Текст книги "Погоня за призраком"

Автор книги: Лев Дворецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– Да-да, конечно, – согласился Олег Михайлович, – пойду посоветуюсь с экипажем. Кстати, где ваш арестованный?

Тимофей только сейчас заметил отсутствие Артура. Казалось, тот мирно заснул, развалившись на скамейке, но сейчас там было пусто. Куда он мог деться? Может, в туалете? Тимофей заглянул туда: никого. Из кабины пилотов послышался громкий, раздраженный голос командира:

– А ну, вон отсюда! Почему здесь посторонний?

Из кабины выскочил Артур, живо подмигнул Тимофею:

– Хотел посмотреть на приборы, а оказывается – нельзя…

Тимофей схватил парня за шиворот:

– Не изображай из себя придурка! Я предупреждал тебя, чтобы не рыпался. – Он толкнул его на сиденье, завернул руки за спину.

– Ну все-все, прости, ошибочка вышла, клянусь, больше не буду, – взмолился Артур.

– Не трогай его, он не виноват, это я парня пригласил, чтобы не скучал, – раздался голос Кузьмича. Второй пилот стоял позади Тимофея, укоризненно качая головой. – Чего ты сразу кулаки в ход пускаешь? Артур рассказал мне, что хотел подзаработать, вот и пошел на это дело.

– А вы и поверили, – упрекнул его Тимофей.

– И насчет оружия тоже врет?

– Это разные вещи.

– Ну а как насчет вознаграждения, коли доставим груз адресату?

Тимофей усмехнулся:

– Рассчитано на простачков. Так вам чеченцы и отвалят миллионы! Хорошо, если живыми выпустят.

Кузьмич снова покачал головой:

– Похоже, ты далек от реальности. Самолеты регулярно совершают рейсы в Чечню. Доставляют не только оружие, боеприпасы, продовольствие, но и людей везут, для пополнения банд боевиков. Чеченцам невыгодно срывать эти поставки, потому и платят за них щедро, не торгуясь.

– Вы тоже принимали участие в этих рейсах? – прямо спросил Тимофей.

– Нет, нам не приходилось. Я знаю о таких полетах от верных людей. Но если бы предложили, крепко подумал бы, прежде чем отказаться. – Кузьмич бросил взгляд на тихо сидевшего Артура, сказал категорично: – Не трогай его, понял? – Затем прошел к контейнерам, пересчитал их и вдруг захлопнул дверь, прижав ее запором.

В следующую минуту заработали двигатели, развивая обороты. Самолет тронулся с места. Тимофей увидел как из джипа выскочили трое и побежали за самолетом, размахивая руками и что-то крича. Скорость нарастала, и вот уже лайнер оторвался от земли. Начался набор высоты.

Тимофей забеспокоился. Командир ни слова не сказал ему о решении взлетать, оставив без внимания требования администрации местного аэропорта. Они же вправе вызвать военных и посадить самолет, нарушивший правила. Самойлов не может этого не понимать. Тут что-то не то. Он встал и направился к кабине, постучал четыре раза, потом еще и еще. Никакого ответа. Приложил ухо к двери. Если не считать равномерного гула двигателей, никаких других звуков он не услышал. Тимофей вернулся на место, встретившись с насмешливым взглядом Артура. «Он определенно что-то знает, – мелькнула мысль. – Стоит попытать легионера». Выглянув в иллюминатор, он обратил внимание на приближающуюся точку. Холодок пробежал по спине: «Истребитель! Неужели командир не видит?!»

Самолет резко пошел на снижение, нырнул в облака. В салоне сразу стало темно. Мимо Тимофея к пилотской кабине метнулась фигура. Артур! Он хотел было схватить парня, но самолет сделал вираж, наклонившись на крыло, и Тимофея прижало к сиденью. Лайнер взял курс, в салоне зажегся свет, однако Артура нигде не было. «Куда он делся? – недоумевал Тимофей. – Неужели его впустили в кабину? Странно это». Он встал, подошел к двери кабины и снова постучал. Никто не откликнулся. Это начинало его тревожить. Необходимо было во что бы то ни стало поговорить с командиром, но для этого надо, чтобы он вышел в салон. Как это сделать? Тимофей задумался. В пассажирском лайнере наверняка есть связь экипажа с салоном, иначе командир не может общаться с обслуживающим персоналом. Должна быть такая связь и в этом, транспортном самолете. Тимофей перешел в хвостовую часть, внимательно осмотрелся. Увидел на стенной обшивке миниатюрное переговорное устройство, нажал на красную кнопку. Послышался громкий, со смешком, голос:

– Добрался-таки, что тебе?!

Тимофею показалось, что вопрос задал второй пилот.

– Мне надо поговорить с Олегом Михайловичем, – сказал он, – пусть выйдет на минуту.

– Самойлов занят, поговори со мной, – ответил тот же голос.

– Это вы, Степан Кузьмич?

– Угадал. Говори, что надо, и не мешай.

– Артур у вас?

– Хотя бы и так. Тебе-то какое дело? Поручено тебе охранять ящики с продовольствием, вот и охраняй, а парня оставь в покое.

Поняв, что спорить с ним бесполезно, Тимофей попросил передать командиру, чтобы тот вышел к нему, когда освободится. Есть важный разговор.

– Он не сможет, чувствует себя неважно, наверное, заболел, – сообщил второй пилот. – Я за него, поэтому давай рассказывай мне.

Это уже было что-то новенькое.

– Хорошо, когда вы выйдете? – Тимофей решил выждать.

– Через часок примерно.

– Договорились. – Надо попробовать проскочить в кабину, как только тот выйдет, и узнать, что с Самойловым.

Прошел час. Кабина по-прежнему была закрыта. Кузьмич так и не появился. Тимофей не заметил, как заснул.

Проснулся он от толчка в плечо. Над ним стоял Артур.

– Пристегнись, идем на посадку, – объявил он.

Тимофей глянул в иллюминатор. Увиденное его насторожило: разрушенные строения никак не вязались с привычной картиной московского аэропорта.

– Где мы находимся? – поднял он глаза на Артура, но тот уже направился к своему месту.

И тут обожгла мысль: «Да это же Чечня! Они сговорились с Артуром!» Тимофей вскочил. Артур не успел опомниться, как шея его оказалась зажатой в железные тиски локтевого замка. Он захрипел, и Тимофей чуть ослабил зажим:

– Даю тебе шанс, всего один, ты понял?

– Да, – выдохнул тот еле слышно.

– Сейчас вместе подойдем к кабине. Постучишь в дверь. Ты знаешь как, чтобы открыли. Знаешь?

– Знаю…

– Тогда пошли.

Тимофей, не ослабляя зажима, подтолкнул его к носовой части самолета. Артур забарабанил в дверь, щелкнул замок. В образовавшейся щели показалась физиономия бортинженера Виктора Логинова. Увидев Тимофея, он попытался захлопнуть дверь, но не успел: Тимофей успел зажать дверь ногой и с силой толкнул в спину своего «пленника». Влетев в кабину, прямо на Логинова, тот повалился вместе с ним на Кузьмича.

– Мать вашу!.. – заорал второй пилот. Его лицо перекосилось от злости: – Из-за вас отвлекся! Теперь надо вновь запрашивать разрешение и все начинать по новой! – Он зыркнул на радиста: – Николай, ну-ка, выпроводи отсюда гостей!

– Где командир? – громко спросил Тимофей, не обращая на него внимания.

Николай поднялся со своего места. Он оказался довольно высокий, длинные руки несуразно смотрелись на худосочном теле. В противоположность Кузьмичу в нем не чувствовалось агрессивности. Настроен он был миролюбиво. Тимофею даже показалось, что он чуть улыбается, указывая на выход. Отрицательно качнув головой, Тимофей повторил:

– Где командир?

– Олег Михайлович заболел, – отозвался бортинженер. – Он находится в служебной кабине. За командира второй пилот. Он ведет машину на посадку. Еще что интересует?

Тимофей отстранил рукой радиста, стоявшего у самого выхода, и шагнул к бортинженеру:

– Куда мы садимся?

– На аэродром, естественно.

– Это Грозный?

– Да, пополним баки горючим и продолжим путь.

Логинов попятился, взглянув на сжатые кулаки Тимофея:

– Не советую тут бузить, здесь тебе не боксерский ринг. Плохо может кончиться.

Тимофей повернулся к Николаю, ткнул его в тощий бок:

– А ну, показывай, где у вас служебная кабина. Хочу на командира поглядеть.

Тот пожал плечами:

– Она закрыта, ключ у второго пилота.

– Возьми у него.

– Сейчас нельзя. Он за штурвалом.

– Не морочь мне голову, – разозлился Тимофей. – Подойди к нему, возьми ключ.

– Не могу. Запрещено отвлекать пилота во время посадки. – Тон Николая был категоричен, и Тимофей понял, что уговаривать его бесполезно.

– Хорошо, где кабина? – тихо произнес он.

Тот показал глазами на выход:

– В хвостовой части салона, напротив туалетов увидишь дверь. Олег Михайлович там.

Тимофей подозрительно посмотрел на него:

– Ты не темнишь? Не помню я, чтобы мимо меня ходили.

– А ты спал.

– Ладно, посмотрим. Может, проводишь меня к нему?

– Нельзя сейчас отлучаться, я должен быть у рации. Ты не в лесу, сам найдешь. – Николай повернулся, собираясь сесть за аппаратуру.

Тимофей ухватил его за плечо:

– Погоди минуту, еще вопрос. Значит, наладил все же связь?

– Да, удалось, – нехотя отозвался радист.

– В Москву сообщил о посадке в Грозном?

– Зачем? – уже с вызовом ответил Николай. – Мы не обязаны отчитываться о своих действиях. У нас есть контракт, и мы по нему работаем.

– Бандитам оружие доставляете.

– Брось читать мораль. Наслышан, – махнул рукой Николай и вернулся на свое место.

Не было ни времени, ни охоты с ним пререкаться. Сейчас было важно выяснить, где Олег Михайлович и какова его роль в этой преступной операции. На самом деле заболел и не в курсе событий? Или добровольно передал свои функции второму пилоту, чтобы не нести ответственности за рейд в Чечню? Придется самому искать выход из создавшегося положения. Сесть за штурвал он не может, значит, нужно заставить Кузьмича лететь в Москву и нейтрализовать остальных членов экипажа.

И все же Тимофей рассчитывал на Самойлова. Хотелось думать, что того силой и угрозами заставили подчиниться и заперли в служебной кабине. В этом случае еще не все потеряно. Самолет пока не приземлился, идет на значительной высоте. Можно будет успеть изменить курс. Главное – освободить командира.

Он без труда нашел дверь, на которую показал радист, постучал, прислушался. Тихо. Приложил ухо к обшивке. Ни малейшего звука. Надо попробовать открыть. Достал из кармана миниатюрный перочинный ножичек, выдвинул одно из лезвий, сунул в замочную скважину, покрутил. Дверь открылась. Тусклая дежурная лампочка еле освещала крохотное помещение.

Самойлов лежал на полу без признаков жизни. Тимофей нагнулся к нему, приложил ладонь к шее. Жив. Что они с ним сделали? Ощупал голову, грудь. Вроде травм нет. Может, спиртным накачали? Непохоже. Запах бы чувствовался. Тимофей помассировал ему сердце, похлопал по щекам. Олег Михайлович застонал, стал бормотать что-то. Тимофей вытащил пилота в салон, усадил на скамейку, сел рядом, чуть сжал его ладонь и негромко произнес:

– Олег Михайлович, члены вашего экипажа предали вас, захватили самолет, повернули в сторону Чечни, и сейчас мы летим над Грозным. Скоро сядем в аэропорту. Они хотят весь груз, включая оружие и продовольствие, предназначенное беженцам, передать бандитам. Прошу вас, очнитесь. Это я, Тимофей Ливанов. – Он надеялся, что его слова дойдут до сознания командира.

Повторил их несколько раз. Результата никакого. Он поднялся, чтобы принести воды и брызнуть командиру в лицо, как вдруг услышал:

– Где я, что со мной?

Олег Михайлович смотрел на него вполне осмысленно, в глазах застыл вопрос.

Тимофей коротко рассказал о случившемся и спросил, не сможет ли он сесть за штурвал, поднять самолет и повести его на Москву. Самойлов потер виски, жалуясь на сильную боль и головокружение. Сказал с горечью:

– Выходит, скурвились мои птенчики. Всадили мне какую-то гадость. Похоже, наркотик, чтобы не противился их замыслу. Помоги мне подняться. – Он бросил взгляд в окно: – Черт, не успеем! Земля уже под брюхом. Мне бы только до штурвала добраться. – Он оперся на Тимофея: – Помоги дойти до кабины.

– Но дверь-то закрыта, – напомнил Тимофей.

– Я знаю, – кивнул Олег Михайлович. – При любых обстоятельствах врываться туда сейчас опасно. Вот посадят, и экипаж обязательно откроет двери, чтобы выйти из кабины. Тогда и надо действовать. Я, к сожалению, тебе плохой помощник. Дай бог, чтобы сил хватило справиться с управлением.

Шасси довольно сильно ударилось о бетонку, и лайнер, поскрипывая всем корпусом, стрелой заскользил по полосе, гася скорость.

– Ну и гад! – ругнулся Самойлов. – Ему бы по земле ползать, а не летать над ней! Нормально самолет посадить не может.

Тимофей оставил Олега Михайловича на скамейке, а сам занял позицию у двери.

Первым вышел бортинженер. Церемониться и выяснять, кто из них больше виноват, было недосуг. Боксерским «крюком справа» Тимофей уложил его на пол без звука, перешагнул через него и очутился рядом с Кузьмичом. Тот еще сидел в командирском кресле, потягиваясь после напряженных посадочных минут. Тимофей врезал кулаком ему по макушке: не так чтобы очень сильно, но вполне достаточно, чтобы «вырубить». Почти одновременно он нанес боковой удар ногой приемом «выстрел» Николаю. Тот уже двигался на Тимофея с увесистым железным ключом, в предназначении которого в данный момент можно было не сомневаться. Высокий рост радиста оказал ему плохую услугу: удар пришелся ниже пояса. Николай заорал дурным голосом, согнулся пополам, попятился и сел прямо на Артура, примостившегося в углу пилотской кабины. Тот, кое-как высвободившись от навалившейся на него тяжести, попытался встать, однако Тимофею это было ни к чему и он кованым ботинком лягнул его в бок по ребрам, уложив рядом с радистом. Затем обернулся к штурману. Тот, не обращая внимания на происходящее, будто его это совершенно не касалось, продолжал корпеть над картой, что-то там вымеряя и вычерчивая. «На робота похож», – мелькнула мысль. Тимофей даже ткнул его в плечо, дабы убедиться, что это живой человек. Штурман оторвал взгляд от карты, взглянул исподлобья и произнес с раздражением:

– Не мешайте, молодой человек! Мне надо наметить возвратный маршрут.

– Ладно, трудись, – оставил его Тимофей, – только возвратный маршрут должен быть в Москву.

– Естественно, – ответил тот, немало удивив Тимофея.

Обернувшись, Тимофей увидел Олега Михайловича, который, пошатываясь, направлялся в кабину, подставил ему плечо, помог добраться до места. Глянул в окно: к самолету уже спешила группа вооруженных людей.

– Надо торопиться, пока чеченцы не спохватились и не открыли огонь, – сказал он Олегу Михайловичу.

– Это я без тебя знаю, – ответил Самойлов, берясь за штурвал.

Взревели не остывшие еще двигатели. Самолет дернулся и медленно как бы поплыл, набирая скорость, затем понесся по бетонной полосе, оторвался от земли, поднимая нос. Грозный с его боевиками остался позади. Тимофей видел, с каким трудом управляет Самойлов тяжелой машиной, перехватил тревожный взгляд штурмана.

– Я в норме, – успокоил его Самойлов. – Следи, чтобы не отклонились от маршрута, поправляй сразу.

Тот кивнул.

– Не беспокойся, командир, не подведу. Однако не мешало бы уже с московским диспетчером связаться.

– Вот ты и свяжись. – Самойлов кивнул на скорчившегося на полу радиста и добавил: – Николай, вижу, не в форме.

Штурман сел за рацию, надев наушники.

Олег Михайлович поманил пальцем Тимофея, а когда тот нагнулся, тихо, с придыханием произнес:

– Скрывать не буду, чувствую себя скверно. Возможно, тебе придется сесть на мое место. Штурман, к сожалению, только маршруты прокладывать горазд, так что особенно рассчитывать на него не следует. Думаю, в этой заварухе он занял нейтральную позицию и мешать не будет. Что до второго пилота и бортинженера, то сам видишь, в каком они состоянии. Ты крепко их приложил. Да я бы и сам им штурвал не доверил после случившегося.

– Да что вы, я не справлюсь, – оторопел Тимофей. – Мы разобьемся.

– Не бойся, я буду рядом, – успокоил Самойлов. – Я долго работал инструктором в военном авиаучилище. Так вот, всякий раз, когда курсант впервые садился за штурвал, я руководил его действиями. Ему оставалось только спокойно выполнять мои указания, от взлета и до посадки. И ты сможешь. Но это на крайний случай. Пока мы идем в автоматическом режиме, и я справляюсь. Проблема может возникнуть лишь на посадке, и то если мне станет хуже. Так что не паникуй.

Первым подал признаки жизни бортинженер. Очнувшись на полу в салоне, он поднялся и зло заколотил в закрытую дверь кабины.

– Открыть? – спросил Тимофей командира.

Тот отрицательно качнул головой:

– Зачем? Пусть сидит там, он здесь мне не нужен. Обойдусь.

Стук повторился, и тут вскочил на ноги Артур, бросившись к выходу.

– А ну, назад! – рявкнул Тимофей.

Артур опасливо покосился на него, прикрывшись двумя ладонями.

– Терпения нет, пусти…

– Мне тоже надо, – подал голос уже очухавшийся Николай.

– Ладно, выпусти их, – разрешил Олег Михайлович, – а то убирать за ними. Пусть строем идут, и Кузьмич с ними. Обратно никого не впускай.

Штурман то и дело вносил в маршрут корректировки. Олег Михайлович отключал автопилот, брал управление на себя, выравнивал маршрут и снова переходил на автоматический режим полета. Тимофей внимательно наблюдал за его манипуляциями, старался запомнить. Он заметил, как Самойлов опустил голову на грудь, прикрыл глаза.

– Все, Тимофей, идем на посадку, – объявил штурман, оторвавшись от карты. – Придется тебе заменить Олега Михайловича.

Самойлов вздрогнул, пришел в себя, мельком оглядел прибор. Щелкнул тумблерами и взялся за штурвал. Повернул голову к Тимофею:

– Садись на мое место, я рядом, будем вместе сажать машину.

Тимофей, стараясь унять дрожь в коленках, сел в пилотское кресло. Взялся за штурвал.

– Так, хорошо, – кивнул Самойлов. Он уже устроился сбоку, почти вплотную с ним. – Теперь немного отожми от себя «баранку», и мы начнем снижение.

Тимофей выполнил его указание, но Олег Михайлович повторил:

– Сказано было, отжать от себя!

– Я это и сделал, смотрите сами, – Тимофей плавно нажал на штурвал.

Самолет не реагировал.

– Что случилось? – штурман испуганно-вопросительно смотрел на командира.

– Ну-ка, попробуй еще, – тихо произнес тот. – Вначале отожми штурвал, потом потяни на себя.

Тимофей исполнил все в точности, самолет не реагировал.

– Как же это я не учел: Логинова работа! – неожиданно матюгнулся командир. – Ему ничего не стоит влезть в корпус и заблокировать элероны. Теперь только он сможет привести их в рабочее состояние. Придется тебе, Тимофей, поговорить с ним. Спроси, чего он добивается. Времени у нас нет, придется пойти ему на уступки.

В салоне оставались двое – Артур и Николай. Виктора Логинова с ними не было. Радист смотрел в иллюминатор, делая вид, что не замечает Тимофея. Артур же, наоборот, вскочил и заговорщическим тоном сообщил:

– Бортинженер ушел вниз, пообещав что-то вам устроить.

– Знаю, – отмахнулся Тимофей. – Он уже устроил, подлюга. – Повернулся к радисту: – Ну ты, кончай пялиться на облака. Твой дружок дурную игру затеял, повредил управление, теперь сесть не можем. Горючее на пределе. Можем не долететь.

– Ну а я тут при чем? – На его лице не дрогнул ни единый мускул.

Тимофей удивился:

– Ты что, в другом самолете летишь?

Радист кивнул в сторону хвостовой части, показывая, что бортинженер где-то там:

– Он же не камикадзе, знает, что делает.

Тимофей выразительно покрутил пальцем у виска:

– Все вы тут чокнутые, идиоты, и какой только дурак мог доверить вам самолет!

В хвостовом отсеке появился Логинов. Увидев Тимофея, попятился. В руках у него оказался небольшой ломик.

– Не подходи, прибью, – предупредил он.

– Ладно, стою. Может, потолкуем?

– Не о чем разговаривать. Пусть выйдет Степан Кузьмич.

Тимофей развел руками:

– Ему не повезло: ноги отказали. Немного я перестарался.

– Тогда я задам несколько вопросов командиру, он, кажется, уже в форме?

– Самойлов мне поручил с тобой разобраться. – Тимофей шагнул к Логинову, тот угрожающе занес ломик. – Зачем ты заблокировал элероны? Не понимаешь, чем это может кончиться? Горючее на пределе.

– Передай командиру: у меня единственное условие – это посадка в Грозном. Сдадим груз, заправимся и, как говорится, дальше на все четыре стороны.

– Командир готов развернуться и сесть в Грозном. – Тимофей быстро принял решение. – Только ты останешься там и не будешь мешать возвращению в Москву.

Бортинженер рассмеялся:

– А что, он думал, я буду сопровождать его до российской столицы? У меня свои планы. Ладно, сейчас все отладим. Но еще одно условие: дверь кабины должна быть открыта. Если я замечу, что со мной хитрят, я мгновенно заблокирую действия пилота. Передай Самойлову, чтобы через десять минут ложился на обратный курс, элероны будут в порядке. – Он дождался, когда Тимофей скроется в кабине, открыл люк и нырнул внутрь.

Тимофей бросился к люку. Он надеялся, что бортинженер появится, как только наладит функции рулей. И тогда ему крышка.

Расчет оказался верным: из люка показалась голова Логинова.

– Долго еще ты будешь возиться? – Тимофею нужно было убедиться, что все в порядке. – Командир зол как черт, элероны все еще не действуют.

– Этого не может быть! – В голосе Логинова послышалось недоумение. – Я полностью восстановил их работу, сейчас еще раз проверю.

– Не надо, – Тимофей резко ухватил его за плечи. – Вылезай, я пошутил.

Логинов хотел было нырнуть вниз, но было уже поздно. Тимофей выдернул его из люка и, не давая опомниться, апперкотом заставил согнуться. В следующую секунду нанес удар ногой снизу в голову. Падая, тот ударился затылком об открытую крышку люка, дернулся пару раз и затих. С ним было покончено.

Все произошло в одну минуту. Николай с Артуром застыли, поняв, какой недюжинной силой и ловкостью обладает этот с виду ничем не примечательный парень. Тимофей подошел к Николаю и спокойно посоветовал тому сесть за рацию. Совет был воспринят как приказ:

– Будет сделано.

Артуру Тимофей наказал сидеть на месте и не рыпаться. Этого предупреждения хватило вполне.

В кабину Тимофей вернулся вместе с Николаем. Тот сразу присел к аппаратуре, начав там копаться.

– Ну как? – вопросительно взглянул на него штурман.

– Порядок.

– Слава богу, – вытер он со лба выступивший пот. – Время для снижения теряем, придется делать круг. Я должен корректировать полет, а ты подмени командира. – Протянул Тимофею флакон: – Это нашатырь. Дай ему нюхнуть, может, придет в себя.

Олег Михайлович сидел за штурвалом, откинувшись на спинку кресла, веки были прикрыты. Казалось, он дремал. Тимофей поднес ему флакон, он дернул головой, открыл глаза, посмотрел на штурмана. Тот поднял ладонь и опустил ее:

– Пора садиться, командир, начинай снижение.

Самойлов убрал обороты, отжал штурвал. Самолет послушно чуть опустил нос.

– Ну что ж, дружище, придется все же тебе сажать машину, – повернулся он к Тимофею, – у меня руки дрожат, голова кружится.

Тимофей сел на командирское место.

– Не мандражируй, – похлопал его по плечу Олег Михайлович. – Я слежу за приборами, выполняй в точности мои указания. Сейчас чуть отожми от себя «баранку», стоп, хорошо, так и держи.

– Мы отклонились от курса, – подал голос штурман, – надо брать правее.

– Понял, – ответил Самойлов. – Штурвал чуть от себя и вправо. Так, хорошо, теперь выправляй корпус. Беру тебя в свой экипаж, – слабо улыбнулся он Тимофею.

У него от напряжения затекли руки, но с каждой минутой прибавлялась уверенность в себе. Он чувствовал, что Олег Михайлович уже на пределе: все чаще нюхал нашатырь, стараясь держаться и руководить полетом. «Все будет хорошо», – внушал себе Тимофей, стараясь не пропустить ни единого слова Самойлова. Ему казалось, что прошла уже целая вечность, а земли еще не видно. Наконец, услышал голос штурмана:

– Сейчас пробьем облака и начнется самое главное – посадка.

Николай радостно воскликнул:

– Есть! На связи диспетчер.

Олег Михайлович надел наушники, передал номер борта и свои координаты. Сказал Тимофею:

– Скоро сядем. Теперь уже легче: диспетчер приведет нас на посадочную полосу, я буду дублировать его команды. – Самойлов нажал на рычаг, выпустив шасси.

Прошло еще несколько минут, прежде чем показался аэродром Быково. Самойлов, напряженно глядя перед собой, еле слышно выдавливал слова:

– Еще, еще немного, держи ровно, теперь чуть от себя, прижимай к земле. – Самолет коснулся бетонки и через несколько минут замер. Тимофей не мог оторвать ладони от штурвала, казалось, они прилипли к нему. Откинулся на спинку сиденья. Не верилось, что все кончилось и он сумел благополучно посадить самолет. Его переполняла радость. Взглянул на Олега Михайловича: тот обмяк, стал сползать со своего кресла. Тимофей успел подхватить его.

– Ну ты орел, если пошлют в разведку, возьму с собой, – хлопнул его по плечу штурман.

Тимофей промолчал. Ему было не до поздравлений.

Они перетащили бесчувственного Самойлова в салон, уложили на длинную скамейку.

– Что это с ним? – полюбопытствовал Артур.

– А то ты не знаешь, – сверкнул глазами Николай, покинувший свое место. – Твой дружок Кузьмич вкатил ему лошадиную дозу наркоты.

Артур хмыкнул:

– Ерунда, я уж пяток лет принимаю, и видишь, как огурчик.

– Нашел, с кем себя сравнивать, – горько усмехнулся Николай. – Дурак я, что поддался на ваши обещания! Лучше бы остался там, в прежнем экипаже, что работает на Мигеля. Он всегда хорошо платил…

– Поздно каяться, – оборвал его Тимофей, – лучше сообщи по рации, чтобы врача прислали на посадочную полосу, плохо ему.

– Да ты не беспокойся, он скоро оклемается, тут нужно просто время, – с видом знатока произнес Артур.

Тимофей ожидал, что штурман подключится к разговору. Пора бы ему объяснить свое поведение. Он ведь тоже был там, когда командира выводили из «игры». Но штурман не вмешался, промолчал. Засуетился только, когда Тимофей отослал Николая к рации.

– Свяжусь с диспетчером, – сказал он. – Надо узнать, куда поставить самолет, я сам отведу его туда.

– Так вы же вроде не садились за штурвал, – напомнил Тимофей.

– Я только на земле могу рулить, – жалко улыбнулся он.

Скоро самолет медленно двинулся в указанное место.

Олег Михайлович пришел в себя, попросил воды. Сделав пару глотков, Самойлов с трудом поднялся, сел.

– Отойди подальше, – бросил он Артуру. – Мне надо поговорить с помощником. – Когда они с Тимофеем остались вдвоем, скупо похвалил: – Молодец, справился. – Потом передохнул и продолжил: – Мигель говорил мне, кто ты и в качестве кого летишь с грузом. Поэтому ты должен знать всю правду.

– А разве это непонятно? – не удержался Тимофей.

– Не торопись, – остановил его Олег Михайлович, – у нас еще есть время. Пока подойдут получатели груза, я успею тебе все рассказать. Это был обычный рейс, который мы обязаны были выполнить, согласно контракту с Мигелем. Каждому из членов экипажа полагалось по три тысячи, а мне, как командиру, на пятьсот больше. Долларов, естественно. Тебе предстояло проследить, чтобы груз в полной сохранности был передан известному тебе лицу, которое должно встретить нас в аэропорту Быково. Так, насколько мне известно, тебя проинструктировал Мигель.

– Да, такой разговор у нас с ним был, и я согласился. Мне во что бы то ни стало нужно сегодня быть в Москве.

– Речь не о тебе, – продолжал Самойлов, решив, что Тимофей себя в чем-то винит. – Я до сих пор не понимаю, как эти двое отморозков попали в самолет. Мигель клялся, что лично проверил количество контейнеров и их содержимое, убеждал, что у него есть полная договоренность с российскими властями. Это гуманитарная помощь беженцам, и таможенному контролю не подлежит. Весь груз должен быть сдан, как говорится, с рук на руки, без всяких формальных проволочек, и мы сразу же возвращаемся обратно. Там нас ожидает новая работа. Таков был план действий. Все нарушилось с появлением в самолете этих двух бандитов. Одного ты сумел вырубить, и правильно сделал. Но второго, Артура, пожалел, оставил в живых. А он ухитрился соблазнить большими деньгами команду. Подозреваю, что второй пилот и бортинженер были каким-то образом подготовлены, но проявили себя лишь с появлением Артура. Правда, штурман занял нейтральную позицию и вроде бы не участвовал в заговоре. Но своим бездействием фактически помогал этим предателям. Я категорически отказался следовать в Чечню и сказал, что не позволю никому изменить курс, даже если мне предложат золотые горы. После этих слов почувствовал острую боль в спине: кто-то всадил мне шприц. Очнулся уже в служебной кабине, когда ты привел меня в чувство. – Олег Михайлович откинулся на спинку сиденья. Видимо, рассказ дался ему нелегко.

– Что же вы намерены делать дальше? После того как освободитесь от груза? – спросил Тимофей. – Из членов экипажа остались только двое, не считая вас, – штурман и радист. Они предали своего командира. Второй пилот и бортинженер, самые активные, напали на меня, и я вынужден был их обезвредить.

– Я не могу нарушить контракт, – сказал Олег Михайлович, – к тому же Мигель должен оплатить мне все издержки. И еще мне надо выяснить, по чьей злой воле самолет чуть было не захватили бандиты.

– Вы хотите сказать, что отправитесь обратно в таком состоянии? – не поверил Тимофей, добавив: – Вместе с теми, кто вас предал?

– У меня нет иного выхода. Я ввязался в этот контракт не от безделья. Мне в Москве предлагали неплохую работу, но по сравнению с тем, что платит Мигель, я получал бы здесь сущие гроши. А семья моя до сих пор живет в коммуналке, причем на средства, которые я им высылаю.

– Но вы просто не долетите! Помощника не будет, кто сможет заменить вас при необходимости?

Самойлов скупо улыбнулся:

– Я чувствую себя довольно прилично.

Тимофей стал убеждать Самойлова остаться, сдать контейнеры с оружием сотрудникам милиции, рассказать о чрезвычайном происшествии на борту самолета, не называя при этом его имени. Он, конечно, и сам мог рассказать обо всем, что случилось во время полета, но тогда он должен был объясняться, почему не задержал участников этой акции, позволил экипажу улететь обратно. Начнут допытываться до подробностей, связанных с его пребыванием в самолете. А этого раскрывать он не имеет права. Рассуждения его прервал Олег Михайлович:

– Я, собственно, затеял с тобой этот разговор, чтобы попросить тебя держать все случившееся в тайне. Мы сейчас сдадим гуманитарный груз, за исключением двух контейнеров с оружием, чтобы избежать скандала и расследования. Не хочется подставлять под удар и Мигеля: на него ведь падет подозрение о поставках чеченцам вооружения. Вместо благодарности за помощь беженцам он получит кучу неприятностей, которые рикошетом ударят и по мне. Мигель постарается избавиться от услуг пилота, позволившего погрузить на самолет эти контейнеры.

– Но при чем тут вы? – возразил Тимофей. – Откуда вам-то знать о контрабандном грузе?

– Это никого не интересует. Я, как командир, несу полную ответственность за все, что находится на корабле и что в нем происходит. Я поверил документам, а обязан был проверить весь груз. Вот почему я должен возвратиться и решить проблемы вместе с Мигелем. Надо найти того, кто подсунул мне этот товар. Вполне вероятно, что злоумышленник не впервой осуществляет подобное и снабжает чеченцев оружием. Надо положить этому конец. Теперь о находящихся в самолете телах двух членов экипажа и одного бандита. Ты должен знать, на всякий случай, что они погибли в результате несчастного случая во время сильнейшей вибрации, когда «транспортник» попал в зону турбулентности. Так я изложу версию их гибели. Там поверят. Здесь нет. Это тоже веский аргумент в пользу моего возвращения в страну, где я работаю.