Текст книги "Советская республика и капиталистический мир. Часть I. Первоначальный период организации сил"
Автор книги: Лев Троцкий
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 51 страниц)
Центральный Исполнительный Комитет предписал Народному Комиссариату по военным делам приложить все силы к созданию крепкой, строго организованной и внутренно сплоченной Красной Армии, способной отстоять Советскую Республику от внешних и внутренних врагов. Создание вооруженной силы требует, в качестве первого условия, наличности хорошо налаженного аппарата военного управления на местах. Декретом 8 апреля центральная Советская власть предписала всем губернским, уездным и волостным советам создать на местах губернские, уездные и волостные комиссариаты по военным делам в составе трех членов, при непременном участии одного военного специалиста.[217]217
О значении этого декрета в общей системе строительства вооруженных сил страны см. речь тов. Троцкого на заседании ВЦИК 22 апреля 1918 г. «Красная Армия» (стр. 236 наст. тома).
[Закрыть] Между тем до настоящего времени большинство советов не провело в жизнь указанного декрета. Во многих местах существуют бесформенные военные отделы, до сих пор не введенные в рамки военных комиссариатов. Немало и таких мест, где задачи местного военного управления не выделены из советских органов общего управления.
При этих условиях работа над формированием Красной Армии по единому плану абсолютно невыполнима. Настоящим распоряжением вменяется в обязанность председателям местных советов и председателям местных военных отделов, где таковые имеются, провести в жизнь в недельный срок, считая с момента получения настоящей телеграммы, декрет 8 апреля об организации местных военных комиссариатов. Всякое промедление будет рассматриваться, как прямое неисполнение декрета Советской власти, и непосредственная ответственность за такое неисполнение возлагается на председателей соответственных губернских, уездных и волостных совдепов.
Все ежедневные органы печати на территории Российской Советской Республики обязуются в трех последовательных номерах на первой странице напечатать настоящее предписание.
18 мая 1918 г.
«Известия ВЦИК», 22 Мая 1918 г.
Л. Троцкий. ОРГАНИЗАЦИЯ КРАСНОЙ АРМИИ(Речь на первом всероссийском съезде военных комиссаров 7 июня 1918 г.)[218]218
Первый съезд военных комиссаров – начался 7 июня 1918 г. Речь тов. Троцкого явилась вступительной. Кроме того были заслушаны доклады с мест и обсуждены вопросы о правах и обязанностях военных комиссаров и о политпросветработе в армии.
[Закрыть]
Товарищи, мы присутствуем на съезде исключительной важности. Партии, представленные на данном собрании, имеют за собой большое революционное прошлое. Тем не менее, в данный момент мы учимся и должны научиться построить свою собственную революционную социалистическую армию, которая являлась бы полной противоположностью тем демобилизованным уже полкам, которые держались волею властителей, вводивших принудительную дисциплину. Перед нами задача создать армию, сорганизованную на принципе товарищеского доверия и трудового революционного порядка.
Нет сомнения, что это необычайно большое, сложное и трудное дело. Между прочим, буржуазная печать много пишет о том, что мы только теперь поняли, наконец, что для защиты страны нужна вооруженная сила. Это, разумеется, вздор; мы и раньше, еще до Октябрьской революции, находили, что до тех пор, пока существует классовая борьба между эксплуататорами и трудовым народом, всякое революционное государство должно быть сильно для успешного отпора против империалистического натиска. Небывалая по силе русская революция не могла, конечно, сохранить старую царскую армию, в недрах которой свила крепкое гнездо тяжелая классовая дисциплина, создававшая принудительную связь между солдатом и командиром.
Перед нами, в первую очередь, стала сложная задача полного уничтожения классового гнета в недрах армии, коренное разрушение классовых оков, старой принудительной дисциплины и создание обновленной военной силы революционного государства, в виде Рабоче-Крестьянской Армии, действующей в интересах пролетариата и деревенской бедноты. Мы по опыту знаем, что оставшиеся части старой армии после революции не в состоянии были оказать активного сопротивления надвигающимся силам контрреволюции. Мы знаем, что были на скорую руку созданы импровизированные отряды из лучшей части рабочих и крестьян, и мы отлично помним, как эти героические отряды успешно подавляли предательское движение, организованное всевозможными черносотенными деятелями. Мы знаем, как эти добровольческие партизанские полки победно боролись с палачами революции внутри страны. Но когда дело дошло до борьбы с внешними контрреволюционными бандами, наши войска оказались несостоятельными, ввиду их слабой технической подготовки и прекрасной организованности отрядов противника.
Учитывая это, мы видим, что перед всеми нами встает вопросом жизни и смерти революции вопрос о немедленном создании соответствующей сильной армии, которая вполне отвечала бы революционному духу и программе рабочих и крестьян.
Конечно, приступая к разрешению этой сложной задачи первейшей государственной важности, мы встречаем на пути великие трудности. В первую очередь, надо отметить затруднения в области транспорта и перебрасывания продовольственных грузов, затруднения, вызванные гражданской войной. Гражданская война – наш прямой долг, когда дело идет о подавлении контрреволюционных полчищ, но самый факт ее существования все же способствует затруднению в области срочного воссоздания революционной армии.
Кроме этого, тормозит дело ее организации препятствие чисто психологического характера: весь предыдущий период войны значительно расшатал трудовую дисциплину; в недрах народа образовался нежелательный элемент деклассированных рабочих и крестьян.
Я отнюдь не ставлю это в укор ни революционным рабочим, ни трудовому крестьянству. Мы все знаем, что революция увенчалась неслыханным в истории героизмом, который был проявлен трудовыми массами России, но нельзя и скрывать, что во многих случаях революционное движение ослабляло на время способность к систематическому и планомерному труду.
Стихийный анархизм, мешечничество, озорство – вот явления, с которыми необходимо всеми силами бороться, против которых должна пойти лучшая часть сознательных рабочих и крестьян.
И одной из основных задач, выпавших на долю военных комиссаров, является внушение трудовым массам путем идейной пропаганды сознания необходимости революционного порядка и дисциплины, которые должны упорно усваиваться всеми и каждым.
Кроме всех этих явлений, тормозящих дело планомерной организации армии, мы встречаем препятствия чисто материального порядка. Мы разрушили старый аппарат управления армии; является необходимость создать новый орган. Благодаря такому переходному состоянию, мы пока полного порядка в этом отношении не имеем. Военное имущество нашего государства хаотически разбросано по всей стране, оно не взято на учет; нам точно неизвестно ни количество патронов, ни винтовок, ни тяжелых и легких орудий, ни аэропланов, ни броневых машин. Порядка нет. Старый аппарат учета разбит, а новый находится еще только в процессе организации.
В области военно-административного строительства мы должны положить в основу наш декрет от 8 апреля. Вам известно, что Европейская Россия разбита на 7 округов, а Сибирь – на 3 округа.
Вся сеть местных военных комиссариатов, организуемых по всей стране, тесно связуется с советскими организациями. Проводя такую систему в жизнь, мы добьемся того центра, вокруг которого будет планомерно проводиться дело организации Красной Армии.
Всем известно, что до этого времени на местах царил хаос, который, в свою очередь, создавал ужасающий беспорядок и в центре. Мы знаем, что многие из военных комиссаров часто высказывают недовольство центральной властью и, в частности, Народным Комиссариатом по военным делам. Бывали факты несвоевременной высылки требуемых сумм на содержание армии. Мы получали очень часто спешные телеграммы с требованием денег, но при телеграммах не присылались сметы. Иногда это ставило нас в необычайно затруднительное положение; приходилось выдавать только авансы; все это создавало беспорядок, который вызывался тем, что на местах не было очень часто дельного распорядительного органа.
Нами предприняты шаги к спешному созданию на местах комиссариатов-ячеек, в которые будут входить два представителя местных советов и один военный специалист.
Такая местная коллегия, такого рода местный военный комиссариат будет являться организацией, которая сможет в том или ином месте вполне обеспечить планомерное формирование и обслуживание армии. Все знают, что армия, построенная нами на принципах добровольчества, считалась Советской властью только временным явлением.
Как я говорил, всегда в нашу программу входил лозунг: защита всеми силами нашей революционной рабочей страны, очага социализма. Добровольный набор – это только временный компромисс, на который пришлось пойти в критический период полного развала старой армии и обострения гражданской войны. Мы призвали в Красную Армию добровольцев в надежде, что сюда будут привлечены лучшие силы трудовых масс. Оправдались ли наши надежды? Нужно сказать, что оправдались они только на треть. Конечно, в Красной Армии очень много героических самоотверженных бойцов, но много элемента негодного – хулиганов, лодырей, отбросов.
Нет сомнения, что если мы обучим военному делу весь без исключения рабочий класс, то этот количественно сравнительно немногочисленный элемент не будет представлять для нашей армии серьезной опасности; но теперь, когда у нас так мало войска, этот элемент является неизбежной и нежелательной занозой в теле наших революционных полков.
На обязанности военных комиссаров лежит неусыпная работа в области поднятия сознательности в недрах армии и беспощадного искоренения проникшего в нее нежелательного элемента.
Для осуществления обязательной повинности – защищать Советскую Республику – нужно взять на учет не только оружие, не только винтовки, но и людей.
Надо привлечь к созданию армии наиболее молодые годы, не бывавшую еще на войне молодежь, которая всегда отличается подъемом революционного духа и проявлением энтузиазма. Необходимо выяснить, сколько находится у нас военнообязанных, установить полный порядок в области учета наших сил, создать своеобразную советскую бухгалтерию. Эта сложная задача ложится теперь на волостные, уездные и губернские военные комиссариаты и округа, их объединяющие. Но здесь возникает вопрос о командном составе; опыт показал, что отсутствие технических сил пагубно отзывается на успешном формировании революционных войск, так как революция не выделила из недр трудовых масс знающих военное дело бойцов. Это явление есть больная сторона всех революций, об этом говорит нам история всех прежних восстаний.
Если бы среди рабочих нашлось достаточное количество товарищей-специалистов в военном деле, вопрос решался бы очень просто, но, к сожалению, у нас чрезвычайно мало лиц с военным образованием.
Обязанности представителей командного состава можно разделить на две части: чисто техническую и нравственно-политическую. Если оба эти качества объединены в одном лице, то создается идеальный тип вождя – командира нашей армии. Но, к сожалению, подобного рода явления встречаются чрезвычайно редко. Ни один из вас, я уверен, не скажет, что наша армия может обойтись без командиров-специалистов. Это нисколько не умаляет роли комиссара. Комиссар является непосредственным представителем Советской власти в армии, защитником интересов рабочего класса. Если он не вмешивается в боевые операции, то только потому, что он стоит над всяким военным руководителем, следит за его действиями, контролирует каждый его шаг.
Комиссар – политический деятель, революционер. Военный руководитель отвечает головой за всю свою деятельность, за исход военных операций и т. д. Если комиссар заметил, что со стороны военного руководителя угрожает опасность революции, комиссар имеет право беспощадно расправиться с контрреволюционером вплоть до расстрела.
Для того чтобы мы могли иметь возможность в скором времени приготовить собственных крестьянских и рабочих офицеров, борцов за социализм, во многих местах приступлено к формированию инструкторских школ, которые будут приготовлять и обучать военному делу представителей трудового народа.
Есть еще одна задача, которую должна разрешить наша армия. Это – задача в области борьбы с мешечничеством и богатыми спекулянтами, укрывающими хлеб от бедняков.
Необходимо лучшие, организованные отряды бросить в области, богатые хлебом, где нужно предпринять энергичные шаги для борьбы с кулачеством путем агитации или даже применения решительных мер.
Перед нами, в общем, колоссальные задачи, но, я думаю, что мы не опустим рук, несмотря на то, что и среди нас, советских работников, встречаются иногда скептики и нытики.
И если они отчаялись, то пусть они отходят к сторонке, а мы будем упорно продолжать свою титаническую работу. Надо помнить, что трудовой народ мучительно угнетался долгими столетиями, и для того чтобы окончательно сбросить гнет рабства, нужны долгие годы и обучение на опыте и на своих ошибках и промахах, которые мы часто делаем, но которые будут встречаться в нашей деятельности все реже и реже.
На этом съезде мы будем обмениваться наблюдениями друг с другом, мы научимся друг у друга кое-чему, и я уверен, что вы разъедетесь по местам и будете продолжать свою творческую работу в интересах трудовой революции. От имени Народного Комиссариата по военным делам и Совета Народных Комиссаров я приветствую вас и кончаю свое слово возгласом: Да здравствует Советская Республика! Да здравствует Красная Рабоче-Крестьянская Армия!
«Известия ВЦИК», 8 июня 1918 г.
Л. Троцкий. МЕЖДУНАРОДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ И ОРГАНИЗАЦИЯ КРАСНОЙ АРМИИ[219]219Речь была первоначально издана брошюрой под названием «Международное положение и Красная Армия» в 1918 г. Брошюра была издана совершенно безграмотно, представляя из себя местами бессмысленный набор слов. Для настоящего издания речь вновь проредактирована.
[Закрыть]
(Лекция, прочитанная в Сергиевском Народном Доме 16 июня 1918 г.)
Товарищи! Если бы четыре года тому назад, накануне мировой войны, предсказали господствующим классам, правителям, царям, министрам, какой характер примет война и каковы будут ее последствия, то можно не сомневаться в том, что они в ужасе всплеснули бы руками. Сильные мира сего пришли бы в ужас перед последствиями их собственных действий, собственных планов и стремлений к захвату. Я уже не говорю о русском царе; если бы ему сказали в мае 1914 года, что в результате вмешательства в эту бойню он потеряет корону, а столь любезному ему дворянству, – что оно потеряет землю, то, надо думать, их политика была бы гораздо более осторожной. Если бы предсказать тогда, 4 года тому назад, французскому правительству, что в результате войны оно потеряет, временно, конечно, целый ряд богатейших провинций, что прекрасные города Франции будут заняты и разрушены германцами; если бы предсказать Бельгии, что принесет ей война, если бы предсказать вообще всем странам и даже самой Германии, – не говоря уже об Австро-Венгрии, – ее правящим классам, крупным землевладельцам-дворянам или, – как они там называются – юнкерам, германским капиталистам и самому германскому кайзеру, что война будет длиться 4 года и что через 4 года мы будем так же далеки от конца этой войны, как и 4 года тому назад, – они не поверили бы нам; а ведь все это было предсказано чуть не до последней детали, было предсказано именно революционными социалистами; я могу назвать горы книг и брошюр на всех языках, которые предсказывали, чем будет ближайшая мировая война… Но господствующие классы не верили.
Мне пришлось в начале войны быть за границей, в Западной Европе. Когда Австро-Венгрия объявила войну Сербии, социалисты предсказывали австрийскому правительству, что война с Сербией не есть небольшая прогулка, что за Сербией стоит русский царизм. Австро-Венгрия отвечала: а за нами стоит германский император. Они ожидали, что Англия испугается войны и не вмешается в нее, и думали, что война окончится в несколько недель: Австро-Венгрия задушит Сербию, и станет одной страной меньше и одной колонией больше. Правы оказались мы, которые предсказывали, что эта война превратится в мировую бойню. Я уже сказал, что германское правительство отнюдь не предполагало и не рассчитывало на такой ход, характер и размах событий. Я это знаю по немецкой печати, за которой, живя в Швейцарии, я внимательно следил, я об этом слышал непосредственно из уст немецких политических деятелей. Как сегодня, помню я о таком факте: в Цюрихе, в сентябре 1914 года, я встретил одного из старейших с.-д. Это был Молькенбур,[220]220
Молькенбур – старый немецкий социал-демократ, долгое время был секретарем ЦК германской соц. – дем. партии. Во время войны социал-патриот.
[Закрыть] один из тех социалистов, которые больше связаны с буржуазией, чем с рабочим классом, как наши меньшевики; вот у этого Молькенбура я спросил: каковы перспективы в связи с войной? Я сказал ему: «Вот вы, социал-патриоты, поддерживаете ваше правительство; оно начало войну, которая затянется на годы, разрушит культуру и в том числе организацию рабочих и силы рабочего класса». Он ответил: «О, никогда! В течение 3–4 недель война с Францией закончится, Франция будет разбита; тогда мы перебросим все войска на восток против царизма, и в течение 3–4 месяцев в Европе наступит полный мир!» Я тогда же опубликовал этот разговор и тогда же называл жалким утопизмом и иллюзией мысль, что война может закончиться так скоро. Я говорил, что война будет длиться 2–3 года, а она длится уже 4 года.
Чем это объясняется? Объясняется это тем, что в странах накопились огромные богатства, огромные силы и капиталы. За время мирного развития капитализм накопил во всех буржуазных государствах путем систематических грабежей и эксплуатации горы богатств, горы оружия. И когда противоречия между буржуазией разных стран достигли высокого напряжения, когда капиталисты вцепились друг в друга, у них оказались громадные технические и военные силы, которые они все время расходуют и не могут исчерпать в этой страшной войне, длящейся 4 года. В ней выражается колоссальное могущество человечества. Никто из нас не мог и не хотел верить, что Европа выдержит 4 года войны.
В Копенгагене я собрал цифры, показывающие, что потеряла Европа за эту войну: 9 милл. убитыми, 17 милл, ранеными и 5 милл. потерявшими так или иначе жизнь или здоровье. Если взять только 9 миллионов убитых, 17 миллионов искалеченных и положить их рядом в длину, то можно было бы полтора раза опоясать весь земной шар теми людьми, которые убиты и искалечены во время этой войны. Если бы предсказать германскому кайзеру, что Германия потеряет миллионы людей, что все германское население сядет на паек в 1/6 фунта хлеба без надежды на улучшение, что задолженность Германии дойдет до десятков и сотен миллионов марок, и народ будет в 5–6 раз больше отягчен налогами, чем до войны, – несомненно, и германский кайзер отказался бы от войны, если бы он мог поверить. Но в том-то и суть, что он не верил. Господствующие классы – рабы своей корысти, своей жадности, которая их ослепляет; они нагромождают горы капиталов и стараются перебросить в другие страны, чтобы там эксплуатировать рабочих и крестьян. Буржуазия, капиталисты разных стран были ослеплены и, как разъяренные быки, бросились друг на друга, забывая о последствиях.
Мы, революционеры, которых называли утопистами, т.-е. людьми, живущими в мире фантазий, мы можем сейчас без стыда за себя прочесть все те речи, все статьи, которые мы писали 4–5 лет назад, когда предсказывали, что эта политика империалистического захвата колоний, политика грабежа и насилия, военщина, – все это приведет к страшному истреблению народов, истощит Европу и доведет ее до края гибели. Были правы мы, а не те господствующие классы, которые жили продуктами чужого труда. Теперь они все друг на друга жалуются: Франция – на Германию, кайзер – на французского президента, а президент – на кайзера; они жалуются друг на друга, а мы от имени рабочего класса, от имени трудящихся масс можем им сказать: вы все, могущественные правители, министры, образованные профессора, капиталисты, дворяне, чиновники, священники, деятели всех рангов, ведь вы имели в ваших руках государственную власть! В ваших руках были все капиталы, в ваших руках находились все школы и все университеты, церкви и кафедры! Вы, хозяева Европы, нас заставляли работать, вы все строили и все создавали. Каковы же плоды вашей работы? Вот 9 миллионов убитых и 17 миллионов искалеченных и сотни миллионов народного богатства, которое сожжено пламенем и еще догорает. Мы вправе сказать, что если есть виновники, так это те, кто десятки и сотни лет управляли; они накопленную культуру обрушивают в пропасть. Цари, министры, профессора, священники, чиновники, – они ответственны за эту страшную бойню, им придется отвечать до конца, и никогда народная совесть не простит им этого страшного преступления, которое они совершили.
Главная роль в этой войне, это знаете вы все, принадлежит двум господствующим в Европе странам: Германии и Англии. Англия всегда играла первую скрипку на мировом рынке, и английская буржуазия, английские капиталисты привыкли относиться ко всем остальным более слабым народам, как к людям, которые призваны обогащать Англию. Так Англия относилась к Индии, население которой находится под игом британского капитала; так думала она о Египте, о странах Америки; она полагала, что английский капитализм, и только он, имеет право эксплуатировать все остальные страны. Навстречу английскому капитализму и против него выступил более молодой и в высшей степени могущественный германский капитализм. В Англии, с ее более старой культурой, промышленность сохраняет старые методы, старые приемы, старую технику. Германская промышленность – более молодая и более революционная; работая по последнему слову науки и техники, она стала производить дешевле, чем английская промышленность; она выбрасывала на мировой рынок, в том числе и в английские колонии, свои продукты, вытесняя английские. Вот почва, вот основа войны. Английский капитализм бережет свою мошну, германский – свою; немец говорит: пора столкнуть английское господство в Индии. Англия говорит: пора ограничить Германию, которая теснит всю Европу. Вот основа борьбы двух могущественных барышников и хищников, которые не могут поделить барыши от эксплуатации мира.
Вокруг всего этого говорилось много прекрасных слов, подводились идеи и программы: одни заверяли, что Германия борется за свободу народов, другие говорили, что Англия борется за слабых и угнетенных; так говорили во всех странах журналисты, профессора, священники; каждый по месту своей службы в церквах, в университетах и школах, – каждый на своем языке – оправдывал своего хозяина, свой национальный капитал. В первую эпоху этой войны говорилось, что это война не будет похожа на все остальные войны, что это не будет война истребительная, а будет война освободительная. Немцы должны были освободить все колонии. Англия обещала освободить Египет. Так каждая из стран стремилась «освободить» рабов от чужого господства, чтобы превратить их в своих рабов; и среди рабочих были десятки, тысячи и миллионы, которые искренно верили этому обману; русские рабочие верили, что русский царь хотел дать свободу Сербии; рабочие-немцы верили, что кайзер только обороняется, что царизм нападает с одной стороны, а английские капиталисты давят с другой стороны и т. д. Но это ослепление только временное.
Если хищнический капитализм, господствующие классы слепо идут к своей цели, подготовляя свою собственную гибель, то трудящиеся массы на тяжелом, кровавом, жизненном опыте научаются понимать смысл войны. В начале войны я видел в Австро-Венгрии, на улицах Вены десятки тысяч людей, рабочих, работниц, взрослых, подростков и стариков, которые с восторгом кричали «ура», когда узнали, что объявлен поход на Сербию. Чем же это объясняется?
Это объясняется тем, что в обычное время трудящийся человек занят тяжелым трудом; он, как вол под ярмом, как раб, без мысли, без планов, без идей живет и отдает свою душу и силу хозяину-капиталу; но где-то в глубине души в нем живет надежда, что жизнь когда-нибудь переменится, что-то вырвет его из рабства, и вот с наступлением войны у него на душе пробуждается что-то: а может быть, война принесет эту перемену, может быть, после войны станет лучше, и он под звуки духового оркестра выходит на улицу, у него праздник на душе. А когда война приносит лишь миллионы убитых, когда начинается страшное истощение страны, тогда горький, кровавый опыт пробуждает сознание трудящихся масс; раз пробужденные войной трудящиеся массы не могут и не хотят больше заснуть; вот почему война часто бывала и в Австро-Венгрии, и во Франции, и в России матерью революции.
Для революции всегда есть достаточно оснований. Все вообще буржуазные правительства, это – прямой вызов на революцию. Разве мыслимо, чтобы небольшая кучка, меньшинство, держала в своих руках власть и истощала труженика, накапливая за его счет богатства? Это требует революции!
Но этого нет, потому что человек – раб привычки: он освоился со своим ярмом и живет под ним изо дня в день; он впитывает рабские понятия из мудрости отцов, он всасывает их с молоком матери, и нужны огромные события, которые вывели бы его из спячки; таким событием и является война. Тут обнаруживается духовное и материальное могущество господствующих классов.
Если бы сам народ хотел изменить положение, он должен был бы начать с революции. Если бы накануне августа, в июле 1914 года, трудящиеся массы сказали: «не хотим войны», – это была бы революция. Но на это у них нехватило решимости, а у буржуазии хватило смелости бросить трудящиеся массы в войну. Рабочий класс робок, у него нет уверенности в себе, у него нет знаний, а у буржуазии есть почва под ногами: она богата, образована, у нее есть решимость; поэтому она может посылать десятки тысяч и миллионы трудящихся друг против друга. Но путем войны буржуазия пробуждает массы и толкает их на путь революции. Тут-то мы и приходим к основному пункту, от которого зависит судьба России и всей Европы.
Я уже сказал, что сейчас, после 4 лет войны, Европа находится так же далеко от конца войны, как и в августе 1914 года.[221]221
В период, когда произносилась речь, происходили на Западном фронте решающие, наиболее ожесточенные бои (см. примечание 158).
[Закрыть] Почему? Потому что полной победы, несомненно, нет ни на той, ни на другой стороне, а каждая из стран слишком много поставила на карту, чтобы закончить войну вничью.
Германский кайзер, английский король, французские министры не могут сказать своим народам: вот, в результате 4 лет войны мы искалечили 25–30 миллионов душ, сожгли в пороховом пламени столько-то миллионов марок и франков, а теперь пора кончать, будем мириться и айда по домам. Каждая из стран вынуждена эту войну вести до какого-нибудь конца, а так как есть еще порох в пороховницах, то война затягивается без конца. Цивилизация Европы истощается, Европа падает в пропасть, наступают голод и нищета.
Если мы голодаем, то это нам в привычку, – у нас бывал голод и в мирное время, в 1901–1902 годах, когда сотни и тысячи гибли от голода и умирали от тифа и холеры, развивающихся на почве голода, но Европа богата, она в течение столетий не знала, что такое голод. Сейчас там все посажены на паек, даже нейтральные страны, потому что хлеб отовсюду выкачан. Миллионы людей оторваны от земледельческого хозяйства, новые запасы почти не делаются, а старые съедаются и расхищаются. Если война протянется еще года 2–3, то в результате этой войны не будет больше старой Европы, как богатой части света. Это бывало в истории отдельных стран и народов: развивалась цивилизация, науки, богатства, но затем страна гибла под гнетом имущих классов, когда низы народные оказывались не в состоянии захватить власть в свои руки. Вот это грозит и Европе: она может превратиться в кладбище, а цивилизация будет развиваться в Азии, в Америке.
