Текст книги "Волны святого волшебства"

Автор книги: Лавиния Уайтфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Им это не вполне удалось. Но его фонарь можно было отрегулировать, чтобы он освещал путь подобно фаре. Фил повесил его на ремень, и последние полчаса они двигались при неверном свете.

Анжела вяло колыхалась в седле, когда они приблизились к дому. Вначале она услышала голоса. Затем, когда они завернули за угол, ей открылся двухэтажный дом в колониальном стиле, залитый светом.

– Мы, кажется, попали в рай, – восхищенно пробормотала Анжела.

Фил повел лошадь прямо в конюшню, где его прибытие приветствовали со сдержанным энтузиазмом.

– Андреас радировал, – сказал высокий усатый мужчина, принимая поводья Тобиаса. – Это и есть мальчик Крея?

Не отвечая, Фил легко поднял Анжелу с седла и поставил на ноги, повернув к свету. Лицо усатого было невозмутимо, но у Анжелы создалось впечатление, что он заметно напуган.

– Велик ли ущерб? – спросил Фил.

Мужчина пожал плечами, его глаза еще раз скользнули по Анжеле, прежде чем он повернулся для ответа.

– Рано судить. Хотя крышам, конечно, изрядно досталось. – Он отвел Тобиаса в стойло и вернулся. – Бебель Мартине привела немецкую женщину, – добавил он в заключение.

Фил поглядел на Анжелу, и ей показалось, что в его глазах промелькнуло облегчение. Это ее удивило.

Но он только сказал:

– Два миссионера под дырявой крышей. Не иначе где-то здесь должна быть и мораль.

Анжела поняла, кто эта немецкая женщина.

– Вы хотите сказать, что Регина Вернер здесь? – с сомнением спросила она.

Регина была коллегой Уиистона. Она сопровождала его в крестовых походах за новыми обращенными. На время ее ежегодного визита Анжела изгонялась из дома. Анжела закусила губу.

– Он берег тебя и от взгляда фройляйн Вернер? Теперь ничего не поделаешь. Так уж получилось.

Он взял ее за локоть и повел по мощеной дорожке.

После леса здесь было действительно как в раю. Настенные фонари бросали теплый отблеск на старинную каменную кладку и упругую траву газона. То тут, то там колебались тени от вьющихся растений, таких непохожих на темные дикие лианы влажных джунглей. Вокруг чудесно пахло промытыми дождем цветами.

Пока Анжела старалась поспеть за широким шагом своего спутника, медовый аромат цветов уступил место домашним запахам кофе и теплого хлеба. Послышался гул дружелюбных голосов.

– Волшебство, – сказала Анжела со вздохом. Много лет ей не доводилось испытывать такое чувство покоя и уюта. Если вообще когда-нибудь доводилось, уныло подумала она. – Вы правы. Мы дома.

Она слегка пошатнулась. Фил покосился на нее. На его лице было странное выражение.

– Ты с ног падаешь. Все, что тебе нужно, – это тарелка супа и мягкая постель.

Он отворил большую деревянную дверь, которая вела в кухню. Вот это и было то, о чем она подумала, – такой комнаты ей уж точно никогда в жизни не приходилось видеть.

Комната была полна света и тепла. И людей. Шум стоял неописуемый. Анжела даже зашаталась от него. Фил не отпускал ее локоть. Внезапно он заорал так, что у нее чуть не лопнули барабанные перепонки.

– Анна!!! В толпе возникло небольшое завихрение, из которого появилась крупная дама.

– О, вы вернулись, – сказала она без особого воодушевления. – Андреас просил, чтобы вы как можно скорее вышли на связь.

Фил кивнул.

– Отлично. А пока я буду этим заниматься, найди добрую порцию супа для мальчика или чего-нибудь еще, ладно?

Анна, прищурившись, взглянула на Анжелу. Затем весело улыбнулась и сказала:

– Две порции.

Фил кашлянул и отпустил локоть Анжелы.

Анна усадила девушку на скамью за длинным столом и поставила перед ней тарелку тушеного мяса и большой стакан воды.

Анжела с жадностью накинулась на еду, но, не съев и половины, почувствовала, что начинает клевать носом. Фил тем временем вернулся и направился к ней, прокладывая путь вокруг импровизированных столов. Анжела сонно наблюдала за ним. Он перекидывался словечком со многими из тех, кто собрался здесь по случаю шторма.

Когда он проходил мимо одного из столов, высокая женщина встала и положила ему руку на плечо. Он повернулся, и на его лице проступило выражение восхищенного удивления.

– Сильвия! Вы все еще здесь!

Он нежно обнял ее. Анжела почему-то отвела глаза и внезапно почувствовала, что ей больше не хочется ни есть, ни спать.

– А вы кто?

Голос принадлежал маленькой седоволосой женщине в роговых очках. Она не очень-то приветлива, подумала Анжела.

– Я из миссии, – осторожно ответила она.

– Из миссии? – пронзительно переспросила та. – Из миссии Уинстона Крея? Как вы оказались в миссии?

– Оставьте допрос на завтра, фройляйн Вернер, а? – протянул хриплый голос. – Ребенку надо спать.

Анжела с облегчением повернулась на голос. Филипп глянул на нее и щелкнул длинным пальцем по щеке.

– Сегодня никаких объяснений! Женщина, очевидно Регина Вернер, выглядела неудовлетворенной. Ну и пусть, подумала Анжела. Фил прав, сегодня она уже не могла отвечать на вопросы этой женщины. Она чувствовала смертельную усталость.

– Как чудесно звучит слово «спать», – искренне заявила она.

– Ладно, пошли со мной.

Он повел ее вверх по великолепной винтовой лестнице. В другое время богатство обстановки привело бы Анжелу в благоговейный восторг, но сейчас от сильной усталости она почти ничего не замечала.

Фил Боргес вел ее по коридору, который отзывался гулким эхом на стук его каблуков по полированному паркету. Она заметила несколько гобеленов, наверняка старинных, и превосходные резные панели. Но она слишком устала, чтобы высказывать свое мнение.

Когда проснусь, вяло думала Анжела, надо будет здесь все как следует осмотреть. Она еле ковыляла вслед за ним. Слава Богу, до утра еще далеко, добавила она про себя.

Фил распахнул дверь. За ней оказалась комната с высоким потолком, обставленная с роскошью прошлого века. Анжела растерянно заморгала. Они медленно вошли внутрь.

Фил встал на пороге.

– В комоде найдешь ночную рубашку. Если захочешь принять душ, – в его голосе прозвучало некоторое сомнение, – ванна вон там.

– Спасибо, – сказала Анжела.

Она присела на краешек кровати. Неопределенный аромат витал среди богатых драпировок, словно здесь до нее побывали сотни элегантных женщин. Она почувствовала себя ужасно юной и неуклюжей. И грязной.

Вспоминая кухню, полную бездомных, она задумчиво сказала:

– Наверное, я не смогу принять ванну?

Последовало какое-то странное молчание. Затем Фил Боргес рассмеялся. На этот раз не издевательски. Скорее виновато.

– После урагана обычно возникают проблемы с водоснабжением. Но сейчас можешь пользоваться ванной сколько угодно. Только не усни в ней и не утони.

Он ушел.

Анжела обнаружила, что ванная комната отделана темным полированным деревом, как и остальные помещения в доме. Ванна стояла посередине комнаты, громоздкое викторианское сооружение на когтистых лапах, с огромными ранами в виде русалок. Но горячая вода была, слада Богу, как и полагается всякому современному жилищу.

Со вздохом облегчения она сбросила с себя грязную одежду и налила в дымящуюся воду розовый шампунь, который нашла на мраморном столике. Погрузившись в ванну по шею, она шевелила плечами, тихонько постанывая от удовольствия.

Вот это роскошь, думала она, понемногу отходя от изнеможения. Я никогда ничего подобного не видела. Даже представить себе такого не могла, тем более в одиноком доме посреди джунглей. А для него, похоже, это самая заурядная вещь. Она усмехнулась и блаженно вытянулась.

Уинстон пришел бы в ужас, обнаружив меня развалившейся в ванне среди праздной роскоши. Завтра надо подумать об извинениях. А сегодня я только отмокну здесь и… Он предупреждал, чтобы я не заснула, вяло напомнила она себе. Я не засну. Я только еще немножко полежу в теплой воде… чуть-чуть…

Дверь в ванную отворилась, лязгнув петлями.

– Так я и думал, – мрачно буркнул Фил Боргес.

Анжела подскочила, чувствуя себя потрясенной и виноватой, ее глаза широко открылись. Красная и смущенная, она попыталась укрыться под водой.

Фил Боргес не был смущен, скорее сердит, и в том, как нетерпеливо он протягивал ей большое мохнатое полотенце, легко угадывалось раздражение.

– Вылезайте. Я вас предупреждал!

– Уходите!

– Дорогое мое дитя, теперь, когда мы дома, можно уже не притворяться друг перед другом.

Анжела схватила полотенце и выбралась из остывающей воды. Она бросила на него испепеляющий взгляд. Он равнодушно встретил его и ответил на молчаливый вопрос.

– Милая девушка, если вы несколько часов едете на лошади буквально в руках мужчины, то разоблачение неизбежно.

– О! – Это было как холодный душ. Она отвела глаза. – Так вы знали, что я не мальчик? Почему же вы не сказали мне?! – в отчаянии воскликнула она.

– А когда было говорить? – неожиданно резко ответил он. – Когда мы сидели в палатке друг у друга на голове и вы были так напуганы, что почти перестали дышать? Или когда мы уютно завернулись в одну подстилку?

Их глаза встретились. Анжела не могла отвести взгляд. Ее глаза раскрывались все шире, впиваясь в него. Неужели он был сердит? Его рот искривился в сардонической усмешке.

– Никто не узнает, что вы притворялись, – сказал он. – И никто ничего не скажет, если вы будете держаться подальше от моей комнаты сейчас, пока вы здесь.

Анжела потуже закуталась в полотенце. Ей вдруг стало зябко.

– Не понимаю, – пролепетала она.

– Не понимаете, это вы-то, дочь миссионера? – Его голос звучал глумливо.

Он приблизился к ней тремя большими шагами, стуча каблуками по полированному паркету. Она уставилась на него. Он привлек ее к себе, изображая нежное объятие, которым, как она видела, он одарил высокую женщину внизу. Хотя он улыбался, Анжеле показалось, что она чем-то ужасно разозлила его.

– Тогда позвольте выразиться яснее. Для вас будет крайне опасно появиться где-нибудь вблизи моей комнаты, вот так.

Поцелуй был свирепым. Она чувствовала себя так, словно ее глотают заживо. В одном она уверена, смутно соображала Анжела, в то время как его губы мяли ее рот, а руки стискивали в жестоком объятии, Боргес не был одержим страстью. Гневом – да, нетерпением – да, страстью – нет. Но чем она ухитрилась так сильно разозлить Фила Боргеса?

Глава четвертая

Наконец она отпрянула от него, отступила на пару шагов, прижимая ко рту слегка трясущуюся ладонь.

Он опустил руки. Его глаза поблескивали.

– 3-зачем вы так? – нетвердым голосом спросила она.

– Вы должны знать, чем рискуете.

– Рис… рискую?

Говорю, как тупая школьница, с отвращением подумала Анжела. Презрительный взгляд был ответом на ее косноязычный вопрос.

– Один мужчина, одна женщина. – Он показал на пальцах. – Не понимаете? Да еще когда вокруг тьма и на каждом шагу подстерегает опасность.

– Но…

– Это гремучая смесь, понимаете?

Она уставилась на него.

– Не понимаю. Вы поцеловали меня поэтому? Но теперь-то мы в безопасности. Надеюсь, мы не собираемся возвращаться в лес. И мы больше не одни. Дом полон людей, – сказала она, вспоминая переполненную кухню.

– Да, верно. Но мы были одни. Сегодня и прошлой ночью. Во тьме и в опасности. – Он произнес это обдуманно, неторопливо. – Говоря на языке химии, реакция уже началась, и с этим ничего нельзя поделать, разве что попытаться сдержать ее.

– А вы не преувеличиваете? Может, проблемы вовсе нет? – тупо спросила Анжела.

– Там, где есть молодая красивая женщина, всегда возникает проблема, – криво усмехнувшись, сказал Фил. – По крайней мере, у меня. – Он вдруг издал короткий смешок. – О Господи, я ведь даже не знаю, как вас зовут.

– Анжела, – рассеянно отозвалась она. Слишком разозлившись на оскорбительную попытку обвинить ее в соучастии, она едва ли заметила, что он назвал ее красивой. – Ну, уж вы-то ничем не рискуете, – заверила она его, гордо выпрямившись.

Он мягко спросил:

– Так вы считаете, что опасность позади, да?

– Я считаю, что она существует только в вашем воображении, – поправила она его. – Не вижу никакой проблемы, кроме той, что вы выдумали.

– Да ведь не я породил ее, эту проблему, Анжела, – с явной иронией сказал Фил. – И не вы.

– А?..

– Мое тело, Анжела, – почти свирепо перебил он. – Физическое влечение, химическое влечение, называйте как угодно. Вы не видите проблему, но она есть.

Анжела почувствовала тревогу.

– Но мы же совсем не знаем друг друга! Он ненадолго прикрыл глаза.

– А нам и не нужно знать друг друга. Все началось в тот момент, когда я коснулся вас.

Она покачала головой.

– Но вы же думали, что я мальчик!

– В самом деле?

– Да… – Она осеклась. Она припомнила насмешку в его голосе, когда он нарочито называл ее «мальчик», и как он оставил ее в палатке, чтобы она могла раздеться, и как держал ее.

Ее передернуло, словно от боли. Он заметил это, и его лицо немного подобрело.

– Вы бы все и сами поняли, если бы жили где угодно, только не с этим сумасшедшим стариком, – сказал он. – Послушайте, не надо бояться. Я не причиню вам вреда.

Анжела приложила руку ко лбу.

– Я ужасно устала, и я не верю, что люди не способны контролировать собственные эмоции.

– Не верите? – недоверчиво протянул Фил Боргес.

Ответить она не успела.

На этот раз не было никакой свирепости. Его рот был нежен, он увлекал ее, подталкивал, покусывал и отодвигался, чтобы начать снова. Утопая в новых ощущениях, которые он ей открывал, Анжела вертела головой, слепо ища возбуждающих касаний. Его небритый подбородок жестко царапал ее нежную кожу. Но в его объятиях отнюдь не было жестокости…

Да, никакой жестокости, а лишь мягкая опытность, с которой он немного приспустил ее полотенце, чтобы открыть доступ к уязвимому горлу, к маленькой груди. Анжела откинула голову. Только когда его небритый подбородок уколол нежную плоть ее груди, она сообразила, что происходит. Анжела в ужасе начала отталкивать его. Лишь секунду он сопротивлялся ее яростным усилиям. Затем, громко вздохнув и передернув плечами, отпустил и отступил назад.

Трясущимися руками Анжела натянула на себя полотенце. Она не понимала, что случилось. Но она твердо знала, что ненавидит Фила Боргеса за то, что он заставил ее испытать такие ощущения.

Без всякого выражения, молча, он наблюдал за ее попытками восстановить благопристойность, как будто ожидая потока обвинений. Но Анжела была слишком потрясена, чтобы что-нибудь сказать. Она не могла вынести его цинично выжидающего взгляда. Опустив глаза, она дрожащими пальцами поправила полотенце.

Наконец, мягко усмехнувшись, Фил направился к двери.

– Вот вам маленькое доказательство того, что проблема все-таки существует, – хладнокровно сказал Фил Боргес. – Спокойной ночи!

Дверь беззвучно затворилась.

Усталость быстро сморила Анжелу. Но сон ее был беспокойным. Несколько раз она просыпалась от страха, ей казалось, будто она все еще лежит в палатке, прижимаясь к неподатливой спине Фила.

Вдруг снизу до нее донеслось призывное мяуканье. Удивленная, Анжела подскочила, затем свесилась с кровати в поисках мяукающего создания. Мяуканье повторилось, на этот раз громче и требовательнее.

Анжела опустила руку вниз, пытаясь нащупать то, что никак не удавалось разглядеть в темноте. Но в этот момент она услышала, как кто-то многозначительно скребется у двери на балкон.

Она встала.

– Ну ладно. Полагаю, у тебя, как и у всякого другого, есть свои права.

Надо было найти котенка и помочь ему. Анжела подошла к балконной двери и сразу увидела его, дрожавшего под ночным ветерком.

В бледном свете ночника она едва различила и широкую, покрытую кафелем веранду, идущую вдоль всей стены дома на уровне второго этажа, а на углу лестницу, ведущую в сад. Анжела решила отнести котенка туда. Она наклонилась и взяла котенка на руки, ласково поглаживая его между ушками.

На дальнем конце веранды виднелось еще одно освещенное окно, не закрытое ни ставнями, ни шторами. Проходя мимо, Анжела не могла удержаться, чтобы не заглянуть в него.

Это была спальня, очень похожая на ту, что занимала она. Здесь, очевидно, остановилась та женщина, которую она видела внизу, и которую Фил обнимал за талию. Она явственно видела ее в оконном проеме, Теперь на ней была ночная рубашка тонкого сатина, которая выглядела так, словно в любой момент могла соскользнуть с ее красивого тела. Расчесывая длинные белокурые волосы, она разговаривала с кем-то, находившимся вне пределов видимости Анжелы.

Котенок начал вырываться. Анжела опустила его на пол у начала лестницы, не в силах оторвать глаз от фигуры за окном.

Было ясно, что компаньон красивой блондинки – мужчина. Вскоре она убедилась в этом. В поле зрения появилась высокая фигура. Лица мужчины не было видно, но он двигался с уверенностью человека, знакомого с женской спальней.

Анжела сразу отступила, прижимаясь к стене. Парочка спокойно болтала. Женщина чувствовала себя в его присутствии так же непринужденно, как и он сам. Анжеле почему-то было больно видеть это. Женщина вдруг запрокинула свою длинную красивую шею и рассмеялась.

Мужчина тоже выглядел веселым. Он нагнулся и поцеловал изящный изгиб ее плеча, взъерошил ее светлые волосы. Анжела обнаружила, что ей ужасно не хочется знать, кто он. Но прежде, чем она смогла отвести взгляд, он подошел к окну, чтобы задернуть занавески. Она застыла. В этот момент повелительное мяуканье прозвучало достаточно громко, чтобы девушка, нагнувшись, попыталась успокоить его, прижав палец к его носу. Котенку эта игра понравилась. Он поднял лапку и стал отталкивать ее палец, сладострастно извиваясь.

Когда Анжела разогнулась, мужчина в освещенном окне представился ей абсолютно отчетливо. Это был Фил Боргес.

Схватив котенка за шиворот, она помчалась обратно в свою комнату. Ее опять трясло. Да так, что она с трудом сумела запереть балконную дверь.

Это уж слишком, подумала она. Вид Фила Боргеса с этой блондинкой пробудил в Анжеле какие-то неведомые, давно дремавшие в ней чувства. И это потрясло ее до глубины души.

Почему? Она снова и снова задавала себе этот вопрос. Не потому ли, что ей раньше никогда не приходилось видеть искушенных взрослых, обнимающих друг друга? Не потому ли, что всего час назад этот мужчина целовал ее, Анжелу? Терзаемая мыслями, она с такой силой прижала ко рту тыльную сторону ладони, что зубы впились в костяшки пальцев. Наконец Анжела провалилась в тяжелый сон.

Она еще не проснулась, когда дубовая дверь отворилась, скрипнув петлями. Когда поднос опустился на прикроватный столик, она перевернулась и что-то пробормотала. Но окончательно она проснулась и заморгала, когда Анна раздвинула шторы и впустила в комнату утреннее солнце.

– Шоколад, – кратко сказала Анна, – и одежда. Сеньорита Сильвия кое-что вам оставила. Сеньор сказал, вам надо утром отдохнуть. Он ждет вас к ланчу.

Она исчезла прежде, чем Анжела обрела дар речи.

Когда же она наконец встала и надела одолженные блузку и юбку, то оказалось, что первый встретившийся ей человек – не высокомерный хозяин дома, а Регина Вернер.

Анжела искала пару новых эластичных лент для укладки волос взамен тех, которые она накануне вечером растянула до потери упругости. Она заглянула в дверь комнаты в конце коридора и оказалась лицом к лицу с фройляйн Вернер.

Немка хмуро глянула поверх газеты, которую изучала. Лицо у нее было довольно суровое.

– Извините… – Анжела сразу поняла, что она помешала. Живя с Уинстоном, она привыкла постоянно испытывать такое ощущение. – Я только искала что-нибудь подвязать волосы.

Женщина продолжала хмуриться. Затем в ее глазах появилось выражение понимания.

– Ну конечно! Дочь Уинстона, Анжела, не так ли? Что ты хотела, детка?

– Эластичные ленты, если есть, – ответила Анжела, показывая на волосы.

– Разумеется.

Женщина порылась в коробке из папье-маше, стоявшей на столике перед ней, и нашла желаемое. Она протянула ленты Анжеле.

– Вот они. Надо сказать, я тебя не сразу узнала. Ты теперь выглядишь совсем иначе, чем прошлым вечером.

Она неодобрительно оглядела широкую цветную юбку из набивного ситца и полосатую муслиновую блузку.

– Полагаю, это вещи Сильвии Мартинес? Анжела пожала плечами.

– Не знаю. Анна, домоправительница, сказала, что кто-то одолжил мне эти вещи, но я еще не вполне проснулась и не поняла, кто именно.

Доктор Вернер сжала губы.

– Это, должно быть, Сильвия Мартинес. Больше никто не носит таких тканей. Притом, что в доме нет настоящей хозяйки, я должна с сожалением сказать, что жена Мартинеса проводит здесь слишком много времени.

Из-за дверей послышался шум. Обе они оглянулись. На пороге возник Фил Боргес. Он выглядел удивленным. Анжела вспыхнула.

Регина, ничего не заметившая, неодобрительно глядела на него.

Фил, казалось, забавлялся ситуацией.

– Что случилось с христианским милосердием, дорогая доктор Вернер?

Женщина покачала головой.

– Я вам не «дорогая». На этой территории я, кажется, единственная из женщин, кто имеет право так сказать.

Он громко рассмеялся.

– Полагаю, вы переоцениваете мое обаяние, доктор. Я, знаете ли, просто не отгоняю их, вот и все.

Анжела, вспомнив, как она отвечала ему прошлым вечером, вспыхнула еще ярче. Лучше бы он отогнал ее как собаку, подумала она, мучительно вздрогнув.

– Порядочные женщины не ведут себя так, чтобы их приходилось отгонять, – чопорно возразила Регина.

Фил оперся на книжный шкаф, сунув руку в карман брюк, и с интересом взглянул на нее.

– Вы взяли на себя труд изучать мою жизнь? – вежливо спросил он.

– В этом нет надобности, – отрезала Регина, и Анжела вдруг заметила, что та чуть ли не кипит от злости. – Ваша жизнь как открытая книга.

Губы Фила скривились в сардонической усмешке. Увидав ее, Анжела подумала, что на месте этой женщины она не заходила бы слишком далеко.

– Я в этом не уверен, – мягко сказал он.

– Да ведь вы никогда не беспокоились о том, чтобы спрятать ее от чужих глаз. Взять хотя бы жену Мартинеса. Шлюха из Рио. Бог знает, сколько других…

Фил глазом не моргнул. Кривая усмешка не сошла с его губ. Но каким-то образом Анжела вдруг поняла, что он уже не забавляется.

– Я польщен вашим интересом к моей личной жизни, – вежливо сказал он. – Однако не вижу необходимости надоедать моим гостям ее подробностями. – Он повернулся к девушке. – Как вы себя сегодня чувствуете?

Анжела облизала губы.

– Превосходно. Его глаза блеснули.

– Ни царапин, ни ссадин, ни синяков? Ни ломоты в костях?

Она, усмехнувшись, пожала плечами, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– Ломота – да. Для первого путешествия верхом условия были далеко не идеальными. Пожалуй, пара царапин.

Он выглядел нетерпеливым.

– Давно вам не делали прививку от столбняка?

Глаза Анжелы расширились.

– Думаю, с детства. А что? Он повернулся к Регине Вернер.

– Вот видите, в конце концов, есть гораздо более серьезные вещи, чем обсуждение моей сексуальной жизни, – ласково сказал он. – Позаботьтесь об этом перед уходом, хорошо? Он повернулся.

– Если я понадоблюсь, то вы найдете меня в кабинете. Увидимся за ланчем.

Похоже, им обеим нечего было возразить. Он слегка кивнул. Это был изящный жест благодарности за следование его указаниям, так его поняла Анжела. Было очевидно, что ему и в голову не приходило, что его могут не послушаться. И что самое обидное, у него были для такой самоуверенности все основания.

Регина, даже не ворча, повела ее в импровизированный медпункт, примыкающий к конюшне. Она посмотрела на оставленные лесом следы и нашла их пустяковыми, но все же сделала своей подопечной противостолбнячный укол, как велел Фил Боргес.

Она проявила также повышенный интерес к маленькой царапине на шее у Анжелы, видимо нанесенной незаметно для нее острым концом какой-то ветки.

– Ты разве раньше никогда не слышала о Филиппе Боргесе?

Анжела покачала головой, вздрогнув, когда та прижгла ей царапину йодом.

– А что думаешь о нем теперь, когда узнала его поближе? – рассеянно спросила Регина, накладывая на поврежденное место полоску липкого пластыря.

Анжела старалась не покраснеть. Поскольку в комнате не было Фила Боргеса, это ей удалось.

– Он очень грубый и высокомерный, – честно сказала она.

Регина отступила, любуясь делом рук своих.

– Но привлекательный?

Анжела пожала плечами, не отвечая.

– Он выглядит, пожалуй, защитником слабых, – продолжала Регина. – Он о тебе заботился в лесу?

– Он заботился не только обо мне, – сухо сказала Анжела.

– Да, разумеется. – Голос фройляйн Вернер звучал задумчиво. – Мне представляется, что это для него в новинку.

Анжела напряглась.

– Напротив, у меня было впечатление, что он прекрасно ориентируется в лесу, – осторожно сказала она, не совсем понимая, о чем идет речь.

Регина начала убирать свои инструменты, выкинув ампулу от противостолбнячной сыворотки в ведро с надписью «медицинские отходы». Похоже, ей вдруг захотелось выговориться. Она медленно сказала:

– Он циник. Не сомневаюсь, что ты считаешь его забавным. Даже сексуальным. Ведь так сейчас говорят девушки?.. Я уверена, что ты считаешь его сексуальным. Половина населения здешних мест согласится с тобой. Настоящая невинность бежит от таких людей, он может уязвить ее до глубины души. Но в этом человеке под цинизмом кроется и много хорошего. Анжела встала.

– Полагаю, вы правы. Глаза Регины сузились.

– Разумеется, со мной ему нечего делать. Или с тобой. Пошли на ланч?

Ланч подавали в маленьком салоне, окна которого выходили в сад. Филиппа еще не было. Анна с извинениями принесла на подносе напитки и салаты:

– Кругом, знаете, столько народу, и всем надо помочь. Сеньор все еще занят, но очень скоро присоединится к вам.

Он вошел вместе с блондинкой, чьи шторы задергивал прошлой ночью. Анжела почувствовала, как краска залила ей лицо.

Регина Вернер напряглась.

– Доброе утро, – небрежно сказала блондинка, не подозревая о подспудных страстях. – Я вас искала, Регина. Фил говорил, что, к сожалению, для вас сейчас нет свободной комнаты. Так вы можете лететь со мной вертолетом сегодня днем. А в Санта-Круз найдется кому вас приютить.

Доктор сильно нахмурилась, но не возразила. Слова женщины были вполне дружелюбны, хотя звучали твердо.

– Тогда я пойду укладываться, – сказала она ледяным тоном и покинула комнату.

Блондинка вздохнула.

– Не уверена, что была достаточно тактична, дорогой. Она, видимо, настроилась побыть здесь, пока вода не спадет.

Фил подошел к буфету и наполнил пару бокалов. Анжела заметила, что он даже не спросил женщину, чего именно та хотела бы выпить. Судя по сцене, которую она наблюдала прошлой ночью, он знал о прекрасной блондинке все, что следовало знать.

Однако Анжеле он выпить не предложил. Наверное, считает меня слишком молодой, сердито подумала она.

– Поразительно, – сказал Фил довольно безразличным тоном, – она хочет остаться здесь, чтобы обратить меня в веру. Она делает это при каждом удобном случае. Может быть, она и отличный врач, но, честно говоря, Сильвия, мне от нее одни неприятности. Я бы хотел, чтобы она уехала.

– Ну, вот она и уезжает, – успокаивающе сказала женщина по имени Сильвия. – Относись к этому философски. Она не во всем плоха, шахтеры ею очень довольны.

– Я им сочувствую, – сказал Фил, мигом проглотив свою выпивку. – Она ходячее доказательство того, что любовь к ближнему – заблуждение. Сегодня утром она внушала этой девочке, что я грешник.

Анжела боролась со смущением. Когда она подняла глаза, то обнаружила, что Сильвия проницательно смотрит на нее.

– Фил, кажется, не склонен представить нас, – сказала она с улыбкой. – Так вот, меня зовут Сильвия Мартинес. Я слышала о вашем ужасном путешествии. Как чувствуете себя сегодня?

– Отлично, – осторожно сказала Анжела.

Улыбка женщины была полна настоящей теплоты и участия. Она улыбнулась в ответ. – Несколько царапин, и все.

Она инстинктивно потрогала маленькую полоску на шее. Как раньше Регина, Сильвия подняла брови. Она быстро глянула на Фила, прежде чем снова повернулась к девушке.

– Так что вы собираетесь делать? Сегодняшний вертолет будет переполнен, но в ближайшие дни мы сможем доставить вас в Санта-Круз, если пожелаете.

Анжела покачала головой.

– Я знаю, что это звучит глупо, но я ни о чем не думала. Все, что Я до сих пор делала, так это выполняла указания Уинстона.

Конечно, так больше не должно быть. В этом была одна из причин их ожесточенных перепалок. Но рассказывать об этом посторонним не стоило, даже если они выражают сочувствие. Когда она вернется домой, они с Уинстоном сами разберутся.

На красивом лице Сильвии промелькнуло сочувствие.

– Так вы хотите подождать его здесь?

– Я… я думаю, да. Сильвия снова взглянула на Фила. Проследив за ее взглядом, Анжела с удивлением увидела на его лице странное выражение: отчасти унылое, отчасти покорное.

– Что скажешь, дорогой? – спросила Сильвия.

Последовала пауза. Он осушил свой стакан и некоторое время глядел на него так, будто это кристалл, способный дать ответ. Затем равнодушно сказал:

– Мне все равно. Комнат хватает… – Тут ему пришла в голову новая мысль: – Разумеется, если она не начнет свою пропаганду.

Сильвия рассмеялась с облегчением. Она повернулась к Анжеле.

– Вы можете дать торжественное обещание не пытаться обратить его в веру? – спросила она.

Анжела с улыбкой кивнула.

– Это обязанность отца, а не моя.

– Прекрасно, – сказал Фил. Он подошел к подносу с напитками и взял еще стакан. Не оборачиваясь, он произнес: – Решено. Она остается на фазенде, пока Уинстон не вернется и не скажет ей, что надо делать.

Его голос звучит странно, подумала Анжела. Сильвия, однако, ничего не заметила.

– Ну, вот и хорошо. – Она поколебалась и мягко добавила: – А если окажется, что Уинстона… долгое время не будет, что вы станете делать? Есть у вас опекун в Бразилии?

– Опекун? – Анжела выглядела оскорбленной. – Боже мой, конечно нет! Мне ведь уже двадцать три года!

– Двадцать три! – воскликнул Фил и добавил ругательство, о смысле которого девушка с воспитанием Анжелы могла лишь смутно догадываться. – Да что ж этот Уинстон себе позволяет, черт бы его побрал?!

– Что вы имеете в виду? – пролепетала обиженная и шокированная Анжела.

– То, что он держит вас взаперти в этой миссии, – средневековье какое-то! – Он был в холодной ярости, тонкие губы кривились. – Поглядывайте иногда на себя в зеркало, вы выглядите как школьница! – сказал он почти свирепо. – Вы и ведете себя как школьница. Косички и котятки, о Господи! Я думал, вам лет семнадцать.

– А какая разница, сколько мне лет? – осведомилась Анжела.

На его лице появилось язвительное выражение.

– Ваш вопрос только подтверждает мою правоту. Вам нельзя возвращаться в эту проклятую миссию. Вам надо сначала повзрослеть, И как можно скорее.

Что-то было в его голосе такое, от чего Анжелу бросило в дрожь.

– Вы очень добры, но, право же, не стоит обо мне беспокоиться, – сказала она. – Я и сама хотела бы вернуться в Англию. Мы с Уинстоном это обсуждали.

Фил поглядел на нее с пониманием.

– Вы сможете продолжить это обсуждение у меня дома, когда старое чудовище вернется, – сухо сказал он. – Я нахожу, что при таком обсуждении моральная поддержка вам не помешает.