Текст книги "Четыре самозванца"

Автор книги: Леонид Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Шампурная шпага

Готовить шашлыки надо уметь – это я, Жук, вам говорю! Самая большая ошибка – уксус. В маринад его нельзя лить ни грамма. От уксуса мясо делается жестким и бледным… Лично я побледнел без всякого уксуса, когда из темноты возникла Колотыркина, схватила шампур и – на меня!

«Сейчас проткнет», – понял я и стал убегать вокруг стола.

– Негодяй! – вопила она громче трех мушкетеров. – Я все слышала!

А моя компания – Свистун, Макс и Кураго – даже не шевельнулась. Застыли, как на фото. Испугались, что эта бешеная Колотыркина и за них возьмется.

– Предали нас, – кричала она, – а сами тут веселитесь! Еще и пить задумали!

Она схватила со стола бутылку с вином и замахнулась на меня, как гранатой. Делать нечего, я залез под стол. Здоровье дороже, чем какие-то предрассудки…

– Ка… Ка… Катя! – выдавил из себя Дрозд. – Ты успокойся и по… поговорим.

– Не о чем мне с вами говорить! И некогда! В лесу вооруженные бандиты!

Тут у Макса задрожали ноги. Еще немного – и сползет ко мне под стол.

– Не выдумывай, Колотыркина, – громко сказал Свистун (молодец, взял себя в руки!). – Сейчас не времена батьки Махно. В лесу все спокойно.

– Это ты МНЕ будешь рассказывать? – вскричала Катька. – Да они там затворами щелкают! В засаде! Ждут вертолет ваш задрипанный!

– Не может быть! – подал я голос из-под стола. – Откуда им знать про вертолет? Только ты и Заец думали, что он туда прилетит!

В ответ Колотыркина ударила по столу чем-то тяжелым:

– Сиди там, предатель, и помалкивай!

– Кажется, я понял, – заговорил Макс, ноги которого уже перестали трястись. – В лесу идет большая военная игра: «северные» против «южных». Ты, Катя, никому не говорила про вертолет?

– Никому!

– Значит, Саша сказал. Засада – это просто игра! Ха!

– Ха! – Ха-ха! – засмеялся я тоже и хотел было вылезти, но Свистун придержал меня ногой: посиди, мол, еще на всякий случай.

– Весело вам, да? – топнула Колотыркина. – Подло нас обманули, бросили голодных в лесу!..

– Ну, прямо уж и голодных! – ядовито пропела Кураго. – Мало вам двух банок красной икры?

«Хорошо, что не вылез, – подумал я. – Ай-я-яй, плохи дела».

– Какой еще икры? Что ты мелешь? – спросила Колотыркина.

– Той, которую Жук вам скормил. Уже забыла?

– Да он дал нам только по два пирожка с капустой!

Я быстро переполз на другое место и очень вовремя: нога Свистуна стала искать меня под столом, чтобы сделать больно.

– Предупреждаю тебя, Жук, ты скверно кончишь! – сказала Колотыркина голосом прокурора. – Кстати, отвечай: почему здесь, на даче, ворота Замка?

Разглядела-таки… Но меня голыми руками не возьмешь.

– Это временно! – заверил я. – Чтобы на озере не ржавели!

– Хватит, Катя, ссориться. Давай лучше поедим, – бодро сказал Свистун. – Шашлык, между прочим, остывает.

Ну и ну! Не буду же я есть под столом? Но Колотыркина отказалась от заманчивого предложения.

– Чтобы я тут пировала, когда Саша в лесу голодный? Плохо же ты меня знаешь, Свистунов!

– Напрасно беспокоишься, – сказал Макс. – Я ведь убедительно доказал, что у Саши был контакт с участниками военной игры. А следовательно, они его накормили.

– Ну, разумеется! – поддержал Свистунов. – Хочешь, я проверю по телефону?

Он ушел в дом и через несколько минут вернулся довольный.

– Ну, я же говорил! Твой Заец в пионерлагере «Дубки». Это два километра отсюда вон в том направлении.

– Не врешь? – подозрительно спросила Колотыркина.

– Честное директорское.

– Прошу всех к столу! – крикнул я и осторожно вылез наружу.

Колотыркина уже не махала своей шампурной шпагой, но настроение у нее было решительное.

– Значит, так, – объявила она. – Пир отменяется. Убираем быстренько со стола – и шагом марш в вертолет!

– Кончай командовать! Надоело! – завизжала Кураго. – Три вершка от горшка, а туда же!

– Анна права! – шлепнул ладонью по столу Свистунов. – Мы, взрослые, не пойдем на поводу у этой девчонки!

Колотыркина стала белая-белая и тихо спросила:

– Вам даже на родителей своих наплевать? Они ведь там плачут – думают, что вы утопли…

– Вот ты и расскажешь им, что у нас все в порядке, – сказал Свистунов. – Что живы-здоровы, делаем карьеру…

– …и шлем им пламенный привет! – добавил я.

– Почему ты так стараешься нас вернуть? – спросил Дрозд.

– Да! – присоединился Свистунов. – Это довольно странно!

– Я ведь уже говорила: вы – самозванцы. Вы не люди будущего. Вы его разрушаете. Но клянусь, – тут Колотыркина топнула, как Илья Муромец, – я вам этого не позволю!

– Интересно, каким образом? – ехидно улыбнулась Кураго.

– Это уж не ваше дело. До завтра!

И она скрылась в темноте.

– Надо ее задержать, – забеспокоился Макс. – Как бы беды не натворила.

– Далеко не уйдет, – махнул рукой Свистунов. – У нее одна дорога – к Заецу, в «Дубки», а там я уже проинструктировал кого надо.

Все-таки варит у Свистунова голова, ничего не скажешь. А я его в школе не раскусил…

– Роман Алексеич, – напомнила Кураго, – вы предлагали тост за наш успех.

– За успех! За БЭП! – прокричали мы в один голос.

Вадим встречается с чудовищем

А я тем временем был на башне Замка и понятия не имел, в какую передрягу попала моя сестрица.

Как только мы прибыли в будущее, я осмотрел приборы – и глаза полезли на лоб. МАВР слопал в дороге столько энергии, что всей моей годовой стипендии не хватит за нее расплатиться… У меня пропало всякое желание идти в город.

– Буду регулировать блок питания, – сказал я Кате и Саше, – а вы ступайте одни.

Но оказалось, что мост между Замком и берегом исчез. Хорошо, что проплывал одинокий рыбак и согласился переправить ребят.

– Хорошо клюет, а, дедуля? – спросил я его из вежливости.

– Эх! – потемнел он от досады. – Какой там клев! Два карасика за все утро. А скоро и того не будет.

– Почему же? – удивился я.

– Негде стало карасю икру метать! Он ведь раньше как? Стаями шел к берегу, в тростники, на места свои укромные. А теперь их нету – затопило… Вымрет наш карась. У, чтоб вас!.. – погрозил дедуля кулаком какому-то высокому зданию.

– Кому это вы?

– Известно кому – «Земводнаобороту»! Из-за них тут еще и этот завелся… как его? Дракон, короче.

Я оторопел:

– Какой дракон? Расскажите!

Но дедуля налег на весла и, пугливо озираясь, поплыл к берегу.

«Рыбацкие байки, – думал я, поднимаясь обратно на башню. – Но вода действительно поднялась. Настоящий потоп…»

Я вынес из МАВРа двенадцатикратный бинокль и стал осматривать берег озера. Экскаваторы, бульдозеры… Зачем их тут столько? Ага, понятно: рыли канал. Он тянется в сторону города и там разветвляется… Воды в канале пока нет. От озера его отделяют ворота шлюза. Там что-то сваривают, нервно дрожат голубые огни… На воротах надпись краской: «ПРЕВРАТИМ БЛИНОВ В ВЕНЕ…» А дальше стерлось.

В Венеру, что ли? Так ведь каналы не на ней, а на Марсе, да и то давно доказано, что их нет. В Венесуэлу? Абсурд! В Венецию? Вот это похоже. Но, если задуматься, тоже вздор: зачем город калечить?

Так ничего и не поняв, я перевел бинокль правее, в сторону бывшего пляжа. Там, на берегу, стояли две трибуны, заполненные зрителями. Рядом плотники заканчивали третью. К будке с надписью «Касса» тянулась длинная очередь.

На кого они пришли смотреть? Уж не на нас ли? Но нет, все взоры были устремлены вниз, на озеро. Очень многие держали наготове фотоаппараты. Был даже какой-то старик в морской фуражке и с подзорной трубой – похоже, он плавал еще на парусниках…

Все это напоминало бы водный стадион, будь тут какие-нибудь гребцы-пловцы-ватерполисты. Но ничего похожего! Поверхность озера была пустынной, если не считать белого киоска, который торчал из воды, как айсберг, и лениво покачивался на волнах.

Чудеса в решете! Куда ни глянь – ребус… Ну, ничего – вернутся ребята и все объяснят. А пока что надо браться за блок питания.

Когда я закончил регулировку, было начало пятого. Катя обещала вернуться не позже трех, а она – человек слова. Может, не на чем переправиться? Я снова взял бинокль. Возле лодочной станции, где их высадил рыбак, не было ни души.

Зато правее, в районе затопленного пляжа, людей заметно прибыло. Они заполнили уже и третью, свежесколоченную трибуну. Я осмотрел всех зрителей в красных галстуках, но Сашу с Катей не обнаружил.

А на воде по-прежнему ничего не происходило. Чего бы я вот так сидел, да еще покупал билет? Что-то здесь неладно. Я почувствовал тревогу: как бы эта загадочная история не поломала наши планы.

Поплыву-ка я на берег! Выясню, в чем там дело, и ребят поищу… Я спустился с башни, разделся, связал свои вещи в узелок и, держа его над головой, поплыл на боку.

Я неплохо плаваю. Триста метров для меня пустяк. Правда, озеро оказалось холоднее, чем я думал. Проплывая мимо полузатопленного киоска, я перевернулся на другой бок, и в этот момент вода невдалеке забурлила.

Трибуны испуганно ахнули. Я не придал этому значения, но в следующий момент из воды высунулась большущая темно-лиловая голова. Она походила на черепашью и одновременно на верблюжью, но клыкастая пасть и налитые кровью глаза имели ужасно хищный вид.

Это было настолько неожиданно и нелепо, что я буквально остолбенел. Успел заметить острые загнутые шипы на спине чуда-юда – как у шиповника, только здоровенные. Но когда до меня дошло, что это не передача «В мире животных», а реальный дракон, проявляющий ко мне интерес, я выпрыгнул из воды как дельфин, и с нечеловеческой скоростью поплыл обратно. Оглянуться не было ни времени, ни сил. Трибуны возбужденно гудели. Я влетел, вздымая брызги, в ворота Замка – кажется, жив! – и, не останавливаясь, взбежал на башню.

Подумать только: дракон! В нашем озере! А я-то думал, что рыбак плетет небылицы…

Едва отдышавшись, я схватил бинокль. Чудовище неторопливо плыло по кругу – то погружаясь, то выныривая. С башни оно казалось не таким уж страшным. Трибуны притихли, фотографируя, и только какой-то недоумок орал: «Дракона на мыло!»

Из пасти чудовища ударил фонтан воды, и оно исчезло в пучине неподалеку от плавающего киоска. По рядам зрителей прошел восторженный гул. Никто не расходился, все ждали повтора. Но дракон больше не появился: видимо, выполнил на сегодня свою программу.

А моих ребят все не было видно. Что же могло с ними случиться? Нужно все-таки добраться до берега: возможно, им помощь нужна.

Но на чем туда отправиться? И… в чем? Только сейчас я хватился, что нет узелка с одеждой: пропал при встрече с драконом…

Нумизмат Дегусадзе

Ох, и некстати появилось в Подвальном чудовище! Блиновцы, забыв о каналах, рвались к озеру, чтобы взглянуть на эту невидаль собственными глазами. Билетов на трибуны для зрителей не хватало, и Эдуардо, подручный Жука, продавал их из-под полы по пятерке.

Не скрою, меня тоже туда тянуло, но надо было писать срочный материал. Лузгин сообщил, что по его сведениям, завтра перед полуднем в каналы будет пущена вода. Я кусал за столом авторучку, пытаясь собраться с мыслями, и злился на свою соседку по редакционному кабинету. Нинель угощала чаем Антона из отдела науки и громко вела с ним умный разговор.

– Этот плезиозавр ужасно древний, правда? Бери абрикосовое варенье!

– Да, – звякал ложечкой Антон. – Он современник наших пращуров. Я считаю, что Змей Горыныч из народных сказок – его фольклорная модель…

Потом вернулся с озера Сережа из отдела спорта и стал возбужденно рассказывать, как чудовище вынырнуло и чуть не сцапало неизвестного пловца.

– Мы все ахнули: думали, ему крышка. А он уплыл с огромной скоростью – ну, прямо рекордсмен Европы!

Зрелище, по-видимому, было весьма впечатляющим. Очевидцы пересказывали его неочевидцам, те – своим знакомым, и вечером я услышал в пятом автобусе, что дракон проглотил сборную команду по плаванию…

Я ехал этим автобусом после работы на лодочную станцию. На мне были «фирменные» темные очки и большая мохнатая кепка.

И вообще это был не я, Игорь Лещенко, а нумизмат Дегусадзе из города Кутаиси.

Превращение произошло быстро и неожиданно. В конце рабочего дня мне позвонили из БУРа – Блиновского уголовного розыска. Говорил мой старый приятель Саша Наумов:

– Напали на след клада!

Я догадался, что речь идет о кладе старинных монет, украденном несколько месяцев назад из музея.

– Поможешь нам, дружище! – продолжал капитан Наумов. – Вместе возьмем преступника на горячем.

– Саша, не могу, дел по горло: завтра хотят пустить воду в каналы… Ты что, сам не справишься?

– Я как шкаф, – вздохнул капитан. – Два метра на полтора. С моей фигурой гримироваться бесполезно.

И добавил проникновенно:

– Надо, Игорь!

После этого я, конечно, не устоял.

Лодочная станция фирмы «Блинбыт» имела на берегу большой эллинг, где хранились лодки, весла и спасательные круги. В этом же помещении Эдуардо два раза в неделю по вечерам проводил занятия своих курсов венецианского пения.

– Фактически это маленький черный рынок, – сообщил мне капитан Саша. – Сегодня там должны всплыть монеты…

Я позвонил в заднюю дверь эллинга так, как он меня научил: длинный звонок, три быстрых коротких и еще раз длинный. Отворил сам Эдуардо. На груди у него висела гитара. Она, как шлагбаум, загораживала мне вход.

– От Георгия Павловича, – сказал я пароль. – Очень, понимаешь, петь хочется!

– Проходи, дорогой, – подмигнул Эдуардо, убирая свой шестиструнный шлагбаум.

Я представился:

– Дегусадзе из солнечного Кутаиси!

– Как там ваш Арарат? – любезно спросил Эдуардо.

– Арарат не наш, – слегка обиделся я. – Зачем такое говоришь?

– Ну, неважно. Все это мелочи! – хлопнул меня по плечу Эдуардо. – Лучше скажи, дорогой, какими песнями интересуешься?

– Редкими, – ответил я. – Старинными. Чтобы звучали, как чистое серебро.

Гондольеро сладко зажмурился:

– Вот это деловой разговор! «Вы хочете песен? Их есть у меня!» – как говорят в красавице Одессе.

Он повел меня в глубь зала, где немногочисленные любители венецианского пения с любопытством рассматривали изящную яхту, сверкающую лаком и медью. На палубе сидел лысый толстяк с гитарой и фальшиво пел: «Лодка моя легка, весла большущие. Санта Лючия, Санта-а-а Лючиия!..»

– Цены у тебя большущие, а не весла! – брякнул один любитель. – Цыц! Убери звук! – шикнул на него Эдуардо. – Не ломай конспирацию!

«Совсем запуганные, не то что раньше, – подумал я. – Да-а, крепко у нас взялись за нетрудовые доходы…»

Другой любитель отвел меня в сторону и приоткрыл футляр для гитары. Футляр был набит магнитофонными кассетами с заграничными этикетками.

«Вот кассеты по два сольдо, по два гроша-а, но я лично предлагаю их доро-оже!..» – промурлыкал он на мотив известной песенки. – Закройся и не морочь человеку голову! – оборвал Эдуардо. – Наш гость генацвале приехал за другой музыкой.

«Учитель пения» важно поднял кулак и разжал его у меня перед носом. На ладони лежала потемневшая монета с изображением человеческой головы. Я взял ее и осторожно попробовал на зуб – мне казалось, что нумизмат Дегусадзе должен поступить именно так.

Эдуардо, спрятав монету в карман, тронул струны гитары и бойко запел на популярный итальянский мотив:

 
Гитара, синьорита,
Монета дефиците,
Монета белла прима
Из древнего из Рима.
Цена – динаро трио.
Мадонна, мама миа!
Синьоре нумизмато,
Даванте покупато!
 

«Три динара – это, вероятно, три сотни», – подумал я и, взяв у него гитару, подобрал аккомпанемент к знаменитой неаполитанской мелодии. «Любители пения» навострили уши. Им не терпелось узнать возможности гостя – разумеется, не музыкальные…

 
Как ярко све-е-етит после бури со-о-олнце!
Я дам тебе не более черво-онца!..
 

Любители разочарованно отвернулись. И – окаменели от жуткого испуга: из-за горы спасательных кругов вышел капитан Наумов. Крепко взяв «учителя пения» под руку, он продекламировал заключительные строчки:

 
Как ярко светит солнце после бури!
Зал окружен! Продолжим пенье в БУРе!..
 

Катастрофа при луне

Когда я хватился, что узелок с одеждой пропал, мне стало не по себе. С отчаяния пришла в голову идиотская мысль махнуть на МАВРе в доисторические времена, когда люди ходили нагишом. Я обшарил весь вагончик в надежде найти какие-нибудь запасные штаны, хотя знал прекрасно, что их там нет. В Машине Времени вообще не было ничего матерчатого, кроме белой занавески перед туалетной кабинкой.

Сняв занавеску, я задрапировался в нее и сколол самодельными булавками. Глянул на себя в зеркало: если бы не усы, был бы похож на молодого римского сенатора. Римляне, насколько мне известно, усов не носили. Если я отправлюсь с Петром Ильичом во времена Спартака, надо будет не забыть их сбрить.

Решив таким образом проблему одежды, я стал размышлять, как добраться до берега. Проще всего сколотить плот, но от одной мысли, что снова всплывет дракон, я содрогнулся.

Можно размахивать с башни факелом и взывать о помощи – тогда, пожалуй, пришлют вертолет. Но в мои планы не входило привлекать к МАВРу всеобщее внимание – чего доброго, кто-нибудь снова им воспользуется. Самовольно. А потом, у меня такой характер, что я, даже утопая, не стал бы кричать «спасите!». И не от гордости: я просто застенчивый, хоть в это трудно поверить…

За озером в лучах вечернего солнца парил ястреб. Он-то и навел меня на мысль соорудить дельтаплан. Давным-давно, во втором классе, я ходил в кружок авиамоделирования и немного кумекал в этом деле. Вот летать, правда, никогда не летал…

Замок уже, наверное, четверть века числился на ремонте. Его залы и комнаты были невероятно захламлены. Возмутительное отношение к старине! Но сейчас этот хлам оказался очень кстати: я отыскал в авгиевых конюшнях нужные планки и бруски. Правда, гниловатые, но ведь мой дельтаплан предназначался для одноразового полета.

В МАВРе хватало всевозможных инструментов, и после полуночи каркас был готов. Крылья я обтянул полиэтиленовой пленкой, большие куски которой со следами масляной краски валялись в куче мусора.

Город должен был уже спать, но во многих домах светились окна: наверно, блиновцы обсуждали своего дракона и раззяву, которого он чуть не проглотил… Ворота шлюза озарялись огнями электросварки. Вот туда и полечу! У сварщиков всегда найдется какая-нибудь запасная одежда – пускай даже брезентовая.

Взгромоздив на себя дельтаплан, я залез на каменный парапет башни. Из-за туч выглянула луна, и сразу стало жутко: без нее не так чувствовалась высота. Но отступать было некуда.

Я крепко зажмурился и с распростертыми руками прыгнул в лунную бездну.

Вряд ли это можно было назвать полетом. Ночные воздушные потоки закрутили мой дельтаплан, как сухой лист, и понесли куда-то направо. Я судорожно наклонял крылья, пробовал рулить ногами, но потоки в упор не замечали моих попыток. Хуже всего, что я быстро терял высоту. Уже через несколько секунд стало ясно, что до берега не долететь. Тогда я применил самое последнее средство: отчаянно зажужжал, подражая самолету. Но и это не помогло. Дельтаплан шлепнулся на воду, и жужжание в соответствии с законами акустики перешло в бульканье.

Я захлебнулся бы от одной только мысли, что водяной дракон где-то рядом, по внутренний голос шепнул мне: «НОЧЬЮ ОН, НАВЕРНОЕ, СПИТ». Это меня приободрило. Я вынырнул из-под обломков дельтаплана и кролем устремился к киоску, плавающему невдалеке.

Я вскарабкался на него, как на спасательный плот. Киоск погрузился глубже, однако под воду не ушел. До берега было недалеко, но никакая сила не заставила бы меня расстаться с этим плавучим приютом. Дело в том, что мой внутренний голос, так славно меня успокоивший, вдруг добавил ужасные слова: «НО, ВОЗМОЖНО, У НЕГО БЕССОННИЦА!»

Оставалось одно: плыть к берегу верхом на киоске. Для этого нужно было весло. Я решил пошарить в затопленном «трюме»: может, найдется какая-нибудь доска.

Я полез в открытое окно киоска, как в прорубь. И – выскочил обратно, будто ударенный током! Там, внутри, под водой притаилось что-то большое, скользкое, непонятное…

«Шпионам компот не положено»

После напрасного сеанса гипноза Виталий Денисович рассердился и приказал:

– В изолятор его!

Меня отвели в узкую палату медицинского изолятора, где ничего не было, кроме койки, тумбочки, умывальника и плаката «УНИЧТОЖАЙТЕ МУХ – ПЕРЕНОСЧИКОВ ЗАРАЗЫ!». У открытой двери встали двое часовых: Федя Конопатый и длинный парень в кроссовках, у которого было редкое имя Пека.

– Поставьте еще парочку под окном, – посоветовал я. – А то ведь сбегу.

– Молчи, южанин! – грубо ответили Федя с Пекой.

– Для меня, конечно, большая честь иметь личную охрану. Да еще с автоматами. Но получается некультурно: я сижу, а вы стоите. Присели бы, а?

Федя с Пекой стиснули зубы. А я изливал на них красноречие, которого у меня раньше не было. Наверно, гипноз повлиял.

– Впрочем, стоит ли с вами церемониться? Я ведь старше вас лет на пятнадцать.

– Кончай брехать! – не выдержал Пека.

– Собака брешет, а я вам чистую правду говорю…

Тут появился Ласточка – тот самый, который спрашивал при входе пароль. Он притащил в тарелке ужин – рисовую кашу с котлетой.

– А где компот? – спросил я. – Небось, по дороге выпил?

– Шпионам компот не положено! – гордо ответил Ласточка и стал наблюдать, как я ем.

Тарелка опустела в два счета.

– Нельзя ли добавки?

– Что, вкусно? У южан хуже кормят? – усмехнулся Ласточка. – Ты расскажи, где артиллерия, тогда принесу.

– Из прошлого я! Из прошлого! Слыхали про Машину Времени?

– Слыха-а-али, – протянул Ласточка. – Так ведь это все неправда. Ее фантасты придумали, чтобы дурить людям мозги.

Я заинтересовался: ведь Свистунов выпиливал лобзиком очень похожую мысль…

– Кто тебе такое сказал?

– Пал Палыч.

– Пал Палыч?! – вскричал я.

– Ну, да. Наш массовик-затейник. Он всем это говорит.

– Так это ж директор девятой школы! Позовите его, он меня узнает!

– Кончай брехать! – сказал Пека. – У нас в девятой Петр Ильич директор.

Все ж Ласточка привел Пал Палыча. Тот порядком изменился с утра – тьфу ты, за пятнадцать лет. Выглядел он, как списанный броненосец, который уже не может сотрясать воздух громом орудий, но еще наводит своим грозным видом страх на маленькие корабли.

– Здрасте, Пал Палыч! Это я, Саша Заец! Узнаете?

– Узнаете его? – повторил Ласточка, нетерпеливо шмыгая носом.

– Фамилия знакомая, – ответил бывший директор. – А насчет внешности ничего сказать не могу. У меня были тысячи воспитанников – и все на одно лицо.

– Но я же учусь в вашей школе! В седьмом «А»! Я приехал сюда на Машине Времени!

– Вот она, вредная болтовня! – указал на меня острым пальцем Пал Палыч. – Ученый Дрозд еще в детстве доказал под моим руководством, что никакая машина времени не возможна!

И он величественно удалился.

– Что, съел? – ехидно сказал Пека. – Кончай брехать про свою машину и признавайся!

– А ну вас!

Я лег на кровать и стал думать, почему школьники до сих пор не знают о великом изобретении Колотыркина. Наверное, до сих пор учатся по старым учебникам. А может, Машину засекретили?

Федя Конопатый ушел по каким-то стратегическим делам. Ласточку он оставил вместо себя и приказал не спускать с меня глаз.

Но Ласточка не годился в часовые – он слишком любил поговорить.

– Пека, а Пека! Как ты думаешь, этот дракон из озера сильнее кита?

– Кто его знает, – отвечал Пека.

– А я думаю – сильнее. Вот бы связать их за хвосты железной цепью, чтобы тянули в разные стороны! Сила была бы, скажи?

Он стал шипеть и рычать, как дракон, перетягивающий кита.

– Замри! – приказал ему Пека.

Ласточка замер, но очень скоро разболтался опять:

– Пека, а Пека, возле вас вырыли канал? Возле нашего дома – аж с трех сторон! Сила будет, скажи? А жильцы недовольны. Говорят: «Ни проехать, ни пройти».

– Правильно говорят! – вмешался я. – Видал, что в городе творится? «Там на улице заторы, там волнуются шоферы…» Слушай, Ласточка, что-то скучно мне. Принес бы шахматы, а?

– Замри! – гаркнул Пека. – Тоже мне, Каспаров!

– Каспаров? А кто это такой?

– Во дает! – удивился Ласточка. – Чемпион мира по шахматам.

– А разве не Фишер чемпион?

– Во дает!

– Прикидывается шлангом, – хмуро сказал Пека. – Шпионы – они все такие.

Тут появился Федя Конопатый.

– Вольно! – скомандовал он часовым. – Никакой Саша не шпион. Это недоразумение.

Меня от радости аж подбросило на кровати:

– А что я вам говорил?!

– Так что, отпустим его? – спросил Ласточка.

– Не совсем, – загадочно произнес Федя. – Саша поживет с нами в лагере. Оздоровится. Наш отряд возьмет над ним шефство.

И добавил, указывая пальцем на потолок:

– Таков приказ.