Текст книги "Жениться по завещанию"

Автор книги: Лесли Лафой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 14

Прислонившись к буфету, Дрейтон смотрел на удаляющуюся Кэролайн. По опыту он уже знал, что кратким разговором с экономкой дело не ограничится. Один вопрос повлечет за собой другой, одно решение вызовет, образно говоря, «рябь на воде», и потребуется уже целый ряд решений, чтобы эту самую «рябь» сгладить. Да, трудно даже представить, как бы он обходился без Кэролайн все это время.

Между тем Уинфилд вкатил в гостиную тележку с чаем.

Следовало, конечно, признать, что быть герцогом – дело довольно приятное. Слуга оказались вполне сносными людьми, совсем не такими, какими он их представлял изначально. Огромный особняк, который он теперь называл своим, не стал вопреки ожиданиям таким, уж непосильным бременем. Так же, как управление имением и забота об обеспечении насущных нужд здешних обитателей. А его подопечные, которых он и знать не хотел… От одной только улыбки Фионы его сердце чуть ли не таяло. Симона вызывала в нем своеобразную, гордость, а Кэролайн… Кэролайн делала его просто счастливым.

Даже странно, что прежде он никогда не обращал внимания на то, какие, запахи присутствуют в том или ином месте обитания, помимо запахов выставленной на стол еды. Но с приездом в замок Райленд все переменилось. Каждый раз, входя в дом с улицы, он делал глубокий вдох, пытаясь по составу воздуха догадаться, какие еще чудеса сотворила Кэролайн за время его отсутствия. В один день это могли быть ароматы лимона и растопленного пчелиного воска, в другой – запах от полированного металла. Но в любом случае его всегда встречало ощущение чистого воздуха и яркого света, а также того, что его мир еще никогда не был так близок к совершенству, как в последние дни.

Хотя следует, конечно, признать, что порой его раздражала чрезмерная увлеченность Кэролайн хозяйственными работами. Но в такие моменты он напоминал себе, что рано или поздно наступит тот день, когда все будет закончено, и тогда по вечерам они будут пораньше удаляться в свои опочивальни, чтобы снова встретиться у него, а по утрам подолгу, лежать в постели, наслаждаясь каждой минутой совместно проведенного времени. Тогда уж он сможет…

– Будут ли еще какие-нибудь пожелания, ваша светлость?

Отвлекшись от своих фантазий, Дрейтон вспомнил, где он находится.

– Нет, Уинфилд, пока все. Благодарю вас.

Поклонившись, дворецкий покинул гостиную, оставив Црсго наедине с улыбающимся Хейвудом.

– Чему ты так радуешься? – поинтересовался Дрейтон у приятеля, не испытывая, впрочем, особого желания это узнать.

– Возможности отправиться в Лондон, – отозвался тот. – Где я смогу увидеться с Джейн. – Он немного помолчал, а затем спросил: – Скажи, Дрей, что ты вообще думаешь о наших с ней дальнейших отношениях?

Дрейтон снова отхлебнул виски, пытаясь сообразить, как бы ему ответить, не обидев друга. Спасение пришло в образе Обри и его матери, которые как раз в этот момент появились в холле и направлялись к гостиной.

С извиняющейся улыбкой глянув на Хейвуда, Дрейтон выпрямился и отставил бокал в сторону.

– Леди Обри, – учтиво кивнул он, как только мать и сын вошли в гостиную. От него не укрылся быстрый и явно критический взгляд, которым гостья окинула помещение.

– Ваша светлость, – отозвалась та, величественно двинув вниз подбородком. Затем взглянула на Хейвуда, и ее брови взметнулись вверх, а на лице, как показалось Дрейтону, отразилось некоторое презрение. – Мистер Хейвуд, если не ошибаюсь?

Да, она определенно испытывала к нему презрение. Впрочем, Хейвуда это, похоже, ничуть не беспокоило.

Улыбнувшись, он изящно поклонился и проговорил:

– Я весьма польщен, леди Обри, что вы до сих пор помните мое имя. Ведь с момента нашей последней встречи прошел целый месяц.

Обри немного побледнел, а его мать поджала губы. Казалось, своим взглядом она пытается пробуравить в Хейвуде дырку. Дрейтон поспешил заполнить возникшую паузу и, шагнув вперед, указал на одно из кресел с недавно замененной обивкой.

– Пожалуйста, леди Обри, присаживайтесь и устраивайтесь поудобнее, – произнес он со всей любезностью, на какую только был способен.

– А где леди Кэролайн? – спросила та, между тем как сын взял ее под локоток и повел к предложенному креслу.

Это было похоже на то, как маленькое лоцманское суденышко проводит большой военный корабль к месту якорной стоянки.

– Она отлучилась, чтобы переговорить с миссис Гладдер, нашей экономкой, – сдержав улыбку, ответил Дрейтон. – По поводу подготовки замка Райленд к приему ожидаемых гостей.

– Да, я вижу, что здесь еще многое нужно сделать, – промолвила леди Обри, разглядывая новые гардины. – Должна сказать, что синий цвет сейчас совсем не в моде.

Она что, предлагает сорвать эти гардины и заменить их другими? После всех стараний Кэролайн и ее помощниц? Ну уж нет, только через его труп!

– А мне нравится синий цвет, – возразил Дрейтон. – Даже очень.

– Сейчас актуально то, что называется маджента.

– Маджента? – переспросил он. Они что, по-прежнему обсуждают цвет гардин? Слово «маджента» скорее было похоже на название какого-нибудь экзотического напитка, который могли бы подать на приеме у испанского посланника.

– Это густой и насыщенный оттенок розового, – пояснила леди Обри.

– Розовые гардины? – Дрейтон закашлялся и помотал головой: – Ну нет, только не в моем доме. По крайней мере, там, где я могу их увидеть. Нет, если леди Кэролайн захочется отдать должное модным изыскам в какой-нибудь из гостевых комнат, я, конечно, не буду возражать, но только не по всему дому.

– Мы должны просто мириться с тем, что из года в год предлагает нам мода, – с покровительственно-снисходительной интонацией промолвила леди Обри. – И надеяться на то, что очередная тенденция придется нам по вкусу.

Ну если она думает, что может нагрянуть в его имение и запросто диктовать тут свои условия…

– Мне по вкусу как раз синий цвет, поэтому таковыми гардины и останутся.

Несколько секунд леди Обри хранила молчание, видимо, испытывая желание сделать язвительное замечание, после чего вновь величаво двинула вниз подбородком и сказала:

– Разумеется, ваша светлость. Ведь это ваш дом.

Ну слава Богу, она наконец-то об этом вспомнила.

Хейвуд, отвернув лицо в сторону, ухмылялся, что же касается Обри, то он, казалось, был готов лишиться чувств. Дрейтон счел за благо перевести разговор на другую тему.

– По-видимому, леди Кэролайн задержится дольше, чем предполагала изначально, – сказал он. – Леди Обри, не окажете ли вы нам честь, разлив чай?

С очередным величественным кивком та приняла на себя обязанности хозяйки, не преминув при этом заметить:

– Полагаю, там следует подыскать себе новую экономку. Дрейтон слегка нахмурился:

– Почему вы так думаете?

– Ну, если ваша миссис Гладдер не является на звон колокольчика и леди Кэролайн вынуждена сама отправляться на ее поиски, то…

– Я предпочитаю не пользоваться колокольчиком, – донеслось в этот момент от дверей.

Обернувшись, Дрейтон увидел Кэролайн. Ее плечи были расправлены, подбородок – приподнят, шаг – широкий и уверенный. А глаза… Ее глаза имели оттенок закаленной стали.

– Это еще почему? – поинтересовалась леди Обри, как видно, не подозревая, что ей предстоит нелегкое противоборство натур.

– Миссис Гладдер и прочая прислуга постоянно заняты той или иной работой, – объяснила Кэролайн, усаживаясь на диван напротив тележки с чаем. – Поэтому совершенно неразумно требовать от них, чтобы они бросали все дела и мчались ко мне по первому зову. Это было бы не только напрасной тратой их времени, но и проявлением неуважения к их стараниям сделать замок Райленд более уютным местом для проживания. – Кэролайн улыбнулась. – Со мной, слава Богу, все в порядке, так что я вполне способна пройти через дом, чтобы дать необходимые наставления или о чем-то спросить.

– Настоящие леди не должны ходить за прислугой. Именно прислуга должна являться к ним по первому требованию.

Кэролайн лишь молча приподняла брови, Дрейтон поспешил разрядить обстановку.

– У нас в замке Райленд заведено несколько иначе, – сообшил он, принимая от леди Обри чашку с чаем и тончайший сандвич.

– Да, Уильям мне уже говорил. И теперь я убедилась в этом сама. Поэтому в данных вопросах мой опыт, мои советы будут крайне необходимы и полезны.

Дрейтон кивнул и, опережая Кэролайн, которая собиралась что-то сказать, заверил:

– Мы очень ценим вашу готовность поделиться с нами своими знаниями.

– К сожалению, леди Обри, – холодно промолвила Кэролайн, бросив на него довольно-таки суровый взгляд, – мы находимся в несколько затруднительном положении. Замок Райленд довольно долго пребывал в запущенном состоянии, поэтому здесь требуются немалые восстановительные работы. И хотя за прошедшие две недели мы значительно продвинулись в этом направлении, нам предстоит сделать еще очень много, дабы быть готовыми к приему двух десятков гостей, которые скоро здесь появятся.

– Дорогая леди Кэролайн, – усмехнулась леди Обри, вручая своему сыну блюдце с чашкой. – Вам в самом деле необходимо начать мыслить так, как и подобает дочери герцога. Ведь для того, чтобы подготовить дом к сроку, можно просто нанять дополнительных временных работников.

Вздохнув, Кэролайн провела языком по пересохшим губам.

– К сожалению, леди Обри, во всей округе сейчас нет свободных людей, – возразила она. – Пришло время сбора урожая, и поэтому каждая пара рук на счету.

– Ну тогда…

– По всему югу Англии сейчас не найдешь незанятых людей, – продолжила Кэролайн. – А посылать за кем-то в Лондон совершенно бессмысленно – нанятые работники прибыли бы ненамного раньше ожидаемых гостей.

Дрейтон взглянул на своих приятелей.

Хейвуд почти не скрывал ехидной ухмылки, а Обри, склонив голову, пялился на ковер. Так и казалось, что он вот-вот повалится и ткнется в него лбом. И если бы это произошло, было бы не так уж плохо – по крайней мере, спорщицы отвлеклись бы от своей полемики.

– Упрямство не самая лучшая черта в характере леди, – надменным тоном произнесла леди Обри, протягивая Кэролайн чашку с чаем.

– Так же, как и нежелание воспринимать действительность, – отозвалась та. – По той лишь причине, что для этого необходимо прилагать какие-то усилия, а не только помахивать рукой в повелевающем жесте.

Хейвуд поспешил прикрыть ладонью рот, у Обри буквально отвисла челюсть, а его мать стояла, будто громом пораженная. Дрейтон ждал, что последует дальше, предполагая, что Кэролайн еще не высказалась до конца. И она его не разочаровала.

– Я искренне сожалею, леди Обри, что обстоятельства складываются именно так, а не иначе, – вежливо, но жестко проговорила Кэролайн. Похоже, ей очень хотелось напомнить оппонентке, что как раз та и создала в их доме напряженную ситуацию, но, как видно, она нашла в себе силы сдержаться. – Я бы, конечно, предпочла постоянно находиться подле вас и старательно усваивать те бесценные знания, которыми вы готовы поделиться, однако в течение предстоящей недели это просто невозможно, мне еще очень многое нужно сделать.

Леди Обри молча хлопала ресницами и вроде бы даже поскрипывала зубами. Должно быть, за всю жизнь ее еще ни разу так резко не осаживали. И Дрейтон был готов поспорить, что еще никогда она не лишалась дара речи на столь продолжительный промежуток времени.

– Можно мне высказать свое мнение?

Господи, да Хейвуд-то куда лезет?

Прежде чем Дрейтон успел как-то отреагировать, Кэролайн повернулась к его приятелю и с улыбкой кивнула:

– Конечно, мистер Хейвуд.

– Я подумал, что пока вы, леди Кэролайн, будете заняты неотложными домашними делами, леди Обри могла бы сосредоточить свои усилия на улучшении манер леди Симоны и леди Фионы.

Леди Обри фыркнула:

– Если те обстоятельства, при которых я увидела леди Симону, свидетельствуют об их повседневном поведении, то я сомневаюсь, что одной недели будет достаточно на исправление хотя бы самых вопиющих недостатков.

– Ну-у… я думаю, здесь не так уж все запущено, – пожал плечами Хейвуд.

Дрейтон мысленно усмехнулся. Выходит, леди Обри уже встречалась с Симоной и осталась при этом целой и невредимой.

Священнослужителям наверняка захочется узнать о данном случае поподробнее, ведь их всегда интересовали чудеса.

– Если бы вы позаботились о надлежащем гардеробе для моих сестер, – снова заговорила Кэролайн, – то я была бы вам очень признательна. Дело в том, – она слегка улыбнулась, – что мы успели пошить для каждой лишь по одному более-менее приличному платью.

Леди Обри была явно потрясена тем, что ее так просто низвели до статуса ответственной за гардероб герцогских дочерей. Дрейтон же меж тем решил, что Кэролайн уже в достаточной мере пронесла на себе бремя единоличной беседы с их гостьей.

– Кстати, я давно хотел спросить, да все было недосуг, – обратился он к Кэролайн. – Что вы придумали с обувью для Фионы?

Леди Обри молча переводила взгляд от одного к другому, однако по выражению ее лица трудно было определить, заинтересована она разговором или же, напротив, оскорблена тем, что перестала быть главной участницей беседы.

– У Фионы заметная хромота, – объяснила гостье Кэролайн. – Со временем мы обязательно покажем ее врачу, а пока разницу в длине ног мы решили компенсировать разными по толщине стельками. – Отдав, таким образом, долг вежливости, она вновь повернулась к Дрейтону и с улыбкой продолжила: – Мы соорудили их из обложек от старых книг, и они, конечно, получились далеко не идеальными, но Симона постоянно работает над улучшением конструкции, чтобы сестре было удобнее вышагивать на этой платформе.

– Да, Симона весьма изобретательная девочка, – заметил Дрейтон. – И очень добрая.

– Несомненно… Фиона, кстати, была вполне довольна и первым вариантом, несмотря на то что стельки получились грубоватыми.

– А о вороне вы уже знаете?

– О Тарбане? О да! – Встретив взгляд леди Обри, Кэролайн опять сочла нужным пояснить: – Фиона дает приют различным животным. Учебную комнату она превратила в нечто вроде лазарета для них.

Леди Обри повела себя вполне предсказуемо. Она в театральной манере прижала руки к своей немалой груди, и на ее лице выразилась явная брезгливость.

– О Боже! – вымолвила она.

– У девочки очень тонкая и ранимая душа, – медленно и с расстановкой проговорил Дрейтон. – Поэтому обращаться с ней нужно весьма и весьма деликатно.

Кэролайн взглянула на него с благодарной улыбкой и стлала глоток из своей чашки.

И опять леди Обри отреагировала вполне ожидаемо.

– Детей не следует баловать чрезмерным обожанием. Это портит их характер.

– И все же с Фионой нужно обращаться очень деликатно, – повторил Дрейтон.

– Как вам будет угодно, ваша светлость.

Кэролайн протянула руку к блюду с сандвичами. Она была довольна словами Дрейтона – лучше и не скажешь. Хотя теперь леди Обри наверняка будет испытывать к нему не меньшую неприязнь, чем к ней самой. Но их обоих это не сильно огорчит. И уж конечно, от этого вряд ли сократится срок ее пребывания у них.

– Извините за беспокойство, ваша светлость, – донеслось из дверей. – Но только что прибыл мистер Фейнз.

Повернув голову, Кэролайну видела дворецкого. И подумала, что Дрейтон, возможно, заранее организовал свой побег, а визит упомянутого мистера Фейнза является чистейшей выдумкой. Что ж, подобную предусмотрительность не мешало бы проявить и ей.

– Хорошо, Уинфилд, проводите его в мой кабинет, я буду через минуту, – распорядился Дрейтон и, отставив чашку, поднялся. – Прошу прощения, леди, но я должен вас покинуть. Меня ждут неотложные дела.

И Кэролайн, и леди Обри учтиво кивнули.

– А мне пора отправляться в Лондон, – сообщил Хейвуд, также возвращая свою чашку на поднос. – Приятно было снова вас увидеть, леди Обри. – Он улыбнулся и, прихватив с собой пару сандвичей и горсть печенья, поспешил за Дрейтоном. Кэролайн с улыбкой перевела взгляд с Обри на его мать и мысленно поблагодарила миссис Гладдер за дельный совет. Да, пока, Дрейтон не женился, это ее дом, и гостей она будет принимать ради собственного удовольствия, а не ради удовольствия этих самых гостей. И теперь, когда леди Обри разъяснены основные правила, принятые в замке Райленд, можно продолжить беседу дальше.

– Кстати, как вы доехали до нас? – вежливо осведомись Кэролайн! – Погода была хорошая?

Позволив Уинфилду прикрыть за ним дверь, Дрейтон направился к стоящему у стола в кабинете человеку. – Извините, что заставил вас ждать, мистер Фейнз. Пожалуйста, садитесь.

– Если вы не возражаете, ваша светлость, то я предпочел бы постоять. Дело не займет много времени.

Пожав плечами, Дрейтон присел на край стола и, сложив руки на груди, приготовился слушать.

– Я составил, как вы просили, документ, касающийся приданого леди Кэролайн Тернбридж, – начал, адвокат, доставая из своей кожаной папки лист бумаги и протягивая его Дрейтону. – Осталось только поставить здесь вашу подпись.

Приняв документ, Дрейтон взглянул на него и положил на стол.

– Благодарю.

– Окончательное подтверждение о закрытии ее мастерской в Лондоне прибыло с сегодняшней почтой, – сообщил Фейнз, извлекая из папки еще стопку бумаг и также передавая их Дрейтону. Тот бегло просмотрел и эти документы. Юрист между тем продолжил: – Я позволил себе вольность по собственной инициативе изучить данные бумаги и могу сказать, что не обнаружил здесь каких-либо проблем или неразрешенных вопросов. Отчет из банка, касающийся счета леди Кэролайн, включен сюда в качестве приложения. Как вы и предполагали, сумма совсем не велика, но если ее поместить под хорошие проценты, то со временем она может значительно вырасти. В этом банке ставка на вклады с каждым последующим годом увеличивается.

– Благодарю вас, – еще раз сказал Дрейтон, откладывая бумаги. – А как дела в суде? Дата заседания уже назначена?

– Да, ваша светлость. Первое слушание состоится ровно через две недели. А второе – спустя еще три дня. – Фейнз достал из папки очередные документы и, протянув их Дрейтону, пояснил – Повестки на ваше имя были доставлены в мою контору вчера.

– Стало быть, их решили судить раздельно?

– Да. Но обвинитель в обоих случаях будет один и тот же. Значит, перерыв между заседаниями всего-навсего три дня? Это определенно привносит новый смысл в концепцию скорого и справедливого правосудия.

– Как видно, он надеется на очень быстрое завершение процесса.

– Несомненно, ваша светлость. Учитывая веские и неопровержимые доказательства, он предлагает выдвинуть обвинение и передать подсудимых на милость присяжных еще до того, как их состав будет утвержден. Но эти двое вряд ли могут рассчитывать на снисхождение. Обвинитель полагает, что судья назначит им самое строгое наказание, предусмотренное законом.

– И какое именно?

– Пожизненное заключение, ваша светлость. С полной конфискацией имущества и арестом счетов для того, чтобы возместить убытки потерпевшей стороны.

Да уж, убытки за восемнадцать лет столь безудержного воровства имение понесло немалые…

– Вам известно что-нибудь о том, в каком положении находятся семьи обвиняемых? – поинтересовался Дрейтон. – Если этих двоих посадят, что будет с их женами и детьми?

– Если вам угодно, ваша светлость, то я могу навести справки.

– Да, пожалуйста, сделайте это, – кивнул Дрейтон. На несколько секунд он задумался, взвешивая все «за» и «против». – И подготовьте соответствующие документы с тем, чтобы им были оставлены дома и личное имущество.

Фейнз прокашлялся.

– Сэр, как ваш поверенный, я обязан предупредить вас о некоторых последствиях столь великодушного жеста. Хотя большая часть незаконно полученных доходов хранится на банковских счетах обвиняемых, вывод из-под конфискации их домов и личного имущества в значительной степени и весьма негативно повлияет на усилия судебных органов возместить ваши потери.

Дрейтон пожал плечами:

– Как бы то ни было, я не хочу прославиться тем, что выбрасываю на улицу женщин и детей. Я хочу жить с чистой совестью, и мне не важно, во сколько это обойдется.

Некоторое время адвокат обдумывал услышанное, после чего со вздохом сказал:

– Что ж, ваша светлость, решать вам.

– Именно так… И я принял решение. Пожалуйста, подготовьте нужные бумаги. Надеюсь, мое подтверждение суду не потребуется, но, во всяком случае, известите меня, каково будет его окончательное решение.

– Непременно, сэр.

– Ну, тогда на сегодня у нас все. – Дрейтон поднялся со столешницы. – Благодарю вас, мистер Фейнз. До свидания.

– До свидания, лорд Райленд.

Молодой человек учтиво кивнул и, взяв свою папку, направился к дверям кабинета, которые, как и следовало ожидать, распахнулись словно по волшебству. Предоставив Уинфилду возможность проводить адвоката до его коляски, Дрейтон вновь взглянул на привезенные документы.

Повестки не имели большого значения. Томпсона с Радменом либо признают виновными, и тогда его показания не понадобятся, либо оправдают. Так или иначе, но правосудие свершится. А вот что касается Кэролайн…

Дрейтон взял бумаги, подтверждающие ликвидацию ее предприятия, и нашел страницу, где указывались денежные суммы.

Оказалось, что средства, заработанные Кэролайн и ее матерью за все время их деятельности, были совершенно ничтожными – эти накопления составляли менее половины его ежегодного жалованья в армии. Даже если их не трогать и позволить им расти в течение двадцати лет, это все равно не составит и трети затрат на новые гардины для замка Райленд. Кэролайн просто не смогла бы жить на эти средства. По крайней мере, так, как она того заслуживает.

Затем Дрейтон просмотрел документы, касающиеся приданого Кэролайн, обратив особое внимание на сумму и условия, на которых она могла получить к этим средствам свободный доступ. Указанные цифры были значительными, а условия – простыми и немногочисленными. В том случае, если за два года Кэролайн так и не обзаведется супругом, она могла вступить в полное владение назначенным ей приданым и распоряжаться им по собственному усмотрению.

Что ж, если она предпочтет вернуться к прежней деятельности, ее ателье наверняка станет самым лучшим и самым престижным во всей Англии. И тогда она сможет жить в свое удовольствие, никогда и ни в чем не нуждаясь.

Дрейтон остановил взгляд на строчке, где он должен был поставить свою подпись. Он помнил о том соглашении, которое заключил с Кэролайн после их словесной баталии у нее в мастерской. С тех пор она ни разу не напоминала об условиях их обоюдного перемирия, выполняя тем не менее собственные обязательства. Поэтому честь обязывает его поставить подпись на этом документе и таким: образом сдержать данное слово. Так же, как Кэролайн сдержала свое.

Однако ему не хотелось этого делать. Казалось, где-то в глубине живота некое опасение, печаль и тревога перекручиваются вместе, свиваясь в единый холодный узел. Это сочетание эмоций было очень странным и совершенно необъяснимым. Ведь он прекрасно осознавал, что жизнь Кэролайн принадлежит лишь ей самой, что она имеет полное право распоряжаться собственной судьбой. Она заслуживала счастья, заслуживала абсолютной свободы выбора, и именно назначенное приданое может предоставить ей эту свободу. Он должен быть только рад тому, что ей не придется вступать в вынужденный брак ради того, чтобы избежать бедности. В брак без любви, в брак, в котором она, возможно, будет очень несчастна.

Дрейтон держал перед собой документ, уставившись в него невидящим взором.

Так почему же он испытывает такое желание швырнуть эти бумаги, которые сам же и велел составить, в огонь?

Так и не найдя ответа на мучивший его вопрос, Дрейтон помотал головой и отложил листы в сторону.

– Нет, пока есть сомнения, этого делать не стоит, – пробормотал он.

Наслаждаясь одиночеством, Кэролайн доела оставшееся печенье, запив его остывшим чаем, и поставила чашку с блюдцем на тележку. Затем, подавив зевок, поднялась с дивана и направилась к дверям.

О том, чтобы вздремнуть, нечего было и думать. Совершенно непозволительная роскошь. Миссис Гладдер сказала, что для двадцати гостей вполне хватит пятнадцати комнат. Так, если пятнадцать разделить на семь, это будет… это будет… О Боже, она до того замоталась, что не способна произвести простейшее арифметическое действие!

Прикрыв глаза, Кэролайн попыталась представить эти цифры на грифельной доске. Ага, получится два с небольшим остатком. Значит, где-то по две комнаты в день. Что ж, вполне реально. Если они будут работать и спать по очереди, если не произойдет ничего непредвиденного, то можно уложиться в срок. Однако если что-то случится… Нет, об этом лучше не думать.

– Чаепитие уже закончено? – раздался в этот момент голос Дрейтона.

Кэролайн открыла глаза: он стоял между дверями и чайной тележкой.

– Да, – подтвердила она с несколько вымученной улыбкой. – Уж лучше бы этого чаепития вообще не было.

– Рано или поздно оно должно было произойти, – сказал он, тоже улыбнувшись. – И ты показала себя истинной хозяйкой замка Райленд без прямых оскорблений и без кровопролития. В общем, я впечатлен.

– Ты тоже неплохо себя проявил, – заметила она.

– Честно говоря, я получил от происходившего немалое удовольствие, – признался Дрейтон и, пытаясь поймать взгляд Кэролайн, с некоторой печалью добавил: – Полагаю, сейчас ты намерена снова обдирать обои и срывать старые гардины?

– Да, – кивнула она. – А также сворачивать ковры, перестилать постели и организовывать работу других.

– За всей этой суетой у тебя находится хотя бы немного времени, чтобы подумать обо мне?

– Ни единой секунды.

– В самом деле? – Дрейтон приподнял бровь.

Кэролайн знала, что последует дальше, и здравый смысл подсказывал, что ей нужно немедленно отступить на безопасное расстояние или же вовсе броситься прочь из гостиной. Но она предпочла не прислушиваться к этим доводам и не убегать от того, что ей могли предложить объятия Дрейтона. И как только его ладони коснулись ее талии, она шагнула ему навстречу, обвила руками его шею и подставила губы для поцелуя.

Да, его объятия были такими же, как и прежде, – казалось, в них можно растаять подобно снегу. Где-то в глубине ее существа вспыхнула искра, от которой тотчас же разгорелось желание, мгновенно охватившее все ее тело, и когда он оторвался от ее губ, из груди едва не вырвался стон разочарования.

– Так ты думала обо мне? – прошептал Дрейтон.

– Постоянно, – призналась Кэролайн, чувствуя, как он целует ее закрытые глаза. – Причем самым неподобающим образом.

– А где сейчас Обри со своей матерью? – поинтересовался он, прокладывая губами горячую дорожку к ее уху.

– Гуляют в саду.

– А Дора?

– В крыле для гостей, – прерывисто дыша, сообщила Кэролайн, тело которой изнывало от томления.

– Я пообещал самому себе, – слегка отстранившись, сказал Дрейтон, – что не оставлю тебе ни малейшей возможности выбора, когда в очередной раз застану одну…

– Но тем не менее ты намерен это сделать, – проговорила Кэролайн, между тем как ее сознание чуть ли не кричало: «Я уже выбрала тебя!»

– Ну так где, в твоей постели или в моей?

Ее сердце было готово выпрыгнуть из груди.

– Прямо сейчас?

Его губы растянулись в улыбке, в глазах заплясали озорные огоньки.

– Хотя есть еще варианты… Мне это только что пришло в голову, и если ты не против, то я согласен… заняться этим здесь – на диване или даже на полу! А может, на чайной тележке?

– Только не здесь! – замотала головой Кэролайн. Нет, диван или пол не лучшее место… А тележка, так та вообще не будет стоять на месте. Идем наверх.

– Тогда решай: в твоей постели или в моей?

– Конечно, в твоей.

– Я спросил это просто ради соблюдения твоего права на выбор, – улыбнулся Дрейтон и отступил в сторону. – Иди. Я последую за тобой через минуту.

Кивнув, Кэролайн, направилась к дверям. Однако не успела она сделать и трех шагов навстречу ожидаемому блаженству, как в холле послышались знакомые и уже до отвращения надоевшие голоса. Охваченная отчаянием, она застыла на месте.

– Черт бы их побрал! – прошипел за ее спиной Дрейтон.

– Чтоб они провалились! – тихо добавила Кэролайн.

На ее глазах проступила влага, и сквозь эту пелену она увидела, две нечеткие фигуры, возникшие в дверном проеме. Не осмеливаясь взглянуть на Дрейтона, Кэролайн усилием воли отогнала подступившие слезы.

– Леди Кэролайн! – с ходу начала леди Обри. – Вам следует знать, что репутация женщины – самая большая ее ценность. Поэтому, будучи ответственной за ваше формальное представление высшему обществу во время предстоящего сезона, я категорически настаиваю: вы никогда не должны допускать того, чтобы вас видели наедине с мужчиной. – Затем, повернувшись к Дрейтону, продолжила: – При всем этом, ваша светлость, я ни в коей мере не подразумеваю, что ваше поведение является неподобающим.

– Да, конечно, – сухо отозвался за спиной Кэролайн Дрейтон. Наверняка учтиво склонив при этом голову.

– И еще, леди Кэролайн, я думаю, что сейчас самое подходящее время для того, чтобы представить мне ваших сестер.

Кэролайн кивнула и, приподняв уголки губ в улыбке, покинула гостиную. Как видно, совершенно бесполезно пытаться противостоять этой леди Обри, думала она, шагая в сторону учебной комнаты. Точно так же ничего не добьешься, сопротивляясь требованиям и предписаниям, которые ставила перед ней ее нынешняя жизнь. А собственное негодование хорошо бы направить на поиск путей обхода возникающих препятствий.