Текст книги "Озеро любви"

Автор книги: Лесли Мэримонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Анна почувствовала укол ревности, но немедленно заставила себя успокоиться. Все, что было между Марком и этой женщиной, осталось в прошлом. Теперь он принадлежит ей. Весь, безраздельно.

– Вы позаботитесь о нем? – спросила Мишель.

На этот раз ни намека на что-то большее, кроме обычного сочувствия и вежливого беспокойства.

– Конечно, – пообещала Анна. – И еще, Мишель…

– Слушаю, – ободряюще улыбнулась Мишель.

– Простите нас. Мне действительно очень жаль. Вы проявили такое понимание и великодушие… А я ведь знаю, что на сердце у вас сейчас тяжело. Еще раз простите.

– Сейчас, когда я уже смирилась с неизбежным, мне легче. Мы ведь не были безумно влюблены друг в друга. Просто нам было хорошо вместе, мы считали, что прекрасно подходим друг другу. Я думала, этого достаточно. Но я ошибалась.

– Конечно, этого недостаточно! – возразила Анна. – Самое главное – это любовь.

Мишель скривила губы:

– Спорить не стану. Но каждый имеет право на собственное мнение. У меня к вам просьба: передайте Марку, чтобы он связался со мной, когда у него будет настроение. Где меня искать, он знает. Он ведь сделал мне прощальный подарок – отдал свою квартиру. И еще обещал неплохое денежное обеспечение, так что жалеть меня не нужно. Со мной все будет в порядке.

– С этой точно все будет в порядке, – язвительно проговорила Розмари, как только Мишель скрылась из вида. – Вот уж крепкий орешек. Хотя с виду – настоящая орхидея. А тронь ее – зашипит и укусит, змея такая.

– Да никакая она не змея, – заступилась за неудачливую соперницу Анна. – Просто кто-то сделал ей очень больно. Не Марк, а кто-то еще до него.

– Ты очень изменилась, – усмехнулась Розмари. – Куда только подевался твой цинизм? Ну, довольно о ней, пойдем скорее к Марку. Вдруг он пришел в себя?

Анна утверждала, что травмами ее не напугаешь, но она переоценила себя. Одно дело – чужие синяки, а совсем другое – синяки любимого! Но еще сильнее ее встревожила его бледность. Он с трудом, хрипло дышал. У Анны сжалось сердце. Захотелось упасть рядом, прильнуть к его слабому безвольному телу, стиснуть его крепко-крепко… Ну и глупость! Ему и так больно, а крепкие объятия не принесут ни малейшей радости мужчине со сломанными ребрами.

Анна и Розмари взяли по стулу и уселись около кровати.

– Выглядит он ужасно, – прошептала Розмари.

– Если бы вы знали, как ужасно я себя чувствую, – прохрипел Марк, чуть приоткрывая глаза.

Лицо у него распухло, и глаза были похожи на щелочки. Но сквозь эти щелочки он умудрился рассмотреть свою любимую.

– Ты нашла меня, – прошептал он.

Она осторожно взяла его сухую холодную руку в свои ладони, прижала его пальцы к губам.

– Дурачок ты мой, – нежно прошептала она. – Ты, наверное, гнал, как безумный.

Легко и нежно она коснулась губами каждого пальца на его руке. Ее сердце переполняла такая горячая благодарность, что хотелось молиться.

– Ты, наверное, места себе не находила, когда ждала меня. А я так и не приехал, – прошептал он.

Она серьезно посмотрела ему в глаза.

– Ты даже представить себе не можешь. Я чуть рассудка не лишилась.

– Бедная Анна…

– Сегодня утром я обнаружила ее в ужасном состоянии, – вмешалась Розмари. – А когда пришел полицейский, она упала в обморок.

– Не верь ты ей, Марк. Мама, ты вечно сгущаешь краски!

– Ну, почти упала, – не сдавалась Розмари.

Марк поднес руку Анны к губам и поцеловал.

– Ты выйдешь за меня замуж?

Анна хватала ртом воздух, словно выброшенная из воды рыбка. Еще несколько часов назад она рыдала, прощаясь с ним навсегда, а теперь он отдает ей и душу, и тело на всю жизнь!

– Послушайте, дети мои, – строго сказала Розмари. – Вы знакомы всего два дня. Это слишком малый срок, чтобы принимать такие серьезные решения! Брак – это на всю жизнь. Необходимо все взвесить и обдумать, проверить свои чувства.

Марк засмеялся, но болезненно поморщился.

– Как странно, Розмари, что именно вы даете нам такой совет.

– Что ты хочешь этим сказать? – грозно нахмурилась Розмари.

Марк приподнялся было на локте, но тут же со стоном рухнул обратно на подушки.

– Анна, посмотри в шкафу… Где-то здесь должна быть моя сумка. Такая черная.

Анна не стала смотреть в шкафу. Она знала, что сумка должна быть под кроватью, в специально устроенном отделении. В интенсивной терапии личные вещи пациентов всегда помещали туда, чтобы не перекладывать имущество больного, когда его нужно было перевести в другое отделение. Ведь больных перевозили вместе с кроватью – очень удобно.

– Вот твоя сумка. – И Анна достала ее из-под кровати.

– Открой ее, – распорядился Марк. – Там сверху лежат два листка бумаги, сложенных вместе.

– Нашла, вот они.

– Отдай их Розмари. Пусть она прочтет.

Анна удивленно подняла брови, но не стала задавать вопросов. Молча протянула матери исписанные листочки.

– Надеюсь, – тихо сказал Марк, – это вас успокоит, Розмари. Успокоит и утешит.

15

Марк не сводил глаз с взволнованного лица Розмари. Вот сейчас она читает: «Розмари, любимая…»

У Розмари задрожали руки. Она подняла на Марка глаза, полные немого изумления.

– Где ты это взял?! – дрожащим голосом прошептала она.

– В тайнике, – объяснил он. – Под отцовским письменным столом. Я только вчера обнаружил это письмо. Читайте, Розмари.

Ее глаза застилали слезы. Она с трудом разбирала строки, исписанные аккуратным четким почерком. Розмари боялась… Вдруг она узнает что-то страшное именно сейчас, когда только-только примирилась со смертью Оливера? Но она знала, что неизвестность еще хуже.

Розмари, любимая!

Как странно, что за все долгие годы наших отношений я ни разу не писал тебе. Странно и грустно. И непростительно. Многое в наших с тобою отношениях было неправильно, непростительно для меня, моя дорогая. Мне так жаль. Почему только я не оставил жену сразу же, как только познакомился с тобой? С первого же дня, с первой же ночи я знал, что мы созданы друг для друга.

Но я повел себя малодушно. Понимаешь, при мысли, что мой сын возненавидит меня так же, как я ненавидел своего отца, я приходил в ужас. Но это, конечно, не оправдание. А теперь… Теперь уже слишком поздно. Сейчас жена в таком состоянии, что просто не перенесет развода, так что нам придется продолжать встречаться, как раньше.

Но вот что меня тревожит. Несколько дней назад мне приснился сон. В этом сне я неожиданно умираю. С тех пор я места себе не нахожу. Поэтому я решил оформить нашу Тихую заводь на твое имя. Наверное, нужно было раньше это сделать, но ты ведь всегда ругаешь меня, если я тебе что-то покупаю. Ты ведь у меня такая независимая! Моя милая, смелая, дерзкая Розмари!

Если бы можно было начать все заново! Только нам не дано повернуть время вспять. Но знай: если бы это было возможно, я бы не отпустил тебя от себя ни на шаг. С того самого первого дня. Если бы мне выпал еще один шанс, я бы не был таким трусом. Я тоже был бы смелым и дерзким, поверь мне. Я не упустил бы ни минуты той волшебной любви, которой наградил меня Господь.

Теперь, когда прошли годы, я понимаю, что не всем людям достается этот бесценный дар. Ты была моя и душой, и телом, и помыслами, и чувствами. А я был твой. Мы были половинками одного целого, правда, любимая? Даже когда мы не были вместе, все равно между нами была какая-то необъяснимая связь. Каждое утро я просыпался, а каждый вечер засыпал с мыслями о тебе. Странно, вот я пишу эти строки, как будто все уже в прошлом. К чему бы это? Наверное, из-за глупого сна. Нелепо, конечно, но я испытываю все время какой-то суеверный страх. Как будто я знаю свою судьбу…

Вот поэтому, дорогая моя, я и доверяю свои чувства бумаге. На случай, если у меня больше не будет возможности обнять тебя и сказать о своей любви. О, я часто говорил тебе о любви, не правда ли, дорогая? Но принес ли я тебе хоть немного счастья или одни только разочарования?

Мне сейчас почему-то очень грустно. И я очень тревожусь за детей. Ты ведь знаешь, до свадьбы Марка осталось совсем немного времени, а я совсем не уверен, что он будет счастлив с этой девушкой. Они слишком спокойны, понимаешь? Никаких объятий и поцелуев, никаких ласк. Никогда не ссорятся. А ты помнишь, радость моя, наши первые месяцы? Мы только и делали, что ругались. Зато как приятно было мириться… Какая страсть вспыхивала между нами, какое волшебство! Такая огромная любовь приходит один-единственный раз в жизни, и то не ко всем. Как жаль, что я поздно это понял!

И у маленькой Анны личная жизнь не складывается. Боюсь, я виноват перед девочкой. Я не смог заменить ей отца, хотя, видит Бог, любил ее как родную. Даже Марка я так не баловал, как нашу маленькую куколку. Помнишь, как малышка однажды набросилась на меня? Ты, помню, наказала ее, а ведь Анна была права. Она видела перед собой самовлюбленного эгоиста, вот теперь и не доверяет мужчинам. Дай Бог, чтобы она встретила того, кто заставил бы ее поверить в любовь…

Нам не дано повторить жизнь заново. Теперь я могу лишь еще раз сказать тебе, каким счастьем была ты для меня все эти годы, как бесценны были те волшебные часы, которые нам довелось провести вместе. Никогда не забывай меня, Розмари, потому что я никогда тебя не забуду. И никогда не перестану тебя любить, что бы ни случилось. И, пожалуйста, прости меня.

Я уверен, что скоро приеду к тебе в Тихую заводь и смогу еще раз сказать о своей любви, глядя в твои прекрасные глаза. И все же завтра утром первым делом я отправлю по почте это письмо. Надеюсь, что и оформление дарственной не займет много времени.

Всегда нежно любящий тебя Оливер.

Розмари кончиками пальцев нежно провела по подписи, поглаживая буквы, составляющие любимое имя. Слезы тихо катились по ее лицу и падали на бумагу.

Марк прекрасно понимал, что творится в душе Розмари. Он сам едва сдерживал слезы, когда читал письмо. И испытал огромное облегчение, убедившись, что папа искренне любил свою подругу, и лишь боязнь сделать несчастными жену и сына заставила его принести в жертву свое счастье. Не смог он совершить предательство по отношению к обиженной судьбой женщине, которая ему единственному доверяла.

Прочитав письмо, Марк решил действовать. Он и Анна ни за что не должны повторить судьбу своих родителей!

Розмари подняла от письма заплаканное лицо.

– Ты прав, Марк. Женись на ней. И чем скорее, тем лучше, – дрожащим голосом произнесла она.

Анна только диву давалась. Здесь происходит что-то, чего она не понимает.

– Не волнуйтесь, Розмари, – улыбнулся Марк. – Я готов жениться хоть завтра. Если только Анна согласится. Ну как, дорогая, ты согласна?

Анна все еще пребывала в растерянности, но ответить попыталась твердо:

– Да, Я согласна.

– Без колебаний и сомнений?

– Абсолютно, – кивнула Анна.

– Невероятно, – покачал головой Марк.

Розмари поднялась.

– Там внизу я видела кафетерий. Если не возражаете, я пойду посижу там немного. Мне хочется еще разок перечитать письмо Оливера.

– Конечно, Розмари.

Марк и не думал возражать. Ему не терпелось остаться наедине с Анной.

– Ты немедленно должен мне рассказать, что написано в письме, – прошептала Анна, едва за Розмари закрылась дверь. – Иначе я умру от любопытства.

Когда Марк рассказал, Анна в волнении прижала руки к сердцу.

– О, какое счастье, что ты нашел письмо, – воскликнула она. – Бедная мама была безутешна. Она ведь думала, что твой отец никогда не любил ее!

– Я знаю. Мне и самому неприятно было думать, что отец столько лет морочил бедной женщине голову. Для меня тоже было облегчением узнать, что он очень любил ее.

– Но все равно жаль. Они могли быть так счастливы, если бы жили вместе, как муж и жена. Я уверена, что мама мечтала родить от Оливера ребенка…

– Вот поэтому мы ни в коем случае не допустим такой ошибки, милая, – твердо сказал Марк. – Мы поженимся. И как можно скорее.

– Как можно скорее – это когда? – поинтересовалась Анна. – Мне ведь хочется настоящую свадьбу, с белым платьем, с фатой, с гостями. И маме тоже наверняка захочется, чтобы все было так, как полагается. У нее-то ведь свадьбы не было!

Марк заскрипел зубами.

– Не могу понять женщин. Почему они делают из таинства целый маскарад? Какая разница, какого цвета будут ленты на букете? На всю эту подготовку уйдут месяцы!

– Но никто не запретит нам жить вместе все эти месяцы! Как только тебя выпустят из больницы…

Он счастливо засмеялся.

– Почему-то мне не пришло это в голову! Как просто! А где?

– Что где?

– Где мы будем жить вместе?

– Ну, ты знаешь, клиника, где я работаю, предоставила мне квартирку. Ничего особенного, конечно, но все необходимое там есть. Холодильник, телевизор, кровать…

– Больше ничего и не нужно!

– Но ведь у тебя работа в городе! – напомнила Анна.

– Мой контракт как раз на днях заканчивается. Я просто не стану его возобновлять.

– Так просто?

– Так просто. Нет ничего важнее нас с тобой.

Анна улыбнулась.

– Мне нравятся решительные мужчины.

– А дети? – вдруг вспомнил Марк.

– Причем тут дети? – удивилась Анна.

– Я хочу ребенка. И не одного.

– Знаете, мистер Бейкер, вам придется научиться просить. А то вы взяли привычку раздавать приказания! – лукаво улыбнулась Анна.

– Хорошо, милая, извини. Так сколько ребятишек хочешь ты?

– Мне кажется, четверо – то, что нужно. Не много и не мало.

– Ого! Это больше, чем я планировал! Я-то думал о двух.

– Что ж, я согласна пойти навстречу. Пусть будет трое.

– Нет уж! Будем ставить перед собой большие задачи! Четверо так четверо.

– Но только не в первый же год, Марк. Я хочу, чтобы в первый год ты был моим безраздельно!

– О-о, мисс Фарли, – с лукавым огоньком в глазах промолвил Марк. – Вам придется научиться просить!

Анна закусила губу, чтобы не расхохотаться.

– Прошу тебя, милый, можно, в первый год ты будешь мой и только мой, безраздельно?

– С одним условием!

– С каким же?

– Купишь себе противозачаточные пилюли. Хватит с меня резинок.

– Идет!

– Поцелуй меня!

– Марк Бейкер! У вас сотрясение мозга и сломано четыре ребра. Вам нельзя даже думать о подобной чепухе!

– Современные болеутоляющие средства творят чудеса.

– Хорошо. Один-единственный поцелуй.

И она наклонилась к нему. Поцелуй был легкий, нежный, почти родственный. Еще никогда они так не целовались. Ее охватило необыкновенное чувство… Как чудесно принадлежать кому-то, и как приятно знать, что кто-то принадлежит тебе.

– Приляг здесь со мной, – попросил он.

Она осторожно, стараясь не потревожить его раны, вытянулась рядом. Ее нос упирался в ложбинку под его подбородком, и дыхание ее щекотало ему шею. Ей было тепло и хорошо. Так она будет просыпаться каждое утро, и он всегда будет рядом.

– Многие скажут, что мы поторопились с таким важным решением, – прошептал он. – Я и сам так думал, пока не прочитал папино письмо. И тут я осознал, что судьба не дает второго шанса, и если упустишь его, то потом всю жизнь будешь жалеть. Вот тогда я и решил, что вернусь к тебе и заставлю тебя выйти за меня замуж.

– Как ты сказал? Заставлю? – нахмурилась Анна.

– Я хотел сказать – попрошу, – поправился он.

Анна улыбнулась.

– Так-то лучше. Хотя, если честно, мне не очень нравится быть независимой. Я люблю, когда ты сильнее. Особенно в постели.

– Что, правда? А я-то корил себя за то, что вел себя, как дикарь! Что ж, запомню.

– Запомни. Марк…

– Да, милая?

– Мне очень понравилась Мишель.

– Мне самому она очень нравится.

– Она просила, чтобы ты ей позвонил.

– Хорошо, позвоню. Ты знаешь, я ей подарил свою городскую квартиру, и собираюсь дать ей денежное обеспечение. Надеюсь, ты не возражаешь.

– Конечно, не возражаю. Но деньги – это еще не все. Я боюсь, без тебя ей будет очень плохо.

– Она ведь не любила меня, Анна. Она справится.

– Она мне так и сказала.

– И твоя мама тоже… Теперь ей будет легче пережить свою потерю.

– Бедная, бедная мама…

– Знаешь, это как посмотреть. Ведь ей в жизни выпало великое счастье – любить и быть любимой. Да еще столько прекрасных лет. Не всем людям судьба дарит такое счастье.

– Значит, мы еще счастливее, правда?

– Ага.

– Я надеюсь, что Мишель когда-нибудь тоже найдет свое счастье.

– Хорошо бы, – согласился Марк.

– Ты очень хороший, Марк. И ты будешь отличным отцом!

– Наверняка. У меня перед глазами всегда был замечательный пример.

– Это точно. Хотя мне и не хочется этого признавать, Оливер был прекрасный отец. Он ведь и меня очень любил. А когда я была маленькая, я любила представлять себе, что он – мой настоящий папа.

– Надо же… Кстати, ты никогда не говорила о своем настоящем отце. Кто он? Или ты не знаешь?

– Почему, знаю. Просто мамин одноклассник. Один раз они после выпускного вечера слегка перебрали, и появилась я. Маме было шестнадцать лет, а ему целых семнадцать. Она ему сказала, что беременна, а он стал настаивать, чтобы мама сделала аборт. И его родители, и ее родители тоже требовали, чтобы она избавилась от меня. Но мама всегда была себе на уме. Когда родители стали слишком на нее наседать, она ушла из дома и начала сама зарабатывать себе на жизнь. Дедушка с бабушкой потом, конечно, оттаяли и приходили к нам в гости, но мы не были особенно близки. Они оба уже умерли. А со своим отцом я никаких отношений не поддерживала. Он и сам не хотел. Так что, когда в нашей жизни появился Оливер… Мне так не хватало отцовской нежности, а он был просто замечательный. Мне так казалось.

– Он и был замечательный, – перебил Марк.

– Как скажешь, дорогой.

Честно говоря, в глубине души она не слишком в это верила. Но зачем спорить? Все это в прошлом.

– А знаешь, Марк, мне вот что пришло в голову. Когда у нас будет ребенок, то Оливер будет его дедом, а моя мама – его бабушкой. Это почти как будто они были женаты, правда?

– Да, правда. Наши дети свяжут их крепче, чем любые узы.

– Это просто судьба, что мы оказались вместе, правда?

– Да. Я в этом уверен. А теперь поцелуй меня еще разок и спустись вниз, посмотри, как там Розмари. Может, она позволит тебе прочитать письмо.

Анна отправилась вниз и обнаружила мать в кафе за угловым столиком. И она выглядела такой умиротворенной и счастливой, какой Анна не видела ее долгие годы. Ей не пришлось просить письмо, мать молча протянула ей исписанные листки.

Анна присела. Откровенно говоря, она начинала читать с некоторым предубеждением. Она привыкла относиться к Оливеру и его чувствам с известной долей цинизма. Но, когда она закончила, в глазах ее стояли слезы.

– Ой, мамочка, – всхлипнула она, протягивая руку за салфеткой. – Вы с Марком были правы. О, я ошибалась. Оливер и правда был замечательный!

У матери заблестели глаза.

– О да. Он был лучше всех.

Анна сложила письмо и протянула его матери. Вот и нет. Оливер был замечательный, но не самый лучший. А кто лучше всех – Анне хорошо известно.

Эпилог

Марк с воплем взвился чуть ли не до потолка.

– Эй, женщина, – поморщился он, опускаясь на массажный стол. – Это называется милосердие?! Это не массаж, это пытка. Если твоя мамочка такая же умелая массажистка, то мой папочка, наверное, был мазохист! Иначе он сбежал бы после первого же сеанса.

– Это разные вещи, – спокойно объяснила Анна. – Существует расслабляющий массаж, но тебе он сейчас противопоказан. Тебе наоборот нужно вернуть тонус.

– Ты что хочешь этим сказать?! Кажется, прошлой ночью я вполне был в тонусе!

– Нашел чем хвастаться! – усмехнулась Анна. – Мне пришлось все делать самой, а ты лежал себе и получал удовольствие.

– Удовольствие – это точно, – мечтательно протянул Марк, смакуя воспоминания. – А знаешь, мы могли бы это повторить! В клинике больше никого, только ты и я, и мне явно не хватает тонуса, так что придется тебе потрудиться; моя милая сестра милосердия!

– Не сейчас. Лежи и терпи.

Марк лежал и терпел. Он неделю как выписался из больницы и прекрасно знал, что Анна для него же старается. Но, черт возьми, он совершенно не ожидал, что руки у нее сильные, как у культуриста. Когда она разминает его отвыкшие от движения мышцы, он готов орать в голос.

– Кстати о клинике, – сказала Анна, разминая его икры. – Через две недели у моей начальницы заканчивается отпуск, так что я буду свободна. Мне в этой клинике не слишком нравится, и я, наверное, уйду. Но именно клиника предоставила мне квартиру, в которой мы сейчас живем. Придется нам подыскать другое жилье.

– Ничего страшного. Переедем в город. Поживем пока в доме моих родителей. Он еще не продан.

– Ты все еще хочешь продать его, Марк? Я его не видела, но, судя по твоим рассказам, это красивый и удобный дом.

– Это правда. Но мне хочется, чтобы у нас был свой дом. Я часто думаю о том, что мой отец построил дом в Тихой заводи специально для Розмари. Недаром она так его любит! Вот и я хочу построить дом для тебя. Только для тебя. Ну и для наших детей, конечно.

– Ой, спасибо, милый. Это было бы чудесно! А где?

– Хотелось бы недалеко отсюда.

Анна так и засветилась от счастья.

– Понимаешь, – продолжал Марк, – я могу устроить ателье где угодно, не обязательно в городе. И вот что я придумал. Купим участок на озере, недалеко от Тихой заводи. Я спроектирую дом, с твоей помощью, конечно. Наймем строителей. Это нетрудно – у меня есть знакомые подрядчики. Пока они будут строить, мы отправимся в свадебное путешествие. Ты ведь хотела целый год иметь меня в своем распоряжении, правда? Вот как раз года мне хватит, чтобы показать тебе самые красивые места на земле. Поедем в Париж и в Лондон, в Рим и в Вену. А медовый месяц проведем на Таити. Вот где настоящий рай для влюбленных!

Анна с улыбкой покачала головой:

– Я с удовольствием поеду на Таити, любимый. Только рай для влюбленных – не там. Рай здесь, на озере. Ведь это озеро нашей любви!

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.