Текст книги "Шарик над нами"

Автор книги: Леонид Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

На самом видном месте у выхода из зала, так чтоб Георг наверняка заметил, стоял председатель Наблюдательного совета Союза Делателей – без маски, в черном плаще с серебряными звездами на подоле – и с улыбкой наблюдал за тем, как головорезы тащат До-марда. Итак, Союз в курсе, а может, и соучаствует. Вот такая, выходит, месть за двойную игру.

На улице к Георгу фор Белкину подошел еще один человек, одетый в зеленый крокодилий костюм, завязал ему глаза, и Домарда куда-то повели. Дорога была неровной. Он дважды споткнулся, но ему не дали упасть. Наконец фор Белкина втолкнули в автомобиль.

Путь занял полчаса (Георг обладал чувством времени), при этом водитель явно кружил по городу, а значит, расстояние от замка Флористаль до цели поездки было невелико.

Кстати, о лунной езде... Умение водить автомобиль на Луне – подлинное искусство. Из-за очень малой скорости отрыва автомобили легко теряют сцепление с грунтом и взлетают в воздух. На Луне трудно тормозить и случается много дорожных аварий. Поэтому бамперы автомобилей видом своим напоминают кислородные подушки, есть у машин и много других защитных систем. Дорогие модели снабжены превосходными гравиамортизаторами и "джамперами" то есть могут прыгать как кенгуру. Но это слишком дорогое удовольствие, и у рядовых селенитов уже давно в моде малюсенькие самолетики, движимые мускульной силой.

Сопровождающие явно решили поразвлечься – возможно, аристократ-Небожитель впервые попал им в руки. Георга протащили по нескольким лестницам и хорошенько приложили лбом о низкую притолоку, а плечом – о косяк.

Наконец ему развязали глаза и руки. В глаза ударил яркий свет, фор Белкин зажмурился. И только привыкнув – через полминуты, – смог как следует осмотреться. Он находился в чьем-то рабочем кабинете. Одно ясно: здесь он никогда не бывал. Книжные шкафы, стеллажи с пленками, огромный письменный стол с компьютером, сканером и принтером на одном конце и роскошным (бронза с малахитом) письменным прибором – на другом. Мягкие вращающиеся кресла, оригиналы постимпрессионистов в золоченых рамах, за которыми наверняка спрятаны бронированные сейфы новейшей модели.

Охранников в кабинете уже не было. За спиной беззвучно открылась дверь, столь же беззвучны были и шаги, но Георг почувствовал присутствие человека и обернулся. Перед ним стоял Ли фор Тхе собственной персоной. Низкорослый, худой, лысоватый. Одет он был в шелковый китайский халат с пагодами и цветущей хурмой и явно никуда сегодня не выезжал.

Смотрел хозяин на Георга пристально, прищурив и без того узкие безвекие глаза. Было ему лет под восемьдесят, но физическую форму Ли фор Тхе сохранил. А гладкости его кожи могли позавидовать даже юные красавицы.

– Как вы узнали о слежке? – не удержался от вопроса фор Белкин. – Ведь сыщики имели М-прикрытие.

– Чистая случайность. На днях мне захотелось узреть ближайшее будущее: я спрашивал у Магин, смотрел магический кристалл и даже купил у уличного торговца предсказание судьбы. Наряду с прочим я узнал о вашем интересе и предстоящей акции. Поэтому отменил на сегодняшний вечер все коммерческие заказы и бросил в бой батарею в полном составе.

Ли фор Тхе сел в кресло, и оно само собой поднялось на высоту полутора метров. Хозяин желал смотреть на пленника во всех смыслах с высоты положения. И тем не менее голос его чуть заметно дрогнул, когда он спросил:

– Что вам от меня нужно? – Значит, хозяин нервничал.

– А вам? – усмехнулся Георг, по-прежнему стоя перед столом. Интуиция подсказывала ему: надо играть роль наглеца.

– Это был превентивный удар, сэр Георг. Я вовсе не испытываю к вам враждебности, хоть вы и покусились на мои личные секреты. Мне кажется, можно избежать кровопролития, если мы раскроем карты... – В голосе Ли фор Тхе как будто послышалась просительная интонация. – В сущности, я – противник насилия...

Георг снова усмехнулся, и хозяин понял его правильно.

– Если мои слуги перестарались, я их накажу! Впервые за этот разговор пленник увидел, что Ли фор Тхе может быть страшен во гневе и лучше его не дразнить. Ведь в глазах хозяина фор Белкин увидел смерть.

– Пустяки, – ответил Георг миролюбиво. – Я сам виноват. – И потер набухающую на лбу шишку.

Он никак не мог решить, какими порциями дозировать правду в разговоре с хозяином кабинета. Говорить все слишком рискованно, но фор Белкин также сознавал, что этот разговор, в отличие от беседы с фор Бегерестайном, может дать ему жизненно важные сведения. И если Ли фор Тхе вдруг почувствует фальшь, диалог тотчас прервется. В конце концов Георг решил не утаивать главное, зато опустить некоторые интимные подробности.

Фор Белкин сел в стоящее напротив письменного стола кресло, так что собеседников разделяла широкая дубовая столешница, и заговорил негромко, размеренно:

– В свое время я отдал Магинам некий секретный приказ. Потом кто-то изрядно покопался в моей памяти, вычистив информацию об этом и многое другое.

Тут в голову Георгу пришла здравая мысль: "Надо встретиться с прежним дворецким, если он еще жив, и узнать о моих отношениях с докторами..."

– Иногда батарея переключается на выполнение неизвестных мне задач, не откликаясь на мой зов, – продолжал он. – Отменить старый приказ я не могу видимо, нынешние мои попытки я заранее предусмотрел и установил надежную блокировку. Кто-то из моих врагов узнал о возникших у меня трудностях и теперь раз за разом пытается меня уничтожить. Они рассчитывают, что мои Магины рано или поздно оставят меня с голыми руками против вражеской батареи. Мне нужно выяснить, что за приказ я отдавал, как его отменить и кто именно так настойчиво желает моей смерти.

Георг замолчал. Долго не подавал голоса и Ли фор Тхе, почесывая незаметную глазу щетину на подбородке. Смотрел он при этом мимо фор Белкина, мимо стены с бесценными картинами – в никуда.

– Вам известны аналогичные случаи? – наконец спросил хозяин.

– Франц фор Францевич, который несколько раз спасал меня от смерти, обнаружил следы вторжения в свою память. Однажды его Магины тоже отказались слушаться, и, несмотря на все мои усилия, Франца убили в собственном замке.

– Он был вашим другом?

Фор Белкин молчал – вдруг перехватило горло. Потом взял себя в руки и проговорил, так и не ответив на вопрос:

– Многие из нас не доживают до старости, а всегда ли мы знаем истинную причину этого? Обычно мы уносим свои тайны с собой.

– Значит, вы хотели допросить меня, – покивал головой Ли фор Тхе. – Я и без всякого принуждения с удовольствием рассказал бы вам все, что знаю, но вынужден разочаровать вас, сэр Георг. – На лице хозяина появилось скорбное выражение всезнающего, но бессильного что-либо изменить мудреца. – Я по-прежнему остро хочу жить.

– А вы не боитесь, что подобная судьба постигнет одного за другим всех Домардов и однажды наш мир рухнет? Не слишком ли дорого обойдется ваша спокойная старость?

Ли фор Тхе снова посмотрел сквозь Георга, он словно разглядывал что-то в неведомой дали. Долго и мучительно взвешивал "за" и "против" и все-таки заставил себя говорить. Этот еле слышный зловещий шепот пронял Георга до самого нутра.

– В темной комнате на полу... они никогда не выходят на свет... Паутина протянута к каждому... Стоит только за нить потянуть...

Каждое следующее слово давалось ему все с большим трудом. Голова Ли фор Тхе никла сильнее и сильнее. Кресло опустилось, и теперь он едва не упирался лбом в столешницу.

– Нет преград для них, и пощады нет... Нам не понять... – Срывавшиеся с губ слова больше напоминали птичий клекот, так что трудно стало разобрать их смысл. И вот уже Георг не мог расслышать ничего, кроме невнятного бормотания.

Голова хозяина в конце концов громко, как деревяшка, стукнулась о крышку стола, он замолк и, повалившись на стол, остался недвижим. Обогнув стол и наклонившись над Ли фор Тхе, фор Белкин обнаружил, что тот спит. Георгу ничего не осталось, как уйти. Его никто не пытался остановить.

4

Первая попытка прорваться в штаб-квартиру синдиката "Луна-Шанс" закончилась не то чтобы плачевно, а скорее потешно: любимый "порше" Георга по самую крышу провалился в натуральное дерьмо – под тонким слоем асфальта внезапно образовались пустоты, моментально заполнившиеся жижей из городской канализации. Зато вторая попытка фор Белкина удалась.

Вжикали об асфальт в десяти сантиметрах от Георга рикошеты. Лопался против всех законов природы "вечный" стеклолит окон и вспарывали землю у самых ног Домарда прозрачные ятаганы осколков. Тут и там взметывались черно-алые плюмажи взрывов. Здание штаб-квартиры то и дело скрывалось в дыму, хотя само оно – единственное из всех зданий – было неприкосновенно.

Фасад штаб-квартиры был выдержан в неовикторианском стиле и напоминал здание какого-нибудь британского министерства: классическая колоннада, портик с героическим барельефом "Покорение Селены", серый гранит ступеней парадной лестницы, тревожно глядящие каменные львы по ее бокам.

Домард шагал к главному входу от своего изрешеченного очередями автомобиля, а вокруг бушевал ад. Георг изо всех сил старался не кланяться пулям и сохранял ровную и неспешную походку, хотя так хотелось со всех ног ринуться за спасительные, облицованные мореным дубом двери.

Сталкивались в воздухе и сыпались на землю ворохом горящих обломков "пчелки". С ревом неслись на Домарда "роллс-ройсы" и "мазды", но в последний момент налетали на фонарные столбы или гранитные тумбы, переворачивались и взрывались. Спотыкались на ровном месте снайперы, которых тут же "снимали" более удачливые коллеги. На каждый удар немедленно отвечали ударом...

Швейцар в синей ливрее предусмотрительно распахнул дверь. Когда фор Белкин вошел в нее, битва разом прекратилась – он попал под надежную защиту синдиката. "Тишина... Господи, неужели все?!" Георгу даже не верилось, что весь этот кошмар позади. В ушах звенело, ноги подгибались, глаза слезились от дыма. Безуспешно пытался Домард стряхнуть с костюма пыль и стереть с лица копоть – видок у него был, прямо скажем, неважнецкий.

Два охранника в черных с позументами мундирах, стоящие справа и слева от входа, удивленно посмотрели на Георга, но, козырнув, пропустили к мощной, вырубленной из лунного дуба стойке директора-распорядителя. Проходя через огромный, освещенный хрустальными люстрами холл, Домард топтал пыльными ботинками роскошную ковровую дорожку, в рисунке которой чередовались мотивы "бегства в Египет" и "Моисеева хождения по пустыне".

В холле обходительные клерки негромко беседовали с посетителями. Десятка два селенитов в ожидании своей очереди читали броские рекламные проспекты "Луна-Шанса", сидя в удобных глубоких креслах под сенью пышных лунокактусов в настоящих деревянных кадках. А директор-распорядитель уже стремился к Георгу навстречу с приветливой улыбкой на лице, делая вид, будто не замечает плачевного состояния его костюма.

Фор Белкина явно хотели взять в плен, с первой секунды захватив инициативу и прочно запутывая в липкую паутину зафиксированных в Уставе правил и моральных обязательств. Георг вдруг пожалел, что все-таки решился пойти сюда, хотя больше ждать помощи было неоткуда. Доселе он и помыслить не мог, что придет к своим главным конкурентам – добровольно и вовсе не как победитель, готовый принять полную и безоговорочную капитуляцию.

– Здравствуйте, мистер фор Белкин. – В "Луна-Шансе" свой стиль обращения. – Милости просим в наше скромное заведение. – У директора был медоточивый голос. – Прием у господина Президента назначен ровно на десять. Он вас ждет.

Сейчас на часах было без семи десять – как подгадали, суки!..

– Доброе утро, – буркнул Георг, потом осведомился: – Там, наверное, собралось Правление и Совет Директоров в полном составе?

Ведущий его к лифту собеседник только развел руками:

– Прошу прощения, я не в курсе. Я ведь занимаюсь рядовыми пр... посетителями, – он чуть не сказал: "просителями", – а не контактами руководства.

Стальные конструкции огромного лифта были покрыты бронзовыми виньетками и панелями мореного дуба, который был здесь повсюду. Решетчатую дверь кабины украшали эмблемы фирмы и вензеля ее первого Президента. Внутри приятно пахло мебельным лаком, машинным маслом и – едва-едва – пылью. Это были запахи заботливо обихоженных реликвий, а не затхлости и гнили.

Во дворце фор Белкиных, как у любого семейства Небожителей, имелись свои семейные ценности. Георг порой доставал из бабушкиного сундука старинные ордена, саблю, подаренную деду на фронте, почерневшие серебряные ложки и стаканчики, старинные коричнево-белые фотографии на толстенном картоне и чудесные рождественские открытки времен последней монархии. Он мог разглядывать эти реликвии часами. Овеществленное прошлое завораживало его.

Лифтер был невозмутим, он священнодействовал. Звуки, издаваемые механизмом лифта, способны были привести в трепет, особенно лязг кабины, завывание моторов и едва слышное гудение туго натянутых канатов.

Директор-распорядитель и Георг прошли по коридору, увешанному древними щитами, мечами и алебардами. В нишах стояли манекены в средневековых рыцарских доспехах. Президентский кабинет занимал площадь пятикомнатной квартиры. Огромный овальный стол с выемкой посередине, где стояли корзины с благоухающими лунными гортензиями, десятки стульев вокруг, президентское кресло с подлокотниками в виде львиных голов – в самом конце стола. Столешница была девственно чистой, если не считать хрустальных пепельниц напротив каждого стула. В некоторых из них уже виднелись смятые окурки и обрезки сигар. Вентиляторы утягивали табачный дым.

Вдоль стен кабинета стояли книжные шкафы, стенды с призами, кубками и памятными подарками. Над дубовыми панелями – реалистические, тщательно выписанные портреты каких-то внушительного вида старцев. Под потолком висели пять бронзовых люстр с лампами в форме зажженных свечей.

Человек пятнадцать в черных сюртуках, смокингах и фраках толпились в дальнем конце кабинета и что-то горячо обсуждали. Многие из них были стары.

– Здравствуйте, господа конкуренты! – громогласно поздоровался Георг фор Белкин.

И все лица разом обратились к нему.

– Доброе утро, милорд, – ответил за всех Президент синдиката достопочтенный сэр Сайд де Морешаль, почетный доктор трех университетов, академик экономатики Лубонны и прочая, прочая, прочая... – Визит отпрыска столь славного рода и чрезвычайно занятого делами Домарда – большая честь для нас. – Слова его звучали весьма двусмысленно, но при желании их можно было принять за чистую монету. – Итак, чему обязаны, досточтимый сэр Георг?

Руководители синдиката точно знали лишь одно: их фирме по всем правилам сделан заказ на магические услуги неким безвестным Д. Кроншпицем, причем заплачено наличными. Суть заказа предельно проста: заставить Георга фор Белкина прийти в штаб-квартиру "Луна-Шанса" и встретиться с ее Президентом. Можно было сколько угодно ломать голову, кто этот неизвестно откуда появившийся Кроншпиц и какие силы за ним стоят. Кому понадобилось организовывать эту до сих пор совершенно немыслимую и потому эпохальную встречу смертельно враждующих мироформаторов – одного из самых могучих Домардов и победоносно заглатывающего конкурентов синдиката?

"Торгаши" и "аристократы" непрерывно воевали друг с другом – это была норма жизни, устоявшаяся привычка, И вдруг... Руководители "Луна-Шанса" даже предположить не могли, что после всех провокаций, взаимных упреков и публичных обвинений Георг фор Белкин по собственной воле придет сюда. Однако именно он, выложив кругленькую сумму, через подставных лиц организовал этот сенсационный заказ. Другим путем прорваться в штаб-квартиру синдиката Георг не смог бы. Только прикрываясь щитом сверхмощных Магин "Луна-Шанса", которые были пущены в ход по прямому указанию Президента, он сумел преодолеть яростное сопротивление своих ВРАГОВ.

– Итак, чему обязаны? – Президент вынужден был повторить вопрос, поскольку Георг не ответил.

Это был могучий шестидесятилетний селенит с огромной головой, густой черной бородой и настоящей гривой длинных рыжих волос.

– Мне нужна ваша помощь, – облизав пересохшие губы, произнес Домард.

– Вот ка-ак... – протянул де Морешаль, а потом, отвоевывая себе время на размышление, предложил: – Присаживайтесь, господа. Куда желаете сесть, мистер фор Белкин?

Георг предпочел занять место на дальнем, пустующем конце стола и тем самым хотя бы чисто символически дистанцировался от остальных. Руководители "Луна-Шанса" молчали и украдкой переглядывались. Они оказались не готовы к подобному повороту.

– Вы... отдаете себе отчет, сколь ответственно ваше заявление? осведомился Президент, машинально поправив белоснежный воротничок.

– Абсолютно.

– Тогда в чем суть вашей проблемы, сэр Георг? И Домард заговорил... Когда он закончил свой рассказ, молчание тянулось еще целую минуту.

– Наши аналитики могут провести тщательный анализ всех произошедших с вами событий, – наконец произнес Сайд де Морешаль. – Когда это началось?

– На последнем приеме в моем замке.

– Мы могли бы взять вас под защиту наших Магин, а ваши собственные поставить под контроль. Но это фактически будет значить... – Президент не договорил и, подобно самому Георгу, облизал внезапно пересохшие губы.

– Я готов стать акционером синдиката: выкупить тридцать два процента акций и внести в качестве пая в уставный капитал М-батарею и часть золотого запаса Дома фор Белкиных, – постарался как можно спокойнее произнести Георг, и все же голос его дрогнул. – И я отдаю себе отчет в том, что де-факто потеряю статус Домарда.

Он еще не прочувствовал всех последствий такого шага, но решение его было окончательным. Фор Белкина ждет ненависть остальных Небожителей и фактическое изгнание из Общества.

Старики зашумели: долгожданная победа могла обернуться потерей рискованно большого, хотя и не контрольного пакета акций. Сайд де Морешаль не без труда восстановил порядок в кабинете.

– Это настолько серьезно? – Не дожидаясь ответа, он добавил:

– Производить выкуп нецелесообразно. Это разбалансирует соотношение сил в синдикате. Мы просто увеличим уставный капитал "Луна-Шанса" на соответствующую сумму. И тогда ваша доля составит чуть меньше четверти всех акций. В любом случае вы станете самым крупным акционером синдиката.

– Согласен.

Георг делал вид, будто внимательно разглядывает сияющие в свете люстр витрины с призами и кубками. Из полновластного хозяина правящих миром Магин он становится рядовым акционером. Презренным рантье. Это был полный крах его собственного дела и, по сути, конец Дома фор Белкиных. Его отец наверняка переворачивается сейчас в гробу.

– Соответствующий договор будет составлен незамедлительно, – объявил Президент. – Господа, позвольте объявить перерыв в нашем заседании. – Он встал, все остальные поднялись и, тихо переговариваясь, потянулись к выходу. – А вас, сэр Георг, я прошу остаться... В настоящее время у нас полным-полно заказов, – заговорил Президент, ожидая, когда все выйдут. – По непонятным мне причинам Домарды все меньше времени уделяют бизнесу. Их Магины загружены чем-то другим. Так что будет нелегко обеспечить вам надежное прикрытие. Но это придется сделать.

– Неужели ваша разведка еще не вынюхала, чем таким мы занимаемся? одарив де Морешаля обворожительной улыбкой, осведомился Георг.

Господин Президент тоже улыбнулся и развел руками:

– Хотите что-нибудь выпить?

– Не откажусь.

Сайд де Морешаль подошел к "Подсолнухам" Ван Гога, висящим напротив зашторенного окна, нажал на кнопку, скрытую в краешке роскошной рамы. Зазвучала волшебная мелодия, сочетающая в себе нежный хрустальный звон бокалов с веселой перекличкой бубенцов. В стене рядом с картиной открылось квадратное отверстие, и откуда-то из недр стены выплыл, как лайнер из гавани, подсвеченный сиреневатым пламенем бар. Решили пить что попроще "Белую лошадь" со льдом.

– С некоторых пор мы стали замечать на Луне все больше непонятных событий. Во-первых, на наших директоров, членов Правления и крупных акционеров кто-то оказывает давление совершенно иного рода, чем прежде. Вместо банальных взяток и традиционного лоббирования – психокоррекция и снайперски точно выполненная локальная амнезия. Похоже на ваш случай, не так ли?

Георг кивнул и посмотрел на свой бокал. Он был пуст. А виски оказалось просто великолепным.

– Наши надежнейшие люди вдруг ни с того ни с сего пытаются резко изменить курс синдиката. Один пример... До недавнего времени мы патронировали некоторые французские сыроварни и винокурни, китайские фарфоровые заводы, аравийские конефермы, швейцарские часовые мастерские, русский Палех и так далее. И вот уважаемые члены Правления вдруг решили бросить их на произвол судьбы. Согласитесь, сэр Георг если подобные оазисы старины зачахнут, превратятся в обычное серийное производство или, упаси бог, перейдут на магические рельсы, наше существование лишится слишком многих прелестей. Использование М-поля в столь древнем и сугубо ручном промысле приведет к упрощению технологии, утрате мастерства, а значит, и к утере драгоценной изюминки.

Словно чтобы подтвердить свои слова, Президент сделал изрядный глоток напитка, сделанного по старинному рецепту в кустарной винокурне. Фор Белкин внимательно слушал его – чувствовал, что Президент не зря все это ему говорит.

– Но есть вещи, которые тревожат меня гораздо сильнее. С каждым годом все большее число Домардов покидает мир, не оставляя наследников. Весьма прискорбный процесс, но власти делают вид, что ничего не происходит. А всякая демографическая статистика по Небожителям строго засекречена. Раскрою вам тайну: до некоторых пор мы без особого труда (хотя и не совсем законно) заполучали из казны часть высвободившихся Магин, хотя большинство М-батарей и все остальное выморочное имущество оставалось у государства. Однако нам удалось выяснить, что размеры государственного М-парка оказались на удивление малы. Куда делись недостающие Магины, мы не знаем. Я провел осторожный зондаж, и мне показалось, что даже сам Премьер не в курсе, хотя в этом он ни за что не признается...

Сайд де Морешаль перевел дыхание и снова отхлебнул из бокала.

– А в последние два года мы не раздобыли ни одной новой Магины, хотя все связи в правительственных кругах задействованы. Обещанные нам батареи одна за другой уплывают в никуда. Кстати, такая же судьба постигла и Магины фор Францевича.

– Так, значит, наши интересы сходятся вполне объективно – мы попали под один и тот же каток?

– Похоже на то.

Президент опрокинул в рот очередной бокал и не без удивления обнаружил, что в бутылке ничего нет. Пришлось снова наведаться в бар.

– С чего вы думаете начать? – осведомился он, когда бокалы снова были полны.

– Наведаюсь к нашему бывшему дворецкому. Быть может, он помнит кое-что из моего прошлого, хотя старику уже под восемьдесят.

– Мы сами найдем его, установим охрану и обеспечим прикрытие вашей встречи. Как его зовут?

– Генрих Вайфель. А вы сами что собираетесь делать?

– У нас сейчас одна задача – определить ВРАГА... За нашу удачу! – Сайд де Морешаль поднял бокал.

Они чокнулись. Виски попало фор Белкину не в то горло. Он закашлялся. Побледнев, Президент срочно вызвал Магину, и дыхательное горло было вмиг очищено.

– Странно, – пробормотал он. – Прямо в штаб-квартире. ОНИ не могли прорваться...

Георг вытер выступившие на глазах слезы.

– А просто подавиться теперь запрещено? Они дружно расхохотались.

ГЛАВА 6

ЛУННАЯ ПЫЛЬ

1

Лика надолго запомнила свой второй визит в лунное консульство.

– Вы полетите или лучше деньгами?

В голосе атташе по контактам ей послышалась неприкрытая издевка. На что девушка с вызовом ответила:

– Разумеется, полечу.

– Отчаянная девчонка, – пробубнили за спиной.

Она резко обернулась. Головы клерков низко склонены над ворохами бумаг набриолиненные густые шевелюры и аккуратно прикрытые волосенками лысины вперемежку.

– Подумайте как следует. – На сей раз она уловила в голосе атташе искреннее сочувствие. – Луна – это не санаторий, а совершенно чужой вам мир. Он живет по своим, неизвестным вам законам и имеет массу проблем. Эта поездка может оказаться весьма рискованной.

– А как же тогда реклама лотереи? – Лика ухватилась за этот шаткий аргумент.

– Неужели вы принимаете рекламу всерьез? – улыбнулся атташе.

Лика вдруг поняла, что чиновник пытается отговорить ее от путешествия только потому, что она ему понравилась. Любого другого земляшку он давным-давно отправил бы по инстанциям. Ей стало не по себе. Но Ликино решение уже ничто не могло изменить.

– Ну хорошо: вольному – воля, спасенному – рай, – сказал атташе, убедившись, что уговоры бесполезны. – Пожалуйте в десятую комнату – там вам оформят туристскую визу и другие документы.

Центральный портал космопорта с широким балконом, высокими арками и огромными поляризованными окнами был отделан плиткой под малахит, его украшали бегущие на месте, сияющие изумрудным огнем надписи на русском и английском: "Счастливого пути! Луна ждет вас!" К нему неторопливо подкатывали сияющие на солнце черные, красные и белые лимузины длиной с целый вагон. А миниатюрные "ситроены", "фольксвагены" и иже с ними служители загнали на край стоянки.

Замершие в привычном оцепенении – с рукой у козырька – полицейские в парадных мундирах; суетящиеся вокруг сильных мира сего холеные, отутюженные стюарды; невозмутимые, как чугунные тумбы, таможенные чиновники, наглухо застегнутые на все пуговицы (выше их один лишь бог) – все до малейшей детали, казалось бы, впечаталось в Ликину память. Надолго, если не навсегда. Но произошедшие вскоре невероятные события вытеснят все земные воспоминания, обесцветив и отодвинув их далеко на задний план.

На Луну летели в основном преуспевающие бизнесмены и богатые туристы средних лет. Старики не вынесли бы перелета, а брать в полет несовершеннолетних запрещали правила, установленные Врачебно-космической комиссией.

Глаза Лики быстро привыкли к блеску бриллиантовых сережек и запонок, платиновых зажигалок и серебряных портсигаров, золоченых ручек "паркер", золотых часов и цепочек. Хотя некоторые американцы и японцы выглядели поскромнее: пестрые рубашки, светлые шорты или брючки, усеянные значками широкополые шляпы или кепи, неизменные "поляроиды", "кодаки", видеокамеры "сони" и цейссовские биноктары на груди. Быть может, они тоже выиграли в какую-нибудь лотерею?.. Потом девушка сообразила; здесь много иностранцев, потому что билеты "Московских лунных линий" существенно дешевле, чем у европейских и тем более американских компаний.

В главном зале пассажирского космопорта Зеленоград царил искусственный летний микроклимат, так что никто не замерзнет в не по сезону легкомысленных нарядах. На Лике был строгий брючный костюм из клетчатого твида, хотя в ее чемодане имелась одежда и повеселее. В консульстве путешественникам рекомендовали лететь в брюках – невесомость как-никак.

Лика уговорила родителей остаться дома и не провожать ее в космопорт. К чему лишние траты, когда семейная казна и без того пуста, а сама Лика в долгах как в шелках? К чему слезливые проводы и новые переживания, если и без того нервы на пределе? Нет уж, надо собрать волю в кулак, почувствовать, что вокруг тебя броня, будто ты в танке, мотор заведен, рвешь рычаги на себя – и вперед, вперед!!!

Объявили регистрацию на вечерний лунник. Толпящиеся в зале путешественники заторопились к барьеру, из-за которого, словно из-за бруствера окопа, торчали головы клерков. Провожающие потащились следом, выкрикивая бесполезные напутствия и роняя на мраморные плиты пола лепестки из увядших букетов, хлопья воздушной кукурузы и обертки от шоколада.

Лика без особых хлопот прошла регистрацию, санитарный, таможенный контроль и все остальные положенные процедуры. Запрещенных к перевозке грузов у нее не было, болезненные прививки биоблокады ей сделали в московской клинике, о чем свидетельствовала солидная справка с фотографией и массой подписей и печатей. Сумма лунных денег, взятых с собой, была смехотворно мала, но зато имела сугубо законное происхождение (обмен рублей на селены совершен и задокументирован в центральном пункте на Тверской). Выигранная в лотерею путевка тоже в полном порядке.

Увешанный бирками багаж уплыл по транспортеру и скрылся из глаз. Лика почему-то подумала, что видит свои чемоданы в последний раз. Прошедшие регистрацию пассажиры один за другим ступали на движущийся тротуар, который довезет их по крытому переходу прямо к корабельному трапу.

Посадка прошла как сон. Наконец вежливые миловидные, идеально сложенные и совершенно одинаковые стюардессы всех пристегнули ремнями к креслам, выдали таблетки, помогающие перетерпеть невесомость, и соответствующие пакеты. Салон туристского класса был заполнен на три четверти. До старта оставалось пять минут.

Похожая на цаплю немка устроила скандал, не желая на время полета снять широкополую соломенную шляпу. Никакие увещевания стюардесс не помогали, и потребовалось вмешательство первого помощника, чтобы урезонить скандалистку.

"Озирающиеся, взбудораженные земляшки, наверное, смехотворно смотрятся со стороны", – отстранение подумала Лика. Ее былое волнение удивительным образом улетучилось, и сейчас все происходило будто бы и не с ней.

– Уважаемые дамы и господа! Экипаж челнока "Яуза" астрокомпании "Московские лунные линии" приветствует вас на борту... – прозвучало бодрое обращение капитана на русском и английском.

По отточенности интонаций девушка поняла, что это запись. Затем первый помощник вкратце повторил всем уже известные инструкции. И снова раздался счастливый голос капитана:

– Мы обязательно предупредим вас, когда можно будет увидеть наиболее захватывающее зрелище. А теперь – счастливого полета, дамы и господа!

Старт происходил по обычному сценарию: взревывают стартовые ускорители, внезапно обрушившееся ускорение, сколько бы ты ни готовился к нему, вдавливает тебя в кресло, и вот уже ни вздохнуть ни охнуть и не до невероятных красот и чудес, стремительно проносящихся за бортом. А ведь сначала Лика так радовалась, что ее место оказалось у самого иллюминатора.

Но вот рев смолкает, и наступает невесомость. Переход столь резок, что девушке на миг кажется: она умерла и уже на пути в загробный мир. Она вдруг вспоминает мамино лицо.

Лика хотела в последний раз поцеловать маму и перешагнуть порог дома. А Тамара Ивановна будто навсегда прощалась с дочерью и все никак не могла отпустить ее, хотя у подъезда стояло такси, щелкал счетчик. Рядышком ждал отец, успевший загрузить в багажник чемоданы, – такой нелепый в стареньком пиджачишке с кожаными заплатами на локтях и мятой фетровой шляпе, сползшей до самых глаз.