Текст книги "Белый - цвет надежды (ЛП)"

Автор книги: Лаура Винтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Пожалуйста, всегда заботься о ней… обещай мне…

– Я обещаю! Я всегда буду с Джолли, всегда! – Но мама Джолли больше не отвечает мне. Она неподвижно лежит на полу. Она умерла?

В панике распахиваю глаза, но затем сразу закрываю их, из-за сильного волнения у меня уже наворачиваются слёзы. Мне нужно выбраться отсюда! Джолли должна быть в безопасности, я обещал её матери!

Я крепко прижимаю Джолли к себе, настолько крепко, как я только могу, и выхожу в коридор. Она такая миниатюрная девочка, и всё же силы покидают меня. Она ведь всего на хорошую голову ниже меня.

Я не могу сейчас сдаться. Я должен спасти её жизнь, как бы то ни было!

Везде огонь! Даже до лестницы огонь уже добрался и движется вниз. Здесь так жарко! Моя кожа болит, а ноги так больно ранит, как будто я бегу по иглам.

Я едва могу дышать… Начинаю кашлять, но у меня есть цель: нужно вынести из дома Джолли! Вынести её на улицу, и она сможет лучше дышать. Туда, где ей могут помочь!

Наконец, достигаю кухни. Снова я бегу по стеклу, которое врезается в мою кожу. Я спешу на улицу. Ночь холодная, но, наконец-то, Джолли в безопасности!

Уже слышны сирены полиции и пожарных, различаю свет фар у ворот. Но они не могут попасть сюда! Ворота закрыты! Что теперь?

Я бегу изо всех сил с Джолли к нашей дыре в заборе и обегаю участок кругом. Пожалуйста Джолли… Держись! Ты должна жить… Я же обещал твоей матери, что буду заботиться о тебе! Она рассчитывала на меня. Она мертва… и теперь наблюдает за тобой на небесах. А это значит, что она видит также, что делаю я и, наверняка, будет сердится на меня, если я позволю тебе умереть!

Кашляю и практически задыхаясь, я добираюсь до машин полиции и скорой помощи. Спасатели пытаются при помощи какого-то странного устройства открыть ворота, в это время полицейские переговариваются по рации друг с другом. Я бросаю короткий взгляд на дом. Огонь вырывается из разбитых окон.

– П-пожалуйста, помогите мне! – кричу я и падаю без сил вместе с Джолли. Мне едва хватает воздуха. Мои лёгкие горят, будто бы в них тоже огонь!

На меня обращает внимание пожарный. Я слишком слаб, чтобы снова поднять Джолли. Ну почему? Ну вот так всегда. Я ведь уже помог, и теперь у меня подкашиваются ноги.

– Мне нужна помощь! – кричу я во всю мощь своих лёгких, когда ко мне подбегает мужчина.

– Мальчик! Что ты здесь делаешь? Что произошло?! – спрашивает он меня и опускается на колени на землю.

– Моя подруга! Она была в доме, я вынес её наружу. Она истекает кровью и без сознания! – говорю я серьёзным голосом и умоляюще добавляю: – Помогите ей!

Мужчина испуганно смотрит в мои глаза, потом на Джолли. Свет фар спецтранспорта и уличных фонарей освещает, как много крови пропитало её белую одежду.

– Я отнесу её к машине скорой помощи. Что с тобой? Ты тоже весь в крови!

– Со мной ничего страшного, у меня всё хорошо, но, пожалуйста, помогите Джолли! Я обещал её матери, что она выживет. И Джолли обещал, что женюсь на ней!

Пожарный кивает и поднимает Джолли, спешит с ней к двум медикам, которые тут же принимают её.

Из последних сил мне удаётся дотащиться до машины, где Джолли кладут на носилки и осматривают. Пожарный поднимает меня, чтобы я мог быть с ней. Тут же хватаю её за руку, которую я никогда, никогда не отпущу! Но… Я что-то чувствую. В её руке красная коробочка. Она держит её крепко и вдруг открывает глаза, после того как фельдшер вводит ей какое-то лекарство через шприц.

Джолли хватает ртом воздух и начинает плакать. При этом коробочка падает на пол.

– Джолли! – кричу я переполненный счастьем. Она живая!

К сожалению, я всё-таки должен отпустить её руку, чтобы медики могли полностью обследовать Джолли. Они говорят о «сквозном ранении», которое уже почти «ещё чуть-чуть и задело бы сердце». Ну что это всё значит, я не могу сказать. Всё происходит ужасно быстро.

– Её состояние стабильное для транспортировки? – спрашивает один медиков другого.

– Надо дождаться врача, его ещё нет! – отвечает ему другой, в то время как спасатель отдаёт мне красную коробочку.

– Джолли! – хватаю снова её руку и передаю ей коробочку. Её глаза смотрят на меня, после она улыбается.

– Ты здесь, – обессиленно шепчет Джолли.

– Да. Ты сейчас поедешь в больницу и там тебе помогут!

– Ты спас меня… От злого человека, который устроил пожар, – выдыхает она и сжимает мою руку. Я просто киваю, и я так рад, что она жива, что ничего не могу сказать.

– Это мамина цепочка? – спрашивает она удивлённо, глядя на свою руку.

– Да, ты держала её, когда я выносил тебя из дома.

– Я хочу, чтобы она была у тебя. Так долго, пока я снова не стану здоровый. Если я лягу в больницу, тогда мама будет беспокоиться. Пожалуйста позаботься об этой цепочке и скажи моей маме, что со мной уже всё в порядке. Я не хочу, чтобы они с папой плакали…

Крепко сжимаю зубы и храбро киваю.

– Я сделаю это! – обещаю ей.

– Что здесь делает маленький мальчик? Он должен выйти… Кто-нибудь, позвоните в соцзащиту или службу опеки! – вдруг говорит пожилой мужчина, который поднимается в машину скорой помощи.

– Я приеду в больницу! – обещаю Джолли, когда пожарный снова меня поднимает. При этом я должен отпустить руку Джолли.

– Я позабочусь о цепочке, обещаю! Я приду к тебе в больницу! – кричу я снова и снова, однако медики закрывают двери. Последнее, что я видел от Джолли, это были её тёплые карие глаза. Улыбка и поднятая рука, помахавшая мне на прощание. Затем скорая уехала.

Я крепко прижимаю к себе бархатную коробочку, в то время как пожарный пытается усадить меня на землю, но мои ноги болят так сильно, что я падаю на колени.

– Мальчик, что с тобой?! – озабоченно обращается он ко мне, садясь на корточки, в то время как подъезжают вторая и третья машины скорой помощи к площадке перед домом. Пожарным, наконец, удаётся открыть толстые железные прутья ворот, так что спасатели могут, наконец-то, приступить к тушению пожара.

– Её родители оба мертвы… Никого больше дома нет, – шепчу я обессилено.

– Я позову помощь! Оставайся здесь и не двигайся с места! – говорит он и ненадолго отворачивается от меня, чтобы направить ко мне одну из машин скорой помощи, но вдруг неожиданно сзади кто-то хватает меня. Мне закрывают рот, так что я не могу кричать. Вокруг меня бегают множество пожарных туда-сюда. Полицейские машины, две машины скорой помощи и множество соседей стоят на улице. Там так темно. Свет некоторых фонарей мерцает, в то время, как я могу видеть только землю. Тот кто меня так запросто поймал, начинает бежать, в то время как все люди оказавшиеся вокруг меня, направляли всё своё внимание на огонь. Это шумно. Некоторые кричат. Некоторые молятся.

– Как ты здесь оказался?! – ревёт на меня мой отец, неожиданно усаживая меня на камень у нашей входной двери. Отец?! Как он оказался здесь?! Я испуганно уставился на него. Человек, который убил родителей Джолли, и который стрелял в Джолли! Он не должен знать, что она ещё жива!

– Я хотел только посмотреть, – вру ему, в то время как отец кладёт ладони мне на плечи и с силой встряхивает меня. При этом я теряю цепочку Джолли, что до этого крепко держал в руках. Она падает рядом с камнем, но я слишком напуган, чтобы дотянуться до неё сейчас. Я вернусь за ней на рассвете, когда никто не сможет наблюдать за мной…

Я же должен следить за цепочкой! Джолли надеется на меня!

– Я же тебе столько раз говорил, что тебе там нечего делать! – сердито буркнул он и схватил меня за плечо, потом потащил обратно в наш дом и запер дверь. К моему удивлению, Роза стоит рядом с молодым парнем, когда мы входим в коридор. Он выглядит так молодо, что наверняка ещё должен ходить в школу. Может быть, в среднюю или старшую школу. Он не американец, а азиат. Но я не могу долго концентрировать своё внимание на нём, так как мой отец отталкивает меня в сторону.

– Иди в свою комнату, немедленно! – кричит он мне. Я съёживаюсь от ужаса. Он убил родителей Джолли, и Джолли он тоже хотел убить! Почему мой отец это сделал?!

Тут же он поворачивается к азиату, который смотрит на него покорно.

– Девочка выжила, я еду в больницу, чтобы убедиться, что она меня не выдаст! – рычит он.

– О господи… – Роза вздрогнула и прикрыла обеими ладонями рот, в этот момент азиат кивает и достаёт свой блокнот.

– Конечно, это больница Святой Марии, она находится здесь совсем рядом. Я пошлю кого-нибудь туда, чтобы проверить обстановку, – говорит азиат на английском без акцента. И вот тогда отец поворачивается ко мне. Я жду ещё немного на лестнице и пожимаю плечами, когда вижу его сердитый взгляд. Эти ледяные голубые глаза пугают меня! К сожалению я унаследовал глаза отца, а не матери.

– Ты должен немедленно идти в свою комнату! – кричит он мне, однако я не двигаюсь ни на дюйм. Затем качаю головой. Он хотел убить Джолли! Мой отец убийца! Из-за него горит дом Джолли и из-за него её родители мертвы!

– Что, прости? Ты действительно посмеешь меня ослушаться?! – Отец подбегает ко мне, но я продолжаю стоять и кричу:

– Ты убийца! – Я уворачиваюсь от его кулака, падая на пол. Его кулак угодил в перекладину лестничных перил.

– Любимый, – кричит Роза испуганно. Мой отец, ругаясь, схватил меня за руку, в этот момент я выхватываю его пистолет, болтающийся в кобуре на ремне, которую он всегда так носит.

Я не знаю, что я здесь делаю. Ещё никогда я не держал пистолет в руках. Но одно я знаю. Это я выучил из фильмов и сериалов. Из книг. Из рассказов! Плохого парня всегда можно победить с помощью оружия.

Я отступаю на пару шагов назад, игнорируя боль в ногах. Не обращаю внимания на горящие лёгкие и крики Розы:

– Калеб! Что ты делаешь!? Ты же не станешь направлять оружие на своего отца!

Неожиданно раздаётся выстрел, который отбрасывает меня назад. Я падаю на пол и смотрю на разъярённого отца. Несколько кусочков штукатурки осыпается с потолка, и Роза, вместе с японцем, отходят в укрытие.

– Калеб, пожалуйста! Убери оружие в сторону, иначе ты нанесёшь кому-нибудь увечья! – кричит Роза взволнованно, а отец в этот момент стоит как скала в прибое. Он смотрит на меня взглядом, полным ненависти и высокомерия. Но затем я снова поднимаюсь и целюсь в этот раз в его тело.

– Ты убил родителей Джолли!

– Они должны были умереть. Они стояли у меня на пути! – отвечает он мне. Мы стоим недалеко друг от друга. Это всего около десяти или пятнадцати шагов взрослого человека. Я чувствую позади себя стену. И в этот момент мой отец делает большой шаг навстречу.

– Оставайся на месте или я стреляю!

Он смеётся и протягивает руку.

– Немедленно отдай мне пистолет!

– Нет! Я застрелю тебя! Ты никогда не получишь Джолли! Она моя единственная подруга, когда я вырасту, то женюсь на ней!

Отец смеётся мне в лицо и весело качает головой.

– Прекрати смеяться! Я серьёзно! Она будет моей женой и ты никогда не сможешь причинить ей зла!

Я нажимаю на курок.

Второй громкий хлопок эхом разносится по дому. Пуля проходит прямо сквозь голову моего отца, он безжизненно оседает на пол. Кровь брызжет на стены и некоторые капли попадают на мою пижаму. От отдачи при выстреле меня отбросило к стене, а потом я снова приземлился на пол.

– О, господи, Итан! – отчаянно кричит Роза.

Я остаюсь сидеть на месте и смотрю блуждающим взглядом на своего отца, мои руки дрожат. Он мёртв. Я убил его.

Теперь я такой же убийца, как и он.

Внутри меня… наступила тишина, которую я никогда в жизни не чувствовал. Такая тишина, как будто прошла страшная буря и как будто сквозь серые облака вдруг снова проникает солнечный свет.

Я сглатываю и медленно поднимаюсь, уставившись на безжизненное тело отца. Он больше не двигается. Его лицо теперь невозможно узнать.

– Теперь я тоже сирота. Как и ты, Джолли… – шепчу я так тихо, что только я могу слышать эти слова.

Роза плачет. Я бросаю взгляд на неё, и она с азиатом вздрагивают.

– Я ничего вам не сделаю, – обещаю им. Нет, я не буду убивать этих двоих. Они ничего не сделали. Они не виноваты в том, что родителям Джолли пришлось умереть.

Прошли часы. Часы, которые я молча провёл на диване в гостиной.

И хотя меньше чем в ста метрах от меня находились пожарные которые всё ещё пытались тушить дом, а вокруг была полиция, никто к нам не пришёл. Выстрел был не замечен из-за ночи и воя сирен.

Роза сидит рядом со мной и обнимает меня. Она качает меня из стороны в сторону, плача, снова и снова рассказывая мне, каким жестоким был мой отец. Что он её бил. И что я не сделал ничего плохого. Что это даже хорошо, что Итан теперь мёртв. Но я никому не должен говорить об этом, особенно тем мужчинам, которые сейчас здесь. Иначе они меня убьют.

Роза не знала, что теперь будет, потому что отец принёс деньги домой. Где тогда она должна остаться, где должен буду находиться я? Должна ли она позвонить в полицию? Они просто бросили бы меня в тюрьму.

Азиат, к которому Роза обращалась со словами «К-сан» разговаривает по телефону всё время и, наконец, подходит к нам с Розой в гостиной. Другие незнакомые мужчины, которых я прежде никогда не видел, сопровождают его. Они просто были здесь. Быстрые как молния. Так, как будто бы они никогда не отходили отсюда далеко.

Они забрали моего отца, убрали всю кровь. Они бегали по всему дому и смотрели на меня так странно.

– Есть решение, – сообщает К-сан Розе и мне.

– Вы должны уехать из Нью-Йорка как можно дальше! – Когда он это говорит, эти мужчины становятся вокруг нас.

– Вы принадлежите семье. Дон желает, чтобы вы исчезли из Нью-Йорка, пока вся шумиха вокруг этого дела утрясётся. После этого вы снова сможете приступить к работе. Но на данный момент вы не нужны. – Когда азиат это произносит, я смотрю на него во все глаза и серьёзно говорю:

– Я не хочу уезжать отсюда! Я не буду покидать Джолли! У неё остался только я один!

– Полиция может заставить тебя предстать перед судом. И тебе придётся провести свою жизнь за решёткой, ты хочешь этого? – спрашивает меня К-сан. Нет, конечно, я этого не хочу. Так я точно никак не смогу защитить Джолли! Я опускаю взгляд и вздыхаю. Нет. Я не проронил ни одной слезинки по моему отцу. Ни единой! И сейчас не буду этого делать!

– Можно к моей сестре. Она живёт в Пасадене. Наверняка она примет нас! К тому же у меня ещё есть немного денег, что откладывал Итан. На это мы сможем прожить несколько месяцев. Мы с Калебом точно справимся! – отвечает Роза уверенно и прижимает меня к себе. Что, простите? Я должен уехать с Розой? Где вообще находится эта Пасадена?

– Отлично. Алан и Рик отвезут вас в Пасадену. Возьмите с собой только самое необходимое. Мы свяжемся с вами… Не пытаетесь самостоятельно с нами выходить на контакт, понятно?! – серьёзно говорит К-сан, и Роза кивает.

– У Итана был счёт? – продолжает он спрашивать.

– Да, совершенно обычный и, конечно же, для сделок, – отвечает Роза ему неуверенно.

– А что насчёт другого? Который совершенно иной, особенный? Что с паролем?

– Итан давал мне только наличные, чтобы делать покупки… У меня никогда не было доступа к счёту, – неуверенно бормочет Роза.

– Ребёнок? Он знает пароль? – спрашивает К-сан. Я смотрю на него и говорю:

– Я слишком мал для такого… У меня есть только копилка.

– Папа никогда не рассказывал тебе по секрету? – интересуется К-сан.

– Тайны нельзя выдавать, но нет, мой отец никогда со мной много не разговаривал. Он вообще бывал здесь достаточно редко. – Я догадываюсь, к чему он клонит. Лучше всего вести себя в соответствии с моим возрастом.

– Хм, понимаю. Как обстоят деля с наличкой сейчас?

– У него всегда что-то было дома. Для самого крайнего случая! И я сейчас принесу! – Роза вскакивает, а потом обращается ко мне:

– Калеб, пожалуйста сбегай быстро в душ. После надень на себя что-нибудь. Собери только самое необходимое. Одежду на лето и на зиму. Все должно влезть в один чемодан, ты понял?

– Я не хочу отсюда уезжать! – Об этом не может быть и речи!

Роза просто берет и тащит меня с собой.

– У нас нет выбора! Как только полиция узнает, что ты убил своего отца, тогда… Тогда всё будет ещё намного ужаснее!

Спустя час мужчины усаживают меня в машину. Я измучен. Устал. Голоден. Хочу пить.

В машину загружают несколько чемоданов. Я понимаю, что дом Джолли больше не горит. Вся территория оцеплена. Двое полицейских стоят перед большими воротами, а репортёры снимают видео и делают фотографии участка.

Я осматриваюсь. В этот момент никто не смотрит на меня. Я должен забрать цепочку Джолли. Я выползаю из машины и спешу к большому камню. На моё счастье быстро нахожу коробочку и прячу её в карман брюк.

– Оставайся на месте! – раздражённо бросила мне Роза и схватила меня.

– Сейчас мы должны уехать. Мне очень жаль, что мы снова должны переезжать, но это для нашего блага… – говорит она со слезам на глазах и прижимает меня к себе. Неужели она совсем не любила моего отца? Роза не злиться на меня за то, что я застрелил его. Почему все ведут себя так странно?

Они отводят меня обратно к машине и после этого начинают о чем-то говорить. Роза стоит рядом с К-сан и мужчинами, одетыми во всё чёрное. Они делают какие-то заметки, у одного даже есть самый модный мобильный телефон. Очень большой этот телефон. Я потираю глаза и смотрю на двух полицейских. Жаль, что они стоят так далеко.

Я быстро размышляю, что я могу сделать. Просто закричать и побежать к ним? Но тогда они могут меня посадить в тюрьму! Но почему тогда Роза помогает мне? Я же убил своего отца… не должна ли она выдать меня полицейским?

– Мы едем в Питтсбург, – говорит Роза, внезапно открывая мне дверь. Я был ещё полностью в своих мыслях и даже не заметил, как она подошла к машине.

– Друзья твоего отца отвезут нас туда. А потом мы будем передвигаться с места на место, пока не окажемся в Пасадене. На наше счастье, у твоего отца оказалось так много хороших друзей… – Когда Роза это сказала, я вижу в её глазах чистый страх. Она крепко прижимает меня к себе и после этого садится в машину. Почему же я не верю этим словам?

Потом мы уезжаем… Неужели эта Пасадена так далеко отсюда? Я хочу как можно скорее иметь возможность навестить Джолли… В конце концов, я ещё даже не знаю, как у неё дела!

Я знаю только одно. То, что я должен присматривать за её цепочкой, чего бы это мне не стоило.

21 год спустя…

Даниэль

21.06.2015

Я не знаю, сколько дней уже здесь нахожусь, или это были всего лишь часы. Или уже несколько недель. Меня постоянно окружает темнота, так как на моих глазах повязка. Мои руки закреплены стальным цепями к стене, и мне приходится спать сидя. Пол холодный. Влажный. Жёсткий. Пахнет болотом, гнилью и плесенью, отходами и другими не различаемыми запахами. К тому же влажность воздуха очень высокая, и я всё время потею. Мне больше нечего было есть. Только иногда мой брат заходит и наливает мне в рот воду. Как раз столько, чтобы я не умер от жажды.

Я голый. Иногда мне так холодно, что кажется, будто я умру от холода, а потом снова становится так жарко, что едва могу дышать. Лиз… Ты, конечно, сейчас ужасно сильно обо мне беспокоишься, наверное думаешь, что я уже мёртв. Но я всё ещё жив, пожалуйста не сдавайся! Дин умный человек, и он обязательно отыщет меня!

– Ну? Как же так, мой дорогой брат… – Издалека раздался голос Алессандро. Я слишком слаб, чтобы ему ответить, да, он называет меня всё ещё своим братом, хотя у нас общий только отец.

– Ты работаешь только на меня и следишь за тем, чтобы я получил Лиз в свои руки? Так же как и Дин Уайт? Или твоя собственная жизнь тебе и правда больше не дорога? – Алессандро переворачивает ведро воды мне на голову, я пытаюсь поймать столько воды, сколько могу.

– В наших жилах течёт одна кровь, и вместе мы могли бы построить здесь в США новую организацию. Тебе нужно всего лишь, наконец, понять, что ты должен быть предан мне, только и всего. Мне было бы очень трудно убить своего единственного брата. – Внезапно он срывает повязку с моих глаз.

Тусклые огни мерцают на заднем плане, и я едва могу узнать Алессандро. Это подвальная дыра действительно неприглядная, гнилая и ветхая.

– Ты мог бы снова спать в нормальной кровати. Есть. Пить. Чувствовать себя уютно и быть в тепле. Забудь ты эту потаскуху. На моей стороне ты сможешь иметь любую женщину, какую только захочешь… – Алессандро не может меня заманить к себе фальшивыми обещаниями! Неужели он действительно думает, что я поведусь на его вранье? Едва он доберётся до Дина и Лиз, как сразу убьёт нас троих!

– Я кое-что ещё тебе принёс, – говорит он и копается в пакете. Он достаёт сэндвич, запакованный в фольгу. Проклятье. Он действительно хорошо выглядит. Мои глаза дёргаются и желудок сжимается.

Лучше всего будет, если я буду смотреть в сторону.

– Ты можешь прямо здесь и сейчас поесть, если только пообещаешь мне, как минимум, хотя бы со мной поговорить.

– Иначе что? – спрашиваю я его обессиленно. Мой собственный голос звучит совсем по-другому, он полон сомнений и страха.

– Иначе ты останешься здесь до тех пор, пока не умрёшь с голоду. Это может длиться долгое время. Одна из самых ужасных смертей, кроме того, если я буду приходить каждый день, и на твоих глазах чем-то питаться… – Алессандро открывает фольгу и вгрызается зубами в сэндвич. Это тунец? Как давно я не ел сэндвич с тунцом… Я сглатываю и пытаюсь не обращать внимания на неуёмный голод.

– Рано или поздно я всё равно убью Дина и Лиз, но твоя жизнь могла бы продолжиться.

– Я люблю её! – говорю из последних сил и начинаю кашлять. Но могу кое-что добавить: – Лучше я умру… – Я с ненавистью смотрю на Алессандро, и при этих словах откусанный кусок становится ему поперёк горла. В ярости он бросает сэндвич на пол и после этого наступает на него.

– Как хочешь. Это будут твои последние слова? – сердито спрашивает он меня.

– Я люблю Лиз и я готов умереть за неё! Ты никогда не сделаешь из меня такого монстра, каким являешься сам! Никогда! – Дин защитит Лиз. С ним она будет в безопасности. С ней ничего не случится.

Улыбаясь, я закрываю глаза. Я только что подписал себе смертный приговор, и я это осознаю. Но я знаю, что с Лиз всё будет хорошо, и это заставляет моё сердце биться немного спокойнее. Всё равно, насколько ужасной будет моя смерть, моей большой вечной любви он ничего плохого не сделает.

– Там снаружи, на море, сегодня штормит. Я уверен, акулы обрадуются, если разок полакомиться чем-то другим, кроме тунца… – Алессандро кивает своим людям, которые появляются из тени.

– В Италии меня действительно собирались утопить. Как же это банально, не находишь? Они хотели одеть на меня бетонные ботинки. Смешно. Как хорошо, что я всегда мог положиться на свою мать и на людей, которых нанял Дон. Они всегда были преданы мне и моей матери. – Как мог Алессандро сбежать? Проклятье. Лучше бы Дин его застрелил.

– Бетонные ботинки я считаю слишком… Заурядным что ли. Ты будешь тонуть, это ведь достаточно скучно не правда ли? Но, несколько часов плавать в открытом море, пока твои силы не предадут тебя, звучит действительно интересней, правда же? Чайки, которые будут выклёвывать тебе глаза, акулы, которые видят тебя в качестве жертвы. Надежда всё же добраться до спасительного берега, которая исчезает по мере того, как всё меньше сил в тебе остаётся. Как охотно я посмотрел бы на это, но мне нравиться убирать мусор без какой-либо большой шумихи. – Когда Алессандро закончил со своей речью, мои руки связаны за спиной. После этого меня вытащили из подвала. Куда можно отправиться в путешествие, в фургоне, посреди ночи, я уже могу себе представить. По крайней мере, как только мы доберёмся до моря, я смогу в последний раз увидеть луну и звезды.

И может быть… Лиз в этот момент тоже посмотрит на небо, и она почувствует, что я к ней испытываю. Действительно бесконечную любовь, которая переживёт и мою смерть.

Джолли

Мои колени предательски подрагивают, даже, когда Дин решается разорвать поцелуй. При этом с силой прижимаюсь к его губам в последний раз, и, затем крепко сжимаю свои губы и сглатываю слюну.

– Как ты можешь меня целовать, когда я причинила тебе такие бесконечные страдания? – виновато шепчу я, вцепившись в его рубашку, которую я могу схватить под его белым костюмом.

– В конце концов, мы уже говорили об этом, – шепчет Дин мне в губы и целует меня в лоб. Я закрываю глаза и наслаждаюсь моментом. Было бы так здорово, если бы это могло длиться вечно…

– Я здесь, потому что должна кое в чём тебе признаться, – говорю я серьёзным голосом и отхожу на шаг назад, отстраняясь от него. Сглотнула и уставилась в пол. Какая же я трусиха! Я должна как минимум посмотреть в глаза, так как Дин ничего не сделал. Он не виноват, в отличие от меня. Поэтому я решаюсь и смотрю прямо в глаза Дину.

– Окей, – отвечает он мне спокойно и при этом подходит немного ближе. Дин берет меня за руку и мягко её сжимает. Я снова сглатываю. Чувствую, как во рту пересохло, и понимаю, что не смогу издать ни звука.

– Ты был прав с твоими предположениями… – говорю я после, но больше не могу смотреть на Дина.

– В чём? – спрашивает он нежным голосом. Я снова беру себя в руки, смотрю на него и выдыхаю следующие слова:

– Это был белый дракон! – После этого я крепко сжимаю губы и не решаюсь даже вздохнуть.

Он не показывает никакой реакции. Ничего! Его глаза не двигаются, губы сжаты. Где-то через пару секунд он реагирует. Дин кивает, зрачки его глаз на мгновение сужаются. Особенным образом. Так, как будто бы он давно уже знал, что это был белый дракон, а никакой другой чужак.

– Я знаю, – отвечает он мне и улыбается.

– К-как, ты знаешь? Как ты можешь это знать?! – спрашиваю его ошарашенно и отступаю на шаг, но Дин берёт меня за руку и целует во внутреннюю часть сгиба запястья. Он чувственно вдыхает аромат моей кожи и затем аккуратно подталкивает меня к дверям лифта, которые, к счастью, остаются закрытыми. Другой рукой он прижимается к холодному металлу и неожиданно пристально смотрит мне в глаза. Я не могу избежать его взгляда! Точно добыча, которую вот-вот разорвут на части и её жизнь закончится. Что он знает такого, о чём не знаю я?!

– Шон сказал мне, что он прислал тебе красные тюльпаны. Он, скорее всего, даже следил за тобой. Кто иначе мог тебя связать, чтобы с тобой переспать? – Дин обращает внимание на каждое движение, изменения в моих глазах. Я пытаюсь твёрдо стоять на ногах и спокойно отвечаю:

– Я думаю, я знаю, кто он. У меня есть одно предположение. Но я всё же должна быть полностью уверена… Поэтому я хотела тебя попросить дать мне время. Поэтому я здесь. – Я хочу отвести взгляд в сторону, но Дин кладёт свой указательный палец мне под подбородок, так что я могу смотреть только вверх на него.

– А если он что-нибудь с тобой сделает?

– Он не будет…

– Но он связал тебя, – напоминает мне Дин.

На это я ничего не отвечаю. А чтобы я могла ещё сказать?

– Тебе это понравилось, да?

– Дин…

– Я тоже могу сделать что-то подобное с тобой, если тебе нравится это. Возможно, я слишком мил с тобой, а тебе нравится немного погрубее? – Прежде чем я смогла ответить ему, что именно этого я не хотела бы, как он касается кнопки и двери лифта открываются. Но я не успеваю упасть спиной на пол. Дин хватает меня в этот момент и практически затаскивать меня в зеркальную кабину. Достаточно ещё одного движения руки, и двери лифта закрываются.

– Д-дин! – восклицаю я, но уже в следующий момент оказываюсь спиной к зеркалу, и он захватывает мои губы в плен. Одновременно Дин хватает мои запястья и с силой прижимает их к зеркальной стене, от чего у меня сбивается дыхание.

– Ммм! – Я, конечно, ожидала многого, но вот так? Точно нет! Полностью отдавшись его неожиданному напору, я позволяю ему это делать. Он нежно едва касается моих губ, а затем снова с силой вжимается в мои губы, посасывая и покусывая их. При этом он не оставляет мне не единого шанса, спастись из его сильной хватки. Неожиданно он заводит обе руки над моей головой и удерживает их только одной рукой крепко, в то время как другая скользит вниз по моей шее. Его пальцы блуждают нежно между моих грудей, насколько это позволяет декольте. Потом они спускаются вниз, по моей блузке до пупка, а затем они останавливаются вскоре после того как встречаются с застёжкой.

– Ммм! – скулю я, но не могу издать ни звука, так как он всё ещё держит мой рот закрытым. Он же не собирается сейчас заняться сексом здесь в лифте?

Вот уже его рука справляется застёжкой и уже мягко лежит у меня между ног. Именно в этот момент он прекращает наш поцелуй, заставляя меня жадно застонать. Но… А дальше происходит совершенно другое, то чего я не ожидала. Прямо сейчас и прямо здесь, где мне так чертовски горячо и он ведь хочет продолжения!

– Запомни это чувство, – мягко говорит он и внезапно убирает от меня обе руки. Прости, что?! Я ошарашена смотрю на Дина и чувствую, насколько пылают мои щеки. Всё произошло так ужасно быстро!

– Я могу тебе это дать. Это и ещё многое другое. Если ты встретишься с белым драконом, я доверяю тебе. Если ты решила все вопросы с ним и хочешь быть со мной, то тогда тебе не следует больше с ним видеться. Я хочу тебя полностью, безраздельно. Со всем, что к этому прилагается. Тогда я требую верности, которую я сам буду хранить по отношению к тебе. – Серьёзные слова Дина попали мне прямо в сердце. Я неуверенно киваю.

– Если ты решилась, и я твой выбор, тогда ты знаешь, где меня можно найти. – Дин делает шаг назад, Открывает двери нажатием кнопки и молча выбирает подземный этаж. Мы не проронили ни одного слова, двери закрылись. Его взгляд изменился. Он не добросердечный, но и не холодный. Он грустный и в тоже время очень серьёзный.

Двери закрываются я смотрю Дину в глаза и… Переживаю дежавю.

Закрывающиеся двери. Эти светло-голубые, ледяные глаза. Эти глаза цвета кубиков льда. Так уже было однажды! В панике сминаю ткань в области груди и мешком оседаю на пол, резко выдыхая воздух. Эта боль! Это ужасная, колющая боль в моей груди снова здесь.

Образы всплывают перед моим внутренним взором. Калеб! Он был там. Он и множество разноцветных огней. Двери закрылись и тогда он исчез. Но что это были за двери? И почему он смотрит на меня так грустно и в тоже время улыбается?

Это действительно произошло? Или… Это был лишь сон, который мне когда-то снился?

Я сижу на полу лифта, который доставляет меня в подземный гараж. Хоть больше всего я хотела бы оказаться снова наверху и сразу принять решение в пользу Дина, но однако остались ещё последние дела, которые мне нужно выяснить прежде. Найти Калеба и вывести его на разговор! Он должен прекратить эти убийства… Хотя что я буду делать, когда его найду? Дать Калебу возможность сбежать, или исполнить свой долг и заставить его ответить перед законом?