Текст книги "Из хроники кладбища «Шмерли»"

Автор книги: Леонид Словин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

5

Старинные часы за стеной смолкли так же внезапно, как и начали бой.

Денисов перетасовал фотографии, перед тем как вручить их Полине.

– А ну! Дайте, я еще раз посмотрю! – Лида-Зельда снова надела очки, предварительно окунув их в широкие складки мягкого, не первой свежести халата.

– Вылитая Влада Вайнтрауб!

– Ну вы даете, Лида! – племянница убитой Полина выдернула у Лиды-Зельды из рук фотографию и вдруг замолчала. Денисов понял, что и ей в голову пришла та же мысль.

– Жена Вайнтрауба? – спросил он.

– Очень похожа… Как две капли воды! – Она обернулась к Денисову: – Вы не видели Ёсину жену?

Он покачал головой.

Обе показывали на фотографию женщины, погибшей в комнате матери и ребенка.

– Случайность, – Денисов улыбнулся. – Когда жена Вайнтрауба последний раз была здесь?

Женщины переглянулись.

– Я думаю… – Лида-Зельда повела головой. – В это воскресенье она не приехала.

– Я тоже ее не видела…

– У вас есть ее телефон?

– Пишите! – Лида-Зельда продиктовала номер по памяти.

В стену глухо застучали.

– Ша! – крикнула Лида-Зельда.

Полина вздохнула:

– Это Нейбургер. Старик хочет что-то сообщить. Стучит за две стены, через угол. Сейчас будет кричать…

Приглушенный стариковский голос, пройдя сквозь толщу дерева, донес:

– Вам еще нужен дер бандит Менлин…

– Это он про Богораза, – перевела Лида-Зельда. – Он так его называет!

– А то он сейчас уедет! Уже вывел машину… Вы слышите?

– Да-а!… – проревела Лида-Зельда. – Слы-шим!

– Уедет и даже не обернется!

– Слы-шим!… Не кричите так!

– Не знаю, в чем ваш интерес… – Богораз – здоровый высокий малый, вырядившийся по случаю жары в финскую тройку, поначалу разговаривал с Денисовым жестко-неприязненно, хотя и сам предложил ехать вместе.

– Может, интересуетесь вы не Сусанной, а вовсе мной. Я ведь собирался «за пределы», и меня чуть не посадили… Не за это, конечно, – под другим соусом…

– Куда вы хотели ехать?

– В Израиль…

Разговор продолжили в машине. Говорил в основном Богораз. Он ни разу первым не упомянул об убитой.

– А как это получилось? Родился сын! Пошел регистрировать в ЗАГС. «Как хотите назвать?» Все культурно. «Цви бен Ами»… – Богораз переключил скорость. Перед Денисовым оказался типичный любитель быстрой езды. – «Что за имя такое? А как его будут называть в школе? А потом – когда у него пойдут дети? Какое у них будет отчество? Цвибенаминович?» Я говорю: «Это еврейское имя. Очень красивое -Олень, сын Народа». – «Нет такого имени!» Приносят инструкцию. «Вот список личных имен РСФСР…» Обстановка начинает накаляться… «Нет такого имени!» Отказываюсь регистрировать… Скандал. Дальше – больше. Шьют антисоветчину. – «Не нравится? Езжайте к себе!» – «Я хочу имя в честь моего отца!» Заведующий появился. «Имя на Ц? Пожалуйста: Цветан, Цветимир… Отличное имя – Циприанус… – «Нет». Снова: «Езжайте к себе!» Понимаете? «К себе!» Я-то с детства думаю, что я здесь родной… А родным меня никто тут не считает. Это открытие стоит Колумба!

– Чем же закончилось?

– Три недели не регистрировали. Я подал заявление в ОВИР.

– Но все-таки?

– Цви бен Ами.

– И не уехали.

– Уехал бы. Если бы не Горбачев… Как раз национальные центры появились. Еврейское кафе открылось. «У Мейше». Рядом с вокзалом… – Он поймал в зеркале над лобовым стеклом взгляд Денисова.

– Знаю.

– Скоро будет еврейский культурный центр… – Богораз снова взглянул на него в зеркале. – Если бы центр этот открылся раньше, может, кто-то бы и не уехал! Народ хочет посидеть, поговорить на своем языке. Не таясь. Понимаете?

Денисов помолчал.

– Вообразите: вы узбек. И приезжает ваша футбольная команда «Пахтакор». И вы говорите на работе: «Наши играют! Иду поболеть за своих!» Нормально? А теперь представьте меня… «Наши играют!» Сионист – это уж точно! А то и антисоветчик. А людям, оказывается, нужно просто послушать свои песни, язык…

– Да-а…

Разговор получился не ко времени.

«Женщина, убитая в комнате матери и ребенка, как две капли воды похожа на жену Иосифа Вайнтрауба…» – Он не мог об этом не думать.

– У вас на Павелецком, в милиции, есть евреи? – спросил Богораз.

– Один, по-моему.

– Их не берут!

Неожиданная мысль пришла вдруг к Денисову: если обе убитые женщины каким-то образом связаны друг с другом, убийцу следует искать вблизи от маленького этого чудом сохранившегося еврейского штэтла.

«И тогда настроения эти, понимание – необходимо и важно…»

– …Представляю, что этот старый болтун Нейбургер -казенный еврей, наплел на меня! А я, по существу, не могу даже считаться евреем, поскольку не рожден еврейской матерью… Понимаете? Кнессет, израильский парламент, принял закон…

– Мне показалось, Богораз – русская фамилия, что-то вроде «богомаз»…

– Ничего подобного! – Он посигналил идущей впереди машине, та приняла правее. – Это древняя аббревиатура. Богораз значит «сын священника – рабби Залмена».

Он гнал машину, разгоряченный своими мыслями.

– Не боитесь гаишников? – спросил Денисов.

– У меня тут один приборчик, – Богораз показал на крошечный кубик, прикрепленный под крышей. – Суперрадар. Он предупредит…

– Разрешено? – Денисов кивнул на прибор.

– А почему нет? Содействует безопасности движения.

Денисов не мог начать интересовавшую его тему – для этого оба они должны были хоть в самом незначительном прийти к согласию.

– Вас тоже назвали в честь деда… Менлин! – сказал Денисов.

– Он все перепутал! – Богораз дернулся. – Менлин – мой брат, муж Полины. Родители назвали меня Карми. По паспорту я – Михаил, Михаил Михайлович… Между прочим, у евреев вы редко это встретите – Михаил Михайлович, Аркадий Аркадьевич… – «Еврей», «евреи» – было его пунктом, разговор постоянно сводился к одной теме. – У нас это значит, что сын родился после смерти отца и назван в его честь…

– Вот как!

– Имя дается только в память умерших. Сироту у нас всегда легко отличить!

За длинный этот день Денисов услышал по меньшей мере полсотни незнакомых имен; он догадывался, что стоит лишь в самом начале еврейской антропонимики…

Богораз уже гнал «жигуль» по Симферопольскому шоссе к кольцевой автомобильной дороге.

– Я не уехал! Я хочу пожить здесь, как все. Как русские, как украинцы. В равноправии. В уважении к своей нации. Пусть будет по радио и «русская красавица», и «русское поле»… К этому привыкли. Но чтобы и «еврейская мама», «еврейская жена»…

– Ти-ти-ти… – Суперрадар, установленный под потолком кабины, напомнил о себе негромкими сигналами.

– Проверки на дорогах…

Сотрудников ГАИ еще не было видно, но Богораз погасил скорость.

Вскоре сбоку, у дороги, показалась скрытая от взглядов машина ГАИ. Стоявший поодаль инспектор нацелил электронный определитель скорости в их сторону.

– Привет, командир. Зря стараешься… – Словно для того, чтобы досадить гаишнику, а заодно и Денисову, Богораз приложил свободную руку к виску, отдавая честь. Инспектор зло взглянул на него. Через минуту-другую суперрадар снова раскудахтался.

– Это он направил свою трубу нам вслед…

– Какие у вас были взаимоотношения с убитой? – Денисов воспользовался паузой.

– Никаких. Маленькие люди… У них свои дела, у меня -свои. Вы думаете, Нейбургеру, Лиде-Зельде нужен культурный центр, еврейская газета? Не-е-т! Только они об этом сами не знают! У них есть передача «Время». Оттуда они и черпают…

– Вы были дома, когда обнаружили убийство?

– Конечно! Меня сразу и позвали… Тот же Нейбургер! При том, что со мной вообще не разговаривает… В упор не замечает! Потому что мой дед поставил тамбур вместо крыльца и ему до обеда не стало хватать солнца.

– А что Маргулис?

– Сусанна? Она была на стороне Нейбургера… Я, честно говоря, ее недолюбливал. Бесполезно скрывать – вы все равно бы узнали. Она была портниха, мой дед – тоже. Вечно жаловались друг на друга. Лида-Зельда – та была за нас с матерью. Приглашала к себе, угощала… – Мысль его снова свернула. – Вообще-то мы народ радушный, гостеприимный. Мне все это жутко интересно, что происходит. Если удастся – поеду в Эрец. В гости. Посмотрю, вернусь. Я ведь не из-за денег туда собирался. И по еврейской визе в Америку не уеду… Понимаете?

– Отчасти. А что Иосиф Вайнтрауб? Вы встречаетесь?

– Аппаратчик, хотя и пострадал.

Некоторое время они ехали молча.

Суперрадар попискивал сбоку у лобового стекла. Богораз по-прежнему гнал машину, не думая о гаишниках.

– Писк – это переговоры ваших ментов, – пояснил он.

Денисов не ответил. Он задал вопрос, которому Богораз, похоже, даже обрадовался:

– Мог, по-вашему, убийцей Сусанны Маргулис быть еврей?

– Конечно! – Его реакция была Денисову непонятна. – Мы такая же нация, как все! И не надо бояться нас обидеть! -Он передразнил: – «Еврейчик»… «Евреечка»… Мы же говорим: русский, кореец, ингуш. Еврей – все! И не нужно темнить в литературе с отрицательными персонажами… Мирский, Горский… Мы же все понимаем! Когда израильскому премьеру Бен Гуриону доложили, что на улице Аяркон появились первые израильские проститутки, он только пожал плечами: «Видите, у нас все, как у всех народов!»

Впереди показалась телефонная будка.

– Мне надо позвонить, – сказал Денисов. – Подождете?

Стеклянный с металлическими переплетами бокс, нагретый на солнце, оказался изнутри душной изнуряющей камерой, словно из-за жары в ней полностью исчез воздух.

«Сейчас все решится…»

Денисов набрал номер, продиктованный Полиной.

Один за другим потекли длинные, ничем не прерываемые гудки.

«Никого нет!…»

Внезапно раздался легкий щелчок и резкий женский голос с едва заметной нерусской интонацией произнес негромко:

– Ал-леу? Я слушаю вас.

– Это квартира? – спросил Денисов.

– Кто вам нужен? – строго сказала женщина. – Это квартира Вайнтраубов…

– Мне плохо слышно! Простите, с кем я разговариваю?

– У телефона Влада Вайнтрауб! Кто это?

– Извините, я неправильно набрал номер. – Денисов повесил трубку.

Он едва не спросил ее:

«Вы живы?! Кого же приняли за вас Лида-Зельда и Полина, когда они смотрели фотографию погибшей? Может, у вас есть двойник?»

Когда он садился в машину, Богораз внимательно взглянул на него, но ничего не сказал: вероятно, пожалел о своей откровенности.

Доехали молча. Выходя, Денисов спросил:

– Работы много?

– В кафе? – Богораз тоже вышел. – Еще как! Перед приездом Рейгана всю ночь работали… – Догадался ли он о том, что Нейбургер обязательно расскажет Денисову про его ночное отсутствие дома в субботу? – Думали, кто-то из американцев обязательно захочет поесть кошерное…

Богораз поправил галстук. Лицо его было потным. Легко было представить, что он чувствует – выряженный в парадную финскую «тройку».

– А что? – Он снова держал себя заносчиво и в то же время растерянно.

– Я хочу еще раз встретиться.

Богораз качнул ватными плечами.

– Будете вызывать? Когда?

– Сегодня. Я позвоню.

В дежурке Антон Сабодаш сообщил Денисову последние новости:

– Семейка эта из Ворошиловграда… Кочетура Нина Максимовна, с ребенком, со стариком…

– Те, что уехали до обнаружения трупа?

– Да, уже засветились.

– Они в Москве?

– Они и не думали уезжать.

Говорили коротко: Антону должен был звонить дежурный по Управлению.

– Милиционер видел всю семью на Казанском… Пригласил пройти в отдел. Старик по дороге убежал. Пока бегал за ним – и жена, Кочетура, слиняла. Вместе с ребенком.

Расследуя, по существу, другое преступление – убийство Сусанны Маргулис, Денисов от многого отошел. Сабодаш это почувствовал:

– Областники впрягли тебя в свои дела…

– А что сама Кочетура? Конечно, она не жена…

– Сожительница. А его фамилия – Гринчук. Гринчук Андрей Николаевич. Четырежды судим. Был признан особо опасным рецидивистом.

«Розыск убийцы…» – написано было на ориентировке под стеклом.

– Прости… – Антон снял трубку.

Денисов глянул издалека на рабочие телевизоры, на их экранах непрерывно, все двадцать четыре часа в сутки шла прямая передача с мониторов, установленных на вокзале. Черно-белая толпа по-прежнему беззвучно текла вдоль залов, переливаясь на перрон. Один из младших инспекторов от нечего делать нажимал кнопки мониторов, искал сюжеты.

– Гринчук был когда-нибудь прописан в Московской области? – спросил Денисов, когда Сабодаш освободился. – В Видном, например?

– В Московской области? Нет.

– А сожительница его всегда жила в Ворошиловграде?

– Всю жизнь. Рабочая на комбинате. Характеризуется положительно…

Денисов пожал плечами.

– А та свидетельница из комнаты матери и ребенка… Мать-одиночка…

– Струева? В спецприемнике…

Антон чертыхнулся.

– А мамочки, которые видели, как он «тархун» принес?

– Оставили. Вдруг он начнет все отрицать? «Не был», «не знаю»…

Старший сержант в углу продолжал играть с мониторами. Внезапно он заинтересовался, подхватив изображение на экране, повел его дальше. Подумав, включил камеру под потолком.

Денисов подошел к телевизору.

Молодая девица на экране поправляла отстегнувшийся чулок, между черными ажурными чулками и трусиками виднелась белая незащищенная полоска.

– Что делает! – Старший сержант покачал головой. – В прошлый раз одна лифчик меняла. Обалдеешь! Девятый размер!

Денисов несильно за козырек надвинул ему фуражку на нос, пошел к выходу.

«Надо брать Богораза и ехать в морг. Если опознание повторится, узнать, есть ли у Влады Вайнтрауб двойники… Может, сестра?»

Он пошел к выходу.

– «К пребыванию в Москве президента Соединенных Штатов и его супруги…» – Милиционер, дежуривший у входа, вертел ручку транзисторного приемника. Увидев Денисова, он чуть приглушил звук.

– Все нормально? – Денисову захотелось его подбодрить.

– Порядок.

Он поднялся наверх к начальнику отдела. Кроме Бахметьева, в кабинете находился еще Королевский.

– Хорошо, что ты зашел! – Следователь прокуратуры распаковал сверток, который он перед этим завязывал. – Смотри! Участковому из первого отделения доставил дворник…

На столе перед Королевским, погруженный в целлофановый пакет, лежал новый туристический топорик. На лезвии были хорошо видны бурые пятна.

– Вполне может оказаться нашим… – сказал Королевский.

– Как он попал к дворнику?

– В контейнере лежал. На Кожевниках, тут рядом. Я направляю на экспертизу… – Королевский принялся снова осторожно заворачивать зловещую находку в газету.

– Что у тебя? – спросил у Денисова Бахметьев.

– Морг. Хочу показать труп. Кроме того, образцы одежды потерпевшей, я их так и не взял.

– Не боишься, что твои старушки на опознании могут сами отдать концы? – спросил Королевский.

– Я везу мужика… Богораза!

«Богораз», – записал Бахметьев. В конце каждого дня он отчитывался о проделанной работе перед Виловым, а тот докладывал начальнику управления.

– Как его имя-отчество?

– Михаил Михайлович. – Денисов собрался идти. – Он родился после смерти отца – в этом случае наследуется родительское имя…

– Теперь у нас в розыске свой специалист по этой самой науке. Еврейской…

– Антропонимике… – Королевский пригладил смолистую, аккуратно подстриженную шапку волос. – Науке о личных именах.

– Я поехал. – Денисов взглянул на часы.

Больничный коридор был пуст. Денисов прошел в дальний конец, нажал на звонок у двери. Богораз, шедший позади, перевел дыхание.

– Морг? – В голосе послышалась плохо скрываемая растерянность.

– Не приходилось бывать?

– Нет пока.

За дверью раздались шаги. Недовольный голос:

– Кто там еще?

– Милиция.

Дверь приоткрылась. Денисов увидел санитара в длинном резиновом фартуке.

– Санитарный час… – Он начал объяснять еще за дверью. Узнав Денисова, кивнул: – Для вас-то всегда открыто…

Одной рукой он придерживал дверь, в растопыренных пальцах были аккуратно размещены неполный стакан водки, кусок колбасы, огурец и дымящаяся сигарета.

– Насчет неопознанной с вокзала? Сейчас…

Он уже не мог остановиться: движения его были заранее запрограммированы; задумчиво опрокинул в рот остатки содержимого стакана, кинул вслед огурец и откусил колбасы. Сигарета продолжала дымиться. Санитар кончил жевать, сделал глубокую затяжку.

– Работы навалом… – Он удовлетворенно выпустил дым, но, увидев позади Денисова Богораза, сразу заволновался. -Товарищ пусть подождет. Тут надо добавить один штришок…

В громадном непроветренном помещении пахло формалином. За замазанными до верха окнами солнца не чувствовалось, словно на улице стоял осенний пасмурный вечер.

В помещении был и второй санитар. Не прекращая жевать, он включил воду, принялся обмывать из шланга длинные, в рост человека, столы.

Выпивка и закуска моментально исчезли.

– Одежда ее здесь? – спросил Денисов.

– Тут… – Санитар подал целлофан с вещами. – Родственник? – Он показал на дверь, запертую им на ключ.

– Не знаю пока.

Санитары быстро переговорили между собой:

– В ванной?

– В холодильнике, – второй санитар отключил шланг.

– Ладно! Я принесу…

Шум воды возобновился.

Пока Денисов аккуратно, ножницами, быстро выстригал образцы одежды, первый санитар ловко сбросил с одного из столов на тележку анатомический материал, повез в коридор.

Обратным рейсом он доставил тело погибшей.

– Пусть входит.

Санитар не стал перекладывать труп, оставил на тележке.

Его коллега отключил шланг. Потемневшие от воды, скользкие поверхности столов напоминали прилавки. На маленьком столике рядом с одним из них стояла приготовленная к работе пишущая машинка.

Денисов открыл дверь.

Стараясь глядеть прямо перед собой, Богораз подошел к каталке.

– Посмотрите, вам не приходилось никогда ее видеть? -спросил Денисов.

Осторожно, боясь нечаянно коснуться чего-либо, Богораз обошел каталку. Женщина была причесана, после туалета трупа страшные следы на голове и лице не очень бросались в глаза.

– Посмотрите внимательно, – посоветовал санитар, привыкший к процедурам подобного рода. – Зайдите сбоку. Вот отсюда. В профиль.

Богораз честно последовал рекомендациям.

Денисов собрал в конверт образцы – кусочки платья, бюстгальтера, чулок… Богораз ждал его, не решаясь двинуться. В углу секционной вновь послышался шум воды, второй санитар принялся мыть пол.

– Как? – спросил Денисов, подходя.

Богораз пожал плечами – казалось, немного еще и привычная независимость на грани заносчивости вернется к нему.

– Знаете, на кого она похожа? – спросил он.

Денисов ждал.

– На Владу Вайнтрауб! Одно могу сказать точно: она еврейка. Я знаю этот тип.

На улице Богораз окончательно обрел себя. Вовсю жарило солнце. Затянутый в официальную тройку, он уже поглядывал на часы, словно визит президента Рейгана в еврейское кооперативное кафе «У Мейше» вблизи вокзала все еще мог состояться.

Они поговорили о Владе Вайнтрауб.

– Откуда она родом? – спросил Денисов.

– Рижанка. Правда, всю жизнь живет в России. Она эмигрировала девушкой. В тридцатых годах…

– У нее есть сестра?

– В Риге. – Богораз отступил к машине, достал ключи. -Между прочим, очень похожи друг на друга, хотя и не близнецы.

– Вы видели эту рижскую сестру?

– Сусанна как-то говорила…

– Сестра Влады и Сусанна Маргулис знали друг друга?

– Незадолго до гибели Сусанна ездила к брату, на взморье…

Денисов знал об этой поездке от Нейбургера, старик говорил о ней больше в юмористическом плане:

«Иосиф был в Риге, и вот Сусанна видит сон… Мухомор или пепельницу? Короче, плохой сон. И она должна срочно ехать к Есе в Дубулты или в Майори…»

– …Там они подружились. – Богораз открыл дверцу, но Денисов не спешил его отпускать.

– Они переписывались?

– Вряд ли! Сусанна через неделю погибла…

– Вам известно, с кем Сусанна переписывалась?

– Нет.

– А о письме на ее имя в начале прошлого года?

– Первый раз слышу.

Денисов словно не замечал, что Богораз спешит.

– Какие взаимоотношения у Влады Вайнтрауб со своей сестрой? Та приезжает в Москву?

Богораз покачал головой.

– Никогда. Им ведь ни до кого нет дела! Иосифу и его жене! Главное, чтоб им не мешали, не напоминали о себе… Давали возможность лечиться в своих поликлиниках, отдыхать в своих санаториях…

– Раньше времени я не хочу пугать стариков… – Денисов достал визитку. – Может, Лида-Зельда или Полина знают ближайших родственников Влады… Поинтересуйтесь. Вам удобнее. И позвоните дежурному, он запишет для меня…

– Вы, я вижу, тоже не рискуете их беспокоить, – усмехнулся Богораз, беря карточку и разглядывая. – Предпочитаете не связываться с сильными мира сего…

– Обещаю помогать с билетами на нашем вокзале.

– Спасибо. – Богораз спрятал визитку. – Честно говоря, я предпочитаю другие пути. Заплатил – и тебя отправят, и накормят, если надо. И дадут переночевать…

– На Павелецком нет комнат отдыха…

– Койка везде найдется. На вокзале тоже.

Имел ли он в виду изолятор на третьем этаже?

– Между прочим, – сказал еще Богораз, – я слышал, что сестра Влады приезжала с мужем на похороны Сусанны.

– Но вы были на кладбище – могли их видеть…

– Там было много евреев, меня же никому не представили… – Богораз уже откровенно спешил. – Я постараюсь прямо сейчас же узнать насчет родственников Влады и сразу позвоню.

– Отпевание на кладбище было? – спросил Денисов.

– Да. Это я помню… Вам на вокзал?

– Мне в другую сторону, спасибо.

Денисов уже знал, куда должен поехать.

Колесо закрутилось.