: почему тебе ничего не пишут папа и мама, почему молчит наш любимый жаворонок-сестренка?

Ты знаешь, война застала меня далеко от родных мест. Теперь я снова в Запорожье. Встретило меня здесь одно пепелище. Гитлеровцы разрушили город, Днепрогэс, сожгли и наш дом. Нет у нас с тобой больше ни папы, ни мамы, нет у нас с тобой и любимого жаворонка-сестренки. Отца фашисты повесили, мать и сестру замучили…»

– Досить, – прервал друга Бинюков. – Хто-хто, а я-то повинэн видплатити клятому вражине за усэ: і за батька, і за матусю, і за Запоріжжя.

Коля Агапов угрюмо молчал. Горе друзей было его горем, он не меньше, чем они, рвался на фронт.

В одну из майских ночей к его койке на цыпочках подошел Леонид Рудниченко. Он торопливо затормошил друга.

– Агапыч, проснись!

– А я и не сплю, – шепотом ответил тот.

– Тогда давай погуляем, – сказал Рудниченко, – думка есть у меня одна.

Николай быстро оделся, вместе с другом вышел из казармы на улицу. Небольшой воинский городок окутала тишина. До слуха доносились громкие шаги часового да всплески волн Уссури.

– Ну, что у тебя за думка? – спросил Агапов.

Леонид пристально посмотрел другу в глаза, а потом, как бы между прочим, спросил:

– Читал ты сегодня «Звездочку»?

– Вот эту? – вытащил из кармана Агапов свежий номер газеты «Красная Звезда».

– Да, – утвердительно ответил Рудниченко.

– Ну и что ты в ней вычитал?

– А то, что и ты.

Оба рассмеялись, крепко, по-мужски, обнялись и расцеловались.

– Значит, решено? – спросил Рудниченко.

– Окончательно и бесповоротно.

ПОЕЗД ИДЕТ НА ЗАПАД

Пятые сутки эшелон с танками шел на запад. Уже далеко позади остался город, где танкисты получали боевую технику. А эшелон все шел и шел. На очередной остановке старшина Агапов выскочил из вагона-теплушки. Он направился к платформе, на которой стоял танк. Николай по-хозяйски осмотрел крепление машины, любовно поправил брезент.

Медленно опускались на землю вечерние сумерки. Далекая лесная синева манила к себе. Николай с детства любил лес. Там наедине можно поразмыслить о жизни. А она сложилась у него так же, как у тысяч его сверстников двадцатых годов. Пришлось рано бросить учебу в школе. С двенадцати лет пошел работать. Вначале собирал в бору живицу, потом поступил учеником на металлургический завод. Получил хорошую специальность – молотобойца. Пришло время призыва в Красную Армию, и Николай по комсомольской путевке уехал служить на флот. Но моряком пришлось быть недолго, перевели в авиационную часть. Выучился на техника, остался на сверхсрочную службу.

Война застала Агапова на Дальнем Востоке. Здесь он и подружился с Леонидом Рудниченко. Оба техники, вместе переживали за свои машины, когда те уходили далеко за облака. Несколько раз Николай и Леонид подавали рапорты командованию с просьбой направить их на фронт, но получали один и тот же ответ:

«Отказать, нужны здесь, на Дальнем Востоке».

– Неужели нам так и не удастся попасть на фронт? – горевал Леонид. Заметка в «Красной Звезде» натолкнула друзей на мысль отправиться на фронт с оружием, приобретенным на личные сбережения. Правда, в ту памятную ночь между ними произошла серьезная размолвка. Агапов предложил купить танк. Против этого предложения восстал Рудниченко.

– Как это, танк? – возмутился он. – Где мы служим? В летной части. Вот и давай покупать самолет.

– Посуди сам, Леня, – спокойно возражал ему Агапов. – Мы же не летчики, а технари. Вот и выходит, что на нашем самолете кто-то будет воевать, а мы с тобой будем снова в небо поглядывать да на аэродромах загорать. А на танке мы, брат, косточки фашистам поутюжим гусеницами.

Рудниченко сдался.

На следующий день они внесли все свои сбережения в полковую кассу. Но для покупки танка денег оказалось недостаточно. Тогда друзья сдали в комиссионный магазин все, что приобрели за годы сверхсрочной службы в армии.

– Не горюй, Леня, – говорил другу Агапов, – живы будем – все наживем.

Но даже тогда, когда все вещи были проданы, когда и солдат сверхсрочной службы Ваня Бинюков внес свой скромный вклад, денег на танк все еще не хватало. На помощь пришли комсомольцы полка. Они собрали недостающую сумму. Друзья ликовали. В тот же день в Москву, Верховному главнокомандованию, была отправлена короткая телеграмма:

«Москва. Кремль. Верховному главнокомандованию.

В ответ на победоносное наступление Красной Армии, горя желанием помочь быстрее разгромить немецко-фашистских захватчиков, просим послать нас в действующую танковую часть. Танк приобретаем на собственные сбережения. Старшина Агапов, сержант Рудниченко, сержант Бинюков».

Вскоре пришел ответ. Его привез в часть командующий Краснознаменной Амурской флотилией вице-адмирал П. С. Абанькин. Вызвав к себе друзей, объявил:

– Сегодня пришел ответ на вашу телеграмму. Верховное главнокомандование благодарит вас за заботу о Красной Армии. Мне поручено сообщить, что ваше желание удовлетворено. Вы назначаетесь в танковую учебную бригаду. После окончания учебы вам будет разрешено получить танк, построенный на ваши сбережения.