Текст книги "Четыре самозванца"

Автор книги: Леонид Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Леонид Александрович Сапожников
Четыре самозванца

Эта повесть не совсем обычная. Рассказал ее не один человек, а целых восемь по очереди. Мы каждому дали высказаться – а почему бы и нет?

Семеро из них уже вам известны. А особенно хорошо – Саша Заец. Он-то сейчас и начнет…

На чьей стороне Эйнштейн?

По нашей школе поползли упорные слухи, что Вадим Колотыркин, Катин брат, изобрел Машину Времени.

Кто их распустил – непонятно. Катя никому ничего подобного не говорила.

А сам Вадька в школе вообще не появлялся, потому что был уже студентом с усами.

Пал Палыч, наш директор, приказал не верить. «Машина времени, – отчеканил он на собрании, – есть измышление зарубежных фантастов, рассчитанное засорять мозги наших школьников и отвлекать их от учебы». Ромку Свистунова освободили на неделю от уроков труда и физкультуры, чтобы он выпиливал лобзиком буквы и клеил эту цитату на стенд. Когда он дошел до слова «мозги», запас клея иссяк, и мысль Пал Палыча осталась недоклеенной.

А слухи ползли все шире. Отличникам было поручено их опровергать. В нашем классе главным опровергателем стал Максим Дрозд. В присутствии Пал Палыча он написал на классной доске какие-то формулы из теории относительности и заявил, что нам их все равно не понять, но из них следует, что никакая машина времени невозможна. А значит, великий Альберт Эйнштейн был бы на нашей стороне.

Пал Палыч остался очень доволен, пожал Дрозду руку и поставил ему жирную пятерку по физике в классный журнал. Но на перемене Максим изменил свои научные взгляды и признался в узком кругу, что великий Эйнштейн, весьма вероятно, был бы на стороне Колотыркина.

Следующий урок был история. Мы спросили Петра Ильича, что лично он думает о машине времени. Гелазония ответил, что хотел бы в нее верить, но это скорее всего фантастика. Будь у нас такая машина, – мечтательно продолжал он, – мы изучили бы историю нашего города и точно установили бы, кто построил замок на озере Подвальном. Мы могли бы наблюдать знаменитые исторические события – например, битву при Бородино…

– И участвовать! – крикнул Толя Гордеев.

Свистунов заржал, как боевой конь, и замахал невидимой саблей.

А Петр Ильич, сверкая очами, стал читать из Лермонтова:

– «Ну, был денек! Сквозь дым летучий французы двинулись, как тучи, и все на наш редут!..»

В те дни у нас в седьмом «А» вновь появился давно забытый откровенник. Раньше в нем без подписи оценивали друг друга, а теперь – Машину Времени.

«Такая машина – шикарная вещь. Лучше любых «Жигулей». Можно съездить на несколько лет вперед и достать все самое модное».

«А я бы из будущего привезла лекарства для неизлечимых больных. Вот!»

«Ну и дуры девчонки! Жить не умеют. Мне б такую машиночку, я б накупил билетов «Спортлото» и узнал бы, какие шарики выпадут в следующее воскресенье…»

«Нечестно, Жук! Я, Гордеев, заявляю тебе это как будущий офицер».

«Я бы ездил в будущее смотреть погоду и рассказывал бы телезрителям точный прогноз».

Это, по-моему, Свистунов.

А что напишу я, Саша Заец?

«Мне хотелось бы к бабушке. Она была очень хорошая, но я уже стал ее забывать…»

Вот такой откровенник ходил по классу, отвлекая нас от учебы.

Колотыркина раскрывает секрет

В конце мая моего брата показали по телевизору в передаче «Юные таланты». О Машине Времени не было сказано ни звука, – Вадик демонстрировал свою старую работу – кибернетического Филина.

– Эх! Каков успэх! – орал Филя с экрана. Прошлым летом он побывал на выставке в Тбилиси, и с тех пор у него кавказский акцент.

– Я верю, Вадим, – сказала красивая молодая ведущая, – что вы станете знаменитым изобретателем.

А Вадька, хоть и нахал, заволновался и ответил не своим голосом, что талант в нем открыл Див Дивыч из клуба «Архимед», который… которого… которому…

Это только со мной и моими товарищами Вадька не лезет за словом в карман.

После передачи снова пошли разговоры про Машину Времени. Кто и как о ней пронюхал, ума не приложу. Знали только брат и Див Дивыч. Даже мне, родной сестре, Вадя ничего не говорил, пока я не наткнулась во время уборки на его секретную тетрадь. В ней были расчеты и чертежи с поправками Див Дивыча. Я ни о чем бы не догадалась, если бы Вадька – тоже мне, конспиратор! – не написал на обложке печатными буквами: АНИШАМ ИНЕМЕРВ. А это шифрование задом наперед сейчас любой первоклассник знает.

После этого Вадька открутиться не смог. Я вытянула из него всю правду. «Расколола», как выражается наш папа, майор милиции.

Брат признался, что Машина Времени уже почти готова.

Он собрал ее по частям в одном месте, куда практически не ступает нога человека, и в воскресенье собирается испытать.

– Разрешаю тебе участвовать в испытаниях, – сказал Вадька. – Но при условии, что до воскресенья будешь держать язык за зубами.

Я обрадовалась, а потом вспомнила, что в воскресенье у моего звена культпоход. Мы договорились пойти в музей, который открылся в Замке. Жора Жук, как обычно, пробовал увильнуть, но я сказала ему пару слов. Придет как миленький! И вот те на – испытания…

– Вадим, – сказала я твердо, – в них будет участвовать все звено!

Брат зафыркал, завозмущался:

– Пионеров твоих там не хватало!

Но я напомнила ему, что «пионер» переводится как «разведчик», «исследователь». Так кому же, если не пионерам, стать первыми хрононавтами?

Тут Вадя почти сдался:

– Тебя, Катерина, не переспоришь. Только плюнь ты на этого Жору, а? Не бери! Уж больно он противный.

– Тем более надо взять! – возразила я. – Если плюнуть, он еще хуже станет…

Я упрямая. Вся в папу.

– Делай, как знаешь, – махнул рукой Вадим.

Четырнадцать порций мороженого

До Замка ходит пятый автобус. Вернее, до центрального пляжа на берегу озера Подвального. А Замок стоит на острове. Туда ведет длинный деревянный мост, на перилах которого чего только не вырезано…

Раньше мы думали, что наше озеро назвали в честь каких-то подвалов. Но Петр Ильич объяснил нам, что это заблуждение. «Не в подвале дело, – сказал он, – а в земляной насыпи, окружавшей Замок в старину. Такая оборонительная насыпь называется «вал». А озеро было под самым валом, потому оно и Подвальное».

Петр Ильич, наверное, прав, только лучше бы он этого не говорил. Мы так мечтали опуститься с аквалангом на глубину и найти там таинственные подвалы! Научник Дрозд даже книгу раздобыл – «Подводная археология». А теперь, выходит, нечего искать…

Но ближе к делу! В воскресенье после обеда я сел в «пятерку» и отправился к месту встречи нашего звена. В автобусе было жарко, как в бане. В спину мне упирались чьи-то ласты. Сплющенные пассажиры ехали молча и стойко, предвкушая купание в озере.

Звено собралось у ворот Замка, возле киоска «Мороженое». Последним пришел Ромка Свистунов и стал приставать к продавцу:

– Дядя, эскимо есть?

– Кончилось.

– А какое есть?

– Никакого нету.

– А когда будет?..

– Прекрати, – одернула его Катя. – Все за мной!

Она толкнула чугунную калитку, украшенную львиными мордами, и с видом бывалого экскурсовода повела нас в музей.

Музей был крохотный. Он помещался в привратницкой, где три года назад меня держали в плену Фокусник и Штопорыло. Испорченный телевизор куда-то убрали и на его место поставили рыцаря с алебардой. Не было и дырявой ширмы – в том углу стояли теперь стеклянные шкафы с экспонатами.

«Ятаган XV века. Подарен князю турецким послом», – прочитали мы возле сабли, похожей на полумесяц.

– Ух, сабелька, скажи?! – толкнул меня в бок Свистунов.

Мы еще долго ухали и ахали, разглядывая мечи и кинжалы, а Жук громко охнул, увидев клад старинных монет, найденный на территории Замка.

Одна Катя упорно молчала. Она все время посматривала на часы и вдруг стала нас торопить:

– Есть еще одно важное дело!

Мы пошли за ней во двор. Наш Замок уже много лет на ремонте. Посреди двора, сколько я себя помню, лежит ржавая бетономешалка, а с галереи свисает на длинной проволоке дырявое ведро.

Колотыркина направилась к юго-западной башне. «ВХОД ЗАПРЕЩЕН. ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!» было написано на двери мелом.

– Это для конспирации, – небрежно сказала Катя. – Не обращайте внимания.

По винтовой лестнице мы поднялись на самый верх. С башни был виден весь Замок и город за озером. Когда-то здесь расхаживал дозорный с мечом, а сейчас валялись битые кирпичи и стоял невзрачный дощатый вагончик серо-буро-малинового цвета. В таких обычно хранят на стройках лопаты и рукавицы. Окон у вагончика не было, а на двери висела непонятная табличка:

МАВР-1

Катя постучала четыре раза, и дверь открылась. На крыльцо вышел Вадим, одетый во все торжественное.

– Я пригласил вас, – начал он театральным голосом, – чтобы сообщить приятное известие. Вы имеете уникальную возможность стать первыми хрононавтами.

– Хрено… кем? – переспросил Жора.

– Хрононавтами. Путешественниками во времени, – вполголоса объяснила ему Катя.

Жук свистнул от неожиданности: «фьють-фьють!». Свистунов глупо засмеялся. А мы с Максимом переглянулись, не веря своим ушам.

– Что такое МАВР? – вопросил Колотыркин, скрестив руки на груди.

– Малый Административный Вагончик для Рабочих, – высказал я предположение.

– Не угадал, Заец, – усмехнулся Вадим, – МАВР расшифровывается проще простого: МАшина ВРемени!

– Ха! – недоверчиво сказал Жук. – А чего ж у нее такой вид?

– Это на всякий случай, – ответил Колотыркин. – Чтобы не привлекать внимания.

Тут Ромка снова заухал и стал толкаться, а Максим спросил: – В какой мере вы использовали специальную теорию относительности?

– В должной мере, – ответил Колотыркин и жестом пригласил нас войти.

Первой, ступая на цыпочках, пошла Катя. За ней Дрозд. Потом я. В самолете без привычки и то боязно, а это ж Машина Времени!..

Внутри не было никаких лопат. Стены без окон и потолок матово светились. Вадим усадил нас в мягкие высокие кресла, а сам сел за пульт с экранами и заманчивыми кнопочками. – Пристегнуться ремнями! Куда прокатить вас – в прошлое или в будущее? Только для начала недалеко!

– Лучше в прошлое, – облизнулся Свистунов. – На пару часов назад. Мороженого охота.

– Не мельчи! – запротестовал Максим. – Это ведь исторический момент, а ты – мороженое!..

Но Колотыркин, который и сам любил эскимо, уже нажимал кнопки на пульте.

Нас тряхнуло. Электронные часы мигнули растерянно и вместо пятнадцати показали 12.00.

– Приехали, – сказал Вадим.

Наступая друг другу на пятки, мы выскочили из МАВРа. Все вокруг было, как было, только солнце вернулось в зенит, а киоск внизу у ворот бойко торговал мороженым.

– Ай да Вадька! – восхитилась Катя.

– Ай да молодец! – добавил я от души.

Колотыркин на радостях вынул кошелек и послал Свистунова за эскимо:

– Купишь двенадцать порций! По две на каждого!

– Четы-ырнадцать! – раздался шоколадный голос.

Из МАВРа, ступая, как балерина, вышла Аня Кураго, первая красавица нашего седьмого «А».

Улыбки Ани Кураго

В тот день я загорала на пляже с Толиком Гордеевым. На мне был обалденный купальник, в котором я выгляжу на все семнадцать. Взрослые ребята приглашали меня играть в бадминтон, и я соглашалась. Вообще-то мне скучно отбивать этот дурацкий волан, но зато можно показать себя всем-всем. А если просто валяться на песке, кто тебя увидит?

От ревности Толик распсиховался и куда-то ушел. Ну и пусть! На меня смотрел из-под грибка сам Думбилов. Он был в темных итальянских очках, но я его узнала.

Вообще-то я терпеть не могу хоккей, но Думбилов – звезда. Пройтись бы с ним вечером по набережной – все девчонки отключатся… Он смотрел на меня и делал вид, что читает газету, а его здоровенная подруга – тоже, наверно, хоккеистка – натирала ему плечи кремом.

Я решила ему улыбнуться. У меня целая коллекция улыбок. Для начала я выбрала задорную, но ненавязчивую, открывающую мои красивые зубы. Думбилов чуть газету не уронил. Я плавно прошлась взад-вперед и улыбнулась ему приветливо, как старая знакомая. Но здоровенная подруга перехватила мою улыбку и так сдавила тюбик с кремом, что он загнулся.

Я оделась и, послав Думбилову улыбку-вопрос, не спеша пошла в солнечную даль. Я думала, он меня догонит, но хоккеистка его, наверно, крепко держала. И тут я увидела этих самых голубчиков – Колотыркину с ее звеном. Интересно, что им нужно в Замке?

Я незаметно пошла за ними на башню, а потом в вагончик и спряталась в кабинке, где зеркало.

Сначала я думала, что все это треп, и они просто играют в Машину Времени. Но моя прическа вдруг стала такой, как до пляжа, – волосок к волоску. И я поняла, что Вадим не фантазирует: он и правда перевез нас в своем вагончике на несколько часов назад.

Вообще-то я терпеть не могу изобретателей, все они какие-то чокнутые и не понимают важных вещей. Вот и Колотыркин, когда я вышла из вагончика, не заметил мою прическу и грубо спросил:

– Как ты сюда попала?

Я скромно улыбнулась:

– Очень просто. Была на пляже с Думбиловым. Потом он мне надоел, я пошла пройтись и увидела вас, голубчиков.

– Шпионила, значит? – угрюмо спросила Колотыркина. – Кралась по нашим следам?

– Ничего подобного. Просто шла. Это ты у нас, Колотыркина, топаешь, как солдат, а у меня легкая походка, неслышная.

Здорово я ее! Прямо наповал. Но чудик Вадим не обратил на мою победу внимания и продолжал гнуть свое:

– Где ты пряталась, что я тебя не видел?

– Я не пряталась. Я смотрела на себя в зеркало. И вообще, воспитанные люди называют девушек на «вы».

– Извините, – смутился Вадим. – Но больше так не делайте. Пожалуйста.

Наконец-то он заметил мою прическу и все остальное.

– Ну, прокатилась, ну и что? – вступился за меня Свистунов. – Давай, Вадик, еще сорок четыре копейки, я и Ане куплю мороженое.

Ромка тайно в меня влюблен. Но что это за кавалер, который не способен угостить мороженым за свои деньги?

– Кутить так кутить! – щедрым голосом крикнул Жук и заказал Свистунову за счет Вадима семь бутылок пепси-колы. Жук не любит меня, но знает: красота – это сила. Поэтому он старается иметь со мной хорошие отношения.

Короче, трое из этой компании на моей стороне: Ромка, Жора и, главное, Вадим. Он сразу стал другим, когда заметил мою прическу. Потерял всякую уверенность.

Максим Дрозд – тот ни рыба ни мясо. Недаром у него фамилия птичья. А Катенька с Заецом в меньшинстве.

– Вадик, – сказала я нежно, чтобы их позлить, – а куда мы еще поедем в твоей машине?

И выдала такую улыбку, что Колотыркин совсем обалдел.

Его сестрица не стерпела и начала выступать:

– Хорошего понемножку! И вообще мы с Вадей идем искать подарок: у нашей мамы сегодня день рождения.

– Ах, да! – хлопнул себя по лбу Вадим, – Из-за МАВРа я совсем забыл!

Он в темпе проглотил свое мороженое и поздравил всех с успешным испытанием. А мне пожал руку отдельно, со значением, и тихо сказал:

– Обещаю свозить вас на бал, где танцевала Наташа Ростова.

Что еще за Наташа? Что за бал? Разве так назначают свидание?

И ушел, голубчик… Я же говорю: все изобретатели какие-то чокнутые!

Максим Дрозд завидует

Кто бы мог подумать, что слухи подтвердятся и легкомысленный тип Колотыркин сотворит ТАКОЕ? Я считаю, ему просто повезло. Это изобретение должен был сделать академик или хотя бы профессор. А что такое Вадим? Даже не инженер.

Об узости кругозора Колотыркина говорит его поведение за пультом. Отправиться в исторический момент за мороженым мог только недалекого ума человек. По-моему, он даже не понимает возможностей своего МАВРа. А они колоссальные, прямо дух захватывает.

Лично я поехал бы в будущее защитить диссертацию и вернулся бы с документами доктора наук. Самый молодой ученый в мире! А Колотыркину, могу поспорить, такое и в голову не пришло.

Он запер Машину Времени и ушел вместе с Катей. Заец тоже поехал домой. Кураго предложила идти на пляж: мол, солнце опять высоко и можно загорать по второму кругу. Но Жук сказал ей и Ромке:

– Вы себе идите, а нам с Максимом надо поговорить.

– О чем это, интересно? – прищурилась Кураго.

– Много будешь знать – скоро состаришься! – огрызнулся Жук и потащил меня за рукав в дальний угол башни.

– Макс, ты помнишь, какие кнопки нажимал Колотыркин? – спросил он нетерпеливым шепотом.

– Приблизительно помню. Ну и что?

– А то, что мы с тобой на пару можем выиграть в «Спортлото»! Тысяч по пятьдесят на брата!

Я сказал:

– Это нечестно. Гордеев правильно писал.

– Что значит «нечестно», что значит «нечестно»?! – задергался от возмущения Жук. – В уголовном кодексе сказано про машину времени? Не сказано. Значит, денежки будут законные!

– А какую характеристику дадут нам в школе? Напишут «любители легкой наживы» или что-нибудь в этом роде.

– С такой суммой на сберкнижке, – скривился Жук, – чихать я хотел на характеристику!

Тут с ядовитой улыбкой подошла Кураго:

– Я вас, голубчиков, насквозь вижу! Учтите: я в очереди первая!

– Ладно, не возникай, – сказал Жук. – Нужен ключ от МАВРа. Что там Вадим шептал тебе перед уходом?

– Не твое дело! Ну, допустим, приглашал…

– Куда?

– На бал, где танцевала Наташа Ростова. Ты ее знаешь?

– Не-а, – сказал Жук. – В нашей школе нету такой.

– Ну, до чего же неразвитые люди! – Наташа Ростова, – растолковал я им, – это юная графиня, героиня Льва Николаевича Толстого. Ее первый бал состоялся в начале прошлого века и описан в романе «Война и мир».

– Знаем мы эти балы! Никакого кайфа! – встрял в разговор Свистунов. – У них там такие танцы-шманцы были, что и не выговоришь! А при входе швейцар проверял уши у дам и кто без брильянтов – не пускал. Шуганут тебя, Аня, оттуда вместе с Вадькой!

Кураго презрительно улыбнулась:

– Я и сама туда не поеду. Пускай этот пришибленный Колотыркин ищет другую дурочку!

– Правильно, Аня! – обрадовался Свистунов. – Долой прошлое! Давайте рванем в будущее всей четверкой!

– А ключ от МАВРа? – напомнил Жук.

– Обойдемся, – сказал Свистунов и с хитрым видом полез под вагончик.

МАВР на месте, но…

Назавтра я собрался ехать после занятий в Замок, чтобы допаять в системе управления МАВРа очень важный блок. У дверей института меня поджидали Катя и Заец. Оба были страшно взволнованы.

– Ой, Вадим!.. Плохо дело, Вадим!.. – заговорили они наперебой.

– Не галдеть! – приказал я. – Говорите кто-нибудь один.

– Они исчезли, – сказал Заец. – Бесследно.

– Кто «они»?

– Жук, Ромка, Максим и Кураго. Со вчерашнего дня никто их не видел.

– Их розыском руководит папа, – добавила Катя. – Он уже послал водолазов на дно озера…

– Та-ак, – произнес я, холодея от страшного подозрения. – Ловим такси – и в Замок!..

Мы взбежали по винтовой лестнице на башню с такой скоростью, что нам позавидовали бы лучшие княжеские гонцы. МАВР стоял на месте, но это ничего не значило. По третьему принципу Мамикоряна такие машины, отправившись в будущее, не исчезают из настоящего.

Так был угон или нет? Дать ответ могла только дверь. Мы осмотрели ее: целехонька! И замок нетронут.

– Уфф! – облегченно вздохнул я, доставая ключ из кармана. – Войдем-ка, посидим, успокоимся.

Первым вошел Заец и… провалился по пояс в люк, который служил МАВРу запасным выходом.

Катя бросилась осматривать его ссадины, а я схватился за голову, мысленно ругая себя последним идиотом. Ну, что мне стоило приделать шпингалет? Поленился, отложил на потом! Крышка люка держалась на загнутых гвоздях, вбитых в дно вагончика снаружи…

Спустившись в люк, я осмотрел его снизу. Кто-то здесь похозяйничал – отогнул гвозди. Ну и, конечно, открыл крышку, залез в вагончик, сел за пульт…

– Это же авантюристы! – простонал я. – Катя, кого ты воспитала?!

Катя, которая все поняла, топнула ногой:

– Ну, попляшет у меня эта четверочка!

– Где они сейчас? – спросил Заец.

Это был теперь самый важный вопрос. Дело в том, что МАВР еще не имел БФВВ – Блока Фиксации Внутреннего Времени. Я собирался впаять его только сегодня, он был у меня в портфеле. Без этого блока хрононавты должны стремительно стареть на пути в будущее, а двигаясь в прошлое, наоборот, расставаться со своими годами. И если только эта чертова четверка рванула чересчур далеко, то она уже поумирала от старости или вовсе еще не родилась.

Дрожащими от волнения руками я включил бортовой мини-компьютер. Он был никудышный, неточный, но кое-какую информацию давал. Компьютер посвистел соловьем и высветил на экране: 1988±3.

– Что с тобой? – спросила Катя. – Чего ты так странно смеешься?

– Это нервный смех, – ответил я. – Сейчас пройдет… Живы, слава аллаху, твои воспитаннички!

– Где же они?

– Лет на пятнадцать впереди нас: в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом плюс минус три года.

– Надо вернуть их! – вскричали Катя и Заец.

– Это будет непросто. Внутреннее Время в Машине не было зафиксировано, и они теперь, значит, вдвое старше вас. Представляете, им уже под тридцать! Закончили, наверное, институты, продвинулись по службе. Получили хорошие квартиры… Захотят ли они возвращаться…

– А кто их будет спрашивать?! – перебила Катя. – Обязаны вернуться! Здесь родители слезы льют, а они там будут жить в свое удовольствие? Это свинство!

– Эгоизм! – поддержал ее Заец. – Заводи, Вадик, МАВРа – и в погоню!

– Ну и прыткие вы стали! – удивился я. – Не гоните лошадей! Пока не допаяю БФВВ, никуда не поедем.

– Что за «бэ-фэ-вэ-вэ»?

– Блок, который остановит время внутри Машины, иначе постареете в ней, тридцатилетними станете, а мне так вообще четвертый десяток пойдет.

– Ладно, паяй, – милостиво разрешила Катя. – А я с Сашей пока продумаю план действий.

Во дает! Тоже мне, полководец, метр сорок с косичкой…