Текст книги "Часовые неба"
Автор книги: Лев Экономов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
РАЦИОНАЛИЗАТОРЫ
Флюгер качнулся раз-другой и повернулся на сто восемьдесят градусов. Метеоролог полол плечами и, зло чертыхнувшись, пошел докладывать руководителю полетов о том, что ветер изменил направление.
Если бы это произошло во время полетов в простых метеоусловиях, сменить старт не составляло бы большого труда. Но условия были крайне сложные. Над аэродромом низко висели тучи. Видимость только-только отвечала условиям полетов. Возвращаясь с заданий, летчики заходили на полосу вслепую, с помощью радиотехнической системы посадки.
Для обеспечения посадки с другим курсом нужно было развернуть посадочный локатор, установленный на автомашине. Делалось это обычно так. Шофер заводил двигатель, радио-электроспециалисты отключали все кабельные устройства, и машина, сделав по аэродрому маневр, вставала на свое место, только носом в другую сторону. Снова подключались соответствующие кабели, и операторы занимали свои места у локаторов. На всю эту процедуру уходило много времени. Летчики, израсходовав горючее, не могли все это время находиться в воздухе и садились по ветру, рискуя поломать самолеты.
А тут вдруг с СКП поступила команда руководителю посадки: «Развернуть локатор для обеспечения посадки с другим курсом».
Бутин продублировал команду по громкоговорителю. Стоявший у индикатора «курса» и «глиссады» младший сержант Никуличев вышел на улицу, а через минуту снова поднялся по лестнице на командный пункт и, как ни в чем не бывало, склонился над экраном. Но теперь посадочный локатор смотрел в другую сторону. На его разворот потребовались считанные секунды: руководитель полетов не успел на машине добраться до стоявшего на другом конце полосы второго стартового КП.
Нельзя сказать, что поворотное устройство на посадочных локаторах – новинка. Рационализаторы и раньше делали поворотные «столики», куда, например, ставился кузов от машины со всем его сложным электронным оборудованием.
Чтобы снять кузов весом в несколько тонн, нужно было пригнать на аэродром не менее двух мощных подъемных кранов. А при передислокации станции на другое место (а в боевых условиях это может происходить очень часто) кузов снова требовалось поставить на автомобильную раму. Тут без кранов не обойдешься!
А сколько времени уходило у тех, кто делал такой «столик», на всякие подсобные и монтажные работы! Под рукой нужно было иметь металлические тросы, распорки, брусья, зацепы. Чтобы снять кузов, требовалось срезать автогеном крепежные болты.
Аналогичную работу предстояло проделать и на этом аэродроме – таков был приказ вышестоящего начальства. При всех недостатках поворотного устройства оно все-таки позволяло коллективу станции разворачивать локатор за пятнадцать-двадцать минут.
Начальник радиосветотехнической системы посадки самолетов майор Афанасьев собрал офицеров системы и показал полученные чертежи.
– Продумайте план работы, – сказал он. – Возможно, у вас появятся какие-то предложения по улучшению поворотного устройства…
– А что, если нам объявить конкурс всему личному составу системы? – застенчиво предложил молодой подтянутый лейтенант Попов, которого назначили недавно начальником посадочного локатора.
– А почему бы и нет! Афанасьев посмотрел в глаза румянощекому лейтенанту с густыми волосами, которые никак не хотели слушаться своего владельца и задорно топорщились кверху. Попов положительно ему нравился. Заботится человек о своей станции, болеет за дело…
Спустя некоторое время стали поступать предложения. Оператор посадочного локатора рядовой Маргарян предложил поставить на поворотное устройство не кузов, а всю машину. И так, чтобы ее рама лежала на столе.
Это было удобно, так как освобождало людей от трудных демонтажных работ. Да и при переезде на другую точку меньше хлопот. Правда, поставить машину рамой на поворотный стол, точно сориентировать ее, а также снять со стола тоже трудновато. Поэтому офицеры, капитан Серенко и лейтенант Попов, взяли за основу предложение Маргаряна – не разбирать машину и пошли дальше. Они предложили соорудить большой поворотный стол наподобие тех, которые существуют в железнодорожных депо, и ставить на него машину своим ходом.
А начальник станции вместе с Маргаряном искали тем временем на свалочных складах города поворотное устройство. В одном из хозяйств они наткнулись на списанный экскаватор, который рабочие разрезали на куски с помощью автогена.
– Это то, что нам нужно! – сказал Афанасьев, указывая на мощное поворотное устройство. Он разыскал главного механика склада и договорился с ним обо всем.
На другой день на базу приехали солдаты и за три дня разобрали экскаватор. Поворотное устройство погрузили краном на прицеп-траллер и привезли на аэродром. А здесь уже рыли котлован под фундамент, на который нужно было поставить поворотное устройство, изготовляли крепежные болты и другие необходимые детали.
Площадку для машины сделали из рельсов и бетона.
Ефрейтор Меремуков предложил оригинальное стопорное устройство для закрепления посадочного локатора в любом положении относительно взлетно-посадочной полосы.
Итак, работы закончены.
Старший лейтенант Бутин позвонил на новый стартовый командный пункт:
– Посадочный локатор для обеспечения посадки другим курсом готов!
Руководитель полетов посмотрел на часы и, довольный, улыбнулся.
КОГДА БУШУЮТ МЕТЕЛИ
– Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя, – бубнил себе под нос высокий худощавый капитан, нетерпеливо расхаживая по домику для инструктажа и думая о чем-то невеселом.
Еще вчера стояла тихая морозная погода и вся аэродромно-техническая рота, призванная содержать в постоянной эксплуатационной готовности аэродром, занималась, как говорят в обслуживающих подразделениях, «малыми работами», то есть приводила в порядок и ремонтировала разные машины и инвентарь. А сегодня к вечеру температура воздуха вдруг резко повысилась, повалил огромными хлопьями снег. Может быть, кого-нибудь такая погода и радовала, да только не его, капитана Магаева, командира аэродромно-технической роты.
В домик входили люди в выцветших куртках и ватных комбинезонах, стряхивали с шапок снег у порога и, приглаживая волосы, садились на скамейки возле макета аэродрома.
– Все в сборе? – спросил капитан, оглядывая собравшихся слегка запавшими голубыми глазами.
– Все, – ответило сразу несколько голосов.
– Сейчас разговаривал с метеостанцией, – сказал Магаев. – Обещают такую заваруху надолго. Так что придется поработать.
– Не впервой, чай, – ответил старшина сверхсрочной службы Колитвенцев. За время службы в аэродромно-технической роте он привык ко всякой погоде и был спокоен.
«Не впервой, это правда, – усмехнулся про себя капитан, почему-то вспомнив в эту минуту упреки жены: «Сынишке уже год исполнился, а ты, наверно, не знаешь, какие глазки у него… Уходишь на аэродром – он спит. Приходишь – тоже спит. Нет тебе ни праздников, ни выходных…»
«Что поделаешь, – ответил своим мыслям Магаев. – Вот научатся управлять погодой, отоспимся за все…»
Он посмотрел на командира автотракторного взвода аэродромной техники старшего сержанта Никитина.
– Выделишь для уборки и подметания снега четыре поливо-моечных машины и два роторных снегоочистителя. А часа через полтора-два, когда бетонное покрытие будет очищено, высылай два трактора со снеготасками для уборки снежных валов.
– Автогрейдер тоже?
– Обязательно. И ротор. Подъездные пути к спецскладам, от которых зависит боеготовность, должны быть всегда очищены от снега, как и взлетно-посадочная полоса… Ну а ты, Колитвенцев, принимай всю эту технику и приступай к делу. Все!
Капитан не любил длинных речей. Да и время было дорого. Уже темнело, а впереди еще много всяких дел.
Через некоторое время машины, включив фары, колонной выехали на аэродром. Там их уже ждал занесенный снегом командир аэродромного взвода Колитвенцев.
Капитан Магаев позвонил в столовую:
– Приготовьте на два часа ночи дополнительный ужин на шестнадцать человек.
– Будет сделано, – ответил дежурный, проникаясь уважением к «трудягам». – Пришлем в тепляк с дежурным нарядом.
Потом капитан позвонил жене, прикрыв трубку ладонью:
– В кино тебе придется идти одной. Загорать буду. До утра.
Утром снегопад усилился. Магаев позвонил в парк, сказал хрипловатым простуженным голосом:
– Высылайте дополнительно два ротора.
А спустя некоторое время пришлось затребовать трактор с дисковой бороной, чтобы разрыхлить снег, который уже утрамбовался колесами других уборочных машин.
Люди устали. Капитан ходил от машины к машине, подбадривал:
– Терпите, хлопцы. Мы не можем, не имеем права снижать боеготовность полка!
И хлопцы терпели.
Часа через два после завтрака из столовой привезли бутерброды с салом. Магаев сам развозил их прямо по машинам.
– Может, подменить, Бухраидзе? – спросил он шофера КПМ. – Засни часок…
– Не нужно!
– А тебя, Грачев?
– Меня? Что вы! – ответил водитель плужного снегоочистителя.
– А тебя, Продан?
– Не нужно, товарищ капитан.
– Может, тебя, Андроник?
– Не до сна сейчас…
Водители и трактористы всегда неохотно идут на подмену. Но иногда без этого не обойдешься. Вот почему многие солдаты и сержанты в аэродромно-техническои роте имеют по нескольку специальностей. Взять тракториста Иванова. Он и шофер третьего класса, и грейдерист, и бульдозерщик. Заместитель командира автотракторного взвода старший сержант Козис освоил специальности тракториста, шофера, водителя КПМ; роторщик Гладков – одновременно шофер, тракторист грейдерист, водитель поливо-моечной машины.
Освоили смежные специальности и многие саперы, которых выделяют, чтобы переставлять ограничители, обозначающие взлетно-посадочную полосу, стряхивать с них снег.
Двое суток не уходили с аэродрома солдаты и офицеры из аэродромно-технической роты, убирали снег. А когда убрали и, поставив в гараж машины, улеглись спать, снег пошел снова.
И опять пришлось идти на аэродром и работать целые сутки. К концу этих суток люди валились с ног, засыпали на ходу. А потом температура воздуха еще повысилась, пошла мелкая изморозь, сменившаяся, наконец, настоящим дождем.
Попадая на холодные бетонные плиты, влага тотчас замерзала. Вся взлетно-посадочная полоса и рулежные дорожки превратились в каток, хоть соревнования устраивай.
Вот тут-то и началось самое трудное для аэродромно-технической роты.
Чтобы убрать снег, достаточно пройтись разок-другой снегоочистительным машинам, и, если нового не навалит, полоса будет чистой, а лед убрать – дело хлопотное кропотливое.
Тепловым машинам, которые используются для этого, иногда приходится по пяти минут на одном месте стоять, пока лед не растает и не превратится в пар.
Мотористы тепловых машин Добровольский и Масленников на этот раз решили заправляться на ходу, чтобы не терять времени. И вот загудели машины, извергая из сопла струи раскаленного газа. Лед таял, вода стекала с полосы в стороны. Машины медленно ползли по плитам, оставляя после себя полосы сухого бетона.
Через четыре часа к ним подошли два топливозаправщика. Шоферы подали мотористам шланги, включили насосы. Во время перекачки горючего тепловые машины продолжали плавить лед на полосе и сдувать воду.
И еще несколько раз заправлялись на ходу тепловые машины, прежде чем полоса была полностью очищена ото льда.
Начались полеты. Конечно, не все летчики представляли себе, какой гигантский труд затратили солдаты аэродромно-технической роты, чтобы привести аэродром в эксплуатационную готовность.
Никто и никогда не измерит этот труд, потому что его не видно, как не видно труда хозяйки любого дома. Но обойтись без этого труда невозможно.
ПОДШЕФНЫЕ
– Едут! – Первым увидел показавшийся из-за поворота автобус лейтенант Кайкин, секретарь комсомольской организации части, самый высокий из всех, кто стоял у штаба полка. Продолговатое подвижное лицо его расплылось в восторженной улыбке.
Солдат открыл ворота контрольно-пропускного пункта, и автобус покатил по ровной, как стрела, дороге.
– С чего начнем, товарищ майор? – обратился Хайкин к заместителю командира полка по политической части.
Майор Никифоров, крепкий, плотный летчик с черными как смоль волосами и такими же бровями, посмотрел на часы:
– Проголодаться они еще не успели. Покажи сначала наше хозяйство, думаю, это их больше всего интересует…
Автобус остановился. Из дверей высыпала большая ватага мальчишек и девчонок.
– Здравствуйте, здравствуйте! – звенели восторгом детские голоса. А какой-то паренек со вздернутым носом приложил руку к надвинутой на глаза шапке и пробасил: – Здравия желаем!
– Благополучно добрались? – спросил Никифоров у миловидной женщины, сопровождавшей ребят. – Все в порядке?
– Все хорошо. Спасибо.
– Тогда пойдемте, посмотрите, как живут наши воины.
– А на аэродром, где самолеты? – спросил обладатель вздернутого носа.
– И туда сходите.
– Ура! – закричали ребята.
Женщина построила их парами, и дети двинулись к казарме. А за ними следом пошли комсомольские активисты части, жены офицеров Чупятова, Новикова, которым женсовет поручил встретить детей.
Воспитанники детского дома не впервые приезжают к своим шефам в авиационный полк. Да и авиаторы частенько бывают в гостях у ребят. Многие из них давно знакомы. Дружба между воинами и детьми началась несколько лет назад, когда комитет комсомола и женсовет части узнали, что у ребят из детского дома нет шефов.
– Вот мы и возьмем над ними шефство, – сказали комсомольцы.
Партийная организация части одобрила это решение. А спустя некоторое время комсомольские активисты и члены женсовета отправились в детский дом знакомиться с ребятами.
Тогда и зародилась между воинами и детьми крепкая дружба. К праздникам авиаторы посылают детям подарки и сами навещают своих питомцев. Дети рассказывают своим шефам о том, как живут и учатся, о своих планах на будущее, выступают перед воинами с концертами художественной самодеятельности.
На этот раз детям решили показать оружие, стоявшее в пирамидах.
Сержант Тарас Заяц объяснил конструкцию карабина и автомата.
– Наше личное оружие, – сказал он, – самое совершенное оружие в мире.
Сколько радости было у ребят, когда им позволили подержать в руках скорострельные автоматы.
Потом их повели в ленинскую комнату. Ребята столпились у огромного красочного стенда с надписью: «Боевой путь части».
– Наш истребительный авиационный полк был создан в первые дни войны, – пояснил лейтенант Хайкин. – Наши летчики защищали с воздуха Москву, воевали в Советском Заполярье, на Западном фронте, под Брестом. За беспримерные подвиги в боях с фашистами многим воинам было присвоено почетное звание Героя Советского Союза. Наш полк одним из первых в Советском Союзе приступил к освоению реактивной техники, и сейчас наши летчики летают на самых совершенных самолетах. Полку поручено почетное боевое задание – охранять советское небо.
Потом перешли к другому стенду «Отличники части».
– Неужели так много отличников? – удивлялись ребята.
– Около ста человек, – улыбнулся Хайкин.
– Вот берите пример, – сказала ребятам воспитательница детского дома.
И тут начался большой разговор о том, как воины добиваются успехов в учебно-боевой и политической подготовке, о воспитании воли и физической закалке.
На память о встрече с отличниками части секретарь комсомольской организации подарил ребятам фотовыставку «Жизнь и деятельность В. И. Ленина».
Очень понравился ребятам порядок в казарме, в каптерках, где хранились обмундирование и личные вещи воинов, в сушилке и хозяйственном уголке.
Кому-то из солдат в это время потребовались папиросы. Он положил деньги в коробочку, отсчитал сдачу и взял пачку.
Ребята столпились около ларька с выставленными на полках принадлежностями для туалета: бритвами, одеколоном, расческами, сигаретами, баночками с сапожным кремом, конвертами, эмблемами ВВС, асидолом для чистки пуговиц.
– А где же продавец?
– Наш ларек работает без продавца. Это очень удивило ребят: прямо, как при коммунизме!
– Такие ларьки открываются и в других частях, – сказал Хайкин. – Здесь все построено на сознательности покупателей.
– А кто приносит товары! – поинтересовалась воспитательница.
– Ефрейторы Карамнов, Веретинский, Малов, Матюшов. Но одному человеку от каждой группы обслуживания самолетов. Эти люди выбраны на общем собрании воинов.
По дороге на аэродром ребята зашли в штаб и посмотрели, где хранится-Знамя части, как меняются часовые, которые его охраняют.
На аэродроме, в парашютном классе, дети увидели разложенный на столе парашют, удивленно трогали руками тонкую материю и стропы. Один из парашютов, уложенный в ранец, надели на самого высокого воспитанника детского дома. Застегнули лямки.
Ребята смотрели на товарища с завистью, каждому хотелось померить парашют.
Потом дети увидели тренажер для отработки навыков катапультирования из кабины.
Майор Никифоров рассказал, как покидают реактивный самолет в аварийной обстановке.
Ребят очень удивило, что для этого нужно лишь потянуть шторку над головой, и взрывчатка под сиденьем выбросит летчика из кабины, словно снаряд из пушки.
В высотном классе, куда ненадолго зашли ребята, летчик Низяев готовился к полету на перехват. Он уже надел специальный высотный костюм и напоминал космонавта из научно-фантастического романа.
Для чего необходимо летчику высотное снаряжение, рассказал врач полка майор Бахтадзе.
Дети ознакомились, как «работает» высотный костюм в аварийной обстановке, как наполняются кислородом проложенные по костюму резиновые жгуты и стягивают тело летчика, чтобы на большой высоте не произошло разрыва легких и кровеносных сосудов из-за разности давлений внутри организма и в разгерметизированной кабине.
В учебном корпусе дети осмотрели тренажеры, на которых летчики, не тратя ни грамма горючего и не рискуя жизнью, «летают» в простых и сложных метеорологических условиях, пробивают звуковой барьер, забираются в стратосферу, стреляют из оружия по «вражеским» самолетам и отрабатывают другие навыки техники пилотирования.
Но, конечно, больше всего ребятам понравились самолеты на стоянках. Один из них отбуксировали на газовочную площадку и показали ребятам, как работают двигатели. Как им хотелось в это время побыть в кабине! Сколько было разговоров! И с каким трудом пришлось оттаскивать их от машин, когда наступило обеденное время…
Чтобы создать для детей домашнюю обстановку, их решили развести по домам. Жены офицеров заранее подготовили для ребят праздничное угощение.
Но здесь не обошлось и без инцидентов. Дело в том, что детей (а было их двадцать человек) не хватило для всех шефов.
– Ну что же это такое? – сокрушались жены офицеров, «не получившие» детей. – Мы так готовились, и все напрасно. Неужели нельзя было послать еще один автобус?..
Вечером в клубе для юных гостей демонстрировали детский кинофильм. Потом ребята все вместе посетили летную столовую, поужинали и разошлись по квартирам офицеров на ночлег.
Переполненные впечатлениями, с подарками, уезжали ребята домой.
– До новой встречи! – говорили им на прощание воины.
– До новой встречи! – отвечали дети. – Ждем вас в гости к себе. Обязательно приезжайте!
АКАДЕМИК
– Жужжит? – Жужжит, окаянная.
Техники стояли у расчехленного самолета и недоуменно переглядывались.
Случай и в самом деле был необычным. Один из техников включил утром аккумулятор в кабине и вдруг услышал, как в хвосте заработала свеча форсажа, подавая искру. А ведь он даже не дотрагивался до выключателя форсажа. Раньше свеча сама по себе никогда не включалась.
Где-то замкнулась цепь, – было первой догадкой, – но где? Надо прозванивать всю электросеть. Для этого придется разобрать чуть ли не весь самолет.
Подошли техники других самолетов. Любопытно. Стали высказывать свои соображения. Кто-то бросил:
– Охота голову ломать. Пусть Лейкин думает. Не зря же он академию кончал!
Послали за инженером по спецоборудованию старшим лейтенантом Лейкиным. Он прибежал – невысокий, худенький, носастый, с задорным мальчишеским лицом. За глаза его некоторые так и называли «мальчишкой». Знал ли об этом Лейкин – неизвестно, но замечал иногда, что не все верят ему. Слишком молод, не имеет большого опыта. Лейкин не обижался, ему и в самом деле нелегко было тягаться со старыми «авиационными волками», нов обиду себя не давал. Лейкин знал себе цену.
– Что там у вас? – спросил молодой инженер, забираясь по стремянке в кабину.
Техник объяснил. Его сообщение вызвало у Лейкина недоумение. Голубые глаза настороженно прищурились. Да, случай необычный.
Сгрудившиеся у самолета техники ждали, что скажет инженер, смотрели на Лейкина, кто с надеждой, кто с усмешкой: «Ну-ка, мол, академик, объясни нам, темным людям, что тут к чему? Ага, задумался!..»
Лейкин понимал настроение окруживших его людей и усиленно думал над дефектом. На чисто выбритых щеках проступил легкий румянец.
Инженеру вспомнился случай, когда он только-только пришел в полк после окончания высшего учебного заведения. В полку проводились полеты. И Лейкин вместе с другими техниками, – он был начальником группы регламентных работ по авиаоборудованию, – обслуживал самолеты на старте.
Прибежал старшина сверхсрочной службы Иванов.
– Товарищ старший лейтенант, проверяли сейчас анероидно-мембранные приборы. Все неисправны.
– Как так?
– Сами удивляемся. Но только все до одного дают неправильные показания.
Лейкин не поверил, хотя Иванов и считался в полку опытным специалистом. Ведь это он, Иванов, учил Лейкина, как делать ту или иную работу на самолете данного типа, потому что Лейкин знал отдельные агрегаты и приборы самолета, но был еще недостаточно знаком с их общей компоновкой.
Сразу же после полетов молодой инженер прибежал в каптерку, где проверялись высотомеры, вариометры, указатели скорости и перепада давления, и сам занялся проверкой приборов.
Да, действительно, показания приборов не укладывались в существующие параметры. В чем тут дело? Молодой инженер этого не знал. Но он знал другое: все, кто находился тогда в каптерке, ждали от него ответа, и он должен был дать этот ответ. Иначе грош цена его диплому, полученному после окончания академии. И еще Лейкин знал, что не могут выйти из строя сразу все приборы, это расходится с теорией вероятности. Значит, здесь дело не в этом. Но в чем же?
Мысль работала лихорадочно. Он вспоминал все, что изучал о приборах. И вдруг попросил принести в каптерку термометр.
Температура окружающего воздуха оказалась плюс три.
Лейкин облегченно вздохнул.
– Все очень просто, – сказал он. – Приборы исправны. Но мембранные коробочки в них оттарированы на заводе в стандратных условиях, при определенных давлении и температуре.
Лейкину не поверили. Он это видел по глазам техников… Тогда он приказал:
– Затапливайте печи!
К вечеру температура в каптерке повысилась до плюс двадцати.
Снова взялись за проверку приборов. И все они оказались исправными.
Казалось бы, пустяшный случай, а он помог Лейкину укрепить в людях авторитет, веру в его знания.
Чтобы окончательно убедить людей в своей правоте, Лейкин нашел шкалу поправок для нулевой температуры, и на другой день, когда в каптерке выстыло, снова проверили приборы. Все они действовали нормально.
Лейкин не стеснялся учиться у своих подчиненных. Он не корчил из себя ученого мужа, не кичился своим академическим значком. Но он не впадал и в другую крайность и всегда стремился быть независимым. Он помнил слова, которые часто говорил своим слушателям начальник курса Юрий Иванович Чижов: «В каждом подчиненном вы должны в первую очередь видеть человека и тогда любое, самое трудное дело вам будет по плечу».
– Неужели придется разбирать самолет? – перебил мысли Лейкина один из техников.
– Подождем с разборкой. Сначала посмотрим форсажную электросхему.
Тщательно ознакомившись с электросхемой, Лейкин пришел к выводу, что вчера или несколькими днями раньше техник самолета пробовал на земле искрообразование форсажа. В это время прервалось питание, свеча, разумеется, перестала жужжать, но форсаж остался включенным. Техник не придал этому значения.
Лейкин включил форсаж: схема отработала в исходное положение и все встало на свое место. Оказалось, неисправности вовсе и не было.
– Сами могли бы додуматься, – сказал Лейкин, вылезая из кабины, и тут же поставил в пример механика по электрооборудованию рядового Сидорцева, который, осматривая самолет после ночных полетов, обнаружил угольную пыль на вентиляционных окнах генератора.
– Другой бы на его месте тоже обнаружил пыль, – сказал Лейкин. – И даже доложил бы об этом. Но думать, почему она образуется, не стал бы. Пусть, мол, инженеры, думают. Они академии кончали.
Все вспомнили этот случай. Тогда некоторые посчитали явление с пылью закономерным. Дескать срабатываются щетки, вот и пыль. А рядовой Сидорцев, приученный Лейкиным во всем докапываться до корня, решил иначе. Он ни на минуту не забывал, что генератор – это жизненно важный источник питания. Откажет генератор в полете, и летчик потеряет радиосвязь, на самолете перестанут работать пилотажно-навигационные электроприборы. И что же будет, если летчик летит в сложных метеорологических условиях, когда ориентироваться приходится только по авиагоризонту, компасу и другим приборам?
– Надо отправить генератор в лабораторию, – сказал Сидорцев инженеру. – Вероятно, бьет коллектор.
Генератор отправили в лабораторию на исследование. Предположение механика полностью оправдалось.
За то, что Сидорцев предотвратил отказ генератора, командование полка объявило ему благодарность и наградило ценным подарком.
Уходя со стоянки, Лейкин приказал техникам еще раз от начала до конца проверить работу форсажной электросхемы. И те с жаром взялись за дело. Всем хотелось быть похожими на инженера Лейкина, который всегда умеет докопаться до сути неполадки или повреждения.
