Текст книги "Право любить (СИ)"

Автор книги: Лаванда Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Глава 3

– Ну, и что мы будем делать до вечера? – тут же поникнув, поинтересовалась я, мысленно прощаясь с планами отдохнуть сегодня вечером в клубе с Джессикой. «Нужно будет позвонить кузине и всё ей объяснить», мелькнуло у меня, и тут моя злорадная радость по поводу пропущенного вечера, всё же неблагоразумно всплыла на поверхность. Я снова сорвала возможность моей кузине познакомить меня с каким-то там парнем.

– А знаете, что, вы, как хотите, а я для подборки разыщу семью самоубийцы и постараюсь выяснить причины трагедии. Неплохо было бы понять, почему местный священник связывает эту смерть с ночной иллюминацией! – ну вот, а ещё всё время укоряю Камилу в трудоголизме, а самой никогда на месте не сидится.

– Без меня! – возражая, взмахнул руками Антуан, страдальчески поправляя свои уложенные пенкой волосы.

– Хорошо, а мы тогда осмотрим кладбище при дневном свете! – кивнула мне Камила, не обращая внимания, на закатившего глаза Антуана. Ещё бы! С его талантом и художественным подходом, ему бы в пору щелкать исключительно фотомоделей, а не надгробные плиты. Но перечить Камиле он боялся, наверняка уже пожалев о том, что не пошел со мной.

Найти родственников погибшей, мне не составило никакого труда. В полицейском участке, хмуро взглянув на мой пропуск, мне выдали адрес без лишних расспросов. Полиция везде недолюбливала нас журналистов, и это захолустье исключения не составляло.

Маленький одноэтажный коттедж утопал в тени огромных раскидистых деревьев. Дверь мне открыла такая же маленькая, под стать своему уютному жилищу, щуплая пожилая женщина, смерив меня настороженным испуганным взглядом. В таких маленьких городишках всегда с опаской относились к чужакам.

– Здравствуйте, миссис Квеллард! Я журналист. Меня зовут София Гарден! – я сунула ей своё удостоверение. – Мы могли бы поговорить о случившейся трагедии? Здесь, в Тауленде, мы проводим расследование для нашего журнала. Если вас не обяжет, то любая информация, связанная с последними событиями в вашем городе, может пролить свет на факты, – я старалась говорить, как можно мягче, потому что милое морщинистое лицо бедной женщины изменилось, от нахлынувшей на него муки. Моё сочувствие было совершенно искренним. И видя её колебание, я уже было решила отказаться от своей затеи, но она, вдруг отодвинувшись в сторону, жестом приглашая меня войти.

В просторной гостиной вся полка у камина была заставлена фотографиями молодой, совсем ещё юной девушки. Такое красивое лицо не сразу забудешь! Изумительные пропорции идеального лица! Выразительные голубые глаза, трогательный взгляд, хватающая за душу сердечная улыбка. На одной из фотографий юная блондинка была в обнимку с парнем. Они выглядели такими счастливыми! …В их глазах был океан нежности и обожания. Я невольно засмотрелась на эти открытые лица, удивляясь подобной идиллии, поймав себя на мысли, что у меня никогда в жизни не искрились так от счастья глаза, как у них. Молодой человек был очень симпатичным, высоким, широкоплечим, мужественным, тоже с правильными чертами лица. Почему-то глядя на него, на ум приходила лишь одна мысль – что этот человек обладает теплой искренней душей. А, ещё глядя на них обоих, очень сильно хотелось верить, что оба они …живы. Я обернулась к притихшей хозяйке дома. Уловив мой взгляд, она горестно покачала седой головой:

– Это моя Николь и её жених Ричард! Славная …была пара. – Прошептала она. От слова «была» у меня защемило сердце и накатившее вдруг чувство вины мешало начать разговор.

– Девушка просто ангельски красива. Что же могло заставить её оборвать свою жизнь? Это вовсе не праздное любопытство, поверьте мне. Взглянув на эти лица, эта история трогает меня за живое.

– Прошло уже почти три месяца, а я всё никак не могу смириться, – шепотом начала свой рассказ миссис Квеллард. – Николь была моей племянницей. Мы жили вместе с ней с тех пор, как погибли её родители. Она была наградой и украшением моего одиночества. Такая живая, весёлая, сообразительная! Никогда не отказывала мне в помощи. Всегда заботливая, всегда внимательная. Я так хотела, чтобы она была счастлива. …Они с Ричардом дружили ещё со школы. Такой милый и добрый мальчик. Он преданно ухаживал за Николь целых десять лет. Это была любовь, о которой я когда-то читала в книжках, но никогда не верила в существование таких сильных чувств. Они понимала друг друга без слов, стоило им только уловить интонацию или встретиться взглядом. Рядом с ними я ощущала, что и этот мир может быть совершенен. Они источали гармонию и радость! Правда, многих раздражало чужое счастье. Люди с неприязнью шептались за спиной моей племянницы, называя её красоту развратной. Потому что не один десяток парней не мог спокойно дышать, если она проходила мимо. Но Николь видела перед собой только Ричарда. Впрочем, как и он её. Наконец, моя мечта сбылась, и они решили пожениться. Казалось, даже я начала светиться от счастья! Незадолго до свадьбы, Ричард отправился в Хартфорд забрать там заказанные обручальные кольца …, – миссис Квеллард дрожащей рукой налили себе в стакан воды, и сделала несколько глотков. Немного успокоившись, она продолжила дальше.

– Но Ричард не доехал до дома. Видимо от так спешил. Его машина, перевернулась на большой скорости, в полиции сказали, что лопнуло колесо. Ричард погиб мгновенно, вылетев через лобовое стекло, его …раздавила собственная машина, протянув по бетону. …Даже кольцо не на что было надеть, сплошное месиво. …Николь, – хозяйка запнулась, собираясь с силами, а я почувствовала, как моё тело покрывается гусиной кожей, и конца уже слышать не хотелось.

– Николь не приходила в себя от горя. Но она всё-таки настояла на том, чтобы увидеть его, или то, что от него осталось, в последний раз. Как она смогла это вынести, я не знаю! Только в тот миг на её лицо уже легла смертельная бледность и застеклянел взгляд. Если бы я смогла понять, что она задумала в тот момент, если бы смогла удержать!!! …Но думаю, она не смогла бы уже жить в этом мире без него. У бедной девочки не хватило сил перенести столь страшную разлуку. Почему она поступила именно так? …Не знаю. Вероятно, так велико было её отчаянье. Она оставили записку возле распятья, всего на всего одна вопросительная строчка – «Почему ваш бог отобрал у меня моё счастье?». Затем Николь взобралась на крышу нашей церкви и …прыгнула вниз. Она умерла в больнице, не приходя в сознание. Отец Николас сурово осудил её поступок, приписав её состоянию одержимость демоном. …Мне даже не разрешили похоронить её рядом с ним, с Ричардом, как я не умоляла их об этом. Они лежат там порознь. Николь похоронили в самом дальнем и темном углу кладбища, подальше от всех, брезгуя её позором.

Я слушала миссис Квеллард и даже не замечала катившихся по моим щекам слёз. Эта несчастливая история любви проняла меня до глубины души. Спрашивать о каком-то свечении сейчас было глупо и уже не обязательно. А ещё я почувствовала, что чтобы я не сказала, стараясь утешить, я всё равно не смогу облегчить боль этой бедной женщины.

– Люди бывают слишком жестоки из-за своего невежества, – добавила она, поднимая на меня свои мутные от горя глаза. – Исступленно твердя о добре, они самозабвенно творят самое настоящее зло, даже не различая разницы между этими двумя понятиями. Как страшно иногда думать о том, во что они на самом деле верят, чему поклоняются?! В какой момент человеческая душа впадает в подобное заблуждение? А самое ужасное то, что некоторым вещам вообще невозможно найти объяснения! Правда, почему господь позволил погибнуть Ричарду? Почему позволил уйти Николь? Неужели их счастье кому-то мешало или их любовь заслепила небеса?! …С тех пор я больше не посещаю церковь и редко выхожу из дома.

Повисла пауза. В давящей тишине было отчетливо слышно тиканье часов в соседней комнате. И больше ничего. Пока я, наконец, не заговорила, боясь снова взглянуть на счастливые лица на фото:

– Я от всего сердца скорблю вместе с вами. Нет смысла говорить о том, что время лечит раны. Остается надеяться, что где-то их души встретились и они снова вместе, всё так же счастливы. Крепитесь, миссис Квеллард. Простите, что побеспокоила вас своим визитом.

Я покинула этот дом с тяжелым сердцем. Мысли то и дело возвращались к этой трагедии и вопросу о справедливости. Я даже не совсем помню, как поймала машину и попросила отвезти меня к цветочному магазину. Купив охапку темно-красных роз, почти черных, я отправилась на кладбище пешком, расспросив дорогу у продавца. Такое угнетенное состояние ещё ни разу меня не посещало. Я чувствовала, будто лично знала Николь и Ричарда, и эта потеря словно касалась и меня самой. Поэтому у меня и возникло такое непреодолимое желание посетить их могилы, отдать дань прикосновения к памяти об их любви, поскорбеть возле них об их несбывшихся надеждах.

Шагая по пыльной обочине, я всё видела перед собой их лица на фотографиях. Почему и кому дозволено так резко обрывать чьё-то счастье? Как же уберечься от этого? И можно ли это связать с обычной случайностью, с трагической нелепой судьбой?

Кладбище я отыскала так же быстро. Или я не заметила длинного и извилистого пути? Ноги словно сами принесли меня сюда. Я стала бродить между надгробий, совершенно не зная, где же похоронен сам юноша. С холодным замиранием я рассматривала фамилии и лица на редких фото. Пока совершенно случайно не натолкнулась на эту серую плиту, с которой, улыбаясь, на меня смотрело милое и искреннее лицо.

Ричард Стэнли Крейд

1985–2007

Я присела на зелёную траву, положив около холодной мраморной плиты половину охапки цветов. Если бы меня спросили сейчас, почему я здесь, то, наверное, я бы не сразу нашлась с ответом. Но меня грызло невыносимое чувство потери. Конечно же, место способствовало этому, но здесь была скрыта ещё какая-то причина, тайное веление моей души, до сих пор не разгаданное мною.

Тяжело вздохнув, я поднялась на ноги и отправилась на поиск могилы Николь. Я поняла, что нужно идти в самый дальний угол, где горожане спрятали останки несчастной любящей девушки.

Она действительно была в самом темном углу, куда даже не проникало солнце из-за обступивших деревьев. Черная плита. На ней небольшое фото Николь, на котором она почему-то не улыбалась. И мне даже показалось, что я заметила в этих глазах выразительную грусть! Неужели показалось?! …Да, нет. Я действительно отчетливо увидела эту необъяснимую тоску в её взгляде. От накатившего на меня леденящего ужаса, у меня подкосились ноги. Я положила остальные розы к её могильной плите и задумалась, прислушиваясь к тишине. К этой смертельной непоколебимой тишине. На кладбище в этот час я оказалась одна, единственная живая душа среди мертвых судеб. Даже птицы не тревожили покоя мертвых, и ветер, казалось, обходил стороной ближайшие деревья и кустарники. И мне вдруг, это так странно, мне вдруг стало неловко оттого, что я жива, а они нет. Эти двое так умели любить друг друга, они познали то, что многим не будет дано даже за долгую жизнь. Они могли бы делиться этим счастьем с другими, отдавать своё тепло этому беспокойному миру. Но какая-то злая случайность, так жестоко оборвала сразу две жизни. Почему они? Ведь столько же в мире слоняется извращенцев, убийц, наркодиллеров и прочих преступных элементов! Почему мир не избавляется от них? Почему он уничтожил любовь? Об этом я никогда раньше не задумывалась. Хуже всего было то, что мне на это никто не смог бы ответить. Я даже не была уверенна, что души Николь и Ричарда сознательно соединились где-то там, продолжая, любить друг друга. А вдруг «там» просто не существует?! Вдруг этот трагический конец оборвал все связи, а со временем о них испариться даже память?! Меня это сильно задело. Атмосфера кладбища навевала лишь тяжелые и безрадостные мысли. И эти мысли текли так медленно, или это время неслось так быстро. Только я не заметила, как сгустились сумерки, и я уже не различала лицо Николь на могильной плите.

Поражаясь своему легкомыслию, вспомнив, что забыла мобильный в машине, и, подумав о Камиле и Антуане, я поднялась уже в кромешной тьме, и направилась к выходу, спотыкаясь то об одну, то о другую плиту.

…Но вдруг темноту разрезали вырывающиеся из-под земли столпы света, освещая пространство вокруг меня. Словно в надгробья были вмонтированы мощные прожектора для ночного освещения. Загвоздка была в том, что я прекрасно понимала, ведь я же бродила днем по этому кладбищу, что никаких прожекторов и ламп там и близко не было. А что же тогда было источником света? И вдруг меня пронзило ещё одно неизведанное ощущение – истерическая тошнотворная жуть! Чувство, отнимающее силы, дар речи, способность двигаться и думать. Ступор!

Свечение становилось ярче, оно ослепляло меня до рези в глазах, и казалось, поглощало меня полностью.

Глава 4

«Он стоял там один

промозглой ночи Властелин.

Поклонник тьмы и всадник зла.

Извечный конкурент добра»

На какое-то время моё сознание, по-моему, отключилось. Но я не могу сказать точно, сколько же именно прошло времени, да это было и не важно.

Сначала я стала различать голоса. Говоривших я понимала, только не разобрала что это за акцент. Потом вернулось восприятие, и я ощутила, что меня грубо волокут под мышки. В нос ударил запах потных и давно не мытых тел. И ещё я почувствовала холод. Но видеть я по-прежнему не могла. Волочившие меня люди явно спешили и жутко нервничали, судя по их напряженным голосам.

Добавились ещё какие-то звуки, скрежет металла, грохот и скрип. Способность произнести хотя бы звук, ко мне тоже пока не спешило возвращаться. Меня усадили на холодный пол, привалив спиной к такому же холодному камню. Единственное, что я делала, так это судорожно и прерывисто дышала.

– О! Нам опять не повезло! – раздался чей-то хриплый голос, явно разочарованный. – Нам бы не помешала пара-тройка мужиков! Она что ещё не в себе?

И тут я прозрела, в буквальном смысле этого слова! Но лучше бы я этого не видела!

Полумрачное, слабоосвещенное помещение, голые каменные стены и склонившиеся наблюдавшие за мной лица. Я никогда не видела таких изнеможенных и серых лиц! Я даже не допускала, что это бродяги или бездомные. Слишком много в их глазах было пустоты и отчаянья! То, что мои последние воспоминания связывали меня с кладбищем, я бы скорее предположила, что это …покойники. Но не из райского сада, а скорее наоборот. Только вот почему я оказалась здесь, неужели за свои двадцать пять лет я успела совершить столько смертных грехов?!

Я пялилась на них во все глаза, не произнося ни звука. А они с горькой досадой оценивали меня и говорили обо мне в третьем лице.

– Не хватало нам ещё одной свихнувшейся истерички! – проворчало какое-то подобие женщины.

– Совсем девчонка, вряд ли она выдержит, разве что сойдет за приманку, – протянул следующий бородатый и косматый покойник.

– Нужно дождаться Гарольда и послушать, что он скажет. Может, он разрешит нам оборвать её мучения? – прогнусавил ещё один голос из темноты.

– Где я? – изменившимся до неузнаваемости голосом выдавила я и сама себя испугалась.

– В аду милая, можешь не сомневаться! – с пренебрежением бросило первое подобие женщины, и снова грубо схватив меня за руку, она потащила меня за собой. – Пойдемте, покажем её всем и послушаем Гарольда!

Интуитивно я ощутила растущий внутри себя протест. Остальных «всех» подобных этим я видеть вовсе не хотела!

Но сцены из кошмара только начинали разыгрываться! Протянув меня по какому-то темному узкому проходу, уходящему вниз, мы очутились в огромной вытянутой пещере. И о боже! Сколько же их здесь было!

Они сидели на полу или выглядывали из выдолбленных в стенах ниш. Свет был тусклый, но я успела разглядеть, что их объединяет одно – опущенный, грязный и не ухоженный вид, рваная одежда и безумные взгляды, от которых хотелось кричать.

Как тени, возбужденно повизгивая, они выбирались из своих укрытий, с азартом и интересом разглядывая меня. Кто-то попытался протянуть ко мне руку, но тащившая меня женщина бесцеремонно треснула через чур любопытного.

Какой-то жуткий бессмысленный сон!!! Я хочу заорать, но не могу! Значит, я сплю. Нужно скорее проснуться. Меня слишком сильно трясет от холода и страха.

Меня подвели к более освещенному углу, где лежал овальный плоский камень, словно выточенный вручную, размером с огромный обеденный стол, высотой примерно сантиметров восемьдесят. Странно, что я обратила внимание на такие подробности.

Чьи-то руки быстро подхватили меня и поставили на середину этого воображаемого стола или пьедестала. Они, эти люди-тени, эти живые мертвецы, окружили камень со всех сторон. Мой мечущийся взгляд остановился на высоком мужчине, спокойно стоявшем рядом, скрестив руки на груди. Волосы его были полностью седыми, но по лицу, которое, кстати, было выбрито, ему от силы можно было дать лет сорок. Внутренний голос снова мне подсказал, что, по всей вероятности, это и есть Гарольд. И я казалась права, потому что, встретившись со мной взглядом, он громко заговорил, обращаясь ко мне:

– Меня зовут Гарольд, я старейшина этой колонии, здесь подчиняются моим приказам, внутри этой горы я есть закон, который никто не вправе нарушать. Не бойся, если ты не сломаешься – ты привыкнешь. Это ещё не самое страшное, что тебе придется увидеть и узнать. Как тебя зовут?

– София, – прошептала я, не спуская с него глаз, но в тоже время, не выпуская из поля зрения и остальную разнополую свору.

– Как ты думаешь, София, куда ты попала? Ты можешь предположить, где ты находишься? – он внимательно нахмурился, приготовившись ловить каждое моё слово. Стоящий рядом с ним здоровяк хрипло заржал и выкрикнул: – Это моё самое любимое место!

– У меня два варианта, – попыталась выдавить я, удерживая остатки самообладания. – Первый – я сплю и вижу кошмар, – меня прервал неудержимый издевательский хохот. – Второй вариант, – продолжила я, когда Гарольд поднял палец и смех тут же стих. – Так как в момент этого провала я находилась на Таулендском кладбище – я очутилась под землей, среди местных покойников. Но больше мне нравиться первый вариант. – Теперь уже никто не издал ни звука, лишь Гарольд криво усмехнулся:

– Не хочу тебя расстраивать, София, но второй вариант ближе к реальности. Хотя нам не повезло мы не покойники, мы живые люди, попавшие сюда, так же, как и ты, только из других мест и в разное время. Для себя мы называем это место – адом.

Слушая его, я хлопнула себя по щеке, сначала боли не почувствовала, поэтому второй раз я треснула себя сильнее – щека запекла.

– Ты не спишь, Софи, – покачал головой догадливый Гарольд. – Со временем ты вникнешь, если, конечно, не сломаешься.

Опять он об этом!

– Если она так хочет проснуться, может, я её ущипну?! – протянул всё тот же широкоплечий, заросший черной щетиной здоровяк. Но тут же осекся о холодный взгляд своего предводителя.

– Ладно, – выдохнула я. – Что это за место? Если сюда можно войти, и все живые, а не призраки, тогда значит, есть возможность выйти! – я просто настаивала на ответе!

– Это пространственная ловушка только впускает. У западни не предполагается запасного выхода. – С готовностью продолжил Гарольд. – Представь, что ад всё-таки существует. И здесь не кипят в масле грешники, а влекут своё существование и борются за выживание обычные провалившиеся в черную дыру люди. Это территория Тьмы. Здесь всё соткано из энергии зла – это его вотчина. Здесь правят демоны! О, они очень даже реальны, можешь мне поверить! Ангелов я не встречал в своей жизни, но в существовании демонических сущностей я убедился лично!

– Бред! – я попыталась говорить уверенно. – У вас помутился рассудок. Я никогда особо не верила в существование ада, – тут я скривилась. – Может, вы ещё скажете, что здесь полно ведьм, оборотней, вампиров и прочих персонажей Хэллоуина?

Гарольд снова покачал головой, терпения у него было не занимать!

– Всё гораздо сложнее и реальнее. С подобными персонажами, если бы они существовали, человек мог бы бороться, но не с демонами исчадьями зла. Ты просто сейчас ещё не готова принять информацию. Я дам тебе несколько суток, чтобы прийти в себя. Пойдем, я покажу тебе, где ты можешь отдохнуть! – он протянул мне руку, и это не понравилось стоявшей рядом с ним женщине, которая меня сюда притащила. Бросив на меня свирепый взгляд, она демонстративно развернулась и ушла.

Руки я не подала. Я спустилась вниз и попыталась протиснуться сквозь толпу за Гарольдом. Но вдруг, уже умелькавшийся детина, внезапно схватил меня за плечи, сгреб в охапку, с силой прижимая к себе, зарылся лицом в мои волосы, с шумом втягивая мой запах. Я даже не обратила внимание на боль. Хуже всего было ощущать исходящую от него вонь! Поэтому дышать мне не пришлось.

– Немедленно отпусти её, Томас!!! – гаркнул рядом Гарольд.

– Но она такая свежая, трепетная! Понюхай, как она пахнет! – застонал бугай, но Гарольд оттолкнул его в сторону, схватив меня за руку.

– Это пройдёт, Томас! Через несколько недель запах шампуня и духов выветрятся навеки, – полоснул он меня колючим, осуждающим взглядом. – Я предлагал вам свою руку мисс, вовсе не из вежливости! Если не хотите, чтобы вас разорвали изголодавшиеся мужчины, делайте, что я вам велю! – официально произнес он.

Испуг прошел, и, не отнимая руки, я поплелась за ним.

О чем я думала? Я продолжала уверять себя, что это сон. Ведь кошмары могут терзать целую ночь. За такую ночку может присниться целая жизнь от начала и до конца, а на это нужно не мало времени. Так почему бы мне не думать, что я сплю?! Ведь лучше твердить и настаивать себе на этом, чтобы не закрадывались мысли о реальном ужасе, от которого сводит с ума, либо ты уже безнадежно душевнобольной.

Гарольд притащил меня к целому ряду ниш. С десяток этих полулюдей волочились за ним, как будто придворная свита. Остановившись у стены, Гарольд вырвал у меня сумочку. Оказывается, я до сих пор сжимала её в руках! Затем, он сорвал с меня мой терракотовый плащ так грубо, что я услышала хруст безнадежно оторванных пуговиц. Порывшись в карманах, он вытряхнул содержимое в мою сумку. Действовал он очень быстро и ловко. Стащил с меня часы, рванул золотую цепочку, и принялся стягивать кольца. А я даже не успела сообразить, как всего этого тут же лишилась в один миг. Он бросил мой плащ в одну из нижних ниш, словно подстилку и протянул мою сумочку одному из свиты:

– Избавься от этого, Джек!

Даже во сне меня возмутило это нахальное ограбление.

– Но! …Какого черта?! Немедленно верните все мои вещи! Я требую! – я просто почувствовала, как от злости перекосилось моё лицо.

Гарольд толкнул меня на мой плащ и, игнорируя мои выкрикивания, напоследок стащил с меня ещё и мои туфли, бросая их тому же Джеку.

– На каблуках, мисс, вам будет здесь неудобно! – оскалился Гарольд. Все остальные продолжали пожирать меня глазами. Видимо их, всё-таки тешила моя растерянность. Закончив меня осматривать, Гарольд почти сочувственно протянул, глядя на мою красную блузку и черные облегающие брюки.

– Да уж, одета ты тоже не очень, но спасибо что не в юбке! – эти его слова уже показались мне полным маразмом! Можно подумать, они одеты по последней моде!

– Попрошу Элизабет подыскать тебе удобные лохмотья. – Увидав в моих глазах немое возмущение и вопрос, он добавил. – Чтобы можно было без стеснения в движениях убегать, ползти, падать и карабкаться, и на чем не так заметны будут грязь и кровь.

И даже во сне я не смогла скрыть своего омерзения, а он хорошо разбирался в эмоциях.

– Сядь или приляг. И оставайся здесь. Лучше поспи. Я буду поблизости, тебя никто не тронет. Тебе нужно время, а его здесь в избытке, как и тьмы.