Текст книги "На дорогах войны"
Автор книги: Лев Кузьмин
Соавторы: Семен Буньков,А. Куликов,Георгий Красковский,Лия Вайнштейн,Иосиф Богуславский,Александр Поздняков,Виталий Черепанов,Мария Верниковская,Николай Жуков,Виктор Вохминцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
М. Верниковская
ПОСЛЕДНЯЯ МОБИЛИЗАЦИЯ
Родной уральский край! Высокие горы оградили тебя от суховеев, как сторожа-великаны встали у твоих подземных кладовых, и чем ты суровей, тем сильнее человек, полюбивший тебя, назвавший своим краем. А тот, кто научился любить свой край, умеет любить и тебя, Родина. Для него и за далью гор – родная, русская земля и никому ее не отнять и не убавить. Своей жизнью доказали это твои сыновья. Вот рассказ об одном из них.
Его имя – Иван Птицын. После смерти друзья дали ему другое имя и заставили жить в фильме «Орлиный остров». Это киноповесть об экспедиции советских ученых на загадочный остров в Черном море. Начинается фильм с кадров о войне. В бушующем море борется с волнами тяжело раненный моряк с потопленного врагом катера. На экран наплывают слова: «Памяти Птицына Ивана Захаровича, советского археолога и военного моряка, ученого и мечтателя, павшего смертью храбрых в бою с фашистскими захватчиками». Читающий эти строки, запомни это имя навсегда. Только памятью сердца можно воздать должное тем, кто не вернулся домой, защищая Родину.
Мы не сразу узнали, что Иван Птицын – наш земляк, из старинного горнозаводского города Аши. Об этом позднее сообщили его родные. И тогда Иван Птицын (в фильме Громов Иван Васильевич) шагнул с экрана, протянул руку – давайте знакомиться! – и повел в свой родной город, на Канатную улицу. Там, в доме № 17, прошли его детство и юность, там живет его мать, хранятся фотографии. На Ашинском металлургическом заводе работают два брата Ивана Птицына. Один – конструктор, другой – инженер по инструментам. Сестра – бригадир сборщиков на заводе «Электролуч».
По склонам высоких гор, обступивших город, сбегают к реке деревянные домики, цепляясь друг за друга березовым частоколом огородов. В центре самая высокая гора – Липовая. Далеко вокруг разносится аромат незаметных цветов черноствольной липы. Летом пчелы роятся семьями в рощах, насыщаются липовым цветением. А внизу блестит рыбьей чешуей река Сим. В расселинах между гор – завод. По утрам зыбкие волны заводского дыма смешиваются с тонкими голубыми струйками над крышами домов. От низких труб над крышами растекается свой запах – горелой осины, пережаренного масла и рыбных пирогов.
Новостройки Аши пока еще не подошли к Канатной улице и можно легко представить, как в те далекие годы вечерами в пятистенном доме заводского бухгалтера садилась у раскрытых окон пить чай из самовара большая семья. Захар Иванович Птицын любил эти вечерние часы. Но не они манили младшего сына. Ваня убегал в горы, в лес. Из-за крутых отрогов залетали незнакомые птицы, пробуждали в подростке ощущение силы и полета. Прошло много лет, а мать Ивана – Екатерина Матвеевна – и сейчас помнит, как нарекал мальчик куриц кличками голубей. Иван делал всю работу по дому – носил воду, колол дрова, загонял куриц на насест и украдкой бегал к заводу.
И сейчас на Канатной босоногие мальчишки пускают голубей в небо и, задрав головы кверху, смотрят, как проносятся, прочерчивая белые полосы, реактивные самолеты. Мальчишки теперь мечтают о космосе. Ваня Птицын мечтал о рабочей спецовке. Он первым в семье принес в деревянный домик на Канатной запах заводской гари и машинного масла. Завод стал его романтикой, его гордостью. Глядя на фотографии, с которых смотрит широколицый подросток с крупными чертами и юношеской припухлостью губ, мать до сих пор не может понять его тогдашнего упрямства:
– Пошел на мартен работать. Приходит домой грязный, я его корю – кто, говорю, на тебя стирать будет? А он все равно продолжал ходить на завод. Молчал и ходил. А потом поступил в техникум.
Старая женщина протягивает еще один, пожелтевший от времени снимок. На нем – учащиеся вечернего техникума. Внизу твердо, размашисто написано: «Сквозная бригада Ивана Птицына». Бригадир возмужал, раздался в плечах. Его огрубелые руки умеют теперь не только колоть дрова, но и варить сталь. Учится играть на баяне, ходит в заводской клуб, участвует в самодеятельности. Братья вспоминают, как любил он песню варяжского гостя из оперы «Садко» – «О скалы грозные дробятся с ревом волны»…
Плечистый, гибкий, с добродушной искринкой в больших серых глазах – таким он запомнился матери, когда уходил в армию. Его признали годным для морской службы. В родном городе, в мартеновском цехе познал он стихию огня, теперь ему предстояло познать стихию моря. Что ж, и жаркий огонь, и высокая упругая волна – удел сильных и смелых. Те, кто знал близко Ивана Птицына, не удивились, когда, отслужив на флоте положенный срок, он остался на сверхсрочную. Родные увещевали его: «Когда жить, как все, будешь?»
А Ивана влекла кочевая жизнь моряка. Вот он на фотографии – рослый матрос в полосатой тельняшке, в бескозырке. А еще через год Иван Птицын присылает фотографию, где он в форме морского офицера. На обороте тот же четкий, размашистый почерк: «На добрую память родителям. Снимался после дальнего плавания». Он не раз бороздил океан, повидал чужие страны.
Однажды в плавании Птицын услышал полулегенду, полуисторию о загадочном острове Ахилла в Черном море. Будто во время бури на море появляется среди скал огненная фигура Ахилла, и протянутая рука указывает путь кораблю в скрытую гавань. Но как только стихнет шторм, корабль должен покинуть укрытие, иначе ему грозит гибель. Веря старым преданиям, многие моряки далеко обходят таинственный остров.
Сказочный герой Троянской битвы Ахилл пробудил в военном моряке увлечение древней историей. В тридцать два года Иван Птицын неожиданно оставил морскую службу и поступил на археологическое отделение Московского университета. Он пришел в аудиторию в бушлате и тельняшке, но профессор Артемий Владимирович Арциховский, увидев его, не выказал удивления. Встряхивая черной шапкой волос над высоким лбом, профессор обратился к первокурсникам со словами:
– Археология – история, вооруженная лопатой и киркой. Поле деятельности археологов – не письменный стол, а степь и горы, леса и пустыни, моря и реки. Вы – разведчики прошлого, открывающие тайны человеческой истории.
Профессор хотел, чтоб студент в бушлате не жалел о море, а понял, что в новой науке тоже свой штормовой ветер, ветер странствий. В конце учебного года профессор объявил, что готовится в экспедицию в древний Новгород. Он возьмет с собой тех, кто не только проявит себя на экзаменах, но и сноровист, вынослив в «черной работе», умеет крепко держать в руках кирку и заступ. Недавний моряк был спокоен на этот счет. Экзамен он сдал успешно, а физической силы и выносливости ему не занимать. Его просоленная морем кожа вынесет любые испытания.
Они вместе сидели в аудитории: Иван Птицын и Георгий Федоров, тоже любивший романтику в жизни. Они стали закадычными друзьями. Велика была их радость, когда узнали, что оба едут в экспедицию с профессором.
– Нам, студентам, участникам экспедиции, – вспоминает теперь Георгий Борисович Федоров, – было поручено «охранять» в поезде наши «орудия производства»: ящики с ножами, рулетки и огромную бутыль с формалином. Где-то на стыке рельс вагон сильно тряхнуло и бутыль разбилась. С воплем кинулись пассажиры и студенты кто куда. В вагоне остался один Птицын. Он спокойно выбросил разбитую бутыль в окно и смеялся над нашей трусостью.
…Жаркое августовское солнце палило нещадно. Окаменевшая земля трудно поддавалась кирке. Она изматывала, изводила студентов, к вечеру все валились с ног. А Иван Птицын, намахавшись лопатой, шел к реке Волхов и часами плавал. Однажды где-то в глубине земли камень сменился кирпичом. Профессор сказал студентам:
– Это граница вольности великого Новгорода. И эту границу открыли вы…
Еще до окончания университета Ивана Захаровича Птицына направляют работать в Загорск. В центре старинного подмосковного городка, утопающего в зелени, высятся зубчатые серые стены Троице-Сергиевой лавры. Долгие годы лавра служила крепостью и усыпальницей царей, была прибежищем монахов и попов. Со всех концов России шли сюда верующие поклоняться гробнице. Таинственные подземелья, надгробия укрепляли суеверия темных людей.
Иван Захарович Птицын – директор антирелигиозного музея в Загорске и одновременно научный работник. Здесь же вместе с ним работает его друг Георгий Федоров. Надо раскрыть тайны древних плит и надписей, восстановить правдивую историю лавры, а вместе с тем помочь людям освободиться от слепой веры таинства. Вот еще одна фотография того времени – Иван Захарович с группой рабочих и ученых во время раскопок. В центре любимый профессор. На Птицыне белая рубашка, чуть стянутая у шеи галстуком. Теперь всем своим обликом он напоминает человека тонкого интеллектуального труда. Руки его касаются хрупких древних предметов – по ним он читает историю свой Родины.
Птицына не покидает заветная мечта – совершить поход к острову Ахилла. Он часто делится этой мыслью со своим другом. Они не только много говорят о предстоящей экспедиции, но и готовятся к ней. Возможно, удастся направиться в экспедицию летом…
Война оборвала его мечту. Ушел на фронт друг Ивана Птицына Г. Б. Федоров. Птицын едет в Москву, настаивает, чтобы его отправили добровольцем на фронт, ведь он военный моряк. Ему возражают, он ученый и его долг сейчас – сохранить научные ценности. Вот приказ – вывезти имущество Загорского музея на Урал.
На барже по Москве-реке увозит Птицын экспонаты музея, заколоченные в деревянные ящики. В Соликамске баржи задерживаются, и Птицын на несколько часов заезжает в Ашу проститься с гостившей здесь женой и маленьким сыном Леонидом.
– Ты скоро вернешься? – спрашивает жена и он честно отвечает:
– Нет.
Сдав научные ценности на хранение, Иван Птицын добровольцем уходит на фронт. Черное море. Все эти годы сюда устремлялись его мечты – мечты археолога. Ведь где-то здесь, за горизонтом, остров Ахилла, остров его мечты.
Иван Птицын – командир отряда советских военных катеров. Каждый день по нескольку раз отчаянные бои. Первое ранение и госпиталь. И снова морские бои. Каждый день и каждый час подстерегает смерть, слабого она находит быстрее. Иван Птицын это хорошо знает. Своим четким, размашистым почерком заносит он в записную книжку слова Дмитрия Фурманова:
«Если быть концу – значит надо его взять таким, как лучше нельзя. Погибая под кулаками и прикладами, умирай агитационно! Так умри, чтобы и от смерти твоей была польза. Наберись сил, все выверни из нутра своего, все мобилизуй у себя – в мозгах и в сердце. Не жалей, что много растратишь энергии – это ведь последняя твоя мобилизация!»
Если случиться концу, то он умрет с пользой для дела. Еще один дерзкий рейс в тыл врага, второй, третий. Но однажды, когда катера, выполнив задание, возвращались на базу, катер командира потопила вражеская бомба.
– Мы получили письмо из военкомата, – вспоминает Екатерина Матвеевна. – Жена его у нас была, читала. Я стою, смотрю, а у нее по щеке-то крупная слеза катится: «Видно, от Ванюши не получать больше нам писем». – Вот так она проговорила, и слеза у нее на бумагу упала…
Да, писем от Ивана Птицына получать больше не пришлось. Но в тот роковой час Черное море не сомкнуло над ним своих волн, а бережно вынесло его, тяжело раненного, на безымянный остров. Ветер на лету разбрызгивал морскую пену, а Иван Захарович Птицын слабеющей рукой что-то писал в свою записную книжку. Пройдет много лет и его друг Георгий Федоров узнает, что и в предсмертный час не покидали Ивана Птицына мысли о древнем острове Ахилла. В бреду горячки виделись умирающему моряку пещера и статуя древнегреческого героя.
Годы хранили о нем молчание. Георгий Борисович Федоров после демобилизации поступил в аспирантуру Института археологии Академии наук. В 1946 году защитил кандидатскую диссертацию, а через несколько лет докторскую. Не один раз с болью вспоминал он друга, пропавшего без вести. Вечерами в лагере экспедиции, беседуя у костра с молодыми археологами, он рассказывал о погибшем товарище – веселом, мужественном ученом-романтике, которого всю жизнь, пока жил, влекла мечта о неведомом острове.
Но след Ивана Птицына не затерялся. Через четырнадцать лет на одном из островов в Черном море пограничники обнаружили останки человека и планшет с записной книжкой. Эти записи Ивана Захаровича Птицына дошли до его друзей.
«С глубокой скорбью заново переживали мы его утрату, – пишет Г. Б. Федоров. – Моя жена Марианна Рошаль – кинорежиссер и сценарист. Я много ей рассказывал о Ване, показывал его фотографии, которые бережно храню со студенческих лет. И вот мы с женой решили посвятить его памяти фильм – фильм об археологах, об экспедиции на остров Ахилла. Хотелось, чтобы люди, посмотрев фильм, прочитав посвящение, по-доброму вспомнили бы его, отдавшего жизнь за свободу и мир, за счастье людей».
Фильм «Орлиный остров» – это дань памяти Ивану Птицыну. Где-то на Урале живет его сын – Леонид Иванович Птицын. Очень хочется, чтоб этот рассказ дошел до него и чтоб узнал он о последней мобилизации своего отца.
А. Хорев
АНАТОЛИЙ БУРДЕНЮК, ШТУРМАН ЭКИПАЖА ГАСТЕЛЛО
На пятый день войны, 26 июня 1941 года, Советское радио известило мир о беспримерном подвиге экипажа капитана Гастелло.
Николай Францевич Гастелло посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Имя его стало символом беспредельной любви к Родине. Героическую судьбу Гастелло разделили лейтенант Анатолий Акимович Бурденюк, лейтенант Григорий Николаевич Скоробогатый и старший сержант Алексей Александрович Калинин.
Одному из отважных гастелловцев, нашему земляку-уральцу, воспитаннику Челябинского высшего военного авиационного училища штурманов лейтенанту Анатолию Акимовичу Бурденюку посвящается этот очерк.
ПУТЕВКА В НЕБО
…Удивительной судьбы бывают люди! Прожив недолгую и, казалось бы, обычную для своего поколения жизнь, они оставляют в сердцах потомков неизгладимый след. Таков Анатолий Бурденюк, человек, родившийся в двадцать втором и погибший в сорок первом. Он прожил всего девятнадцать лет. Поступая в училище, он изложил всю биографию ровно в пятнадцати строчках.
Окончил училище Анатолий Бурденюк по первому разряду. Из пятнадцати предметов, вынесенных на экзамен, одиннадцать сдал на «отлично», четыре – на «хорошо». В карточке взысканий и поощрений – пять благодарностей: за учебу, за стрельбу, за караульную службу, за работу.
С такой путевкой в жизнь Анатолий Бурденюк вылетел в небо.
Лейтенант Бурденюк в течение трех месяцев проходил в резервном авиационном полку программу пилотирования самолета «ДБ-3». Здесь его характеризовали как человека, влюбленного в штурманское дело и хорошо его знающего.
«В воздухе работает уверенно, ориентируется хорошо, культурный, грамотный командир. На самолете «ДБ-3» налетал 5 летных часов 19 минут».
Николай Францевич Гастелло был к тому времени уже опытным, бывалым летчиком. Во время боев в Монголии, в районе реки Халхин-Гол, он водил по ночам тяжелые бомбардировщики в глубокий тыл японских захватчиков и наносил меткие удары по их коммуникациям, базам и боевым колоннам. Затем Гастелло участвовал в освободительном походе в Западную Белоруссию, громил с воздуха мощные укрепления на линии Маннергейма. Вооруженный ценным боевым опытом, он охотно передавал его молодым авиаторам.
Такому командиру, естественно, доверялись наиболее сложные задания. И штурманом в его экипаже мог быть, конечно, лишь отличный специалист, волевой и надежный, способный безошибочно вывести на цель самолет командира и, следовательно, всю эскадрилью. И не случайно капитан Гастелло остановил свой выбор на юном Бурденюке: он был именно таким.
Многое перенял Анатолий у капитана Гастелло за время совместной службы. Капитан был человеком общительным, душевным, внимательным к молодежи.
В первый день войны эскадрилья тяжелых бомбардировщиков Гастелло, поднятая по тревоге рано утром, бомбила врага в районе Брестской крепости, где стояли на смерть солдаты майора Гаврилова и полкового комиссара Фомина. В одиннадцать часов вечера Гастелло вернулся.
– Ну как? – спрашивали однополчане.
– Дали им дыма и огня! – отвечал капитан.
Боевые вылеты следовали один за другим. И всякий раз эскадрилья Гастелло наносила врагу большой урон. Лейтенант Бурденюк летал в эти дни в роли летчика-наблюдателя.
ОГНЕННЫЙ ТАРАН
24 июня Гастелло получил взамен своей подбитой машины новую. На место раненого штурмана был назначен Бурденюк. 25 июня, когда экипажи на стоянке изучали боевую задачу, из-за облаков, нависших над аэродромом, неожиданно вынырнул вражеский самолет «Ю-88». Гастелло вскочил в свою машину на место стрелка. Мгновенно застрочил пулемет. Обнаглевший фашист пытался сделать еще заход. Но правый мотор его машины уже горел. Тогда гитлеровец пошел на посадку. Недалеко от аэродрома экипаж «юнкерса» был пленен нашими воинами. Гастелло говорил членам своего экипажа:
– Вот так их, гадов, бить надо и с земли, и с воздуха!
Наступило утро 26 июня. Гастелло получил задание разбомбить механизированную колонну противника на Молодечненском шоссе в районе местечка Радошковичи, где враг рвался к Минску. Штурман Анатолий Бурденюк разработал маршрут. Перед вылетом Николай Францевич обратился к своим боевым товарищам с краткой речью, которую закончил словами:
– Врагу не будет пощады!
…Вереницы вражеских танков и автомашин двигались на восток. Самоуверенные, упоенные первыми удачами, гитлеровцы держались беспечно и нагло.
Но вот из-за горизонта показалось звено советских бомбардировщиков. Не успели фашисты опомниться и рассредоточиться, как наши самолеты были уже на боевом курсе. Вот они над самой вражеской колонной. Нет, не зря у Бурденюка в училище была пятерка по бомбометанию! От первого же взрыва в воздух полетели вместе с землей обломки машин. Удар, еще удар!
Расстреливая из пулеметов растерявшихся гитлеровцев, самолеты стали отходить от цели.
Тут только фашисты опомнились. Видя, что группа самолетов невелика, они усилили зенитный огонь. Воздух расчерчивали десятки трассирующих снарядов. И вдруг ведущий бомбардировщик ослепительно вспыхнул.
Паника среди фашистов сменилась злорадством. Но рано торжествовал враг победу! В это время, после отчаянных и безуспешных попыток сбить пламя, командир принимает решение пойти на огненный таран. Происходит такой разговор.
Гастелло: Предлагаю оставить самолет.
Бурденюк: Предлагаете или приказываете?
Гастелло: Предлагаю решать самим… Штурман?
Бурденюк: Остаюсь.
Гастелло: Наблюдатель?
Скоробогатый: Остаюсь.
И, не дожидаясь вопросов, стрелок Калинин ответил:
– Остаюсь!
Самолет, словно раскаленный метеор, мчался по небу. Развернувшись на 180 градусов, он зашел с хвоста колонны и, поливая ее бензином из разбитых баков, всей своей многотонной тяжестью врезался в голову колонны. Оглушительный взрыв потряс землю. Окрестные поля озарились пламенем.
Спустя много лет, близ деревни Декшняны, в нескольких метрах от шоссе, были извлечены из земли два обгоревших мотора дальнего бомбардировщика «ДБ-3». Колосилась вокруг пшеница, цвел клевер, жужжали пчелы… Колхоз имени Гастелло готовился к жатве хлебов.
ПРАВО НА БЕССМЕРТИЕ
…В торжественном строю застыли ряды пионеров 28-й средней школы города Челябинска. Горнист протрубил сбор. Вожатая Светлана Васильевна Пикуль читает детям ответ матери и сестры героя на письмо школьников:
«Дорогие ребята! Мы очень рады, что вы помните о нашем Толе и постараемся ответить на ваши вопросы.
Учиться Толя пошел шести лет, учился только на «хорошо» и «отлично». Много занимался спортом. Летом – плаванием, баскетболом, футболом, зимой – лыжами, коньками. Он был хорошо развит физически.
В школе Толя пользовался большим авторитетом среди ребят. Он охотно помогал отстающим и никогда не давал в обиду слабых.
Как сейчас мечта многих ребят – стать космонавтами, так в то время, когда учился Толя, мечтой мальчишек был Чкалов. Толе очень хотелось быть летчиком. Став штурманом, он был очень счастлив.
Толя был хорошим товарищем, запевалой многих хороших дел среди ребят. Дома он был незаменимым помощником старших, никогда никакой труд не считал зазорным. Веселый, неунывающий, всегда готовый прийти на выручку – таким мы знаем и помним нашего Анатолия».
Письмо прочитано. Видя повлажневшие глаза ребят, вожатая не спешит начинать выступления. Молчанием чтут юные ленинцы память героя, отдавшего свою жизнь за дело Ленина. Затем пионеры Нона Заплаткина, Нина Лобусева, Володя Воронин, Равиль Хайрулин горячо говорят в своем стремлении быть похожими на героя, свято продолжать традиции старшего поколения.
Сбор окончен. Пионеры расходятся по домам, унося с собой светлый образ героя. Они пронесут его через всю жизнь, в сияющие дали коммунизма.
