Текст книги "Принцесса из одного места"
Автор книги: Лесса Каури
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
– Забудьте о них, – махнул рукой Онтарио, проследив за моим взглядом, – забудьте обо всем, кроме этой ночи! Я совру, что ловил вас, точнее Зверя, до рассвета, а вы скажете, что не собирались кататься, а хотели просто посидеть в седле такой красивой лошади.
– Вот прямо так легко соврете? – заинтересовалась я.
Онтарио тронул Бурана с места, а за ним зашагал Зверь, смирный, как ягненок.
– Ну, я не совсем совру, – не смутился Онтарио, – я лишь немного приукрашу действительность. Я же вас ловил? Ловил. Вы же в седло сели? Сели!
– Мне будет ужасно жаль отдавать эту лошадь какому-то там залетному принцу, – грустно сказала я. – Может быть, мне его отравить?
– Коня или принца? – уточнил Онтарио.
– Принца, конечно, – возмутилась я. – Разве можно травить такое чудесное животное?
Я погладила Зверя по шее и вспомнила, что в кармане еще осталась ржаная горбушка. Достала ее и, разделив напополам, протянула половину Онтарио.
Мы ехали шагом в каких-то зарослях, под звуки соловьиных трелей и вкусное похрумкивание хлебом обоих жеребцов.
– Вы любите Самыйсокс? – спросила я, прислушиваясь к ним. – Или он не кажется вам таким чудесным местом, как мне, поскольку вы здесь выросли?
– Я слишком долго был на чужбине и теперь смотрю на многое, будто вижу в первый раз. Это забавляет, – ответил Онтарио.
– Забавляет? – возмутилась я. – Вам все кажется забавным! Неужели в вашей жизни нет ничего серьезного?
– Есть, – неожиданно помрачнел он. – Мой отец.
– Его Светлость? – изумилась я. – Почему? По-моему, он хороший человек и любит вас!
Онтарио молчал. Кажется, впервые молчал в ответ на мой вопрос.
– Почему? – с нажимом переспросила я. – Вы не имеете права мне не отвечать!
– Пф-ф… – он наморщил нос. – Вы злоупотребляете служебным положением, Ваше Высочество!
Я обиженно отвернулась.
– Я мечтаю повидать свет, а отец ждет от меня карьерных подвигов и удачного брака, – тут же заговорил Онтарио. – И я вынужден ему подчиниться, потому что… – Он замолчал, потом добавил: – Потому что не могу не подчиниться, дьявол меня побери!
– Вполне вас понимаю, – грустно сказала я. Соловьиная песнь рвала душу на части мечтами о несбыточным. – Правда, Аманда говорила, что до отъезда вы мечтали о библиотеке и размеренной провинциальной жизни…
Онтарио остановил лошадей и уставился на меня с таким гневом, что я едва не отшатнулась.
– Хватит уже напоминать мне об этом! – рявкнул он. – Аманда Кивис – привлекательная девушка, но мне не по душе мысль о браке с ней!
– Однако вы женитесь на ней, потому что так хочет ваш отец? – спросила я.
– Да я!.. – заорал он, но вдруг сдулся, как воздушный шарик в финале детского праздника, и холодно довершил: – Пожалуй, вы правы, Ваше Высочество, женюсь… Ваш отец был бы очень доволен вашей рассудительностью!
Он замолчал и дернул поводья, разворачивая Бурана в сторону замка.
По пути назад я дулась, а Онтарио молчал, разглядывая сельские пейзажи с выражением лица зеваки, случайно забредшего на выставку современного искусства. Во мне все кипело: да что это такое, в конце концов, орать на принцессу? Это позволено только моему отцу! Но, не зная, что сказать в сложившейся ситуации, я старательно любовалась окрестностями Самыйсокса и делала вид, что не замечаю человека, который равнодушно держал поводья моего коня, позабыв о своем предложении гулять до рассвета.
Герцог Ананакс встретил нас в облаке валериановых паров – похоже, запасы успокоительного в его замке сегодня подошли к концу.
– Ваше Высочество, – закричал он, увидев нас издалека, – о, Ваше Высочество! С вами все в порядке, хвала господу! – И схватился за сердце.
– Благодарю, Ваша Светлость, – улыбнулась я, будто ничего не случилось, – я просто хотела посидеть в седле этой славной лошадки, а она, возьми, и пустись в галоп! Такое приключение! Думаю, перекуплю Зверя у принца Стича, когда вы его ему подарите.
Герцог изумленно уставился на меня, а Онтарио спрыгнул с седла и пошел прочь. Краем глаза следя за его удаляющейся прямой спиной, я ощутила странное, несвойственное мне чувство сожаления. Отчего? Оттого, что прогулка не удалась? Мы не поговорили по душам? Или от того, что ему придется жениться на Аманде, даже если он уже не испытывает к ней нежных чувств?
– Умоляю, больше не пугайте меня так, – Ананакс дрожащей рукой отер пот со лба, – если с вами что-то произойдет, Ваше Высочество…
Он не договорил, но я и так поняла, что он имеет в виду, и даже испытала нечто, похожее на стыд. Поэтому воскликнула, желая подсластить герцогу знакомство с такой непредсказуемой особой, как я:
– Ваш сын – настоящий герой, и я обязательно сообщу Его Величеству, моему отцу, о его мужественном поступке!
– Правда? – расцвел Ананакс.
– Правда, – кивнула я, – а теперь, если позволите, я отправлюсь домой.
Его Светлость нежно, но твердо взял меня под локоток.
– Я лично довезу вас до дома, дорогая принцесса, и уеду, только убедившись, что вы сладко спите!
Я поморщилась. Прощай, одинокая прогулка в ночи! Но больше всего меня расстроило не это, а то, что уходящий прочь Онтарио так и не оглянулся.
* * *
«Любимый папенька, желаю тебе править до тех пор, пока самому не надоест! Как проходит подготовка к визиту неверийского принца в столице? Уже украсили общественные туалеты плакатами с его улыбающимся личиком? А местные белошвейки начали шить нижние юбки с его изображением? Уверена, о нижних юбках ты знаешь совершенно точно!..»
Его Величество Отис запнулся и посмотрел на мать.
Вдовствующая королева задумчиво распускала салфеточку, которую давеча вязала под ночную вазу – изображенный на салфеточке цветок, к сожалению, получился похожим на хищный кочан капусты.
– Продолжай, – невозмутимо произнесла Миневра.
«Между тем, не далее, как сегодня утром кортеж принца Стича прибыл в Самыйсокс. Его Светлость Ананакс расставил вдоль дороги вестовых, и как только кортеж показывался в их видимости, они тут же срывались с места и скакали с докладом, распугивая крестьянские подводы, торговцев, голубей и странствующих рыцарей – в общем, все то, что обычно встречается на проезжей дороге из одного населенного пункта в другой.
Поскольку кортеж добрался до городка ранним утром, я сие действо пропустила – спала в обнимку с любимым плюшевым мишкой…».
Королева растроганно вздохнула.
«Если ты помнишь, папочка, я прятала в нем слабительный порошок, который подсыпала своим гувернанткам в чай. Вот интересно, подействует ли кармодонское медикаментозное средство на неверийцев, как ты думаешь?»
Отис посмотрел на мать и спросил:
– Нас ждет международный скандал?
Та пожала плечами.
– Вряд ли, Оти. Твоя дочь слишком умна, чтобы ее поймали.
– О боже, боже! – простонал король и вновь взялся за письмо.
«Тетушка Селеста настояла, чтобы я надела новый наряд – герцог ждал меня во дворце, дабы представить Его Высочеству Стичу Неверийскому. Она выбрала для меня пышное платье глубоко бордового цвета… Честно говоря, в нем я напоминала самой себе чью-то отрубленную голову в луже крови, но тетушка уверила, что я имею подобающий случаю торжественный вид. К платью подобрали комплект рубиновых драгоценностей – диадему, колье, серьги и перстень. Кажется, это были мамины украшения? Ей они шли… Разглядывая себя, глубоко бордовую, в зеркале, я решила, что мое лицо выглядит слишком невзрачным для подобного наряда…».
Миневра перестала распускать салфетку и прислушалась.
«…И достала свою косметичку!» – прочитал Отис. Схватился за голову и воскликнул:
– Только не это! Только не косметичка!
Вдовствующая королева поджала губы.
«Используя угольный карандаш, я сделала свои невыразительные глаза ОЧЕНЬ выразительными, – продолжил читать король. – На моих щеках расцвели так любимые в Самыйсоксе розы, глубоко бордовые, ага. Губы я подрисовала, увеличив в размере, как делают наши столичные модницы, и, в целом, осталась довольна результатом. ЭТО лицо очень шло к платью. Я надеялась, что и на неверийцев мой вид произведет впечатление, ты же всегда говорил, что первое впечатление – самое важное!
Я прибыла во дворец герцога незадолго до полудня. Вокруг ограды толпились зеваки, которые встретили меня приветственными криками. Я слышала, как они спрашивают друг у друга: «Господи, а это кто такая?» – и осталась довольна.
Герцог ожидал меня на пороге зала для официальных мероприятий. За его спиной стоял Онтарио. Надо сказать, выдержки у Его Светлости Ананакса не занимать – когда молодой Ананакс, увидев меня, упал лицом в дверной косяк, отец лишь сглотнул и, поцеловав мне руку, повел на возвышение, где стояли три кресла. Я мило улыбалась придворным, но видимо, милоты в моей улыбке было слишком много, потому что все отворачивались…».
– Да что она творит? – воскликнул Его Величество, бросая письмо на стол.
– Она развлекается, – пожала плечами вдовствующая королева.
– Я выдам ее замуж за этого неверийца, даже если мне потребуется его подкупить! – Рявкнул король. – И пусть они развлекаются дальше вместе, как хотят!
– Я слышала, что у принца Стича своеобразный характер, – Миневра вновь занялась салфеткой.
– Какой бы у него ни был характер, мне плевать, – заявил Отис, – лишь бы он был добр с моей девочкой!
– Тебя не поймешь, Оти, – вздохнула его мать. – То ты стремишься сбыть дочь с рук, то беспокоишься о ее будущем.
– Потому и стремлюсь, что беспокоюсь, – проворчал король. – Надеюсь, дети ее образумят – они кого хочешь образумят!
– Да? – хмыкнула королева, взглянув на него исподлобья. – Кто бы говорил…
Его Величество торопливо подобрал письмо и продолжил чтение.
«Гости уже были в зале, кроме принца и его ближайшей свиты. Представляешь, у их дам в моде ленты, много лент! Они вплетают их в волосы, лентами украшены лифы и рукава платьев, и когда дамы машут руками, они напоминают швабры, которыми матросы моют полы…»
– Интересная мода, – заметила Миневра. – Полагаю, после визита принца в столицу, наши красавицы начнут повсеместно скупать ленты. Хм… Переговорю-ка я завтра с министром легкой промышленности.
«Неверийцы темноволосы, высоки. У них правильные черты лица и очень прямая осанка, из-за чего они производят впечатление людей высокомерных. Однако они приятны в общении и любят шутить, хотя по внешнему виду этого не скажешь. Пожалуй, их юмор для нас слишком ироничен, поскольку наши сограждане прямолинейны, как учительская указка. Но это я поняла позже, во время торжественного обеда. А тогда в зал начали заносить подарки, предназначенные тебе, папочка. Видимо, неверийцы решили, что нужна широкомасштабная рекламная акция, дабы убедить нас в том, что Неверия чтит отношения с нашей любимой родиной.
Про сундуки с золотом и брильянтами писать не буду – скучно. Одним из заинтересовавших меня презентов были напольные часы в деревянном футляре. Когда они в полдень и полночь открывают створки, внутри виден целый город, взбегающий по склону горы. В нем есть королевский замок, у ворот которого регулярно сменяется караул; городские кварталы, где днем по улицам ездят экипажи, а ночью загораются фонари… И даже виселица на площади, представляешь?! Его Светлость сказал мне по секрету, – а ему сказал по секрету Распорядитель неверийского кортежа, – что в полночь на ней появляется висельник. К сожалению, мы увидели только полуденное представление с экипажами, после чего часы унесли. Поэтому подтвердить, правда ли насчет фонарей и висельника, я не могу. Когда створки открываются, часы наигрывают неверийский гимн – на мой взгляд это очень смешно, ведь предполагается, что они будут стоять в твоих, папочка, покоях.
После часов внесли запертую шкатулку из драгоценных пород дерева. Тот самый Распорядитель, которого зовут Дуч Вивер, открывал ее целую вечность ключом, который по слухам хранит принц. Когда он, наконец, откинул крышку, нашим глазам предстал бесцветный камень, уютно угнездившийся на бархатной подушке. Держащий шкатулку высокий и худой старик в малиновой мантии, расшитой серебряными полумесяцами, оказался королевским магом с непроизносимым для кармодонца именем, звучавшим как-то вроде: «Навычспырсычер». Он сообщил (а Вивер перевел), что булыжник, оказывается, величайший магический артефакт под названием «Поцелуй правды». Если его приложить к голове любого человека, тот раскроет все свои секреты: где прячет деньги, с кем спит по вторникам, а с кем – по субботам, вынашивает ли планы нападения на дружественную державу?.. Таких артефактов всего два в мире, и как выясняется, ранее оба принадлежали Неверии! Теперь второй будет у нас, но знаешь что, папочка, если ты уже подумал, как будешь использовать его против меня, сейчас же думай обратно! Стоит только представить, что ты мечтаешь узнать мои тайны, как я вижу твой бюст, – тот, что стоит в кабинете у бабули, – который нечаянно падает на величайший магический артефакт…».
Его Величество почесал в затылке и посмотрел на мать.
– Альви найдет, как его уронить, – не поднимая глаз от салфетки, заметила та. – Так что – не советую. Лучше подумай, как использовать сей чудесный предмет в политических целях. Впрочем, если Кармодон закрепит союз с Неверией браком наследников, нам уже никто не посмеет угрожать.
– Ты права, – вздохнул Отис, – но я боюсь представить, как принц Стич воспримет нашу дочь в бордовом… э-э-э…
– Оттенке? – улыбнулась Миневра. – Если он не дурак, то правильно воспримет. Если дурак, то тут уже ничего не поделаешь.
– И снова ты права, мама, – еще трагичнее вздохнул король. – Как, оказывается, сложно быть отцом!
Вдовствующая королева хмыкнула.
– Ну, дорогой мой, поверь, матерью быть еще сложнее. Особенно матерью короля!
Отис улыбнулся и снова взялся за письмо.
* * *
Честно говоря, мне было совершенно все равно, как там выглядит заморский принц, поскольку меня захватила идея выкрасть Поцелуй правды и хорошенько стукнуть им по голове засранца Онтарио, чтобы понять, наконец, как он относится к Аманде! Потому что я никак не могла этого уяснить – он то собирался жениться на ней, то вел себя так, как будто его заставляют, держа клинок у горла, то заявлял, что все в прошлом. Дьявол побери мужчин, таких загадочных и противоречивых! То ли дело мы, женщины, у нас все ясно и понятно – по настроению. Сегодня люблю, а завтра – люблю другого!
– Графиня Бабакса упоминала о том, что вы привезли из столицы множество платьев, – наклонившись к моему уху, прошептал герцог, – но, увы, вы редко балуете нас новыми нарядами! Надеюсь, принцесса, вы переоденетесь к торжественному обеду? Так ведь и по протоколу положено?
Ананакс елейно улыбался, а я восхитилась его коварству – он пытался заставить меня выйти из «образа бордовой розы», прекрасно понимая, что если я сменю платье, то должна буду сменить и макияж.
– Зачем же это, Ваша Светлость? – округлила я глаза. – Неверийцы обожают бордовое! Вы не представляете, какие дебаты шли две тысячи лет назад, когда они решали, какой цвет использовать в качестве фона для государственного флага – бордо или красный. К сожалению, сторонников красного оказалось больше, поэтому сторонники бордового были перебиты.
Слева послышалось странное хрюканье. Покосившись на стоящее там кресло, я увидела, как Онтарио зажимает ладонью рот и отворачивается.
– Откуда вы это знаете, Ваше Высочество? – изумился Ананакс.
– Я прилежно изучала историю пограничных государств, – затрепетала я ресницами.
Герцог хотел сказать что-то еще, но тут двери в конце зала распахнулись, и Распорядитель делегации громогласно объявил:
– Его Высочество, наследный принц Неверии, герцог Дуссекский…
Я собиралась дослушать титул до конца, как вдруг услышала шепот Онтарио:
– На вас невозможно сердиться, принцесса, вы знаете об этом?
– И что это значит? – спросила, не поворачивая головы в его сторону.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
