Текст книги "Падшие ангелы Мультиверсума"

Автор книги: Леонид Алехин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 42 страниц)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Дарье было страшно. Чересчур большое испытание оказаться одной в таком месте. Здесь стены двигались и дышали огнем, а пол норовил раскрыться над бассейном с кислотой.

Ее спутник пропал. Когда она попыталась броситься за ним, то больно ударилась о твердый «янтарь». С этого момента ее испуг разрастался, как несущийся с горы снежный ком. Грозя погрести под собой остатки выдержки и спокойствия.

Даша опустилась на корточки, прижавшись спиной к металлической стене. От стены тянуло жесточайшим холодом. Но в отличие от других стен Лабиринта она оставалась на месте и не таила в себе смертельных подлянок.

Девушка дышала на сжатые кулачки, пытаясь согреться. Про себя Дарья решила, что досчитает до шестисот, ожидая Икари. Если за это время он не вернется, она попробует сама выйти отсюда. Влад будет гордиться ею, когда узнает, как смело она себя вела, пытаясь помочь ему.

Если узнает.

На цифре «четыреста пятьдесят» Дарья услышала недалекий взрыв. Направление, в котором он раздался, и расстояние до источника было невозможно определить. Но он заставил девушку еще плотнее сжаться в комок и считать быстрее.

Она не сомневалась, что этот звук был связан с чьей-то смертью.

Предчувствия ее не обманывали.

Проверка здания подразумевала и спуск на «закрытые» этажи. Агентам СФК было в общих чертах известно о Лабиринте и той угрозе, которую он представляет. Но ограничиться древней максимой – «предупрежден – значит, вооружен» – наплевать на все, что вдалбливалось им в голову на подготовительных курсах Федерального Контроля.

Предупрежден и вооружен до зубов – вот это означает вооружен. На группу из шести человек приходилось три «рельсы» с подствольными ракетницами, два пулеметных комплекса «Буран-спец», модификация для стрельбы в малых помещениях. И целый арсенал менее достойного упоминания оружия. Все шестеро были одеты в полевые файтинг-сьюты с дополнительным бронированием.

Это были великолепно подготовленные профессионалы новой школы. Участники множества боевых операций, зарекомендовавшие себя наилучшим образом. Элита федерального спецназа.

Им всем предстояло погибнуть в течение ближайших двух минут.

Следующую порцию скверных новостей Аркадий Волох получил минут через пятнадцать после начала артобстрела.

По его личному каналу прошла информация о нападении на головное здание ТПК «Неотех». Сообщаемые подробности были до такой степени фантастичны, что он принял их за хакерский розыгрыш.

Упоминание тамплиера и объекта «малах» поставило все на свои места. Если у крушения всех планов может быть какое-то место.

Волох даже вскочил и прошелся туда-сюда по кабине. Такое поведение было очень для него нехарактерно. К нему не сразу решились обратиться с очередным докладом.

– Полковник, – это был все тот же агент, специализирующийся на плохих известиях. – Непредвиденные обстоятельства. Позиции, где были размещены наши артиллерийские комплексы, оказались захвачены «волной». Потери среди личного состава около восьмидесяти процентов, Большинство «Дискоболов» оказалось невозможно эвакуировать.

– Волки? – спросил Пардус.

– Волки, – подтвердил агент. – И еще птицы, крысы и огромные стаи ядовитых бабочек. На них не действовали дезинсектициды.

Пардус молча кивнул и вернулся на свое место. Он перебирал возможные альтернативы. Они теряли «Неотех», а вместе с ним Янтарную Комнату. Они теряли Город. Теряли все.

Что оставалось? Бегство? Пардуса не устраивал такой вариант, но он был к нему готов. Существовали убежища, анонимные счета в банках Большого Цюриха, заготовленные пути отступления. Уйти, отсидеться, вернуться в разоренный и обезлюдевший Город, чтобы снова наложить руку на «информационную бомбу».

Ведь о ней знает он сам, Лейтенант, воюющий сейчас где-то в коридорах «Неотеха», и эти трое. Больше никто. Все остальные мертвы. Он, Аркадий Волох, позаботился об этом за прошедшие годы.

Секретного подразделения «Гроза» больше не существует. Как и Проекта, как и всего, что было связано с ними. Осталась Янтарная Комната и эти люди, нечаянно оказавшиеся свидетелями чуда.

А участь свидетелей нередко бывает печальна.

– У меня уже есть десять таких браслетов, – сказал он Сергею, указывая на его левую руку. – Собрал на память. Хорошо, что ты с женой сохранил ваши. Я их позаимствую у вас, если ты не возражаешь. – На лице Волоха появилась широкая и совершенно безумная улыбка. – После того, как я вас сейчас убью.

Он и правда собирался это сделать. Прямо в кабине вертолета.

В психике Волоха уже произошли необратимые пагубные изменения. Их вызвало долгое взаимодействие с изуродованной «скорлупой». Тончайший метаболизм биокостюма был разрушен ядовитым «киселем», газом БКГ-6. Теперь результаты этого сказывались на самом носителе.

Аркадий Волох был отравлен, не подозревая об этом. Броня выработала у него привыкание, подобно сильнейшему наркотику. Но если бы он нашел силы расстаться с ней, то увидел бы на своей коже язвы, как на псевдоплоти бронекостюма.

Таким же разрушениям подвергалась кора его головного мозга. Это превращало Волоха из хладнокровного расчетливого убийцы в одержимого смертью психопата. Уже сейчас он испытывал проблемы с речью, но это его не очень смущало. Убивать полковник мог и молча.

В момент удара последний вагон А-поезда, в котором укрылись четверо его пассажиров, наполнился бьющей из всех щелей пеной. Мера безопасности на случай столкновения или падения в результате отказа генераторов. Пена моментально затвердела, и, хотя она не задерживала кислород, удары о стену с переломами конечностей были ею предотвращены.

Без синяков, конечно, не обошлось, но они выпали большей частью на долю стажера. Он все пялился в окно, рискуя нарваться на шальную пулю. Хорошо еще, что не вылетел наружу, когда поезд вломился в здание, – Глеб вовремя схватил его за рукав куртки.

Техник, вцепившийся согласно предписаниям в специальные поручни, так и остался сидеть, залитый пеной. Его расширенные зрачки двигались из стороны в сторону.

– Так, – сказал Глеб, выламываясь из пористого плена. – Потеха начинается.

И в подтверждение по нему открыли огонь из пулемета.

«Это глупо. Выжить, когда на тебя рушится многотонный экспресс и с ним треть здания. И погибнуть при исполнении идиотского приказа».

Глеб наступил на «сверчка», выпавшего из рук покойного агента. Пулемет хрустнул.

Больше желающих повоевать не наблюдалось. Вокруг была мешанина из рухнувших бетонных переборок, осколков стекла и разломанной на куски офисной мебели.

Сканеры брони молчали, реагируя только на перемещения Тэньши. Чтобы не отвлекаться на «падшего» лишний раз, Глеб занес его в память «доспеха» как союзника. Пока он проявлял себя именно так.

– Мы должны пробираться наверх, – сказал Тэньши с непоколебимой уверенностью. Первые его слова за очень долгое время. – Там мы встретим тех, кого ждем.

– Наверх так наверх, – согласился Глеб,

Трое следующих агентов, встретившихся им двумя обвалившимися этажами выше, были экипированы серьезней. «Бараны», ракетная «сбруя», бронеакселераторы. Они обернулись на звук шагов Глеба. И Тэньши превратил их в соляные столпы. Отнюдь не в переносном смысле.

Искаженные лица под прозрачными забралами шлемов-сфер были покрыты выделившимися через кожу белыми кристалликами. Один из агентов рухнул под тяжестью своей гаусс-мортиры. И разбился. Крупные осколки, все с тем же белым налетом, далеко разлетелись по полу.

Глеб долго смотрел в спину ушедшего вперед «одержимого». Нагнулся, поднял окаменевший от соли указательный палец. И положил его в подсумок. На память.

Шестерка агентов, проверяющих этаж «–27», скоро наткнулась на неподвижного Минотавра. После того, что они увидели на постах наружной охраны, федералы были настроены действовать не раздумывая, Вскинув стволы «баранов», они дали залп.

Мозг кибера к этому моменту оправился от последствий виртуальной атаки. Боевая эффективность Минотавра составляла 92%. Рассчитав траекторию полета зарядов, он выполнил маневр уклонения. Позади него раздался взрыв и посыпались куски стен.

Коридор наполнился пылью и крошкой, в которой стал виден микроскопической толщины лазерный луч, исходящий из круглого тела кибера. Когда речь шла о его существовании, Минотавр не тратил времени на игры. А его автоматика действовала гораздо быстрее киборгизированных тел агентов.

Подкатившись к шести мертвецам, он удостоверился в полной остановке их жизненных процессов. И стремительно двинулся обратно. В глубь Лабиринта, где находились еще двое нарушителей.

«Шестьсот», – в третий раз повторила Даша. Пора было идти. Как ни трудно это было делать одной. Но похоже, что Икари пропал насовсем.

Она поднялась на ноги и сделала несколько танцевальных па, чтобы разогнать кровь по застуженным мышцам. И застыла в полуобороте, увидев серый шар, катящийся к ней по коридору.

Ее желудок сжался в маленький ледяной комок. Даша шагнула назад, прижимаясь лопатками к железной стене. Дальше пути не было.

«Янтарь», наполнявший дверной проем рядом с ней, заволновался, пошел волнами и вздулся большим прозрачным пузырем. Даша забилась в угол, затравленно глядя то на Дверь, то на Минотавра. Она не знала, с какой стороны исходит большая угроза.

Янтарный пузырь опал, поверхность Двери стала гладкой. Из нее высовывались две человеческих руки, облитые прозрачной желтой субстанцией.

Икари Сакамуро выходил из Двери, медленно, затрачивая огромные усилия на каждый шаг. По его телу струился «янтарь».

Вот клон, покрытый блестящей пленкой, отделился от Двери. На нем не было никакой одежды, и с лица пропала телеприставка, Глаза, окруженные синюшными вздутиями шрамов, были плотно закрыты. Казалось, он спал.

Даша видела, как втягиваются в Дверь нити, соединявшие ее с янтарной оболочкой Икари. Японец был свободен.

Он заговорил, его открывающийся рот был затянут янтарной плевой, но Дарья слышала каждое слово.

– Не бойся, – сказался ей. – Теперь все будет хорошо.

«Янтарная броня» не изменила восприятие Икари. Не сделала его слух тоньше, а зрение острее. Она не наделила его ложным ощущением неуязвимости и всемогущества. И даже не стала вливать в его тело нечеловеческие силу и ловкость.

Вместо этого сознание Икари наполнилось абсолютной ясностью. Пониманием всего, что он сделал и сделает когда-либо. Знанием глубинной сути вещей и истинных причин событий. Непроизнесенными ответами на все сокровенные вопросы.

Даже на такой: где находится самое уязвимое место пилотного кибера серии «Минотавр»?

Минотавр успел атаковать Икари. Лазером, сверхъедкой кислотой и, когда он уже подошел вплотную, десятком плоскостных лезвий. Бесполезно.

Оказавшись на теле клона, «янтарь» не изменил своих удивительных свойств. Его поверхность рассеяла и поглотила даже лазерный луч. Если бы не строжайший программный запрет, Минотавр попробовал бы спастись бегством. Но ему пришлось продолжать схватку. Отрастив по всему шарообразному телу шипы, он покатился на Икари, рассчитывая сбить его с ног и проткнуть.

Облитая «янтарем» рука японца в безупречном выпаде погрузилась в корпус кибера. Пробив оболочку Минотавра, она повредила систему охлаждения кристаллических накопителей. Скачок температуры разрушил записанную на них информацию, а потом и сами кристаллы.

Весь процесс, превративший Минотавра в бесполезную кучу хлама, занял всего четыре секунды.

Перед тем как навсегда погрузиться в темноту, Минотавр вновь испытал удивление.

Чтобы оценить гигантские размеры штаб-квартиры «Неотеха», надо было иметь объект для сравнения. Например, А-поезд, торчащий из здания. Как зубочистка, вонзившаяся в грудь великана.

– Ого! – оценил первый пилот грузового вертолета, доставлявшего на место Пардуса и его пленников. – Вот это…

Договорить он не успел. Реактивная пуля калибра 72 пробила насквозь переборку за его спиной, подголовник кресла и голову в ЦИКЛОПе, после чего с грохотом разнесла фонарь кабины, нарушив ее герметичность.

Завыла сирена. Блок аварийной подстраховки автоматически переключил управление на второго пилота. Но тому не повезло за компанию с первым. Зазубренный осколок плексигласа от фонаря перерезал ему сонную артерию. Теперь он умирал, пытаясь рукой остановить поток крови, хлещущий из шеи.

Запаниковавшая машина взяла пилотирование на себя, направляя вертолет к крыше здания. Тела мертвецов в кабине стремительно покрывались изморозью. На этой высоте было очень холодно, а погодный купол вокруг пирамиды исчез. Центр управления микроклиматом был разрушен ударом А-поезда.

Это случилось три минуты назад.

– Я вас сейчас убью, – задумчиво повторил Волох и встал. Вокруг него колыхался ореол потревоженных щупальцев.

В этот момент агент опять имел неосторожность сунуться к нему с докладом. Сказать он ничего не успел. Живые канаты обвили его шею и торс и рывком подняли вверх.

– Как… же… ты… мне, надоел, – медленно сказал полковник.

Щупальца сжались. Агент захрипел, суча ногами. В его руке появился реактивный пистолет. Броня, согласуясь с заложенными в ее клетки рефлексами, среагировала на угрозу раньше хозяина. Рука с пистолетом оказалась обмотана щупальцем и отведена в сторону. С хрустом сустав агента вывернулся из плеча, и пистолет выстрелил.

Воющая пуля ударила в переборку между кабиной пилотов и пассажирским отсеком. Громыхнуло. Все лампы вспыхнули красным, дико завыла сирена. Шейные позвонки агента не выдержали нарастающего давления. Его голова ватно упала набок.

Но он еще жил положенное теку дополнительное время. И пистолет выстрелил еще раз. Одного из его коллег откинуло к стене, в которой тут же образовалась пробоина.

В живых остались трое пленников, последний агент и Аркадий Волох. Вертолет зарыскал носом. Те, кто не был приклеен к своим местам, покатились кубарем.

Пардус быстро справился с этой проблемой. Распластавшись по накренившемуся полу, как паук, он пополз к последнему выжившему подчиненному. В голове полковника все окончательно перемешалось. Или же он решил не оставлять свидетелей.

– Шеф! – Агент нашарил болтающиеся ремешки на месте кобуры с «осмоловым», – Полковник, не надо…

Струя кислоты оборвала его увещевания.

Вертолет немного выровнялся. Волох через плечо глянул на пленников и в ближний иллюминатор. Бросился к люку аварийного выхода.

Владимир и Сергей этого не видели. Они потеряли сознание от кислородного голодания и перепада давления.

Глеб стукнул кулаком по кнопке, опускающей кормовой пандус, и повернулся к Тэньши.

– Мне показалось, что до того, как вертолет сел, с него кто-то спрыгнул, – сказал он «одержимому». – Но сканеры молчали.

– Тебе не показалось, – возразил Тэньши, – Это был твой враг, Аркадий Волох. Он заметил нас раньше.

– Ты серьезно? – рыцарь задал глупый вопрос. Беглый ангел всегда был серьезен. – Но почему ты промолчал?!

– Зачем? Мы скоро встретимся, – сказал Тэньши, словно само собой разумеющееся.

В пассажирском отсеке вертолета Глеб замер. Он увидел Иру и Сергея.

– Что они… что они здесь делают? – спросил он у Тэньши. «Одержимый» не стал тратить время на викторину «вопрос – ответ». Открыв висящую на стене аптечку, он кинул Глебу упаковку стимуляторов.

– Приведи их в сознание, – сказал он. – Я буду снаружи. Трехметровая боевая машина по имени Глеб опустилась на колени рядом с женщиной из прошлого. Металлическая рука нежно убрала волосы с лица, которое он не видел пять лет.

У него не было даже ее фотографий. Ничего, кроме вырванных из беспамятства обрывков – встреч, разговоров, прощаний. И в каждом из них она была разной, другой, не похожей на прошлую себя. Так не могло быть, но было. У них.

– Давно не виделись, Ира, – тихо сказал он. – Слишком давно.

Она молчала. Как всегда. Медленно вздымалась грудь под свитером. Он тоже замолк. И виновато посмотрел на Сергея, из носа и ушей которого текла кровь. Ире стимуляторы не помогут, а ему, возможно, спасут жизнь. И второму, который, наверное, Владимир Белуга, – тоже.

Пришедший в себя олигарх долго кашлял и сплевывал красным. Кровь успела натечь в носоглотку.

Глеб смотрел на него и думал, что в нем много от настоящего отца – Георгия Светлова. Но Влад был жестче, это угадывалось в уже глубоко прорезавшихся морщинах на его лице. Выражение суровой властности въелось в кожу, подчеркнутое непреклонными линиями рта и подбородка.

– Кто ты такой? – Белуга прищурился в сторону Глеба – прямой оценивающий взгляд. – Тамплиер?

– Это друг, – сказал Сергей. – Глеб, посмотри, у этих мертвяков должен быть растворитель для клея. Все затекло так сидеть.

– Глеб? – Белуга опять закашлялся. – Слушай, ради бога, дай еще один «штырь». Башка как ватная, ничего не соображаю,

– Хватит, –сказал Глеб. Умертвого федерала, застреленного из реактивного пистолета, нашелся баллончик растворителя. – Может случиться разрыв сердца.

Снаружи раздался взрыв, другой. Заревел «буран». И все перекрыл высокий звук, от которого ныло в затылке. С грохотом повылетали уцелевшие иллюминаторы. У Сергея опять пошла носом кровь.

– Какого хрена там происходит? – скривившись, закричал Белуга. – Что за черти воют?

«Не черти, а все же ангел, – мысленно поправил его Глеб. – Есть тут один такой».

– Все в порядке! – крикнул он. – Сейчас это закончится. Когда Сережа, Владимир и Глеб с Ирой на руках (Сергей хотел, но не смог ее нести) вышли из вертолета, они увидели невредимого Тэньши. И обугленные, скукоженные трупы поодаль. Присмотревшись, Глеб увидел, что оружие федералов превратилось в бесформенные слитки металла.

– Я его знаю, – сказал Владимир. – Случайно видел один раз с Волохом. Кто он такой?

– Это долгая история, – ответил Глеб. – На нее у нас сейчас нет времени.

– Да? А что мы собираемся делать?

– Ну, – Глеб заколебался. Ему очень не хватало незримого присутствия Мертвеца. Он бы смог все объяснить. – Мы должны остановить Прорыв.

– Даже так? – не поверил Белуга. – Накормив Стаю пятью хлебами и жопой начальника моей службы безопасности? Как же мы это собираемся сделать, о сэр Ланселот?

– Вообще-то не мы. Ты, – Глеб подумал, что, если бы не Ира у него на руках, господин директор уже давно получил бы в болтливую тыкву. – Ты должен знать, как это сделать.

Белуга в молчаливом изумлении развел руками. Сергей внимательно смотрел на рыцаря. Он чувствовал друга, чувствовал, что тот не шутит.

И тут вмешался Тэньши.

– Ты должен войти в Янтарную Дверь, – сказал он Владимиру. – Вместе с ней.

Палец «одержимого» указал на Ирину.

– Откуда ты знаешь про Дверь? – удивился олигарх.

– Зачем? – хором спросили Глеб и Сергей. – Зачем ему брать с собой Иру? – закончил вопрос рыцарь.

– Она возглавляла группу медиумов, закладывавших Программу в Башни, – сказал «одержимый». – Именно через нее был пропущен импульс злобы и ненависти к человеку, который толкает зверей на Прорыв. Воспоминания об этом были у нее заблокированы. Но во время одного из сеансов связи Янтарная Комната сняла блок.

– После этого она впала в кому, – голос Сергея надломился.

– Да, – Тэньши обвел троих слушателей неподвижным взглядом. – Я почерпнул эти данные из памяти Николая Токарева, которую Оракул большей частью перенес в мой мозг. Он считал, что Ирина попыталась исправить то, что было сделано с ее помощью. Но у нее не хватило сил, и она едва не погибла.

– И теперь ты предлагаешь повторить эту попытку? – подчеркнуто спокойно спросил Глеб.

– Вместе у них может получиться. Вероятность высока.

– Пошел ты, – веско сказал Глеб. – Вместе со своей вероятностью. Сергей со мной согласится.

Отшельник отрывисто кивнул.

– Пусть вот он, – Глеб кивнул на Владимира. – Пусть он идет один.

– Эй, полегче, консерва, – олигарх выпятил подбородок. – Ты за меня не решай.

– Я? Ну, ты…

Тэньши остался равнодушен к накалу страстей. Он сказал:

– Янтарная Комната забрала ее у вас. Она же может ее вернуть.

Глеб замолчал и посмотрел в неподвижное лицо молодой женщины, лежащей у него на руках. Он вспоминал звук ее голоса и то, как она улыбается. А Сергей отвернулся, чтобы никто не увидел его покрасневших глаз.

– А ты? – спросил «одержимый» Владимира Белугу. – Разве ты не хочешь спасти свой Город?

– Зачем? – олигарх прикусил губу, сплюнул. – Кому он нужен, этот муравейник?

– Он нужен ей, – Тэньши указал рукой в сторону. – И вашему ребенку.

– Влад! – закричала Даша.

После прыжка с вертолета и спуска по гладкой стене небоскреба-пирамиды у Аркадия Волоха наступил краткий период ремиссии. Он обнаружил себя висящим вниз головой на большом стекле. С другой стороны хмырь в костюмчике пялился на него, болезненно щуря глаза. Несмотря на чудовищные повреждения поверхности, броня все еще сохраняла остаточную невидимость.

Пардус тряхнул головой, прогоняя остатки кровавой мути, мешавшей ему трезво планировать дальнейшие ходы. Отлепив одну руку от стекла, он изверг из указательного пальца тонкую струйку кислоты. Нарисовав ею аккуратный кружок рядом с запором окна, он выбил стекло и засунул руку внутрь. Хмырь с воплем обратился в бегство.

Волох, залезая в открытое окно, не обратил на него внимания. Ему больше не хотелось убивать всех, кто попадется под руку.

Эту честь он окажет вполне определенным людям.

И не совсем людям. Объект «малах», «одержимый» Тэньши, все-таки решил действовать против бывшего союзника. Тем хуже для него. У старика Пардуса найдется чем приветить гаденыша.

Ему не удалось связаться со своими сотрудниками. Внутренняя связь в здании была выведена из строя хакерским нападением Антона и доктора Мураками. А со специальным каналом Службы творилась ерунда. Каждый раз, включая его, Волох слышал далекий мужской хор, распевающий, кажется, на латыни. От непонятных слов, положенных на тревожную органную музыку, у более впечатлительного человека побежал бы мороз по коже.

Полковник не удивился, если бы узнал, что «дирижером» чудесного хора тоже является хорошо знакомый ему ангел.

К счастью, он нашел свой кабинет нетронутым. Здесь первым делом Пардус схватил трубку старинного телефона из красной пластмассы. Но все, что он услышал, – это как те же голоса выводят:

Juste Judex ultionis

donum fac remissionis

ante diem rationis. [30]30
  Приводится отрывок из «Реквиема», католической заупокойной мессы. «О, справедливый судья мщения, сотвори дар прощения перед лицом судного дня». Далее по тексту: «Я вздыхаю подобно преступнику, вина окрашивает мое лицо. Пощади молящего, боже» (лат.).


[Закрыть]

Телефон с грохотом разбился о стену.

Волох подступил к стенному сейфу, прижал к нему правую ладонь. Сейф обиженно пискнул и зажег красный огонек. ДНК-проба не совпадала с эталоном.

– Твою мать! – громко выругался Пардус. Он совсем забыл про броню.

Псевдоплоть на его правой кисти поползла, собираясь складками, как закатываемый рукав. Волоха охватило чувство подавляющего дискомфорта. Расставание даже с крохотной частью брони оказалось невыносимым.

Поборов неприятные ощущения, Волох протянул обнажившуюся ладонь к дверце сейфа. И замер. Кожа на ее тыльной стороне побагровела и покрылась крупной желтой сыпью. Кое-где она начала трескаться и сочиться пока еще прозрачным гноем. Волох почувствовал невыносимый зуд.

«Дерьмо», – прошептал он, рассматривая изуродованную руку. И такое наверняка творится по всему телу. Ха-арошенькое дельце!

Но времени сокрушаться, как и доискиваться до причин болезни, не было. Благо, пока он в биокостюме, его тело не испытывает никакого беспокойства.

Волох ощутил прилив возбуждения, не догадываясь, что симбиотические железы брони выплеснули ему в кровь убийственную дозу стимулирующих гормонов. Плевать! Он разделается с этими ублюдками и займется всем остальным. Да!

– Давай! – не в силах сдерживаться, закричал он, притискивая ладонь к пластине ДНК-замка. – Открывайся, сука!

Гудение зуммера. Подмигивающий красный глаз. Дверца остается закрытой. Изменения клеточной структуры зашли так далеко, что хромосомный анализ выдавал ошибку. Полковник СФК Аркадий Волох перестал быть собой, во всяком случае, в физическом смысле,

– Ах ты, дрянь! –в бешенстве крикнул он. – На! Получай! И на металле сейфа зашипела, испаряясь, боевая кислота. На восстановление полностью израсходованного боезапаса у биокостюма должны были уйти часы. Но был и результат – Пардус все-таки взломал злосчастный сейф. Большая часть его содержимого превратилась в бесформенную кашу. Но самое главное – то, ради чего он пришел сюда, – уцелело.

Десять браслетов из нержавеющей стали с выбитыми на внутренней стороне именами. И длинный крюк, похожий на птичий клюв. Металл, из которого он был сделан, выглядел потемневшим и оплавленным.

– Представляешь, – говорила Даша, не выпуская руку Владимира. – Пока мы поднимались на крышу, несколько этажей пришлось идти пешком. Икари сказал, что лифтовая шахта повреждена. И знаешь, что я видела?

– Что?

Даша сделала большие глаза.

– Огромную собаку, – сказала она. – Вот такую! – если верить ее поднятой ладошке, собачка была ростом с хорошо упитанного пони,

Или с матерого степного метаволка.

– Собака? – Владимир почесал заросший жесткой щетиной кадык. – Не помню, чтобы я заводил собаку. Я вообще ни живых собак, ни кошек не видел уже лет пятнадцать. После эпидемии бешенства в двадцать четвертом.

– Метавирусной евроазиатской пандемии, – уточнил Сергей, эколог в шкурах отшельника. – Была вызвана нестойкостью иммунных систем домашних животных к болезням новых мутантов. В пиковый период смертность составляла около девяноста шести процентов.

– Вот-вот. Ты ничего не напутала, милая?

– Это была собака, – Дарья по-детски надула губы. – Ты мне не веришь?

Владимир привлек ее к себе и нежно поцеловал. В подбородок и в кончик носа. Остальные деликатно отвернулись.

Только «одержимый» спокойно пялился на олигарха с подругой, пока что-то не отвлекло его бесцеремонное внимание. Тэньши закрутил головой, звучно потянул носом воздух. Остановился на месте. Его черные глаза пробежали по стенам, потолку, устремились в глубь коридора.

– В чем дело? – спросил Глеб, тоже останавливаясь.

Если верить его сканерам, кроме них, здесь не было ни души. Но у рыцаря уже была возможность убедиться, что Тэньши гораздо точнее любого сканера.

– Не спрашивай, – сказал «одержимый». – И не останавливайся. Остальные тоже. Вам надо уходить.

Икари, их залитый в «янтарь» проводник, с готовностью продолжил движение. После мгновенного колебания за ним последовали Владимир с Дашей. Сергей остался возле Глеба, по-прежнему несущего Иру.

– А ты? – спросил рыцарь.

– Я остаюсь, – Тэньши развернулся лицом в ту сторону, откуда они пришли. Встал посередине коридора. – Не надо меня ждать.

– Сергей, возьми Иру, – Глеб аккуратно передал жену Климову. – Когда устанешь, ее понесет японец. Иди догоняй их.

Сергей не стал задавать лишних вопросов. С Ирой на руках он поспешил за остальными к лифту. Глеб с Тэньши остались вдвоем.

– Ты чувствуешь его? – спросил Глеб. Он помнил, что «падший» не лжет.

– Уходи, – повторил Тэньши. – Ты должен быть с женщиной, которую любишь, когда ее сознание проникнет за Дверь. Ты должен ей помочь, иначе она не справится и в этот раз.

– А ты?

– Я останусь, – «одержимый» смотрел то на Глеба, то опять в пустой коридор, быстро-быстро, по-птичьи вращая головой. – Во мне нет любви к людям. А всех таких, как я, уничтожили Токарев и Волох, Я последний. И я больше не хочу прятаться.

Он заглянул в глаза рыцаря, глубоко, в самый дальний уголок его «я». И сказал:

– Ты не знаешь, что такое быть одному в чужом мире.

Глеб пришел в себя возле дверей лифта. С ощущением, что отдернулся черный занавес, отделявший его от реальности.

Его «доспех» бодро шагал сам по себе, выполняя поступивший извне приказ. Остановился он, только когда Глеб оказался в лифте. И дожидавшийся его Икари нажал кнопку минус двадцать седьмого этажа.

Оставшись один, Тэньши вытянул перед собой руки с напряженными пальцами. Присел, сгибая колени. Его глаза теперь неотрывно смотрели в одну точку.

Эта точка находилась на потолке. И постепенно приближалась к нему.

Между скрюченными, как когти, пальцами «одержимого» затрещали зеленые искры. Но прежде, чем они превратились во что-то более серьезное, вроде огненных шаров или молний… Прежде, чем Тэньши вывернул податливую реальность наизнанку и закрутил ее тугим узлом вокруг своего врага…

Аркадий Волох опутал его клубком стрекательных щупальцев. И сам обрушился на Тэньши с потолка.

Янтарная оболочка дала Икари разгадку Лабиринта и сделала неуязвимым к его ловушкам. Он шел впереди, указывая дорогу, не оборачиваясь, в уверенности, что его спутники следуют за ним. Владимир, обнимая жмущуюся к нему Дарью, качал головой. А увидев разрушенного Минотавра (Даша задрожала), громко прищелкнул языком.

Икари поднял руку, указывая на Янтарную Дверь. Как бы говоря: «Вот мы и пришли». «Янтарь» потек с его тела. Процесс этот оказался болезненным – клон упал на колени, согнулся, держась за живот. Уперся лбом в пол. Его окружили в замешательстве, не зная, что делать. Владимир протянул руку к плечу японца.

– Что с ним такое? – громко спросил он.

А «янтарь» собирался в дрожащую лужу возле Двери и застывал. К Двери от него протянулась струйка-отросток – связующая пуповина.

– Положите ее туда, – с усилием выдавил Икари. У него прорезался сильнейший акцент.

Потом Глеб заметит, что вместе с одеждой и телеприставкой у японца пропал языковой мнемософт, который он носил не снимая. А пока рыцарь отнес Ирину к Двери и бережно опустил ее на разлитый «янтарь».

Непостижимая субстанция всколыхнулась и выбросила десятки нитей, которые оплели ее руки, ноги и голову. Никаких симбиотических трюков с врастанием под кожу.

Глеб еще постоял над ней. И отошел назад, уступая дорогу Владимиру.

Тот сомнамбулически шел к Двери широкими деревянными шагами. Перед самой желтой стеной он остановился. Обернулся к Даше. Что-то беззвучно произнес.

И погрузился в «янтарь».

– Что мы должны теперь делать? – спросила Даша, почему-то у Сергея.

Икари, распластавшийся на полу, был без сознания. Отшельник пожал плечами.

– Ждать, – ответил за него Глеб.

Медленно, аккуратно (левый сгибатель и правда барахлил) Глеб опустился на колени рядом с Ирой. Хотелось прикоснуться к ее лицу или руке, но он стеснялся при Сергее. Оставалось смотреть. И чувствовать поднимающуюся в груди волну – горячую и теплую, как стакан молока с медом.

Он сиделка койке, разглядывая символ Электрического Агнца на стене. Его руки, левая в перчатке с длинным раструбом, были сжаты в общий кулак между коленями. Она первой нарушила молчание.

– Ты не любишь свое тело, – сказала она с упреком. –А это значит, ты не любишь себя. Так нельзя, родной мой.

Он повернулся к ней. И медленно, с продуманной жестокостью к себе, стянул перчатку с левой руки.

Квазиорганику должны были напылить завтра. А сейчас протез представал во всем неприкрытом бесстыдстве. Прутья полимерного каркаса, перевитые жгутами синтетических мышц. И так от кончиков пальцев до самого плеча. Самое унизительное – на ладони стоял штамп изготовителя. Точная копия символа над тумбочкой.