Текст книги "Соблазн (СИ)"

Автор книги: Лера Виннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– Мы – ничего. А вот ты на рассвете отправишь гонцов с теми письмами, которые, я надеюсь, написала. Потом возьмешь парадную шпагу мужа, ту, что инкрустирована агатами, и организуешь торжественное и красивое прощание с герцогом Удо.

Его план полностью совпадал с моими собственными мыслями, но теперь, помимо них, было слишком много всего другого.

– А ты?

Вывернувшись из его объятий, я снова заглянула Бруно в лицо, и едва не содрогнулась от того, как сильно он сейчас был похож на своего брата.

Только глаза не голубые, а серые. Темные, жуткие, но почему-то совсем не страшные.

– Ты хочешь знать, смогу ли я спать спокойно, зная, что он скитается где-то совсем один со своей виной, вынужденный отказаться от имени и скрывать свое мастерство, чтобы ненароком себя не выдать?

О да, это было именно то, что я больше всего желала знать!

И он сформулировал это лучше, чем я сама смогла бы.

От ответа Бруно сейчас зависело так много, что я ждала его, не думая больше ни о чем на свете.

К его чести, он не заставил меня ждать слишком долго.

– Он согласился взять деньги. Надеюсь, ему не хватит сумасбродства отдать их первому же встречному бродяге. Эти земли ему действительно придется покинуть, слишком многие здесь знают его в лицо.

Это было ни «да», ни «нет», и настолько в духе самого Удо, что, забыв о том, что мгновением ранее прирастала к полу от страха, я обняла его за шею.

– И как далеко ты сможешь следить за ним?

Бруно снова улыбнулся только уголками губ, но я чувствовала, что он испытал не меньшее облегчение, чем я сама.

– Дальше, чем он думает. В конце концов, старший из нас двоих я.

Глава 15

Дом лесника оказался пуст.

Убедившись, что Бруно крепко спит, я сразу же распорядилась оседлать коня и приехала на рассвете, но Удо там уже не было.

Стоя на той самой шкуре, само существование которой продолжало вгонять меня в краску, я не просто чувствовала, а почти видела, как они сидели здесь у огня, как пили вино, как Удо замахнулся в порыве бешенства и получил ответный удар. Как они спорили, и Бруно настаивал на том, чтобы он взял собственные же деньги.

Как они разъехались в разные стороны, когда пришла пора.

Бруно вернулся домой ко мне, а Удо…

Куда отправился он, я не могла даже предполагать.

Даже одному из них хватило бы сил и умения замести следы так надежно, что невозможно стало бы обнаружить даже их тени.

На что они были способны вдвоем…

Возвращаясь в замок, я сожалела только о том, что так и не сумела догадаться. Потратила силы на то, чтобы разыскать Вильгельма и поехала к нему, в то время как нужно было просто вернуться сюда, и…

Я сама не знала, что потом.

Мое появление могло стать для Удо настоящим унижением.

Понимая так много, Бруно почему-то не позвал меня с собой, не отправил весточку с предложением приехать, значит для этого были серьезные причины.

Мне оставалось только смириться, и, к счастью ли, или к сожалению, похороны лучше чем что бы то ни было мне в этом помогли.

Прощание с герцогом Удо Керном и правда было красивым. Организуя его, я старалась так, как никогда, ни для кого и ни в чем прежде. Принимая соболезнования, большая часть которых была откровенной фальшивкой, я безупречно держала лицо, представляя себе, насколько сам Удо был бы доволен.

После потянулись похожие друг на друга и одинаково скучные дни.

Большая часть гостей задержалась в замке на неделю.

Бруно в его новом статусе, о котором было объявлено на третий день после погребения пустого гроба и шпаги, нужно было заводить приличествующие его положению знакомства и устанавливать связи.

Все время он проводил в кабинете или гостиной, безукоризненно выдерживая свой экзамен на то, чтобы считаться законным герцогом Керном.

Свои же обязанности я видела в том, чтобы проводить время в уединении и лишний раз не попадаться никому на глаза, чтобы ненароком не выйти из образа печальной и кроткой, смиренно ожидающей решения своей судьбы вдовы.

В свойственной ему манере Бруно, не посоветовавшись со мной, решил иначе.

Став полноправным хозяином этого замка и этих земель, он продолжал держаться как почтительный и смущенный сложившейся ситуацией не меньше моего гость. По всем неизбежно возникающим вопросам он обращался ко мне, как к хозяйке более законной, чем был он сам, и постепенно люди привыкали к этому.

Я слышала, как они обсуждали приглушённым шёпотом, строили предположения о том, как поступит со вдовой брата новый герцог: просто отошлет или назначит содержание? Насколько щедрым оно может оказаться?

До этих разговоров мне не было никакого дела, потому что в эти полные самых разнообразных хлопот дни у меня нашелся более весомый повод переживать.

При таком обилии чужих людей, снующих по замку, шансов остаться наедине у нас с Бруно попросту не было.

Он расположился в другом крыле, там же, где жил Удо, но если в прошлом возможность сталкиваться с герцогом как можно реже меня радовала, то теперь я сгорала от нетерпения выпроводить восвояси всех не слишком желанных гостей.

Когда он был так близко, но дотронуться друг до друга без веского на то основания и дольше, чем на секунду, мы не могли, я впервые поняла, что значит скучать о ком-то по-настоящему.

Раздражение во мне вызывала даже лёгкая ткань ночных сорочек, потому что вместо неё я предпочла бы чувствовать на своей коже его руки. И губы. И…

Непрошенные воспоминания о том, как он заставил меня лежать смирно и ласкал языком, мешали спать, но помогали ходить с соответствующим моему вдовьему положению видом.

Утешало только то, что Бруно тосковал по мне не меньше. Не пересекая границ дозволенного и не давая повода для новых сплетен, он, тем не менее, виртуозно выбирал моменты, чтобы обжечь меня взглядом – коротким, тяжёлым, заставляющим сердце биться быстрее.

Всё глубже погружаясь в вопросы управления замком, я с мстительным весельем размышляла о том, как однажды мы вместе с Удо надо всем этим посмеемся.

Когда-нибудь. Возможно, много лет спустя. Понимая, что есть переживания и чувства, которые можно и нужно проходить в одиночку, я верила, что такой день наступит, хотя ничего подобного ни Бруно, ни Вильгельм мне не обещали.

В свободное время я, не ограниченная больше никем и ничем, могла заниматься своими травами и восстанавливать навык готовить не только питательные мази.

И старательно не думать о том, что нужно написать отцу.

Слухи о кончине моего супруга вполне могли докатиться до родных мне мест, и держать его в неведении с моей стороны было просто жестоко, но я по-прежнему не знала, что ему сказать.

Спланировав прощание с Удо и объявление Бруно новым герцогом Керном, мы остановились на этом, даже не пытаясь заговаривать о более отдалённом будущем.

А между тем, как минимум задуматься об этом мне следовало.

Наше настоящее знакомство началось с того, что я сбежала от своего мужа. Более того, я с лёгким сердцем ему изменила, отдавшись первому, кто этого от меня захотел.

Даже с учётом всех известных нам обоим тонкостей, это было так.

Бруно лучше, чем кто бы то ни было знал, как страстно я жаждала свободы. Что если первым делом он подарит мне именно её?

Теперь, когда он стал герцогом, я могла быть уверенной в том, что не останусь нищей. Могла со спокойным сердцем вернуться к отцу. Может быть, обмениваться с ним дружескими письмами время от времени.

Чего я не могла сделать точно, так это отказаться от столь желанного для меня дара.

Проводя вторую к ряду бессонную ночь у открытого окна в спальне, я постепенно смирялась с тем, что, значит, так тому и быть. Если Бруно предложит мне содержание или разовые отступные, я просто уеду и постараюсь забыть о его существовании.

Такой поворот событий Удо нашел бы смешным тоже.

Единственным, чего я так и не сумела придумать, стал ответ, который я могла бы дать, если герцог Керн спросит о моих пожеланиях. Как много и насколько откровенно я могла бы ему рассказать? Гордо удалиться, чтобы собрать вещи? Или на одном дыхании выпалить правду и предоставить ему решать, что с ней делать?

Когда растянувшаяся до бесконечности неделя наконец закончилась, и последний экипаж скрылся за горизонтом, я испытала одновременно облегчение и ледяную тянущую тоску.

Что делать, если Бруно не начнет этот разговор вовсе, я не представляла тоже. Не получится ли так, что он станет ждать решения от меня, а я буду попусту тратить его время, потакая своей невесть откуда взявшейся нерешительности?

Провожать гостей мы вышли вместе, и теперь, стоя рядом с ним посреди залитого солнцем двора, я наконец позволила себе отметить, как ему шло все это – одежда, прическа. Герцогская цепь.

Не собираясь становиться герцогом, много лет прожив как простолюдин, лесник, чей-то слуга, вступив в титул, он был так органичен, что у меня захватывало дух.

Черное сукно сюртука особенно ярко подчеркивало, насколько они с Удо были похожи, и это было пугающе и восхитительно одновременно. Имея возможность сравнивать, я слишком хорошо понимала, что старший из братьев нравился мне гораздо больше.

Это были опасные, недопустимые, неуместные мысли, и я поспешила уйти, чтобы не давать им воли.

– Госпожа Мирабелла, – как самый изощренный и ловкий из охотников, Бруно позволил мне сделать несколько шагов по направлению к замку, и только после развернулся вслед за мной. – Есть срочные вопросы, которые нам необходимо обсудить. Уделите мне время? Если это, конечно же, не нарушит ваши планы.

Поднимаясь по лестнице вместе с ним, я с удивлением отметила и то, что нахожу в своём официально покойном муже всё больше достоинств, и одним из них оказалась предусмотрительность.

Все домочадцы знали, что врываться в герцогский кабинет допустимо только в случае осады или пожара.

А ещё у дальней стены в этом кабинете стоял широкий диван, на который Бруно уложил меня сразу же, не потрудившись даже запереть дверь.

Его губы, дразня, скользнули по шее к подбородку, а после – к виску, а ладонь сразу легла на грудь.

– Я соскучился, – он выдохнул это мне на ухо горячо и влажно, и я тут же забыла обо всех своих бедах, стягивая с него сюртук и сразу же принимаясь за рубашку.

За неделю я почти отвыкла от него, и так приятно было узнавать его заново, вспоминать, оглаживая ладонями плечи и сильную спину, спускаться цепочкой коротких поцелуев к сгибу локтя и не сильно толкать его в ответ, когда он ловил меня и укладывал обратно.

Ему нравилось оставаться сверху, чувствовать меня под собой и знать, что я согласна с ним фактически на что угодно, и я с радостью давала ему это ощущение, прижимая его к себе так легко разведённым для него коленями.

Больше всего мне сейчас хотелось, чтобы именно Бруно снял с меня это изысканное, но всё же траурное платье, но не имея возможности и достаточно времени, чтобы раздеться полностью, приходилось довольствоваться доступным – распущенной шнуровкой и спущенной с плеча тканью.

Снова как в первый раз…

Только сейчас я без малейшего опасения тянула его за волосы, поторапливая, а он, – не иначе как для того, чтобы меня помучить, – медленно и нежно ласкал губами сосок.

Смятый подол мешал, Бруно дышал поверхностно и часто, и от нетерпения я уже готова была заскулить.

Именно этот момент он выбрал, чтобы поцеловать так, что у меня разом кончились и воля, и дыхание.

Падая затылком на мягкую обивку, я только смотрела на него, на этот раз, – как в последний, – стараясь разглядеть в подробностях, как это будет.

Как его ладонь скользнет вверх по моему бедру и остановится, замрет так, чтобы прямо под ней оказалась выступающая косточка.

Как пальцы пройдутся выше, поглаживая живот.

Как сосредоточен он будет, стараясь в этой сумасшедшей спешке поскорее справиться со своим поясом.

Ещё недавно казавшееся мне немыслимым и смущающим зрелище теперь завораживало, и Бруно воспользовался этим – подхватил меня под колено и поцеловал внутреннюю сторону бедра над ним.

– Черт побери!..

– Ругаешься как подружка лесника, а не как герцогиня, – он тихо засмеялся, а потом поцеловал выше.

– Ты…

Он заткнул мне рот новым поцелуем, и мгновение спустя уже был во мне.

– Бруно…

Он поймал губами своё имя на моих губах.

– Я рад торжественно тебе сообщить… – его дыхание сбилось сильнее, и он поцеловал меня снова. – … Что в ближайшую неделю одеваться тебе не придётся. Такое чудовище, как герцог Керн, может делать в своём замке что угодно. В том числе с бедной беззащитной вдовой…

Он начал двигаться сильнее и резче, так что я едва не подавилась счастливым смехом.

Недели разлуки мне хватило, чтобы не только стосковаться по нему, но и чувствовать его так ослепительно полно. Как будто мы провели вместе несколько лет, а не ночей.

– Мы ещё так много не пробовали. Например, сзади. Так, чтобы ты меня не видела и могла только предполагать…

На этот раз поцелуем заткнула его я, – потому что могла, и потому что об этом я не хотела слышать.

Не хотела загадывать и думать даже на секунду вперёд.

Тонкое кружево, украшавшие моё платье, затрещало под пальцами Бруно – у него, по всей видимости, просто кончилось терпение. Если мне эта неделя далась тяжело, то каково должно было быть ему…

Я качнула бёдрами, встречая очередное его движение, и он глухо охнул над самым моим ухом. Потом ещё раз, ещё и ещё.

Мне так нравилось это слышать, что я сжала его волосы сильнее.

– Значит, вот о чем герцог Керн думал все эти дни? Не о делах…

Бруно приподнялся так резко, что продолжить я уже не смогла.

Он окинул меня долгим и тёмным взглядом, и я заерзала под ним, потому что он почти вышел из меня при этом.

Задыхаясь, я смотрела на него, и не могла издать ни звука. Казалось, так продолжалось вечность, а потом Бруно вернулся ко мне. Подтянув моё колено к своему бедру, раскрыв для себя, он снова оказался внутри полностью.

Диван был достаточно удобным, чтобы на нём мог отдохнуть один человек, но слишком узким для двоих, и нам пришлось изворачиваться – мне прижиматься к нему, хватаясь за плечо, а ему – упираться ладонью в сидение.

Он двигался, ритмично, сильно, глубоко. Ослепительно правильно. От горячего, глушащего мысли и все прочие чувства удовольствия было некуда деться, и я плавилась в нём, мечтая только о том, чтобы это никогда не заканчивалось.

И все же растягивать момент у нас обоих не было сил. Только утолить первый голод, напомнить друг другу о том, насколько эта неделя отчуждения была… Игрой?

Бруно тихо-тихо позвал меня по имени, и я выгнулась под ним, срываясь первой.

Как будто в тумане я чувствовала, что ему потребовалась всего пару секунд, ещё несколько торопливых, уже откровенно рваных движений.

Сознание того, что благодаря мне он настолько терял самообладание и осторожность, кружили голову едва ли не больше, чем ощущение лёгкого и мягкого тепла в теле. Поглаживая ладонью его затылок, я не хотела отпускать, а он не спешил подниматься, предпочитая задержаться в неудобной позе, но не выпустить меня из рук.

Казалось, так прошли часы. Бруно водил губами по остывающей влажной коже на моём плече, я гладила его шею сзади и не хотела говорить уже ни о чем. Пусть просто будет так, как он решит. Исходя из этого я стану выстраивать свою жизнь дальше.

Вместе с этой мыслью пришло такое долгожданное спокойствие.

Приподнявшись на локте, я с рассеянной улыбкой наблюдала за тем как Бруно встаёт и идёт к столику с напитками, чтобы принести мне воды.

– Кажется, мы только что нашли самый лучший способ обследовать этот замок.

Я рассмеялась, а потом, наконец, села и начала приводить одежду в порядок.

– А ты, кажется, решил перепробовать все возможные способы уничтожить мою репутацию.

Язык я прикусила слишком поздно. Не следовало этого говорить.

Как раз закончивший затягивать пояс Бруно окинул меня задумчивым и мрачным взглядом.

– Да, я много об этом думал на прошлой неделе.

Выходило, что разговор, перспектива которого меня так тяготила, я спровоцировала сама. С одной стороны, это было досадно. С другой – к лучшему.

Он, по всей видимости, тоже это понимал, и точно так же, как и я не знал, как начать его правильно, потому что обошел письменный стол и опустился в кресло, стоящее перед ним. Настроился на деловой лад.

Оставаться на диване, на котором он только что меня трахал, было глупо и до определенной степени низко. Я не хотела добавлять ему мучений, поэтому встала и одернула подол.

– Так что ты хотел мне сказать?

Называть его герцогом тоже не стоило. В конце концов, сейчас мы собирались беседовать даже не по-родственному.

Сцепив пальцы на животе, Бруно продолжал смотреть на меня, будто еще раз что-то для себя взвешивал, и я заставила себя собраться. Удержать лицо в течение нескольких минут и закончить насколько это возможно безболезненно – вот что требовалось сейчас от нас обоих.

– Не сказать. Спросить. Я хотел тебя спросить.

Он качнул головой, очевидно вернувшись из своих мыслей к действительности, и я невольно улыбнулась тому, как искренне он не хотел причинять мне боль.

Или же просто опасался возможной реакции и готовился ко всему.

– Я слушаю.

Практика показала, что Бруно хорошо умел считывать мои интонации. Вот и сейчас он улыбнулся уголками губ мне в ответ.

– Как ты смотришь на то, чтобы остаться герцогиней Керн, прекрасная Мира?

Мне показалось, что сердце провалилось в живот и пропустило удар, а Бруно моего ошеломленного молчания словно и вовсе не заметил. Пожав плечами, он продолжил так медленно, как будто размышлял вслух.

– У этого предложения, безусловно, есть свои издержки. В частности, твоего мужа будут звать иначе. И тебе придется быть полноценной хозяйкой этого замка. Иногда объезжать земли вместе с ним. Терпеть его отвратительный характер, слушать бессмысленный треп…

Он по-прежнему сидел с серьезным и задумчивым лицом, но при этом ему было так неловко, и он настолько явно не представлял, что станет делать услышав отказ, что мне пришлось подавить улыбку.

– Бруно. Остановись.

Это был запрещенный прием. Успев заметить, как он реагирует на собственное имя, произнесенное мной, я дала себе слово не пользоваться этим слишком часто и без веской на то причины, но сейчас был именно такой случай.

Он послушно осекся и наконец посмотрел прямо на меня.

А я молчала и смотрела на него.

Нужно было с чего-то начать, то ли заговорить, то ли броситься ему на шею, но я не могла двинуться с места, понятия не имея о том, как преподнести свой ответ правильно и притом предельно честно. Перебрав все возможные варианты развития событий, к такому я не готовилась.

Бруно же, по всей видимости, истолковал мое молчание как-то по-своему, и коротко кивнул.

– Разумеется, я не стану просить тебя отказаться от твоих трав. Если это будет нужно, помогу тебе подобрать оптимальный состав.

На этот раз я, к счастью, успела остановиться вовремя и не сказала лишнего. Как минимум, потому что называть мужчину, который так старательно пытается сделать мне предложение идиотом было бы откровенно чересчур. Равно как и напомнить ему о том, что, предлагая мне отдаться ему в качестве платы за свое спасение, он был куда смелее.

И тем не менее, выходило, что он всю прошедшую неделю всерьез думал, что я могу отказаться именно поэтому. Принять его предложение не за чистую монету, а за попытку использовать меня для решения собственных семейных проблем.

Знал бы он, насколько с этим опоздал.

Впрочем, узнать об этом ему ничто не мешало.

– Тебе следовало думать об этом раньше. Например, когда ты бесчестно пользовался моей беспомощностью в своей халупе в лесу.

Мне дорого стоило сохранить невозмутимое выражение лица, наблюдая за тем, как Бруно сначала настораживается, потом замирает, вытянувшись в струну, а потом – медленно встает.

– Ты хочешь сказать?..

Он еще не верил до конца, и выглядел при этом настолько забавно, что я все-таки засмеялась, и отвела назад так некстати упавшие на лицо растрепавшиеся, пока мы лежали на диване волосы.

– Да. Но, учти, тебе придется стать лучшим в мире из отцов.

Спасибо, что дочитали до конца!))

У этой истории есть продолжение: /reader/371274

Герцог Удо Керн повержен, проклят, вынужден отказаться от своего имени и претерпевает тяжелые моральные страдания… в свойственной ему неповторимой манере.

© Лера Виннер 2024 специально для author.today