Текст книги "Блокадный дневник Лены Мухиной"

Автор книги: Лена Мухина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

3 мая

Сегодня с утра небо затянулось облаками, и враги не преминули воспользоваться этим. Еще до 9-ти часов дважды была объявлена В. Т. Но они обе были непродолжительны и не страшны. Сразу же после сирены начали отчаянно бить зенитки, постепенно они утихли, и в небе послышался мощный гул наших соколов. Не было ни одного сотрясения, значит, не было вообще сброшено бомб. Может быть, вообще врага не допустили до города.

Лена встала после 2-ого отбоя. Сегодняшнюю ночь она спала прекрасно, и сны ей снились все какие-то хорошие. Она сбегала за хлебом и выпила чашку холодного чаю и стала ждать тетю Сашу, чтобы попросить у ней таз и ведро. Уже было полдвенадцатого, а тетя Саша все не приходила, и Лена пошла в столовую. В столовой было много народу, а главное, обеды отпускали только по новым пропускам. Но Лена увидела в очереди свою подругу, с которой училась последнее время. Она взяла ей на свой пропуск одну соевую кашу и 2 мясных биточка. В столовой отпускали хлеб на 5-ое мая, и Лена взяла, не удержавшись, еще 300 гр. хлеба. Придя домой, Лена поела, нагрела воду, вымылась, оделась в чистое и пошла в школу на медосмотр. На улице было прохладно, шел мелкий дождик, небо сплошь затянулось облаками. В ожидании медосмотра пришлось простоять в очереди с час. Наконец с талончиком в руках с надписью «здорова» Лена вернулась домой, [вскипятила 2 чашки чаю, оставшийся хлеб нарезала ломтиками и намазала оставшимся кусочком биточка. Получилось очень вкусно. Завтра начинают работать школы. Но Ленина школа начнет работать с 5-ого. А завтра в 4 часа состоится собрание всех учащихся. По радио Лена прослушала передачу для школьников, из которой многое узнала. Она узнала, что теперь работа школ целиком перестроена. Школьники будут проводить в школе большую часть дня, но учиться будут меньше, чем раньше. В старших классах школьный день будет кончаться в 5 ч. 30 м., а уроков будет не больше 5-ти. Полдевятого начнутся уроки, в 12 часов будет завтрак. Школьники получат горячий сладкий чай и кашу, потом опять уроки, потом перерыв на час. Обедать старшие школьники будут в 4 часа. После обеда занятия в различных кружках. Полшестого домой, причем на дом дадут 100 гр. хлеба, немного масла и сахара. Программа рассчитана целиком на повторение пройденного курса. Занятия продолжатся до 1-ого июля. На лето все школьники поедут в специально устроенные пионерлагеря, где они будут отдыхать, развлекаться и работать в различных совхозах по выращиванию овощей.

Лене все это очень понравилось, и она бы с удовольствием осталась бы в своей родной школе, если бы у ней были родные. Но тут же она с болью в сердце вспоминала, что у ней нет здесь никого. Нет, ей придется уехать. Быть может, в Горьком ей будет хуже жить в смысле питания, чем если бы она осталась в Ленинграде, и все же ей надо ехать. Даже если ее освободят от платы за обучение и питание[110], Розалия Павловна обещала ей сделать все, что только будет можно, и даже тогда она откажется от всего этого и уедет к Жене.

Женя, наверно, и сейчас беспокоится за нее и ждет, когда же приедет Ленка. А Ленка все торчит в Ленинграде. Но сегодня уже 3-е число. Со дня на день нужно ожидать начало эвакуации, и вот теперь только перед Леной встал мучительный вопрос. Уехать ли сразу, как начнется эвакуация, или с недельку поучиться в школе, подкрепиться немного. Лена решила, что поедет вместе с Тоней, той самой, что взяла ей сегодня в столовой обед. Тоня с мамой как раз собираются то”же уезжать, папа прислал им письмо, он на фронте, он советует им поскорей уезжать, ибо, говорит он, в Ленинграде придется еще много пережить, лучше поскорей уезжайте. Так вот Лене лучше всего ехать вместе с Тоней и ее мамой, все-таки знакомые, и потом втроем ехать лучше. Вот что только смущало Лену, предположим, она 5-ого сдает в школу карточки, а с 5-ого же будет объявлена выдача крупы, сахара и масла. А вдруг числа 8-ого, 9-ого начнется эвакуация. Что же получается: за эти несколько дней Лена в школе ведь не получит столько сахара и масла, сколько она смогла бы получить в магазине, не сдавая в школу карточки. Но здесь опять неизвестно, ведь на руках у ней должно остаться 200 гр. масла и 300 гр. сахара. Быть может, оставят как раз талончики за 1-ую выдачу, тогда, значит, Лена сможет и получить в магазине перед самым отъездом сахар и масло и до дня отъезда сможет питаться в столовой школы. А может быть, школа сможет дать такую справку, чтобы в магазине Лене выдали в одну выдачу все 200 гр. масла и 300 гр. сахара сразу. Вот это было бы замечательно, думала Лена про себя. Действительно, до отъезда питаться в школе, а перед самым отъездом, так сказать на дорогу, получить масла 200 гр. и сахару 300 гр., о чем еще можно мечтать.

Но одно – мечта, а другое – действительность. И Лена решила, там видно будет, не стоит ломать голову над неизвестным.

Сегодня какой-то тоскливый мокрый день, но у Лены на душе как-то радостно, а 1-ого мая был такой замечательный день, а у Лены, наоборот, на душе кошки скребли.

4 мая

Сегодня необыкновенно холодный, пасмурный день. Дует леденящий, сильный, порывистый ветер. Он пронизывает насквозь, и его порывы настолько сильны, что трудно двигаться против ветра. В такую погоду стараешься сидеть дома и лишний раз не ходить на улицу. Также и Лена пробежала только в столовую. Поела щи и пшенную кашу, хлеба купить не удалось, так как на 6-ое не отпускали, и из столовой пробежала в школу. Там уже началось собрание. Лена узнала печальные вещи: во-первых, учиться они начнут только с 15-ого мая, а питаться – с 8-ого. Во-вторых, хлеба старшие школьники получат только 400 гр., а масла только 30 гр. в день. Лена встретила Мишу Ильяшева. Он стал совершенно неузнаваем, прямо страшно на него смотреть. Больше из 9-ого класса никого, кроме Тони, не было. Они с Тоней сговорились, что, если до 15-ого мая начнется эвакуация, они уедут в первые же дни.

Лена пришла домой, сварила немного супа из оставшейся каши и уселась чинить черные шелковые чулки. Ей надо торопиться. Ведь каждый день можно ожидать открытия эвакуации, а у ней еще много всяких дел. Надо зашить, заштопать, выстирать все то, что она возьмет с собой. За эту зиму они с мамой очень опустились, запустили себя. Но то была зима, мороз, а сейчас весна. Стыдно ходить грязной, оборванной, иметь грязные руки.

А главное, Лена – молодая девушка. Главное богатство девушки – это ее чистота душевная и телесная. Так говорила Лене вчера Розалия Павловна, когда они вечером беседовали, сидя вдвоем в комнате. Лена целиком соглашалась со словами Р[озалии] П[авлов]ны. «Твоя тетя Женя совсем по-другому к тебе отнесется, если ты приедешь к ней пусть с немногими старенькими вещами, но чистыми, заплатанными, заштопанными, если на одежде будут пришиты все пуговицы и вообще вид твой будет опрятный. Она только с уважением посмотрит на тебя и подумает про себя: „Эта девушка столько перенесла и все-таки сохранила человеческий вид”» – так говорила Розалия Павловна.

И Лене захотелось именно такой приехать к Жене и с первого же дня взять себе в привычку быть аккуратной во всем, чистой, опрятной. Лене захотелось одеться небогато, но со вкусом.

«Хороший человек никогда не полюбит девушку-неряху. Настоящие, хорошие мужчины в женщине ценят больше всего именно эти качества: чистота телесная и душевная. В комнате у девушки должен быть порядок, нигде не пылинки, все должно блестеть. На окнах занавески, пусть в заплатах, из самой дешевой материи, если они ослепительно чистые, белые, они оценятся дороже, чем самые дорогие, но грязные и порванные портьеры». Лена целиком согласилась и с этим.

К вечеру небо немного просветлело, а перед самым закатом выглянуло солнышко. Закат сегодня был очень красив, как будто огненные языки пламени лизали горизонт.

5 мая

Сегодня Лена весь день, кроме хлеба, ничего не ела, но голод она чувствовала не так уж мучительно, потому что весь день просидела дома у себя на кровати и штопала чулки. Еще утром она сбегала за хлебом и в час его съела, потом принялась разбирать чулки, отобрала наиболее целые, те, что возьмет с собой, и принялась их штопать. Наштопала много.

Погода сегодня с утра была солнечная, но холодная. Вообще-то, тепло, но этот ледяной ветер пронизывает насквозь. К вечеру небо стало совсем чистое. Днем к Лене пришли из школы с извещением, что завтра в 12 часов собрание школьников старших классов. Лена расписалась, просмотрела список. Тамары не оказалось, зато Вовка был. Лена в душе как-то обрадовалась, завтра она снова увидит его.

Лена очень досадовала на радио, оно почти с 12 часов начало прерываться, потом был объявлен обстрел района, после объявления о прекращении обстрела начался концерт, но вдруг он оборвался, и радио замолкло. Интересно то, что Лена в продолжение обстрела не слышала ни одного залпа, ни одного выстрела. Правда, немного постреляли зенитки, но какой же это обстрел. Прямо странно. Завтра Лена решила после школы пойти с Тоней в эвакопункт, может, удастся что-нибудь узнать, потом купить хлеб и засесть снова на весь день за шитье, штопанье и т. п. Надо торопиться, неизвестно, когда начнется эвакуация, надо поскорей все привести в порядок и уложить все вещи, чтобы быть уже совершенно готовой к отъезду. Чтобы сразу же с открытием эвакуации, не теряя ни дня лишнего, записаться и уехать. Ведь ее единственная цель – как можно скорей попасть к Жене в Горький. Занятия начнутся только с 15 мая. Вероятней всего, что Лена уедет раньше. Питание, говорили, начнется с 8-ого. Это ее очень огорчало. Еще два дня она должна прожить на одном хлебе. А 300 гр. хлеба – это недостаточно, конечно, для того, чтобы не быть даже полуголодной. Но иначе нельзя. Лена строго рассчитала талончики и убедилась, что если она еще что-нибудь возьмет за эти два дня в столовой, то у ней будет перерасход крупы и она рискует остаться без обеда в школе, их об этом специально предупредили на собрании.

Что бы завтра открылась бы эвакуация. Тогда бы Лена 7-ого уже уехала бы и на один день сократила свое голодание. Но нет, это только мечты. Надо стараться не думать о еде, говорила себе Лена, чувствуя, как тошнота подкатывается к горлу и ощущается эта отвратительная пустота в желудке. Но не думать о еде, когда у соседей за стенкой шумит примус, гремит крышка кастрюльки. Лена слышит звон ложек и ножей и даже различает хруст отрезаемого хлеба.

Мучительно чувствовать голод и глотать тягучую слюну.

6-ого [мая].

За ночь выпал снег, но сразу же растаял. Погода была пасмурная, тот же холодный ветер, но немного теплее. Утром Лена съела свой хлеб, почитала книжку. Напрасно Оля говорила, что книга неинтересная. Лене она очень понравилась. Как раз она больше всего любит такие книги, как эта, «В горах Сихотэ-Алиня». В 12 Лена пошла в школу. В кабинете директора состоялось собрание уч[ащих]ся старших классов (8, 9 и 10). Пришло всего 15 человек. Из тех, которых Лена знала, были Нина (Лена ошибочно назвала ее Тоней), Кузнецова Галя и Миша Ильяшев. Вовы не было. Собрание проводил сам директор. Он объявил, что вот с 15-ого начнутся занятия и на плечи старших школьников кладется вся работа по защите школы от налетов врага. Одним словом, они единственные защитники школы. Тут же он разместил всех присутствующих на звенья. Лена с Ниной попали в звено связи. Далее директор объявил, что уже с 8-ого мая все они будут проведены в приказе как бойцы группы самозащиты, а с 10-ого, с началом питания, они приступят к дежурству. Можно себе представить, какое впечатление произвели на Лену все эти новости. Питание начнется уже не с 8-ого, а только с 10-ого. А быть связистом, когда Лена едва держалась на ногах. Действительно, за последние дни Лена очень ослабла. Подняться теперь по лестнице на 4-ый этаж было теперь для нее делом весьма утомительным, требующим затраты последней энергии. На последнюю лестницу она едва вползала, цепляясь за перила. Если она выходила на улицу, а она старалась вообще выходить как можно реже, но уж если приходилось идти по улице, она старалась идти быстро, почти бегом, если идти медленно, ноги начинают заплетаться, того и гляди упадешь.

Из школы Лена сразу же пошла в столовую. Сегодня идти было особенно трудно. Лена шаталась как пьяная и часто спотыкалась и со стороны, вероятно, производила не особенно хорошее впечатление. В столовой народу было не так уж много. Лена договорилась со своей соседкой по очереди, у которой был пропуск, та обещала взять ей кашу. А через несколько минут пришла Нина, мама ее, оказывается, не ходила еще в столовую. Лена заняла очередь на выдачу. Нина взяла ей две лапши. Перед самым отпуском Лене удалось поменять одну лапшу на гороховую кашу. Нина взяла себе две лапши. Из столовой они побежали в эвакопункт, так как они, пока стояли в очереди, узнали от соседей, что эвакуация начнется с 10-ого, а быть может, и с 7-ого, а что записывать на выезд начали уже будто бы с 5-ого. Девочки воспрянули духом и с бьющимися от волнения сердцами прибежали на эвакопункт. Каково же было их разочарование. В помещении эвакопункта ни души, пустота, никаких объявлений, ничего. Лена пришла домой, поела немного холодной лапши и гороха, зажгла керосинку, сварила целую кастрюлю супа. Суп вышел на славу. Полкастрюли Лена съела, оставшуюся половину решила оставить на завтра. Она взяла два вторых из расчета завтра в столовую не ходить.

После обеда на Лену напала какая-то сонливость, апатия. Не хотелось двигаться, думать, что-либо делать. Даже трудно было пошевельнуть пальцем. Но Лена прекрасно понимала, что подходят горячие денечки. Если уж заговорили об эвакуации, значит, дело будет. Надо торопиться со сборкой. К тому же вчера вечером Лена была у Якова Григорьевича и они договорились, что 6-ого вечером он ей скажет, как насчет покупки мебели и др[угих] вещей, и если он решит купить, то они займутся этим в четверг 7-ого, у него в этот день выходной.

Сегодня вечером Лена пойдет к нему, заберет свою времянку и все узнает.

Яков Григорьевич просил, чтобы Лена отложила все то, что возьмет с собой, остальные тряпки сложила бы частью в сундук, частью в узел. И вот Лена, пересилив свою апатию, заставила себя двигаться, хотя это было очень трудно. Потом Лена почувствовала страшную жажду, суп был довольно соленый, и она нашла в себе силы спуститься за водой. Лена [в]скипятила чайник и в награду за свои труды напилась горячего крепкого чая. Впереди у Лены много дел. Ей надо устроить основательную стирку, ибо большая часть белья, которую она берет с собой, грязная. Потом надо штопать и шить.

10-ое мая. Вот дата, на которую теперь она возлагала столько надежд. Из школы она, конечно, решила теперь выписаться. Да, скоро, скоро она простится с Ленинградом. Лена слышала, что уже объявлена выдача масла. «Завтра, наверно, объявят сахар», – решила она и облизнулась от удовольствия, скоро она будет пить настоящий чай с конфетами и хлеб с маслом.

Завтра с утра Лена решила сбегать в эвакопункт, узнать все, потом совершить сделку с Яковом Григорьевичем, затем принести два ведра воды, напилить дров и устроить стирку. 8-ого к часу она пойдет в школу и выпишется оттуда, там же она встретится с Ниной и с ней договорится о дальнейших делах.

7-ого мая

Лена встала около 10-ти часов. Сперва она пошла в свой магазин и получила 90 гр. подсолнечного масла. Оттуда она прошла в эвакопункт. Там ей сказали придти 10-ого. Лена зашла в булочную, купила 300 гр. хлеба и вернулась домой. Только она приготовилась позавтракать, стук в дверь, из жакта прислали повестку. Лену вызывал военный комиссариат явиться к 11 часам на комиссию. Наскоро поев, так что крошки хлеба летели во все стороны, а масло попадало то на пол, то на пальто, Лена отправилась с этой повесткой в военкомат. Напрасно она ломала голову, стараясь догадаться, зачем ее вызывают и что это за комиссия.

В военкомате Лене объявили, что она мобилизуется в группу МПВО[111] и предложили пройти в соседнюю комнату на санкомиссию. Лена так разволновалась, что, когда спросили ее имя и отчество, не смогла ответить ни слова и, как ни старалась сдержаться, в конце концов разревелась. Доктор стал ее успокаивать, что не стоит плакать раньше времени, что, быть может, ее уже из-за зрения забракуют. Лена ей ответила, что она не из-за этого, а потому что никак не может сдержаться. Вскоре пришел глазной врач, и Лена первая была им принята. Ее забраковали и сказали, что она свободна. Лена пришла домой, доела хлеб с маслом, разогрела суп и с удовольствием съела полторы тарелки супа, жирного, вкусного, а главное, горячего.

Она зашла к Якову Григорьевичу, но ей сказали, что он на работе. Лена села штопать чулки, как вдруг к ней в дверь постучали. Открыла, входит девушка, тоненькая, среднего роста, в очках, в коричневой меховой ушанке, в сапогах, одета в ватник и ватные штаны. «Ты узнаешь меня» – а сама улыбается. Лена взглянула, да ведь это Верочка, Вера Милютина[112], товарищ и друг моей мамы.

Лена впустила ее в комнату, усадила на сундук, сама села рядом. Вера пробыла у Лены недолго, но за это время как много они успели рассказать друг другу. Лена вкратце рассказала обо всем. О том, как они жили этой зимой, сперва втроем, потом без Аки. Потом умерла мама. Вера хорошо поняла Лену.

– Бедная девочка. Как много тебе пришлось пережить. Но ничего, теперь осталось помучиться совсем немного, скоро ты уедешь, в дороге, дай Бог, все будет благополучно, приедешь к Жене, для тебя начнется новая жизнь.

Лене было так приятно, что во всем Ленинграде нашелся хоть один близкий человек, друг ее мамы.

Веру беспокоило, едет ли Лена одна или с кем-нибудь, но, когда Лена сообщила, что едет не одна, а со своей подругой-одноклассницей и с ее мамой, она успокоилась. Она спросила: «А как на вид Нинина мама, крепкая, не какая-нибудь слабенькая? Тебе нужно выбрать таких спутников, на которых ты могла бы положиться». Вообще, Вера очень подробно и заботливо расспросила Лену обо всем. Много ли она берет с собой вещей. Есть ли у ней пока деньги. Есть ли у ней друзья, помогает ли кто-нибудь ей. Очень просила первые два дня остерегаться много есть, не губить себя из-за какой-то каши.

Оказывается, в дороге многие люди заболевают и даже умирают только из-за того, что набрасываются на пищу и сразу очень наедаются, что оказывает губительное действие на организм, истощенный длительным недоеданием.

«Делай над собой нечеловеческие усилия, но воздержись, особенно хлеб. Ведь на вокзале тебе дадут кило хлеба, и некоторые в тот же день его съедают. Не делай этого. У меня один знакомый погиб в дороге, только из-за того, что объелся, объелся пшенной каши и съел много хлеба.

Воздержись и других хватай за руки. Ведь прямо обидно, ничего не может быть глупее такой смерти. Спастись от бомбы, от снаряда, от 1000 смертей и погибнуть от лишней порции каши».

Верины слова глубоко запали в Ленину душу. Нет, она не хотела погибать так глупо, и она дала себе слово следовать ее совету и воздержаться первые два дня от соблазнительного обилия пищи. Нет, ей не хотелось умирать из-за каши. Лена чувствовала, что это будет мучительно трудно, но надо будет как-нибудь преодолеть и это препятствие.

Верочка рассказала, что она сейчас работает художником-маляром. Имеет рабочую карточку, но ей это недостаточно. Хорошо, что за свои адские труды она имеет право питаться в особой столовой, по особым талончикам. Она спросила, не осталось ли от мамы кисточек. Лена с радостью отдала ей все мамины кисточки, краски и другие мамины инструменты и сказала, что ей гораздо приятнее будет, если эти мамины вещи попадут в руки не какого-то чужого Якова Григорьевича, а в руки человека, для которого они будут не просто вещами, а памятью.

Лена также отдала ей на память мамину карточку, где она снята гимназисткой, свою и книгу «Маленький* капитан». Они расстались очень тепло и дружески, договорившись, что завтра они опять увидятся. Вера обещала придти на другой день часам к 5-ти.

* В тексте: Мальний.

Лена была очень растрогана тем вниманием, с каким Вера к ней отнеслась. У ней не было с собой денег, но она все же оставила ей 20 рублей и разделила пополам маленький кусочек хлебца, который оказался у ней в кармане. Она обещала помочь Лене чем только сможет.

«Жди меня завтра, может, приду с пустыми руками, может, удастся принести что-нибудь съедобное, в крайнем случае поделюсь с тобой своим хлебом». Она горячо поцеловала Лену. Этот поцелуй был для Лены чем-то волшебным. Как тепло, как хорошо сразу стало.

Стоит ждать завтрашнего дня. Во-первых, на один день ближе к отъезду, во-вторых, снова встреча с близким человеком, потом столовая. Завтра Лена решила истратить или один крупяной талончик, или один мясной, а кроме всего этого, завтра выдача сахара и шоколада. Лена может получить 100 гр. сахара и 100 гр. шоколада. Но Лена решила вместо шоколада взять конфет, 50 гр. сахара и 50 гр. конфет, остальное потом. Тогда завтра она выпьет сладкого чая с жареным хлебом. «Завтра уже 8-ое мая», – думала Лена, задумчиво глядя в окно.

Погода сегодня весь день была пасмурная. На улице холодно. Только что кончился артиллерийский обстрел, он был очень сильный, ясно слышалось свистение снарядов над самой головой и глухие разрывы. До вечера Лена просидела за штопкой чулок.

Адрес Веры Милютиной: Ленинград, Нижегородская ул.[113], д. 23а, кв. 42.