Текст книги "В стране монстров"

Автор книги: Леонид Влодавец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Глава IV КАПИТАН НЕМО БЕСФАМИЛЬНЫЙ

Толька все-таки побаивался, что изменения в программе, которые появились из-за диска с «Монстрами», приведут к тому, что до парохода они с Робинзоном не доберутся. Вдруг шторм разгуляется или буря грянет? Или пароход потонет раньше, чем ему положено по сценарию?

Но все обошлось благополучно. Более того, тот самый километр, который вроде бы отделял берег от корабля, плот проскочил очень быстро, меньше чем за минуту, хотя такое, наверное, даже очень быстроходному катеру было бы трудно сделать. Это еще раз подтверждало, что в здешнем мире все сосем не так, как в нормальном. Именно столько времени занимал эпизод переправы Робинзона с острова на корабль в мультипликационной заставке. Должно быть, эта часть программы не поменялась, хотя вместе с Робинзоном на корабль переправлялся Толька.

Когда плот причалил к борту судна, с него сбросили шторм-трап, проще говоря, веревочную лестницу. Такого эпизода Толька не помнил. В той заставке, которую он привык видеть, посадка Робинзона на корабль подробно не показывалась.

– Прошу, – пригласил Робинзон, придерживая покачивающуюся лестницу, и Толька довольно успешно взобрался по шторм-трапу на борт корабля.

– Добро пожаловать на пароход «Безымянный»! – услышал Толька, ступив босыми ногами на горячие доски палубы.

Произнес эти слова могучий человек в белом кителе с начищенными до золотого блеска медными пуговицами и сверкающими галунами на рукавах, в фуражке с огромной тульей и золотым шитьем на околыше. Лицо у него было медно-красное, с рыжей шкиперской бородой, плавно переходящей в бакенбарды.

– Позвольте представиться – капитан дальнего плавания Немо Бесфамильный! – рыжий браво приложил руку к козырьку своей огромной фуражки.

Конечно, Толька читал «20 000 лье под водой» и, кроме того, видел два или три фильма, снятых по мотивам этого романа. Но именно поэтому он хорошо знал, что жюль-верновский капитан Немо выглядел совсем иначе. Тем не менее Толька не стал высказывать сомнения вслух, а довольно робко произнес:

– Очень приятно… А я Лаптев Толя.

– Прекрасная фамилия! – порадовался Немо Бесфамильный и протянул Тольке огромную, как сковородка, ладонь. – Морская по всем статьям!

Лаптев, хоть и гордился тем, что он однофамилец моряков, чье имя целое море носит, на морских судах никогда не бывал. Однако даже он, едва ступив на палубу, сразу заметил, что она какая-то слишком пустая. А настоящий моряк наверняка насчитал бы великое множество всяких деталей, механизмов, снастей и других предметов, без которых ни одно судно в море не выходит. И еще – ни на палубе, ни на мостике не было ни одного матроса.

В это время на палубу выбрался Робинзон За-ставкин и по-приятельски пожал руку капитану.

– Как всегда вовремя! Минута в минуту! – похвалил Робинзон.

– Стараемся! – скромно ответил капитан. – Целый год по этой программе работаем. И вот первый сюрприз – новый пассажир, да еще и Лаптев. Не Харитон, правда, но все-таки.

– Сюрпризов еще много будет, – вздохнул Заставкин. – И боюсь, что не только приятных. Наша программа претерпела очень серьезные изменения, и теперь неизвестно, чем она закончится.

– Так это ж прекрасно! – просиял Немо Бесфамильный. – Наконец-то хоть что-то изменилось! Разве не приятно, что это проклятое однообразие закончилось?! Романтика!

– Я бы не торопился с радужными прогнозами, – заметил Робинзон, – в дисководе D стоит игра «Монстры». Именно она повлекла за собой изменения в программах. Чем все может кончиться, даже представить трудно. Возможны весьма опасные явления!

– Любые опасности предпочтительнее унылого движения по кругу! – воскликнул капитан. – Не так ли, юноша?

– Не знаю… – произнес Толька. Он явно не разделял восторгов капитана, но прямо сказать об этом не решался – не хотел выглядеть трусом. Не мог он и лихо заявить: мол, мне все нипочем – ничего не боюсь!

– Вы, я вижу, скромничаете, – заявил Немо Бесфамильный, – несомненно, вам уже грезятся опасности и приключения! Прошу на мостик, мой юный друг! Минут через пять, согласно прежней программе, у нас должно быть кораблекрушение. Интересно, состоится ли оно на этот раз?

«Он что, дурак?!» – подумал Лаптев. В самом деле, какой нормальный капитан обрадуется такому известию? А этот аж сиял, как пуговица на белом кителе.

Впрочем, Толька вслух ничего не сказал. Он последовал за капитаном на мостик. Туда же, грустно вздыхая, отправился и Робинзон Заставкин.

Все трое поднялись на мостик, где прямо перед трубой, из которой клубами валил белый дым, находилась маленькая штурвальная рубка. В ней, к Толькиному удивлению, не оказалось ни штурвала, ни компаса, ни других приборов и органов управления кораблем.

– Скажите, товарищ капитан, а вы что, сюда из подводного флота перешли? – спросил Толька.

– Ха-ха-ха! – раскатисто расхохотался Немо Бесфамильный. – Вы имеете в виду, не связан ли я каким-либо образом с капитаном Немо жюль-верновским? Уверяю вас, у нас ничего общего, кроме того, что он – Немо, и я – Немо. Немо – значит «никто». Но у Жюля Верна Немо – псевдоним индийского принца Дакара, а у меня – имя собственное. Меня, как и уважаемого Робинзона Заставкина, сперва нарисовал художник, а потом анимировали программисты. Но имен ни мне, ни ему они не дали. Просто сочли это излишним. Даже Робинзону, хотя он, между прочим, главное действующее лицо нашей заставки. Пришлось нам самим придумывать себе имена и фамилии.

– А я вообще-то не помню, где вы в заставке появляетесь, – признался Толька. – Робинзон там все время на экране, а где вы – не приметил…

– Я там, где появляется корабль, – гордо объявил Немо Бесфамильный. – На мостике, если как следует приглядеться, всегда видна моя фуражка.

– И что, у вас ни одного матроса нет? – спросил Толька.

– Ни единого! – гордо заявил капитан. – Мой «Безымянный» в них не нуждается. Тем более что мое плавание в заставке продолжается всего пятнадцать минут. В начале заставки корабль тонет и с него спасается Робинзон, а в конце – корабль подходит к острову и забирает Робинзона. Потом все повторяется сызнова…

– Простите, вы сказали, что с корабля спасается Робинзон, – заметил Толька, – а вы сами?

– А я иду ко дну вместе с кораблем, – спокойно ответил Немо Бесфамильный. – Но это не страшно. Потом мы с «Безымянным» снова появляемся и забираем Робинзона с острова.

– Да, – кивнул Заставкин, – это верно. Но беда в том, что так было прежде. Что будет теперь, после того как программа изменилась, предсказать невозможно.

– То есть может быть так, что с корабля никто не спасется? – опасливо спросил Толька.

– Да, такой вариант тоже не исключается, – согласился Робинзон. – А может быть, наоборот, спасутся все.

– Кстати, – объявил капитан, – согласно моему хронометру, пять минут уже истекли. Остров Робинзона на горизонте не наблюдается, а кораблекрушения до сих пор не произошло.

Действительно, остров исчез, хотя корабль вроде бы не мог отойти от него так далеко за пять минут.

– Неужели кораблекрушение отменяется? – обеспокоенно произнес Немо Бесфамильный. – Что же мне тогда делать?

– Наверно, плыть куда-нибудь, – пожал плечами Робинзон.

– Но у меня даже штурвала нет! – воскликнул капитан. – А судовая машина работает сама по себе, я не могу ею управлять. Все подчинено программе.

– Ну, тогда остается надеяться, что измененная программа куда-нибудь да вывезет нас! – философски заметил Заставкин.

– Смотрите! – испуганно заорал Толька, показывая пальцем куда-то прямо по курсу корабля. Там неожиданно сгустились тучи – откуда только взялись среди ясного неба?! – и возникло нечто, напоминающее огромный гриб-лисичку, только не оранжевую, а сизо-черную. «Ножка» тянулась из моря, а «шляпка» упиралась в тучи. Быстро увеличиваясь в размерах, «гриб» несся к «Безымянному».

– Прекрасно! – воскликнул капитан, приглядевшись. – По-моему, это смерч. Так что кораблекрушение все-таки состоится!

Глава V УНЕСЕННЫЕ СМЕРЧЕМ

Смерч налетел так быстро, что Толька даже не успел его как следует рассмотреть, не то чтоб куда-то от него укрыться. В считанные секунды вихрь из множества водяных капель рванул Лаптева куда-то вверх и потащил в воздух, по расширяющейся спирали. При этом Тольку вертело и кружило самым невероятным образом. То есть его вращало и вокруг оси, проходившей от макушки до пяток, как волчок, и вокруг оси, проходившей через живот и спину, как пропеллер, и вокруг оси, проходившей через бока, как акробата, делающего сальто. Только если для акробата тройное или четверное сальто – это выдающееся достижение, то Лаптев сделал их в десять раз больше.

Где-то поблизости кувыркались подхваченные ветром Заставкин и Бесфамильный. Верх и низ с сумасшедшей скоростью менялись местами. Несколько раз Толька успевал увидеть внизу белый корпус «Безымянного», а один раз даже остров Робинзона. Впрочем, и корабль, и остров появлялись в поле зрения лишь на несколько мгновений. К тому же очень скоро смерч поднял Тольку и его товарищей по несчастью на такую высоту, что они оказались внутри огромной, бешено вращающейся тучи, в которой еще и молнии во все стороны сверкали. Теперь, кроме сизо-серой мути вообще ничего различить было невозможно.

Казалось бы, голове в таких условиях работать совершенно невозможно. Можно только орать и визжать от ужаса, не слыша собственного голоса, тонущего в гуле ураганного ветра. Именно так Лаптев и орал, вращаясь внутри тучи. Однако все-таки, несмотря на всю эту катавасию, Толька кое-что соображал. Например, отчетливо понимал, что самое ужасное будет тогда, когда стихия уймется и он в компании с Робинзоном Заставкиным и Немо Бесфамильным полетит вниз с огромной высоты, а потом грохнется в море или, что еще хуже, на сушу.

Поэтому, когда через несколько минут Лаптев почувствовал, что вращение начинает замедляться, у него сердце екнуло.

Однако смерч затихал плавно, медленно, и Толька стал постепенно снижаться. Кувыркание в воздухе как-то само собой прекратилось, и Лаптев, инстинктивно раскинув руки в стороны наподобие крыльев, описывал виражи, как планер. Вскоре он вновь смог разглядеть поблизости от себя Робинзона и Немо, которые тоже перестали кувыркаться и планировали по нисходящей спирали. Рев смерча постепенно стихал, а потому до Толькиных ушей время от времени долетали голоса Заставкина и Бесфамильного. Сперва очень неразборчивые, потом более-менее понятные.

– Какой прекрасный смерч! – восторгался капитан. – Незабываемые ощущения!

– По-моему, где-то впереди земля, – заметил Робинзон. – Я чувствую ее по запаху! Но все-таки лучше будет, если мы упадем в море.

Действительно… через минуту и Толька, который не умел чувствовать землю по запаху, убедился, что чутье не обмануло Робинзона.

Правда, это был вовсе не тот маленький островок с зеленой кокосовой пальмой и желтым песком, а некая огромная, мрачно выглядящая, скалистая суша. Ни деревьев, ни кустов, ни иной зелени с воздуха не просматривалось.

– Нас несет прямо на нее, – встревоженно заметил Робинзон. – Это очень опасно! Мы можем разбиться о скалы.

– Мы – первооткрыватели! – словно бы не слыша предупреждения, восторженно прокричал капитан. – Мы нашли неизвестную землю, свою «терра инкогнита»! Это замечательно!

Да, когда-то Толька здорово завидовал тем, кто жил в эпоху Великих географических открытий. Интересно ведь открыть такой остров, на котором еще никто не бывал. Но разбиваться об эту «терру» он вовсе не собирался. Даже если б ему сказали, что после этого неизвестную землю назовут его именем. Опять же он прекрасно понимал, что эта «земля» не настоящая, а компьютерная, виртуальная. То есть кем-то придуманная, нарисованная, записанная на диск в виде какого-то файла и выведенная на экран монитора в новой версии мультипликационной заставки. А потому на самом деле никакого открытия не получится.

Но разбиваться ни самому Тольке, ни остальным не пришлось. Последние несколько метров они пролетели почти параллельно воде, едва не касаясь волн, и мягко плюхнулись в море метрах в двадцати от берега. Причем прямо впереди них сплошная скалистая стена, опоясывавшая неизвестную землю, разрывалась, и, для того чтоб спокойно вылезти на берег, никаких альпинистских навыков не требовалось.

У самого берега в этом месте был небольшой песчаный пляж, который полого поднимался от воды вверх, к узкому проходу между скал, постепенно превращавшемуся в ущелье, ведущее куда-то в глубь суши.

– Прелестный пейзаж! – восхитился Немо Бесфамильный. – Суровый и романтический!

– Лишь бы камень с обрыва не сорвался… – проговорил Робинзон. Едва он произнес эту фразу, как послышался гулкий грохот, а затем откуда-то сверху в ущелье рухнул огромный черный валун размером с микроавтобус. Он сильно ударился о дно, аж земля под ногами вздрогнула, но и сам не раскололся и путешественников не раздавил.

– Вот это да! – вскричал капитан. – Ничего. себе камешек!

– Если бы мы прошли десять лишних шагов, то он бы всех нас раздавил, – заметил Робинзон.

– Смотрите!

Толька увидел, что на глянцево-черном боку валуна ярко краснеет надпись крупными русскими буквами, стилизованными под готический шрифт: «Монстры». А чуть выше более мелким шрифтом было написано не менее знакомое:

«Чумовая игра для людей без нервов».

Точь-в-точь, как на обложке того злополучного диска!

Камень с надписью почти совсем перегородил собой ущелье, но все-таки справа от него можно было пролезть. Тем не менее ни Толька, ни Робинзон, ни даже капитан особенно не торопились идти дальше.

– По-моему, – предположил рассудительный Робинзон, – перебравшись за камень, мы выйдем из нашей заставки и вступим в эту игру, условия которой нам пока неизвестны. Стоит ли это делать?

– Конечно, стоит! – пылко вскричал романтически настроенный Бесфамильный. – Игра с неизвестными правилами! Что может быть увлекательней?!

– Боюсь, что нам с вами, капитан, ничего увлекательного не предстоит, – скептически заметил Робинзон. – Потому что мы с вами – не из этой игры. Позвольте вам напомнить, что вы и я – всего лишь часть мультипликационной заставки, которая выводится на экран монитора в то время, когда, компьютер не получает команд. Вне заставки мы просто не существуем.

– Не хотите ли вы сказать, что нашему юному другу придется участвовать в этой игре одному? – нахмурился Немо Бесфамильный.

– Вы совершенно правы. Если программа привела нас сюда, ко входу в игру, то лишь потому, что ею предусматривается участие Анатолия в этой игре. Только не так, как он предполагал сыграть, находясь дома, то есть сидя за клавиатурой и мышью, а, так сказать, изнутри…

– И что же это за игра получится? – несколько оробев, пробормотал Толька.

– Узнать это можно будет, только войдя в игру… – развел руками Робинзон.

– А если я не захочу в нее входить? – поинтересовался Толька.

– Тогда, вероятнее всего, ты останешься здесь и не сможешь вернуться в свой мир.

– И что, я тут вечно буду сидеть?! – ужаснулся Толька.

– Это вряд ли, – вздохнул Робинзон. – Мне думается, только до тех пор, пока кому-либо не придет в голову стереть заставку. Тогда мы все просто исчезнем.

– И я?! Но я же не часть заставки!

– Пока ты по эту сторону камня, – возразил Робинзон, – ты – часть заставки, как я или наш почтенный капитан. Но если ты перейдешь за камень, то станешь частью игры, записанной на лазерном диске. Ее так просто не сотрешь. Разве что диск кто-нибудь на кусочки разломает.

Толька не знал, верить или не верить. То есть в то, что он действительно попал в мультипликационную заставку, он уже давно поверил. Но тут все: и вода, и суша, и пароход, и оба местных обитателя – выглядело совершенно как настоящее, так что никак не хотелось верить, будто все это можно стереть нажатием кнопки… А что ждет там, в игре «Монстры», – неизвестно. Если все происходившее в заставке было Тольке более-менее известно, то игру он совершенно не знал. Догадывался лишь, что там придется иметь дело с какими-то монстрами. А это на оптимистический лад не настраивало. Воевать с ними сидя за клавиатурой – это одно, а внутри – совсем другое. А что, если его эти самые монстры попросту сожрут?

С другой стороны, ни сидеть здесь без толку, дожидаясь у моря погоды, ни испытывать, как оно бывает; когда тебя стирают с жесткого диска, тоже не хотелось. Тем более что из заставки скорее всего никакого выхода домой не было.

То, что из игры такой выход есть, Тольке тоже никто не гарантировал, но какой-то небольшой шансик все-таки имелся. Во всяком случае, в отличие от закольцованной, бесконечной заставки, во всякой компьютерной игре обязательно есть начало и конец.

Именно поэтому Лаптев переступил через все сомнения, повернулся к Робинзону Заставкину и Немо Бесфамильному и объявил очень решительно:

– Я решил идти в игру!

Обойдя камень, Толька почти сразу же услышал за спиной громкий гул и противный скрежет. Обернувшись, он увидел, что вместо валуна неведомо откуда возникла высоченная отвесная стена из дикого камня – метров двадцать высоты, не меньше! – которая наглухо отгородила его от спутников. Дороги назад не было…

Глава VI СТАРЕЦ

Зато была дорога вперед, по извилистому, узкому ущелью. И Лаптев пошел по ней, чувствуя себя очень неуютно и тревожно. Во-первых, он ежесекундно ждал появления монстров, и воображение, обогащенное многочисленными кадрами из фантастических фильмов, рисовало ему картины одна страшнее другой. А во-вторых, ему все время казалось, будто сверху вот-вот свалится еще один валун или кусок скалы, который на сей раз расплющит его в лепешку. Поэтому Толька то вперед смотрел, то наверх поглядывал.

Впереди довольно долго ничего не появлялось, однако это только усиливало Толькино волнение. Наверху тоже покамест не виделось ничего жуткого, но было хорошо заметно, что ширина ущелья там, на многометровой высоте, постепенно уменьшается. Чем дальше уходил Толька, тем больше ущелье начинало походить на туннель или пещеру. Вскоре небо удавалось видеть только через узкую щель между двумя нависающими над ущельем обрывами, а потом и эта щель напрочь исчезла, и над головой Лаптева появился каменный свод.

Первые десяток метров по новоявленному туннелю Толька прошел относительно спокойно, потому что кое-какой свет из ущелья сюда еще доходил. Но дальше впереди была совершенно непроглядная чернота. Как идти без фонаря? Да и холодновато становилось в майке и трусах, которые к тому же были насквозь мокрые после полета внутри смерча и недавнего морского купания.

Однако не успел Толька как следует задуматься над всем этим, как впереди, в дальнем конце туннеля появилось какое-то странное, голубовато-белесое свечение, немного похожее на облако табачного дыма, которое папа оставлял после себя в кухне. Разница была только в том, что то облако постепенно рассеивалось, а это, наоборот, все больше сгущалось и светилось все ярче.

Сначала это облако выглядело совершенно бесформенным, напоминающим размазанную кляксу, но затем стало постепенно вытягиваться сверху вниз и стало похожим на ледяную сосульку. Потом в верхней части «сосульки» возникло нечто шарообразное, вроде головы, с боков выдвинулись какие-то отростки, смахивавшие на щупальца. В общем, еще через несколько секунд «сосулька» стала походить на размытые очертания белесой и полупрозрачной человеческой фигуры…

– Привидение!

Толька почувствовал, что у него, и без того ощущавшего холод снаружи, еще и внутри все похолодело. А затем мелкая дрожь пошла гулять по всему телу. Тем более что неведомая фигура заметно увеличилась в размерах и стала неумолимо приближаться к Тольке.

Первая мысль была, конечно, бежать. Толька рванулся с места и что было сил помчался в обратном направлении. Но не пробежал он и двадцати метров, как уперся в ту самую непроницаемую каменную стену, которая образовалась сразу после того, как он обошел камень с надписью «Монстры». Что за черт?! Тольке казалось, будто он уже отошел от этой стены на целый километр, ну в крайнем случае на полкилометра. Откуда же она здесь взялась?

Толька вытянул руку, прикоснулся к стене и сразу же почувствовал, что стена давит на ладонь. Она двигалась! Двигалась и загоняла его обратно в туннель, навстречу таинственной светящейся фигуре. В отчаянии Толька поглядел наверх и увидел, что движущаяся стена вот-вот закроет последний кусочек неба, просматривавшийся в узкую щель между краями двух обрывов. Все! Он в ловушке! Позади стена, впереди чернота туннеля и медленно надвигающееся привидение. Толька в ужасе опустился на пол туннеля, сел, прислонившись к холодной стене, и закрыл лицо руками. Наверно, если б ему уже не исполнилось тринадцать, он бы еще и заплакал. Зачем он только согласился плыть на пароходе? Уж лучше бы остался один на острове. Там теплый песок, море, пальма с кокосами, можно рыбу ловить и купаться от души…

С закрытыми глазами, однако, оказалось еще страшнее. Потому что привидение или то, что Лаптев за него принимал, выглядело наяву не так уж и жутко. Зато Толькино воображение с большой охотой рисовало образы всяких чудовищ, которые один за другим вставали перед мысленным взором. Образы всяких зубастых динозавров, вампиров с кровавыми клыками, огромных змей, пауков и прочей нечисти один за одним выплывали из мрака и наводили на Тольку ужас. Стена продолжала двигаться, и Лаптев волей-неволей вынужден был под ее давлением ехать по полу. А пол в туннеле-пещере был вовсе не паркетный, а каменный и очень даже шероховатый. Поэтому пришлось встать и открыть глаза.

К удивлению Лаптева, вместо жуткого привидения или вовсе придуманных чудищ, перед его глазами предстал высокий старик с бородой до пояса, одетый в длиннополой подпоясанной веревкой хламиде с капюшоном, как у католических монахов. Только католические монахи обычно стригутся коротко, да еще и тонзуру на макушке выбривают, а у этого деда седые как мел волосы ниспадали на плечи. Лицо у старика было строгое, но глаза смотрели на Тольку по-доброму. В руке старик держал красивый резной посох, украшенный золотыми и серебряными насечками, а также самоцветными камнями. На самой верхушке посоха, в золотой оправе в виде старинного свечного фонаря, сиял огромный бриллиант. Причем его сияние происходило не от отраженного гранями света. Бриллиант сам испускал свет, да такой яркий, будто внутри него горела шестидесятиваттная лампочка. Именно поэтому тьма, царившая в туннеле, рассеялась, во всяком случае, в том месте, где находились Толька и таинственный старик.

Конечно, сказать, чтоб Толька этого деда совсем не боялся, навряд ли верно: уж очень старец смахивал на колдуна, по крайней мере – такого, каких в сказочных фильмах показывают. Толька вообще-то придерживался того же мнения, что и папа, то есть считал, что настоящих колдунов не бывает, а имеются только жулики и шарлатаны, которые печатают объявления в газетах типа «Избавлю от порчи и сглаза», чтоб к ним приходили всякие доверчивые люди и платили деньги за оказание подобных услуг. Но то ведь в нормальной жизни было, а тут – компьютерная игра. В играх и монстры, и колдуны, и все, что угодно, встречается, даже инопланетяне.

Но и сказать, будто у Тольки все поджилки тряслись, будет неправдой. Он даже припомнил, что в сказках колдунам и волшебникам никто не говорит: «Здорово, дедуля!», «Здравия желаю, товарищ колдун!» или там: «Салют, господин волшебник!», а, как правило, приветствуют их вежливо: «Здравствуй, добрый человек!»

Правда, Толька решил, что называть старца на «ты», как в сказках, все-таки не стоит – обидеться может, и вслух произнес:

– Здравствуйте, добрый человек!

– Приветствую тебя, о славный рыцарь! – старец чуть склонил седую голову. – Я – старец Трундакс, маг, чародей и волшебник. Позволь мне узнать твое имя?

Толька даже оглянулся на всякий случай: может, у него за спиной и впрямь какой-нибудь рыцарь объявился? Но за спиной была только стена. Получалось, что волшебник или кто он там еще признал его за рыцаря, хотя на Тольке никаких доспехов не было, кроме трусов и майки.

– Меня Анатолий зовут, – представился Лаптев не совсем по-сказочному. Но назваться решил полным именем – для солидности. Он хотел еще сказать, что он вообще-то не рыцарь, но не успел, потому что старец Трундакс резко изменился в лице и стукнул нижним концом посоха о землю. Сверкнула вспышка, от которой Толька на мгновение зажмурился, и послышался треск, как от электростатического разряда.

Когда Лаптев открыл глаза, то увидел, что перед старцем неведомо откуда возник пюпитр с огромной старинной книгой, в темно-коричневом кожаном переплете с золотыми застежками, украшенном такими же самоцветами, как посох Трундакса. Волшебник неторопливо перелистал желтые пергаментные страницы, испещренные непонятными знаками, а затем спросил взволнованно:

– Скажи мне, о доблестный рыцарь, сколько тебе лет?

– Тринадцать… – ответил Толька. – Вчера исполнилось.

– Хвала богам! – просиял Трундакс. – Рыцарь Анатолий, тринадцатилетний, рожденный накануне тринадцатого! Пришедший тринадцатого, в понедельник! Я ждал этого дня тысячу лет!

Он еще раз заглянул в свою книжищу, должно быть, проверяя, все ли так прочел, а затем громко возгласил:

– Свершилось!