Текст книги "Повесть о великом инженере"

Автор книги: Леонид Арнаутов

Соавторы: Яков Карпов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Спор о «длинной трубе»

В октябрьской книжке журнала «Вестник промышленности» за 1884 год напечатана статья, автор которой подписался одной буквой К. Зато название у статьи достаточно пространное: «Меры, предлагаемые министерством государственных имуществ для развития нефтяной промышленности». В начале статьи автор с горечью признает, что «мы еще не конкурируем почти на европейских рынках с Америкой; мы еще не приладили и не устроили наши пути сообщения ни для этой конкуренции, ни для развоза нефтяных продуктов по России; мы еще не вырабатываем из нефти всех драгоценных продуктов, в ней содержащихся; мы, наконец, расхищаем самым варварским способом наше нефтяное богатство, разливая его миллионами пудов».

Русская нефть, говорится в статье, существенно разнится по своему составу от американской. Собственно керосина, могущего конкурировать с американским, в ней всего лишь до 30 процентов, тогда как из американской нефти его выходит до 70-75 процентов. Производство керосина в Америке находится поэтому в более выгодных условиях, чем у нас.

Если мы будем, как и прежде, утилизировать из нефти один керосин, бросая все остальные продукты в отброс, предостерегает автор статьи, то для получения, например, такого же количества керосина, какое вывозится Америкой, а именно 126 миллионов пудов, нам придется обработать около 420 миллионов пудов сырой нефти, тогда как Америка перерабатывает для получения такого же количества керосина всего лишь 180 миллионов пудов сырого материала. Но, кроме керосина, в нашей нефти много других ценных веществ, которых в американской нефти нет или же очень мало. Нужно принять все меры к наибольшему развитию производства этих продуктов с тем, чтобы они завоевали себе место на заграничных рынках.

Особенно важно, по мнению автора статьи, удешевить перевозки нефтяных продуктов: «Вся будущность нашего экспорта нефти зависит, главным образом, от удешевления ее транспорта настолько, чтобы… никакое понижение цены американского керосина не могло вытеснить продукты нашей нефти с заграничных рынков».

Автор статьи уверен, что единственный путь, ведущий к этой цели,– устройство нефтепровода от Баку до Багума. Поскольку подробное описание и расчет такого сооружения уже были даны в статье инженера-механика В. Г. Шухова, опубликованной ранее в этом же журнале, К. приводит лишь цифры стоимости и эксплуатации сооружения.

Общая стоимость трубопровода протяженностью 820 верст с 35 станциями определена по проекту в 15 миллионов 700 тысяч рублей. Эксплуатация его должна стоить около 300 тысяч рублей в год. Важно, что чем больше нефти перекачивается по трубопроводу, тем дешевле ее транспортировка. Например, если по трубопроводу ежегодно перебрасывается 10 миллионов пудов нефти на расстояние 820 верст, то доставка каждого пуда обойдется 10 с четвертью копейки. Если нефтепровод перекачивает 30 миллионов пудов, эта цифра снижается уже до 6 копеек, а при 50 миллионах пудов она равна всего 4,5 копейки. Подсчеты сделаны для нефтепровода из труб шестидюймового диаметра. Если же ставить трубы диаметром 8 дюймов, доставка нефти обойдется еще дешевле.

Что же выгоднее – перерабатывать сырую нефть в Баку и перевозить ее продукты в Батум по железной дороге или же доставлять нефть в Батум по трубопроводу и там ее перерабатывать? Приводя сравнительные подсчеты, автор статьи приходит к выводу, что переброска бакинской нефти по трубопроводу и переработка ее на берегах Черного моря позволит экономить ежегодно от 7 до 10 миллионов рублей. «С устройством подобного нефтепровода в Батуме, понятно, воздвигнется другой Черный город, как и в Баку»,– утверждает он. «В видах громадной важности нефтепровода,– говорит К., заканчивая статью,– не следует, как мы полагаем, останавливаться на том, что с устройством его от Закавказской дороги отойдет главная масса работы. Поддерживая эту дорогу, мы не дадим развиться нашему нефтяному делу… Итак, в добрый час! Время дорого – иностранные рынки не ждут, и нам не следует ждать с эксплуатацией наших богатств».

Статья в «Вестнике промышленности» вызывает невообразимый переполох среди бакинских нефтяных воротил, волжских судовладельцев, акционеров железнодорожных компаний, торговцев керосином и смазочными маслами. В проекте нефтепровода Баку – Батум они усматривают грозную опасность для своих интересов. Особую тревогу вызывают строки, из которых видно, что проект нефтепровода поддержан членом совета министерства государственных имуществ доктором технологии И. П. Архиповым и рассматривается в «подлежащих административных сферах». А что, если «подлежащие административные сферы» утвердят проект? Тогда беды не оберешься!

Кому же, черт возьми, принадлежит идея нефтепровода, кто разработал его проект? «Вестник промышленности» не скрывает этого. «Данные, приводимые г. Бари в его проекте,– пишет К.,– взяты им из практики, так как он уже устраивал несколько нефтепроводов в Баку (!) и подробно изучал это дело в Америке».

Журнал явно напутал. Трудно сказать, насколько подробно изучал это дело А. В. Бари в Америке, но нефтепроводы для Нобеля, Мирзоева и других нефтепромышленников, как известно каждому бакинцу, строил не Бари, а инженер Шухов. Бесспорно, он и является подлинным автором проекта трубопровода Баку – Батум.

Можно представить, с каким увлечением работал Владимир Григорьевич над проектом каспийско-черноморско-го трубопровода. Ведь по протяженности это сооружение должно было занять первое место в мире. Длина крупнейшего американского нефтепровода в восьмидесятые годы не превышала 500 верст.

Быть или не быть нефтепроводу? Вопрос этот включен в повестку 1-го съезда нефтепромышленников, открывшегося в Баку буквально через несколько дней после появления нашумевшей статьи К. В городе только и толков, что об этом событии, перед которым померкла такая сенсация, как прибытие «Живописной панорамы восковых фигур г-жи Ш-о».

В зале дворянского собрания, где проходит съезд, цвет бакинского общества – владельцы промыслов и заводов, члены правлений банков и пароходных компаний, торговых фирм, чиновники из Управления горной частью. Есть и приезжие – главным образом, из числа крупных акционеров нефтяных обществ.

После торжественных вступительных речей, в которых выражена готовность бакинских предпринимателей служить верой и правдой отечеству, не щадя живота и кошельков, съезд приступает к деловым вопросам. Патриотический пыл местных промышленников улетучивается с непостижимой быстротой, подобно легким веществам, испаряющимся из бакинской нефти в открытых хранилищах.

Ожесточенные споры разгораются уже по поводу установления «обязательных норм керосина, безопасного в торговле». Учитывая опасность пожаров, часто возникающих из-за керосиновых ламп, бакинское отделение Русского технического общества предлагает установить предельную температуру вспышки керосина – 25 градусов по Цельсию. Против такой нормы тут же ополчается керосиноза-водчик П. С. Дворкевич, фигурирующий в списке делегатов съезда и как «магистр фармации». Миллионер Гаджи Тагиев обвиняет деятелей Технического общества в том, что они не принимают в расчет экономическую сторону дела. При 25-градусной вспышке заводчики теряют 10 процентов керосина.

Столь же враждебный прием оказывает съезд предложению «О правильной разработке нефтяных месторождений, о предупреждении фонтанов и введении лучшего способа хранения сырой нефти». Не встречает сочувствия у собравшихся весьма осторожное предложение инженера М. Ю. Победина о том, чтобы владельцы «урегулированных» фонтанов «закрывали их, когда нефтяная пыль и газы могут воспламениться от находящихся поблизости паровых котлов». С редким единодушием съезд принимает решение отклонить составленные «Правила» в полном объеме!

Слушая споры, идущие третий день подряд, Владимир Григорьевич не без тревоги думает о судьбе своего проекта. Казалось бы, нефтепровод Баку -Батум не сулит здешним ботачам ничего, кроме выгод. Но кто знает, до каких пределов может дойти своекорыстие и близорукость предпринимателей?

Наконец порядком уставшие участники съезда добираются до вопроса о нефтепроводе. С докладом «О значении для закавказской нефтяной промышленности нефтепровода от Баку до одного из портов Черного моря» выступает К. А. Ирецкий – член комиссии, изучавшей этот вопрос. Можно ли надеяться, что управляющий Волжско-Каспий-ским пароходным товариществом «Дружина» Ирецкий беспристрастно оценит идею транскавказского нефтепровода?

Словно спеша подтвердить опасения, Ирецкий авторитетно изрекает, что «развитие нефтепроводов в Америке едва ли служит предуказанием, что и по отношению к закавказской нефтепромышленности их роль будет столь же значительна». Он дипломатично умалчивает о том, что прокладка нефтепровода может отрицательно сказаться на доходах пароходных обществ, в том числе и «Дружины», зато с рвением утверждает, что железная дорога может вполне конкурировать по стоимости провоза с нефтепроводом. По его мнению, нет достаточных данных, чтобы решить, что полезнее перекачивать по трубопроводу – сырую нефть, не вполне очищенный керосин или же керосин в чистом виде. «Сооружение трубопровода является преждевременным и излишним впредь до исчерпывания всей пропускной способности Закавказской железной дороги» – вот вывод, сделанный Ирецким от имени комиссии. Шухову больше, чем кому-либо другому, видны передержки, допущенные в докладе. Разве подсчеты, приведенные в его недавно законченном исследования, не убеждают в том, что перекачка нефти по трубам обходится по крайней мере в 2 раза дешевле, чем перевозка по железной дороге? Но пусть такую оправку лучше дает Бари, который является членом комиссии по нефтепроводу.

Слушая речь Александра Вениаминовича, Шухов убеждается, что недостаточно изучил своего принципала. Без сомнения, Бари успел выведать, как относятся к проекту нефтепровода наиболее влиятельные участники съезда. Если прокладка дальнего трубопровода не по нутру этим людям, Александр Вениаминович и не подумает перечить им. Навлечь на себя ненависть Нобеля, Мирзоева или Та-гиева, навсегда лишиться таких солидных клиентов было бы слишком легкомысленно! Самый тон выступления Бари, мягкий и уравновешенный, как бы призывает аудиторию отрешиться от страстей, обсудить доклад комиссии спокойно, серьезно, как подобает деловым людям. Он позволяет себе заметить, что трубопровод как дешевое средство для перемещения громадных количеств нефти был бы благодетелен для промышленности. (Еще бы! Ведь на съезде Бари присутствует не только как глава фирмы, обслуживающей нефтепромышленников, но и как соавтор проекта транскавказского трубопровода).

Но тут же оратор совершает поворот на 180 градусов. Демонстрируя объективность, он напоминает, что лично не заинтересован ни в одной из отраслей бакинской промышленности. Он предложил бы оставить вопрос, строить ли нефтепровод, открытым, «пока не выяснится, действительно ли мы в состоянии конкурировать с Америкой».

Вот тебе и соавтор! Хоронит проект по первому разряду. И ни одного голоса в поддержку трубопровода. Хотя, погодите. Кажется, нашелся защитник проекта…

«Я решительно не понимаю, каким образом можно сказать, что преждевременно строить нефтепровод, который может доставлять к Черному морю нашу нефть,– удивляется Рихард Зорге[4]4
  К сожалению, нам не удалось установить, приходился ли оратор родственником Адольфу Зорге, работавшему в Баку в восьмидесятых годах, отцу прославленного разведчика.


[Закрыть], буровой мастер, недавно открывший свой механический завод.– Ведь Закавказская железная дорога перевозит всего пятьсот тысяч пудов нефти в месяц, а наша производительность равна пяти миллионам пудов. Но если бы даже железная дорога могла удовлетворить всем нашим нуждам, то есть вывозить все, что мы добываем, то я все же не понимаю: почему отказывать другому перевозчику?»

Вполне разумный вопрос, который, впрочем, оставлен без внимания съездом, признавшим сооружение трубопровода Баку – Батум «преждевременным и излишним».

За ужином Александр Вениаминович доказывает, что позиция, занятая им на съезде, была единственно разумной – плетью обуха не перешибешь. Нет никакого расчета наживать себе лишних врагов.

Как вскоре выясняется, Бари поспешил с такой оценкой событий. Нашлись и защитники проекта. Убежденным сторонником его выступает профессор Д. И. Менделеев.

Доводы Менделеева

Дмитрий Иванович Менделеев высмеивает противников нефтепровода, утверждающих, что железнодорожные перевозки нефти якобы дешевле, чем доставка ее по трубам, и что зимой нефть в трубах непременно будет замерзать. «Допустим вместе с ними, что не следует делать для доставки в Москву водопровода,– иронизирует Дмитрий Иванович,– потому, что выгоднее для потребителей и для казны привозить в Москву воду по железной дороге цельными поездами при помощи 42-тонных и 4-осных паровозов… Для убедительности доводов при этом следовало бы указать, что вода может замерзать зимой и тогда по трубам не потечет…»

Ратуя за нефтепровод, Д. И. Менделеев не вдается в техническую сторону дела, отмечая, что она «достаточно разработана в проектах Бари и Шухова». Он хочет с цифрами в руках объяснить общественности экономическую сторону проблемы дальнего нефтепровода, замалчиваемую или искажаемую бакинскими промышленниками, судовладельцами и защитниками их интересов.

Затрата миллиона рублей при благоприятных условиях увеличит перевозочную способность Закавказской дороги много-много на полтора миллиона пудов груза. А затрата каждого миллиона рублей на нефтепровод даст возможность доставлять чуть ли не вдвое больше груза, считает Менделеев.

Железнодорожные перевозки нефти всегда будут дороже, чем доставка ее по трубопроводу. Это подтверждается опытом Америки, где при конкурирующих параллельных железнодорожных путях нефть погнали по трубам, как только они появились. Если в концессию нефтепровода будет включено обязательство производства труб в России, то от этого выиграет не только дальнейшее развитие нефтяной промышленности, но и вся наша металлургия, у которой немного дел, столь громадных по размерам.

Отстаивая проект трубопровода, Менделеев с присущей ему прямотой вскрывает недостатки в структуре тогдашней нефтяной промышленности, в ее географическом размещении. Неправильно, что нефтеперегонные заводы сосредоточены исключительно в Баку. Их надо строить и на берегах Черного моря. Дешевая нефть, доставленная по трубопроводу из Баку, поможет этому. Правильному развитию нефтяной промышленности, утверждает ученый, мешает то, что есть предприниматели, которые забирают в свои руки и добычу, и переработку, и транспортировку нефти, и складское хозяйство, и торговлю нефтепродуктами. Это прямой вызов Нобелю, владеющему не только промыслами и заводами, но и целым наливным флотом, парком вагонов-цистерн, сетью оптовых нефтескладов!

Менделеев не щадит и господствующую до сих пор систему переработки нефти. 30 процентов ее идет на получение керосина, 20 процентов – на смазочные масла, все остальное сгорает в топках. Дмитрий Иванович оговаривается: он вовсе не возражает против того, чтобы использовать как топливо низкие сорта нефти и негодные отбросы. «Не противу этих экономически выгодных и неизбежных применений нефти, как топлива, говорю я, против того учения, что нефть наша есть истинный и выгодный заместитель каменного угля. Можно топить и ассигнациями».

В ряды противников Менделеева и защищаемого им проекта становятся судовладельцы, чье благополучие зависит от цен на нефтяное топливо. Как только нефть начнет утекать из Баку по трубам, сразу же вздорожают остатки, сгорающие в топках пароходных котлов. Чего доброго, придется снизить фрахт за перевозки нефти по Каспию и по Волге.

Рассказывали, что видный волжский пароходчик Гордей Иванович Чернов – прототип горьковского Фомы Гордеева – потерпел однажды тяжелый урон. Его караван, зимовавший близ Нижнего, срезало весенним ледоходом. Глядя, как двадцать его барж, груженных нефтью, понесло по реке вместе со льдом, Чернов снял фуражку, перекрестился и сказал: «Бог дал, бог и взял». Конечно, Чернов не мог принять с таким же философским спокойствием весть о предполагаемом трубопроводе, который грозил навсегда срезать доходы от перевозок нефти.

Тревога и озлобление судовладельцев сквозят в протестах, с которыми выступают биржевые комитеты волжских городов: «Ближайшим и непременным последствием устройства нефтепровода будет полное падение судоходства на Волге и Каспийском море». Подлинную бурю вызывает сообщение о том, что образовалась компания во главе с неким Илимовым, которая добивается концессии на прокладку шуховского трубопровода. «От илимовской трубы для бакинской промышленности пощады уже не будет никакой,– мрачно пророчит газета «Каспий».– Мы окажемся в роли производителей сырья, добрая часть наших заводов волей-неволей должна будет покончить свое существование…»

Газета «Кавказ» тоже не скупится на язвительные слова по поводу «мечтательной выдумки» – проекта каспийско-черноморского нефтепровода, не основанного, по утверждению газеты, ни на каком арифметическом или экономическом расчете. К крикливым голосам провинциальной печати присоединяется внушительный бас «Нового времени»: «Не будь страшного призрака нефтепровода, на который промышленники смотрят, как на пришествие антихриста, каспийские судоходные предприятия могли бы служить золотым дном для помещения в них капиталов… Ясно, что при теперешнем настроении промышленного мира нельзя ожидать развития каспийского флота».

Страсти все больше разгораются. Враги каспийско-черноморского нефтепровода не жалеют красок, чтобы дискредитировать проект Шухова. Бакинский биржевой комитет предостерегает, что «нефтепровод не только не улучшит наших шансов в борьбе на заграничных рынках с американской нефтяной конкуренцией, но, напротив того… осуждает нас пасть под ударами американцев!»

В борьбу против нефтепровода включается сам Людвиг Нобель, до сих пор предпочитавший держаться в тени и пользоваться услугами щедро оплачиваемых газетчиков. «Цель нефтепровода,– утверждает Нобель в письме в редакцию «Нового времени»,– в том, чтобы поработить в свою пользу нефтяную промышленность перенесением производства из Баку в Батум и тем самым погубить всю ту часть бакинских заводов, которые для пользы отечественной промышленности работали на вывоз русских нефтяных продуктов на мировой рынок».

С резкой отповедью Нобелю выступает бакинский инженер М. И. Лазарев, убежденный сторонник прокладки трубопровода. Отметив, что Нобелю меньше всего подходит роль защитника нефтяной промышленности от монопольного захвата, Лазарев пишет: «Одним из полезнейших последствий, которые позволительно ожидать от устройства нефтепровода, будет именно освобождение бакинской нефтяной промышленности от угнетающего… нобелевского преобладания». Идут годы, а вопрос о нефтепроводе все еще не решен. Ожесточенные споры вокруг проекта не утихают. Правильность доводов Менделеева насчет необходимости нефтепровода и его роли в судьбах нефтяной промышленности оспаривает и В. И. Рогозин. Вот уж кого ни Менделеев, ни Шухов не ожидали обнаружить во враждебном лагере!

Международной известностью своих товаров Рогозин обязан именно Менделееву, разработавшему в лаборатории рогозинского завода рецептуру и технологию изготовления олеонафтов и других смазочных масел, которые сразу завоевали широкую популярность. В прошлом Рогозин не раз ополчался против отсталости бакинской нефтяной промышленности, неправильного использования нефти. «Расточая бездумно нефть, не нами созданную,– писал он,– мы облагаем наше ближайшее потомство огромным налогом… Американцы не ждали, чтобы море подошло к ним, не задавались мыслью возить отделанный товар наливкою, а погнали по трубам сырье…»

Тогда Рогозин был владельцем крупных нефтеперерабатывающих заводов на Волге. Но времена изменились. Финансовые неурядицы заставили его ликвидировать дело и наняться к известному богачу Сидору Шибаеву на должность управляющего бакинским нефтеперегонным заводом.

Отстаивая интересы фирмы Шибаева, которая расширяет производство керосина, Рогозин хочет помешать вывозу бакинской сырой нефти по трубопроводу, возникновению новых перегонных заводов на берегах Волги и Черного моря. Он требует положить конец затянувшемуся спору и «отрезать у нефтепроводчиков всю надежду… Как же не быть резким, когда три года трубят вам на ухо в шестидюймовую трубу?»

И Рогозин, и его единомышленники не хотят прислушаться к голосу заокеанских толстосумов, которых вполне устраивает долголетняя затяжка с осуществлением шуховского проекта. «До прокладки нефтепровода,– откровенничал орган американской нефтяной промышленности «Stowell Petroleum Reporter»,– долго еще Россия не будет в состоянии выступить серьезной соперницей Америке; хотя и без нефтепровода, несомненно, количество отправляемых ею за границу продуктов будет увеличиваться, но оно не может достигнуть опасных для нас размеров».

Противники трубопровода распускают слухи об истощении нефтяных богатств Апшерона. Шухов спешит снабдить Менделеева материалами, доказывающими полную несостоятельность таких утверждений, В одной из своих статей Дмитрий Иванович цитирует полученную из Москвы телеграмму: «Наша бакинская контора телеграфирует, что открылись новые фонтаны. У Нобеля фонтан дает 400 тысяч пудов в день, у Тагиева 800 тысяч пудов в сутки. Тагиев предлагает свою нефть даром. Его фонтаном Баку забрызган».

Менделеев тщетно взывает к здравому смыслу, к гражданским чувствам своих оппонентов: «Вам, господа русские капиталисты, предстоит осветить и смазать Россию и Европу». Бесплодны призывы ученого, обращенные и к правительственным кругам, дать наконец ход делу нефтепровода «разом, ко благу всей русской промышленности, но не в интересах отдельных частных капиталистов… Капиталы звать надо к русскому богатству, но их своекорыстию следует положить конец».

«Дожить бы мне до нефтепровода,– вздыхает Дмитрий Иванович.– Тогда бы я знал, по крайней мере, что это дело не затрется ни откупщиками, ни акцизами, ни железнодорожниками…»

Не скоро суждено сбыться и надеждам Шухова, который в 1895 году во втором издании своего труда о трубопроводах пишет: «Отдаленность наших богатейших в мире источников от рынков потребления требует для всестороннего развития нефтяного дела возможно дешевых способов перевозки нефтяных грузов. Надо полагать, что рост этой промышленности вызовет у нас гораздо большую потребность в нефтепроводах, чем в Сев. Америке, где, как известно, несмотря на поразительную дешевизну железнодорожных тарифов, нефтяные грузы в главных направлениях их перевозки идут все-таки по трубопроводам».

Первый магистральный трубопровод Баку – Батум длиной 883 километра, с 16 насосными станциями, вошедший в строй лишь в 1907 году, предназначался только для перекачки керосина. Вопреки мнению Менделеева и Шухова, считавших, что постройка керосинопровода только закрепит неправильную ориентацию бакинской нефтяной промышленности на производство, по преимуществу нефтяных остатков, был избран именно такой вариант.

Если у Владимира Григорьевича и оставались какие-то иллюзии насчет прогрессивной роли частного капитала в хозяйственном развитии России, то долгая и невеселая история транскавказского нефтепровода должна была основательно рассеять их. Вместо эпилога к ней можно привести слова Д. И. Писарева: «…слово плутократия происходит от греческого слова плутос, которое значит богатство. Плутократией называется господство капитала. Но если читатель, увлекаясь обольстительным созвучием, захочет производить плутократию от русского слова плут, то смелая догадка будет неверна только в этимологическом отношении».

Октябрьская революция принесла с собой подлинное воплощение идей Менделеева и Шухова. В двадцатые годы нашего столетия строятся магистральные нефтепроводы Баку – Батуми и Грозный – Туапсе. Интересна судьба второго сооружения. В годы Великой Отечественной войны, когда гитлеровские полчища рвались на Кавказ, нефтепровод был срочно демонтирован. Из труб соорудили продуктопровод Астрахань – Саратов длиной 650 километров, который до конца войны верой и правдой служил фронту и тылу.

Сегодня аргументы сердитых противников шуховского проекта выглядят столь же смехотворно, как мнение, высказанное в прошлом веке британским министром почт, который отвергал идею устройства телефона на том основании, что в Англии хватает мальчиков-посыльных. Или как фраза, брошенная в 1902 году членом Московской городской думы, известным реакционером А. И. Гучковым: «По своей фантастичности проект метрополитена в Москве равен только прорытию Панамского канала».

Строитель первого русского нефтепровода, создатель теории проектирования и эксплуатации трубопроводов, В. Г. Шухов раньше других увидел, какое будущее открывается перед этим способом доставки жидких грузов. Скрытые под землей трубы надежно защищены от мороза и зноя, от дождей, снегопадов и бурь. Нефтепроводы послушно и исправно выполняют порученное им дело в любое время, в любую погоду. Трубопровод не обременен недостатком, снижающим экономичность конкурирующих с ним видов транспорта. Речь идет о необходимости возврата к местам погрузки порожняка, будь то пустые вагоны, автоцистерны или танкеры.

Не случайно в решениях XXV съезда КПСС записано: «Шире внедрять непрерывные виды транспорта – конвейерный, трубопроводный, в том числе пневмоконвейерный…»

Роль Владимира Григорьевича Шухова в строительстве первых русских нефтепроводов, в создании теории расчета этих сооружений долгие годы оставалась неизвестной широким кругам общественности. Раскроем XX том энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, вышедший в 1897 году. Перед нами статья «Нефтепроводы», из которой мы можем узнать, что в Баку действует 28 этих сооружений, построенных от промыслов к керосиновым заводам на берегу моря, что первый трубопровод был построен инженером Бари (!) для товарищества «Братья Нобель», а второй – им же для Лианозова. И ни слова о том, кто в действительности вооружил бакинскую промышленность дешевым и быстрым способом транспортировки нефти.

В статье приведены и основные формулы расчета нефтепроводов, показано, как, исходя из предполагаемой длины сооружения и количества нефти, которую надо перекачивать, определить диаметр труб, мощность насосов, параметры котлов, число промежуточных станций. И опять-таки ни слова о том, что эти формулы впервые выведены В. Г. Шуховым. Недоумеваешь: из каких соображений редакция солидного справочного издания утаивает от читателя новаторскую роль выдающегося русского инженера в развитии нефтяной промышленности? И, только дочитав статью, обнаруживаешь под ней подпись: В. Г. Шухов.

Изложив в предельно сжатой форме сумму необходимых сведений о транспортировке нефти по трубам, Владимир Григорьевич считает совершенно излишним упоминать о своем поистине фундаментальном вкладе в эту область техники. Да и вообще в его печатных работах почти не найдешь оборотов, вроде: «мною сделано», «мною доказано», «мною установлено». Таков уж Шухов.