Текст книги "Рыцарь Мастера Миров. Армагеддон на Ильмине"

Автор книги: Лексис Ласкирк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 34 страниц)

   Целую неделю он учился летать, плавать и ездить на этом летающем катере, имевшем в длину восемнадцать метров и нашел его настоящим техническим чудом. Летать на нем было проще простого, так как в магический навигационный компьютер уже были заложены все карты Ильмина, если, конечно, не включать ракетные ускорители. На воде этот чудо-катер, обладавший свойствами глиссера и судна на подводных крыльях одновременно, тоже показывал весьма приличную скорость и единственной трудностью для Кира было управлять им на земле. На таких здоровенных автомобилях ему еще не приходилось ездить, но и с этим он справился вполне успешно и смог бы, при случае, проехать по улицам Барилона никого не задавив. Когда после очередного испытательного полета к океану Кир обнаружил, что мертвые воды затянуты плотной пеленой облаков, он объявил своим друзьям, что улетает через трое суток и тотчас вернулся домой, чтобы провести это время с семьей.

   Прибыв в научно-исследовательское логово Гуильрина в семь часов утра двадцать минут, он отправился в полет уже в половине восьмого. Путь до острова Грюнберг был не близким, почти тысяча семьсот километров, но полет занял всего полтора часа, хотя в итоге он устал до дрожи в коленках, сидя в пилотском кресле. Он, конечно, мог включить автопилот и лететь не спеша, со скоростью в двести пятьдесят километров в час, но тогда у него было бы мало времени на то, чтобы найти удобный выезд из воды на берег. Острова Ильмина, как и вся Палестина, поднимались из океана на довольно приличную высоту, порой в полкилометра, но в большинстве своем высота круты обрывов на берегу составляла метров сто пятьдесят и найти место, где можно было бы поставить катер в тихую гавань было настоящей проблемой.

   Дождь, который добрых два часа лил, как из ведра, кончился и стало намного светлее, хотя все небо и было затянуто низкими, свинцовыми тучами. Взяв в руки бинокль, Кир стал в вглядываться в береговые скалы. Везде было одно и тоже, песочно-рыжая отвесная стена, у подножия которой океан яростно бился о камни. Тут можно было утопить даже перлитовый корабль. Штормило весьма изрядно и катер болтало на трехметровых волнах, как щепку и благом было хоть то, что ему никогда не была знакома морская болезнь. Хорошо еще, что волны гнали его катер на камни не столь стремительно и ему, двигаясь с небольшой скоростью, не составляло особого труда выдерживать дистанцию в полкилометра.

   Такая нервотрепка Кириллу вскоре надоела и он, резко толкнув вперед рычаг реостата, увеличил скорость. Два мощных электродвигателя, едва слышимые до этого момента, тут же загудели громче и катер помчался вперед, прыгая с волны на волну. Обогнув большую скалу, верхушка которой утопала в облаках, стоящую поодаль от берега, он увидел справа большую бухту, глубоко вдающуюся вглубь острова и решил обследовать её, тем более, что волны в ней были намного ниже, из-за чего у него в голове мелькнула мысль: – "Если и не найду удобного места для якорной стоянки, то хотя бы пообедаю без лишней тряски". Однако, уже через несколько минут ему стало ясно, что более удобного места ему, вероятно, уже не найти.

   Во-первых, потому, что в глубине бухты, где она сужалась до километра, было очень тихо, а во-вторых, потому, что прямо напротив акватории берег понижался настолько, что под облаками, метрах в семидесяти от воды, была видна узкая, не более десяти метров, полоска зелени. Похоже, что когда-то там было русло реки, которая ушла под землю и теперь из широкой, низкой пещеры с шумом вырывался довольно мощный водопад. Подобравшись поближе к берегу, где под каменной стеной скала осыпалась, образовав узкую полоску пляжа, состоявшего по большей части из крупных камней, Кир заметил, что за водопадом темнеется пещера и ему сразу стало ясно, что он мог пройти на катере под водопадом и найти для него тихую гавань. Осмотревшись как следует и убедившись в том, что это не обман зрения, он подвел катер к этой стене воды, шириной метров в пятьдесят и направил его внутрь пещеры. Тонны воды, низвергавшейся с тридцатиметровой высоты, буквально вдавили катер вниз, но два гребных винта втолкнули его внутрь пещеры и он запрыгал на волнах, как поплавок.

   В пещере было сумрачно и не так уж и шумно. Кирилл включил прожекторы и даже ахнул от удивления. В этом гроте могла встать на якорную стоянку и "Немезида", имей она способность плавать. Напротив водопада, водным занавесом закрывающим вход в пещеру, имелась даже широкая каменная пристань, за которой уходила куда-то вглубь острова черная, широкая дыра подземного тоннеля. Посветив фарой-искателем в тоннель, он увидел, что метрах в ста от края он обрушился. Все было ясно, как божий день. Когда-то река стекала в океан через этот тоннель, а потом он обрушился и ей пришлось найти себе другой путь. Подведя катер поближе к каменной пристани, он выбрался наружу, перепрыгнул с катера на каменную плиту и, подтянув его этому естественному пирсу крепким причальным канатом, стал думать, как бы ему закрепить свободный конец.

   Мелкие волны, набегавшие на катер от водопада, прибивали его к каменной глыбе. Пользуясь этим, Кирилл не спеша достал из катера тяжелый молоток, прочные стальные крючья и вбил их в щели. Крепко пришвартовав катер к каменной пристани, он решил осмотреться на местности и поискать удобное место для подъема наверх. Слева от водопада ему ловить было нечего, а вот справа, там где в отвесной скале виднелась расщелина, еще можно было попытать счастья. Наружу он выбрался даже не замочив ног и, пройдя по нагромождению камней метров сто, дошел до узкой, метра в полтора, расщелины. Было два часа с четвертью пополудни, а это означало, что он вполне мог провести рекогносцировку на местности, чтобы уже завтра, с утра пораньше, определить, что делать дальше. Судя по старой карте, на которой он нашел эту бухту, неподалеку должна быть небольшая деревня, но кто знает, что там было сейчас.

   Кирилл осмотрел расщелину и сразу же убедился в том, что подняться наверх для него не оставит особого труда, а потому вернулся на катер и стал готовиться к обустройству расщелины. Сложив все, что могло ему понадобиться в большой парусиновый мешок и нацепив на себя, как скатку, моток прочного шнура, он закрыл люк на замок и вернулся к расщелине. Аккуратно пристроив мешок возле расщелины, привязав к нему один конец шнура и расправив моток, он привязал второй конец к поясу и, подобрав полы прорезиненного плаща, стал подниматься вверх по расщелине, упираясь в её стенки ногами и руками. В своей беспокойной жизни ему приходилось подниматься наверх и в более тяжелых условиях, так что уже через десять минут он ухватился рукой за ветку куста древовидного вереска, росшего у края и, проверив ее на прочность, ловко выбрался на край зеленого плато.

   Впереди, метрах в трехстах, зелень кончалась, обрезанная низкой и плотной облачностью, но это его совершенно не волновало. Подняв на веревке мешок, он отнес его подальше от края обрыва и достал из него топор и лопату. В первую очередь он срубил под корень куст вереска, после чего, орудуя лопатой, расчистил площадку, оголив это место до чистого камня, благо толщина дерна не превышала полуметра. После этого он стал устанавливать над расщелиной легкую перлитовую обрешетку и складную балку с талью, чтобы поднимать наверх грузы потяжелее, если на острове найдется что взрывать. Прибив эту конструкцию скальными крючьями к камню покрепче, он привязал и сбросил вниз шторм-трапп с перлитовыми перекладинами, укрепленными на прочных шнурах, свитых из волокон драконника, и провесил вниз страховочный шнур. Как только все было готово, он вооружился острой кирочкой и, спускаясь вниз, срубил ею все острые выступы.

   В последнюю очередь Кирилл туго натянул и прочно закрепил под камнями шторм-трапп и страховочный шнур. Теперь на то, чтобы подняться на верх, у него ушло не более трех минут времени, и когда он посмотрел на часы, то, почесав в затылке, решил немного прогуляться, хотя снова начал накрапывать дождь и у него не было с собой никакого оружия кроме кинжала. До заката солнца было еще почти два часа и, насколько это ему было известно, даже в другое время года ильмиане не подходили к берегу ближе, чем на полкилометра, что в равной степени могло относиться и совершенным людям, а потому вряд ли они осмелятся подойти к стене облаков. Сложив инструменты в мешок, он привязал его к обрешетке на тот случай, если поднимется буря, и решительно зашагал вглубь острова по широкой ложбине, поросшей высокой травой и редкими кустами вереска.

   Минут через пять он вошел в такой плотный туман, что уже на расстоянии трех метров ничего не было видно. Идти, не смотря на ограниченную видимость, было легко, уклон был невелик, но вскоре уперся в густые заросли лещины. Продираться сквозь эту чащу было просто глупо и потому он свернул направо и стал подниматься вверх по откосу старого русла реки. Поднявшись на бывший берег, он тут же очутился в старом дубовом лесу. Вдали он услышал какой-то отдаленный звон и пошел на этот звук, лавируя между толстыми стволами деревьев. Под ногами шелестела опавшая листва, но на Ильмине, с его теплым и ровным климатом, практически все деревья были вечно вечнозелеными. Старая листва, падая с деревьев, по осени тут же заменялась молодой. Так что если ему придется наблюдать за местными жителями, на любом дереве он будет обеспечен отличным естественным укрытием не смотря на ильмианскую зиму.

   Пройдя по лесу около километра и увидев, что туман впереди стал светлее, Кир лег на землю и осторожно пополз по опавшей листве, среди которой было множество никем не тронутых желудей. Пропахав на животе метров двести, он выполз на опушку, поросшую густой, высокой травой, а затем, внезапно, вынырнул из густого тумана на свет и от неожиданности на мгновение зажмурился. Ярко светило заходящее солнце и перед ним расстилался сугубо мирный, пасторальный пейзаж. Впереди, метрах в сорока от стены тумана, стояла высокая решетчатая изгородь, за которой на широкой луговине паслось большое стадо черно-белых коров. Прямо за пастбищем виднелась деревня, а слева от него, метрах в трехстах, стеной вставала мощная, высокая дубрава. Справа же виднелась черная, местами с зелеными полосками, пашня, а за ней лежал холмистая лесостепь.

   Радуясь тому, что он сможет завтра с утра беспрепятственно понаблюдать за жизнью совершенных людей, Кирилл быстро наметил наблюдательный пункт – высокий дуб, росший метрах в десяти от изгороди. Он имел высоту метров в сорок пять и очень густую крону, что делало его идеальным деревом для устройства поста наблюдения. Деревня с него будет видна как на ладони и ему, наконец-то, удастся собрать столь ценную для него информацию, которая позволит хорошо спланировать дальнейший ход всей разведывательной операции. Более всего он хотел принять облик совершенного человека и прошвырнуться по острову Грюнберг не привлекая к себе внимания, если такое вообще возможно. Ведь вполне могло случиться и так, что Сын Неба на острове контролирует каждого из своих подданных, но в глубине души он надеялся на то, что это не так и что островитяне живут не в обстановке тотальной слежки и полного контроля поведения совершенных людей.

   Приподнявшись над травой и бросив последний взгляд на деревню, он шустро юркнул в туман, так и не увидев никого из местных жителей. Через полчаса он был уже на борту катера и, переодевшись в домашний халат и комнатные тапочки, готовил себе плотный ужин. Решив особенно не мудрить, Кир достал из холодильника два готовых комплексных обеда, упакованных в тонкую оловянную фольгу и, отложив в сторону супы, стал разогревать на электрической плите жаркое и гарнир к нему. Ввиду того, что завтра ему предстояло просидеть весь день на дереве, прикидываясь веткой, нужно было уже сегодня исключить из своего рациона любую жидкость. Жажду ведь можно утолить и парой глотков воды, а вот переполненный мочевой пузырь может ох как подвести даже самого железного снайпера, особенно сидящего в секрете.

   После ужина он сделал на карте Грюнберга нужные пометки, собрал все, что могло понадобится завтра с утра, лег спать и уснул чуть ли не мгновенно. Сон его был глубокий, покойный и почти без сновидений, а пробуждение, как всегда, быстрым. Поскольку проснулся он в начале пятого утра, то смог даже поплавать в гроте, хотя вода и была довольно прохладной. Плотно позавтракав, Кир быстро собрался в дорогу и уже без пяти минут пять поднимался по штормтрапу наверх с большим рюкзаком за плечами. Теперь, когда ему было ясно куда идти, он добрался до опушки леса очень быстро и выйдя почти точно к своему дубу. Там, в полосе тумана, рыцарь-разведчик снял рюкзак и вынул из него тот единственный предмет своей экипировки, который изготовил сам – снайперский костюм, в котором он походил на куст или ветку дерева. Надев его, он вытащил перлитовый ранец, повесил рюкзак на сучок и в предутренней мгле тенью метнулся к дубу.

   Взбираться наверх по дереву, ствол которого вряд ли смогли обхватить и четверо взрослых мужчин, было ох как непросто, но Кирилла выручило хитроумное устройство, сделанное Гуильрином и Тетюром. Оно было похоже на большую ракетницу с катушкой, как у спиннинга, только стреляло не сигнальной ракетой, а магической липучкой-осьминожкой, обладающей способностью намертво прикрепляться к чему угодно, хоть к чьей-то заднице. Рассмотрев в полумраке толстенный сук, он прицелился и сжатый воздух выстрелил липучку вверх. Та, едва коснувшись сука, мгновенно развернула свои щупальца и теперь для того, чтобы оторвать её от него, потребовался бы разве что танк. Ухватившись покрепче за пистолетную рукоять, он нажал на кнопку и маленький, но мощный электромоторчик стал наматывать на катушку тонкий шнур, свитый из нитевидного перлита, порвать который он не смог бы даже при всем своем желании.

   Добравшись до сука, ему было достаточно нажать на еще одну кнопку, глубоко утопленную в торец рукояти и легкий электрический разряд тотчас заставил липучку отцепиться от коры и превратиться в шарик размером чуть меньше теннисного мяча. Дальнейший путь на вершину дуба был уже куда более легким и рассвет Кир встретил сидя на перлитовом ранце, укрепленном в развилке меж двух ветвей, поставив ноги на другую ветку. Выщипав в листве узкую амбразуру, он надел на голову небольшой панорамный бинокль и замер, положив на ногу большой блокнот для записей и зарисовок с зеленой, в бурых пятнах, как и его физиономия, обложкой. Деревня к этому времени уже проснулась, но активного движения кроме того, что хозяйки с красными рожками стали выпускать коров с подворий на единственную улицу, пока не наблюдалось. Зато он убедился в том, что этот сучий сын неба Джонни Морбрейн даже такое захолустье обеспечил электрическим освещением и в каждом доме ярко светились окна.

   Это позволило Киру посмотреть на то, как завтракают волосатые черти-трудовики, их очаровательные подруги и рогатые детишки. Фермеры везде вставали рано и хотя небо только-только начало светлеть, уже весь пипл был на ногах, но из дому они, почему-то, стали выходить в массовом порядке только после того, как небо заалело в полный рост. Всего он насчитал в деревне семьдесят три хозяйства и три постройки, окна которых оставались темными, но зато снаружи, на столбах, горели электрические лампочки под жестяными колпаками из чего можно было сделать вывод, что это какие-то местные госучреждения. Правда, одно из них походило на двухэтажную казарму с большим плацем во дворе, а еще одно на что-то вроде склада. Именно к нему с рассветом потянулось дюжины три здоровенных чертей-трудовиков, которые несли с собой корзинки с тормозками, собранными им в дорогу женами. Здороваясь на улице друг с другом, они крепко пожимали руки друг другу, хлопали друг друга по спине и оживленно жестикулировали, как во время дружеской беседы по пути на работу.

   Собравшись перед воротами склада, они расселись на длинной скамейке и принялись чего-то дожидаться. Вскоре из склада вышло трое солдат в серых мундирах с черными лампасами и карабинами чрез плечо. Черти-трудовики стали приветствовать их как старых друзей. Из подворья напротив вышла молоденькая чертовка с большой корзиной в руках и её окликнул один из солдат. Девушка подошла к нему и угостила его и двух других солдат большими фиолетовыми пирожками. Поговорив с ними несколько минут, она пошла в казарму и, дойдя до неё, отдала корзинку солдату, вышедшему из двери. Все это более всего походило на службу крохотного гарнизона в глубинке, в маленьком селе, где все друг друга знают и относятся к солдатам, как к хорошим и добрым соседям. Правда, солдат в этой деревушке оказалось на взгляд Кира многовато, целых два взвода, именно столько он насчитал, когда эти рогатые вояки выбежали из казармы на утреннюю зарядку, которой занимались с большим энтузиазмом.

   Тем временем хозяйки, еще затемно подоившие коров, стали хлопотать во дворах возле каких-то одинаковых установок, стоявших под навесами. В каждом дворе держали по десятку, а то и по полтора коров. Трудовики выносили из коровников большие серебристые бидоны и заливали молоко в большие емкости этих странных установок. После этого хозяйки стали выливать в баки темно-коричневую, густую жидкость из четырехгранных бутылок с мерными делениями. Такие во множестве они обнаружили на камбузах "Левиафана" и об этой жидкости до сих пор спорили все маги Ильмина. Кир по этому поводу не имел собственного мнения, но помнил, что и эта жидкость, и все продукты, обработанные ею, имели резкий запах ацетона и ещё чего-то непонятного и неприятного.

   Молоко, смешанное с коричневой гадостью, приобрело ярко-розовый цвет и, похоже, сделалось любимым напитком совершенных людей Грюнберга. По всей деревне домочадцы высыпали во двор с глиняными кружками и хозяйки принялись потчевать им своих домашних от мала до велика. Бидончики с молоком понесли со дворов и солдатам. После того, как всеобщее питие молока закончилось, хозяйки включили агрегаты и Кирилл понял, что это банальные сепараторы. Малиновые сливки текли из них в оранжевые бидоны, объемом литров на сорок, а обрат сливался в желтые, раза в три побольше. Когда работа была закончена, хозяйки с дочерьми занялись мытьем молочных бидонов. Черти-трудовики выносили бидоны со сливками на улицу и ставили их у дороги, но не все сливки сдавались государству Сына Неба. Примерно треть хозяева оставляли себе. А вот то, как они поступали с обратом, удивило Кира и того больше.

   Когда хозяйка той усадьбы, за которой он внимательно наблюдал, помыла сепаратор, она перешла к другой установке, которую уже выкатили из большого амбара двое дюжих трудовиков. Она была похожа на бетономешалку, только засыпали в неё не песок и щебень, а отборную кукурузу, мешки с которой фермеры выносили всё из того же амбара. Хозяйка строго следила за тем, сколько зерна засыпалось в бетономешалку и сколько в неё заливалось обрата. После того, как все было готово, она отмерила в мензурку небольшое количество коричневой бурды и нажала кнопку. Понимая, что этот процесс займет какое-то время, Кир перевел взгляд на тех трудовиков, которые сидели у ворот склада. Из него уже выехало два здоровенных электромобиля-грузовика и черти, помогая друг другу, забрались в кузов, где для них были поставлены простые деревянные лавки. Грузовики выехали из деревни, доехали до шоссе и поехали по нему направо, в сторону леса.

   С другой стороны к деревне ехал еще один грузовик, но уже фургон. Через несколько минут он медленно поехал по улице, а двое чертей с темно-синими рогами, одетые в полувоенные мундиры, стали собирать бидоны со сливками и выставлять из фургона пустые. Иногда они доставали из фургона какие-то корзины и коробки, которые у них забирали хозяйки или их дочери. Мужиков это не интересовало, но судя по тому, что некоторые чертовки подходили к водителю и протягивали ему записки и какие-то цветастые бумажки. Из этого Киру стало ясно, что Сын Неба ввел в обращение бумажные деньги, а поселянки таким образом заказывали себе какие-то товары. В общем у них все было как у людей, кроме того, что кукуруза превращалась в бетономешалках в какую-то ярко-сиреневую кашу, которая вываливалась из них в большие жестяные ящики черного цвета с крышками, судя по всему, чертовски тяжелые. Да, оно и было понятно, ведь в каждую бетономешалку засыпалось по пять с половиной мешков кукурузы и она превращалась в итоге в мелкую, рассыпчатую крупу. Это явно был корм, вот только не ясно кому он предназначался потому как фермеры не только морщились при виде этой каши, но и сплевывали иной раз в эти ящики перед тем, как закрыть их крышками.

   После того, как из бетономешалки выгребли всю кашу, её закатили, так и не помыв, в амбар и вся деревня зажила обычной жизнью. Хозяйки и их дочери принялись кормить птицу, кроликов и овец, которых, почему-то не выпускали на пастбище, а мужики занялись своими мужскими делами. Кто-то чинил упряжь, кто-то выводил из конюшни лошадей и запрягал их в повозки, чтобы отправиться куда-то по другим своим делам. В общем забот в деревне, как всегда, хватало. Рогатая ребятня, а в этой деревне Кир не увидел детей моложе лет семи-восьми, умчалась купаться на озеро, блестевшее километрах в пяти между двух холмов, а девочки помогали матерям. Дочки постарше отправились в какую-то лавку, неся в корзинках граненые бутыли, именно этим делом, выдачей бутылок с коричневым сиропом, занималось третье госучреждение. Впрочем, помимо него девушки покупали в этом сельпо какие-то конфеты и еще бог весть что, завернутое в бумагу.

   Вот за этим и наблюдал Кир весь день, насчитав в деревне триста восемьдесят шесть обитателей вместе с солдатами. Расовый или классовый состав этой деревушки был весьма прост, черти-трудовики с темно-синими, почти черными, рогами, смуглые и волосатые, одетые точно так же, как и те трудовики, которых он видел на Зондаге, очаровательные чертовки с алыми рожками, обалденными сиськами и сногсшибательными задницами, любительницы принарядиться, а также черти-солдаты с просто синими рогами. Правда, в трех домах этой деревни проживали черти с синими рогами, но носили они одежду простых трудовиков и занимались теми же самыми делами. Оружия у трудовиков он не заметил, но зато у солдат помимо карабинов, которые были у каждого, Кирилл насчитал еще тридцать два пистолета, шесть ручных пулеметов, два станковых крупнокалиберных пулемета на колесных лафетах со стальными щитками, два миномета калибром примерно пятьдесят семь миллиметров и четыре сорокапятимиллиметровые базуки.

   Два взвода с таким вооружением, да еще с пятью электромобилями, один из которых был похож на джип "Хаммер", были весьма серьезной боевой единицей. Да, и без дела солдаты не прохлаждались и сразу после завтрака один взвод погрузился на два грузовика, к которым прицепили оба пулемета, и укатил куда-то. Судя по тому, что в грузовик было погружено двенадцать ящиков, а все солдаты надели на головы каски, на стрельбище. К тому же дедовщиной в армии Сына Неба даже и не пахло и уже одно это гарантировало её высокий моральный дух, ну, а о физической подготовке и вовсе не шло и речи. Все солдаты, как на подбор, были здоровенными парнями, ростом за метр восемьдесят и хлюпиками их мог назвать разве что Арнольд Шварценеггер, да, и то с хорошего бодуна. Правда, занятий по рукопашному бою с ними никто не проводил.

   Примерно за час до заката в деревню въехал на двуколке, запряженной крупным рыжим рысаком, какой-то путешественник, увидев которого Кирилл чуть не сверзился с дерева. Это был высокий, светлоликий черт с легким румянцем на гладко выбритых щеках, с длинными волосами и светло-голубыми, серебристыми рогами. К тому же он был одет во вполне партикулярное платье, состоящее из черных штанов, коричневого пиджака с подшитыми черной кожей локтями и голубой рубахи с синим галстуком в черную полоску. Спросив у девушки дорогу, он проехал к последнему подворью в деревне, хозяева которого держали корчму и постоялый двор, и въехал в открытые настежь ворота во двор, где к нему тотчас бросились двое парней, а еще один взял под уздцы рысака.

   В голове у Кирилл тут же мелькнула шальная и дерзкая мысль: -"Мне нужно вытряхнуть этого парня из его коляски и прошвырнуться вместо него по острову, но предварительно нужно будет его хорошенько допросить кто он такой и почему катается по дорогам в гордом одиночестве". Прикинув, как ему будет ловчее подобраться к корчме, он желудем свалился с дуба и, отбросив подальше ранец, с разбега перемахнул через изгородь на пастбище, с которого полчаса назад увели коров. Короткими перебежками он пересек открытое пространство, ласточкой перелетел через каменную стену двухметровой высоты и залег в траве под стеной.

   Теперь ему следовало пробежать по саду метров пятьдесят до большой конюшни и подумать о том, как бы подобраться поближе к корчме. Она, как на грех, стояла у самого тротуара. Хорошо, что в деревне не было собак. Изображая из себя куст сирени, вздумавший прогуляться по саду, Кир короткими перебежками добрался до конюшни, в узких окнах которой горел свет. Под стеной конюшни росло несколько кустов жимолости и он решил добавить к ним еще один и подобрался поближе к открытому окну. Внутри о своем, о девичьем, разговаривали двое трудовиков. Один, сидя на пеньке, занимался починкой хомута, а второй чистил распряженного рысака бледнолицего черта. Разговор, по большей части, носил совершенно несущественный для Кира характер и он уже собирался идти дальше, как тот парень, который починял хомут, вдруг, поинтересовался у своего коллеги:

   – Гюйс, ты пойдешь слушать светлого господина?

   Парень с военно-морским именем, подумав, ответил:

   – Не знаю, Триггер. Мне нужно еще прибраться здесь, да, и дома меня ждут. Отец собрался ехать завтра за углем и мне нужно подготовить фургон. А откуда он будет, этот светлый? Из наших мест?

   Шорник с радиотехническим именем громко фыркнул и презрительным тоном бросил своему товарищу:

   – Ну, ты, даешь, Гюйс. Светлый господин приехал к нам аж из самого Беренгора, он столько всякого повидал на свете, а ты толкуешь об угле. Он, может быть, лично видел самого Сына Неба, а ты домой торопишься. Светлый господин остановился у нас всего на одну ночь и завтра с рассветом отправится прямиком в Ромсток, посмотреть на тамошних канатоходцев. Он ведь служит при дворе ослепительного лорда Рудифа помощником мастера развлечений и ищет для него актеров.

   Уже только того, что сказал Триггер, Киру было вполне достаточно, чтобы немедленно начать действовать и действовать стремительно. Косматой тенью он метнулся в сад, пробежал меж апельсиновых деревьев и с хода перелетел через стену. Осмотревшись, он бегом помчался через пастбище, стараясь не попасть ногой на коровьи мины и уже вскоре несся во весь дух к катеру. С обрыва он спускался не по лестнице, а скользя по страховочному шнуру, что позволило выиграть ему еще пару минут. Добравшись до катера, он первым делом, делом принял душ и занялся ужином, разогрев сразу четыре упаковки комплексного обеда. После литра озверина все это исчезло в его желудке с ошеломляющей скоростью. Даже не переведя дыхания после ужина, он тотчас начал готовиться к похищению рогатого светлого господина и первым делом достал из ящика большой кожаный мешок, пропитанный гудиром для вящей водостойкости.

   На этот раз ему была нужна совсем иная маскировка и потому, собрав в дорогу все необходимое, он зашел в крохотную гримерную, где на болванках красовалось несколько париков с рогами. Выбрав себе темно-каштановый парик с серебряными рогами, он надел его на голову и ухмыльнулся. Зеркало отразило нахальную, гладко выбритую физиономию, которой, явно, не хватало нескольких мазков белого грима, но с ним можно было не торопиться. Теперь ему следовало одеться подобающим образом и для своего дебюта он решил выбрать самый непритязательный костюм, который достался ему в качестве трофея. Это была песочного цвета брючная пара с коричневым жилетом и бежевой рубахой, к которой прилагался набор из нескольких галстуков. В том гардеробе, который стоял в каюте одного из артиллерийских офицеров "Левиафана", это был единственный цивильный костюм того черта, который стал по окончании боя Джузеппе Торино и в нем ничто не напоминало об истинной профессии его владельца.

   Через два часа Кирилл уже был на опушке леса километрах в восьми от деревни и устанавливал там маячок, чтобы утром, после похищения помощника мастера по части развлечений, не промахнуться, въезжая в лес на его таратайке. Теперь настало время поработать в тумане топором и построить небольшой гараж для пролетки и рыжего рысака, ведь не потащишь же с собой в Барилон эту таратайку и здоровенного жеребца. До этого он уже успел сбегать до шоссе, осмотреть его на протяжении трех километров и наметить место съезда к лесу. Между лесом и шоссе был широкий, недавно выкошенный луг, поросший редкими кустами и проехать через него на двуколке будет очень легко. По пути к лесу он установил несколько маячков, чтобы потом не плутать.

   К четырем часам утра все было готово и он побежал к высокому дубу, росшему неподалеку от шоссе на полпути между деревней и тем местом, где ему нужно будет свернуть с дороги к лесу. Там он переоделся в костюм Джо Торино надел поверх костюма свой снайперский балахон, после чего забрался на дерево и, взяв в руки мощный бинокль, стал ждать рассвета. У него, наконец, появилось время для того, чтобы немного подумать, но как всегда в подобных ситуациях все его мысли были направлены только на то, что он мысленно просчитывал все возможные ситуации и прорабатывал различные варианты своих действий. Думать о чем-либо ином он просто не мог, да, этого, в общем-то сейчас и не требовалось. По привычке Кир решал проблемы по мере их возникновения. Жизнь не раз доказывала ему, что это и проще, и надежнее. Как говорится, человек предполагает, а судьба располагает. Спать ему не хотелось и это в данную минуту было главным, а ещё он молил Бога о том, чтобы у светлого господина не оказалось провожатых.

Глава вторая

   Помощник мастера развлечений при дворе ослепительного лорда Рудифа оказался жаворонком. Он поднялся еще затемно и с первыми лучами солнца тронулся в путь. Кир очень удачно выбрал второй наблюдательный пункт и ему было хорошо видно, как светлый господин вышел из деревенской гостиницы и сел в свою двуколку. Как только он выехал со двора, Кир осмотрел шоссе. Оно было пустынным. Быстро спустившись с дерева, он упаковал свой снайперский костюм в полотняный мешок и сунул его в дорожную суму с широкой лямкой. Подхватив свой скарб, он бегом бросился к шоссе и пробежал по направлению к деревне километра два, где развернулся и не спеша пошел прочь от деревни, надеясь на то, что это не вызовет у светлого господина никаких вопросов.