Текст книги "Гленнкилл"

Автор книги: Леони Суонн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

13. Мельмот-Скиталец

В бурелом напролом, по камням, по костям, нога здесь, нога там. Копыта Мельмота будили зимнюю землю. Удары сердца опережали его бег. Напролом. Завыли собаки мясника. Потом появился и сам Трупоед. Мельмот и Ричфилд так называли мясника, потому что от него пахло смертью. Мясник вышел на охоту, и Мельмот побежал, спасая свою жизнь. Нога здесь, нога там.

– Ты не решишься, – высокомерно сказал Ричфилд-старший. То, что он был старше Мельмота всего на несколько минут, не меняло дела. Мельмот разозлился. А ему надо было спросить: решится ли сам Ричфилд? Но и так было все ясно. Мельмот оторвался от травы. Он повернул голову и посмотрел туда, где начинались холмы.

– Я решусь, – сказал он твердо.

В бурелом напролом. Мельмот не мог вспомнить, где и когда он слышал эту фразу. Просто это были нужные слова. Они помогали ему не думать о Трупоеде. Он просто должен бежать вперед, через бурелом, напролом, бежать на легких ногах, с ровным дыханием. Но дыхание уже подводило Мельмота. Слишком холодный воздух. А в груди все меньше и меньше тепла. Напролом. Напролом. Напролом.

– Три дня и три ночи, – сказал ему Ричфилд. – Дольше не получится.

– Нет, – возразил Мельмот. – Не три.

Ричфилд презрительно усмехнулся:

– Дольше не получится. Ягненок может провести только одну ночь в поле. Ну, две. А взрослая овца – только три.

– Пять, – сказал Мельмот. – Пять дней и пять ночей.

Он наслаждался растерянностью брата.

– Пять дней и пять ночей, – пел он, – пять солнц и пять лун, пять дроздов и пять соловьев.

Он танцевал вокруг Ричфилда и игриво взбрыкивал ногами. Ричфилд еще пробовал сохранить высокомерное выражение, но сдался и тоже запел.

– Пять дроздов и пять соловьев, пять дроздов и пять соловьев… – Через минуту они уже бешено неслись по лугу. И ни один из них даже не подумал о том, что за Мельмотом могут снарядить погоню.

Напролом по камням, нога здесь, нога там. Да, по камням. Как много камней! Они замедляли бег. Мельмот споткнулся, оцарапав ноги. Ему все чаще приходилось огибать острые глыбы. Никогда он еще не видел столько камней. Тут он понял, что заблудился. Лаяли собаки мясника. Их стало больше. Целая свора. Их лай доносил ветер. Ах, вот в чем дело! Ветер за его спиной. Эхо. Их не стало больше, просто звук был такой. Он, должно быть, попал в какое-то узкое место. И ничего не видно. Внезапно собаки замолчали. Мельмот слышал только их частое дыхание и шорох мелких камней под их лапами. Они уже совсем близко. И задыхаются от ярости.

– Напролом, – пробормотал Мельмот.

– Один, как ком, – прошептали в ответ скалистые стены.

«Не простудись», – сказал ему Ричфилд на прощание. Голос у него был беспомощный. Мельмот гордо вскинул голову. Глаза его пылали. Что знал Ричфилд об опасностях одинокой жизни? Простуда уж точно не из их числа. Страшилки для молочных ягнят. Что делают овцы в стаде? Пасутся и спят. Что он будет делать без стада? Пастись и спать. Все остальное – фантазии. Нет никаких опасностей. Ни единой.

Скалистые стены. Луна на мгновение вынырнула из облаков, и Мельмот увидел, что они высокие и отвесные. По камням, по камням.

И вдруг – удар!

Стены сомкнулись перед ним. Тупик. Но он должен взобраться на скалистый склон. Должен. Слева от него был пятачок, не такой крутой, как в других местах, с осыпавшейся породой. Мельмот направился туда. Поначалу все шло хорошо. Но потом посыпался щебень, который он неосторожно скалывал копытами. Как будто дождь полил. Дальше бежать нельзя. Мельмот понял это. Понял это и Трупоед. Страшным криком он отозвал собак. Собаки уже не нужны. В тишине раздался шорох шагов. Мельмот был побежден. И страх его был побежден. В последние секунды своей жизни Мельмот решил, что так легко он не сдастся. Медленно, собрав все силы, он пошел навстречу Мяснику. Нога здесь, нога там.

Нога.

Из кучи щебня, который он обрушил во время своего бегства, торчала нога человека.

Разумеется, он простыл в самую же первую ночь, когда стоял, прижавшись к изгороди из боярышника, чтобы хоть как-то укрыться от ноябрьского ветра. В эту ночь он не спал. Только слушал звуки. И мечтал о дне, который будет по-настоящему прекрасен. Днем ему и в самом деле стало лучше, хотя из носа текло. Временами. Мельмот бродил по зимнему лугу и осторожно глодал высохшие стебли травы.

К полудню он очутился на холме – отсюда для овцы с хорошим зрением открывались бескрайние дали. У Мельмота было превосходное зрение, и он сразу увидел белые гребешки морских волн на горизонте. Он надеялся увидеть и пушистые белые точки. Но там не было ничего. Ничего. Ни в каком направлении. Мельмот был один на этом огромном пространстве. Непонятная эйфория охватила его. Одиночество до горизонта – это было прекрасно. Когда эйфория стала переходить в панику, Мельмот зигзагами понесся по пустому лугу.

Он осторожно переступил через человеческую ногу и почувствовал под ногами твердую почву. Потом прислушался. Собаки были где-то рядом, мясник пыхтел.

– Он в старом карьере, – сказал мясник. – Сейчас мы его схватим.

– М-м-м, – протянул очень знакомый голос.

Из темноты вынырнули два кружочка света, и Мельмот увидел мощную черную фигуру мясника. Мельмот почувствовал слабость, но была она от истощения. В глубине он был на удивление спокоен. Это была его ночь. Его пятая ночь. Последняя.

Мельмот видел, как мясник обходит его сбоку, взбирается по склону, приближаясь к нему. У подножия осыпи свет на минуту замер. Потом решительно перескочил через ногу и камни, ничего не сдвинув. Свет – хороший охотник. А потом свет подобрался прямо к Мельмоту. Мельмот зажмурился. Вдруг стало темно.

– О черт! – выругался мясник.

– Что такое, что с ним такое? – спрашивал голос из-за спины мясника. И Мельмот узнал Джорджа. – Говорил я тебе, не надо его травить, не ночью, когда он…

Джордж замолчал.

– О черт! – повторил он снова.

Мельмот решительно открыл глаза. Теперь он мог видеть, что произошло. Свет отстал он него. Он вернулся назад, к куче камней, и вцепился в человеческую ногу. Голая и бледная, она была устремлена прямо в ночное небо и пахла смертью.

Свет заметался. Мясник отступил на несколько шагов назад. Мельмот, который стоял в тени осыпи, казалось, интересовал теперь только собак.

– Джордж? – раздался голос мясника. Голос у него обмяк. – Думаешь, нам надо идти туда?

Худощавая фигура Джорджа словно застыла в темноте.

– Раз мы это увидели… Не очень-то приятное зрелище. Лучше бы мы нашли Мельмота и все. А теперь поздно. Теперь нужно идти.

– Да уж… – подтвердил мясник. Он отступил еще на один шаг.

– Вытащишь его? – спросил он.

Джордж повернулся вполоборота к мяснику, и Мельмот по запаху понял, что он больше не злится. Вообще не злился.

– Хэм, – сказал он, – ты мясник. Ты занимаешься этим каждый день. Я надеялся, что ты…

– Это другое дело. Совсем другое. Боже мой, Джордж, это же труп.

Джордж пожал плечами:

– А ты что, имеешь дело с фруктами?

Он пошел к подъему. Посыпались камни. Достал из кармана куртки рабочие рукавицы. Надел их. Схватился за ногу. Что-то сдвинулось под щебнем. Камни катились вниз, пока он вытаскивал большое тело на поверхность. Мельмот успел отскочить, чтобы камни не задели его. Камни здесь, ноги там.

Мясник издал звук, похожий на те, что издают ягнята-сосунки: долгий, влажный, чмокающий.

– Проныра… – удивился мясник. – Проныра Маккарти.

Джордж, тащивший тело, посмотрел вниз. Рядом с ногой появилась еще одна, за ней плоский живот, две тощие руки и неожиданно – мертвое лицо, похожее на мордочку хорька. Руки и ноги торчали в разные стороны, образуя странные углы.

– Он уже окоченел, – сказал Джордж.

Мясник кивнул:

– Еще примерно восемь часов назад. Разделывать нужно не позднее.

Он задумчиво провел рукой в воздухе, словно собирался поймать свои слова, вернуть их назад.

Джордж пожал плечами:

– Вообще-то Маккарти всегда был твердоват.

Вид у обоих был подавленный.

Собаки с любопытством обнюхивали Маккарти. Мельмот мог просто пройти мимо них – им больше никто не интересовался. Но баран слишком устал. Он просто стоял и слушал.

Джордж перевернул Маккарти:

– Это неестественная смерть… Взгляни-ка, Хэм.

Хэм кивнул, но ближе подходить не стал.

– А если просто позвать полицию? – спросил он.

Джордж кивнул:

– Был бы кто другой, а не Маккарти, позвали бы. Сам подумай, Хэм. Что-то не сходится. И смерть явно насильственная…

Мельмот смог рассмотреть, что на верхней части туловища и руках трупа было множество небольших ран. Синяки, ссадины… Но было и несколько ровных порезов, как от ножа. Но смертельными скорее всего были раны на голове – на жирных волосах запеклась густая кровь.

– Мне ничего не видно! Хэм, ты не можешь светить получше? Вот сюда.

Джордж был раздражен.

– Ты загораживаешь свет, – ответил Хэм. – Я не могу светить сквозь тебя. Отойди в сторону.

– Я не могу отойти в сторону!

Это было правдой. Джордж стоял посередине узкого прохода, единственного места, где такой высокий двуногий мог стоять, не рискуя сорваться вниз.

– Тогда нужно стащить его сюда, – буркнул мясник. – Иначе никак.

Джордж попытался вытащить Маккарти из каменной осыпи, но окоченевшие конечности цеплялись за камни.

Джордж повернулся к Хэму:

– Хэм, прошу тебя, не стой там столбом!

Мясник вздохнул. Потом поднял перчатку Джорджа, старательно натянул на свою огромную ручищу и стал взбираться вверх по проходу. Посыпались камни. Он привычным движением, словно тушу, взял мертвое тело за руку и за ногу и одним рывком вытащил его прямо к ногам Джорджа. Мельмот подумал, что он выполнил эту работу просто мастерски. И содрогнулся. Что-то тяжелое покатилось с камней.

– Вот. – Мясник указал на затылок Маккарти.

– Удар по затылку. Наверное, этим.

Мясник кивнул на предмет, который скатился вслед за Маккарти. Мельмот осторожно принюхался. Простая лопата, вроде той, которой Джордж пользуется у себя в огороде.

– Чисто сработано. Зачем только вот это понадобилось, – мясник показал на верхнюю часть туловища Маккарти, – я не понимаю. Это их только насторожит.

– Смерть насильственная, – повторил Джордж и покачал головой. – Самое настоящее убийство. Не могу поверить.

Мясник испуганно смотрел на Джорджа.

– Нужно идти в полицию.

– Подожди. Подожди. Сначала нужно подумать. Мы вляпались в страшное дерьмо. Сам подумай, убили именно Маккарти. Представляешь, что можно сюда приплести. Кого они буду подозревать? У кого были причины убить Маккарти?

– У Джоша, разумеется, у Сэма, Патрика и Терри, – перечислил мясник. – У Майкла и Хэли.

Джордж кивнул.

– А еще у Эдди, Дэна, Брайана, О’Коннора, Сина и Норы.

– У Эдриана и Малыша Дэнниса, – продолжил мясник.

– У Лири.

– У Гарри и Габриэля.

– У тебя – в любом случае, – заметил Джордж.

– И у тебя, – обиженно сказал мясник. – Собственно, у всех. Включая Лили.

Мясник взмахнул рукой, словно выбрасывая что-то.

Джордж снова склонился над телом:

– Это мог сделать кто угодно.

Хэм кивнул:

– Одни с большим успехом, другие – с меньшим.

– Ты – с большим, – сказал Джордж. – Если мы сейчас пойдем в полицию, нам придется доказывать, что это не мы. Нам нужно…

Он сдвинул кепку со лба. Мельмот знал, что когда Джордж сдвигает кепку со лба, это значит, что он серьезно над чем-то задумался.

– …Нам нужно алиби. Вопрос только в том, на какое время. Можешь хотя бы примерно сказать, сколько времени он уже мертв?

– Хм… – сказал мясник. – У меня-то они хранятся в холодильнике. Но здесь тоже не слишком тепло. Если бы это была свинья, я бы сказал, по меньшей мере четыре дня. Но такое безобразие может случиться, если ты халтуришь и не сразу разделываешь тушу.

– А если он какое-то время лежал в тепле и его только недавно перенесли сюда?

– Ну, тогда три дня, не меньше. Видишь эти пятна? Два дня нужно на то, чтобы они появились, а они так заметны… Три дня, точно.

Кепка Джорджа сместилась к затылку.

– Три дня. Три дня назад было воскресенье. Я был у себя в вагончике, хотел хоть один день отдохнуть. А ты небось сидел один и пялился в ящик?

Хэм стыдливо кивнул.

– Плохо, очень плохо, – пробормотал Джордж. – Если мы заявим в полицию, они из нас душу вытрясут. Будут шарить в вагончике. Только этого еще не хватало. Загреметь в кутузку из-за Маккарти! Только не я! Я вот что скажу. Оставим его здесь. Пусть его кто-нибудь другой находит!

Джордж повернулся и решительно направился в ту сторону, откуда они пришли. Мясник свистом позвал собак и пошел за ним большими торопливыми шагами. Мельмот остался возле Маккарти и смотрел им вслед. Он удивлялся. Трупоед – и сбежал от мертвого! В это невозможно поверить. Мельмот смотрел, как его собственная смерть удалялась от него тяжелым шагом. Топ. Топ. По камням, ноги здесь, ноги там.

Мясник вдруг обернулся. Смертельный холод пробежал у Мельмота по рогам к голове. Большего испытания за сегодня он уже не выдержит. Он устал.

– Что такое? – спросил Джордж. Он тоже остановился.

– У меня странное чувство, – ответил мясник. – Как будто мы что-то проглядели.

Мельмот замер.

Джордж горько рассмеялся:

– По мне, так мы и еще кое-что спокойно могли проглядеть.

Но Трупоед уже двинулся в сторону Мельмота. Топ. Топ. По камням, ноги здесь, ноги там.

– Что-то не так, – бормотал мясник. – Что-то не сходится. Если бы я только знал что!

Мельмот закрыл глаза. Это была полная капитуляция перед Трупоедом. Сейчас он увидит, что не так. Увидит его, Мельмота. И тогда… Мало проку от того, что глаза закрыты. Топ. Топ. По камням. Мельмот чувствовал, как хищный запах мясника, жаркий и прогорклый, подбирается к нему.

– У меня в мясной лавке, у меня в лавке, – бормотал мясник. – Сегодня в лавке три филея для Кейт, потом Джош. Джош забрал свои десять кило говяжьего фарша. Джош – он брал для кухни, потом двадцать колбасок Сэму для дня рождения – нет, не то. Джош. Джош и десять кило фарша.

– Черт побери, ты рехнулся, Хэм?

Но Хэм отмахнулся:

– Были заказаны еще маринованные ребрышки. Не помню, кто их купил. Может быть, Дэн. Или Эдди. Еще был кто-то. Но насчет Джоша я абсолютно уверен. Джош сказал мне, что Маккарти был в «Бешеном кабане», что он вел себя мерзко, хвастал, что все свои проекты протащил по инстанциям, что теперь уже никто ничего сделать не сможет. Он сказал – вчера. Вчера.

Джордж присвистнул. Таким свистом он обычно приказывал Тесс навести порядок в отаре. Тесс была молодой собакой, поэтому иногда не слушалась. Но Тесс здесь не было, а собаки мясника свист проигнорировали.

– Не понимаю, – продолжал мясник. – Кто же вчера пил пиво в «Бешеном кабане»? Он?

Мясник осветил тело Маккарти, задев лучом Мельмота.

– Уж точно не он!

– Ты уверен, что он сказал «вчера»? – спросил Джордж.

Мясник кивнул:

– Вчера. Если ты мне не веришь, то у меня это записано на камеру.

– Но звук ведь не записывается?

– Записывается.

Джордж поднял брови, но мясник уверенно продолжал:

– Я еще удивился. То неделями всем наплевать на Маккарти, то три, нет, четыре человека сразу говорят о нем. Вот, подумал я, началось…

Джордж хлопнул себя ладонью по лбу. Мельмот знал, что этот его жест обычно сопровождает важные решения. Например, намазать крыс светящейся краской, чтобы в темноте проследить, через какие дыры они проникают в вагончик. Или догадка, что это Мисс Мапл слизала сироп с хлеба. И что Мельмота можно поймать, поймав Ричфилда. Потому что Мельмот и Ричфилд всегда держались вместе, как песок и песчаная трава. Когда Джордж хлопал себя по лбу, он всегда был прав.

– Это они, – сказал Джордж. – Все вместе.

Мясник не понял.

– Кто «они»?

– Я не знаю кто, – ответил Джордж. – Но их много. Очень много. Так много, что среди них все те, кто вчера был в «Бешеном кабане». Бог мой, Хэм, подумай сам. Они просто договорились, понимаешь? Свиньи. Они спрятали его здесь. А теперь разгуливают по деревне и рассказывают, что вчера он был в «Бешеном кабане». Если бы его нашли позже, когда нельзя было бы точно установить время смерти, то со вчерашнего дня у них у всех было бы, м-м-м, отличное алиби. Запись к врачу, визит к юристу, поездки в город. Понаблюдай за ними в ближайшие дни, ты сам увидишь.

– Но…

Толстые руки мясника повисли, беспомощно раскачиваясь.

– Ты думаешь, все? И О’Коннор? И Фред?

– Я не знаю точно, кто из них, Хэм, – раздраженно ответил Джордж. – Во всяком случае, все, кто был вчера в «Бешеном кабане». И, вероятно, еще те, кто там не был. Полагаю, что настоящие заводилы держались от него подальше.

– А если бы я вчера пошел туда? По телику ничего не было, я собирался.

– Тогда тебе сказали бы, что Маккарти только что ушел. Или еще не пришел. Или они видели его в супермаркете. Или на площадке для игр, где он рассказывал детям о своих отвратительных планах. Если в деле полно народу, это не важно.

– Я просто не могу поверить, – жалобно сказал мясник. – Все они покупают мою колбасу. Ребрышки. И они убийцы? Я не верю.

– Таковы люди. Привыкай, – посоветовал Джордж, но мясник его не услышал.

– Мой ростбиф! Как мне теперь продавать им ростбифы, если я знаю, что они его убили?

Дыхание Хэма беззвучно повисло в холодном воздухе.

Джордж замер.

– Хэм, стой тихо! – прошипел он сквозь зубы. Но Хэм не унимался.

– Ничего они от меня не получат, ничего! – продолжал он ругаться.

– Хэм!

Что-то в лице Джорджа заставило Хэма замолчать. Они услышали шаги. Шаги по камням. Шаги, торопливо удалявшиеся. И снова тишина.

– Черт! – воскликнули они одновременно.

Джордж вздохнул.

– Теперь они знают! До сих пор все еще было ничего. А вот теперь мы точно вляпались по уши.

Глаза мясника расширились. Трупоед испугался.

– Джордж, ты думаешь, что и нас?.. Джордж, нас они любят, Маккарти ведь не любили.

Джордж покачал головой:

– Они убили Маккарти из-за нескольких жалких монет. Ты можешь себе представить, что они сделают, когда речь пойдет об их шкуре?

– Вот свиньи! – Хэм сжал кулаки. – Нужно себя спасать, нужно защищаться. Так просто я им не дамся!

«Защищаться», – повторил про себя Мельмот.

– Но как? – продолжал мясник. – Мы топчемся здесь, как два идиота. А они уже знают. Что делать?

– Думать, – ответил Джордж. – Нужно найти их слабые места.

«Найти слабые места, – повторил про себя Мельмот, – думать».

– У них нет слабых мест, – вздохнул мясник. – Их так много. Ты же знаешь, Джордж, ворон ворону глаз не выклюет, а если они все заодно…

Он махнул рукой.

– Хэм, только без паники. Думай. Всегда есть слабые места.

«Всегда есть слабые места», – повторил Мельмот. Он никогда не подумал бы, что у Джорджа и мясника могут быть такие умные мысли.

Джордж снова сдвинул кепку.

– Ну, немного времени у нас есть. Сейчас они будут совещаться. В одиночку никто из них ни на что не решится.

– Но мы уже влипли, – сказал мясник. Голос у него дрожал. – Понимаешь, Джордж? Пути назад нет. Обратно ничего не вернешь!

Теперь дрожал уже не только голос, но и все его обширное тело.

Джордж положил ему руку на плечо, успокаивая. Выглядело это довольно смешно, потому что Хэм был гораздо крупнее Джорджа.

– Хэм, ты когда-нибудь пас овец?

Хэм затряс головой.

– Присматривать за стадом нетрудно, потому что ты о них кое-что знаешь. Ты знаешь, что они хотят быть вместе. Они на все пойдут, чтобы остаться вместе. Поэтому за ними и можно присматривать. За одной овцой присмотреть нельзя. Она непредсказуема. Знаешь, иногда в одиночестве есть преимущества.

Мельмот и мясник слушали Джорджа с удивлением.

– Раз уж так вышло, этим нужно воспользоваться, – продолжал Джордж. – Обезопасим себя. Найдем доказательства. Видеокассета с твоей камеры – уже не так плохо. Ты же покупаешь еще эти газеты…

Хэм с сомнением посмотрел на него:

– Газеты? Ну да, но…

– Отлично! – Джордж довольно кивнул. – И их видно на пленке? Тогда мы сможем доказать дату.

Мясник кивнул. Постепенно до него стало доходить, куда клонил Джордж.

А Джордж продолжал размышлять.

– Очень хорошо, – бормотал он. – Очень хорошо. Их много. И все вместе они ничем не рискуют. Надо постараться, чтобы полиция нашла Маккарти как можно скорее. Ты сделаешь с пленки копию. Потом мы спрячем кассеты. И если с нами что-нибудь случится, все всплывет!

– Если с нами что-нибудь случится, все выйдет наружу, – повторил мясник. – Точно! Они еще меня узнают! Завтра утром всё будет у моего адвоката. С завещанием. Вскрыть после моей смерти!

Джордж кивнул:

– Но и они должны узнать об этом как можно скорее, иначе все напрасно.

– Завтра утром! – решительно заявил мясник. – Об этом узнает первый же, кто придет в мою лавку.

Они пошли было прочь, но тут обернулся Джордж и осветил Мельмота.

– Мельмот, – ласково позвал он. – Пойдем!

Хэм сердито хрюкнул:

– Да как ты можешь думать сейчас о скотине?

– Это моя скотина. Мой ягненок, отбившийся от стада. Кто из нас двоих каждое воскресенье бежит в церковь, ты или я? Пойдем, Мельмот!

Джордж звал его ласковым голосом, голосом, который говорил: «У меня есть для тебя морковка». Мельмот знал, что никакой морковки у Джорджа нет. Но все-таки ему очень хотелось пойти. Назад, к стаду.

Но он не мог.

Нет пути назад. Обратно ничего не вернешь.

Мельмот был один. Он должен остаться один.

В одиночестве есть свои преимущества.

Он стал пятиться от Джорджа шаг за шагом, пока не уперся задом в скалу. Джордж шел к нему. Он положил руку на его молодые рога по-дружески, как он уже не раз делал. Мельмот сопротивлялся, и сопротивлялся так, что в конце концов Джордж сдался.

– Может быть, помочь? – спросил Хэм.

Джордж отрицательно покачал головой.

– Это бессмысленно, – сказал он. – Он не хочет.

Вдруг у Джорджа в руке появился нож. Он снова приблизился к Мельмоту. Взялся за шерсть прямо у горла и стал ощупывать. Мельмот стоял неподвижно. Джордж нашел, что искал. Тонкий шнурок, скрытый под шерстью Мельмота. Джордж перерезал его. На камень со звоном упал ключ, гладкий и блестящий. Джордж со вздохом нагнулся и подобрал его.

Мельмот вспомнил тот день, когда Джордж повесил ему этот ключ на шею. «Потому что ты самый дикий», – сказал тогда Джордж. Он повесил его не Ричфилду, хотя тот очень гордо носил рога, а Мельмоту. Это был великий день в жизни Мельмота.

Джордж ушел, не оглянувшись.

– Джордж, ты с ума сошел? – вскричал Хэм. – Мы целый день искали эту скотину, а теперь ты просто так ее бросаешь? Что с ней будет? Да она прибьется к первой же отаре, какую найдет. Овца без отары? Так не бывает! Она не сможет!

– Сможет, – услышал Мельмот голос Джорджа, и бледные пятна света исчезли в темноте.