Текст книги "Офицерский мятеж"

Автор книги: Леонид Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

На Новой Земле был воздвигнут лишь один город в традиционном понимании – Либертия, чьи высоченные небоскребы протыкали облачный слой, едва не достигая стратосферы. Это был город сбывшейся технотронной мечты. Город воплощенного в металл, керамику и пластик постиндустриального общества.

В Либертии не было бедных, однако ее население четко делилось на две неравные части. Ооновская номенклатура жила в земном раю. Те же, кто обслуживал чиновников, в сравнении с ними чувствовали себя нищими.

Миллионы жителей отсталых миров мечтали попасть на Новую Землю и получить там работу. Безбедная жизнь их семей была бы обеспечена. И только попав туда и как следует осмотревшись, иммигранты начинали понимать, сколь широка и глубока пропасть, разделяющая небожителей и их слуг.

А слуг на Новой Земле было много. Номенклатура предпочитала, чтобы ее обслуживали не бездушные киберы, а живые люди. Ведь так приятно вершить судьбы, унижая или возвышая других людей, самоутверждаться, помыкая другими личностями, а не бездушным железом…

– Почему вы раньше не сказали? – разозлился кавторанг.

– От многая знания – многая печаль, – выдержав паузу, ответил контрразведчик. – Лишние сведения могут лишь навредить. Информация должна поступать к человеку вовремя, и тогда он постоянно будет на пике боеготовности.

– Эти басни оставьте для политтехнологов, – выцедил Сухов, стараясь взять себя в руки. – И где Большой Доктор сейчас?

– На вилле Полномочного представителя Старой Земли при ООН господина Джонаса Нгомбо.

– Вам удалось его уговорить?

– Мы пытались решить дело добром. Но полпред сорвался с катушек и впал в истерику. К сожалению, мои люди проявили нерасторопность. Нгомба выбросился из окна. В результате на Новую Землю пришлось направить его двойника.

– Неужто вы готовы запустить Доктора?

– Нет, конечно. Но юниты этого не знают.

– Тогда зачем было приводить его в боевое состояние? Мало ли что…

– Чуткие детекторы определят, что Доктор – на предохранителе. Виллу взяли бы штурмом – и нашей сказке конец.

– А пока что вы…

– Пока мы гарантируем жизнь населению Новой Земли и Генассамблее ООН в обмен на отказ от военных действий.

– Почему бы сразу не потребовать признания Российской империи?

– Шантажом такие вопросы не решаются. Стоит юнитам обезвредить Доктора, как принятое под силовым давлением решение будет дезавуировано.

– Вам не приходила в голову мысль одним ударом обезглавить юнитов?

– Разумеется, приходила. Но ведь рано или поздно нам придется договариваться с руководством ООН. Если мы устроим бойню, нас проклянет либеральная общественность и все официальные конфессии. И юниты никогда не сядут с нами за стол переговоров.

– Только поэтому?

– И еще из любви к прислуге, которая испарится вместе с зажравшимися сановниками. – Порфирий Петрович усмехнулся. – К тому же боевые адмиралы сейчас на флотах, а не на Новой Земле. Управление ВКС не пострадает от маленького апокалипсиса. Власть перейдет в руки военных – и пушки станут стрелять еще громче…

Сухов и его команда расположились в дирекции гражданского космопорта. Петр сидел в просторном директорском кабинете и пытался побыстрее закончить отбор специалистов в экипажи «Мадейры» и «Картахены».

Тем временем с Малайи на орбиту стартовали один челнок за другим, отвозя уже набранных людей. А за дверями кабинета стояла изрядная очередь. Желающих было много, да только военморы из большинства претендентов никакие. В пехоту бы их, а еще лучше – в комендантские роты…

В соседних кабинетах тем же самым делом занимались подчиненные кавторанга: Василий Гурко, Виктор Сидоров, Герберт Левкоев, Варлам Пупырский и Николай Хвостенко. Проще всех было лейтенанту Пупырскому – толковых электронщиков на гражданке пруд пруди. Старлей Левкоев тоже быстро справился с задачей. Среди штатских астронавтов имелись неплохие механики. А вот лейтенанту Гурко и капитан–лейтенанту Хвостенко не позавидуешь: чтобы получить хороших ракетчиков и артиллеристов, курсантов надо обучать годами, а старики умеют палить только из мортир и пищалей.

Старлей Сидоров, узнав о новом назначении, и вовсе схватился за голову: в его ведении оказались все истребители и бомбардировщики на астроматке «Мадейра». И необходимо где–то сыскать для них боеспособные экипажи. Пришлось кинуть клич среди владельцев личных яхт и катеров. Хорошо хоть на Малайе нашлись несколько пилотов–отставников, сохранивших малую толику здоровья.

Как следует попрощаться с Марусей опять не хватило времени. Петр знал, что кругом виноват, но до отлета на Землю остались считаные часы и некогда было ехать в госпиталь или к себе домой. И потому он вызвал девушку в космопорт.

Марусю Кораблеву привез на флаере кондуктор Спиваков. Он проводил ее до дверей кабинета и сам же вытолкал оттуда военморов. «Технический перерыв!»

Чудесные темно–каштановые волосы любимой были коротко обрезаны, красные глаза без следа макияжа, бледные щеки с пятнами лихорадочного румянца. Сухов увидел Марусю и ему аж грудь сдавило – не вздохнуть.

– Здравствуй, деточка, – проговорил с трудом.

– Здравствуй, милый. Я уж думала, не увидимся.

– Что за глупости?

Петр обнял любимую. Она была словно неживая: глаза тусклые – ни искорки, ни живинки, руки опущены безвольно, вялые, холодные губы не отвечали на поцелуй.

– Что с тобой? – встревожился Сухов, не выпуская Марусю из объятий.

– У меня было видение… – шепнула она.

– Ну и?

– Ты стоял у ярко–красной стены. – У нее дрожал голос. – Тебя держали под руки твои друзья. А потом вас всех расстреляли.

И тут она как вцепится в Петра – словно прощалась навсегда. Вот прямо сейчас конвоиры оторвут ее от любимого и поведут его убивать. От неожиданности кавторанг онемел, затем принялся успокаивать Марусю, целуя ее от макушки до кончиков пальцев.

– Все будет хорошо, глупышка. Если привиделось, уже не случится. Помнишь мудрость вековую? Предупрежден – значит, вооружен…

Худо–бедно экипажи были набраны. Люди постепенно притрутся друг к дружке – в боевых походах это происходит гораздо быстрее, чем в мирное время. Хуже со слабаками и неумехами – их придется терпеть. Пока что… Искать им замену в ходе боев будет некогда.

Астроматке «Мадейра» в сопровождении крейсера «Картахена» пришла пора улетать к Старой Земле. Переименовывать их Сухов был не властен – этим займется верхушка нового российского флота.

Командовать Первой русской эскадрой оставили капитан–лейтенанта Бульбиева. Своим флагманом он сделал «Котлин», хотя большей огневой мощью обладал эсминец «Необоримый» – бывший «Илойло». Также в состав Первой эскадры вошли корветы «Сиваш» и «Диксон», малый десантник «Анадырь» и два тральщика из Шестого флота. Бульбиев с нетерпением ждал подхода трех русских кораблей из Восьмого флота. Итого будет десять вымпелов.

Прощаясь, Сухов наказал Бульбиеву:

– За Марусю отвечаешь головой.

– Взял бы ты ее с собой – на Старую Землю, – крепко пожимая ему руку, посоветовал капитан–лейтенант.

– Безопаснее для нее здесь. На Земле слишком много ядовитых змей и пауков. А меня рядом не будет…

– Ну, тебе виднее.

Они обнялись. Друзья представить не могли, до чего же скоро и при каких печальных обстоятельствах им предстоит встретиться вновь.

Сухов связался с Ригертом, доложил о готовности. И вот «Мадейра» и «Картахена» поскакали через гипер. Кавторанг не давал экипажам передышки. Испытав этот прием на «Котлине» во время экспедиции в хаарский тыл, Сухов был уверен: военморы выдержат как минимум сутки. Новичкам, конечно, будет несладко, но перетерпят. Зато уже завтра к вечеру они выйдут к Старой Земле.

Глава вторая Козыри в рукавах

Если пушки на время замолчали, то информационная война шла враскрут. По всем каналам трансвидения и на новостных порталах Сети вещало объятое праведным гневом юнитское руководство:

– Только предатели Рода Человеческого могли поднять мятеж в столь трудный час! Это подлый удар в спину нашей расе перед лицом инопланетной агрессии! Гнусные изменники…

Военно–Революционный комитет садил в ответ из всех калибров:

– Антинародный юнитский режим окончательно разложился. Коррупция превзошла все мыслимые пределы. На руководящих постах – чьи–то родственники, друзья, а вовсе не лучшие из лучших управленцы. Командные должности на Флоте продают и покупают. Обороноспособность ООН стремительно падает. Чтобы победить в войне с инопланетным агрессором, необходимо очистить от гнили военный механизм. Только союз независимых национальных государств может противостоять смертельной угрозе…

Матросы, старшины и офицеры юнитского флота вряд ли вслушивались в эти вопли с экранов и из уличных репродукторов. Они твердо знали одно: до сих пор военморы готовились к битве с чудовищами, были готовы умереть, но не отступить, защищая человечество. А теперь им придется воевать против своих – тех, с кем учился в одном училище, вместе ходил в самоволку, с кем ел из одного котла, сидел на одной губе, жил в соседнем доме военного городка, участвовал в боевых походах…

– Озверевшие русские экстремисты грабят достояние ООН. Они расхищают богатства, что накоплены объединенным человечеством за пять веков неустанного созидания. Эти мерзавцы…

– Трусливая юнитская верхушка, сознавая собственную ничтожность и не веря в победу над врагом, спешно готовят сепаратный мир с хаарцами. Эти временщики готовы пожертвовать половиной территорий ООН и богатейшими планетами, лишь бы сохранить свою ублюдочную власть…

Поливать друг друга грязью можно без конца. Однако словесам политиков, чтобы они вошли и в разум, и в душу солдата, нужны реальные подтверждения. Репортажи из сожженных напалмом городов, из разгромленных госпиталей с изувеченными телами раненых и с изнасилованными юными медсестрами, из детских больниц, куда свозят изувеченных бомбардировками детишек… Показывать пока было нечего.

Первое время после начала мятежа юниты оказались растеряны, ведь их застали врасплох. Поначалу они ожидали национальных восстаний в разных концах Млечного Пути и боялись уводить корабли из проблемных секторов Галактики. Но потом, когда Адмиралтейство убедилось, что русские действуют на свой страх и риск, адмиралы успокоились и занялись стратегическим планированием.

Главные силы Военно–Космических сил ООН в составе четырех флотов (двенадцать эскадр полного состава и больше сотни вспомогательных судов) ушли в боевой поход и не могли атаковать русских. Великий Хаар логично представлялся Адмиралтейству куда более грозным противником, чем мятежники.

Лишь восемь эскадр были оставлены прикрывать юнитские тылы. Именно они грозили кораблям и планетам мятежников. Однако юнитские корабли были раскиданы по Млечному Пути, и на решающих направлениях их превосходство в огневой мощи над русскими было двойным или того меньше. Такого противника новорожденный русский флот не боялся – и не прекращал активных действий.

Тридцать пять русских кораблей занялись пиратством на галактических маршрутах. Они захватывали контейнеровозы и танкеры со стратегическими грузами. Они высаживали десанты на горнорудные планеты, захватывали космодромы и склады и на огромных баржах вывозили обогащенное сырье. Они тысячами брали пленных, чтобы менять на своих соплеменников.

Адмиралтейство тем временем разрабатывало операцию «Каскад». Мятежные корабли планировалось уничтожать по частям – последовательно, чтобы не снимать с хаарского фронта ни одной эскадры. Юнитские адмиралы надеялись решить русский вопрос силами одного флота, малой кровью и без лишней спешки. Резервные эскадры ВКС ООН должны блокировать мятежников. Тем временем, строго по очереди, у захваченных русскими планет будут сосредоточены ударные кулаки, которые и нанесут по мятежникам убийственные удары.

Первый удар был нацелен, разумеется, по Старой Земле. Начать операцию «Каскад» не давало одно – Большой Доктор на столичной планете ООН.

Наконец Большой Доктор на Новой Земле был уничтожен. Юниты решили рискнуть. Вилла Полномочного представителя Старой Земли при ООН Джонаса Нгомбо была поражена умной ракетой. Ракета класса «воздух – земля» несла контейнер с вырожденным пространством. На краю элитного поселка осталась воронка диаметром полтора километра, испарились десятки вилл, но ведь цель оправдывает средства…

Больше развертыванию широкомасштабных боевых действий ничто не мешало. Адмиралтейство отдало приказ Восьмому флоту.

Выстроенные тральным ордером юнитские корабли должны были сойтись на лунной орбите. Как бы много мин ни разбросали русские на подступах к Старой Земле, рано или поздно они закончатся.

Сначала десятки юнитских тральщиков расчистили гиперпространство, а теперь принялись за пространство евклидово. Тральщикам помогали ударные корабли Восьмого флота. Время от времени линкоры «Дурбан» и «Портленд» били главным калибром в самую гущу минных заграждений, и от взрывов ракет разом детонировали десятки мощных мин. В вакууме они рвались беззвучно и потому совсем не страшно – последовательные вспышки в ночном небе казались даже не фейерверком, а миганием праздничных гирлянд. «Лампочки» вспыхивали все ближе к Земле.

Юниты двигались не спеша и до последней минуты вовсе не имели потерь. Не теряли кораблей и русские, которые пока не пытались атаковать юнитский флот. Но такое положение было не в нашу пользу, ведь соотношение сил оставалось прежнее: пять к одному.

Будь на месте русских какая–нибудь цивилизованная нация, командующий мятежной эскадрой, просчитав варианты, непременно поднял бы белый флаг. Но чертовы русские, как видно, не владели элементарной логикой и не обладали здравым смыслом. Они против всех правил явно собирались сражаться и доблестно погибнуть в бою.

Когда тральщикам оставалось пробить проходы в последней минной сфере перед Старой Землей, командующий Восьмым флотом адмирал Санджай Рау обратился к командованию русских с предложением сложить оружие и получить статус военнопленных согласно Женевской конвенции. Жизнь и гуманное обращение гарантированы всем сдавшимся – даже главарям мятежников. В противном случае захваченные с оружием в руках члены мятежных экипажей будут объявлены вооруженными террористами и уничтожены на месте по законам военного времени.

Прежде чем дать официальный ответ, кавторангу Петру Сухову следовало посоветоваться с командирами кораблей. И он попросил у Рау отсрочки. Тот не возражал. Четыре его эскадры продолжали двигаться вперед, неторопливо сжимая кольцо.

Вторая русская эскадра дрейфовала среди минных полей, не делая попыток вырваться из окружения. В ее состав входили девятнадцать вымпелов во главе с флагманским крейсером «Могилёв» и астроматкой «Кандалакша», еще совсем недавно носившей имя «Мадейра».

Сухову категорически не нравилось новое «могильное» имя «Картахены», ведь моряки знают: название корабля во многом определяет его судьбу. Но корабль поименовали в честь родного города контр–адмирала Выготского, который возглавил русский флот, и тут ничего не попишешь.

Помимо боевых кораблей, у Сухова имелось небольшое, но очень ценное «суденышко» – корабль–помехоустановщик. Формой своей он напоминал леща, которого пробила насквозь берцовая кость овчарки. Помехоустановщик имел камуфляжную раскраску, как будто в космосе есть свои зеленые поля и леса, и неофициально назывался «тахионной глушилкой» или «тушилкой».

Команда Ригерта приложила немало сил, чтобы его раздобыть. Это был самый мощный помехоустановщик в Первом секторе Млечного Пути, и он намертво заглушил всю тахионную связь в радиусе ста тысяч километров. Юнитов это не слишком встревожило – у Старой Земли корабли прекрасно могли переговариваться с помощью радиоволн.

Были в составе русской эскадры и четыре десантные баржи с морской пехотой и спецназом контрразведки флота. Именно эти пять судов должны были сыграть главную роль в предстоящем сражении.

Наконец командиры кораблей дали свой ответ Петру Сухову, и он передал его командующему Восьмым флотом:

– Погибнем, но не сдадимся.

И все же адмирал Рау не верил, что мятежники поголовно решили покончить жизнь самоубийством. Он надеялся, что с уничтожением флагмана русский форс испарится и к нему выстроится очередь из желающих сдаться в плен военморов. Глядишь: кортики будет некуда складывать.

Поэтому командующий Восьмым флотом не стал выстраивать свои силы во фронтальную плоскость согласно Боевому уставу и окружил кучку мятежников. Восьмому флоту предстояло не регулярное сражение – бойня.

Юнитские корабли выстроились четырьмя эскадренными плоскостями, которые плавно изгибались и постепенно расползались, сливаясь в сферу. Она была велика и просторна – эта сфера. Вырваться за ее пределы невозможно.

Сухов наблюдал за построением и печально улыбался. А потом вдруг оказалось, что корабли Восьмого флота один за другим стопорят ход и замирают. Впрочем, некоторые продолжали двигаться – вразнобой, рывками, затем начали сталкиваться… Отделались они, правда, царапинами, вмятинами, мелкими пробоинами и поломкой антенн – без серьезных повреждений. Так или иначе, но строй юнитов был сломан.

Русские же корабли, напротив, прекратили выжидать. Один за другим они срывались с места. Разделились на группы и стали атаковать. Так гиены кидаются на упавших без сил львов. Боевые корабли Восьмого флота не отвечали на огонь. Их ракетные батареи, лазерные излучатели и автоматические пушки мертвенно молчали.

От Старой Земли на помощь Второй русской эскадре двинулся целый караван судов: впереди неслись десятки устаревших ракетных катеров, а позади мощные буксиры волокли две дюжины орбитальных батарей – главную огневую силу береговой обороны.

Четыре десантные баржи под прикрытием крейсера, фрегатов и корветов без потерь приблизились к парализованным юнитским кораблям и доставили абордажные партии. Десантные катера и боты подошли к кораблям вражеского авангарда. Морпехи взломали стыковочные узлы и грузовые люки. Начался штурм.

Два могучих линкора и два новеньких крейсера были взяты на абордаж почти как в грандиозных блокбастерах, что снимают на планете Голливуд: быстро, шумно и красиво. Юниты сопротивлялись вяло, словно по неприятной обязанности. Чувствовали свою обреченность и, за редким исключением, не желали погибать зазря. Экипажи быстро сдавались в плен, ведь русские были напористы, веселы и демонстративно вежливы.

Во вторую четверку юнитских кораблей, на которые десантировались русские, входили три крейсера и астроматка. За прошедшие с начала атаки минуты их экипажи спешно заново учились управлять своими вооружениями. И треть десантных судов были расстреляны на подходе. Русские корабли открыли шквальный огонь, пытаясь подавить юнитские огневые рубки и батареи. Начались комендорские дуэли с неизбежными потерями с обеих сторон.

Попав под перекрестный огонь, десантники были вынуждены отойти. Все равно захват изрешеченных юнитских кораблей потерял всякий смысл.

Но один корабль был нужен Сухову во что бы то ни стало. Астроматка «Джакарта» несла целое астрокрыло – семьдесят два быстроходных истребителя и орбитальных бомбардировщика. Слишком ценный приз, чтобы не рискнуть людьми.

Без потерь не обошлось. Десять юнитских истребителей смогли подняться с верхней палубы. Семь машин русские сбили еще на взлете. Три уцелевшие, прежде чем попасть под антипротонный залп «Могилёва», обстреляли десантную баржу и подбили два катера с морпехами. Баржа получила четыре ракетных попадания и потеряла ход.

А потом абордажной партии пришлось штурмовать «Джакарту». Оборону астроматки возглавил командир Белой эскадры контр–адмирал Гжегож Пшибетальский. На палубах корабля завязалось ожесточенное сражение. Оборвалось оно лишь со смертью храброго ляха. Потери русских десантников и военморов при захвате «Джакарты» составили более сотни человек убитыми и около пятидесяти ранеными и контужеными.

Амбициозные планы Ригерта захватить дюжину юнитских кораблей развеялись во сполохах разрывов. В плен удалось взять лишь пять вымпелов. Впрочем, командир Второй русской эскадры был уверен, что и это несказанный успех.

Время абордажей истекло. Петр Сухов отдал Второй эскадре жестокий, но неизбежный приказ: остальные корабли Восьмого флота расстрелять к чертовой матери. Захватить их нет никакой возможности. Ведь очень скоро преимущество мятежников окончательно исчезнет. Через полчаса после начала операции корабельные мозги станут один за другим выходить из спячки, и тогда русским кердык.

– Я – командир Второй русской эскадры капитан второго ранга Петр Сухов, – заговорил он по рации на английском языке. – Я обращаюсь ко всему личному составу Восьмого флота. Предлагаю немедленно покинуть свои корабли на спасательных средствах. Все корабли, вторгшиеся в космическое пространство Старой Земли, будут уничтожены.

Он перевел дыхание и пояснил для шибко непонятливых:

– Это первое и последнее предупреждение. Огонь открываем через двести секунд. Время пошло…

Доставленные от Старой Земли орбитальные батареи рассредоточились, выстраиваясь сферой, чтобы покрыть неровный строй кораблей Восьмого флота. Прорехи в сфере будут заделаны ракетными катерами береговой бороны. Вторая эскадра тоже не осталась в стороне – сейчас каждая огневая башня и торпедный аппарат придутся кстати.

Юниты не спешили покидать свои корабли. Надеялись на чудо? Или их командиры рассчитывали, что мятежники не посмеют расстрелять корабли вместе с экипажами? Они не знали, как долго продлится сон электронных мозгов, но были уверены, что рано или поздно механики и канониры овладеют ручным управлением, и Восьмой флот пойдет на прорыв.

– Огонь! – разнесся по радиоэфиру приказ Сухова.

Русские канониры с ожесточением лупили из всех стволов. Прицельно били по реакторным отсекам, огневым рубкам и ракетным батареям. И далеко не все юниты сумели спастись на шлюпках и в аварийных модулях.

Эта бойня изменила всех и каждого. Иллюзий больше не было. Равно как и пути назад. Многим военморам потом казалось, что их руки по локоть в крови.

А начиналась операция так…

– К Земле на всех парах мчит Восьмой флот, – по телефону сообщил Сухову Ригерт. – Я жду вас в Штабе. Прилетайте немедленно. – Он имел в виду штаб Военно–Революционного комитета.

Петр Сухов, хоть и занимал высокий пост на флоте Новой России, до сих пор и знать не знал, кто именно входит в состав ВРК. При подготовке восстания был установлен режим строжайшей конспирации. После захвата Старой Земли он был сохранен и теперь назывался военной тайной. Разумеется, секретность обеспечивалась не просто так, а дабы предотвратить террористические атаки на руководство Российской империи.

Кавторанг подозревал, что никакого Комитета на самом деле нет, а рулят всем именно полковник Ригерт и его подчиненные из контрразведки флота.

Штаб Военно–Революционного комитета располагался в бывшем здании Главного штаба Первого сектора ВКС ООН. Сухов впервые посетил его в начале своего парижского отпуска по ранению. Теперь это историческое здание–трансформер накрывал силовой зонтик, пожиравший энергию целой атомной станции, обороняли четыре зенитных комплекса «Пэтриот» и батальон спецназа в хамелеонской форме.

Документы у командующего Второй русской эскадрой проверяли быстро, небрежно. Офицеры на блокпостах почему–то были уверены, что перед ними настоящий кавторанг Сухов, а не его двойник, выращенный в чане, или специально изготовленный киборг.

Порфирий Петрович встретил Петра Ивановича в холле у парадного входа. Поздоровался с искренней теплотой и пригласил пройти в Спецхран. Так в контрразведке назывался бывший бункер противоатомной защиты, который в далеком двадцатом веке был построен глубоко под фундаментом здания.

Просторный лифт с молчаливым охранником в кабине опустил их в земные недра. Спецхран не удивил военмора – бункер как бункер: армированный железобетон, стальные переборки, многослойные бронированные двери с центрально–винтовыми задрайками, многократно дублированные системы аварийного освещения и вентиляции, десятки установленных под потолком видеокамер и кибер–стрелков.

Пройдя два длинных коридора, Ригерт и Сухов попали во второй лифт, гораздо меньшего размера. Спуск был совсем недолгий. Они вышли из лифта. На площадке с тремя бронированными дверями сидел насупленный охранник в черном спецкостюме. Петр слышал об этой новинке: в костюм могут быть встроены интересные штуковины вроде бесшумного пулемета и плаща–невидимки. Под потолком было подвешено шестиствольное орудие.

«Зачем столько стволов? – подумал Петр. – Или каждый стреляет разным?»

И тут военмор разглядел, что у охранника на коленях лежит десинтор. «Опасная игрушка, – подумал Петр. – Не ровён час…» Десинтор одним выстрелом может разнести целый квартал. На месте Ригерта кавторанг не стал бы рисковать штабным зданием и отобрал у охраны оружие, стреляющее антиматерией.

– Вам куда? – спросил охранник. Значит, имел право спрашивать.

– В актовый зал.

– Будете смотреть или выносить?

– Выносить.

– Понял, – безразличным тоном произнес охранник, продолжая сидеть.

Рядом на тумбочке стоял старинный пластмассовый телефонный аппарат. Охранник без спешки снял трубку и сказал в микрофон:

– Готовьте контейнер.

Средняя дверь ушла в стену. Ригерт и Сухов зашагали по коридору. Вскоре они уперлись в дверь с новейшей системой распознавания и ликвидации нарушителей. По ее сторонам стояли два охранника в спецкостюмах и тоже с десинторами. Эти ничего не стали спрашивать. Они были неподвижны и как будто спали с открытыми глазами.

Помещение ничем не напоминало актовый зал: ни трибуны, ни стульев, ни длинного начальственного стола. Посредине стояли металлические столы – четыре ряда по три. Как в морге. На каждом из них лежало нечто, закрытое невесомыми покрывалами из наноткани.

Массивная дверь за спиной закрылась. Загремели стальные задрайки. Полковник Ригерт прошел к дальнему от входа столу, отогнул покрывало, взял и затем протянул Сухову странной формы черную с серебристыми накладками штуковину. Гибрид морской раковины и металлического термоса. Длиной сантиметров сорок пять и в диаметре – тридцать с небольшим.

– Осторожней. Тяжелая, – предупредил контрразведчик.

Петр взял штуковину двумя руками – и, несмотря на предупреждение, едва не уронил. Весила она килограммов десять, а то и двенадцать.

– Что это?

– Один из ваших трофеев, Петр Иванович. С того самого хаарского рейдера. Оч–чень полезная штука. Можете собой гордиться, – с улыбкой произнес Порфирий Петрович.

– Но как вам удалось?..

– Сокрыть от юнитов? – договорил за военмора Ригерт. – С трудом. Едва успели все провернуть… С курьерским глиссером, что вез захваченные экипажем «Джанкоя» артефакты на Новую Землю, случилась авария. Драгоценные артефакты погибли вместе с корабликом и его экипажем. Возможно, это была хаарская диверсия. Весьма умелая – все следы замели, мерзавцы… – Ригерт продолжал улыбаться.

– И много их было, этих артефактов?

– Не будем отвлекаться, Петр Иванович. Времени в обрез, – резко сменил тон полковник. – Мы не знаем механизм действия, но при включении эта хреновина надежно стопорит все позитронные мозги в радиусе двух тысяч километров. Этакая кибернетическая бомба. Наше секретное оружие.

– Полный эффект можно достичь лишь однажды, – раздумчиво произнес кавторанг. – Надо использовать их в самом крайнем…

– Во–первых, это и есть крайний случай. И во–вторых. Если некому будет сообщить о проблеме, то эту хрень можно включать снова и снова, – страшновато блеснув глазами, возразил контрразведчик. – Связь надо подавлять. Всякую. И ни один свидетель применения артефакта не должен попасть к юнитам. Вот главная сложность. Сложность поменьше: вы сами должны уметь воевать в ручном режиме. И мой приказ такой: все системы на кораблях эскадры немедленно перевести на ручное управление. Даже чистку корабельных гальюнов. И опробовать в деле каждую пушку и каждый ботик.

– А как это включить?

– Надо потереть руками ее бока. Обеими сразу.

– Как лампу Аладдина?

– Что–то в этом роде.

На Старую Землю двинулись все четыре эскадры Восьмого флота – стратегический резерв юнитов. Казалось, победа над мятежниками неотвратима, как восход солнца. Но русские достали из рукава козырной туз, которого быть у них никак не могло. Хаарский артефакт сработал и блокировал Корабельные Мозги и прочие интеллектуальные системы на каждом корабле, который очутился в зоне его действия.

С чего русские получили решающее преимущество, смогли атаковать врага? Почему полный отказ позитронных мозгов не вывел из строя мятежные корабли? Ответ прост. Русские корабли уже давно снискали славу самых надежных на юнитском флоте. Там, где служили русские, умная электроника не была в особом почете. На новых русских кораблях ее было даже меньше, чем на старых. Приборы, разумеется, стояли на положенных местах, но их провода никуда не были подключены.

Эти странные люди уверены: настоящие военморы должны уметь делать все собственными руками и управлять кораблями собственной, а не заемной головой. К тому же в космосе всегда есть риск, что искусственные мозги могут внезапно отказать, например, при мощных всплесках магнитного поля и электронных атаках противника.

Все головные системы русских кораблей были продублированы ручным управлением, хотя такая подстраховка дорого стоила. На них компьютеры принципиально не были соединены в сеть – не существовал как таковой Корабельный Мозг, который может самостоятельно управлять кораблем. Русские командиры предпочитали иметь по отдельности ходовой компьютер, электронного наводчика, электронного штурмана и далее по списку. А экипажи умели летать и стрелять в ручном режиме. В отличие от юнитов – рациональных поборников технического прогресса.