Текст книги "Капитан Сатана или приключения Сирано де Бержерака"

Автор книги: Ле Галле

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

XV

Зилла провела тяжелую бессонную ночь. Слишком сильное душевное потрясение надломило ее еще не вполне окрепшие силы. Утром, лишь только солнце осветило окно, она встала и принялась ходить по комнате. Ее слабые еще члены слегка дрожали. Однако, несмотря на изнеможение, она оделась, взяла спрятанную Бен-Жоелем книгу и медленно сошла вниз. При виде ее старуха вскрикнула от изумления:

– Вы хотите куда-то идти, Зилла?

– Да.

– Но ведь вы белы, как мел, вы от первого шага свалитесь!

– Не беспокойтесь.

– Как хотите, дело ваше, – пробормотала старуха, пожимая плечами.

Свежий воздух благотворно подействовал на молодую девушку Медленно направляясь к квартире Сирано, она уже издали заметила хозяина гостиницы, оживленно болтавшего со служанкой Сирано.

Гостиница имела обычный утренний вид. В этот ранний час еще не было ни одного посетителя и столы были еще чисты, скамьи и стулья стояли на своих местах, а оловянные кружки в симметричном порядке разместились в поставце. Одним словом, не было того обычного беспорядка, свойственного всем гостиницам. А вместе с тем наши путешественники, иначе говоря, Бержерак, Кастильян и Марот, измученные долгим утомительным путем, уже успели вернуться. Все они еще не проснулись.

Оживленная беседа хозяина гостиницы и служанки Сирано, замеченная Зиллой, как раз касалась Марот, которую велено было поместить в комнате недоумевающей Сусанны.

Узнав о приезде Сирано, Зилла, не скрывая своего радостного волнения, быстро спросила болтливого содержателя гостиницы:

– Можно мне сейчас увидеться с ним?

– А вот пойду узнаю. Теперь уже девять часов, и господин Сирано, хоть бы он полночи не спал, всегда встает в это время, – ответил тот и, попросив девушку войти, поспешно отправился наверх.

Служанка удалилась, и Зилла осталась одна. Вскоре сверху послышался веселый голос хозяина:

– Пожалуйте!

Поспешно встав, Зилла направилась вверх по лестнице.

Сирано сидел за столом и что-то быстро писал.

– А, это вы, моя красавица! – проговорил он при виде цыганки. – Приятная встреча! Я, признаться, уже не надеялся увидеться с вами так дружелюбно!

– Я пришла сюда по важному делу. Можете ли выслушать меня, господин Сирано? – проговорила цыганка, не обращая внимания на насмешливый тон Бержерака.

– Я весь превращен в слух! Быть может, вы хотите узнать какие-нибудь сведения о вашем достопочтенном братце?

– О Бен-Жоеле?

– Да. Если я не привез его с собой в Париж, то, уверяю вас, это не моя вина, несмотря на все мои старания, он убежал от меня. Но будьте уверены, что не сегодня-завтра я расквитаюсь с ним за все его проделки.

– Я пришла говорить не о моем брате, а о Мануэле, – с нетерпением прервала его цыганка.

– А, Мануэль! Бедный мальчик! С каким удовольствием прижал бы я его к своей груди! – грустно заметил поэт.

Цыганка принялась за свою исповедь. Она рассказала о своей любви, ревности и зависти, о своей душевной борьбе и, наконец, заключила все это просьбой о прощении.

– Я очень рад и охотно вам верю. Ваше признание искупает вашу вину, и если оно правдиво… – отвечал уже серьезно Сирано.

– Может быть, вам нужны доказательства? – прервала его цыганка, и распахнув свой плащ, вынула из-под него книгу.

Это была толстая пергаментная тетрадь в простом, но крепком переплете; на первой странице красовалась пометка старинного года. Вся она была исписана на романском наречии.

Сирано с любопытством взглянул на странную тетрадь, перевернул несколько исписанных страниц и спросил с изумлением.

– Что это за тарабарщина?

– Неужели вы не угадываете?

– Это – книга Бен-Жоеля?

– Да!

– Наконец-то вижу я эту драгоценную книгу, которую так долго и напрасно искал! – воскликнул Бержерак. – Теперь, видя ваш честный поступок, я вполне примиряюсь с вами. Скажите, где находится место, в котором говорится о смерти Симона и появлении Мануэля?

Перевернув несколько страниц, Зилла нашла нужную страницу и перевела ее Сирано.

– Прекрасно! Не будь у меня доказательств, еще более веских, эта книга была бы неоценимым сокровищем! Но точно ли вы перевели эти слова?

– Если вы не верите, то позовите какого-нибудь цыгана, покажите ему эту страницу, и если он знает язык своих отцов, то без труда переведет вам эти несколько строчек, – проговорила цыганка.

– Я вам и так верю. Идите с миром, дитя мое, завтра утром Мануэль будет свободен.

– А почему не сегодня?

– Потому, что сегодня я хочу быть у графа де Лембра, чтобы предупредить его. Я это делаю не ради него, а ради имени, которое он имеет честь носить, так как мне было бы тяжело предавать огласке подобное позорное дело. Если же он и теперь будет упорствовать – ну тогда другое дело! Тогда я сделаю то, что обещал его покойному отцу.

– Прощайте, господин Сирано, я вполне доверяю вам!

Поэт встал и почтительно провел ее до дверей, затем, позвав Марот, велел ей прочесть знакомые ему строки.

Когда же совершенно сонная Марот прочла и перевела то же самое, что и Зилла, Сирано с удовольствием улыбнулся и захлопнул книгу.

– Хорошо, дитя мое! Спасибо. Несколько минут спустя Сирано сошел вниз.

– Я иду к графу. До моего возвращения не выходи из комнаты и позаботься, чтобы твоя протеже ни в чем не нуждалась, – проговорил он, обращаясь к Сюльпису, о чем-то болтавшему с содержателем гостиницы.

– Будьте покойны, – с готовностью ответил Кастильян.

Прибыв во дворец графа, Сирано с досадой узнал, что, несмотря на ранний час, Роланда уже не было дома.

– Где же он? – спросил Бержерак швейцара.

– Вероятно, у маркиза де Фавентин.

Не теряя времени, Сирано направился к старому замку маркиза.

Действительно, Роланд был уже там. Маркиз, маркиза, Жильберта и Роланд собрались в большом зале.

Известие о прибытии Сирано вызвало совершенно противоположные чувства у молодых людей. Роланд, страшно бледный, невольно сжал кулаки, а Жильберта еле могла сдержать крик радости и изумления, готовый сорваться с ее уст.

Поздоровавшись с дамами и сильно пожав руку маркиза, Сирано, улыбаясь, подошел к Роланду.

– Что, кажется, вы не ждали меня, мой драгоценный друг?

– Напротив, я очень рад видеть вас в полном здравии, – ответил Роланд почти бессознательно, собираясь с духом.

– Кажется, здоровье мое сильно вас интересует? Право, вы уж слишком добры! Но, вероятно, вас не менее интересуют подробности моего путешествия? Не так ли? Если хотите, я расскажу их вам с удовольствием.

– Здесь? – с беспокойством спросил Роланд.

– Нет, зачем? Это было бы неинтересно для наших дам.

– Видите ли, я говорю это к тому, что в настоящий момент я не мог бы уделить вам столько времени… – поправился граф.

– Да, граф хотел нам посвятить этот день. Так что мы уж задержим обоих вас у себя, – проговорил маркиз, угадывая ссору между молодыми людьми и стараясь ее оттянуть хоть немного.

– Если он обещал, то я не осмеливаюсь оспаривать его у вас, маркиз, и, послушный вашему приказанию, остаюсь в вашем обществе, – проговорил Сирано с поклоном.

Разговор больше не возвращался к щекотливой теме. Сирано по обыкновению шутил, острил и веселил все общество.

Во время обеда, на который собрались и некоторые родственники хозяев, Сирано очутился рядом с Жильбертой.

– Когда же свадьба? – тихо спросил Сирано, пользуясь шумом обедающих.

– Через две недели, – так же тихо ответила Жильберта.

– Вы согласились?

– Нет, это делается помимо моей воли.

– Ничего, не беспокойтесь. Вы выйдете за Мануэля. Я обещаю вам это!

Благодарный взгляд молодой девушки был немым ответом на эти ободряющие слова.

«Что думает эта скотина Ринальдо? – размышлял граф. – Что хочет предпринять Сирано? Он щадит меня, это очевидно, но успею ли я в это время спастись и еще раз победить его?»

Под конец обеда Роланд и Сирано снова столкнулись за столом.

– Я не хочу вырывать вас из приятного общества, но во всяком случае поговорить нам необходимо. Когда угодно вам назначить наше свидание?

– Если позволите, сегодня вечером у меня.

– Хорошо, согласен, хотя, правду сказать, мне некогда ждать.

– Я буду ждать вас в восемь часов, – проговорил Роланд, загадочно улыбаясь.

Предугадывая какую-то новую западню, Сирано едко проговорил:

– Мне бы хотелось избавить вас от каких-нибудь новых соображений и поэтому я буду ждать вас в восемь часов у себя.

– Как вам угодно! – сухо проговорил Роланд. Слова эти, предвещавшие бурю, были произнесены в присутствии маркиза.

– Будьте аккуратны, так как завтра утром мне нечего уже будет передавать вам, – добавил Сирано.

XVI

Было ровно восемь часов, когда Роланд появился в дверях квартиры Сирано.

Поэт в это время беседовал с Сюльписом, но, заметив вошедшего, отослал слугу и любезно предложил стул своему гостю.

– Приступим прямо к делу. Мне нет более надобности взывать к вашей чести, и я хочу лишь разъяснить вам ваше положение, чтобы дать вам возможность спасти свое имя от гласного бесчестия. Это еще возможно и зависит лишь от вашего желания, – начал он.

– Это вступление уж слишком торжественно и притом не совсем ясно, – шутя заметил Роланд.

– Да, вы правы. Будем говорить яснее. Ваш брат должен быть сейчас же освобожден.

– Вы хотите, вероятно, сказать, что Мануэль должен быть освобожден?

– Не перебивайте меня; я сказал не Мануэль, а ваш брат, и повторяю – вы должны немедля освободить вашего брата. Если он находится еще до сих пор в тюрьме, то это лишь благодаря мне. Я хотел дать вам возможность опомниться и исправить свой поступок… Я это делаю ради памяти вашего отца.

– Что вам угодно от меня? Или, иначе говоря, чем можете вы мне угрожать?

– Повторяю, я прошу вас исполнить мой совет и написать пару слов прево, в которых вы признаетесь в своей ошибке. Я говорю ошибке, а не преступлении потому, что хочу пощадить вас. Да, вы должны в коротких словах доказать невиновность Мануэля, и таким способом спасти себя. Чем могу я угрожать, вы сейчас узнаете, теперь же прошу, отвечайте: исполните вы мой совет или нет?

– Ведь я уже раньше ответил вам. Мануэля я никогда не назову своим братом и писать ничего не намерен, – холодно отвечал Роланд.

– Я предугадывал это упрямство, – продолжал Сирано. – Слушайте же: Мануэль – ваш брат, и вы это прекрасно знаете, так как читали в книге Бен-Жоеля.

– Этой книги не существует!

– А я говорю, что она существует. Вот, полюбуйтесь, – проговорил Сирано, показывая старинную книгу и снова кладя се подальше от Роланда. – Кроме того, я могу вам показать рукопись вашего отца, помните, ту, о которой я уже говорил вам, – продолжал он, как будто не замечая сильнейшего волнения своего гостя. – Если эта рукопись находится у меня, то поверьте, что ваши люди ничуть не виноваты в этом они по мере сил и возможностей старались доставить вам удовольствие добыть для вас эту рукопись. Но, увы! – им не повезло, и ваш верный Ринальдо жестоко поплатился за все свои подвиги.

– Вы считаете Ринальдо вашим врагом?

– Правильнее употребить тут время прошедшее. Да, Ринальдо не принадлежал к числу моих друзей.

– А теперь?

– Теперь уж мне все равно это безразлично, – небрежно ответил Сирано. – Он мертв.

– Что, мертв?! – вскричал граф.

– Да, оставив вот это доказательство своей преданности вам, он скоро отдал Богу душу, – проговорил Сирано, указывая на свой еще багровый шрам на щеке.

– Умер!.. – пробормотал Роланд в унынии, задумываясь.

– Когда-то я рассказывал вам историю вашего рождения. Если хотите, теперь я могу прочесть ее вам. Вот она вся здесь записана рукой старого графа. Да, надо примириться с действительностью, друг мой! Вы уже более не граф де Лембра, а Корнье. Завтра об этом заговорит двор и весь город. Повторяю, я даю вам возможность спастись. Пишите прево!

– Хорошо, хорошо, только умоляю вас, не кричите так, нас могут услышать! – умолял граф.

– Так вы сдаетесь? Тем лучше для вас!

– Какой ценой могу я купить ваше молчание?

– Будьте добры присесть к столу; вот вам совершенно новенькое перо, чистенький листок бумаги, соблаговолите написать следующее…

Граф с отчаянием бросился к столу и нервным движением схватил предложенное ему перо.

«Я, нижеподписавшийся, признаюсь в том, что, имея все доказательства невиновности и тождества моего брата Людвига де Лембра, держал его в тюрьме под именем Мануэля, и теперь заявляю, что все свидетельские показания были вызваны мною или хитростью, или силой».

– Но ведь написать это – значит обесчестить себя?! – крикнул возмущенный Роланд.

– Кончайте и подписывайте! Это признание прочтется в тесном семейном кругу. Конечно, мне придется также показать его прево, но, во-первых, это ваш друг, а во-вторых, ему стыдно будет признаться в такой огромной ошибке и он не будет благовестить о своем позоре по городу, а тайком откроет дверь Мануэлю и выпустит его на все четыре стороны!

– Хорошо, я согласен, но вы должны взамен этой записки дать мне книгу Бен-Жоеля и рукопись моего отца!

– Ну уж нет, это было бы величайшей глупостью! Вы сами научили меня быть осторожным! Если бы я сделал то, чего вы требуете, вы смело могли бы при первом удобном случае убить Мануэля. Так пусть же эти документы послужат уздой для вас.

– Вы можете унижать меня, но не смеете оскорблять и бесчестить! – вскричал Роланд. – Если вы оставляете при себе эти документы, если каждую минуту, когда вам вздумается, можете объявить о тайне моего происхождения, то к чему же моя записка? Отдайте ее мне!

– К тому, что я ведь человек смертный, каждую минуту могу умереть, и эта записка послужит гарантией спокойствия и безопасности вашего брата. Я передам ее Мануэлю. В настоящее время никакая предосторожность не может быть излишней.

– Но…

– Или вы предпочитаете, чтобы я дал Мануэлю вместо этой записки завещание вашего отца, то есть отца Мануэля? Неужели ваша гордость может допустить подобную вещь?

– Довольно! Вы уж слишком предусмотрительны. Я сдаюсь. Кончайте ваше дело. Освобождайте Мануэля!

– Теперь уже слишком поздно! Но завтра еще до восхода солнца ваш брат будет освобожден. Будьте в этом уверены. Воображаю удовольствие прево, когда я разбужу его и передам это в высшей степени приятное для его самомнения известие! Спокойной ночи, граф, я не хочу злоупотреблять своим правом гостеприимного хозяина, – улыбаясь, проговорил Сирано, провожая гостя.

Роланд, кипя бессильным бешенством, быстро направился домой. Целая толпа слуг на почтительном расстоянии следовала за ним.

В голове его бессвязно роились различные мысли. Еще двенадцать часов отделяли его от ужасной минуты освобождения ненавистного Мануэля. В эти двенадцать часов можно добиться многого, конечно, с помощью ловкого и находчивого человека.

– Но где, где найти его! – с отчаянием бормотал Роланд.

Вдруг на пороге своего дома он столкнулся с Бен-Жоелем.

– Бен-Жоэль, это ты?! – с радостью воскликнул граф.

– Да, ваше сиятельство! Уже три часа я жду вас здесь.

– Ступай за мной!

Проводив графа в его спальню, слуги бесшумно удалились.

– Ринальдо убит, а Сирано жив! – воскликнул граф с укором, когда они остались одни.

– Ваше сиятельство, вы не знаете, сколько чудес, ловкости, хитрости и отваги проделали мы во время этой поездки.

– Но что мне за дело до этого, раз все испорчено; все погибло без возврата! Ах, лишь бы только…

– Что, ваше сиятельство?

– Лишь бы избавиться от этого проклятого Сирано!

– Избавитесь, ваше сиятельство!

– О да, ты по-прежнему смело возьмешься за дело и добьешься тех же блестящих результатов!

– Мне кажется, что если завтра…

– Нет, не завтра, а сегодня ночью, сейчас надо действовать, чтобы его смерть пригодилась мне хоть на что-нибудь! Прежде чем он войдет в тюрьму, куда он намеревается отправиться сегодня на рассвете, ты должен прикончить его! Слышишь?!

– Понимаю, надо устроить по дороге какую-нибудь засаду и впотьмах…

– Да, впотьмах, незаметно ты подкрадешься к нему и сделаешь свое дело. Ступай, собери себе помощников, я щедро вознагражу их. Только берите ножи, а то вы со своими шпагами и котенка не сумеете заколоть, не то что этого черта!

– Где и когда должны мы ждать ваших приказаний?

– Твои люди будут ждать тебя на улице, ты же в три часа ночи придешь сюда; я велю, чтобы дверь не была заперта.

– Вы будете с нами?

– Да, я сам хочу убедиться в добросовестности вашей работы!

– Клянусь всеми силами неба и земли, что на этот раз я наверстаю все промахи и неудачи, и Капитан Сатана не выйдет живым из наших рук! – мрачно проговорил цыган.

XVII

Приказания Роланда были очень сжаты, и из них Бен-Жоэль при всем желании не мог узнать, почему граф говорил, что все погибло, так как тот ничего не сообщил своему помощнику о завещании старого графа, а также о том, что его книга находится в руках Сирано. Несмотря, однако, на совершенное незнание поводов, побуждавших Роланда де Лембра добиваться смерти Бержерака, Бен-Жоэль с готовностью согласился на это предприятие, дававшее ему возможность отомстить, наконец, за свою старую обиду и, кроме того, заработать много денег Он поспешно направился к «Дому Циклопа», куда еще не успел заглянуть после своего возвращения.

Но прежде чем зайти к Зилле, которая тоскливо ждала известий от Сирано, он довольно долго советовался в нижней комнате со своими многочисленными друзьями; это был бесшабашный народ, готовый на все и вся ради денег.

Предложение Бен-Жоеля было встречено ими с восторгом. Действительно, риску не было почти никакого, а вместе с тем вознаграждение было обещано очень хорошее, и друзья очень скоро окончили свои переговоры.

Обещав разбудить всех вовремя, Бен-Жоэль направился наверх. Услыхав стук, Зилла быстро подошла к двери, но, видя вместо ожидаемого посланца от Бержерака своего почтенного брата, не особенно обрадовалась этой встрече.

Не замечая сильной перемены в наружности сестры, произведенной болезнью и душевными страданиями, цыган устало бросился на стул и проговорил небрежным тоном.

– Ну вот и я! Ты, вероятно, потеряла надежду увидеть меня и думала, что я уже погиб?

– Нет, в это время кое-что заставило меня совершенно забыть о твоем существовании, – просто ответила цыганка.

– Неужели? Что же именно?

– Разве ты забыл Мануэля?

– Забыл! Как бы не так! Ведь из-за него, черт возьми, я и пропадал до сих пор!

– Виделся ты с графом?

– Всеконечно!

– Ну и что говорил он тебе? Рассказывал он о своей попытке отравить Мануэля?

– Нет, он не хвастался еще этим, но дело не в том. Теперь мы заняты Сирано!

– Что думаешь ты с ним сделать?

– А вот завтра узнаешь!

– Еще не конец вашим подлостям? Опять гнусные замыслы графа! Бен-Жоэль, скажи, когда ты опомнишься?

– Зилла, что с тобой? Уж не совесть ли в тебе заговорила, или ты уж разлюбила Мануэля? – смеясь, спросил цыган.

– Ты знаешь, что я люблю его!

– Ну так брось свои проповеди и оставь меня в покое. Ты еще не знаешь, на что способен любящий брат, который оберегает свои и сестрины интересы.

– Право, ничего не понимаю!

– Так слушай. Я изменил Сирано и Мануэлю, это верно; но я обманул также и графа, говоря ему, что все кончится, когда Мануэль вернется к своим прежним лохмотьям. Нет, не кончится! Когда Жильберта де Фавентин будет графиней де Лембра, а Мануэль забудет о своей безумной любви к ней, я займусь его и нашей судьбой.

– Неужели ты думаешь, что его выпустили бы таким способом?

– Небось, выпустят, так как тогда граф не будет более бояться его соперничества. Впрочем, ты и догадаться не можешь о том, что мне известно. Но слушай дальше. Мануэль снова вспомнит свою прежнюю любовь к тебе, и тогда… я поженю вас…

– Ты поженишь нас?!

– Всенепременно! Потом я, как и подобает раскаявшемуся грешнику, отправлюсь к судье и заявлю, что граф Роланд де Лембра подкупил меня, заставив сделать ложные показания в суде, и что Мануэль действительно его родной брат. Конечно, вещественные доказательства у меня найдутся. Тогда меня пожелают наказать за мою первую измену. Ну и что ж? Посижу в тюрьме. Ты понимаешь прекрасно, что, желая блага своим, нечего заботиться о своей собственной шкуре. Между тем ты будешь уже женой Мануэля, иначе говоря, будешь графиней де Лембра. Потом, отбыв в тюрьме свой срок, я вернусь к вам, и вы с благодарностью примете человека, который осчастливил вас всех, затем, доживя до глубокой старости, я тихо умру в одном из замков Мануэля, который мог бы забыть и выгнать за дверь бедного цыгана, но не сделает ничего подобного со своим шурином. Ну вот, моя пташка, весь мой план. Как он правится тебе?

Зилла молча грустно слушала слова брата.

– Твои планы безрассудны. Наконец, если бы даже они и были вполне разумны, ты не мог бы привести их в исполнение.

– Почему? Книга, которой я не отдал ни графу, ни Сирано, несмотря на все их старания, послужит для меня неопровержимым доказательством.

Цыганка знала, что ее признание вызовет бурю, но решила смело действовать и, стараясь быть как можно спокойнее, медленно проговорила:

– Бен-Жоэль, книги этой, о которой ты говоришь, нет уже более.

– Как? Ее взяли у тебя?

– Нет, я ее сама отдала господину Сирано.

– Ты отдала? Как ты смела?! – крикнул Бен-Жоэль, с яростью бросаясь к Зилле.

Зилла спокойно ждала удара, устремив свои лихорадочно блестевшие глаза на брата, и рука цыгана невольно опустилась.

– Почему, почему ты сделала это? – хрипел он, сжимая кулаки.

– Потому что я устала уже от этих бесконечных подлостей, потому что я отрекаюсь от своей любви к Мануэлю, потому что я решила освободить его.

– И ты дала эту книгу моему злейшему врагу?

– Нет, он не враг тебе! А ты его ненавидишь за его превосходство, за его силу!

– Так вот как! Ну так знай же, что сегодня утром твой любезный Сирано будет бездыханным трупом, а Мануэль так и сгниет в тюрьме! Что же касается книги, то я ее верну себе; уж будь покойна!

– Сегодня утром?.. Так новое преступление задумано вами с графом?

– Называй это преступлением, а по-моему, это месть! Еще до восхода солнца все будет кончено!

– Нет, не будет кончено, потому что до восхода солнца я во всем признаюсь где следует! – крикнула Зилла, бросаясь к дверям.

Но цыган предупредил ее и быстро загородил дорогу.

– Пусти меня! – воскликнула цыганка, вынимая кинжал.

Цыган, расхохотавшись ей в лицо, быстро толкнул дверь ногой и, выскочив на лестницу, повернул ключ в замке, затем, спрятав ключ в карман и заставив дверь столами и стульями, сошел вниз. Зилла с отчаянием билась у дверей, стараясь выйти из комнаты Ее то жалобные, то угрожающие крики доносились до Бен-Жоеля, но он не обращал внимания. Сойдя вниз, он разбудил своих помощников и вышел с ними на улицу.

В продолжение целого часа Зилла тщетно царапала и колотила дверь своими слабыми руками, наконец, обессилев от напрасных стараний, со стоном и плачем бросилась на кровать.

Как раз в эту ночь Мануэль был удивлен внезапным появлением Лямота.

– Скажите, намерены ли вы, наконец, признаться? – сурово спросил прево.

– Нет. Я буду говорить на суде. Там я обличу графа Роланда де Лембра в наглой клевете!

– Берегитесь, вы затеваете рискованное дело! Завтра вы предстанете перед судьями. Лишь чистосердечное, правдивое признание может немного облегчить вашу участь. Упрямство же лишь погубит вас.

– Мне нечего бояться.

– А пытка, вы забыли о ней?

– Вы можете замучить меня до смерти, но не добьетесь ни одного лживого слова!

– Все они говорят одно и то же, слушая их, подумаешь, что тюрьмы переполнены святыми! – пробормотал прево, пожимая плечами и уходя из камеры узника.