Текст книги "Мафиози и его Ангел. Книга 1. Лайла Джеймс"

Автор книги: Лайла Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

«Ты пришла ко мне прошлой ночью», – сказал он.

Это не имело никакого смысла.

«Что ты ... ты имеешь в виду?»

Он вздохнул с раздражением. «У тебя был приступ паники. Пришла в мою комнату, постучала в мою дверь и попросила меня остановить это. Я и ты заснули на моей кровати, – объяснил Алессио. Когда он закончил, он выжидательно уставился на меня.

Подняв руку к голове, я потерла лоб, пытаясь ослабить ужасную головную боль. Когда я закрыла глаза, внезапно обрезанные изображения прошлой ночи разбились о мои закрытые веки.

Мой кошмар. Галлюцинации. Плач. Молила Алессио остановить это. Я вспомнила, как он вытирал мои руки и говорил, что на них нет крови.

Мои глаза открылись, и я в шоке уставилась на Алессио. Он поднял бровь от удовольствия и издал цокающий звук. «Ах, так ты помнишь». Смущение и стыд наполнили меня, когда я оторвала взгляд от пронизывающего взгляда Алессио. Мое горло пересохло, а тело похолодело.

Тишина заполнила комнату. Никто из нас не двинулся.

Через несколько минут, наполненных напряжением, я нервно облизнула губы и начала двигаться к концу кровати. Когда Алессио ничего не сказал, я опустила глаза и оттолкнула одеяло, прежде чем встать с кровати.

Просто уйди, Айла. Уходи. Собери свои мысли. Придумай оправдание.

Я сложила колени и продолжила свой путь к спасению.

Когда я подошла к двери, голос Алессио наполнил комнату. Я напряглась, и моя рука замерла.

«Ты серьезно собираешься уйти, ничего не сказав?» спросил он, хихикая себе под нос.

Это был план. Я думала, что он ничего не скажет, но явно я ошибалась. Как наивно, что я продолжала думать о нем как о хорошем парне.

Хотя он хороший парень, я спорила сама с собой.

«Айла, вернись», – приказал Алессио резким, холодным голосом.

Я напряглась от его тона и развернулась. Моя голова осталась опущена вниз, и я отказалась отвечать на его оценивающий, вопросительный взгляд.

Кровать скрипнула, и краем глаза я увидела, как он встал. Впервые я заметила, что он был в другой одежде, чем обычно. На нем были серые спортивные штаны и длинная черная футболка, плотно облегавшая его грудь.

Он двинулся ко мне, его шаги плавные и уверенные.

Когда он остановился передо мной, мое сердце замерло от беспокойства, а живот сжался от напряжения.

Я знала, что он собирался спросить, и у меня не было ответов на его вопросы. Они не были ответами, которые он хотел бы услышать.

Он сжал мой подбородок между пальцами, наклонив голову, и я уставилась на него. Его глаза были холодными, и я увидела в них гнев.

Дрожь прошла сквозь меня, и я сжала руки в кулаки, ногти впились в кожу ладоней. Легкая боль удерживала меня в покое.

«Объясни», потребовал он, его глаза превратились в щели.

Я не могла.

«Нечего… объяснять», – запнулась я. При моих словах его пальцы сжали мой подбородок, и гнев пробежал по его глазам.

«Айла, я знаю, когда ты врешь. И я ненавижу, когда люди лгут мне. Тебе будет лучше, если ты скажешь мне правду. Объясни, что случилось прошлой ночью.»

Злой Алессио был страшен. Его тело напряглось, а глаза были смертельно холодными, показывая его истинный характер бессердечного босса мафии.

«Я говорю правду. Это был ... просто кошмар.»

Это была частичная правда. Он не понял бы всей правды. Он видел бы меня только как дочь своего злейшего врага, а не жертву.

«Черт возьми», прорычал он, отпустив мой подбородок. «Ты лжешь, Айла». Когда он бросил на меня сильный взгляд, я немного сжалась в ответ и быстро опустила взгляд.

Но ложь поддерживала меня в живых. Теперь.

«Нет, я говорю правду», – прошептала я и неосознанно сделала шаг назад. Он заметил и сделал шаг вперед.

«У тебя был приступ паники. У тебя были галлюцинации о крови на тебе. Ты плакала. Полностью теряясь. Это. Был. Не.Кошмар, – сказал он, подчеркивая ярость каждого слова.

«Нет.» Я покачала головой. «Это был кошмар. У меня очень яркие ночные кошмары.» Я быстро извинилась, отчаянно надеясь, что он поверит мне. И даже если бы он этого не сделал, я надеялась, что он бросит это.

Но будучи Алессио, он не позволил это замять.

«Ты была свидетелем убийства?» спросил он, его тон стал немного мягче, чем раньше, но все еще тяжелым.

На его вопрос я просто хотела сжаться и заплакать. Мое сердце болело от этой мысли. Да. Да, я была свидетелем убийства.

Не одного. Не двух. Но нескольких убийств.

Альберто безжалостно убил их передо мной. Он никогда не заботился о моих криках ужаса.

Посмотрев Алессио в глаза, я покачала головой. «Нет», – прошептала я. Ложь оставила горький привкус во рту.

Его жесткие голубые глаза сузились. Жгучий жесткий взгляд заставил меня дрожать от беспокойства и страха.

«Черт, ты кого-то убила? Ты прячешься? Это оно?» Его громкий, резкий голос загремел вокруг нас.

Мои глаза расширились, и я вздрогнула от его предположения. Он действительно думал, что я могу кого-то убить?

«Нет. Нет.» Я дико покачала головой. «Я никого не убивала»

«Айла, у тебя была галлюцинация насчет крови на тебе. Итак, ты либо убила кого-то, либо стала свидетелем убийства. Какая правда?» Он терял терпение.

«Я никого не убивала и не была свидетелем убийства. Я говорю правду. Это был просто кошмар. Был один плохой кошмар и закончился. Это все.» Я посмотрела в глаза Алессио и увидела в них неверие.

Итак, я попробовала в последний раз.

«Пожалуйста. Поверь мне. Пожалуйста.» На этот раз я просила, надеясь, что это повлияет на него.

Он посмотрел на меня и в отчаянии провел пальцами по волосам. «Ты можешь казаться невинной, Айла, но ты такая упрямая».

Он сделал шаг ближе ко мне, пока наши тела стали на расстоянии дыхания.

«Я могу защитить тебя. Если ты скажешь мне правду, я могу защитить тебя. Так скажи мне, – сказал он.

Ох, как я хотела верить ему. Мое сердце замерло от его слов, и мои глаза горели от слез. Я хотела, чтобы это было правдой. Хотела бы я, чтобы на самом деле был кто-то, кто защитит меня.

Но Алессио не защитил бы меня, если бы он знал правду. Он убил бы меня вместо этого. Это было так просто.

Я больше не могла смотреть ему в глаза. Стыд и вина наполнили мое тело. Стыд за то, что я пережила. Я не была той, кем он думал.

Я не была невинна.

А потом вина. Вина, потому что я лгала ему в лицо и жила в его доме, живя за счет его щедрости, когда я этого не заслуживала.

Я также чувствовала растерянность, потому что не могла понять, почему я пошла к нему прошлой ночью. Почему я пошла к нему в моей самой низкой точке?

Почему он был моим миром? Алессио издал расстроенный звук и отошел от меня на шаг. Мой лоб сморщился, и я медленно подняла голову, чтобы взглянуть на него.

Он тупо уставился на меня, совершенно лишенный каких-либо эмоций.

«Хорошо», – сказал он странно спокойным голосом.

Что?

Этот человек любил играть с моим разумом. Я никогда не могла по-настоящему прочитать его.

«Ты мне веришь?» Я спросила с удивлением.

Он издал резкий смех. «Верю тебе? Нет, котенок, я тебе не верю. Но я приму то, что ты говоришь сейчас.» Он шагнул вперед и наклонился так, чтобы его губы были рядом с моими ушами. «В конце концов, ты скажешь мне правду. Это только вопрос времени.»

Его слова ощущались как удары по моему телу. Я отшатнулась в шоке, и Алессио отошел. Он кивнул мне и обернулся, направляясь к своей ванной.

«Увидимся за завтраком», – сказал он, отмахнувшись от меня без второго взгляда.

Я смотрела на его спину широко раскрытыми глазами. Он закрыл за собой дверь ванной, скрывая от меня взгляд, и я с облегчением вздохнула. Мои напряженные мышцы расслабились, но его слова продолжали играть в моей голове.

Это только вопрос времени.

Обернувшись, я в оцепенении вышла из его спальни в свою комнату.

Он был прав. Это было только вопросом времени. Как долго я смогу скрывать правду?

Глава 24

Aльберто

Я спустился в холодный подвал, мои мышцы расслабились от знакомого чувства и запаха. Когда я достиг низа, я остановился, и мои губы медленно растянулись в ухмылке.

«Привет, Альфредо», – спокойно сказал я, мой голос звучал громко, вибрируя по тихой комнате.

Голова Альфредо поднялась, и он бросил на меня яростный взгляд.

«Ты, блядь, ублюдок. Что это означает? Отпусти меня, – взревел он в ярости, борясь с цепями вокруг лодыжек и запястий.

Я посмеивался над его неудачной попыткой и прислонился к стене. Он был прикован цепью к стене, его лодыжки были прикованы так же, как и запястья, окровавлены от его борьбы. Его голова кровоточила от того, где я ударил его задней частью пистолета.

Его лицо было покрыто потом и грязью. Несколько прядей его волос прилипли ко лбу, и он тяжело дышал от истощения. Я знал, что он боролся часами.

Он выглядел как бедный ублюдок, беспомощный человек. Я смеялся над этой мыслью. Он никогда не был готов быть чертовым королем. Он был слишком слаб. И вот настало время его конца и начала моего правления.

Я должен был вытащить его из игры, навсегда.

И, возможно, мне это понравится.

«Сейчас сейчас. Успокойся, – сказал я.

Его лицо стало ярко-красным, и он плюнул мне в ноги. «Альберто, я предупреждаю тебя…» начал он, его голос был пронизан гневом. У него не было возможности закончить предложение.

Я опустился на колени перед ним и схватил его лицо, мои пальцы глубоко впились в его щеки. Я наклонился ближе и прошипел сквозь стиснутые зубы. «Или что? Чем ты планируешь заняться? Стрелять в меня? Альфредо, позволь мне напомнить тебе. Ты тот, кто прикован к стене.»

Он вздрогнул от давления, которое я оказывал на его щеки, и его боль подтолкнула меня. Я глубже зарыл ногти, затем опустил руки и обернул их вокруг его шеи. Его глаза расширились, когда я сильнее прижал руки к его шее, душа его.

Он боролся, его лицо стало почти багровым, и он задыхался. Когда я увидел, что он начинает терять сознание, я отпустил его.

«Теперь, на чем мы остановились?» – спросил я, двигаясь к стулу в углу. Я сел и откинулся назад, скрестив левую лодыжку и правое колено и ожидая его.

«Поч ... почему?» он спросил через приступ кашля. После того, как слова вышли, он поднял глаза и посмотрел на меня с ярким взглядом, его глаза показали мне, как сильно он меня ненавидел.

Покачав головой, я пожал плечами. «Это просто. Я хочу быть боссом.»

«Ты, блядь, дерьмо», взревел Альфредо и попытался встать, но вместо этого упал на колени. «После всего, что я сделал для тебя, так ты мне отплатил?»

«Разве ты не тот, кто научил меня, что нет благодарности? Благодарность – это проявление слабости, не так ли? В конце концов, мы делаем то, что приносит нам наибольшую пользу».

«Я дал тебе все, Альберто. Я сделал тебя вторым в команде. Я дал тебе силу. Я дал тебе мою дочь!»

Его слова не смутили меня. Вместо этого это заставило меня чувствовать себя сильным.

Его жизнь была в моих руках. Я контролировал все.

Сила и доминирование пронзили мое тело, когда я уставился на него, борющегося с его цепями. Я не мог не засмеяться снова. Смех звучал резко на стенах холодного подвала.

«Я хотел большего, Альфредо. И это просто, я возьму это, – сказал я в ответ, прежде чем встать и медленно идти к нему. Он перестал бороться с оковами и посмотрел мне прямо в глаза.

Я видел отвращение и ненависть там. Но ничего из этого не имело значения. Он ничего не мог сделать. Он был беспомощен. И он это знал. В глубине его глаз я увидел смирение и страх.

Поднося руку к спине, я достал пистолет и направил его прямо на Альфредо, ствол находился перед его лбом, между его глаз. Я видел, как он тяжело сглатывает, его выдающееся Адамово яблоко почти болезненно качалось в его горле.

«Я отдал свою дочь монстру», – ощетинился он, когда пистолет прижался к его лбу. Мои глаза расширились, когда он упомянул Айлу, и внезапная ярость пронзила мое тело.

Вытащив пистолет, я с силой направил его вперед и ударил рукояткой в щеку Альфредо. Его голова откинулась в сторону, а глаза плотно закрылись от боли, но он не издал ни звука.

«Ты не лучше», – прошипел я, опустившись перед ним на колени. Схватив подбородок, я заставил его взглянуть на меня, прежде чем продолжить. «Ты забыл о Лейле, твоей жене? Та самая жена, которую ты хладнокровно убил, потому что она трахалась с русским?»

Глаза Альфредо расширились от шока, и я засмеялся над его реакцией. «А как насчет жены Льва? Ах, это было лучшим. Атаковать их особняк, убить половину его людей, а затем убить беззащитную Марию. Она была беременна, не так ли?»

Покачав головой, я выпустил его подбородок и с силой оттолкнул его голову назад. Он ударился о стену, и на этот раз он поморщился.

«Видишь ли, ты не лучше меня. В конце концов, я учился у лучших», – я сделал паузу и подмигнул ему. «Но я превзошел мастера. Ты должен гордиться.»

Я видел, как его пальцы сжались в кулаки, и он зарычал на меня. «Ты, блядь, ублюдок», – проревел он. С меня довольно. Мне надоело движение вперед и назад, я снова нацелил пистолет на лоб.

Пора ему встретиться со своим создателем.

«Какие-нибудь последние пожелания?» – я спросил, угол моих губ слегка приподнялся в ухмылке. Альфредо боролся и попытался броситься вперед, но его цепи остановили его.

«Пошёл ты»

Я нажал на курок, и раздался громкий треск. Был вздох, а затем тишина.

Полная и полная тишина.

Я уставился на Альфредо, его черные глаза были открыты, но стеклянные и безжизненные. Пустые. Открыты широко в его последней смертельной муке.

Он лежал у стены. И в середине его лба была крошечная дыра, куда попала моя пуля. Густая кровь текла по его лицу, и моя улыбка расширилась при виде этого.

Наконец-то.

Итальянцы были моими, и довольно скоро русские тоже будут принадлежать мне.

Я стану грёбанным королем.

Глава 25

Aлессио

«Я отслеживал каждый телефон. И все еще ничего, – прорычал Виктор, расстроенно пробежав пальцами по волосам.

Я сидел за своим столом, мои руки были сложены на груди. Виктор ходил по комнате, как зверь в клетке, его гнев был очевиден. Феникс сидел на диване, откинув голову назад с закрытыми глазами. Он выглядел совершенно измученным.

«Я не могу поверить в это. Как это возможно, что мы еще не нашли этого ублюдка?» Виктор продолжил.

Феникс пробормотал: «Он хорош. Он очень хорош. Гребаный ублюдок знает, как скрываться.»

Я должен был согласиться с этим. Мои люди искали предателя уже несколько дней. У меня были лучшие сыщики и пока ничего.

Двигая головой влево и вправо, я пытался ослабить напряженные мышцы. Я в отчаянии потер лоб и наклонился вперед, положив локти на стол.

«Вы правы. Он определенно хорош. Но он не может прятаться вечно, – сказал я.

«Но чем дольше мы его ищем, тем больше вреда он наносит!» Виктор ответил.

«Мы найдем его». Хотя я казался спокойным, я был совсем не спокоен. Внутренний гнев был неописуемым. Я собирался заставить его заплатить. Жестоко. Кроваво. Ему повезло, что я его еще не нашел. У него есть несколько дней, чтобы жить.

Феникс открыл глаза и уставился на меня. Его губы приоткрылись, и он собирался что-то сказать, но дверь распахнулась, и ворвался Николай.

Он тяжело дышал, его глаза расширились от шока, а лицо исказилось. Все удивленно уставились на него, включая меня.

Отодвинув стул, я встал. Это был первый раз, когда я увидел Николая таким напряженным. Его грудь вздымалась с каждым вздохом. На его красном лице образовался пот, на лбу и шее вздулись вены.

«Он мертв. Ублюдок мертв, – прорычал он, задыхаясь.

Мой лоб нахмурился в замешательстве, и я склонил голову в сторону. Николай тяжело сглотнул, прежде чем ответить на мои невокализованные вопросы.

И его ответ был похож на выстрел в мое сердце.

«Альфредо мертв».

«Что ты сказал?» – я спросил, тщательно акцентируя каждое слово.

«Альфредо мертв».

«Черт», – прорычал Виктор.

Ярость выстроилась как глубокие водные потоки внутри меня. Она вышла быстрее, чем магма, но так же разрушительно. Мое тело гудело от этого.

Альфредо был мертв.

Он был мертв, и не я убил его.

Я не получил свою месть.

Я чувствовал себя опустошенным, поскольку ярость поглотила меня. Моя кожа обжигала, и я становился горячее, пока не почувствовал, что задыхаюсь. Мое зрение затуманилось от ярости, и я видел только мертвые глаза моей матери.

Напрягая мышцы, напрягая шею и растягивая спину, я взревел: «Черт возьми!»

Я наклонился вперед и столкнул все со стола, повсюду разлетались осколки стекла. Я пнул свой стул о стену и шагнул.

Я должен был забрать его жизнь! Его кровь должна была быть на моих руках! Я должен был отомстить за свою мать.

Но сейчас…

Каждая мышца моего тела дергалась, зудела и горела.

Мои руки сжались в кулаки, так сильно, так сильно, что мои пальцы начали болеть, и мои руки медленно онемели. Я схватился за волосы и дернул.

«Я должен был убить его!» Я взревел, прежде чем пробить стену, создав глубокую дыру. Гипсокартон согнулся от силы, и краска отошла, когда я вытащил свой истекающий кровью кулак.

Я почувствовал руку на спине и обернулся, обхватив рукой шею человека. Виктор тупо уставился на меня, ожидая, пока я успокоюсь. Мои пальцы слегка сжались, но выражение его лица не изменилось.

Я выпустил его шею с рычанием и оттолкнул его. Он отступил назад, но быстро снова стал на ноги.

«Не трогай меня. Я не буду нести ответственность за свои действия, – прорычал я, прежде чем сделать угрожающий шаг к нему.

Виктор выпрямился, повернулся к Фениксу и Николаю и кивнул на дверь. Они ушли без оглядки. Когда дверь с треском закрылась, я упал на стол.

Во мне было слишком много ярости. Я должен был выпустить её прежде, чем полностью потеряюсь.

Сняв с себя пиджак, я снял галстук и потянул за воротник, чтобы ослабить его. Я провел дрожащей рукой по лицу.

Посмотрев на свои руки, я медленно сжал их в кулаки, мои суставы трещали. С разочарованным вздохом я подошел к двери и широко открыл ее.

Коридор был пуст, и мои твердые шаги отозвались эхом, когда я спустился вниз в спортзал. Мой взгляд был на боксерских грушах. Не задумываясь, я нанес удар по мешку, мои голые суставы ударили по нему треща.

Я не знал, как долго я продолжал это делать. Удар рукой. Удар ногой. Рев в гневе с каждым ударом и ударом. Мои костяшки кровоточили, кожа разрывалась на части. Мои пальцы болели, и сильная боль пронзила мои руки и ладони, но я продолжал бить.

Боль. Это было хорошо. Мне нужна она.

Я услышал, как дверь открылась и остановилась на полпути. Положив руку на боксерскую грушу, я не позволил ей сбить меня с ног. Шипя сквозь стиснутые зубы, я обернулся, чтобы посмотреть на злоумышленника.

Виктор шел вперед, его шаги были медленными. Я пристально посмотрел на него, следя за его движением неуклонными глазами.

Когда он остановился в нескольких футах от меня, мои брови нахмурились в замешательстве. Виктор снял пиджак и бросил его на землю, прежде чем закатать рукава его рубашки, показывая татуировки, которые покрывали всю длину его рук.

Он все время смотрел на меня, и когда он закончил закатывать рукава, он протянул руку и расстегнул первые две пуговицы своей белой рубашки. Повернув шею, он сделал два шага вперед и остановился.

Виктор раздвинул ноги, широко расставив плечи. Он треснул костяшками пальцев, затем указал на меня, а затем поднес палец к груди. «Давай на меня», – приказал он холодным и жестким голосом.

Мои глаза слегка расширились, и ярость охватила меня. С оглушительным ревом мои ноги дернулись вперед. Красный туман гнева омрачил мое зрение, когда я нанес первый удар.

Мы боролись. Бились кулаками. Дрались как животные. Виктор не был легок для меня. Он мстил. Мы оба боролись за власть, каждый из нас выпускал свой гнев.

Я увидел, как его кулак приближается к моему лицу, и быстро увернулся, прежде чем ударить его в живот. Виктор застонал от боли и опустился на колени, держа живот. Я не отпустил его. Оттолкнув его, я продолжил штурм. Он все еще сопротивлялся.

Когда я заметил, что он становится слабее, я оттолкнул его от себя. Виктор лежал на спине на земле, положив руки на грудь, задыхаясь.

Опустившись на задницу, я сел рядом с ним. Облизывая губы, я попробовал свою кровь.

«Лучше?» Виктор ахнул, поворачиваясь ко мне лицом. Он уставился на меня распухшими глазами, и я покачал головой.

«Даже не близко.» Все мое тело было чувствительным и ноющим, но все же я не мог избавиться от ярости.

«Дерьмо. Я не думаю, что могу двигаться, – простонал он и вздрогнул от боли. Виктор откинул голову назад и взвыл в верхней части легких.

«Николай!»

Дверь открылась, и он вошел.

«Теперь твоя очередь», – сказал Виктор, слегка приподняв губы.

Николай кивнул и снял пиджак. Закатав рукава так же, как Виктор, он приготовился и кивнул мне. Я не ждал другого сигнала. Оставив ярость, я бросился вперед.

Прежде чем я смог ударить его, Николай отошел в сторону и вместо этого ударил меня по плечу.

Это разозлило меня больше.

Переместившись на бок, я пнул его ногой. Он отступил назад, но быстро встал на ноги, а затем снова бросился ко мне. Мы продолжали идти вперед и назад, зубы гневно стучали друг о друга, когда мы наслаждались яростью. Когда Николай закончил, Феникс занял его место. Адреналин поддерживал меня. Артур был следующим.

Мое тело в конце концов начало ослабевать, и я едва мог нанести удар. После того, как Артур упал на землю рядом с Виктором, Фениксом и Николаем, я тоже опустился на землю и лежал там, глядя в потолок.

Эти люди были моими. Они были моими братьями не по крови, а по выбору.

«Алессио», – начал Виктор, но я быстро его перебил.

«Не надо. Просто ничего не говори.» Я изо всех сил пытался сесть, затем вздохнул, прежде чем пропустить больную руку через мои потные волосы.

Обернув шею, я поморщилась от боли и встал на дрожащие ноги. Я кивнул им и вышел из спортзала.

Ярость внутри меня, зверь, чудовище внутри меня наконец-то успокоилось. Но как долго? Как долго, прежде чем я снова сорвусь?

Я пошел прямо наверх. Но вместо того, чтобы войти в мою спальню, я прошел в соседнюю комнату, ту, что находилась между моей и Айлой. Открыв дверь, я включил свет.

Мой взгляд переместился на большое пианино в углу комнаты. Мое сердце замерло от боли при виде этого, и мой живот мучительно сжался.

Я пробился к пианино. Когда я приблизился, мое сердце заболело, и глаза начали гореть. Я остановился перед роялем и медленно поднял пальцы, мягко нажимая на клавиши.

Я не мог остановить воспоминания, которые обрушились вокруг меня.

Я проснулся от громкого удара, и мои глаза расширились от страха. «Мамочка?» Я позвал. Я почувствовал ее руки на себе, и она вытащила меня из кровати. Горел свет, и когда я сморгнул сонливость, я услышал еще один удар. Я вздрогнул, когда услышал крики.

«Мама, что происходит?» Я спросил, мой голос наполнился испугом.

Она опустилась на колени передо мной, и мои глаза расширились при виде ужаса на лице моей мамы. Мой живот упал и мои легкие сжались вместе.

«Мама», прошептал я.

«Алессио, слушай меня внимательно. Я хочу, чтобы ты спрятался под кровать. Ладно» она начала, ее голос был тихим и шатким. «Неважно, что будет происходить, что ты увидишь или услышишь, ты не выходишь. Ты понимаешь?» Мама схватила меня за плечи и нежно покачала. Я кивнул, но не понял, что происходит.

Страх на ее лице заставил меня испугаться. Моя мама никогда не была напугана. Она всегда смеялась и улыбалась. Я никогда не видел мою маму такой. Ее маленькое тело дрожало, и я увидел слезы в ее глазах. Она провела руками вверх и вниз по моему телу и притянула меня к груди.

Она усыпила мое лицо поцелуями, а затем отстранилась. «Мама, а ты? Почему я прячусь под кроватью?» Я спросил.

«Алессио. Не задавай мне вопросов, хорошо? Пожалуйста, детка, просто слушай мамочку. Спрячься под кроватью и не выходи. Пока папа, Лена или Исаак не приедут за тобой, – быстро сказала мама.

Но почему?

Я собирался спросить снова, но она покачала головой, и слеза скатилась из уголка ее глаза. «Пожалуйста, мой малыш. Обещай мамочке, что ты не выйдешь, – умоляла она.

Я быстро пообещал, и она заплакала. Снова притянув меня к груди, она прошептала мне на ухо: «Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя, мой милый мальчик. Никогда этого не забывай.»

Мы оторвались друг от друга, когда из зала донесся еще один взрыв. Звуки были ближе. Я вздрогнул от страха, и глаза мамы расширились от ужаса.

Она подтолкнула меня к кровати и встала. «Иди, мой ребенок. Не выходи. Не шуми. Не важно что будет происходить? Ты меня слышишь?» Прошептала мама, ее голос наполнился слезами, когда она толкнула меня под высокую кровать.

Я почувствовал себя плохо, и мое горло начало сжиматься. Я просто кивнул. Она бросила на меня последний взгляд, прежде чем стянуть простыню и разлучить нас.

Мое сердце бешено стучало в груди, и я пару раз глубоко вздохнул, но не смог. Мое сердце болело. Я был сбит с толку. И мне было страшно.

Я услышал, как открылась дверь, и она с громким шумом рухнула о стену. Я слегка подпрыгнул и приблизил свои колени к груди, лежа под кроватью. Я попытался заглянуть под одеяло и увидел ноги моей мамы.

Когда я услышал странный и незнакомый голос, мои руки похолодели, а сердце сжалось.

«Мария. Как приятно снова тебя видеть.»

«Альфредо», ответила мама твердым голосом.

«Я удивлен, что Лев оставил тебя без защиты».

«Почему ты здесь?» – спросила мама тем же страшным тоном. Это был первый раз, когда я слышал, как моя мама говорила так.

«Ты точно знаешь, почему я здесь, милая Мария».

Мама закричала, и я вздрогнул. Нет, он причинял ей боль. Плохой человек причинял боль моей маме. Мои глаза расширились, когда я увидел, что моя мама падает на землю. Ее лицо упало на землю, и ее большой круглый живот упал. Мама схватилась за живот, крича от боли.

Держа живот, она закричала.

Нет, принцесса! Мой разум кричал.

Плохой человек тоже ранил принцессу. Я не мог принять это. Я обещал защитить и маму, и принцессу. Я собирался выйти из-под кровати, когда мама открыла глаза и вступила в прямой контакт с моими. Слезы текли по ее щекам, и она слегка покачала головой. Это было так мало, что я чуть не пропустил, но она это сделала.

И ее глаза умоляли меня не выходить.

Мой нос покалывал, а щеки были мокрыми. Я понял, что плачу.

Мама бросила на меня последний взгляд, а затем обернулась, она все еще держала живот. «Пожалуйста, не делай этого. Я прошу тебя. Сжалься.»

В комнате разразился смех, и мужчина опустился на колени. Я пытался увидеть его лицо. Это было тяжело, но я мельком увидел.

Я возненавидел его с первого взгляда. Как он посмел? Он причинил боль моей маме и принцессе.

«Я могу проявить к тебе милость, если ты согласишься пойти со мной. Будь моей шлюхой, и тогда, возможно, я смогу проявить к тебе милость.»

Я не понял, что он имел в виду, но почувствовал облегчение. Он сказал, что не собирается причинять боль моей маме. Слава богу.

Глаза мамы расширились, и она с отвращением сморщила лицо. «Никогда», – плюнула она. «Я никогда не позволю другому человеку коснуться моего тела. Я принадлежу только Льву. Я бы лучше умерла, чем позволила тебе дотронуться до меня.

Нет! Я хотел закричать. Не говори так, мамочка. Пожалуйста, мамочка, делай, что он говорит. Он не сделает тебе больно. Я хотел попросить.

Мужчина хмыкнул. «Это твое окончательное решение?»

Мама не ответила, но продолжала смотреть на мужчину холодно.

«Хорошо, тогда ладно», – сказал он.

А потом он направил пистолет на лоб моей мамы.

О нет! Нет! Пожалуйста, не надо!

«Почему ты это делаешь?» – прошептала мама, ее голос ломался.

«Разве ты не знаешь, Мария? Лучший способ сломить человека – это его слабость. А ты, моя сладкая, слабость Льва.»

И с этим громкий взрыв наполнил комнату.

Я плотно закрыл глаза, и мое сердце забилось о грудную клетку. Притянув колени ближе к груди, я обнял их. Спрятав лицо между колен, я попытался сдержать крик. Я обещал. Я обещал, что не издам ни звука.

Я не мог нарушить обещание, которое я дал маме.

Мое сердце болело так сильно, и мое тело начало неметь. Я ничего не чувствовал. Посчитав до десяти, я поднял голову и медленно открыл глаза.

То, что я увидел, у меня перехватило дыхание. Я почувствовал головокружение, и мои глаза расплылись от слез, когда они падали на мои щеки в бесконечном потоке.

Голова моей мамы повернулась ко мне, а лицо было в крови. Ее глаза были открыты и смотрели прямо на меня. Но вместо того, чтобы видеть теплый, сладкий и любящий взгляд, который она всегда давала мне, ее голубовато-стальные глаза были безжизненными.

Мое сердце стучало. Нет Нет Нет Нет.

Моя мамочка. Этого не могло быть.

Мамочка.

Мамочка.

Я хотел кричать. Но ничего не вышло.

Мои губы раздвинулись, и раздался тихий крик. Я ахнул и сильно встряхнул. Сжав колени, я уткнулся в них лицом опять плача молча.

Когда я плакал, я думал о том, что у меня не было возможности сказать «я люблю тебя» в ответ.

Я упал на колени. Воспоминания играли снова и снова в моей голове. Я задыхался и поднес руки к горлу, сильно растирая и опуская.

Мой живот сжался, когда я задохнулся. Давление в моем сердце было болезненным. Мои легкие крепко сжались, и я прижал руку к своей горящей груди, изо всех сил стараясь облегчить боль. Но ничего не сработало.

Это никогда не работало.

Моя боль была постоянной.

Я жил с этим в течение двадцати двух лет. Я должен был уже привыкнуть к этому, но каждый раз это было хуже. Боль никогда не прекращалась. Я был прикован к своему прошлому.

Держась за пианино, я положил на него голову, и слезы потекли по моим щекам. Я не мог их остановить. Они свободно падали, и я крепко сжал свои горящие глаза.

«Мне жаль. Я так виноват. Прости, – прошептал я сквозь сломленный голос.

Глава 26

Айла

Мэдди визжала рядом со мной. «Боже мой! Это весело!» Она повернулась ко мне, все еще посмеиваясь. «Ты должна признать, это было довольно забавно».

Я пожала плечами и повернулась к фильму. Мы смотрели Похмелье 2. Это было слишком вульгарно на мой вкус.

Хотя я обнаружила, что у меня спазмы в животе от смеха, когда мужчина узнал, что у него был секс с другим мужчиной, которого он считал женщиной. Я вздрогнула, когда раскрылась правда. Слишком много наготы.

В конце концов Мэдди остановилась и повернулась ко мне.

«Ладно. Что ты хочешь посмотреть? Ты явно не наслаждаешься этим. Давай, выбери что-нибудь смешное, и мы посмотрим», – предложила она.

С тех пор, как я уснула вчера вечером и встретилась с Алессио сегодня утром, я была немного подавлена и спокойна. Я постоянно жила в страхе.

Мэдди заметила, и она сделала свою работу, чтобы сделать мой день ярче. Она преуспела пару раз. Трудно было не смеяться над ее энтузиазмом и неудачными попытками. Она смутилась, заставив меня смеяться. И я была благодарна за это.

«Уже довольно поздно», – начала я и улыбнулась. «Я думаю, что мы должны идти спать. Я измотана.»

Мэдди надулась и прислонилась к подлокотнику дивана. «Но я даже не заставила тебя смеяться».