Текст книги "Чувственность"

Автор книги: Леона Арленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

8

– Что здесь происходит?! – воскликнул Джошуа, врываясь в кабинет.

Памела предпочла промолчать и только слушала уверенный голос Роналда, который в деталях описывал происшествие. Ее встревоженный взгляд не отрывался от его пиджака, во внутреннем кармане которого лежал бежевый конверт.

Когда они вернулись в кухню, Роналд поставил ее на пол, выключил сигнализацию и надел пиджак, который так и остался висеть на спинке стула. Тогда-то Памела и заметила конверт, выглядывающий из внутреннего кармана.

Она отправила это письмо прошлой ночью, но оно уже пришло! Иногда местная почта работает на редкость быстро, но все равно Памела ожидала его не раньше, чем завтра! И почему Роналд не отдал письмо ей, как она рассчитывала?

Памела посмотрела на Никалса, затем – на Марибель. Та отправилась в постель, сразу как вернулась с занятий, и сейчас была одета в красный халат и тапочки, которые Памела подарила ей на Рождество. Она видела, что Марибель испугана. Человек, пробравшийся в сад, действительно мог оказаться Фредом Хартоном. Им всем повезло – на этот раз.

Но как быть с письмом? Оно пришло около полудня и, значит, находилось в распоряжении Роналда в течение нескольких часов. Может, он не отдал письмо, потому что не нашлось подходящего момента? Или сознательно утаил его, не желая, чтобы она встретилась со своим поклонником? Что, если Роналд ревнует?

– Вы думали, что это был Фред Хартон? – резко спросил судья Гарди, раздраженно шагая по кабинету туда и обратно.

– Да, – спокойно отозвался Роналд, сам он сидел в одном из кресел. – Это казалось наиболее вероятным. Но я начинаю думать, что вы вне опасности.

У Джошуа дернулась щека, он быстро повернулся к агенту.

– Вне опасности? – передразнил он. – Вне опасности?! Легкомыслие, вот что это такое! Сегодня утром вы рассуждали более рационально. Этот маньяк может напасть в любую минуту! А у нас тут две молодые женщины, которых надо охранять!

Роналд закинул ногу на ногу с непринужденностью, которая в данной ситуации казалась вызывающей.

– Присутствие агентов службы безопасности, возможно, заставит Фреда Хартона дважды подумать, прежде чем подложить бомбу, мистер Гарди.

– Я не хочу, чтобы он думал дважды, – возразил Джошуа. – Я хочу, чтобы его арестовали. И как можно скорее! Вы меня слышите, Роналд О'Коннел?

– Разумеется, – с готовностью отозвался тот. – Если бы вы позволили мне поставить сигнализацию на ворота, злоумышленникам было бы сложнее проникать сюда.

– Ладно-ладно, – буркнул судья.

Похоже, Роналд не верит, что мой предполагаемый поклонник и Фред Хартон – одно лицо, подумала Памела. Взглянув на него, она глубоко вздохнула и вспомнила, как он бежал через сад с пистолетом наготове. Он делал все возможное, чтобы защитить ее.

– Ну что ж, – сказал Роналд, – на этот раз предполагаемый злоумышленник оказался всего лишь Никалсом.

– Всего лишь? – Джошуа неторопливо повернулся к Никалсу и уперся в него прищуренным взглядом. – Всего лишь Никалсом, – холодно повторил он. – Просто милым, безобидным Никалсом, который, должен вам напомнить, только что разбил фонарь на заднем дворе.

Швед стоял посреди комнаты, скрестив руки на груди. Он отнюдь не казался напуганным. Если его щеки и были бледны, то, скорее всего, от холода. Вскинув голову, он произнес со своим необычным акцентом:

– Я только хотел забрать мои вещи.

Судья Гарди покачал головой.

– И устроил здесь хулиганскую выходку.

– Ну, не повесите же вы меня за это, – усмехнулся шофер.

– Это лучше, чем гильотина, – заметил Джошуа.

– Гильотина во Франции, – с невозмутимым видом уточнил Никалс.

– О, я забыл! – Джошуа замахал руками. – В Швеции нет преступников, правда? Потому что все вы там коммунисты.

– Социалисты, – спокойно поправил Никалс.

– Голодранцы, – брезгливо поморщился Джошуа. – Неудивительно, что эти люди не имеют ни малейшего уважения к частной собственности!

И снова рассудительный голос Роналда прервал излияния судьи:

– Мистер Гарди, Никалс готов оплатить новый фонарь.

– Как будто у него есть выбор! – фыркнул Джошуа и в задумчивости потер подбородок. – Я собираюсь вычесть стоимость фонаря из его выходного пособия. Но это был очень дорогой фонарь, поэтому выходное пособие не покроет цены, – продолжил он. – Стало быть, тебе, Никалс, придется снова здесь работать. – Судья в упор посмотрел на шведа. – А это – то, чего ты ожидал, правда, Никалс? Ты хитрый малый, верно?

– Я уволился, – напомнил ему Никалс, глядя куда угодно, только не на Марибель. – И я не хочу снова здесь работать.

Вздохнув, Памела посмотрела на подругу и произнесла сладким голосом:

– Поскольку у тебя скоро появится ребенок, тебе нужна будет работа, Никалс.

– Памела! Он бросил меня. Это так типично для мужчин! – воскликнула Марибель и, переведя дыхание, объявила: – Я прекрасно выращу ребенка одна.

– Одна, – деревянно повторил Никалс.

– Марибель, – поспешно продолжила Памела, подходя к подруге, – если он не собирается помогать тебе растить ребенка, мы, конечно же, справимся без него. Но почему бы Никалсу не выполнять хотя бы часть его обязанностей? – уговаривала она. – Он мужчина, так что, разумеется, не станет нянчить ребенка. Но как насчет финансовой стороны дела?

Теперь уже у Никалса дернулась щека.

– Мужчины тоже могут нянчить детей.

– О, конечно, – отозвалась Памела так, словно откровенно в этом сомневалась.

– Нет-нет, Памела! – запротестовал Джошуа и зашарил по карманам в поисках трубки. – Я подумал хорошенько и решил, что, после того что устроил Никалс, он вряд ли может снова работать моим шофером. Но даже если допустить на мгновение такую возможность, этот человек все равно будет не в силах обеспечивать ребенка.

– Ага! – Никалс ткнул пальцем в сторону Джошуа. – Я поймал вас на слове, мистер судья! Моя работа не оплачивалась как следует, да?

– Вы согласились работать за эти деньги, – заметил судья Гарди. – Да и проблема сейчас не в этом. Давайте-ка посмотрим… – Он начал загибать пальцы. – Я вынужден буду заплатить рабочим за починку фонаря. Потом нанять человека, который очистит двор от разбитого стекла. А что, я должен быть уверен, что никто случайно не порежется…

Никалс потупился.

– Я уберу стекло.

– Конечно, уберете, – подхватил Джошуа. – Потому что, если вы не позаботитесь о том, чтобы ликвидировать причиненные вами разрушения, я подам на вас в суд. Что, разумеется, будет означать, что вы потеряете права гражданина и будете высланы…

– Папа! – воскликнула Памела. – Что ты говоришь? Почему бы тебе не успокоиться и не взять Никалса обратно… с большей зарплатой, чтобы он мог помочь Марибель растить ребенка?

Смуглая кожа Марибель побледнела.

– Он не хотел этого ребенка, Памела!

– Я этого не говорил! – запротестовал Никалс.

– А… – Джошуа вытряхнул трубку и принялся заново набивать ее табаком. – Вот правда и вышла наружу.

– Я никогда и не лгал, – возмутился Никалс. – И мне не нужна ваша зарплата.

– Нужна, – заявил судья. – И никак иначе!

Никалс в изумлении покачал головой.

– Вы, англичане… – пробормотал он. – Вы все сумасшедшие. Она ничего не сказала мне о ребенке. Я даже не знаю, мой ли он.

– Конечно, твой! – выкрикнула Марибель, возмущенно тряхнув головой. – Ты это знаешь прекрасно! И я пыталась сказать тебе, Никалс. Но ты постоянно исчезал. Всегда был в плохом настроении, усталый. Уезжал, не говоря мне, куда и когда вернешься – как будто у тебя есть другая женщина. Это единственное разумное объяснение, Никалс, Ты вернулся за своими вещами, потому что намерен жить с ней?

Никалс беспомощно смотрел на Марибель, то открывая, то закрывая рот. Но разъяренная испанка не давала ему вставить ни слова.

– Едва услышав о ребенке, ты тотчас же сбежал, – гневно продолжала она. – Уехал! Бросил меня! Так же, как мой отец бросил маму, когда она забеременела.

У Никалса снова задергалась щека, и он поморщился как от внезапной боли.

– Ты говоришь, я тебя бросил? – Он полез в жилетный карман, вынул оттуда красный бархатный футляр и вложил его в ладонь Марибель. – Я часто уезжал, потому что взял вторую работу. Вот поэтому я так уставал. Когда ты согласилась выйти за меня замуж, я начал копить деньги… на случай, если мы захотим завести ребенка. И я купил тебе кольцо с бриллиантом. Но когда ты не сказала мне…

Марибель нерешительно взяла футляр. Когда она заглянула внутрь, на ее глаза навернулись слезы. Она тихо произнесла:

– Ты уверен, что готов жениться на мне не из-за ребенка?

– Уверен, – решительно ответил Никалс. – Из-за тебя. – И помолчав, спросил: – Почему ты не сказала мне, что ждешь ребенка?

– Я боялась, что ты не любишь меня.

Никалс выглядел потрясенным.

– Такое только ненормальный может придумать! – Мгновенно осознав свою ошибку, он покачал головой. – Нет-нет, я не имел в виду, что ты ненормальная, Марибель!

Она тихо рассмеялась и вынула кольцо с бриллиантом.

– Ответ – да.

– О, Марибель, поверить не могу! – вскричала Памела. – Я так счастлива за тебя.

Она бросилась к подруге, но в этот момент Роналд схватил ее за локоть. Их взгляды встретились, и он указал глазами на дверь.

Довольный Джошуа направлялся к выходу. Притворная суровость исчезла с его лица: он явно добился, чего хотел.

– Зайди завтра в мой кабинет, чтобы мы могли обсудить твою зарплату, Никалс, – бросил он через плечо. – Скажем, в три часа, договорились?

– Поздравляю, – сказала Памела, понизив голос, в то время как Никалс надевал кольцо на палец Марибель.

Она не хотела уходить, но Роналд был прав: влюбленных лучше оставить наедине.

– Свадьба, – прошептала она, когда они вышли из кабинета. – У нас будет забот по горло. Думаю, мы могли бы устроить церемонию в саду, когда станет немного теплее. Сад можно украсить гирляндами. – Ее щеки разгорелись от возбуждения. – Может, поставим цветочный шест рядом с фонтаном?

Роналд хмыкнул.

– А Марибель ты спросишь?

Памела улыбнулась.

– О… может быть.

– Наш пострел везде поспел – это про тебя, знаешь ли.

– Это давно все заметили, – сказала она, смеясь, потом внезапно задумалась. – Вообще-то, ты прав: Марибель, возможно, захочет устроить церемонию раньше, чем начнет полнеть.

Роналд обнял ее рукой за плечи, легонько коснувшись пальцами ее шеи.

– Когда должен родиться ребенок?

– В конце августа. – Памела покосилась на него. – Марибель попросила меня быть крестной матерью.

– О лучшей крестной трудно и мечтать.

Они шли по пустому коридору.

– Хоть кто-то обрел счастье, – прошептала Памела, останавливаясь перед дверью своей комнаты. Помедлив, она вошла внутрь. Роналд безмолвно следовал за ней.

– Кто-то обрел счастье, – наконец сказал он. – Но это не ты, Памела?

Она мысленно прокляла его за то, что он с такой легкостью читает в ее душе.

– Я этого не говорила.

Роналд пожал плечами.

– Но ты это имела в виду.

– Может быть, – пробормотала она.

Желая избежать его пристального взгляда, Памела отвернулась и посмотрела через балконные двери в сад. За стеклом царила пасмурная ночь, изогнутые покрытые снегом ветви деревьев перечеркивали серое небо. Памеле захотелось плакать.

– Лупы не видно.

– Да… – Роналд положил руки на ее талию, и она глубоко вздохнула, ощущая жар его ладоней, согревающий ее кожу.

– Это может зайти слишком далеко, – сказал он.

– Это уже зашло слишком далеко.

Может ли она доверять ему? Поверить, что он не причинит ей боли так, как это сделал Том? Каждый раз, когда Памела видела Роналда, тысячи эмоций овладевали ею. И она ничего не могла с этим поделать.

– Предательство, – пробормотала она, – это иногда бывает очень страшно, Рон, ты знаешь?

Он молча кивнул.

– Люди часто лгут, – прошептала Памела. – Они причиняют друг другу боль – иногда невольно, иногда намеренно. Но надо как-то жить с этим…

Роналд слегка пожал плечами.

– Но есть и другие возможности.

– Возможности?

Он снова кивнул.

– Верить в лучшее. Надеяться, что можно начать все сначала. В конце концов, двое людей могут просто заниматься любовью.

Ее сердце неистово забилось – словно дикий зверь, запертый в тесной клетке.

– А после?

– После… – Роналд помолчал. – После этого они живут долго и счастливо.

Памела отвела глаза, чувствуя, как на них наворачиваются слезы. Этот человек не оставит ее в покое, пока не вывернет ее душу наизнанку. Заставив себя улыбнуться, она произнесла:

– Ну что ж, может быть, я просто неудачница.

– Что касается удачи, – мягко сказал Роналд, – то она изменчивая леди.

– Некоторые надеются на лучшее, – пробормотала Памела, ее голос звучал странно глухо.

– Иди сюда, – шепнул он в ответ.

И она очутилась в его объятиях. Неожиданно оказалось, что их отношения очень много значат для нее. Она явно понравилась его семье. И, несмотря на сварливый характер ее отца, было очевидно, что Роналд ему приятен.

– Я самый обыкновенный парень, – сказал он и коснулся губами ее волос. – Более обыкновенный, чем кажется на первый взгляд.

Роналд все еще не мог поверить, что эта невероятная женщина сейчас здесь, рядом с ним. Положив ладонь на ее спину, он мягко надавил, принуждая ее придвинуться ближе. Возбуждение поднималось в нем жаркой волной. Памела тихонько пошевелилась, ее бедра прижались к его бедрам, а губы потянулись к его лицу: Распаляя себя, он целовал ее все более страстно, и она отвечала ему. Ее рука скользнула ему под рубашку, она провела пальцами по его животу и опустилась ниже. Прикосновение ее рук, даже сквозь одежду, заставляли его изнывать от желания. Роналд подался к ней, закрыв глаза от удовольствия.

– Одно слово, – прошептал он.

– Слово? – повторила Памела хрипло. – Ты сказал – слово?

– Невероятно!

– Да, – согласилась она. – Ты невероятен, Роналд.

– Я говорил о тебе, Памела.

– О Боже, – простонала она. – Давай не будем спорить сейчас.

– Не будем, – согласился он, чувствуя, как ее ладони скользят по его бедрам.

Роналд ощутил прикосновение прохладного шелка ее платья и жар ее тела под ним. И в эту минуту забыл обо всем, кроме Памелы. Целуя ее шею, он провел языком по нежной коже ее скулы, по виску, коснулся мочки уха.

– Продолжай, – прошептала Памела.

– Я просто дразню тебя, – сказал Роналд, лукаво улыбаясь.

– Заставляешь меня ждать еще одного поцелуя?

– Может, следующий поцелуй заставит тебя умолять меня.

– О чем?

– Думаю, ты знаешь, о чем.

Памела фыркнула.

– У меня иной стиль поведения.

Роналд засмеялся, его глаза блеснули в темноте.

– Хочешь поспорить?

– Давай так, – прошептала она. – Если я выиграю, мы займемся любовью. А если выиграешь ты, то мы займемся любовью.

– Отличное пари, – сказал Роналд. – Но это выглядит как беспроигрышная лотерея.

Неожиданно она вздрогнула, и, проследив за ее взглядом, Роналд обнаружил, что Памела смотрит на письмо в его кармане. Его охватило раздражение. Сейчас более всего на свете ему хотелось оказаться с ней в постели, а вовсе не думать о злоумышленниках.

Памела, казалось, чувствовала то же самое, однако, когда он перехватил ее взгляд, спросила:

– Еще одно письмо?

Роналд ожидал, что она удивится сильнее. Он молча вынул письмо и отдал ей.

– Оно пришло сегодня?

Ему не хотелось портить ей настроение. Он желал, чтобы все было так, как несколько секунд назад, когда ее теплое тело прижималось к нему, а нежные пальцы касались его кожи.

Он кивнул.

– Да.

Памела прищурилась.

– Ты собирался отдать его мне?

Если честно, то он не хотел, чтобы она получила письмо.

– Это было бы жестоко… В подобных обстоятельствах.

Памела недоуменно приподняла бровь.

– В каких еще обстоятельствах?

– Я до сих пор не знаю, кто он, – заметил Роналд и, прежде чем она успела ответить, добавил: – У меня не было возможности отдать его тебе, ясно? – Он подумал об обеде, который она приготовила для него, о том, как они целовались в кладовке, о том, что происходит сейчас, и почувствовал раздражение. Роналд посмотрел на ее пальцы, сжимающие конверт. – Я решил, что тебе нет необходимости так срочно читать его.

– Ты решил?

– Да. Но я могу оставить тебя наедине с ним.

В ее глазах появилась обида.

– Я забыла очки для чтения.

– Ты не носишь очков.

– Верно… Может, расскажешь, что в нем?

Роналд мог бы. Он прочитал письмо, по крайней мере, дюжину раз, и слова отпечатались в памяти.

Памела, я представляю, как ты лежишь в своей комнате, где горит только одна свеча, и чувствуешь, как мои руки ласкают твою грудь…

– Я не помню, – сказал Роналд.

– Но ты держал его у себя целый день.

Ее тон был обвиняющим. И Роналд хмыкнул.

– Я не читал о тебе. Предпочитаю натуру.

Глубоко вздохнув, она сказала:

– Давай не будем портить вечер. Веришь или нет, но эти письма не интересуют меня.

Однако настроение было испорчено. Роналд вспомнил, почему вообще находится в особняке Гарди. Он здесь, чтобы поймать преступника. Но он знал и то, что желание может вернуться в любую минуту. Удивительно, как важна стала для него эта женщина! Как необходима ему!

Роналд смотрел на небо и на свое отражение в стекле, когда Памела спросила:

– А почему ты не отдал мне письмо?

– Я отдал.

– Но почему не раньше?

Пристально глядя в зеленые глаза, которые требовательно смотрели на него в ожидании ответа, Роналд спросил себя, стоит ли говорить правду. Она-то ведь продолжала лгать даже сейчас. А он был глупцом, когда верил, будто она не знает имя отправителя.

Роналд пожал плечами.

– Я должен был показать письмо в департаменте.

Глаза Памелы расширились от изумления.

– В департаменте?

– Его изучали в нашей лаборатории.

– Почему в лаборатории?

Прежде чем ответить, Роналд выждал несколько мгновений. Он надеялся, что Памела забеспокоится, и это, возможно, заставит ее во всем признаться.

– Мы нашли отпечаток пальца.

– На письме?

– Да.

Роналд заметил, как заметался ее взгляд и заалели щеки. Бешено пульсирующая жилка на шее так же, как и закушенная нижняя губа, о многом сказали ему. Памела чувствовала свою вину. Она смотрела на него выжидательно, но он ничего не добавил, решив, что дал ей достаточно пищи для размышления.

– Отпечаток, – пробормотала Памела наконец. – Но разве так не должно быть? Письмо проходит через множество рук.

– Конечно, – отозвался Роналд. – Но мы проверили всех работников на почтамте. Они с готовностью оказали нам помощь. Говоря, что мы нашли отпечаток, я имел в виду иной, чем те, что обычно остаются на письме.

– А как насчет тех, кто живет в доме?

– В прошлом мы снимали отпечатки пальцев всех обитателей этого дома, твои тоже.

Глядя на него встревоженно, Памела побормотала:

– Я помню.

– Пока мы не знаем, кому принадлежит отпечаток, – произнес Роналд и помедлил, прикидывая: а не напугать ли ее еще больше? – То, что мы нашли… – Он сделал паузу. – Это резиновый отпечаток.

– Резиновый? Как это?

– Тот, кто писал письмо, надевал резиновые перчатки. Иногда, если человек потеет, резина прилипает к пальцам, и полученный отпечаток легко идентифицировать.

– Может быть, кто-то из работников почты решил, что не стоит трогать всю эту корреспонденцию… Просто подумай обо всех этих тысячах людей, которые берутся за конверты.

– Согласен. Это кажется негигиеничным. Но мы опросили всех работников почты.

– И никто не носит перчаток?

Роналд покачал головой.

– Итак, если найдем соответствующий отпечаток, мы узнаем, кто посылал письма.

Долгое время стояла тишина. Оба пристально смотрели друг на друга.

– Ты можешь сказать мне сейчас, – произнес Роналд, наклоняясь так близко, что ее волосы разлетелись в стороны от его дыхания. – Ты можешь сказать мне все, что знаешь, Памела. Если этот парень надевал перчатки, это может плохо кончиться. И я проверил: почерк не Фреда Хартона. Твой тайный поклонник не тот, кто посылал письма с угрозами.

Памела заметно занервничала.

– Что ты имел в виду, Рон, когда сказал, что это может плохо кончиться?

Несколько секунд Роналд рассматривал ее.

– Если бы только не было страха и вины в твоих глазах, Памела, – произнес он, не в силах сдержать гнев, – я бы поверил, что ты не знаешь этого человека. Не могу понять, что тревожит меня больше: то, что ты лжешь, или то, что кто-то может причинить тебе вред?

– Что заставляет тебя думать, что я лгу?

– Подозрение.

– Подозрение – еще не доказательство.

– Может быть, – ответил он. – Но только не в моем случае.

– Как это?

– Я никогда не ошибаюсь.

– А почему ты думаешь, что этот парень – злоумышленник?

– Влюбленные не надевают перчаток, когда пишут письма.

Он коснулся лица Памелы кончиками пальцев, борясь с желанием поцеловать ее снова. Губы женщины изогнулись в улыбке, но глаза остались серьезными.

– Они не надевают перчаток, – сказала она странным голосом. – До тех пор пока не начинают играть в доктора.

Роналд досадливо поморщился.

– Не отвлекай меня. Пойми: я исхожу из подозрения, что этот тип опасен. Если ты не скажешь мне больше, я превращу твою жизнь в ад. И я могу, милая, поверь мне. Но это не значит, что я не стану прослушивать твой телефон, следить за каждым твоим шагом, не приведу сюда полицию…

– Допустим, я знаю, кто он, – прошептала Памела. – И я могу дать слово, что он безобиден. Пожалуйста, – попросила она, – поверь мне, Рон!

Это искушение, подумал Роналд. Но мне платят за то, чтобы я докапывался до сути. И потом, когда я на работе, я могу полностью доверять только одному человеку – себе самому. Он обернулся к Памеле, посмотрел ей в глаза и неожиданно для себя пробормотал:

– Ты хочешь свести меня с ума… И у тебя это получается.

– Давай предположим, что я знаю, кто он, – снова зашептала она. – Он просто положил на меня глаз…

– «Положил глаз» – это для подростков, Памела. Тот, кто пишет тебе письма, имеет сексуальный опыт.

Она покачала головой.

– Только не со мной.

– Я поверю в это, когда встречусь с ним, – ответил Роналд, довольный, что она призналась хоть в чем-то. – Мне нужно знать его имя.

– Почему ты не можешь поверить мне? – пролепетала Памела. – Я даю тебе слово. Он не причинит мне вреда, клянусь!

Это было не то признание, которое Роналд ждал, но лучше, чем ничего. Он не будет знать отдыха, пока не встретится с этим человеком. И еще – у него была причина не доверять женщинам. Он не хотел, чтобы Памела стала еще одним разочарованием. Еще одной болью…

Роналд задумался, мысленно выстраивая новую гипотезу. Памела знает этого человека, но не может встречаться с ним в открытую – возможно, потому, что он занимает высокий пост или женат. Поскольку этот мужчина в курсе, что особняк Гарди находится под наблюдением, он надевает перчатки, когда пишет, не желая, чтобы его отпечатки были опознаны. Может, это банкир Ферман. Он известен в широких кругах и не хочет, чтобы его узнали. Как друг Джошуа Гарди, Хьюго Ферман давно знаком с Памелой, и она стремится защитить его… А вдруг банкир преследует ее, и она встречалась с ним прошлой ночью, чтобы попросить не писать больше писем?

– Я привык хорошо выполнять мою работу, Памела. И я найду его.

– Сомневаюсь.

– Он потенциально опасен. Я должен знать больше.

Памела начала злиться.

– Почему ты не можешь просто поверить мне?

– Потому что я обязан отчитаться перед моим начальством. – Но была еще и другая причина, побуждающая его докопаться до истины. – Я здесь, чтобы обеспечить твою безопасность, Памела. Я беспокоюсь за тебя…

– Пойми, моей жизни ничто не угрожает!

– Я должен в этом убедиться. И я собираюсь найти его.

– Он безобиден.

– Это я уже слышал. Как я сказал: поверю, когда встречусь с ним сам.

– Если ты встретишь его, – прошептала Памела, – ты поймешь, как глупо было твое упрямство, Рон. Ты узнаешь… узнаешь, что он для меня ничего не значит… – Она вздрогнула, потому что его язык коснулся ее губ. – Ты узнаешь…

– Ложь, – прошептал Роналд, но мысли его уже повернули в иное русло. Он думал о ней, желая только одного – оказаться с ней в постели, ощутить тепло ее тела. Роналд целовал ее и думал, как далеко может зайти мужчина, чтобы защитить женщину, с которой ему так хорошо. – Ложь, – прошептал он снова, сплетая ее пальцы со своими.

– Это не другой мужчина, – прошептала Памела. – Даю слово.

Роналд кивнул и прошептал:

– Пошли.

– Куда?

– Туда, где нам никто не помешает.