Текст книги "Авария или В ожидании чуда (ЛП)"

Автор книги: Лавр Сивер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

* * *

А там, возле крыльца, выходящего в небольшой крытый дворик, беспокойно подергиваясь, спал Директор. Почуяв хозяйку, он, не открывая глаз, поднял голову, но сонный дурман снова придавил ее к земле.

– Не волнуйтесь, все с ним в порядке, – донесся из-под навеса с поленницей мужской голос, – проспится и будет как огурец, проходите, там вас ждут. – Двое мужчин средне-неприметной наружности восседали на аккуратном штабеле, прислонившись к стенке сарайчика. Растерянно озираясь, Рита, а за ней и остальные, взобрались по ступеням и вошли в дом.

– Ну вот, Маргарита Сергеевна, мы снова с вами увиделись, -сказал, стоя посреди гостиной, немолодой мужчина в кургузом пиджаке, и развел руками, – здравствуйте! Вон сколько у вас гостей образовалось. И Марина тут, ага, а вы умница, нам почти ничего не пришлось делать, чтобы вас не сцапали, всех скопом. Вот только в Равске был перебор.

Мужчина шагнул в сторону, давая гостям пройти.

– Но, как оказалось, все к лучшему, – продолжил он, – если бы не случай, мы бы и не узнали о вас. Прошу, садитесь.

Подождав, пока все усядутся, он продолжил.

– Меня зовут Давид Олегович, может быть, хозяйка дома обмолвилась вам обо мне, я буду краток. Вам, Маргарита Сергеевна, вместе с Ольгой мы предлагаем сегодня же вылететь домой, а завтра возглавить заседание исполнительного совета.

– Кто меня там ждет? – возразила Рита после недолгой паузы, – это хозяйство Горского и его дружков-подельников.

– Во-первых, юридически, хозяйство теперь ваше, – возразил ей гость, – во-вторых, вам, по большому счету, надо лишь там появиться, чтобы зафиксировать факт своего существования. Службу контроля, после того, как некоторые, – он посмотрел в сторону Храмова, – повеселились в горно-лесистой местности, теперь возглавляет очень хороший человек, за свою безопасность можете быть спокойны.

– По какому поводу заседание? – поинтересовалась Рита, сосредоточенно глядя на визитера.

Она преображалась на глазах, моментально изменился голос, жесты и даже осанка. Из провинциальной учительницы Рита превратилась во властную и неприступную королеву, привыкшую повелевать одним движением брови.

– Повод? Они думают, что вас давно нет на свете, а Ольга погибла, власть делить собираются, и имущество. Остальные проблемы их сейчас абсолютно не занимают. Я не собираюсь как– то влиять на ваши решения, Маргарита Сергеевна, но позволю себе дать вам совет. Укрепляйте свое положение, дайте понять, что вы пришли всерьез, пусть примут это как должное. Мы дадим вам помощника, умный парень, он будет в курсе всех дел.

– Я хотела бы знать, что у меня за спиной, – сказала Рита.

– За свою безопасность можете не опасаться. Марат Борисыч! – позвал он.

В комнату вошел лысоватый горбоносый мужчина, лет сорока пяти, и поздоровался с присутствующими.

– Прошу любить и жаловать, это новый глава службы контроля, Маргарита Сергеевна, познакомьтесь.

– Здравствуйте, – недоверчиво посмотрела не него Рита.

– Ну вот, можете больше ни за что не волноваться, Маргарита Сергеевна, это наш человек.

– Командир?! – подался вперед Виктор, – не узнаешь?

Горбоносый прищурил глаза, посмотрел на Виктора и, опустив голову, смущенно помотал головой.

– А вот так? – спросил Храмов и закатал рукав, показывая вытатуированных на предплечье двух змей.

– Так это, – запнулся горбоносый, – Храмов? Ты?!

Они обнялись. Даже не как друзья, а как истинные родные, на их лицах было написано, что они безумно рады встрече, и все вокруг, сочувствуя им, заулыбались.

– А я-то думаю, фамилия знакомая, так ты же... ты это, в смысле, того... Ты же погиб?

– Живой я, – ответил Храмов, расплываясь в счастливой улыбке.

Пока Рита разбиралась с нюансами и вникала в суть дела, Виктор со своим бывшим командиром Маратом вышли во двор, где продолжал лениво дремать пес.

– И давно ты в этой конторе? – спросил Храмов.

– Лет пятнадцать уже, с тех пор как уволился, да чего там я, ты-то как, дружище? Рассказывай! Что с лицом, я ведь даже не подумал, что это можешь быть ты.

– Лицо... лицо собрали по кускам, спасибо матери, деньги тогда нашла на операции, а в части меня послали подальше. Был там тогда капитан один, юрист что ли, короче, помощник какой-то. Так вот он и послал, популярно так, чтобы не возвращался.

– Так ты бы это, кого из наших нашел! – возмутился Марат, -меня-то не было уже, наверное, я ж уехал тогда сразу на учебу, а потом с семьей нелады... в общем, уволился.

– Да, не нашел я никого из наших. В штабе только пехота одна шарахалась, боевые получали, да братки с цепями на шеях их поджидали там же, представляешь? И всем по барабану, как будто все так и должно быть. Наверное, отстегивали кому-то из начальства или запугали. Пасли в коридоре – от строевой до кассы, а потом обували по полной программе.

– Да... – опустив голову, сказал Марат, мне рассказывали, дерьмо, одним словом.

– Слушай, а что это у вас за организация? Ну, которая Рите помогала, от которой тот парень, Давид, и... ты, насколько я понял, тоже? – поинтересовался Виктор.

– Организация? – удивился Марат.

– Ну, да, или как это назвать?

– Зачем тебе? – Марат, улыбнулся и, прищурившись, посмотрел на Виктора, – «Татар», название древнее, как и организация, но это не важно, просто ребята свои, правильные. Лет, наверное, десять назад, в восьмом или в десятом, что ли, году, пришел я как-то, это, к приятелю, а там у него человек сидит, слово за слово, ну и, это, познакомились. Он говорит: «там у вас парень, мол, хороший работает, присмотри». Ну, я и присмотрел. Потом некоторые пакости, которые служба контроля творила, направлял в нужное русло. Многое мне тот человек подсказывал, так и пошло. А теперь я уже многих знаю, на каждого положиться можно, как на себя, не за выгоду ратуют, а за правду. Я тебе больше скажу, если бы не «Гатар», мы бы давно страны лишились, причем, это, совсем. Если возьмем к себе, не пропадешь. Если не забоишься, не сделаешь шаг в сторону в момент, когда будешь нужен. Вот такие, брат, пироги. Ну а ты что? Где все это время обитал, что делал? Рассказывай, братишка.

Виктор вкратце поведал Марату свою невеселую судьбу, и спросил насчет Соловья, не слышал ли он чего-нибудь, раз уж он был причастен к конторе Горского.

– А как же, знаю, – ответил Марат, – в Равске они, насколько я припоминаю, сбежали. Но служба контроля больше ими не занимается. Слушай, так ведь он же, это, с тобой вместе в школе учился, так?

Виктор кивнул головой.

– Видишь, я про тебя все знаю, а что это именно ты, тот самый Храмов, и не догадывался. Да и как тут догадаешься, лицо совсем другое. Так, ладно, – вернулся к теме Марат, – Соловей... Знаешь, найти его будет не так просто. Там сейчас коалиция. Но я попытаюсь.

Храмов кивнул и улыбнулся командиру. Он был поистине счастлив, что встретил его, через столько лет, и Марат был одним из немногих, кому можно было и стоило доверять. Никакие правила и условия жизни не могут провести таких твёрдых связей между людьми, как на войне.

– Вас мама зовет, – сказала выглянувшая из-за дверей Ольга, с хитроватым выражением на румяном лице, – всех.

Часть 5

Суровая, по южным меркам, зима всерьез начала отступать, солдаты на постах блаженно щурились на солнце, разогревающем воздух уже до плюсовой температуры. Непривычная для них грязь, накопившаяся за зиму, и упорно смываемая с газонов на асфальт, по неясной причине расположенный ниже газонов, возбудила у солдат коалиции моду ходить в резиновых чулках от защитных комплектов. Широко расставляя ноги, они вышагивали по городу, напоминая инопланетян из американского кинофильма. Добрая половина жителей покинула свои дома еще в первые дни оккупации, оставшиеся же по большей части сидели по домам, выживая кто как мог.

На улицах давно исчезли пробки, лишь автомобили «бизнесменов», которым казалось, было все равно при какой власти торговать, сновали туда-сюда, подвозя товар. Работала и администрация города, в лице оставшихся добровольцев, возглавляемых одним их замов главы Равска, выполняя пока что указания коалиционной комендатуры. В городе тут и там звучали слова «менеджеры», «супервайзеры хаускипинга», «гаднеры», «мерчендайзеры», «промоутеры» и другие «коекакеры». Расплодившиеся стараниями власти бизнесмены стремились не отстать от Запада.

Наслаждаясь изумительно вкусными консервами, Соловей со Светланой сидели на кухне так удачно подвернувшегося им брошенного дома. Кладовые, которые не успели опустошить солдаты коалиции, ломились от продуктов. Дом находился почти напротив Храмовского, в котором у них остались все вещи, и приблизиться к которому они осмелились лишь спустя несколько дней. Оставив Свету в одном из переулков Ясного, Роман пробрался к «объекту» и стал наблюдать. Дом казался необитаемым, если внутри и находился враг, то он ничем себя не выдавал. Через некоторое время Соловей с изумлением обнаружил, что за домом наблюдает не он один; жующий жвачку паренек вел себя так же, как и Соловей, но с другой стороны магазинчика. Может быть, Роману так только казалось но, вспомнив, как их со Светланой пытали, Соловей решил ретироваться, от греха подальше. Опасаясь быть замеченным, он полез напрямик, через изгородь, и совершенно случайно наткнулся на чудесный брошенный дом.

– Пошли, – радостно сказал он Светлане, вернувшись из разведки, – к Витьке не попасть, но мы немного поживем в доме напротив, там они нас искать вряд ли догадаются. Света, там продуктов полно, представляешь? Тушенка!

Последние двое суток они вообще ничего не ели, скрываясь и шарахаясь, как от оккупантов, так и от любых подозрительных людей. В городе их не пустили ни в один дом, даже поесть никто не дал, люди как будто озверели. На выезде из Равска они набрели на небольшую брошенную гостиницу, стеклянные стены неотапливаемых номеров выходили во двор, но на небольшой кухне стояла маленькая дровяная печь, а в отключенном холодильнике еще оставались кое-какие продукты, но были непоправимо испорчены. Вода из крана шла ржавая и такая жесткая, что помытые волосы так и оставались торчать, будто вымазанные в солидоле.

– Как же я проголодалась! – сказала Светка, загружая в рот очередную ложку бобов и щурясь от наслаждения, – еще бы помыться и поспать.

Открывший было рот, чтобы согласиться с заявлением, Соловей, вдруг вытаращил глаза, но не произнес ни слова. Светлана, проследив его взгляд, от неожиданности выронила ложку, звонко забренчавшую по полу. В дверях стоял коренастый парень с ружьем в руке и зловеще улыбался. Как он смог так тихо прокрасться, начинающие мародеры понять не могли.

– Вот вы и попались, – сказал он, по-хозяйски ставя ружье в угол, – ладно, расслабьтесь, я друг Витьки Храмова, зовут меня Володя или Палыч, как вам будет угодно. Да вы ешьте, ешьте.

– Палыч? Да, помню, Витя рассказывал, постой, а как ты нас нашел? – очнулся Соловей.

– Элементарно, это мои консервы. И колбаса, – сказал Палыч и рассмеялся, глядя на их ошарашенные лица, – вы у меня дома, господа.

* * *

Он добрался до дома очень быстро, всего за трое суток. Сначала на велосипеде, потом рекой, потом пешком, обходя стороной населенные пункты, и на попутных машинах, по объездным, преимущественно грунтовым дорогам.

Несмотря на протесты, Палыча накормили и почистили его одежду. Запуганная донельзя дама быстро затащила его в дом, то и дело оглядываясь. Она боялась всего. Боялась за мужа, уехавшего несколько дней назад к родственникам и до сих пор не вернувшегося, за дочь, за дом, чуть не спаленный людьми коменданта и едва не ограбленный бандитами.

Уговорив Тарасова дождаться темноты, хозяйка поведала ему о новом порядке, насажденном в поселке комендантом и его прихлебателями. Комендант был не местный, вроде как из районного центра, при старой власти он, говорят, в полиции работал, но его, то ли турнули, то ли сам ушел. А помощники у него были местные, три лоботряса, они и раньше покоя людям в поселке не давали, а теперь, когда им форму выдали и «блямбы» на грудь повесили, и вовсе распоясались. Однажды, через несколько дней после отъезда мужа, они ввалились к ней в дом и стали издеваться, а встретив отпор, разломали мебель и устроили обыск. Когда уходили, один из них поджег в сарае сено. Едва удалось потушить.

– Уже стемнело, можно идти, – сказала приютившая Палыча женщина, пытаясь что-то разглядеть в темноте за окном, – пойдемте, я вас провожу.

В темном коридоре она замешкалась и, нырнув в кладовую, вынесла и дала ему в руки ружье.

– Нет, не возьму, – категорически заявил Тарасов, – Вам тут оно нужнее, а я еще достану себе.

– Не спорьте, берите, не дай Бог найдут ироды эти. Они ведь его и искали, кто-то донес, что я ночью стреляла, когда ко мне бандиты полезли.

– Бандиты? – переспросил Палыч.

– Ага, слышу, в сенях хрустнуло, это они дверь поддели, ироды проклятые, ну я и перепугалась тогда. Сама не помню, как пальнула, из ружья-то.

Они спустились по тропинке к реке, внизу тихо и редко плескались волны, в сумерках еле видны были очертания прибрежных кустов. Безветрие и мрак окружали их, и Тарасов шел вдоль берега вслед за дамой, ориентируясь больше по слуху.

Лед с реки сошел всего несколько дней назад, и от воды сильно тянуло холодом. Когда они добрались до лодки, вышла луна, сделав видимыми одни предметы, и погрузив во мрак те, что оказались в тени.

– Если вдруг, ну, мало ли, увидите Степана, – сказала она на прощанье, – он такой, знаете, среднего роста, волосы рыжие, его такого далеко видно, в серой куртке он уехал, с воротником меховым. Рюкзак еще синий. Если встретите, так скажите что... скажите, что я его жду. Может... может, помощь ему нужна...

Женщина закрыла рот ладонью, глаза наполнились слезами, она всхлипнула, махнула рукой, повернулась и поспешила от берега, оставив Палыча наедине с лодкой. Палыч стоял, как истукан, сжимая в руке ружье с истертым до белого состояния стволом и лишенным лака обшарпанным прикладом, и глядел на хрупкую фигурку, карабкающуюся вверх к поселку, где ее дожидалась смелая девочка. Он вспомнил парня с синим рюкзаком, того, на станции... А еще о друзьях, отправленных к полосе. Как они там?

* * *

У друзей же к тому времени многое переменилось.

– На протяжении столетий, со времени прихода к власти иноземцев, в стране преобладает деструктивная тенденция, -рассуждал новый помощник Риты, сидя рядом с ней в кресле идущего на посадку самолета. – Медленно, но верно от страны отторгаются территории. А сколько утеряно земель, находившихся под нашим протекторатом и влиянием, и сколько еще предстоит отдать? Земли в Америке, Китае, Польша и Финляндия, Средняя Азия, Закавказье и Прибалтика, Украина, Белоруссия и Молдавия, Дальневосточные и Сибирские области. Теперь Черноморское побережье. Что останется, в конце концов, от русского государства?

– Кого из членов совета это волнует? – спросила у него Рита.

– По большому счету – никого, – ответил помощник, на всякий случай еще раз заглянув в старомодный ежедневник, который он постоянно носил с собой.

– Ну, что же, теперь им придется волноваться по этому поводу, будем вынуждать, – с сарказмом сказала Рита и отвернулась к иллюминатору.

Верхушки лишенных листвы деревьев стремительно приближались. Внизу проплыла дорога с ползущими по ней автомобилями, лес кончился, сменившись заснеженным полем, и через несколько секунд колеса коснулись посадочной полосы. Двигатели взревели, мягко вдавив привязные ремни в животы пассажиров. Небольшой самолет, совершив посадку на бывшем военном аэродроме, шустро подкатил к ангару. Вышедшую из самолета Риту живо посадили в автомобиль, толстенная бронированная дверь глухо захлопнулась и машина бесшумно двинулась в веренице таких же черных лимузинов. Время от времени, обгоняя друг друга, машины неслись в сторону загородной резиденции Горского.

Рита не знала, как повернется ее судьба, но решение было принято. Жалкому существованию среди забитых, выживающих людей она предпочла пройти по лезвию ножа. Рассчитывая только на собственные силы, в глубине души она все-таки надеялась на помощь таинственных друзей, оберегавших ее последние годы.

Милевская согласилась разыскать специалистов Тихой Рощи, оставшейся на отчужденной территории, и возглавить воссозданный институт. Но это будет потом, а пока они с Виктором оставались в Тройке, лишь проводив Риту с дочерью до вертолета.

– Не пойми меня неправильно, – прокричала Рита сквозь свист вертолетных турбин, держа Храмова за лацкан пальто, – но я не хочу, чтобы Ольга всю жизнь думала, что ее отец был подонком. Я расскажу ей правду. Понимаешь, я ведь думала, что ты погиб... тогда я и узнала, что жду ребенка. На следующий день меня отправили домой, а на вертолетной площадке я встретила Антона, он ведь тоже был в Чечне, договаривался о выкупе пленных...

Виктор не поправил ее, сейчас ему было наплевать на Антона и все его дела, он смотрел на Риту, пытаясь ощутить, какими были некогда наполнявшие его чувства к этой женщине. Смутившись, Рита опустила глаза, капюшон ее накидки упал от порыва ветра, поднятого лопастями вертолета, и волосы растрепались, закрыв лицо. Храмов заметил, что Ольга, уже забравшаяся в салон, с любопытством наблюдает за ними сквозь стекло иллюминатора. Он, наконец, понял, что его так смущало в этой, так похожей на Риту девочке. У Ольги были его глаза.

* * *

Вода никак не закипала, мелкие пузырьки, скопившиеся на дне ковшика с яйцами, намертво приклеились и не желали подниматься вверх.

– Может, печь растопим? – оторвавшись от созерцания пузырьков, спросила Светка.

– Из-за яиц? Обойдемся. Вечером дров принесу, и растопим, – откликнулся Палыч с дивана, где он обосновался еще со вчерашнего вечера.

В отличие от всего поселка, в доме было электричество. Оригинальный, установленный на крыше, безлопастной ветряк, и геотермальная установка давали немного, но для обогрева дома и работы самых необходимых приборов хватало. Чтобы не привлекать излишнего внимания, свет не включали, пользуясь по вечерам свечами. Тарасов блаженно расположился на своем уютном диванчике в гостиной и обдумывал план действий.

Накануне, наладив быт, и убедившись, что гости смогут управляться самостоятельно, он заснул, впервые за несколько недель, по-настоящему, ощутив себя дома. Сегодня он откопал свой видавший виды ноутбук и попробовал связаться с Мариной, как она его инструктировала. Поначалу у него ничего не получилось и он, несколько раз повторив операцию, уже собирался бросить это занятие, но вдруг на экране появилась заставка соединения с логотипом программы, а потом и сама Милевская.

– Палыч, я тебе говорила – один раз вызывать, а не шесть! У меня чуть инфаркт не случился, так трезвонил, – радостно пожурила она Тарасова, – ты чего так долго? Мы тут уже не знали, что и думать!

– Да я пару дней зависал у приятеля в деревне, а вообще, даже очень быстро добрался. Вы как там? Нормально, Виктор с Лехой по делам пошли, я дома сижу, работаю. Рита нашлась, жива-здорова, с Ольгой улетела сегодня в Москву.

– Рита? В Москву?!

– Ну да, представляешь? Она все это время в Тройке была, в школе работала, мы Ольгу пришли устраивать и к ней попали.

Вкратце поведав Палычу о таинственных людях, пригласивших Риту на совет, Марина рассказала о том, чем собирается заняться в ближайшее время. И что ей наверняка понадобится его помощь в Равске.

– Во, дела! А у нас тоже новости, Рома со Светланой у меня дома, все нормально, Храмову привет передают.

– Да ты что! Как ты их нашел?

– Никак, прихожу домой, а они там сидят. Консервы мои лопают, чуть не подавились, когда я их застукал. Вот, посмотри на них сама, – Палыч развернул камеру в их сторону.

Соловей со Светланой заулыбались и приветственно помахали руками. Марина рассмеялась и попросила Палыча выключить компьютер, договорившись связаться вечером.

– Давай заканчивать, не дай Бог, какой-нибудь гаденыш проследит. Ты сам-то как? Что делать собираешься? Там ведь сейчас опасно, наверное...

– Не знаю еще, сориентируюсь в обстановке, а там видно будет, ладно, Мариночка, пока, Витьке привет передавай!

Чем хотел заняться в ближайшее время Тарасов, было написано у него на лице, но вот как это сделать наилучшим образом, тут необходимо было хорошенько подумать. Дождавшись вечернего разговора, Роман побеседовал с Храмовым и изъявил желание пока что перебраться к нему в Тройку. Палыч оставался в Равске, по крайней мере, на ближайшее время. Марина попросила его разыскать нескольких людей, когда-то работавших с ней в Тихой, а еще у него чесались руки...

Телевидение работало, по всей видимости, в Равске со светом все было в порядке. Показывали несколько лишенных какой-либо политической направленности местных программ, и пару новых коалиционных каналов, на которых передачи вели красивые, потрясающе продвинутые, и настолько же беспринципные молодые девушки и парни из местной телевизионной молодежи. Они яростно рекламировали широкие возможности и свежесть новой власти, а также выставляли в дурном свете и так не очень успешную политику России. Перебрав все имеющиеся каналы, Палыч остановился на новостном.

На следующее утро, оставив Соловья и Светлану складывать вещи в дорогу, он отправился в Равск, по одному из данных Милевской адресов. Там жил молодой паренек, который, как говорила Марина, может помочь разыскать нужных ей людей. Заодно Палыч хотел разведать, не врут ли в новостях, что в связи с нормализовавшейся обстановкой коалиционные силы убрали половину пунктов пропуска.

Вывести путешественников с оккупированной территории он решил сам. Вечером они намерились пешком добраться до реки. Палыч, как обещал, оставил лодку в указанном месте, но забрать ее было некому. Тарасов не сказал хозяйке, что мужа ждать не стоит, что он своими глазами видел, как парень погиб. А вдруг это был не он? Палыч решил, что обязательно вскоре вернется в поселок на крутом берегу реки, и сделает все, чтобы никто не посмел обидеть ни эту славную отважную девочку, ни ее несчастную мать.