Текст книги "Четыре самозванца"

Автор книги: Леонид Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Репетиция речевок

Я шла по лесу с той дачи ужасно решительная. Окажись на пути у меня серый волк – отскочил бы в испуге. Вот дойду до пионерлагеря, выручу Сашу, и тогда мы покажем этим самозванцам!

Было темно, но лагерь, светился огнями, и я нашла его довольно быстро. Пароль я, конечно, не знала. Часовые вызвали своего начальника Виталия Денисовича.

– Я Катя Колотыркина. Мы из прошлого…

– А, знаю, знаю! – обрадовался он мне, как старой знакомой. – Прибыли на Машине Времени! Ну, как там в прошлом? Какие новости?

Я хотела ответить, что это у них тут новости, а в прошлом одни только старости, но Виталий Денисович не слушал.

– Проводи Катю к Феде, – поручил он проходившей пионерке. – Выше нос, Катюша! Все будет хорошо!

Этот Федя был весь в веснушках, но ужасно серьезный. На рукаве у него красовалась голубая повязка с буквами КО. Потом я узнала, что это значит «Командир Отряда», хотя некоторые остряки расшифровывали по-другому: «Конопатый Очень».

Федя тоже не удивился моему появлению. – У нас тут хорошо, – зачем-то сообщил он и отвел меня в освещенную беседку, где Саша, отмахиваясь от мошек, играл в шахматы с каким-то шустрым парнишкой.

– Катя! – подпрыгнул Заец. – Ты как сюда попала? А я думал, тебя забрал вертолет!

Федя положил ему руку на плечо: – Успокойся. Тебе нельзя волноваться. И в шахматы много не играй, пусть голова отдохнет. Закругляйтесь, Ласточка!

– Мы уже! Мат королю! – затараторил Сашин партнер, делая ход конем. – И принял он смерть от коня моего! Красивая комбинация, скажи, Федя?

– Вот что, Ласточка, – сказал Командир Отряда. – Дуй на кухню и принеси Кате поесть. Только в темпе, а то через двадцать минут у нас построение.

– Есть принести поесть!

Ласточка убежал. А мы с Сашей молча смотрели друг на друга. Будь он девочкой, я бы его крепко обняла.

– Значит, не прилетел вертолет? – спросил Саша.

– Они нас предали! – ответила я.

Тут Федя почему-то засуетился и стал переводить разговор на другую тему:

– Вертолет – это вздор! Жизнь прекрасна! Хотите, я расскажу, как мы здесь отдыхаем?

Я хмыкнула:

– Тоже мне отдых! Бегаете с автоматами!

– Ты неправа, – сказал Федя. – Во-первых, это интересно. А во-вторых, с двадцати одного ноль-ноль начинается перемирие на сутки. И завтра мы едем в город приветствовать товарища Свистунова, а также посмотреть на дракона.

– Кого, кого приветствовать?! – переспросили я и Саша.

– Товарища Свистунова. Он сам звонил сегодня вечером и пригласил. У нас, говорит, будет большое событие – пуск воды в каналы, а без пионеров никакой торжественности…

«Будет ему торжественность! – подумала я. – На всю жизнь запомнит!»

А вслух спросила: – Где у вас телефон? Я должна срочно позвонить.

– Телефон у дежурного пионервожатого, – сказал Федя. – Звонить можно только в исключительных случаях.

– У нас как раз исключительный! Мы прибыли на Машине Времени с особым заданием…

– Успокойся, пожалуйста! – снова засуетился Федя. – Дыши глубже: вдох-выдох! А вот и Ласточка с котлетами. Поешь – и все будет хорошо!

Да что они, сговорились? «Будет хорошо» да «будет хорошо»! Спросить бы, что это значит. Но я не спросила, потому что уплетала за обе щеки.

Съев все до крошки, я быстро умылась и причесалась. Федя с Ласточкой пригласили нас на линейку, где уже строился третий отряд.

Мы с Сашей тоже встали в строй.

– Отря-я-ад, смиррно! – скомандовал Федя, и под барабанную дробь на середину линейки вышел Пал Палыч. Он надел очки, вынул из кармана бумажку и четко, как диктор, начал читать свою речь.

– Завтра нам предстоит ответственное мероприятие – приветствование товарищей Свистунова с Дроздом. Это для вашего отряда большая честь, которой он удостоен за хорошие показатели в отдыхе. Администрация пионерлагеря выражает уверенность, что вы оправдаете оказанное вам доверие.

Тут он сделал паузу, строго посмотрел на нас, и мы поняли, что надо дружно похлопать.

– После приветствования вышеуказанных товарищей, – читал дальше Пал Палыч, – ваш отряд примет участие в коллективном просмотре плезиозавра при том условии, что не допустит ни единого нарушения дисциплины. Категорически запрещается бегать, свистеть, издавать возгласы, а также кормить животное. По окончании просмотра отряд организованно занимает места в автобусах и с песнями возвращается в лагерь.

Пал Палыч аккуратно сложил свою бумажку и спросил уже без нее:

– Вопросы есть?

Вопросов не было.

– В таком случае приступим к культурно-массовой работе – прорепетируем завтрашние речевки.

– Речевку начи-най! – скомандовал Федя и стал махать кулаком сверху вниз, будто забивал гвоздь. Отряд, следя за его рукой, дружно прокричал:

 
Раз-два – сине-ва!
Засу-чили рука-ва!
Все, кому нужна вода,
Пово-роту скажут «да!».
 

– Неплохо, – кивнул Пал Палыч. – Но желательно еще громче.

Вторую речевку грянули так, что земля вздрогнула:

 
Мы в отряде все готовы:
Брать пример со Свисту-нова,
Чтобы ширился и креп —
Три-четыре! – славный БЭП!
 

– Молодцы, – похвалил Пал Палыч. – Громкость нормальная. А теперь все организованно принимают вечерний туалет и отходят ко сну.

– А дискотека?.. Мы хотим танцевать!.. – раздались возгласы.

– Никаких танцев! – повысил голос Пал Палыч. – Учитывая важность завтрашнего мероприятия, вам необходимо полноценно выспаться.

– У-у-у!.. – загудели недовольные. Отряд стал медленно расходиться.

– Пора бежать! – шепнул Саша.

А я тихо ответила:

– Ночью заблудимся – и все. Давай сделаем по-другому…

Тут подошел Федя, и я умолкла.

Газета с фонариком

Федя отвел Катю в палату к девочкам, а меня взял в свою командирскую, на второй этаж. Там жили, кроме него, Пека и Ласточка, а четвертая койка была свободна.

– Что такое дискотека? – спросил я, когда потушили свет.

– Во дает! – удивился Ласточка.

– Я так понял, что там танцуют. Но у нас, в прошлом, это называется танцплощадка…

Федя беспокойно заворочался:

– Не надо, Саша, о прошлом. «Кто прошлое помянет – тому глаз вон», – знаешь такую поговорку?

– Дыши глубже, – посоветовал мне Пека. – Вдох-выдох!..

– Жизнь прекрасна! – заверил Ласточка.

– Чего это вы все время утешаете? – спросил я.

– Просто так, – ответил Федя. – На всякий случай.

Тут кто-то осторожно приоткрыл дверь.

– Ребята! Есть важное сообщение! – прошептал девчоночий голос.

– Это ты, Оксана? – спросил Федя. – Входи.

– Тс-с-с! Я не одна! Нас много. И новенькая с нами.

В темной палате зашуршали шаги. Входили на цыпочках и усаживались кто на кровать, кто на тумбочку, а кто и просто на пол. С грохотом опрокинулась табуретка. Все замерли.

– Кажется, все спокойно, – прошептала невидимая Оксана. – Ну, нельзя же так! Прямо слоны в посудной лавке!

– Так что случилось? – нетерпеливо спросил Федя. – Южные нарушили перемирие?

– Какие там южные! Новенькая правду говорит! Она и этот мальчик приехали к нам из прошлого!

– Кончай брехать, – пробурчал Пека.

– А где доказательство? – спросил командир.

– Вот оно, – раздался Катин голос. – Мой ученический билет!

Федя посветил на билет фонариком:

– Колотыркина Екатерина… Ученица седьмого «А» класса… Печать… Дата… Ребята, вот это да!

– Что там такое, а, Федя? Ну, говори скорее! – сгорал от любопытства Ласточка.

– Вот это да, ребята! Она училась в седьмом классе ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД!

– А билет не поддельный? – недоверчиво спросил Пека.

– На, смотри сам!

Пека внимательно посмотрел и присвистнул:

– Кажись, порядок…

– Дайте мне! – взмолился Ласточка.

Ему тоже дали.

– Ух ты, сила! – восхитился он. – А где ваша машина времени? А глянуть на нее можно? А какая у нее скорость, а?

– На все вопросы мы потом ответим, – пообещала Катя. – А теперь слушайте, для чего мы сюда приехали…

И она рассказала всю историю нашей погони от начала до конца.

«Пройдемте, товарищ Цезарь!»

Пора вернуться к моим злоключениям. Лунная ночь. Озеро Подвальное, в котором спит дракон (а может, и не спит!). Киоск «Мороженое», качающийся на волнах, и я, весь в белом, верхом на этом киоске…

Когда я хотел спуститься в затопленный «трюм», моя босая нога нащупала там что-то страшное. Я отдернул ее, как ужаленный, и впервые в жизни стал кричать: «Помогите!» Ночью это не так уж стыдно, а впрочем, в ту минуту мне было не до стыда.

К счастью, возле лодочной станции стоял автомобиль. Он сразу осветил меня своими фарами.

– Что вы там делаете, гражданин? – хрипло спросил громкоговоритель.

– Зову на помощь!

– Как вы туда попали?

– По воздуху! Авиакатастрофа!

– Потерпите! За вами приедут!

Деться было некуда, и я стал терпеть. Мне казалось, что из окна киоска вот-вот что-то высунется.

Наконец у причала затыркал мотор. Ко мне направлялась лодка.

Когда она приблизилась, мои силы иссякли и я потерял сознание.

Очнулся я в машине. Здоровенный офицер милиции держал у меня под носом ватку, смоченную нашатырным спиртом.

Я чихнул.

– Будьте здоровы, – любезно сказал офицер. – Давайте знакомиться: капитан Наумов!

– Очень приятно, – проговорил я, поправляя мокрую тогу из занавески. – Колотыркин Вадим. Мой папа работает в БУРе.

– Мы в столицу его проводили, – сообщил капитан. – И вас тоже. Между прочим, уезжая, вы были намного старше…

Он выбросил ватку в окно и добавил со вздохом:

– А кроме того, Вадим Павлович Колотыркин – уважаемый конструктор и не бегает по ночам в простыне.

– Это не простыня! И никуда я не бегал. Я потерпел воздушную катастрофу.

– Пассажир? – спросил капитан Наумов.

– Нет, пилот.

– А в каком, простите, воздушном флоте носят такую элегантную форму?

Я ответил с достоинством:

– Это, чтоб вы знали, одежда древнеримского образца. В такой ходил даже Юлий Цезарь.

– Ясно, – сказал капитан. – Приехали. Пройдемте, пожалуйста, товарищ Цезарь, в мой кабинет.

Мы вошли в горотдел милиции и мимо удивленного дежурного поднялись на второй этаж.

– Присаживайтесь, – предложил капитан Наумов и стал куда-то звонить.

Обстановка кабинета была казенная, как и в папины времена. Оживляла ее только книжная полка. Я машинально пробежал взглядом по корешкам: юридические справочники, Джек Лондон, книга очерков какого-то Лещенко и… «Современная робототехника» В. П. Колотыркина!

Я схватил ее и, открыв, прочитал автограф на титульном листе: «Капитану Наумову от автора на добрую память».

Ниже стояла моя собственноручная подпись.

– Умную книгу вы написали! – сказал капитан. – Похоже, первый раз ее видите?

– Если честно, то да. Но книга моя. Это я ее вам подарил!

– Только не волнуйтесь, – попросил капитан и снова стал накручивать телефонный номер.

– Алло! Говорит Наумов из БУРа. У нас тут гость в наряде Юлия Цезаря. Объясняет, что летал по воздуху и приземлился на плавающий киоск. Это не ваш человек? Ну, извините…

– Психиатрам звонили? – догадался я. – Обижаете, товарищ капитан! Не для того я прибыл сюда на Машине Времени!

– Ну, положим, вы прибыли сюда на милицейской машине, – возразил Наумов.

Разговор снова зашел в тупик.

– Неужели вы не слышали о МАВРе?!

– Тише, пожалуйста. Конечно, слышал. Кто же не слыхал о знаменитом мавре?

Я просиял:

– Ну, вот видите!

– Мавра Отелло знает весь мир, – невозмутимо продолжал капитан. – Герой Шекспира. Между прочим, совершил преступление, предусмотренное статьей девяносто пять: убил в состоянии сильного душевного волнения гражданку Дездемону.

– Почему вы не хотите меня понять?! – воскликнул я.

– Потому что вы не хотите чистосердечно объяснить, кто вы такой и откуда. Документов у вас, конечно, нет?

– Конечно, нет. Утонули в озере вместе с одеждой.

– Чему же я должен верить? Вашему утверждению, что вы Колотыркин, который лет на пятнадцать старше вас?

– Но у нас ведь одно лицо, разве вы не видите?

– Да, вы на него похожи, но это еще ни о чем не говорит.

– Ладно, я вам докажу. Дайте ручку!

И я размашисто расписался на титульном листе «Современной робототехники». – Вот моя подпись, товарищ капитан, а вот подпись автора книги. Совершенно одинаковы, разве не так?

– На первый взгляд, сходство есть, – сказал капитан. – Но достоверный ответ сможет дать только почерковедческая экспертиза.

Я снова почувствовал сильное головокружение. Наумов заботливо дал мне стакан воды. В этот момент вошел какой-то начальник.

– Ну, как там с Эдуардо? – спросил он.

– Сделали обыск в его квартире и на лодочной станции, – доложил капитан. – Нашли казенный акваланг и крупную сумму денег. Старинных монет больше не обнаружили.

– Где же он прячет этот клад? – задумчиво спросил начальник. Я всмотрелся: это был мой старый знакомый лейтенант Ольховский, только уже с майорскими погонами.

– Здравия желаю, товарищ лейтенант! – встал я со стула. – То есть, извините, товарищ майор. Узнаете меня?

– Ну и ну! – развел руками Ольховский. – Я бы дал честное офицерское, что это Вадька.

– Так это же я и есть! Я на Машине Времени к вам прибыл! И подпись моя, и лицо, а капитан не верит!

– Ну и ну! – повторил Ольховский и, сдвинув фуражку на затылок, вытер лоб носовым платком.

– Помните, как мы с вами слона мыли? В цирке, в засаде?

– Было дело, – улыбнулся Ольховский. – Я думал, ты сыщиком станешь, а надо же – в конструкторы пошел!

– Вы разве не слышали, что я построил Машину Времени?

– Ходили какие-то слухи. Но лично я не верил. Служба у нас такая, что все надо проверять!..

– Так давайте я вас на ней прокачу! Хоть в прошлое, хоть в будущее!

– А что, интересно бы! – сказал Ольховский. – Прокатимся, Наумов, после работы?

– Мне все-таки неясно, – вздохнул капитан вместо ответа, – как этот юноша попал на киоск. И почему у него такой, я бы сказал, банный наряд.

– Я вам все расскажу. Но знаете, что сделал бы сейчас мой папа? Срочно проверил бы тот киоск! В нем находится что-то подозрительное!

– Вот как? – поднял брови майор.

– Вот как? – повторил капитан.

…Через час два сержанта милиции взяли киоск на буксир и потянули его моторной лодкой к берегу.

– Давно пора было вытащить, – сказал Ольховский, – Захламлял озеро. Жук обещал принять меры, да чего-то не спешил.

Недалеко от берега киоск сел на мель. Пришлось тянуть его еще и милицейскими «Жигулями». Наконец он выполз на сушу. Из щелей струилась вода.

– Глуши мотор! – махнул шоферу Ольховский.

Капитан Наумов зажег фонарь.

Я осторожно заглянул вместе с ними в окно киоска – и шарахнулся назад: из-под прилавка злобно пялилась голова дракона.

Выступление дракона переносится

Находки в киоске были такими важными, что Наумов с Ольховским позвонили начальнику БУРа домой.

– Ждите! – сказал он и вскоре приехал на озеро.

Это оказался Строгов, которого я помнил дружинником. Он был выбрит, подтянут, форменные пуговицы сияли в свете фар, и не верилось, что его разбудили среди ночи. Я в своей самодельной тоге и босиком выглядел рядом с ним особенно нелепо.

– Вылитый Вадим Колотыркин! – сказал Строгов, как только меня увидел.

Я ответил, что это я и есть: прибыл из прошлого на Машине Времени, которую сам построил.

Строгов не удивился. Во всяком случае, не подал виду. Он только критически осмотрел мой наряд и распорядился:

– Отвезите его в горотдел и выдайте какую-нибудь одежду!

Пока старшина подбирал для меня списанную милицейскую форму, я стоял над душой у дежурного и слушал, как он переговаривается с ночными патрулями по рации. Это была на сегодня последняя надежда найти Катю и Сашу. Но патрульные милиционеры, как и все остальные, не имели о них никаких сведений.

– Не беспокойтесь, – утешал меня дежурный. – Днем найдем их на сто процентов!

Переодевшись, я сел в уголок и незаметно уснул.

Снились мне кошмары на тему дракона, мороженого и старинных монет. Пробудился я с облегчением. Было утро. Дежурный по горотделу милиции угостил меня чаем из термоса и посоветовал съездить на озеро:

– Не пожалеете!

– А что там будет?

– Увидите сами! – отвечал он, загадочно щуря глаз.

Я стрельнул у него гривенник на дорогу и сел в «пятерику». Это было нелегко: народ валом валил на озеро.

Автобус еле полз, объезжая перерытые улицы. Пассажиры возмущались драконом, который вчера кого-то проглотил. Одни говорили – пловца, другие – целую команду. Я не сразу понял, что речь идет обо мне.

– А пусть не плавают, где не велено! – вступился за дракона дяденька с оттопыренными ушами. – Совсем разболталась эта молодежь!

– Вы что такое говорите? – напустились на него женщины. – А если б он вашего сына?.. Как вам не стыдно, гражданин!

– Вы посмотрите, что они танцуют! – распалялся дяденька, – А одеваются? Глядеть тошно! Да я б их всех в драконьи рукавицы!..

– Откуда вы такой злобный? Из какого времени? – спросил я.

Дяденька резко крутанулся, чтобы мне ответить, но моя милицейская форма, хотя и без погон, произвела на него впечатление. Он с сожалением закрыл рот и молчал до конца пути.

Большинство пассажиров, и я вместе с ними, поспешили к трибунам. Но касса была закрыта. Над окошечком висело объявление:

ВЫСТУПЛЕНИЕ ПЛЕЗИОЗАВРА СОСТОИТСЯ ВОЗЛЕ ШЛЮЗА

Горотдел милиции

– При чем тут милиция? – пожал плечами старик в морской фуражке.

– Как это «при чем»? – отвечала его спутница с подзорной трубой. – Взяли его, гада, на учет, чтобы больше не безобразничал!

Все повернули к шлюзу. Многие бежали трусцой, чтобы занять наблюдательную позицию поудобнее. Я тоже побежал, но случайно взглянул на озеро, и мои ноги сами остановились.

Киоск «Мороженое» – тот самый, который ночью вытащили на берег, – плавал на прежнем месте!

Третий отряд идет в бой

В жизни бывает много важных дней, но лишь один можно назвать самым главным. И вот для меня, Свистунова, наступил этот Главный День.

Солнце встало за озером. Я смотрел на него из окна своего высокого кабинета, заряжаясь энергией после бессонной ночи. Я чувствовал себя полководцем перед битвой.

– Вот оно, солнце победы!

Петр Ильич рассказывал на уроке истории, что такой возглас издал перед одним своим сражением Наполеон.

Надо обойти свои войска. Я двинулся по отделам. За мной шли Дрозд и Кураго. При нашем появлении все вставали, и я, пожимая каждому руку, поздравлял с торжественным днем.

Кураго доносит: многие земводповоротовцы плохо думают о БЭПе. Но я их не боюсь. Они высказываются в курилках, а на собраниях помалкивают – не хотят рисковать теплым местечком. Кто же станет пилить сук, на котором сидит? Только такие, как Лузгин, но их, слава богу, пока еще мало…

– Прослушайте объявление! – говорила Кураго, пока я занимался рукопожатиями. – Выход на церемонию пуска воды ровно в девять тридцать! И чтобы никто не пропал по дороге! Возле шлюза будет перекличка!..

Как известно, на любой церемонии должна присутствовать общественность. Я и Жук решили заранее: это будут земводповоротовцы. Ну, еще пионеры, – без них нельзя. А всех остальных отвлечет плезиозавр.

Но наш план лопнул. К началу церемонии возле шлюза собрались тысячи незваных гостей – я имею в виду жителей города. А операторскую, где на пульте была кнопка «Пуск», окружили, взявшись за руки, активисты-общественники. На груди у них висели листы ватмана с возмутительными надписями: «БЭПу – нет!», «Не дадим родной город в обиду!» и тому подобное.

– Что будем делать? – тихо спросил я Жука. – Какие предложения?

– Можно заслать к ним в цепочку Эдуардо, – ответил он. – Пусть крикнет «Позор!» и бросит камень в Дрозда.

– Почему в меня? Я не желаю! – запротестовал Максим.

Жук сочувственно вздохнул: – Придется пострадать ради общею дела. Когда он бросит в вас камень, мы объявим всех в цепочке хулиганами и заставим их разойтись.

– А почему бы ему в тебя не бросить? – ехидно спросил Максим.

– Я формально человек посторонний, не имею к БЭПу отношения, – выкрутился Жук.

– Пусть тогда в Свистунова бросает!

– Как ты можешь торговаться в такой момент! – пристыдил я Дрозда.

К сожалению, Эдуардо нигде не было видно. Я поднялся на деревянный помост и под жидкие аплодисменты своих подчиненных подошел к микрофону. – Товарищи! Сегодня наш БЭП финиширует. Но для славного «Земводповорота» это только старт! В нашей необъятной стране еще много рек, текущих не туда, куда надо!

– Свисту-нову по-зор!!! – дружно крикнула живая цепочка.

Я презрительно усмехнулся и показал на них пальцем: – Почему кричат эти люди и стараются нам помешать? Потому что не видят дальше своего носа. Это такие, как они, отрицали вращение Земли и требовали запретить электричество!

– Демагогия! – крикнули мне из толпы.

Но я не растерялся:

– Вот именно! Иначе, как дешевыми демагогами, этих людей не назовешь! Мне стыдно за них! И не только мне, но и нашему подрастающему поколению. Верно, Пал Палыч?

– Совершенно верно! Нам, пионерам, стыдно! – подтвердил Пал Палыч, выходя к микрофону. – Мы за БЭП, а БЭП за нас! Кто против БЭПа, тот против нас!

Он сделал знак ребятам из пионерлагеря, и те друг за дружкой взбежали на помост. Я широко улыбнулся и развел руки, как бы принимая их в объятия, – да так и застыл. В строю я увидел до боли знакомых Заеца и Колотыркину…

– Речевку начи-най! – скомандовал конопатый вожак.

 
Раз-два – сине-ва!
Засу-чили рука-ва!
 

Прокричав это, пионеры умолкли: видно, забыли от волнения, что дальше.

– Все, кому нужна вода, повороту скажут «да!» – подсказал по бумажке Пал Палыч.

Но отряд прокричал совсем другое:

 
Ты от наших от ворот
Уби-райся, пово-рот!
 

Зрители грохнули смехом.

– Правильно! Молодцы! – рявкнул боцманским голосом старик в морской фуражке.

А Пал Палыч, не понимая, что происходит, подсказывал, как суфлер в театре, следующую речевку:

 
Мы в отряде все готовы
Брать пример со Свисту-нова,
Чтобы ширился и креп —
Три-четыре! – славный БЭП!
 

Конопатый вожак взмахнул рукой, и деточки выдали что есть мочи:

 
Мы в отряде никогда
Не возьмем пример с Дрозда,
А еще даем мы слово:
Не возьмем со Свисту-нова!
 

Собравшиеся взревели от восторга и зааплодировали не шаля ладоней. Пал Палыч ошарашенно смотрел в свою шпаргалку с речевками, сличая написанное с услышанным…

– Наши тоже хлопают. Вот негодяи! – доложила мне на ухо Кураго. – Я запишу фамилии: Болдаков, Волобоев, Пекарский…

Но мне было не до них. Если срочно не погасить скандал, наша песенка спета!.. А Заец с Колотыркиной аж сияли. Это, конечно, их работа.

– Спасибо за критику, юные друзья! – заговорил я, скорчив улыбку. – Мы действительно не святые. Иногда допускаем отдельные ошибки. Но даю вам честное свистуновское, что мы их со временем исправим.

Тут к микрофону вышел Лещенко и произнес нехорошим голосом:

– Последняя ошибка гражданина Свистунова уже исправлена. К сожалению, это сделал не он, а уголовный розыск. Внимание! Перед вами последний раз выступает блиновский плезиозавр!

Все головы повернулись к озеру. Прямо к нам плыло чудовище. Оно выпустило из пасти фонтанчик воды и… вышло на берег на двух человеческих ногах, обутых в ласты. За ним, извиваясь, тянулся шлейф из пластиковых поплавков, усеянных загнутыми шипами…

– Ух ты! – загалдели вокруг меня пионеры. – Да это же человек! С аквалангом!

Следом на берег вышли еще два аквалангиста, по-милицейски подстриженные. Они сняли с «дракона» страшную голову, и все увидели, что это просто Эдуардо.

– Труба дело! Пора сматывать удочки! – шепнул мне Жук и, спрыгнув с помоста, юркнул в гудящую толпу.

– Это был следственный эксперимент! – продолжал Лещенко. – Эдуардо прятал свое драконье одеяние в плавающем киоске, который служил ему своеобразным гардеробом. На мошеннической сенсации грели руки и сам исполнитель роли дракона, и его шеф…

Лещенко сделал паузу и стал искать глазами Жука, но того уже и след простыл.

– Эдуардо признался, – повысил голос газетчик, перекрывая всеобщий гул, – что их цель состояла не только в преступном обогащении. Он и Жук выполняли задание Свистунова: отвлечь внимание горожан! Дракон был нужен, чтобы мы забыли об угрозе, которую несет нам БЭП!

– Клевета! – гневно крикнул я, пытаясь вырвать у него микрофон. – Мало ли что наговорит ваш Эдуардо! Я знать его не знаю, да и к Жуку не имею никакого отношения!

Тут выскочила вперед Колотыркина:

– Ну, зачем, Свистунов, так врать? Ты и Жук – два сапога пара! Самозванцы вы! И Дрозд! И Кураго! Ваше место – в прошлом!

– Товарищи, будьте свидетелями! – закричала Кураго. – Эта девчонка нас оскорбляет! Она назвала Романа Алексеевича сапогом!

Вот дура набитая…

Я придвинулся к Дрозду, который стоял, втянув голову в плечи.

– Максим, а не рвануть ли в двухтысячный год? Это был бы выход!

– Нет, – ответил Дрозд, – наше время кончается. Если здесь нам такое устроили, то там только перышки полетят…

– А я бы рискнул! Необязательно реки поворачивать. Что-нибудь другое придумаем, чтобы все ахнули!

– Нет, – сказал Дрозд. – Хватит с меня позора. Катя, я в детство хочу!..