Текст книги "От денежной кладовой до Министерства финансов"

Автор книги: Леонид Бердников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Следует подчеркнуть, что восстание вначале носило мирный характер. Об этом говорит и тот факт, что, захватив в городе власть, восставшие сохранили в неприкосновенности все капиталы Красноярского отделения Государственного банка. Все это говорит о том, что лидеры «Красноярской республики» не стремились разорить государство, а хотели элементарного порядка и законности.

События 1905 года нанесли по финансовому управлению губернии существенный удар. Как мы говорили выше, многие крестьяне в связи с революционными событиями перестали вообще платить налоги.

Но жизнь постепенно брала свое, входила в обычную колею. Наконец 16 июля 1907 года в Красноярск пришло извещение от министра финансов об открытии в нашем городе общественного банка. В конце 1907 года банк по решению городской думы приступил к работе. Основной капитал банка определился в 50 тысяч рублей. (Заметим, что весь бюджет России в это время составлял 2 миллиарда рублей.) Средства были выделены из городского запасного капитала. Подготовку к открытию банка осуществляла специально выбранная комиссия, в состав которой вошли П. С. Смирнов, Н. А. Шепетковский, С. В. Телегин, А. Ф. Комаров, В. Ц. Наводворский, П. И. Гадалов (Обзор хозяйства города. Красноярск за июль – сентябрь 1907 года. – Красноярск, 1907. – С. 430).

 Первая русская революция 1905 года лишь на время остановила развитие финансово-кредитных учреждений в крае. Новый подъем развития народного кредита начинает наблюдаться с 1907 года. В своих отчетах енисейский губернатор Я. Д. Бологовский это финансовое обновление описал так: «В настоящее время, по мере популяризации среди населения, закон о мелком кредите, принятый 7 июня 1904 года, получает в губернии широкое и планомерное развитие и уже показывает положительное влияние на экономическую жизнь населения некоторых уездов губернии. Число кредитных товариществ к концу 1910 года достигло 35 и имеет тенденцию к непрерывному увеличению, в связи с расширением их оборотов и возникновением посреднических операций» (Всеподданнейший отчет Енисейского губернатора за 1910 год. – [Б. м.], [б. г.] – С. 3).

В это же время появляются сельскохозяйственные общества. Таким образом, к концу 1911 года в губернии насчитывалось около 50 зарегистрированных кредитных товариществ и различных обществ. Губернатор Бологовский подчеркивал, что «все эти организации, будучи чужды какой бы то ни было политики, сознательно идут к улучшению своих хозяйств, своего материального положения» (Всеподданнейший отчет Енисейского губернатора за 1911 год. – [Б. м.], [б. г.] – С. 4).

Как дальше должен развиваться народный кредит в Сибири? На этот вопрос наиболее подробно отвечал съезд представителей мелкого кредита, проходивший в городе Красноярске в сентябре 1913 года. Все речи, произнесенные депутатами на этом съезде, были изданы отдельной книгой (Труды Съезда представителей мелкого кредита Енисейской губернии в г. Красноярске, 28–31 мая 1913 года. – II – 230 с.)

После его проведения работа по созданию ссудосберегательных и кредитных товариществ в губернии развернулась еще сильнее. К концу 1916 года почти во всех населенных пунктах Енисейской губернии такие общества были созданы, помогая сельским жителям решать сложные экономические и финансовые вопросы.

Следует отметить, что по инициативе Н. А. Шепетковского в Красноярске в 1914 году было создано общество взаимного кредита с основным капиталом обеспечения в 356 тысяч 910 рублей. Членами этого добровольного объединения стали 518 красноярцев, среди которых находились и известные красноярские купцы (Отчет Красноярского Енисейской губернии общества взаимного кредита за 1915 год. Отд. оттиск. – [Б. м.], [б. г.]).

Таким образом, к концу 1916 года народный кредит в Енисейской губернии стал необходим не только сибирскому крестьянину, но и городскому жителю. Профессиональную помощь в развитии финансово-кредитных учреждений постоянно оказывали чиновники Казенной палаты и, в первую очередь, ее управляющие – Михаил Васильевич Чарушников и Яков Павлович Эйлер. Это благодаря их стараниям народный кредит становился явлением массовым не только среди крестьян, но и среди горожан.

Перед началом октябрьских событий в 80-тысячном Красноярске имелись отделения Российско-Государственного банка, Русско-Азиатского, Русско-Китайского и Сибирско-Торгового.

Успешно проводил свои финансовые операции местный Красноярский городской общественный банк.

Глава девятая
Народная копилка красноярцев

Сберегательные кассы имеют огромное значение: они развивают в народе дух предусмотрительности, подготавливают условия для возникновения народных банков и нередко служат для них переходящей ступенью.

Н. Х. Бунге, министр финансов

Впервые многие красноярцы узнали все о сберегательных кассах в 1863 году, когда в газете «Енисейские губернские ведомости» опубликовали «Устав о городских сберегательных кассах» (Енисейские губернские ведомости. – 1863. – № 4). Однако точная дата открытия первой сберегательной кассы в губернском Красноярске не установлена. В одних печатных источниках указан 1866 год, в других – 1867-й. Сохранился текст одного из первых объявлений, где говорилось, что «Енисейское отделение Государственного банка Красноярска открыло сберегательную кассу с целью приема небольших сумм на сохранение с приращением процентов для доставления через то недостаточным всякого звания людям средств к сбережению верным и выгодным образом, малых остатков от их расходов в запас на будущие надобности». Под этим документом – 2 февраля 1867 года. Видимо, эту дату и следует считать началом зарождения сберегательных касс в Красноярске.

Как утверждает историк И. И. Кауфман, к 1 января 1867 года в Красноярске уже было выдано 2 сберегательные книжки (Кауфман, И. И. Статистика городских сберегательных касс / И. И. Кауфман. – СПб., 1875. – С. 3).

Заметим, что касса работала только по средам и субботам, с 2 до 5 часов дня. Видимо, к этому нововведению жители вначале относились осторожно, с некоторым недоверием. Иначе чем объяснить такие скромные цифры? В 1872 году в Красноярске выдали всего 16 сберегательных книжек, причем обладателями их стали в основном женщины. Статистика показывала, что в 1867 году красноярцы принесли в сберегательные кассы всего 99 рублей, в 1868 году и того меньше – 28 рублей, в 1869 году – 155 рублей, в 1870 году – 47 рублей, в 1871-м – 56 рублей, в 1872-м – 200 рублей (Кауфман, И. И., с. 11)

Не лучше развивалось сберегательное дело и в столицах. С 1841 по 1860 год в России работали только две сберегательные кассы, да и то в столицах – Петербурге и Москве. За десятилетие количество сберкасс постепенно выросло до 65. Обладателями сберкнижек стало более 70 тысяч россиян.

В основу развития системы сберегательных касс России был взят английский опыт, где они открывались преимущественно для бедноты.

Английские историки отмечали, что сберегательные кассы в середине XIX века процветали не в тех местах, где была высокая заработная плата, а там, где она была низка. Владельцами сберегательных книжек здесь становились, как правило, люди самых обыкновенных профессий: рудокопы, горничные, носильщики, слуги, приказчики. Не случайно в те годы говорили, что тайна истинной помощи бедным заключается в самопомощи. Образцовый порядок, царивший в английских сберегательных кассах, удивлял и восхищал многих журналистов, политиков, ученых. Иные из них находили, что если бы это было в их силах, то на небе золотыми буквами они начертали бы только два слова: «сберегательная касса».

Совсем иначе эти процессы протекали в Сибири. Наиболее успешно шло создание ссудосберегательных касс при различных ведомствах, управлениях и учреждениях. Не стала исключением и Енисейская губерния. Судя по газетным публикациям, в 1867 году Енисейская врачебная управа имела свою вспомогательную кассу для беднейших врачей, вдов и их сирот. Организаторами ее выступили известные в городе врачи: Шмелев, Жилкин, Бургер. Создать свою ссудосберегательную кассу в 1868 году решили и чиновники Енисейского общего губернского управления. За первый год существования кассы 32 чиновника внесли на ее приходный счет 2653 рубля 47 копеек (Енисейские губернские ведомости. – 1869. – № 32).

В это же время Государственный банк в структуру своего штата вводит новую должность управляющего сберегательными кассами. В связи с этим развитие сберегательных касс стало набирать обороты. Их услугами стараются пользоваться сельские общества, волостные управления. Хранить деньги в сберегательной кассе становилось модно, а главное, надежно и выгодно.

С 1867 по 1889 год в Енисейской губернии разным лицам было выдано 2777 сберкнижек. К этому времени начинает возникать сберегательное дело и в сельской местности. Ссудосберегательные товарищества появляются в 1880 году в Тинской волости Канского округа и в Тесинской волости Минусинского округа. Через два года к ним присоединяются жители Рыбинской и Тасеевской волостей Канского округа. В 1888 году сберегательная касса открылась при Сухобузимском сельском банке.

Правительство внимательно изучало опыт работы новых учреждений, анализировало отчеты казенных палат, вносило в правила сберегательных касс почти ежегодные дополнения и уточнения. Так, в 1884 году для церквей, монастырей в правилах сберегательных касс было сделано исключение. Они могли хранить здесь свои вклады и свыше 1000 рублей, но временно. Например, на постройку церквей, покупку колоколов, устройство ризниц (ГАКК, ф. 606, оп. 1, д. 1, л. 7).

С 1888 года процент по бессрочным вкладам повысили до 3 % годовых.

По отчетам управляющего Государственным банком по делам сберкасс, Красноярская сберегательная касса в этом же году выдала вкладчикам 94 тысячи 732 рубля. Красноярцы охотно приобретали облигации 4,5-процентного внутреннего консолидированного железнодорожного займа 1-го выпуска 1890 года. Покупали ценные бумаги Государственного Дворянского земельного банка и после этого месяцами, а порой годами ждали своего счастливого часа.

Большинство вкладчиков старались приобретать облигации государственных займов, на которые выпадали крупные денежные выигрыши. В 1870 году молодому купцу Геннадию Васильевичу Юдину особенно повезло: он выиграл по облигациям займа 100 тысяч рублей, этот подарок судьбы помог ему впоследствии стать не только богатым виноторговцем и золотопромышленником, но и всемирно известным библиофилом. Сегодня его уникальное книжное собрание хранится в библиотеке Конгресса США.

В 1889 году правительство издает закон, разрешающий создавать сберегательные кассы при почтово-телеграфных отделениях. Это решение дало возможность тысячам крестьян нашей губернии реально улучшить свои финансовые возможности. Как отмечалось в «Памятной книжке Енисейской губернии на 1889 год» (Красноярск, 1889. – С. 201), «в этом же году сберегательные кассы были открыты при всех окружных казначействах в Енисейской губернии». Так, в Енисейске сберегательная касса была открыта 1 февраля 1889 года, в Ачинске – 15 февраля, в Минусинске – 19 января, в Канске – 23 февраля. Уже к августу 1889 года услугами сберкасс в Ачинске воспользовался 691 человек, в Минусинске – 138.

Однако в архивных документах даты открытия сберегательных касс при окружных казначействах губернии показаны другие. В них указывается 1885 год (ГАКК, ф. 606, оп. 1, д. 1, л. 17). Хочется сказать, что правила приема вкладов на сберегательные книжки были просты и доступны всем. Даже неграмотные крестьяне без разных формальностей могли пользоваться услугами банков. От вкладчика принималось не меньше 25 копеек и не больше 50 рублей в один раз, а всего можно было хранить на сберкнижке не больше 1000 рублей. (Оформление второй книжки строго воспрещалось. – Л. Б.) С этой суммы проценты уже не начислялись, а деньги просто хранились. Один из параграфов правил гласил, что на внесенные в кассу деньги дается процент по 4 рубля на 100 рублей в год (или по 4 копейки на рубль, а на четвертак – по копейке). Проценты эти считаются за каждый полный месяц, то есть начиная с первого числа по первое число следующего месяца, а на проценты тоже идут проценты. Кроме того, каждый вкладчик по накоплении по книжке от 50 до 100 рублей может поручить кассе приобрести для себя процентные бумаги (облигации, банковские билеты), которые будут приносить больше процентов, чем вклады в сберегательных кассах.

В краевом архиве сохранился развернутый отчет анализа вкладов красноярцев на 1 ноября 1893 года. Все вкладчики были поделены на 6 групп. В первую вошли городские крестьяне-земледельцы, во вторую – крестьяне, живущие в пригороде, третья группа состояла из лиц домашней прислуги, в четвертой группе – рабочие и ремесленники, в пятой – купцы, шестую составили чиновники различных присутственных мест. Анализ показывал, что 48 крестьян из первой группы имели вклады до 100 рублей, 90 человек – до 500 рублей и лишь 19 – свыше 500 рублей.

Крестьяне, жившие в пригороде, имели 73 вклада до 100 рублей, 39 человек – до 500 рублей и 21 – свыше 500 рублей.

Третью строчку в этом отчете занимала домашняя прислуга. 67 человек из этой группы имели вклады до 100 рублей, 21 – до 500 рублей и 4 человека – свыше 500 рублей.

Рабочие и ремесленники Красноярска имели 81 книжку с вкладами до 100 рублей, 41 – до 500 рублей и 98 – свыше 500 рублей.

Активно участвовало в сохранении и умножении своих сбережений и местное купечество. Так, 121 купец имел в сберегательной кассе вклад до 100 рублей, 76 – до 500 рублей, 98 – свыше 500 рублей. Самыми активными посетителями сберкасс, судя по отчету, были красноярские чиновники. 320 человек из них имели вклады до 100 рублей, 422 – до 500 рублей и 177 – свыше 500 рублей.

Таким образом, в 1893 году красноярцы отнесли на хранение в сберегательную кассу более 485 тысяч рублей (ГАКК, ф. 606, оп. 1, д. 1, л. 57).

Известно, что неутомимым пропагандистом сберегательных касс был крестьянин-фермер из села Курагино Ф. Ф. Девятов. На свои средства он построил и открыл не только школу, но и народную библиотеку. Свое хозяйство он вел особенно рачительно и грамотно. Успех вызывал у некоторых крестьян нескрываемую злобу и зависть. В 1900 году его усадьбу подожгли. Эта трагедия, по-видимому, спровоцировала неизлечимую болезнь – рак, от которой он вскоре и скончался.

В 1895 году проводимые в России реформы коснулись и сберегательных касс. Для внушения населению большего к ним доверия и убеждения в их полезности был принят специальный закон, который переводил сберегательные кассы из разряда негосударственных учреждений в государственные. Он обязывал правительство нести полную ответственность за сохранность всех видов вкладов населения в сберегательных кассах. Эта своевременная мера значительно увеличила финансовую мощь государства. На 1 января 1899 года в России было открыто более 5 тысяч касс. Почти три миллиона россиян выразили доверие к этим учреждениям, отдав на хранение около 600 миллионов рублей. В эти же годы государственные сберегательные кассы открываются и в селах Енисейской губернии: Новоселове, Каратузском, Курагине, Уяре, Балахте, Назарове, Ужуре, Кежме, Казачинском, Богучанах, Большемуртинском, Шилинском.

В 1897 году сберегательная касса появилась в железнодорожных мастерских Красноярска. Проведение Сибирской железной дороги стало для одних великим благом, а для других – жизненной катастрофой. Особенно пострадали сибирские ямщики. По данным томского профессора Соболева, 14 тысяч человек осталось без работы. И только немногие из ямщиков, те, что имели вклады в сберегательных кассах, смогли достойно выйти из тяжелой ситуации.

К концу 1907 года в Енисейской губернии действовало уже 29 государственных сберегательных касс. По сравнению с другими сибирскими губерниями красноярцы значительно отставали. Это было следствием событий 1905 года. Простой народ под влиянием тревожных слухов стал усиленно брать из сберегательных касс свои вклады. Но вскоре жизнь вошла в привычную колею, и доверие населения было восстановлено. К концу 1910 года на сберегательных вкладах жителей Енисейской губернии находилось более 6 миллионов рублей. Чтобы более осязаемо почувствовать эту гигантскую сумму, обратимся к статистике. Например, годовое жалованье енисейского гражданского губернатора составляло 7 тысяч рублей. Вице-губернатор получал 4 тысячи рублей. Для сравнения скажем, что квалифицированному рабочему кирпичного завода платили в летнее время от 70 копеек до 1,5 рубля в день, а рабочему винно-водочного завода – только 30–40 копеек.

Основные продукты питания на базаре стоили очень дешево: пуд пшеничной муки – 60 копеек, пуд мяса – 2 рубля 20 копеек, ведро молока – 50 копеек, 100 яиц – 2 рубля 50 копеек. В селах эти цены были еще ниже, но жизнь там складывалась труднее.

Самыми богатыми вкладчиками были духовные лица, вклад которых в среднем равнялся 310 рублям. Затем шли торговцы – 270 рублей, на сберкнижке земледельца находилось 269 рублей, офицера – 264 рубля, частного служащего – 225 рублей, рабочего – 223 рубля, прислуги – 141 рубль, солдата – 118.

В 1916 году услугами сберегательных касс в Енисейской губернии пользовалось около 30 тысяч человек, в среднем только 36 человек из 1000. Большинство населения в своей повседневной жизни игнорировало практическое применение простых экономических законов. А это, в свою очередь, прямо и косвенно отражалось на экономической мощи государства, которая была значительно подорвана Февральской революцией 1917 года.

P. S. На вопрос, богато ли жили в Сибири, первым дал ответ ее уроженец великий Дмитрий Иванович Менделеев, который в своей книге «Познание России» особо подчеркнул, что из 7 миллионов населения, проживающих в России, только 54 тысячи человек можно было отнести к весьма обеспеченным людям.

В 1912 году в одном из журналов постарались ответить на другой вопрос: сколько в Сибири миллионеров? Выяснили, что их всего около 50 человек. Среди них значился и один наш земляк – П. И. Гадалов. Чаще всего сибиряки обладали состояниями в 100 тысяч рублей. Таких состоятельных людей в Енисейской губернии были сотни (Сибирские вопросы. – 1912. – № 1–2. – С. 61).

Многие исследователи склонны считать, что в Сибири люди жили добротно в основном благодаря ведению своего натурального хозяйства, поэтому и денежной массы здесь вращалось немного, многие операции проводились по бартеру.

Глава двенадцатая
Дельно говорить о провинции своей

Немногие люди находят в себе силы быть честными во все времена.

Владимир Максимов

Такими словами записные столичные литераторы встретили выход в свет первого литературного сборника красноярцев – «Енисейского альманаха на 1828 год». Только что рожденная молодая губерния не хотела жить по устаревшим шаблонам, а стремилась внести в жизнь края свою энергию, молодость и романтику зачастую с элементами юношеского максимализма и житейской наивности. Сделать эту далекую провинцию не только сытой, но и образованной, культурной, создать на берегах Енисея свой оазис неповторимой духовной жизни – вот те задачи, которые ставили молодые чиновники, находящиеся под покровительством губернатора Степанова.

Слова «финансист» и «литератор» в Красноярске стали синонимами уже в первые годы губернской коронации. По словам старожилов, здесь печатались еженедельные бюллетени, наполненные литературными опытами чиновников. Эти листки высылались почти каждому служащему (История Красноярска. – 2-е изд. – Красноярск, 2000. – С. 549).

Иван Матвеевич Петров, приехавший на службу в Енисейскую Казенную палату в апреле 1824 года, был не только высоким профессионалом, но и незаурядным литератором. Это ему удалось договориться с владельцем московской типографии, купцом 2-й гильдии Семеном Селивановским о выпуске вышеупомянутого литературного сборника. В краевом архиве пока не обнаружены сведения о том, сколько средств потратили красноярские литераторы на издание альманаха. Но зато есть заказы, которые делала Казенная палата московскому издателю и книгопродавцу на выпуск книг, необходимых для ведения разнообразной отчетности окружных казначейств губернии. Например, в 1829 году Селивановскому Казенная палата сделала заказ на сумму 452 рубля 65 копеек (ГАКК, ф. 160, оп. 3, д. 82, л. 291). В 1830-м – на сумму 616 рублей 98 копеек. Причем линовались книги на бумаге большого формата и доставлялись из Нижнего Новгорода купцом Коростылевым (ГАКК, ф. 160, оп. 3, д. 93, л. 881). Финансовые отчеты тех лет отличались чрезмерной скрупулезностью. В одну разлинованную книгу финансисты записывали доходы, в другую – расходы, в третью – подати с купцов, мещан и прочих сословий, четвертая служила для записи выдаваемых крестьянам паспортов, в пятой отмечали выдачу свидетельств и расход гербовой бумаги. Каждое окружное казначейство вело учет по 24 финансовым направлениям. В 1829 году потребность Казенной палаты в таких линованных бухгалтерских книгах первичной отчетности составила более 800. Общий же вес всех этих изданий не превышал 8 пудов.

Но вернемся к личности Петрова. В краевом архиве сохранилось целое эпистолярное наследие его мнений, написанных по поводу недоимок с винных откупов, рекрутской повинности. Свои предложения (мнения) он вносил и в налоговое обложение. Порой его бросало из крайности в крайность: то он целыми сутками читал Адама Смита, то ночи напролет сочинял свои вирши. В июне 1825 года его коллеги по Казенной палате вынесли решение «губернаторскому секретарю Петрову сочинять и описывать предметы, кроме своих собственных» (ГАКК, ф. 1675, оп. 1, д. 22, л. 94).

Безусловно, «Енисейский альманах» вышел в свет только благодаря усилиям Петрова и его деловым связям с типографией Селивановского. В их взаимных отношениях, как видно из архивных документов, присутствовал веками испытанный принцип: «Ты – мне, я – тебе».

Стихотворение «Юность» Петров посвятил своему руководителю – председателю Казенной палаты А. Л. Афанасьеву (Енисейский альманах на 1828 год, Ивана Петрова. – Красноярск; М.: Тип. С. Селивановского, 1828. – С. 28). Украшением альманаха стали пословицы, переведенные с монгольского языка иркутянином А. Игумновым. Есть и такие: «Наблюдающих добрые приметы людей меньше, а дурные – более», «Имеющий друзей властвует полем, а неимеющий – пространством своей ладони», «В управлении наблюдать истину то же, что в телеге догонять зайца», «Слово бедного бесценно».

Современные исследователи считают, что «Енисейский альманах» – это первый крупный проект, осуществленный за Уралом в начале XIX века.

В это же время Иван Семенович Пестов – председатель Енисейской Казенной палаты – работает над созданием первой краеведческой книги «Записки об Енисейской губернии Восточной Сибири».

Таким образом, чиновники-финансисты Енисейской губернской Казенной палаты стали первыми основателями литературно-краеведческого движения Енисейской губернии. Впоследствии тему финансово-экономической жизни стали развивать врачи. В своем капитальном труде «Енисейский округ и его жизнь» врач Михаил Фомич Кривошапкин советовал Казенной палате производить сбор податей не в сентябре, а уже тогда, когда крестьянин в состоянии будет что-нибудь получить за плоды своих трудов (Кривошапкин, М. Ф. Енисейский округ и его жизнь Т. 1–2 / М. Ф. Кривошапкин. – СПб., 1865. – С. 11).

Нелицеприятные вопросы врач из Енисейска задавал председателю Казенной палаты Петру Матвеевичу Куртукову. «Спросим, – писал Кривошапкин, – на каком основании золотопромышленники вторглись в тайгу, в местность зверопромышленников, на каком основании они разогнали зверей и почти убили звероловство? Почему один промысел получил удивительное право на уничтожение другого без обязательства вознаградить за то?»

В это же время другой выпускник Казанского университета, канский городовой врач Можаров, уроженец Нижегородской губернии, дальний родственник будущего знаменитого русского писателя А. М. Горького (ГАКК, ф. 595, оп. 45, ед. хран. 98, л. 5 об.), на страницах газеты «Енисейские губернские ведомости» показывал убогость и унылость сибирского житья со всеми недостатками и пороками.

Открытие в 1851 году в Иркутске отдела Восточно-Сибирского географического общества (ВСОРГО) явилось заметным событием в научной и культурной жизни этого обширнейшего региона. Многие врачи, чиновники, учителя стали активно сотрудничать с новым научным учреждением. Михаил Фомич Кривошапкин, врач из Енисейска, используя местные этнографические и статистические материалы, сумел в 1865 году объединить их в одну книгу под названием «Енисейский округ и его жизнь» (СПб., 1865. – 617 с.), за что был награжден Русским географическим обществом малой золотой медалью. Опыт сибирской врачебной практики, которую он приобрел в городе Енисейске, помог ему в 1863 году защитить в Казанском университете докторскую диссертацию (Енисейские губернские ведомости. – 1863. – № 14).

Не лишен был исследовательского и литературного дара городовой врач Канска Павел Иванович Можаров. После окончания Казанского университета он навсегда связал свою дальнейшую судьбу с Сибирью. Его медико-статистическое описание Канского округа было опубликовано в 1862 году в газете «Енисейские губернские ведомости» (№ 20, 21, 22, 23, 27, 40).

Этот своеобразный отчет о повседневной обычной жизни сибиряков резко отличался от других материалов, публикуемых на страницах этого издания. Даже сами журналисты официальной губернской газеты вынуждены были признать, что описания Можарова не похожи на другие статьи, очерки и отчеты, где «официальные деятели наши до сих пор не могут расстаться с привычкой более или менее похваливать себя» (Енисейские губернские ведомости. – 1862. – № 24).

Особенно удалось Можарову описать будничную, бытовую жизнь наших земляков. «В образе жизни крестьян и поселенцев Канского округа, – подмечает он, – заметна смесь роскоши с грязным неряшеством, неопрятностью, какие бывают только при крайней бедности. Чай утром и вечером, мясо за столом скотское (говядина) или дичь, в праздники водка – здесь можно встретить у немногих. Пища приготавливается в такой грязной посуде и подается с такой неопрятностью, что непривыкшему к местной кухне трудно проглотить кусок здешней стряпни».

Как Кривошапкин, так и Можаров приходят к одному выводу, что в Сибири набирают силу два зла, которые нарушают общественное здравие оседлых жителей, – это пьянство и венерические болезни. В связи с развивающейся золотопромышленностью они с каждым годом все усиливаются.

Интересны его замечания и об экономической жизни округа. «В 1851 году, – отмечает Павел Иванович, – в Канске работали два завода: мыловаренный, он же свечной, и кожевенный, принадлежащие купцу Шепелевичу. Издельная промышленность совершенно не развита. В округе, кроме Троицкого солеваренного и железоделательного завода купца Яковлева, никаких больше фабрик нет. Торговля весьма незначительная. Главное занятие жителей – хлебопашество, но пашут весьма дурно и неглубоко. Развлекаются тем, что в деревнях женщины вместо лошадей за деньги возят по улице своих пьяных мужей».

«Весьма немногие здесь жители занимаются ремеслами, сапожным, портным и плотничьим делом. Сработанные ими изделия большею частью грубы, делаются небрежно, лишь бы сбыть с рук и взять деньги. Немногие в Канске живут в достатке, большая часть из них – в крайней бедности. Несмотря на это, каждое воскресенье кабаки полны народом, не говоря уже о больших праздниках». Здесь же Можаров приводит много цифр. Например, в 1859 году в Канске проживало 7947 человек ссыльнопоселенцев (Енисейские губернские ведомости. – 1862. – № 27).

Надо признать, что и в губернской администрации, да и в Казенной палате, большинство высокопоставленных чиновников на статистико-экономические описания и обследования смотрели не как на серьезную важную работу, без которой невозможно обходиться и результатами ее должны пользоваться все остальные отрасли управления региона, а как на не имеющее никакого значения собирание различных сведений, никому не нужных и неинтересных. В зависимости от этого взгляда председателя палаты и определялся уровень выполнения статистических работ в губернии. Поэтому неудивительно, что почти все статистические работы в губернии, проведенные до 1865 года, выполнялись по личной инициативе местных ученых-подвижников.

Следует отметить, что чиновники Казенной палаты всегда чутко реагировали на малейшие изменения в экономической жизни губернии. Чаще всего они характеризовали ее словами: «Зажиточность населения непрочная, шаткая» (ГАКК, ф. 333, оп. 1, д. 4, л. 25 об.).

Объяснить и описать повседневные бытовые явления крестьянской жизни пытались многие: и журналисты, и чиновники, и купцы, и духовенство. Но на фоне этого разнообразного документального материала особо выделяются наблюдения священника Николая Путилова из села Усть-Абаканское Минусинского уезда. Рукопись этого священнослужителя хранится в краевом архиве, в фонде Г. В. Юдина. Перелистаем некоторые ее страницы.

«Я сначала опишу здесь экономическое положение здешних жителей, их нравы, обычаи, их быт и степень просвещения. Я здесь не скрою ничего, ибо не следует отрицать зла, а нужно излечить его и для этого нужно обращаться за внушениями нравственной справедливости и христианскому милосердию.

Несмотря на изобилие естественных произведений, несмотря на свободу в добывании их, несмотря, наконец, на неограниченные изобилия земель, народ в Минусинском округе, несомненно, беднеет. В каждом селении есть непременно два-три кулака, на которых жители постоянно работают и не могут никогда выйти из долга им. Эти кулаки высасывают из народа все соки. Поэтому-то некоторая часть жителей бросают земледелие и идут на золотые прииски, где окончательно разоряются и становятся пролетариями. Золотые прииски, равно и здешние заводы, нисколько не приносят пользы народу. Это доказывается тем, что близлежащие к ним селения сильно беднеют. Причиной обеднения жителей вообще надобно считать невежество их, вследствие которого земледелие ведется по-прежнему без всякого улучшения и потому из года в год все более падает, ибо земля истощается и ничем не удобряется. Кроме того, обеднению здешних жителей способствуют большие поборы, заставляющие продавать хлеб на корню за бесценок, роскошь, проникшая и к крестьянам, и к инородцам, пьянство и стремление к легкой наживе, заставляющие бросать полезный труд.

С того времени, как я живу в Минусинском округе, нравы жителей чрезвычайно изменились к худшему. Я помню, лет тридцать назад тому во многих деревнях не знали употребления замка. Редко можно было слышать о каком-либо воровстве, крестьяне были народ честный. Теперь все переменилось. Воров везде появилось неимоверно много, и там, где вовсе об них не слыхать было, ныне их считают десятками. Прежде неслыханное дело было, чтобы инородцы участвовали в убийстве с корыстной целью, ныне и между ними появляются убийцы. Пьянство сильно развилось. Теперь пьют все: женщины, мужчины и дети. И это пьянство проявляется наиболее между бедным народом, который в оправдание свое говорит, что все уже равно у него ничего не будет, так лучше пропить деньги и повеселиться. Часто видишь, особенно на помочах, как девицы и парни 12–13 лет пьют простое вино стаканами, к этому их принуждают сами родители… Чрез это их молодой организм заражается винным ядом, и из них выходят горькие пьяницы, преждевременно сходящие в могилу. Матери, кормящие своим молоком детей, также часто допьяна напиваются, и эти несчастные дети с молоком матери всасывают в себя винный яд. Не эта ли причина тому, что у матери-пьяницы всегда бывают пьяницы дети?