Текст книги "Екатерина Медичи"

Автор книги: Леони Фрида

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 37 страниц)

Лоренцо объявился во Франции во всем блеске роскоши. Его эскорт в алых одеждах был огромен, дары – экстравагантны, включая, например, гигантскую кровать, изготовленную из черепашьих панцирей, инкрустированную драгоценностями и перламутром, так что казалось, будто прибыл некий восточный паша.

Лоренцо и его будущая невеста понравились друг другу, и дело быстро пошло на лад. Герцогу доверили честь держать венценосного младенца во время крещения в замке Амбуаз 25 апреля 1518 года, а свадьбу решили сыграть спустя три дня. Жениху было двадцать шесть лет, невесте – шестнадцать. Во внутреннем дворе замка Амбуаз устроили шелковые навесы, великолепные гобелены покрывали стены в течение десяти дней, пока шли празднества, пиры, балы-маскарады и балеты. В дневное время проводились турниры и потешные бои, которые обернулись для кого-то неутешным горем, ибо по меньшей мере двое человек при этом погибли. Франциск умел устраивать развлечения и, похоже, не на шутку увлекся идеей показать итальянцам, роскошь которых восхищала его, что французы тоже не лыком шиты.

Пока новобрачные не отбыли во Флоренцию (куда они приехали в сентябре 1518 года), Франциск вместе с Лоренцо съездил в Бретань, причем обращался со своим будущим зятем крайне любезно. Он даже наградил герцога орденом Святого Михаила, высшей рыцарской наградой Франции, а также подарил ему отряд тяжелой кавалерии. Им было что праздновать, особенно когда стало известно о беременности молодой герцогини. Новость доставила немало удовольствия как Франциску, так и Льву X.

Можно себе представить, какое горе сразило папу и короля Франции, когда и Лоренцо, и Мадлен Медичи умерли всего несколько месяцев спустя после заключения этого грандиозного брака! Осталась лишь крошечная дочь как живое напоминание о прежних великих замыслах. Девочка же, будучи трех месяцев от роду, тяжело заболела, и в течение нескольких недель ее жизнь висела на волоске. Но все-таки Екатерина выжила, и в октябре Лев настоял, чтобы «герцогинюшка», как ее звали жители Флоренции, была перевезена в Рим, где о ней заботились как о зенице ока. Лев X категорически отказался отправить дитя ко французскому двору. Он не желал делать внучатую племянницу заложницей обещаний, которые успел дать Франциску, ибо уже решил нарушить их. Обстоятельства полностью изменились, теперь изменится и его политика.

Едва отерев слезы после кончины племянника, Лев X, не теряя времени, затеял тайные переговоры с королем Карлом Испанским, а ныне– императором Карлом V, главой Священной Римской империи и злейшим врагом Франциска[10]10
  Карл I Испанский, родом из Габсбургов, был избран императором Священной Римской империи в июне 1519 года. После этого он стал называться Карлом V.


[Закрыть]. К маю 1521 года Лев X открыто заключил с Карлом союз, пообещав короновать его как императора и отдать ему Неаполь. Услышав такую новость, Франциск впал в ярость из-за предательства папы, и теперь Франция и Империя в лице Испании и Италии надолго погрузились в состояние войны.

Когда Екатерину доставили к дяде в Рим, утверждают, будто он приветствовал малютку словами: «Ее приход пророчит смуту грекам!» После долгого и тщательного осмотра младенца он, однако, остался удовлетворен тем, что она «хороша и толста». Первой реакцией Льва X на трагическую смерть Лоренцо и его жены было то, что он истово перекрестился и изрек: «Бог дал, Бог и взял». Теперь он очутился лицом к лицу с дилеммой: передать ли семейное наследие боковой ветви Медичи, к коей всегда относился с пренебрежением, видя в ней угрозу своей династии, или же использовать незаконных отпрысков основной ветви в качестве наследников. Он выбрал последнее: сделал Екатерину герцогиней Урбино и решил, когда девочка вырастет, выдать ее замуж за Ипполито, внебрачного сына герцога де Немур, которого собирался узаконить. И сия чета станет править Флоренцией.

Другой мальчик, Алессандро Медичи, рожденный в 1512 году, был известен как признанный задним числом бастард Лоренцо и, следовательно, единокровный брат Екатерины. Совершенно точно известно, что Алессандро был на самом деле сыном кардинала Джулио Медичи, но из соображений целесообразности его выдавали за отпрыска Лоренцо: мало того, что сам Джулио был незаконнорожденным сыном брата Лоренцо Великолепного, он ведь был еще и кардиналом!

А тем временем Екатерина оставалась на руках у бабушки, Альфонсины Орсини. После ее смерти в 1520 году ребенка передали под опеку дочери Лоренцо Великолепного, Лукреции Сальвиати, и тетки, Клариче Строцци, родной сестры отца Екатерины. Клариче на несколько последующих лет заменила девочке мать. Обе женщины были замужем за очень богатыми банкирами, а Клариче, строгая и взыскательная наставница, сама имела малолетних детей, с которыми маленькая Екатерина могла играть. Кузены и кузины Строцци стали для нее братьями и сестрами, которых у девочкие никогда не было, и она горячо любила их в течение всей жизни.

Льву X не удалось прожить достаточно долго, чтобы увидеть плоды своих замыслов, связанных с малюткой Екатериной и Флоренцией. В конце ноября 1521 года ему вздумалось отправиться на охоту, хотя он только что перенес операцию по поводу злополучного свища в заднем проходе. На охоте папа простудился, быстро ослаб и спустя несколько дней умер. Это случилось 1 декабря. Теперь будущее Екатерины зависело от того, сумеет ли сохранить свою власть семья Медичи во Флоренции без помощи папского престижа и влияния. Незаконный кузен Льва X, кардинал Джулио Медичи, весьма успешно помогавший ему, надеялся было сменить своего родственника на папском престоле, но ему пришлось вернуться во Флоренцию с Екатериной и двумя бастардами, Ипполито и Алессандро. Новым папой был избран голландец Адриан VI, ранее Адриан Утрехтский, великий инквизитор Испании. Он долгое время исполнял обязанности наставника юного Карла V, откуда и произошло прозвище «учитель императора». Избрание этого сурового и набожного человека из какой-то варварской северной страны явилось для итальянцев крайне неприятным сюрпризом. Они пытались утешить себя мыслью: дескать, в возрасте шестидесяти трех лет новый папа вряд ли долго протянет.

Французы же пришли в ужас: теперь на папском престоле будет находиться особа, непосредственно близкая ненавистному испанскому королю! Для Медичи это тоже ничего хорошего не означало. Адриан вернул Урбино его законным владельцам, семье делла Ровере[11]11
  Лев X дал Екатерине титул герцогини Урбинской, но присоединил ее земли к Папской области, оставив Флоренции только крепость Сан-Лео.


[Закрыть]. Уже при устройстве похорон Льва X Медичи испытали денежные затруднения, поэтому несколько влиятельных флорентийских семей во главе со Строцци и Каппони одолжили на покрытие расходов 27 тысяч дукатов (к слову сказать, месячное жалованье солдата-пехотинца составляло в то время 2 дуката). В качестве залога Джулио отдал им драгоценный крест Льва X стоимостью 18 тысяч дукатов. Сохранился документ, описывающий самые яркие камни, украшавшие крест: «В центре находятся бриллиант, четыре изумруда, два крупных сапфира и три рубина». Крест сдали на хранение монахиням одного из Римских монастырей, пока кредит не будет выплачен.

Несмотря на то, что для семейства Медичи наступили не самые лучшие времена, Екатерина провела последующие два года сравнительно мирно. Вместе с двумя мальчиками Ипполито и Алессандро она находилась во Флоренции в доме своей тетки под неусыпным надзором кардинала Джулио.

В сентябре 1523 года Адриан VI оказал всем, кроме своего воспитанника– императора, неоценимую услугу, простившись с жизнью; возможно, не без помощи яда. Пройдет целых 450 лет, прежде чем папой римским снова станет не итальянец. Используя лесть, подкупы и обещания, «духовный лакей» Льва X, кардинал Джулио Медичи, сумел 19 ноября того же года протащить свою кандидатуру на должность папы римского, став папой Климентом VII. Этот незаконнорожденный Медичи отбыл затем в Рим, оставив марионетку, кардинала Пассерини, номинально править Флоренцией вместо малолетнего Ипполито.

При Клименте Екатерина опять сделалась ценным семейным имуществом. Происхождение делало ее богатой наследницей даже без герцогства Урбино: одно приданое матери превратило девочку в богатейшую невесту Европы[12]12
  Сторонники Медичи называли Екатерину герцогиней Урбинской даже после того, как семейство делла Ровере вновь завладело этой землей.


[Закрыть]. Демонстрируя это, Климент VII добился того, чтобы она жила в Палаццо Медичи с обширным штатом прислуги.

А флорентийцам жилось несладко. Изобретательно проматывая на содержание своего двора огромные суммы принадлежавших городу денег, Лев X все же умел искусно сочетать управление Флоренцией и папство. Климент VII, которому явно недоставало сметливости и чутья его кузена, получил в наследство возмущение и обиды, когда стали всплывать плоды финансовой несостоятельности покойного папы. Люди были недовольны еще и тем, что Флоренцией правили напрямую из Рима, пытаясь, довольно неуклюже, прикрыть это наличием кардинала Пассерини. Дело осложнилось еще больше, когда стало понятно, что Климент VII не собирается рассматривать кандидатуру Ипполито в качестве будущего правителя Флоренции. На это место он прочил собственного сына Алессандро. Получивший прозвище «Мавр» из-за толстых губ, темной кожи и курчавых волос (его матерью могла быть мавританская рабыня), Алессандро рос порочным уродом и обладал отвратительным характером. Ипполито же, когда пришел его час, превратился в смелого, красивого и благородного юношу.

Климент VII был незаменим в качестве помощника Льва X и, пока тот был жив, кузенам Медичи удавалось держать ситуацию под контролем. Но когда наступил критический период религиозных волнений и потребовалась искусная политическая инициатива, Клименту это оказалось не по зубам. Король Франциск II Карл Испанский последние годы находились в состоянии войны или, взяв передышку, вновь готовились к боевым действиям, требование церковных реформ звучало все громче и громче, лютеранство вовсю развивалось в германских землях вдоль границ Империи, а папе Клименту никак недоставало решимости разобраться с этими проблемами. Предпринимаемые им полумеры, непоследовательные тайные соглашения, скользкое поведение в политике – все вело к катастрофе. Стычки между Францией и Империей снова захлестнули Италию, повергнув злосчастный полуостров в пучину бед.

В 1526 году Климент VII создал союз, куда вошли Франция, Англия, Флоренция и Венеция. Он получил название Коньякской лиги и задался целью изгнать Империю с итальянских земель. Карл V был в то время слишком занят турками, вторгавшимися в восточные пределы его державы, и, будь Франциск решительнее и расторопнее, союз мог бы расправиться с Карлом.

Но французский король, едва успевший вернуться из заточения, где Карл держал его после сокрушительного поражения при Павии в 1525 году, казалось, был не в состоянии правильно оценить ситуацию. Он не сумел оказать союзникам достойную поддержку, и это привело к разгрому Коньякской лиги императором. В результате Климент VII, Рим, Флоренция и, естественно, Екатерина оказались оставлены на милость Карла. По наущению императора римская группировка, враждебная Клименту, выступила против него, и ему пришлось искать убежища в замке Святого Ангела на берегу Тибра, откуда он поспешно дал приказ распустить союз. Но, оказавшись на свободе, папа столкнулся с куда большими неприятностями.

6 мая 1527 года императорские войска, расквартированные в Северной Италии, выступили маршем на юг и быстро достигли Рима, – голодные, не получавшие жалованья, озлобленные и разгоряченные грабежами. Карл не платил солдатам, среди которых было много лютеран из его собственных владений, но зато не мог и запретить своей разношерстной гвардии зверствовать в Вечном Городе. Пока Рим подвергался разорению и грабежам, злосчастный и трусливый папа снова отсиживался в спасительном замке Святого Ангела. Он устремился к воротам, ведущим в крепость, так рьяно, что епископу Ночерскому пришлось придерживать его облачение, дабы его святейшество не запутался и не споткнулся. Там, в этой твердыне, Климент VII и заперся.

Из убежища он слышал крики своей паствы, молящей о милосердии, в то время как войска императора неистовствовали вокруг. Солдаты пытались выкурить его святейшество из крепости, грозясь съесть его, когда сумеют до него добраться. Они носились по городу, подобно волчьей стае, уничтожая реликвии, насилуя и убивая горожан, отрубая кисти рук ради драгоценностей, разрушая и оскверняя алтари и надгробия. Некоторые солдаты даже напялили на себя алые мантии, снятые с убитых кардиналов. Священнослужителей, даже самых незначительных по рангу, захватывали с целью получения выкупа.

За самого Климента назначили выкуп почти в полмиллиона дукатов – сумму, превышающую его годовой доход. Чтобы собрать эти деньги, он приказал своему ювелиру, Бенвенуто Челлини, находившемуся в осажденном замке месте с ним, соорудить печь и переплавить на золото папские тиары, которые ему удалось захватить с собой. В соборе Святого Петра были устроены конюшни, проводились шутовские церковные службы, а предводитель лютеран-мародеров приготовил шелковый шнур с петлей на конце, дабы вздернуть Климента. Иконоборческое разграбление Священного Города потрясло весь цивилизованный мир. Лишь через семь месяцев голод и эпидемия чумы выкурили мародеров из Рима, где они оставили после себя зловонные руины. Когда Рим был охвачен грабежами и разбоем, во Флоренции начался бунт. При помощи подоспевшей императорской армии режим Пассерини и Медичи был легко свергнут.

Теперь положение Екатерины стало совершенно неопределенным. 11 мая 1527 года до Флоренции докатились слухи об ужасах, творящихся в Риме. Во дворце Медичи на улице Ларга восьмилетняя девочка осознала, что это катастрофа. Ее тетка, Клариче Строцци, которую многие считали главой семьи, обрушилась на Пассерини, обозвав его никудышным правителем и вспыльчивым идиотом. Досталось от нее и Алессандро с Ипполито: по мнению тетки, они позорили имя Медичи, коего им посчастливилось быть удостоенными.

А тем временем напоминавшая потревоженный пчелиный рой толпа ворвалась в ворота дворца Пассерини. Юношам Медичи удалось скрыться лишь благодаря связям оборотистой Клариче с новым режимом. Будучи истиной дочерью семьи Медичи, она уже она успела заключить соглашение с его представителями. Пассерини немедленно воспользовался этой возможностью и покинул Флоренцию 17 мая вместе с Ипполито и Алессандро, бросив женщин на произвол судьбы. Екатерина и ее тетка остались лицом к лицу с восставшими. Новые правители Флоренции кипели от ярости, когда сообразили, что младшим Медичи удалось улизнуть, не выполнив своих обязательств. Упускать из рук Екатерину, оставшуюся единственной заложницей, они не намеревались.

Было решено отправить девочку в монастырь Св. Лючии на улице Сан-Галло, известный своей враждебностью в отношении семейства Медичи. Клариче выразила шумный протест, взывая к Бернардо Ринуччини, командиру большого отряда, присланного за ее племянницей. Она с племянницей находилась в то время в Поджио-а-Кайано, красивой загородной вилле Медичи, куда ей удалось скрыться, спасая девочку от разъяренных горожан. Но яростные крики и мольбы Клариче не возымели никакого действия и не спасли ребенка от заточения на три долгих года в монастырь, более всего напоминавший тюрьму.

В монастыре жизнь Екатерины постоянно подвергалась угрозам того или иного рода в зависимости от развития событии на политической арене. Малышка вела печальную жизнь в скромной келье, пока в декабре 1527 года не пришел приказ перевезти ее в монастырь Св. Екатерины Сиенской, также находящийся во Флоренции. Когда французский посол навестил девочку там, он обнаружил ее в убогом сарае и потребовал, чтобы ребенка немедленно перевели в другое помещение. Заручившись разрешением флорентийской Синьории, посол добился перевода девочки в более подходящие условия в монастыре Санта-Мария Аннунциата делле Мурате (буквально: «за стенами»).

Закутанную в покрывало Екатерину перевезли в Мурате глубокой ночью 7 декабря 1527 года. Стены лишали ее свободы, но в то же время и защищали от враждебного окружающего мира. Флорентийцами овладела глубокая ненависть к Медичи, и они старались уничтожить все, напоминавшее об этой семье. В разгар этих беспорядков и смуты была испорчена статуя Давида работы Микеланджело – фигура лишилась левой руки, когда в нее бросили камень. Но Екатерина по-прежнему оставалась ценной разменной фигурой для Синьории, поэтому о жизни девочки так или иначе заботились.

Отличавшийся лояльным отношением к Медичи, монастырь Мурате служил своего рода школой для молодых девиц, где юные аристократки получали образование и обретали соответствующие манеры. Пожилые дамы, уставшие от мирских забот и волнений, также нередко находили пристанище в его стенах.

Как свидетельствуют просьбы о воспомоществовании и записи о выдаче пособий, датируемые периодом между 1524 и 1527 годами, поступившие к кардиналу Армеллино, папскому казначею при Льве X, а затем при Клименте VII, монастырь регулярно оказывал поддержку семье Медичи. Одна из монахинь вспоминала о прибытии Екатерины: «Магистраты передали ее нам, и мы были счастливы приютить сиротку, исполняя обязательства перед ее семьей. Хотя она могла быть заражена чумой, мы приняли ее <…> Однажды, в два часа ночи, целая банда доставила это дитя к воротам монастыря, и все монахини, отринув страх, собрались вокруг нее. Слава Богу и Святой Деве, никто не был ранен. Герцогинюшка пробыла у нас три года». Затем она продолжала: «И была она добра несказанно и отличалась изысканностью речи, ведь ее растили две женщины».

Аббатиса была крестной матерью Екатерины. Теперь она позаботилась о том, чтобы у крестницы была удобная и просторная келья. Ту, в которой она поместила Екатерину, прежде занимала овдовевшая родственница и тезка девочки – Екатерина Риарио Медичи. Обласканная монахинями, многие из которых сами происходили из знатных семей, обездоленная сирота нашла здесь тихий уголок, где спасалась от жестокого мира и многому научилась у добрых женщин. Ее грациозная осанка, изумительные манеры, способность очаровать собеседника – все эти черты личности Екатерины, превратившиеся позже в грозное оружие, по-видимому, сложились именно в то время. Один историк напишет: «В Мурате произошло формирование Екатерины – воинствующей защитницы религии». Здесь же она изучила все традиции и церковные обряды, которым впоследствии всегда отдавала должную дань.

Одна из монахинь, сестра Никколини, описывала ее как «милую малышку <…> с такими грациозными манерами <…> что все вокруг любили ее», и добавляла: «была она столь ласковой и милой, что сестры на все были готовы, лишь бы уменьшить ее скорби и печали». Другая упоминает о «прекрасном поведении» девочки. Неудивительно, что обитательницы монастыря готовы были костьми лечь за «герцогинюшку». Смерть продолжала забирать дорогих Екатерине людей. Заменившая ей мать неутомимая защитница и опекунша Клариче Строцци умерла 3 мая 1528 года. Французский посол оставался теперь единственной опорой юной Екатерины, и он старался обеспечивать ее благополучие изо всех сил. После визита к девочке посол писал ее дяде, герцогу Олбани, женатому на тетке Екатерины с материнской стороны: «Ваша племянница содержится в монастыре в хороших условиях, но ее редко навещают, а представители флорентийской Синьории охотнее спровадили бы ее в загробное царство. Она ждет, что вы пошлете подарки из Франции синьору Феррари. Могу вас заверить, что вы вряд ли встречали кого-либо в ее возрасте, кто был бы столь чувствителен к добру и злу».

К 1528 году французские войска потерпели ощутимое поражение и покинули Италию. Поэтому Климент VII решил обратиться к Карлу V с мирной инициативой: «Я передумал и хочу теперь стать поборником Империи и оставаться таковым до конца моих дней». 20 июня 1529 года был заключен Барселонский договор между Климентом VII и Карлом V В нем Климент обязался короновать Карла короной Священной Римской империи, а тот взамен обещал вернуть дому Медичи влияние во Флоренции и свою поддержку. Коронация действительно состоялась в Болонье 24 февраля 1530 года; Карл V стал последним императором, коронованным папой римским. Договор также подразумевал брак между незаконнорожденным сыном Климента, Алессандро, и внебрачной дочерью Карла, Маргаритой Австрийской. Французы, в свою очередь, подписали мирный договор с Империей 3 августа 1520 года в Камбрэ, прозванный «La Paix de Dames» («Дамский мир»), так как в заключении договора участвовали мать Франциска I, Луиза Савойская, и тетка императора Маргарита, регентша Нидерландов. Когда события начали складываться в пользу Климента VII, экстремистски настроенные горожане, сменившие умеренных правителей Флоренции времен начала восстания, решили, что «загробное царство» для Екатерины можно и приблизить. Убив ее, они навсегда покончили бы с матримониальными замыслами папы.

В октябре 1529 года войска империи во главе с принцем Оранским начали жестокую и успешную осаду Флоренции. Среди прочих оборонявшихся был и Микеланджело, служивший военным инженером. Чума и голод обостряли в городе панику и ненависть к Медичи. Попытки обороняться осложнялись еще и тем, что среди флорентийцев были предатели. Не удивительно, что именно юная Екатерина Медичи, не выходя из монастыря, оказалась в фокусе внимания отчаявшихся правителей города. Поступило, например, предложение уложить девочку голой в корзину и поставить перед городскими стенами, дабы ее же союзники и убили Екатерину в перестрелке. Поговаривали также, не отправить ли одиннадцатилетнюю девочку в солдатский публичный дом – уж тогда бы Церкви не удалось плести свои брачные козни! Так и не приняв окончательного решения, совет решил немедленно забрать девочку из дружественного Мурате, откуда, как они боялись, ее могут без труда освободить неприятели. Поздно вечером в июле 1530 года Синьория послала за девочкой отряд солдат во главе с Сильвестро Альдобрандини. По словам монахинь, «они решили забрать ее ночью, и это было таким бедствием и несчастьем <…> Но Восьмерка была слишком сильна, и нам пришлось уступить»[13]13
  «Восьмерка бдительных» отвечала за внутреннюю безопасность флорентийского государства.


[Закрыть].

Екатерина, осознавая, что ее ждет смерть и что Альдобрандини ведет ее на казнь, сопротивлялась как могла. Одиннадцатилетняя девочка додумалась отрезать волосы, словно принимая постриг, и надела монашеское облачение. Объявив, что, как невеста Христова, она отказывается уезжать тайно, Екатерина вскричала: «О пресвятая Богородица, тебе принадлежу! Посмотрим теперь, как осмелятся эти забывшие Бога нечестивцы вытащить супругу Его из монастыря!» Она отказалась снять монашеское одеяние, и Альдобрандини так и повез ее по узким улочкам верхом на осле, оттесняя голодную обезумевшую толпу, которая выкрикивала открытые угрозы, пылая ненавистью.

Опасная поездка стала серьезным испытанием для девочки, но Альдобрандини и его солдатам удалось довезти Екатерину целой и невредимой до монастыря Святой Лючии. Именно здесь она три года назад впервые стала пленницей. Екатерина не забыла того, что Альдобрандини фактически спас ее от растерзания, и когда 12 августа 1530 года осада была снята, а Климент VII снова стал править своим родным городом, ходатайствовала за своего конвоира, добившись замены смертной казни изгнанием. После освобождения Екатерина навестила монахинь в Мурате и отпраздновала с ними счастливое окончание этой грустной истории. Она поддерживала с монастырскими сестрами контакт на протяжении всей своей жизни, регулярно писала им и делилась доходами с принадлежащей ей собственности. Екатерина не прощала неповиновения, но никогда не забывала добра.

Очень скоро девочка снова стала центральной фигурой в международной политике Климента VII и переехала в Рим, где ее «дядя», как он сам себя величал, приветствовал свою родственницу с необычайной теплотой. Старый лицемер сумел убедить зрителей, что именно ее он «любит больше всех на свете». Другой наблюдатель замечал, что на личности юной Екатерины сказалось пережитое ею под властью врагов семьи: «Она не могла забыть дурного обращения, от которого пострадала, и только об этом могла говорить».

Климент поселил Екатерину вместе с Ипполито и Алессандро в римском дворце Медичи (ныне Палаццо Мадама, где заседает итальянский сенат). Он желал, чтобы она приобрела внешний лоск и совершенные манеры, необходимые для блистательного брака. Антонио Сориано, венецианский посол, так описывает внешность Екатерины во время прибытия в Рим: «…ростом она мала, худа, не отличается изяществом черт, но глаза имеет пронзительные, что характерно для семьи Медичи». Никто не считал ее красивой, ибо она и не была красавицей, но безупречные манеры придавали Екатерине, тогда еще девочке-подростку, особую элегантность, привлекавшую не меньше, чем идеальная внешность. Один из миланских хронистов назвал ее взгляд тяжелым, однако описал ее как «чувствительное дитя, в столь юном возрасте являющее немалую силу духа и разум». Тот же самый человек отмечает: «Вообще, это дитя не проявляет признаков того, что через полтора года должно превратиться во взрослую женщину».

Екатерина жила под покровительством своей двоюродной бабки Лукреции Сальвиати (сестры Льва X) и ее мужа. Неизвестно, как проходили ее дни, но, пожалуй, все-таки именно в Риме, городе, отстраиваемом заново после бедствий, его постигших, в полной мере проявилась любовь Екатерины к искусствам и, в особенности, к архитектуре. Она имела возможность часто наблюдать великих художников за работой. Те не только восстанавливали городские здания, но и создавали новые произведения. Девочка, безусловно, могла наслаждаться лучшими в мире библиотеками, живя в окружении сокровищ античности и творящегося у нее на глазах Ренессанса. В Риме, при дворе Климента, Екатерина привыкла к ритуалам и формальностям, сопровождающим жизнь высокопоставленных особ.

А еще, живя в Вечном Городе, Екатерина, к вящей тревоге Климента, пала жертвой любовных чар Ипполито Медичи. К весне 1531 года все вокруг заговорили о юной паре. Молодой человек, разумеется, питал определенные надежды в отношении этого брака. И Клименту было чего опасаться. Если верить свидетельствам очевидцев, подкрепленным портретом кисти великого Тициана, изобразившего молодого человека в костюме венгерского всадника (ныне этот портрет находится в галерее Питти во Флоренции), Ипполито был высоким, стройным, темноволосым и темноглазым юношей приятной наружности. Он питал слабость к театрально роскошным нарядам, носил украшенный бриллиантами плюмаж и инкрустированную драгоценными камнями турецкую саблю. Ипполито стал отличным противоядием после проведенных Екатериной в заточении лет отчаяния и потерь. Старше по возрасту, чем Алессандро, он должен был стать правителем Флоренции по праву. Однако Барселонский мир показал, что Климент лелеял другие планы.

Было решено заключить брак между Алессандро и Маргаритой Австрийской, внебрачной дочерью императора. При этом группа флорентийцев, называвших себя «тринадцать реформаторов республики», разработала новую конституцию, делавшую Медичи правителями города, чья власть передается по наследству, дабы положить конец политическим переворотам и чехарде в правлении Флоренции. Имея за спиной поддержку императора, Ипполито попытался пренебречь планами своего святейшего родственника Климента. Юноше пришлось против воли в двадцать лет стать кардиналом, но теперь он охотно отложит в сторону красный кардинальский колпак и женится на Екатерине, заняв достойное место на флорентийском престоле. Ипполито взбунтовался против папы, попытавшись найти поддержку в Тоскане, где люди устали от раздоров и желали жить в мире, но его затея провалилась. Затем Климент все-таки ухитрился умаслить младшего родственника богатыми бенефициями и другими дарами в обмен на обещание больше не затевать мятежей, и в июне 1532 года отправил Ипполито в Венгрию в качестве папского легата. Если юная Екатерина и лелеяла надежды на брак со своим неотразимым родственником, то она должна была похоронить их навсегда.

Теперь все дни папы были заняты обустройством семейных дел. Он желал поскорее воплотить в жизнь Барселонский договор и увидеть своего сына Алессандро герцогом Флорентийским, женатым на Маргарите Австрийской. Согласно новой конституции, Синьория была распущена, и 27 апреля 1532 года, Алессандро Медичи, незаконный сын папы римского, был официально объявлен правителем Флоренции. Екатерину отправили в город, чтобы придать процессу больший оттенок законности, и впервые в жизни она исполняла официальные обязанности как родственница Алессандро. Очевидцы замечали, что тринадцатилетняя девочка держалась с восхитительным достоинством и грацией. Она продолжала выполнять во Флоренции роль хозяйки герцогского дома, пока в апреле 1533 года не прибыла невеста Алессандро. Однако Екатерина не только наслаждалась богатыми и пышными торжествами, отмечавшими избрание нового герцога, – она посвящала много времени занятиям. Об ее образовании нам известно мало, если не считать того, что она знала греческий, латынь и французский, была сильна в математике, что не могло впоследствии не отразиться на ее любви к астрологии. Климент держал Екатерину во Флоренции, а сам вел в Риме переговоры о ее замужестве.

С самого рождения Екатерина неизбежно становилась объектом матримониальных интриг. Еще до бунта во Флоренции Климента одолевали просители от наиболее влиятельных итальянских семейств, таких, как Гонзага из Мантуи, Эсте из Феррары и делла Ровере из Урбино. Теперь папа, чувствуя себя намного увереннее, рассматривал иные брачные предложения. Среди них, например, была кандидатура внебрачного сына Генриха VIII, герцога Ричмонда. Посол Англии в Ватикане, сэр Джон Рассел, докладывал, что его святейшество «был бы весьма доволен таким союзом», но, несмотря на это, из сватовства ничего не вышло, а герцог умер спустя несколько лет – возможно, от яда. Когда герцог Олбани, дядя Екатерины, обещал ее руку королю Шотландии Якову V, Климент счел, что такой брак не сулит заманчивых перспектив; к тому же папа опасался дороговизны курьерской связи между двумя странами. Когда-то рассматривался в качестве жениха и принц Оранский, но он погиб при попытке отвоевать Флоренцию.

Имелся, однако, один кандидат, которого Климент не мог проигнорировать, ибо его рекомендовал император Священной Римской империи. Карл задумал брак между Екатериной и Франческо II Сфорца, герцогом Миланским. Этот герцог, придурковатый субъект тридцати семи лет, преждевременно одряхлевший, больной, безвольный, полностью сломленный выплатой императору огромных денежных сумм за возврат ему герцогства, вряд ли мог являться мечтой девушки на выданье. Вдобавок Климент боялся, что, выдав Екатерину за ставленника Карла, он и сам попадет в слишком жесткую зависимость от императора и не сможет освободиться, если понадобится. Заботило папу римского и требование императора созвать Всеобщий церковный собор. Его святейшество боялся, что это вызовет раскол церкви. Кроме того, сам Климент не проходил обряда рукоположения, что делало занятие им папского трона незаконным. И в этот момент поступило спасительное предложение от короля Франции. Аппетит Франциска I в отношении итальянских территорий разыгрался с новой силой, и он нуждался в дружественном настрое со стороны папы, чтобы вернуть себе вожделенные владения. В 1531 году, держа все это в уме, Франциск предложил Клименту своего второго сына, Генриха, герцога Орлеанского, в качестве потенциального мужа для Екатерины.