Текст книги "Идеальная свадьба"

Автор книги: Лайза Роллингз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Сочувствую, – без эмоций произнес шофер. – А у меня вообще не было выходных уже три недели. И вероятно, в этом месяце не предвидятся, потому что Энтони хоть и славный малый, но очень уж неорганизованный. То о важной встрече забудет, то о дне рождения невесты...

– Ему надо завести ежедневник.

– Лично я считаю, что Энтони поможет лишь полный разрыв с его семьей.

– А? – удивленно произнесла Роуз. – При чем тут его семья?

Шофер, по всей видимости, не считал свою пассажирку важной персоной, особой приближенной к хозяину, поэтому с удовольствием начал сплетничать:

– Честно говоря, я думаю, что младший Кесслер забывает о важных событиях не из-за того, что у него проблемы с памятью, а потому, что в глубине души хочет о них забыть. Саймон Кесслер и семья Анны сводят его с ума. Энтони сам жаловался мне, что мечтает уехать на необитаемый остров.

– Я не совсем понимаю, о чем вы.

– Что тут непонятного? – вдруг рассердился шофер, принимающий проблемы своего хозяина слишком близко к сердцу. – Энтони Кесслер терпеть не может своего папеньку, ненавидит свою работу, да и от невесты готов сбежать на край света. Неудивительно, что он «забыл» о ее дне рождении. Да он и думать о нем не желал.

– Он не любит Анну? Быть того не может!

– Да ведь все об этом знают. – Шофер покосился на нее. – Вы с какой планеты? Светские новости не читаете, что ли?

Роуз покачала головой.

– У меня совсем нет времени на чтение журналов.

– Их брак основан на холодном расчете, – охотно пустился в объяснения шофер. – Кесслеры и Слоуны давние друзья и союзники. У Энтони и Анны даже не спрашивали согласия на брак. Их родители все за них решили давным-давно. Так что любовью здесь и не пахнет.

– Ах, как жаль... – Роуз искренне расстроилась. – Бедняжка Анна.

– Анна-то? – Водитель расхохотался. – Вот уж кого нужно жалеть в последнюю очередь, так это ее.

– Почему? Каждая женщина мечтает выйти замуж по любви.

– Не говорите за всех. Анна – холодная и расчетливая стерва, – с неожиданной злобой сказал он. – А вот Энтони славный малый. Мы дружим с ним с детства, так что я его хорошо знаю. Он всегда был романтиком, оптимистом... Эх, что с ним стало! Вечно грустит, нервничает, переживает. Внешне это практически незаметно, но я-то в курсе... Он потерял себя, вот что я вам скажу. Бедняга.

Шофер нахмурился и замолчал. Роуз отвернулась к окну, делая вид, что тоже задумалась о чем-то своем. На самом же деле она, конечно, размышляла о том, что только что услышала. В общем, она не так уж и сильно удивилась, если честно. Энтони и Анна не производили впечатления счастливой пары. Однако Роуз считала, что времена, когда двух людей могли поженить против их воли, давно прошли. Ан нет. Одно дело брак по расчету (в этом случае в выигрыше остаются оба) и совсем другое – союз, который насильно навязывают.

– Но ведь не существует безвыходных ситуаций, – беззвучно прошептала Роуз. – Неужто Энтони, раз уж Анна так противна ему, не может твердо сказать «нет»? Наверное, на кону стоят очень большие деньги, если он молчит и со всем соглашается.

– Приехали!

Роуз вздрогнула. Она и не заметила, что «мерседес», промчавшись на предельной скорости по дорогам, ни разу не попав в пробку, преодолел в рекордно короткое время огромное расстояние и остановился у небольшого особняка.

– Это дом Саймона Кесслера? – спросила Роуз. Она ожидала увидеть более грандиозное строение. Неужели миллионеры экономят и на собственном жилье?

– Ну что вы, это холостяцкая берлога Энтони. Он съедет отсюда накануне свадьбы, а пока обитает здесь. Саймон вытурил сына из отчего дома лет пятнадцать назад. Поспешите, вас уже давно ждут.

Роуз вышла из «мерседеса» и позвонила в дверь, которая распахнулась в ту же секунду. Энтони приветствовал ее широкой улыбкой.

– А вот и ты! Наконец-то! Входи!

Казалось, он был очень рад ее видеть. Роуз присмотрелась к Энтони. Вопреки заверениям шофера Энтони вовсе не выглядел грустным или угрюмым.

– Здесь очень... мило, – сказала Роуз, войдя в просторную, со вкусом отделанную прихожую.

– Спасибо. Обожаю этот дом. Так не хочу отсюда уезжать, хоть плачь.

Роуз сделала вид, что ничего не знает о проблемах Энтони, и спросила:

– А почему ты должен отсюда съехать?

– Так ведь женюсь! Невеста категорически против этой квартиры. Здесь места маловато.

– Я бы не сказала. – Роуз хмыкнула. – Два этажа, просторные комнаты – куда уж больше.

– Анна привыкла жить в других условиях, – сдержанно заметил он и распахнул дверь, ведущую в просторную гостиную. – Располагайся. Сейчас я принесу чай, и мы обсудим план действий. Ты ведь уже наверняка что-то придумала?

Придумала? Роуз недоуменно посмотрела ему вслед. Ах, верно! Я теперь не просто знакомая, я – исполнитель. А Энтони – мой работодатель. Вот я глупая! Вместо того чтобы придумывать сценарий праздника, сидя в машине, я размышляла о нелегкой судьбе Энтони Кесслера. Ха! Да я бы все отдала, чтобы поменяться с ним местами. Так, Роуз, соберись. Тебе платят большие деньги, и ты обязана их отработать. Иначе как ты будешь смотреть в глаза этому человеку?

Когда Энтони вкатил в гостиную тележку с чайником, чашками, сахарницей и тарелкой с тремя видами печенья, сценарий практически был готов. Роуз обладала незаурядной фантазией, чему порадовалась чуть ли не впервые в жизни. Обычно мечтательность и способность погружаться в грезы где угодно ей только мешала.

– У меня есть парочка идей, – сказала Роуз, наливая чай себе и Энтони. – Ничего сверхъестественного, учитывая тот факт, что мы сильно ограничены во времени. Мне понадобится твоя помощь. Одна я не справлюсь.

– Сделаю что угодно, лишь бы меня не пилила Анна, – усмехнувшись, сказал он.

– Все будет хорошо, – почувствовав смену его настроения, произнесла Роуз и похлопала Энтони по коленке. – Мы со всем справимся.

– Знаешь, я почему-то в этом не сомневаюсь. Я понял, что на тебя можно положиться, еще в тот вечер, когда мы познакомились, – серьезно глядя на нее, сказал Энтони. – В тебе есть стержень. Ты способна горы свернуть, было бы желание. Я вижу это.

– Боюсь, ты меня переоцениваешь, но... – Роуз кокетливо улыбнулась, сама того не сознавая. – Попробую тебя не разочаровать.

Он на мгновение сжал ее ладонь. Это мимолетное рукопожатие вдруг открыло Роуз глаза. Энтони действительно нуждался в дружеской поддержке. Она увидела перед собой растерянного одинокого человека, который был так похож на нее. Это открытие придало Роуз сил. Она поняла, что справится с любыми трудностями. Просто потому, что не может подвести Энтони. Ну вот не может и все тут.

7

Роуз не спала больше суток. Когда соглашалась на предложение Энтони, она понятия не имела, что будет так тяжело. Оказывается, подготовка к такому банальному и даже обыденному празднику, как чей-то день рождения, – весьма выматывающее занятие. Особенно в том случае, когда до самого торжества остается лишь двадцать четыре часа.

Все было готово ровно в срок, но только Роуз и Энтони знали, чего им это стоило. Не считая огромной суммы денег, затраченной на аренду банкетного зала, наем официантов и поваров, покупку цветов и украшений, двое доморощенных организаторов израсходовали также весь запас собственных физических и душевных сил. Глядя на горку бумажных стаканчиков из-под кофе, Роуз задавалась вопросом: не упадет ли она в обморок к вечеру от усталости и так ли уж нужны ей были десять тысяч долларов.

– Ну, что мы еще не учли? – Энтони вошел в банкетный зал, посреди которого красовалась специальная тележка с водруженным на нее огромным тортом.

Сама вечеринка должна была проходить на свежем воздухе, но Роуз боялась, что может начаться дождь, гак что перестраховалась и настояла на аренде банкетного зала.

– Есть вероятность, пусть и небольшая, что налетит смерч или ураган, но, к счастью, от нас это не зависит.

– Ты выглядишь усталой. – Он положил руку ей на плечо. – Может, поедешь домой?

– Только после того, как вечеринка закончится. Я должна убедиться, что все пройдет гладко.

– Ты проделала большую работу. – Энтони устало улыбнулся. – Ты гений, Роуз.

– Без тебя я бы не справилась.

– Глупости. Это я без тебя не обошелся бы. Именно ты придумала сценарий праздника, все организовала, нашла персонал... Я лишь выполнял твои поручения. Честное слово, Роуз, тебе надо сменить работу. Ну какой из тебя клерк? Ты просто обязана открыть собственное агентство по организации праздников.

– Зачем? Их и так хватает.

– Но у тебя определенно талант...

– У меня полно талантов, – рассмеялась Роуз. – Не все из них можно продать.

– Поверь, ты ошибаешься. На эту тему тебе надо бы поговорить с моим отцом. Он в два счета докажет тебе, что продать можно что угодно. Даже способность насвистывать незатейливые мелодии.

– Ты так часто говоришь о своем отце... Даже странно, что у вас есть разногласия. Не знай я об этом, подумала бы, что он твой кумир.

– Он многому меня научил, – сказал Энтони. – Как ни крути, но долгое время он был центром моей вселенной. Солнцем, которое светило только для меня. Однако выяснилось, что и на солнце есть пятна. И порой хочется укрыться в тени от его вездесущего света.

– Понимаю, – протянула Роуз. – Хоть никогда подобного и не испытывала.

– Твои папа и мама не пытались тебя поучать?

– Ну этой болезнью страдают все родители, – рассмеялась Роуз. – Но они никогда не говорили мне, как жить. Давали свободу выбора, пусть и скрепя сердце. Хотя кое-какие идеалы, которые они старались привить мне, оказались ложными. Впрочем, я многим обязана своим родителям... в том числе и некоторыми своими комплексами. Однако зла на маму и папу я, разумеется, не держу. Напротив, я благодарна им за все... даже за комплексы. И мне никогда не хотелось спрятаться от родителей. Я скучаю по ним, всегда езжу в гости на Рождество и другие семейные праздники...

– Идиллия. – Энтони хмыкнул.

– Всякое бывало, – справедливости ради заметила Роуз. – Все мы люди, у всех есть недостатки. Возможно, если бы я выросла в семье миллионеров, все сложилось бы по-другому. Деньги – это большая ответственность. Они дают иллюзию власти. И не всегда человек в состоянии остановиться в стремлении подчинить, перевоспитать, поработить. Чаще всего богатые люди относятся даже к членам своей семьи потребительски. Иначе уже не могут.

– Вот и мой отец считает меня всего лишь выгодным капиталовложением, – кивнул Энтони. – Ты хорошо понимаешь психологию богачей. Как это произошло, если ты сама из семьи среднего достатка?

– Просто я очень умная, – улыбнулась Роуз.

– Что бы ты сделала на моем месте? – вдруг спросил Энтони, и в его глазах мелькнуло отчаяние.

– Может, сначала опишешь ситуацию?

Он заходил взад-вперед.

– Допустим, ты – дочь миллионера. Твой отец властный, не признающий компромиссов человек. Он привык, что любое его желание тут же исполняется. Люди, окружающие его, относятся к нему подобострастно, чуть ли не в ноги кланяются. Он привык к такому отношению. Для него это норма. Естественно, полного подчинения твой отец требует и от тебя. Ты вроде как его собственность. А тебя, допустим, это не устраивает. А кого бы устроило? Ведь тебе диктуют свои правила, правила, которые тебе чужды. Тебе говорят, что есть, что надевать, с кем дружить, кого ненавидеть. Вся твоя судьба расписана по минутам. Ты – работник, выполняющий поручения своего хозяина. И должна подчиняться его приказам беспрекословно. Однако ты живой человек, а не робот. Ты считаешь, что у тебя есть право на собственные мысли. Ты хочешь хоть иногда поступать по-своему. Но если ты сделаешь хоть один шаг в сторону – последует наказание. Ты потеряешь абсолютно все, что имела. А ты, без сомнения, привыкла к роскоши и к тому, что все возникающие проблемы незамедлительно решаются сами собой, без твоего участия. Ты также привыкла и к постоянной опеке, несмотря на то что она давит на тебя. Так что бы ты сделала, Роуз?

– Не знаю, – честно сказала она. – Но я всегда жалела птиц в золотой клетке.

– А если вырваться из этой клетки – где гарантии, что ты не пропадешь, не сгинешь на воле, которая кажется тебе такой притягательной?

– Нет никаких гарантий. Однако если ты не попробуешь улететь, то никогда не узнаешь, «что было бы, если...» Нравится тебе мучиться неведением – сиди в клетке дальше. Только, когда будешь умирать среди роскоши, не жалуйся, что не видел в своей жизни ничего, кроме золотых прутьев.

Энтони как-то по-особенному на нее посмотрел. Так обычно смотрят на человека, в котором вдруг замечают некий изъян (или, наоборот, достоинство), который раньше виден не был. Роуз не понимала, что означает этот взгляд, но смутно чувствовала, что отношение к ней Энтони изменилось. В худшую или в лучшую сторону? Время покажет.

В большой зал вошли несколько официантов, шумно что-то обсуждая. Энтони и Роуз вздрогнули, обменялись быстрыми улыбками и хором сказали:

– Пора.

Совсем скоро сюда начнут стекаться гости. А потом появится и сама виновница торжества. А ведь еще так много не сделано...

– Надеюсь, на улице не слишком холодно? – обеспокоенно проговорил Энтони, глядя в окно.

– Нам повезло с погодой. Наверное, лето что-то забыло в Нью-Йорке и ненадолго вернулось в город. Если вдруг резко похолодает, мне понадобится около пятнадцати минут, чтобы перенести вечеринку в этот зал. Все работники предупреждены. Столы быстренько внесут внутрь, и праздник продолжится. Однако небо ясное, так что, надеюсь, обойдемся без неожиданностей.

– В полночь настанет время фейерверка, помнишь?

– Еще бы, это же я предложила! – фыркнула Роуз. – А ровно в одиннадцать мы подадим торт. Фейерверк будет означать конец праздника. Ты посадишь Анну в автомобиль и увезешь, пока он не превратился в тыкву.

– Смешно. – Энтони действительно рассмеялся, хотя шутка была незамысловатой.

– Единственное, что мы не продумали, – нахмурившись, произнесла Роуз, – так это то, как объяснить мое присутствие здесь. Вдруг Анна догадается, что ты вспомнил о ее дне рождения в последний момент?

– Нет, она уверена, что я задумывал вечеринку-сюрприз. А то, что я гостей пригласил только вчера... ну и что? Об этом она, быть может, и не узнает. В любом случае я смогу выйти сухим из воды – не в первый раз. Кроме того, я готов поклясться, что Анна не узнает тебя, даже если столкнется с тобой нос к носу. У нее очень плохая память на лица.

Уверена, что Коула она бы узнала, подумала Роуз. Похоже, у Анны избирательная память. Эта женщина предпочитает не запоминать лица людей, которые ничем не могут быть ей полезными. А Энтони слишком тактичен, чтобы сказать об этом прямо.

Интересно, а ради меня кто-нибудь когда-нибудь устроит вечеринку? – думала Роуз, наблюдая в щелочку между жалюзи за приездом Анны.

Анна, судя по кислому выражению лица и натянутой улыбке, была не так уж и рада сюрпризу. Эх, да какой там сюрприз! Человек, который не подозревает о том, что за его спиной затевается нечто для него приятное и неожиданное, не станет делать шикарную прическу и не будет как бы невзначай наряжаться в свое лучшее платье. А Анна явно ждала подарка в виде вечеринки на свой день рождения. Вероятно, парикмахер потратил не один час на то, чтобы завить и уложить ее волосы в причудливую прическу. А платье, скорее всего, было куплено как раз по случаю.

Предполагалось, что Анна, которая якобы не знает о торжестве в свою честь, приедет по сбивчивой просьбе Энтони в указанное им место. А там ее будут ждать гости, которые, конечно, при ее появлении хором закричат: «С днем рождения!». Анна хотя бы из приличия должна была сделать вид, что приятно удивлена, но актриса из нее вышла бы паршивая. Она царственно выплыла из машины, вяло улыбнулась и одарила Энтони взглядом, в котором читалось: «Как же ты предсказуем, милый».

А что, если бы Энтони все-таки забыл поздравить ее с днем рождения? – ехидно усмехнулась Роуз. Представляю: сидит Анна у себя дома, разряженная в пух и прах, и, нервничая все сильнее и сильнее, поглядывает на часы. Однако время идет, а Энтони все не появляется. Вот уже и полночь наступила, взошла луна, зажглись звезды... И тут Анна понимает, что вечеринки не будет. Вот это действительно был бы сюрприз.

До чего неблагодарная особа! Роуз покачала головой, когда Анна, буквально оттолкнув Энтони, прошла к своему месту за большим столом. Ни слов благодарности, ни даже благосклонной улыбки... Тоже мне Снежная королева! Бедный Энтони, как он ее терпит? Хотя я глубоко убеждена в том, что все мы получаем то, чего заслуживаем. Хотел бы он изменить свою жизнь – давно начал бы действовать. В общем, я его понимаю. Мне тоже было бы тяжело отказаться от привычного сытого образа жизни. Однако раз уж ты смирился со своей судьбой, не жалуйся.

Роуз еще немного понаблюдала за праздником, набиравшим обороты, и решила проконтролировать работу поваров, официантов и барменов. Ей нравилась эта роль – она чувствовала себя боссом, а ей редко выпадала возможность покомандовать. Роуз замечала каждую мелочь, начиная с остывшего блюда из индейки, которое она приказала отнести обратно на кухню и подогреть, и заканчивая сдвинутым на несколько миллиметров вбок галстуком-бабочкой на шее у одного из официантов.

Казалось, Роуз может находиться в нескольких местах одновременно. У нанятого ею же самой персонала не было ни единого шанса ошибиться. Никто не отлынивал от работы, потому что Роуз в мгновение ока возникала в самых укромных уголках, куда обычно сбегали покурить или поболтать нерадивые официанты.

– Вычту из твоего жалованья, – бросила она, когда один из барменов разбил бокал.

Она появилась словно из ниоткуда. Бармен дернулся от неожиданности и чуть было не упустил еще и бутылку текилы. Он хотел что-то сказать в свое оправдание, но Роуз уже исчезла.

– Стерва, – пробормотал бармен и провел дрожащей рукой по волосам.

– Я все слышу! – донесся откуда-то ее голос.

О да, Роуз никому не давала расслабиться. Кроме гостей, разумеется, – им положено было получать удовольствие от вечеринки.

– Жуют, пьют, веселятся... – прошептала Роуз, проходя мимо главного стола, – и даже не подозревают, сколько людей сейчас из сил выбиваются, чтобы довести эту вечеринку до совершенства.

Время пролетело так быстро, что Роуз едва не забыла о том, что в одиннадцать часов нужно вынести торт. Она вошла в банкетный зал, поискала глазами свечи, отсчитала нужное количество – Анне исполнилось двадцать девять лет, – и аккуратно воткнула их в мягкий бисквит.

– Какие странные, – задумчиво сказала Роуз, глядя на свечи. – Я просила красные и тонкие. Эти нужного цвета, но несколько толстоваты. Но теперь уже поздно что-то менять. Придется довольствоваться тем, что есть.

Она чиркнула длинной спичкой и принялась зажигать свечи, которые вдруг начали как-то странно шипеть. Испугавшись, Роуз попыталась их погасить, но у нее ничего не вышло. Фитильки горели ярким негасимым пламенем.

– Раз, два, три, четыре... – почему-то начала считать Роуз дрожащим голосом, и тут... раздался взрыв!

Точнее – много-много взрывов. Один, другой, третий... но Роуз уже не могла считать. Она завизжала, зажмурилась, присела и обхватила голову руками. Ей казалось, что потолок вот-вот рухнет на нее. Грохотало так, будто через комнату проходил грозовой фронт. Кроме того, в зале стало светло как днем, разноцветные искры летели в разные стороны...

И вдруг все закончилось. Наступила тишина, не менее оглушительная, чем недавний гром.

Роуз, прикрыв рот ладонью, стояла у останков того, что недавно называлось праздничным тортом. Сама она с головы до ног была облеплена сладким розовым кремом. Впрочем, как и всё вокруг. Роуз не знала, что ей делать: то ли смеяться, то ли плакать. Наконец выбрав последнее, она начала громко всхлипывать.

– Что случилось?! – воскликнул Энтони, входя в банкетный зал. – Это что? Торт?

– Нет, это катастрофа, – отозвалась Роуз, вытирая слезы.

Энтони пнул ногой кусок бисквита, валявшийся у двери, и удивленно огляделся.

– Здесь была война кондитеров? Бомба попала в торт и взорвалась?

Роуз на негнущихся ногах подошла к Энтони и вцепилась в лацканы его пиджака.

– Я зажгла свечи... Все до единой. Они так красиво горели... А потом вдруг начали трещать и взрываться.

– Покажи-ка мне эти свечи, – с трудом сдерживая смех, попросил Энтони.

Дрожащей рукой Роуз указала на открытую коробку, на крышке которой большими буквами было написано: «Петарды. Осторожно! Взрывоопасно!».

– Ох, Роуз! – прыснул он. – Ох, я тебя люблю...

Роуз смотрела на него и недоумевала: чем она так провинилась перед Всевышним, если даже в любви ей признаются, умирая от хохота?

Хотя Энтони, конечно, говорил не всерьез. Он просто пытался превратить катастрофу в шутку.

– Фейерверка не будет, – прошептала Роуз и горько разрыдалась.

– Эй! Эй... – Энтони обнял ее за плечи. – Ну что ты? Ведь это же весело, Роуз! Есть над чем посмеяться. Ты будешь рассказывать об этой истории своим внукам.

– Какие внуки, Энтони? Я умру прямо сейчас, на этом самом месте.

– От чего же ты умрешь? – прыснул Энтони. – Петарды больше не угрожают твоему здоровью.

– От стыда! Какая же я дура, ты только подумай! Зажгла петарды – петарды! – вместо обычных восковых свечей. Боже, какой позор!

Она вновь заплакала.

– Роуз, скажи, что ты притворяешься! – произнес он, разворачивая ее лицом к себе. – Или ты действительно расстроилась? Эй, ты и в самом деле плачешь! Немедленно прекрати, слышишь? Ну будет, Роуз!

Он прижал ее к себе. Роуз уткнулась ему в плечо, орошая ткань его рубашки своими слезами.

– Ну что ты! – мягко похлопывая ее по спине, сказал Энтони. – Милая, нельзя принимать близко к сердцу всякие глупости.

Всхлипывая и шмыгая носом, Роуз проскулила:

– Если бы глупости! Я поставила пол улар свой профессионализм.

– К слову, ты не профессионалка. – Энтони улыбнулся. – Сама же убеждала меня в этом, пытаясь отговорить от решения нанять тебя.

– Вот именно! И тебе следовало прислушаться к моим словам. Ты же бизнесмен. У тебя должен быть нюх на людей, которые хорошо справляются со своими обязанностями. Я таким человеком не являюсь.

Он усадил ее на заляпанный кремом стул и опустился перед ней на колени. Взяв Роуз за руки, Энтони заговорил:

– Ты перенервничала, это раз. Во-вторых, ты страшно устала, потому что не спала больше суток. И, в-третьих, ты слишком критично к себе относишься. Отсюда и слезы. Твой организм не выдержал такой нагрузки. Ты одна контролировала весь процесс. Персонал ходит на цыпочках, даже когда тебя нет поблизости. Ты прирожденный лидер, Роуз. Из тебя выйдет отличный босс. И не пытайся со мной спорить, я знаю, о чем говорю. Эта мелкая неприятность, – Энтони обвел рукой зал, – всего лишь следствие нервного перенапряжения. Да, ситуация не банальная. Зато очень забавная! Посмейся и забудь.

– Если бы я была обычным нанятым тобой организатором вечеринок, ты не простил бы мне взорванный торт. Кстати, я оплачу его стоимость.

– Опять ты за свое! Роуз, ты не просто наемный работник, ты... мой друг. Да, друг! Понятия не имею, как так получилось, что мы сдружились за столь короткий промежуток времени, но факт остается фактом. Я увидел в тебе родственную душу. Тебе я не стесняюсь рассказывать о своих проблемах с отцом. И не боюсь попросить у тебя совета. С тобой легко, Роуз, я это особенно ценю. Я успел к тебе привязаться. И поэтому мне совершенно не жаль этого дурацкого торта. Шут с ним! Разве друзья ссорятся из-за мелких недоразумений?

– Ты произносишь громкие слова, Энтони, – покачала головой Роуз, вытирая слезы тыльной стороной ладони. – Надеюсь, искренне.

– Мне приходится постоянно лгать, – грустно сказал он. – Но клянусь, что тебе врать я не буду.

Она недоверчиво улыбнулась. Ясно, что он пытается успокоить ее и отвлечь от мрачных мыслей, но все же было в его речах что-то пугающее. Что-то слишком интимное. Если он действительно говорит от чистого сердца, то этот поток искренности следует немедленно пресечь.

– Нужно позвать кого-нибудь, чтобы все здесь убрали, – сменила тему разговора Роуз.

– Сейчас же пришлю в зал уборщиков. – Энтони все понял и подыграл ей. Он встал с колен, отряхнул испачканные брюки и нерешительно протянул Роуз руку. – Вставай. Ты вся в ошметках торта, лучше смыть их поскорее, пока не засохли.

Роуз потрогала свои волосы – они были ужасно липкими. Во время досадного происшествия она стояла возле торта и потому оказалась в эпицентре взрыва.

– Который час? – вдруг спохватилась она.

– Без четверти двенадцать.

– Ах, я проплакала сорок минут вместо того, чтобы делать свою работу! – Собрав остатки своего достоинства, Роуз воинственно вздернула подбородок. – Представляю, какой бедлам сейчас творится на кухне. Раз торта нет, попрошу поваров поскорее подать пирожные.

Она с достоинством одернула блузку, смахнула с нее крошки и направилась к двери.

– Эй, Роуз! – окликнул ее Энтони.

Она остановилась и посмотрела на него через плечо.

– А?

Он хотел что-то сказать, но вдруг прикусил губу и помотал головой.

– Нет, ничего.

Роуз вышла, вытерла вспотевший лоб и плотно сжала губы, потому что к горлу снова подступил комок. Больше всего на свете она ненавидела две вещи: двусмысленные ситуации и недосказанные фразы. А Энтони своим молчанием поставил ее в тупик.

«Ты мой друг, родственная душа...» – вспомнила она слова Энтони и сердито фыркнула. Ему нужно побольше думать о своей невесте Анне и поменьше о поисках родственных душ, вот что!

8

Роуз совершила самый глупый, по мнению Коула (с которым она все же помирилась, несмотря на отсутствие мартини), поступок в своей жизни: отдала Энтони честно заработанные ею деньги. Причем она это сделала так, чтобы у него не было возможности их вернуть. Роуз упаковала наличные в красивую коробку, вручила ее курьеру и назвала адрес, а потом на несколько дней отключила телефон, чтобы Энтони не смог до нее дозвониться.

– Ты идиотка! – прямо сказал Коул, когда она обо всем ему рассказала.

– Мне не нужны эти деньги.

– Так отдала бы их мне, я бы не отказался, честное слово.

– Обойдешься, – проворчала она.

– Ну и что ты придумала, чтобы оправдать собственную глупость? Только не говори, что до сих пор мучаешься угрызениями совести из-за торта. Никто все равно не заметил его отсутствия.

– Торт ни при чем. Я, конечно, все еще переживаю из-за того, что так опозорилась, но вовсе не поэтому я вернула деньги.

– А почему? – допытывался Коул.

– Я их... не заслужила.

– Не заслужила, работая без перерыва на еду и сон? Это что-то новенькое.

Роуз промолчала. Даже Коулу она не могла рассказать о причинах, которые побудили ее отказаться от десяти тысяч. Проблема состояла в том, что Роуз и сама не могла толком понять, почему не может принять эти деньги. Но вот не могла и все тут!

Это все равно что брать деньги за помощь у собственной матери, рассуждала Роуз. Хотя нет, это не совсем корректное сравнение. Энтони ничуть не похож на мою матушку. Его скорее можно назвать братом... Тоже не пойдет. Тогда кем? Другом? Ох, опять это слово друг! Ну пусть будет так. С Коула я ни за что не взяла бы денег, если бы он попросил меня о помощи. Да, но Коула я знаю с детства. А с Энтони познакомилась неделю назад. Ах, как все запутано!

Роуз постаралась выкинуть из головы все мысли о деньгах и их владельце. А поскольку Энтони все равно не мог с ней связаться, ей удалось на несколько дней забыть о его существовании. Точнее сделать вид, что забыла.

Роуз всерьез занялась карьерой, вдохновленная своим успехом в роли руководителя. Всю неделю она трудилась как проклятая, брала работу на дом, приходила раньше всех, а уходила позже всех. Коллеги, которые вначале посмеивались над ней, скоро начали поглядывать на Роуз с уважением и долей страха. Они вдруг выяснили, что ничегошеньки не знали об этой блондинке, которую почему-то считали туповатой. Правда, единственным человеком, который рискнул в глаза сказать Роуз об общем мнении коллектива, оказалась Лесли Браун.

– Как выяснилось, у тебя тут, – Лесли постучала указательным пальцем по своему лбу, – что-то есть. Кто бы мог подумать!

Роуз пропустила подколку мимо ушей.

– Тебе что-то нужно? Если нет, не мешай мне.

– Вообще-то я хотела попросить тебя об одолжении.

– Ты? Меня? – Роуз перестала пялиться на монитор и перевела взгляд на Лесли. – Занятно...

– Ты знаешь, я женщина одинокая, но до сих пор не потеряла надежду встретить свою вторую половинку. Так вот, один мужчина пригласил меня на свидание. Я с ним познакомилась через Интернет. Вроде бы он вполне адекватный тип, но все может быть... Короче, мы договорились встретиться завтра в ресторане, но я боюсь идти туда одна.

– И что? – еще больше удивилась Роуз.

– Роуз, составь мне компанию! – взмолилась Лесли. – Это очень важно для меня. Умоляю! Проси что хочешь!

– Я? – Роуз хлопала длинными ресницами. – Ты меня об этом просишь? Но почему?

– Потому, что ты поймешь меня, как никто другой, – понизив голос, объяснила Лесли. – Ты же сама до недавнего времени была одинокой и несчастной.

Роуз вспомнила о Джейсоне и расправила плечи.

– Вот именно. Теперь-то я не одна.

– Но ты все еще помнишь, каково это: приходить в пустой холодный дом, где тебя никто не ждет. – Лесли давила на жалость. – Пожалуйста, Роуз, помоги. Честно говоря, мне больше некого просить.

У Лесли действительно не было ни одной подруги. Ее считали стервой и старались общаться с ней как можно реже. Из-за острого языка Лесли прозвали Бритвой. А разумные люди стараются избегать режущих предметов, представляющих опасность для здоровья.

Роуз ее не боялась, потому что крайне редко пересекалась с Лесли по работе. Пару раз они вместе сходили в бар, но на том их приятельские отношения и закончились. Лесли нельзя было назвать приятной собеседницей, она все норовила уколоть каким-нибудь ехидным замечанием, и Роуз отказалась от попыток найти в этой женщине хоть что-то хорошее. И тем не менее, между ними существовало скрытое соперничество. Две незамужние женщины – всегда конкурентки. Роуз было приятно видеть зависть в глазах Лесли, а та не очень-то старалась держать свои чувства при себе.

Просьба Лесли застала Роуз врасплох. Помочь или отказать? А если дать от ворот поворот, то какие доводы привести в пользу отказа?

– Тебе ведь совсем не обязательно идти на это свидание одной, – сказала Лесли. – Я на этом не настаиваю.

– Не понимаю...

– Возьми своего друга. Так будет даже лучше. Вдруг тебе понравится Тео. – Лесли подмигнула ей. – Попробуй только его у меня отбить.

– Да мне бы это и в голову не пришло, – с достоинством ответила Роуз. – Мне чужого не надо.

– Вот и замечательно. Так что, мы договорились?

Роуз смотрела на нее, кусая губы. В принципе ничего страшного не случится, если она окажет Лесли небольшую услугу. Какая разница, где ужинать с Джейсоном? Да, компания, конечно, будет не самая приятная, но ничего, можно и потерпеть. Вдруг и Роуз когда-нибудь понадобится помощь Лесли...