Текст книги "Расплата"
Автор книги: Лайза (Лиза) Джексон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)
Глава 24
Через окна просачивался утренний свет.
И постель была холодна.
Пуста.
Оливия уставилась в потолок и закусила губу.
Что она сделала?
В мозгу у нее промелькнули сцены прошедшей ночи. От этих ярких эротических образов она покраснела. Она спала с Бенцем. Занималась с ним любовью. И не один раз.
О чем она только думала?
В этом-то и проблема, идиотка, что ты не думала. Ни единой минуты!
Она сжалась. Какая ошибка!
Но сейчас уже ничего нельзя было поделать... Что сделано, то сделано. Она не могла изменить прошедшую ночь, и не была уверена, что, появись у нее шанс, она бы это сделала. Да и опыт определенно того стоил. Определенно.
Она почувствовала аромат горячего кофе и услышала, как стукнула дверца шкафа. Значит, он все еще здесь. Это хорошо.
Точно?
Поискав одежду, она обнаружила свой белый фланелевый халат на полу. Именно там, куда она его бросила. Господи. Просунув руки в рукава, она обернула его вокруг своего голого тела и, туго затянув пояс, поспешила босиком вниз по лестнице. Она заметила свое отражение в зеркале возле входной двери и сжалась, затем, направляясь на кухню, постаралась, насколько было возможно, привести в порядок волосы здоровой рукой. В кофеварке настаивался кофе, а на столе лежала открытая большая книга. Застекленная створчатая дверь была распахнута, и на кухню проникали холодный утренний воздух и запах дыма.
Бенц, одетый так же, как и прошедшей ночью, смотрел на дымку, поднимающуюся над рекой. Он стоял, наклонившись над перилами, и рубашка туго натянулась на его широких плечах. В одной руке он держал горящую, наполовину выкуренную сигарету.
– Доброе утро, – выдавила она, расправляя плечи. Затем медленно сняла чехол с клетки Чиа. Птица зашумела и, разминая лапы, принялась ерошить свои блестящие перья. – Тебе тоже доброго утра, – добавила она, когда Чиа перескочила с одной жердочки на другую.
Бенц повернулся к Оливии. Выражение его лица сказало ей все.
Сердце у нее словно оборвалось. В морщинках рядом с уголками его рта явно читаюсь сожаление, и его серые глаза были настороженными. И снова стали подозрительными.
– Доброе. – Он выдавил подобие улыбки. – Кофе готов.
– Я видела. – Она сложила чехол, чувствуя себя дурой, и показала на сигарету. – Не знала, что вы курите.
– Я не курю. – Он опустил взгляд на свою руку, пожал плечом, затем глубоко затянулся.
Кладя чехол на полку, она не стала задавать очевидный вопрос.
– Я держу одну пачку в джипе и в ящике стола в участке на всякий случай. – Он выпустил дым через ноздри.
– На всякий случай?
– На случай, если мне действительно понадобится сигарета. – Он бросил окурок на болотистый двор. Упав на землю, он зашипел и потух.
– Для таких дней, как сегодня?
– Да. Особенно для таких дней, как сегодня. – Он снова поднял на нее взгляд. – Кроме того, мне еще нужно было взять в джипе вот это. – Он показал на толстую книгу на столе.
– Что это? – Она посмотрела на книгу.
– «Жития святых».
– Ясно. – Том был открыт на странице о блаженной Оливии. – О! – У нее сжалось горло. Сведений было немного, лишь то, что за ее веру и проповеди она была заключена в тюрьму и избежала смерти на костре, обратив вероятных палачей в свою веру. В конечном счете ее обезглавили. Оливия содрогнулась и оперлась на стол. Перед своим мысленным взором она увидела изогнутое смертоносное лезвие, которым была убита несчастная женщина в ее видении. – Интересный способ начинать новый день, – заметила она.
– Хорошая новость в том, что ее праздник наступает лишь десятого июня.
– Почему она блаженная Оливия, а не святая Оливия?
– Не знаю. Она считается святой. И есть еще одна. Святая Олива, без букв «и» и «я». – Он принялся листать страницы, пока не нашел нужную. Оливия принялась читать о святой Оливе. Информации было немного. Лишь то, что она была мученицей и ее казнили. Ее праздник отмечался пятого марта.
– Значит, теперь я знаю, когда он попытается убить меня, – шутливо произнесла она. – Отлично.
– Не сказал бы. Я об этом уже думал. Метод этого убийцы заключается в том, что он называет своих жертв в честь святых независимо от их настоящих имен. Поэтому он вполне может изменить ваше имя на имя той святой, чей праздник гораздо раньше. – Он посмотрел на нее взволнованными глазами. – И некоторые из них погибли на редкость ужасной смертью.
– Вам никто не говорил, что вы прекрасно взбадриваете по утрам? – пробормотала она, не желая выглядеть удивленной. – Мне лучше чашечку кофе или что-нибудь в этом роде. А вот подобных новостей не надо.
– Да дело-то совсем нешуточное.
– Я знаю. Знаю. – Она обхватила руками свою талию.
– Вам нужно соблюдать осторожность.
– Я и так осторожна, – ответила она, но взгляд, который он на нее бросил, говорил обратное. Раздался крик попугая, и Оливия подумала о прошедшей ночи. О том, что она спала с полицейским. О том, как ее глупое сердце могло влюбиться в этого человека, если она это признавала. – Ладно, вы правы, – сказала она, вздыхая и прислоняясь к краю стола.
– Хорошо. – Он провел пальцами через волосы. – Я позвонил своему другу. Оле Олсену. Он владеет охранной фирмой, и он у меня в долгу. Его ребята приедут сегодня утром.
– Я уже договорилась с одним парнем, который приедет на следующей неделе.
– Отмените заказ. Оле все прекрасно сделает и возьмет не дороже, чем вы собирались заплатить другому парню.
– Наверное, вы когда-то его здорово выручили, – заметила она, несколько злясь на него за то, как, по его мнению, ему нужно взять на себя заботу о ее жизни.
– Было дело. – Он замолчал, прежде чем добавить: – Да, относительно прошедшей ночи... – Его голос прервался, словно он ожидал, что она подхватит эту тему. Ни за что. Она хотела услышать, что он скажет по этому поводу.
– Что?
Он засунул кулаки в карманы слаксов. Губы его были сжаты.
– Думаю, вам следует знать, что я придерживаюсь правила не заводить романов с женщинами, с которыми работаю как в департаменте, так и при расследовании дел.
– Кажется, вы его нарушили.
– Да.
– Но не нарушите снова.
– Нет. Это было ошибкой.
– О, ве-е-ерно. Слушайте, Бенц, вы настоящий соблазнитель.
Не желая, чтобы его дразнили, он продолжил:
– Я просто хотел, чтобы вы знали. На случай... ну...
– На случай, если я начала строить радужные планы из-за того, что произошло между нами? – спросила она.
Он стиснул челюсти.
– То, что произошло между нами, больше не повторится.
– Это очень напоминает вызов.
Бенц покачал головой:
– Я не могу позволить чувствам влиять на мой рассудок.
– Такое возможно? – спросила она, приближаясь к нему. – У вас есть чувства?
Он пристально посмотрел на нее.
– Мне нужно съездить в центр города.
– По долгу службы? – Это прозвучало резче, чем она хотела. Она прекрасно понимала, что он хотел сказать, но не могла не ответить на то, что он отверг ее простым пожатием плеч.
– Совершенно верно. – Кожа у него на скулах натянулась. – Спасибо за...
– Не надо! – перебила она, поднимая руку, словно отражая удар. – Просто хватит об этом, хорошо? Я уже большая девочка. Взрослая. Это не страсть школьницы к полицейскому, ясно? Я просто хочу, чтобы вы это понимали. Эта ночь просто случилась. – Он поднял кустистую бровь, словно не веря ни единому слову из всего того вздора, что она несла.
Да и сама она не верила. У нее раньше никогда не было мужчин на одну ночь, и начиная с последнего года учебы в школе она никогда не встречалась больше чем с одним парнем одновременно, да и эти отношения были довольно короткими и нерегулярными. Но она не собиралась рассказывать об этом ему. Не сейчас.
– Ладно, вы облегчили себе душу. Я все понимаю. – Вскинув голову, она засунула кулаки в карманы халата.
– Но вы злитесь.
– Да, немного. Просто... ну, я как-то не привыкла к случайному сексу.
– Я тоже.
– Но я не хочу выбрасывать прошедшую ночь на помойку только из-за того, что она не вписывается в правила моего профессионального этикета. – Она подняла на него взгляд, и они смотрели друг другу в глаза несколько дольше, чем следовало.
– Просто мне нужно думать о возможных последствиях всех своих действий. Прошлой ночью я потерял контроль. Обычно я не такой.
– А может, вы как раз такой и просто не желаете этого признавать.
Он резко посмотрел на нее, и она поняла, что задела больное место.
– Вас кто-то предал, не так ли?
– Это совершенно не важно.
– Вздор. Если вы еще не поняли, я была с вами этой ночью, – сказала она, приближаясь к нему, поднимая забинтованную руку и тыча пальцем ему в грудь. – И я была заботливой. Вы окружили себя стеной, Бенц. Огромной, высоченной каменной стеной, и я готова поспорить, что когда кто-нибудь начинает ее разрушать, вытаскивая камни, вы или спешно возводите ее снова, или убегаете.
– Как я уже сказал, это не имеет значения.
– Вот тут-то вы и ошибаетесь. – Она была сердита и не могла сдерживаться. – Может быть, то, что произошло этой ночью, было случайностью. Может быть, нет. Кто знает? Это не столь важно. Но я, кажется, не просила вас о признаниях в любви, или каких-нибудь обязательствах, или о чем-нибудь еще, поэтому не ведите себя так, словно я – жалкая женщина с разбитым сердцем. Хорошо? Я просто хочу сказать, что мы кое-что пережили вместе. Если это было лишь один раз, прекрасно, я справлюсь с этим, но не делайте вид, что отстраняетесь от всего этого из-за работы, потому что я в это не поверю.
Он заколебался. На его челюсти непроизвольно дернулся мускул.
– Чего вы от меня хотите?
– Честности.
– Женщины никогда не хотят честности.
– С какой допотопной планеты вы прилетели? – вспылила она. – Большинству женщин нужна честность, Бенц, и уж так получилось, что я одна из них.
– Хорошо. Скажу вам коротко и ясно. Я не могу заводить романов. Ни с кем. Эта ночь была ошибкой не вашей. Моей. Пока я участвую в расследовании этого дела, я не могу позволить вам...
Она сердито изогнула бровь.
– Что позволить?
– Со мной сблизиться.
– А что произойдет, когда дело будет закрыто?
– Не знаю, – ответил он, и у него на лбу появились глубокие морщины.
– Ничего не изменится, – сказала она, начиная понимать Бенца и причину его отказа. – Вы по-прежнему не хотите «слишком сближаться» с любой женщиной.
– Может, вы слишком часто слушаете доктора Сэма.
– И мне все еще кажется, что кто-то действительно вас предал. Дайте-ка я угадаю... ваша бывшая жена. – В самую точку. Его глаза чуть сузились.
– Думаю, нам лучше о ней не говорить, – сказал он, и уголки его рта напряглись. Он взял книгу о святых и засунул ее под мышку.
Она не закончила.
– Давайте кое-что проясним. Я не из тех женщин, которые сидят и ждут. Хотите верьте, хотите нет, но у меня тоже есть жизнь.
– Это хорошо.
– Еще бы.
Он заколебался, затем что-то тихо пробормотал и направился к двери.
– Я вам позвоню... в смысле, если появится что-нибудь новое, и ожидаю от вас того же. – Пес следовал за ним по пятам.
– Само собой. – Молча досчитав до десяти, Оливия направилась за Бенцем к входной двери, и за это время ее гнев значительно уменьшился. Если тебя отвергли, это еще не конец света, в прошлом она достаточно из-за этого настрадалась. И с чего это Рик Бенц должен быть не таким, как те мужчины, которые ее бросали?
Ты позвала его. Ты пригласила его наверх. Ты хотела, чтобы все это случилось. Ты знала, что может произойти.
Не веди себя как ребенок. Прочистив горло, она сказала:
– Послушайте, я не хочу быть стервой. Спасибо, что сказали мне, что чувствуете, и... спасибо за то, что приехали вчера вечером. Я, гм, я была несколько выбита из колеи. – Она выдавила слабую улыбку.
– Вас никто в этом не винит. То, что вы видели, потрясло бы любого. Я свяжусь с ведомством шерифа; будут дополнительные патрули, и вы, – он указал обвиняющим пальцем на Хайри С, – получите сторожевую собаку, хорошо? Не какую-то тявкающую шавку, а настоящую сторожевую собаку.
Хайри С поджал хвост и опустил голову, сжавшись за Оливией.
– Он скорее вор. Ему нравится таскать вещи и прятать их.
– Прекрасно. От него будет большой толк, это уж точно, – пробормотал Бенц вполголоса, открывая дверь. Затем он на мгновение остановился, и возникла неловкая пауза. – Берегите себя, обещаете? – Бенц провел рукой по ее подбородку, и ее глупое сердце дернулось. – Я буду позванивать вам. – Он вышел на крыльцо и, задев плечом музыкальную подвеску, побежал к джипу.
Стоя в дверях, Оливия смотрела, как он садится в машину, машет ей рукой, затем включает передачу своего внедорожника и уезжает, поднимая в воздух листья и брызги грязи. Ей следовало подумать «скатертью дорога», но она этого не сделала.
Кончиками пальцев она прикоснулась к подбородку, До которого только что дотрагивался Бенц, – его способ выразить нежность, не сближаясь.
Что было нелепостью.
Это ее не устраивало.
Она смотрела, как джип исчезает среди деревьев. Этот парень был полицейским, который слишком много повидал. Он давно потерял способность вступать в отношения с другими людьми. Он не тот мужчина, который ей нужен.
Бенц хорош собой, ну и что? Красивых мужчин полным-полно. Он бесподобен в постели. Подумаешь! Стоит задуматься, где он этому научился. Неважно, что он сразу откликнулся на ее зов в трудную минуту. Как-никак это его работа, разве не так?
Итак, она спала с ним и с дикой самозабвенностью занималась с ним любовью. Люди делают это каждую ночь.
Но не ты, Оливия. Для тебя это новая территория. Нетронутая территория. Ты идиотка. Ты так рискуешь из-за него. Физический риск, эмоциональный риск. Ты и понятия не имеешь о том, встречается ли он с другими женщинами. Если он не женат, это не значит, что у него нет подружки, а может, двух или трех.
Нет, в это она не верила. У Бенца нет времени на женщин. Не только на нее, но и на любую другую.
Когда она закрыла дверь, его джип уже давно пропал из виду. Дом внезапно стал казаться каким-то пустым и холодным. Словно лишился части жизненной силы.
– Прекрати, – проворчала она, направляясь наверх, чтобы переодеться. Когда она была на полпути, зазвонил телефон. Бегом спустившись, она буквально влетела в кухню и схватила трубку. – Алло? – сказала она, в глубине души надеясь услышать голос Бенца. Может, он что-нибудь забыл...
– О, как хорошо, что я тебя застала. Думала, если позвоню раньше, то, может, повезет, – задыхаясь, воскликнула Сара.
– Что случилось? – спросила Оливия, хотя знала что. Все дело, конечно, в Лео. Она залезла в шкаф и нашла упаковку семечек подсолнуха для Чиа.
– Лео в Новом Орлеане.
– Что?
– Да, да, он звонил мне вчера вечером, не сказал, где он, но на прошлой неделе я установила определитель номера и увидела код города.
– Что он здесь делает?
– Понятия не имею... ну, есть у меня одна мысль, но она мне не нравится. В прошлом году он был на съезде в Нэшвилле, и с тех пор он какой-то странный. Проводит много времени со своей электронной почтой. Я хотела проверить его почтовый ящик, но мне не удалось, потому что он сменил этот чертов пароль. Пытаюсь взломать его, но пока безуспешно.
– Зачем он звонил?
– Не знаю. Сначала я подумала, может, он просто хотел сказать, что с ним все в порядке, но теперь... ну, я нашла его сейф и сломала замок.
– Что ты нашла? – спросила Оливия, совсем не горя желанием это узнать.
– Перечни балансов на счетах, о которых я и понятия не имела... черновики каких-то юридических документов. Документы о разводе, – сказала она, и ее голос задрожал. – Не могу поверить, Оливия, после стольких лет и всех его измен он теперь думает, что может со мной развестись? Ни за что... нет... ни в коем случае.
– О Сара, мне очень жаль, – искренне посочувствовала Оливия. Ей ненавистно было слышать боль и отчаяние в обычно оптимистичном голосе подруги. И она ненавидела Лео Рестина за то, как он обращается со своей женой. Оливия хотела сказать, что развод, возможно, – это лучший выход, но попридержала язык; Сара отреагировала бы на это слишком болезненно и сразу принялась бы спорить.
– Да, мне тоже, – произнесла Сара дрогнувшим голосом. – Я думала, как ты отнесешься к гостям? О, ко мне... не к Лео. – Она засмеялась сквозь слезы. Сара знала, как Оливия относится к ее мужу; Оливия достаточно ясно изложила свою позицию. – Мы могли бы вместе отпраздновать День благодарения.
– Пока ты будешь выслеживать Лео?
– Я бы взяла перерыв на ужин, – пошутила Сара с хриплым смехом. – Если у тебя нет других планов. Я имею в виду, господи, я как-то не подумала, что, может, ты куда-нибудь уезжаешь или будешь с кем-то еще.
– Об этом не волнуйся. У меня нет никаких планов. – Прислонившись головой к верхней полке шкафчика, Оливия принялась крутить телефонный провод в пальцах и подумала о Рике Бенце. Ей пришел в голову глупый вопрос, как он будет проводить праздник. Не то чтобы это имело хоть какое-то значение. Затем она вспомнила мужчину в соборе. – Знаешь, кажется, я видела Лео, о, господи, не вчера ли это было?
– Где?
– В соборе Святого Луки.
– Ты шутишь? Лео уже сто лет на мессу не ходит.
– Может, я ошиблась.
Сара объяснила:
– Лео был так зол, когда его выгнали из приходской школы, что он больше никогда не войдет в церковь.
– Он ходил в католическую школу? – с удивлением спросила Оливия, бросая взгляд в окно и видя, как лучи солнца просачиваются сквозь ветви деревьев.
– Пару лет. Он играл в футбол, и его любили, но... ну, его подловили на наркотиках и исключили. Даже тогда он попадал в беду, играя не по правилам. Но я считала его самым лучшим. – Она засмеялась, и смех казался неискренним. – Глупо, а?
– Все влюбленные совершают глупости. – Она снова подумала о Рике Бенце и напомнила себе, что не влюблена в него и никогда не влюбится и вообще нужно забыть о подобных вещах. – Значит, он махнул рукой на церковь? – спросила Оливия, и у нее в голове начала зарождаться какая-то совершенно ужасная мысль. Лео, бывший католик. Может, он вообще сбрендил. Он спортсмен – футболист и стреляет из лука – ростом примерно шесть футов три дюйма. У него голубые глаза, и, судя по тому, как он обращается с женой, человек он жестокий. Но убийца-садист? Нет, она не могла себе такое представить.
– Почти полностью. Просто взбесился, когда я настояла на том, чтобы нас венчал священник. Я уж думала, что он вообще все отменит. Устроил сцену, но в конечном счете все же согласился. Мне кажется, случилось что-то еще, что-то плохое, но он никогда об этом не говорил, а я не допытывалась.
– Он твой муж, – заметила Оливия и подумала о том, что видела Лео в соборе. Он находился в Новом Орлеане. И, возможно, не один день. Он не любит католическую церковь... и у него вспыльчивый нрав. Но для убийства этого мало. Явно мало, напомнила она себе. Затем достала кружку из буфета и, зажав трубку между плечом и ухом, налила кофе.
– Я знаю, что он мой муж. Но, несмотря на это, у нас у всех есть секреты, не так ли? – мрачно заметила Сара, затем добавила: – Так как насчет моего предложения? Составить тебе компанию?
– Шутишь? Конечно, составить. Приезжай ко мне, но не знаю, стала бы я на твоем месте пытаться выслеживать Лео.
– Мы все еще женаты, – напомнила ей Сара. – Помнишь клятву о том, что только смерть разлучит нас?
– Да.
– Что ж, я над этим усиленно работаю.
Оливия набралась терпения, ожидая, что Сара в очередной раз заведет долгий разговор о браке, и будет жаловаться на Лео и при этом клясться, что любит его. Но вместо того чтобы приниматься за старую банальную песню, Сара выпалила на одном дыхании время ее вылета, сказала, что возьмет напрокат машину и доедет до коттеджа на реке, объяснять дорогу ей не нужно, и пообещала позвонить Оливии с сотового из аэропорта Нового Орлеана.
– Буду у тебя завтра.
– У тебя уже есть билет?
– Конечно, есть. Цены страшные, но я не из пугливых, – пошутила она.
– Думаю, мне пора заниматься поисками индейки и клюквы.
– И сладкого картофеля. Я пеку потрясающие пироги со сладким картофелем, – сказала Сара, прежде чем повесить трубку. Настроение у Оливии немного поднялось. Она не горела желанием провести День благодарения в одиночестве, и хотя, по ее мнению, охота Сары на мужа была глупой затеей, по крайней мере, она несколько дней проведет с подругой. Сделав глоток кофе из кружки, Оливия почувствовала внутри приятную теплоту. Может, Сара и ее проблемы заставят ее забыть о Рике Бенце.
Может быть.
Хотя, с другой стороны, это маловероятно.
Бенц не из тех мужчин, которых легко забыть.
И одно несомненно – она не сможет полностью успокоиться до тех пор, пока на свободе этот убийца-садист, который знает ее имя. Она посмотрела на фотографию, где она с бабушкой. Ах, бабуля, если бы ты только была сейчас здесь, – подумала она, глядя на снимок, где бабушка держала ее в воздухе. Тот день был жарким. И виднелась тень. Мрачное напоминание о человеке, который сделал этот снимок. Твой отец.
Ее рука начала дрожать, и какая-то мысль завертелась у нее в подсознании, мысль, которая беспокоила ее с момента звонка Реджи Бенчета... в чем же дело? Что такого странного он сказал? Что?
Они говорили о том, что он хочет ее видеть. Он был непреклонен. Решителен. Что же именно он сказал?
Знаешь, ты единственный ребенок, который у меня остался. Остальных я потерял...
Вот в чем дело! Остальные. Множественное число. Он говорил не только о Чандре. Он был отцом и других детей, о которых она, очевидно, никогда не слышала. Когда? От кого? Был ли он женат снова, или они явились результатом его интрижек? Кто они? Или он просто ошибся?
Может, это не имеет значения. Он сказал, что их больше нет. Она вздрогнула, вспоминая его слова. Я потерял остальных.
Как? Что произошло?
Держа чашку в руках, она подошла ближе к фотографии и пристально посмотрела на тень, неясно вырисовывающуюся на переднем плане. Возможно ли, что его другие дети были мертвы?
Слабоумные! Профаны! Полные дебилы!
Слушая новости по радио, Избранник добавил новую прядь волос к своей косе. Вкрадчивый ведущий строил из себя всезнайку и даже имел наглость несколько раз идиотски пошутить.
Избранник не знал, кто глупее – полиция или пресса. Сравнить его с Религиозным Убийцей. Как оскорбительно. Отец Джон был всего лишь учеником... и при этом глупым. Его поймали.
Избранник ловко приступил к своему делу. Сидя на табурете возле окна, он добавил новый локон блестящих черных волос к остальным прядям в косе. Он теребил волосы пальцами. Закрыв глаза, он велел себе успокоиться. Но от воспоминаний о последнем жертвоприношении у него вскипела кровь. Она была такой довольной, а затем, проснувшись и обнаружив себя привязанной ремнями к колесу, пришла в ужас. «Святая Екатерина...» Но ее кровь не оказалась белой, как он ожидал; как было предначертано.
Он хотел ее. Очень сильно. Похоть терзала его, когда он наблюдал, как она кричит и медленно вращается на колесе, сначала приближаясь к нему, а потом отдаляясь. Ее глаза были выпучены от ужаса, лицо белым от боли... ему очень хотелось лечь с ней, ощутить шипы, каким-нибудь образом войти в нее, когда колесо вращалось и скрипело. Да... именно этого он и хотел, смеси боли и похоти. Войти в ее тело, когда она кричит, и ощутить эти острые шипы.
Он был истощен. В голове шумело. С каждым днем эта тупая боль становилась все сильнее. Во время жертвоприношений и сразу же после них он был взбудоражен, но потом, часами оживляя их в памяти, он изматывался.
Диктор «Дабл-Ю-Эс-Эл-Джей» продолжал пороть чушь о серийном убийце, расхаживающем по улицам города. В двух жертвах опознали студенток Лойольского и Тулейнского университетов. Значит, полицейские обнаружили, что жертвоприношения происходили и раньше... хорошо, хорошо... его разочаровывало, что они все никак не могли установить связи с его ранними деяниями.
Погибших святых должны были опознать. Полиция, зная его метод и даты, когда он будет убивать, может усложнить ему охоту... но он к этому подготовился. Он уже выбрал своих следующих жертв... женщин, которых нужно было освободить от их земных уз. Запустив пальцы в косу, он подошел к алтарю, преклонил колена и устремил взгляд на стену. Там был прекрасный коллаж из изображений тех святых, которых он решил включить в свою миссию. Каждый образ святой, изображение прекрасной молодой женщины с мерцающим нимбом будет покрыто еще одной картинкой, фотографией, которую он сделает... Некоторые уже были покрыты. Святая Жанна д'Арк, прекрасная маленькая Филомена, святая Мария Магдалена, святая Сесилия и теперь святая Екатерина Александрийская.
Но столько еще осталось. Кристи Бенц станет идеальной святой Люси, а как насчет святой Оливии? До ее праздника еще слишком далеко... конечно, он может спасти Оливию Бенчет, переименовав ее... именно так. Он бросил взгляд на большую книгу, лежащую на столе с парой фестонных ножниц, которыми он вырезал картинки со страниц. Да, именно так, он найдет еще одну достойную дочь бога...
– Детектив Рик Бенц из полицейского департамента Нового Орлеана...
При упоминании имени Бенца Избранник резко поднял голову. Он сердито посмотрел на крохотное радио, и его губы скривились. Из-за Бенца Избранник остался без своего ученика, единственного человека, которому он доверил свой секрет. Отец Джон. Сейчас он, скорее всего, мертв. Погиб от руки Бенца.
Но Бенц заплатит за это дорогую цену.
Избранник встал, и его халат соскользнул на пол. Медленно и осторожно он провел косой по своему голому телу. Глядя на свой коллаж, он видел лица своих жертв, когда коса плавно скользила по его мускулам.
Все они прекрасны, замечательны и достойны быть святыми.
Его дыхание стало затрудненным и неровным. Член дрожал от сильной эрекции. Он обвязал его косой, представил дюжину рук и чувственных губ на своей коже, соблазнительных, дразнящих... обещающих грешные наслаждения.
Голова у него закружилась, и он тяжело сглотнул, вспоминая их ужас, и как они его упрашивали. Он вызвал в своем воображении лицо Кристи Бенц... о да... она будет идеальна, но теперь ее уже недостаточно. Нет... у него есть другие, кого нужно спасти. Со зловещей улыбкой он подумал об Оливии Бенчет.
Она должна благодарить его за то, что он ее спасет.
Потому что она дочь шлюхи.
