Текст книги "Озеро любви"

Автор книги: Лесли Мэримонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

9

– Куда теперь? – мрачно спросил Марк, выруливая на шоссе.

– Направо. – Анна деловито указывала дорогу. – И по этой дороге, никуда не сворачивая, до железнодорожного переезда. Это недалеко. Всего несколько километров.

Марк в тяжелом молчании выполнял ее указания. Все это ему очень не нравилось. Как бы ни хотелось ему своими глазами посмотреть на ту необыкновенную женщину, которая удерживала отца в плену своих чар целых двадцать лет, желание бежать прочь от ее не менее соблазнительной дочери было еще сильнее. Особенно последние минут пятнадцать-двадцать.

Сразу после телефонного разговора с теткой Анна удалилась наверх. Сказала, что ей необходимо слегка освежиться. Слегка! Это заняло не менее часа! Но зато когда она была готова…

Зеленый – ее цвет, это бесспорно. Особенно этот оттенок. Довольно темный, приглушенный цвет, который служил великолепным фоном для ярких красок, которыми щедро одарила ее природа. Она надела другую юбку и короткую, до талии, кофточку. Юбка была темнее, чем кофта, из летящей легкой ткани. Она была чуть присборена у талии и спадала вниз мягкими складками почти до самых щиколоток. Когда девушка шла, ткань волновалась и закручивалась вокруг ее ног. А на ногах были бронзового цвета босоножки на довольно высоком каблуке. У кофточки были короткие рукава и такой низкий вырез, что носить ее без бюстгальтера было бы просто преступлением. Но даже и с ним бюст ее никак не мог остаться незамеченным. Золотисто-рыжие волосы она зачесала кверху, но вьющиеся прядки искусно выбивались из пучка и шаловливо касались щек и шеи. След его поцелуя на шее таинственным образом исчез.

Грим, догадался он.

Кстати, о гриме. Анна пользовалась косметикой с большим вкусом. Она лишь слегка подчеркнула достоинства своей внешности, чуть оттенила цвет глаз, тронула помадой губы. Ну, а недостатков у нее не было.

Но окончательно Марка повергли ее серьги. Каждая в форме золотого сердечка, с которого свисало множество золотых цепочек разной длины и разного плетения. На кончике каждой цепочки звенела подвеска в форме сердечка, полумесяца или звездочки. Самые длинные цепочки свисали почти до плеч. При каждом движении они звенели, поблескивали и переливались, приковывая взгляд к ее лицу и чистым линиям длинной шеи. Смертельное оружие, и она это знала.

Марк, словно загипнотизированный, смотрел, как она медленно спускается по лестнице. К тому времени, как она достигла последней ступени, он был взвинчен до предела.

Сейчас, судорожно сжимая руль, он размышлял о том, не сделала ли она это нарочно. Только с какой целью она нарядилась? Чтобы отомстить, показать ему, чего он лишается? Или это наступление на жалкие остатки его обороны? Интересно, сказала ли она правду, что пила вино, или соврала, чтобы оказаться с ним в машине? И чтобы он отвез ее обратно после ужина?

К ее чести надо сказать, что она вела себя очень сдержанно. Но вряд ли ей вообще свойственно флиртовать и кокетничать. Впрочем, ей и не надо кокетничать. Достаточно ее молчаливого присутствия, чтобы мужчина потерял голову.

Марк сделал глубокий вдох, надеясь успокоиться, но просчитался. Экзотический запах ее духов не был рассчитан на то, чтобы успокоить мужчину. Скорее наоборот. Легкий, но чувственный, с оттенком ванили… Он всегда любил ваниль.

Кажется, никогда в жизни не испытывал Марк столь сильного возбуждения. Он не мог ни о чем думать, только о сексе. Не произошло ли нечто похожее с его отцом? Не была ли эта женщина, Розмари, настолько сексуально неотразимой, что он забывал обо всем? О жене. О клятве у алтаря. О чести и порядочности.

И теперь у Марка такое чувство, что он играет роль в старой пьесе. В пьесе, где до него были заняты другие актеры и где все реплики уже известны.

– Скажи, а ты очень похожа на свою мать? – вдруг спросил он.

Она повернула голову, звякнув сережками, и пристально посмотрела на него. Но он не смотрел на нее, он смотрел на дорогу.

– Говорят, что похожа, – улыбнулась Анна. – Но я считаю, что мама гораздо красивее. Я выше и крупнее. И сильнее, – добавила она после легкой паузы.

На что она намекает? Или просто предупреждает, чтобы он был поосторожнее с Розмари?

– Далеко еще? – сухо спросил он.

– Переедешь мост и сразу же поверни направо. И потом сразу же налево. Там дома только с одной стороны. Дом тети Мелани почти в конце. Он двухэтажный, внизу гараж на две машины и большое крыльцо. Его издалека видно. Но я тебе скажу, когда остановиться.

Повинуясь ее указаниям, через несколько минут он остановился у двухэтажного дома из светлого кирпича. Он его сразу узнал по описанию Анны. Это был типовой дом, но очень симпатичный, даже оригинальный. Особенно эта необычная линия крыши.

Марк никогда не отличался профессиональным снобизмом. Да и типовые дома за последние годы изменились. Не то, что однообразные коробочки, которые строили в шестидесятые. И потом, не каждому по карману заказать архитектору индивидуальный проект.

Пока они шли по дорожке к крыльцу, Анна рассказывала:

– Муж тети Мелани работает на местной электростанции. Сегодня у него вечерняя смена – с четырех до полуночи. Так что его дома не будет. У меня есть и двоюродные братья. Они все старше меня, женаты и живут отдельно от родителей.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? – с подозрением спросил он.

– Да просто так. Думала, тебе интересно.

И она улыбнулась – просто и мило. Почти кокетливо.

Ему было интересно лишь одно – что она задумала. А она явно что-то замышляла, и ему это не нравилось. Это пахнет опасностью. Да еще ее духи. Такие сладкие, что так и хочется попробовать ее на вкус. Везде.

С тяжелым вздохом он поднялся по ступеням. Ему предстоит непростой вечер.

Причем вечер с матерью, а не с дочерью, напомнил он себе. Будто в напоминании был хоть какой-то толк!

Марк тяжело вздохнул.

Улыбка сползла с лица Анны.

– Почему ты так вздыхаешь? Разве ты не настаивал на том, чтобы познакомиться с моей мамой?

– Настаивал. Но теперь ситуация изменилась. Теперь это как-то неловко.

– Не понимаю, почему. Ведь мама даже не догадывается о наших отношениях!

У него в голове зазвучал сигнал тревоги.

– У нас нет никаких отношений, Анна, – отрезал Марк. – Мы с тобой переспали. Один-единственный раз. И больше этого не повторится. Можешь мне поверить.

На ее щеках вспыхнул румянец смущения, и Марк сообразил, что попал в точку: она действительно собиралась соблазнить его!

Марк испытывал смешанные чувства. Ему и льстило ее внимание, и пугало одновременно. Если она готова лечь с ним в постель, зная, что у него есть постоянная подруга, значит, она делает это просто ради секса. А он, честно признаться, был о ней лучшего мнения.

Впрочем, разве это не естественно: испытав с ним первый в жизни оргазм, она хочет продолжения. Оргазмы – они вызывают привыкание. Настоящий наркотик. И еще одно: далеко не всегда так совпадает, чтобы оба партнера достигали кульминации одновременно. Во всяком случае, у него с Мишель такого никогда не случалось. Но Мишель никогда и не притворялась. Вполне возможно, что прежние его подружки просто притворялись, чтобы доставить ему удовольствие.

Но все это никак не служит для Анны оправданием. Если он в силах противостоять влечению, значит, и она тоже должна.

– Знаешь, я считал, что ты не из тех, кто захочет делить мужчину с какой-то другой женщиной, – намеренно грубо сказал он.

– Не понимаю, о чем ты, – ушла от ответа Анна и нажала на дверной звонок.

– Все ты понимаешь, – процедил он. – Не притворяйся, у тебя это плохо получается. И не держи меня за дурака. В ту минуту, когда ты с видом королевы прошествовала вниз со второго этажа, я сразу понял, что у тебя на уме. И еще эта выдумка насчет вина. Ты больше не пила. Ты просто заставила меня отвезти тебя сюда, чтобы потом мне пришлось доставить тебя обратно. И чтобы мы остались наедине. Тебе хотелось повторения, разве нет? Так почему тебе прямо об этом не сказать, вместо того, чтобы разыгрывать костюмированное представление?

Анна почувствовала, что ее лицо заливает румянец.

– И ты еще надеялась, что я поверю в эту неубедительную сцену оскорбленной невинности! «Не смей», «не трогай»! Да ты просто мечтаешь о том, чтобы я посмел!

Анна в эту минуту мечтала об одном – провалиться сквозь землю со стыда. Конечно, он прав. Но не во всем. Она не просто хотела повторения. Просто повторения ей мало. Ей нужно то, чего, как он сказал, между ними нет: настоящих серьезных отношений. Пока не будем употреблять слово «любовь», решила Анна. Но пусть он даст ей хотя бы шанс!

Она подбирала слова, чтобы попытаться все ему объяснить, но тут открылась дверь и на пороге возникла тетя Мелани. Она была, как всегда, безупречно одета. На тете был легкий брючный костюм цвета сливок. Когда-то у нее были такие же, как у Розмари и Анны, вьющиеся длинные волосы. Но с возрастом она выбрала более сдержанный стиль и теперь коротко стригла и осветляла их. Сегодня она не пропустила своего еженедельного визита к парикмахеру – ни один волосок не выбивался из укладки. Может, и не столь эффектная, как младшая сестра, но все же очень привлекательная и моложавая женщина пятидесяти трех лет.

Анна попыталась выдавить из себя как можно более непринужденную улыбку.

– Привет, тетя Мелани. Извини, мы немного задержались. Познакомься, это Марк Бейкер. Марк, это моя тетя Мелани.

А вот Марк вел себя абсолютно непринужденно. Он приятно улыбался, говорил правильные слова и очаровал тетю Мелани родственным поцелуем в щечку. Все это естественно, без видимых усилий.

Мелани же слегка изменилась в лице при виде Марка. Ей удалось вернуть самообладание лишь тогда, когда она проводила гостей в комнату.

– Ну и ну, – с изумлением проговорила она. – Анна была права. Вы – вылитый отец. Я вообще-то с ним знакома не была. Но видела фотографии. Ну что же, Марк, присаживайтесь, а Анна пойдет наверх и поговорит с Розмари. Я сегодня приготовила палтуса, он стоит в духовке, так что можем садиться за стол, как только ты, Анна, вернешься. Я не уверена, что Розмари захочет к нам присоединиться, – повернулась она к Марку, – она в последние дни почти ничего не ест. Надеюсь, ваш визит поможет вернуть ее к жизни. А пока угощайтесь крекерами и орешками с вином. У меня есть бутылочка неплохого красного вина. Вы любите красное вино, Марк?

Марк с удобством расположился на покрытом цветастой обивкой диване.

– Очень люблю, спасибо. Но я за рулем, так что выпью один-два бокала, не больше, и перейду на воду.

Тетя Мелани одобрительно заулыбалась и уселась в кресло напротив.

– Похвальная осторожность. Нет ничего хуже безответственных типов, которые пьяные садятся за руль. Так и до беды недолго.

Анна сделала страшные глаза.

– Тетя Мелани! – со значением произнесла она, но тетка ответила ей недоуменным взглядом.

– Родители Марка! – громким шепотом напомнила Анна.

Мелани в ужасе прижала ладонь к губам.

– Ох, какая же я идиотка. Марк, простите меня, ради Бога. Я совершенно не подумала…

– Ничего-ничего, Мелани. Не берите в голову. Я знаю, вы не хотели ничего плохого. Потом, мне кажется, что лучше не молчать о самом тяжелом, не делать вид, что ничего не произошло. Люди, которые замыкаются в своем горе, тяжелее его переживают. Я поэтому сегодня и приехал. Поговорить об отце. Узнать кое-что, о чем я не знал. Мне так легче будет перенести потерю.

– Боюсь, ничего нового вы не узнаете, Марк. Все проще простого – у вашего отца была связь с моей сестрой. Связь эта продолжалась двадцать лет. Больше никакой тайны.

– Наверное, вы правы, Мелани. Но я, знаете ли, всегда считал своего отца образцовым семьянином. Да и не только я. Конечно, кристально чистых людей не бывает, я не настолько наивен. Но узнать, что твой отец – бессовестный бабник… Никак не могу смириться с этой мыслью. Но ему все эти вопросы я уже не смогу задать. Поэтому я надеюсь на вашу сестру. Поговорив с ней, я думаю лучше понять отца. Мама, слава Богу, ничего не знала, но я-то знаю. И мне просто необходимо…

Он вдруг замолчал на полуслове и куда-то уставился. Не на Анну, как она сначала подумала, а куда-то через ее плечо. Обернувшись, Анна сразу поняла, что именно он увидел. О Боже, я не успела предупредить ее, в панике подумала она.

Ее мать медленно, на нетвердых ногах спускалась вниз по лестнице. Одной рукой она тяжело опиралась на перила, другую судорожно прижала к горлу, как будто ей не хватало воздуха. На ней был светло-кремовый пеньюар, стянутый пояском на тонкой талии, и кремовые мягкие домашние туфли. На лице ни грамма косметики.

В приглушенном свете она казалась такой красивой, что дух захватывало. Горевший прямо над ее головой светильник отбрасывал блики на ее густые медового цвета кудри, в беспорядке рассыпанные по хрупким плечам. Она сильно похудела, и большие прозрачные глаза казались еще огромнее. Под ними залегли тени, но они не портили ее красоту, лишь придавали ее лицу усталое очарование осени. У Анны в памяти неожиданно всплыла сцена из старого немого фильма: прекрасная невеста, потерявшая любимого, тронулась рассудком и заперлась в заброшенной башне на долгие годы.

И если немедленно не объяснить маме, кто перед ней, ее постигнет та же участь.

– Мама, не волнуйся, пожалуйста, – заторопилась Анна. – Это Марк, Марк Бейкер, сын Оливера. Он приехал специально для того, чтобы сделать тебе приятный сюрприз.

Взгляд Розмари перебегал с одного лица на другое, пока наконец не остановился на дочери.

– Боже всевышний… Я услышала голос Оливера так явственно… И я подумала, что схожу с ума.

Огромные глаза наполнились слезами, но она не заплакала. Она медленно и неуверенно преодолела последние ступеньки и, словно лунатик, направилась к Марку. Все это время она не сводила с него тревожных глаз.

– Ты так похож на него, – прошептала она. – И голос. И лицо.

Марк поднялся, подошел к ней и осторожно взял в руки ее хрупкие пальцы.

– Да, мне и раньше об этом говорили, – мягко и тихо сказал он. – А ваша дочь, осмелюсь заметить, очень похожа на вас.

– О да, – улыбнулась Розмари. – Все это говорят. Но близкие обычно этого не замечают.

– Верно, – улыбнулся в ответ Марк.

Мелани и Анна переглянулись. Мелани взглядом показала, что следует оставить Марка и Розмари вдвоем. Но Анне не хотелось уходить. Вдруг Марк скажет что-нибудь не то? Вдруг мама расстроится еще больше?

Она нахмурилась и покачала головой, и они с Мелани остались в комнате. Анна терзалась тревогой: почему она все как следует не обдумала, почему не проинструктировала Марка, о чем можно говорить, а о чем нельзя? Думала только о своих удовольствиях, бессовестная.

– Как вы узнали? – спросила Розмари.

Анна опять встревожилась. Что ответит Марк? Только бы он не рассказал всю правду про сегодняшний вечер! Она попыталась привлечь к себе его внимание, но он намеренно не смотрел в её сторону.

– Отец накануне гибели разговаривал с юристом, – начал Марк, – и по секрету рассказал ему про вас. Он хотел подарить вам Тихую заводь. К несчастью, он погиб, так и не успев подписать бумаги. Поэтому юристу пришлось рассказать мне. О любовной связи ничего сказано не было, но я начал что-то подозревать. Подумал, что отец не отдал бы случайному человеку такое дорогое для него место. Вот я и поехал познакомиться с вами, а Анна случайно оказалась в доме.

– Нужно было забрать твои вещи, – объяснила Анна. – Это не заняло бы много времени. Но я решила остаться в Тихой заводи и отдохнуть. Мне хотелось побыть одной, выспаться, почитать. И в то же время находиться неподалеку от тебя, на всякий случай. Дом стоял пустой, и мне казалось, что никто не будет возражать. Я там и прибралась немного.

Розмари недоуменно покачала головой.

– Мне казалось, ты ненавидишь это место.

– Не само место, мама, – со значением сказала Анна.

При чем тут дом? И озеро? И причал? Они не виноваты. Она не любила Тихую заводь из-за того, с чем было связано это место. Из-за Оливера.

Марк бросил на нее выразительный взгляд, яснее ясного говоривший: не продолжай. Она замолчала.

– Так вот, я как раз рассказывал о том, как я приехал в Тихую заводь. – Марк постарался вернуть разговор в безопасное русло. – Анна открыла дверь, и я поначалу подумал, что она и есть та самая мисс Фарли, о которой говорил мне юрист. Можете представить себе, что я пережил!

Анна закусила губу. Нет, пожалуйста, не рассказывай все!

– Но Анна сразу же развеяла мое недоумение, – продолжал Марк. – Она объяснила мне, что папина подруга – не она, а ее мать. Но я к тому времени и сам догадался, что мисс Фарли – не просто знакомая. Достаточно было взглянуть на дом. Я хорошо знаю отцовский стиль. Он выстроил дом для вас. Я прав?

Розмари кивнула, глаза ее вновь наполнились слезами.

– Ты, наверное, меня ненавидишь, – прошептала она, и слезы заструились по ее щекам.

Марк накрыл ее руки своими сильными ладонями. Анна была тронута до слез. Какой же он хороший и добрый!

– Нет, – покачал головой Марк. – Я не чувствую к вам ненависти. Да и с чего мне вас ненавидеть? Теперь, когда я вас увидел, я знаю: вы не бессердечная разрушительница чужих семей. Вы не искательница легких денег. Вы чудесная добрая женщина. И я уверен, что отец действительно очень вас любил.

Лицо Розмари озарила такая отчаянная надежда, что у Анны сжалось сердце. Теперь она и сама знала горькую цену этой надежды.

– Вы правда так думаете? – дрожащим голосом проговорила Розмари.

Анна затаила дыхание. Марк, прошу тебя, не отнимай у нее надежду!

– Я в этом не сомневаюсь, – уверенно заявил Марк, и Анна чуть не расплакалась, преисполненная благодарности. – Отец был порядочным человеком. Единственная причина, по которой он мог двадцать лет обманывать мою мать – настоящее глубокое чувство. Он так любил вас, что не мог себя пересилить. Я одного не могу понять: если он не был счастлив в семье, а теперь ясно, что он не был счастлив, почему же он не развелся и не женился на вас?

Розмари тревожно переглянулась с Мелани и Анной, прежде чем ответить.

– Мы с твоим отцом были очень близки, Марк. И он доверял мне тайны, которые не мог бы доверить больше никому на свете. Он рассказал мне кое-что о твоей матери, о чем не знает больше ни одна живая душа. Не уверена, что я имею право рассказывать тебе.

– Отца больше нет, Розмари. Нет и матери. Я остался один. И мне совершенно необходимо узнать о них все. Иначе в моей жизни останутся темные пятна, которые помешают мне жить дальше. Возможно, я выразился неуклюже, но для меня это жизненно необходимо.

Розмари вздохнула.

– Наверное, вы имеете право знать. Я уверена, что никто из присутствующих не вынесет того, что услышит, за порог этой комнаты.

– Разумеется, нет, – в один голос пообещали Анна и Мелани.

– Слушайте. Когда ваша мама была еще ребенком, на нее напали какие-то подонки. И изнасиловали ее. Ей было всего двенадцать лет. Долгие годы это было ее страшной тайной. Тайной, которая исковеркала всю ее жизнь. Потому что она не могла быть счастлива с мужчиной. Но Оливер ни о чем не подозревал. Они практически росли вместе, а о сексе до свадьбы в то время никто и не помышлял. Лишь после свадьбы выяснилось, что молодая жена испытывает непреодолимое отвращение к супружеским отношениям. Впрочем, как правильно воспитанная женщина, она ни в чем не перечила мужу. Оливер был терпелив и заботлив, но ничего не помогало. Она с трудом преодолевала страх и отвращение. Оба склонялись к мысли, что лучше будет развестись, но тут она забеременела и родила сына. Тебя, Марк.

После твоего рождения с ней случился нервный срыв. Она практически обезумела. То она скандалила и бушевала по каждому поводу, то сидела взаперти и ни с кем не разговаривала. Интимные отношения прекратились совсем. После каждой попытки Оливера ждала дикая сцена наутро. Однажды он застал жену у детской кроватки. Она кричала на ребенка, называя малыша чудовищем, потому что он родился мальчиком. У Оливера открылись глаза. Он немедленно отправил жену лечиться. Во время лечебного сеанса гипноза и выяснилась страшная правда об изнасиловании. Она прошла несколько курсов интенсивного лечения и практически выздоровела. Стала спокойной и уравновешенной, превратилась в прекрасную хозяйку и ласковую мать. Только с сексом все оставалось по-прежнему. Слишком запущенной оказалась болезнь. Оливер с болью наблюдал, с какой нескрываемой радостью она провожает его в деловые поездки. Ведь это значило, что она свободна от ненавистной супружеской обязанности. Однако, зная, что муж не удовлетворен супружеской жизнью, она стала подозревать его в изменах, грозила покончить с собой. Оливер разрывался: он не мог быть счастлив с женой, но и не мог оставить больную женщину.

На Марка было жалко смотреть. На лбу у него выступил пот, а в глазах стояла такая боль, что у Анны защемило сердце. Сама она не знала, что и думать. Просто фильм ужасов какой-то. Но не мог же Оливер все это выдумать, чтобы оправдать свое нежелание жениться на Розмари? Такое нарочно не придумаешь. Это было бы настоящим извращением.

Марк закашлялся. После этих ужасных откровений ему было трудно говорить.

– И все же мне непонятно, почему отец не мог развестись и жениться на вас. Мне кажется, мама должна была бы испытать облегчение, если бы отец освободил ее от супружеских обязанностей.

Розмари бросила на него странный взгляд.

– Марк, но неужели ты сам не догадался?

– Извините. Я, наверное, после всего этого плохо соображаю, но нет, не догадался.

– Единственная причина, по которой Оливер не мог развестись – это ты, Марк.

– Я?! – вытаращил глаза Марк.

– Именно ты. Поверь, он любил тебя гораздо больше, чем меня и твою маму, вместе взятых. При разводе он вынужден был бы либо оставить тебя с психически неуравновешенной женщиной, либо обнародовать правду о ее болезни. И то, и другое было бы для тебя невыносимо. Не говоря о том, что Оливер не понаслышке знал, каково мальчику остаться без отца. Он принес тебе в жертву свое счастье. И мое тоже. Так-то, Марк. Вот тебе вся правда о твоем отце. И ты, Анна, возможно, теперь лучше понимаешь наши с Оливером отношения.