Текст книги "Белый - цвет надежды (ЛП)"
Автор книги: Лаура Винтер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
– То, что произносится, может стать реальностью. Если умалчивать что-то, это ведь тоже ложь, – шепчет он. Именно в этот момент я поднимаю голову и пытаюсь повернуть лицо по направлению к нему.
– Сними с меня повязку. Тогда я смогу посмотреть тебе в глаза и сказать, что я люблю тебя. Ты будешь знать, что это правда! – Когда я это говорю, Калеб касается ладонями моих щёк и прижимается лбом к моему.
– Я знаю, ты напуган. Ты боишься того момента, когда я узнаю тебя… Но… Как я смогу тебя предать? Сдать тебя? Ты же спас мою жизнь, да ничто и никто в этом мире не заставит меня тебе навредить. – Мой голос предельно искренен. Я слегка наклоняю лицо, чтобы быстро его поцеловать.
Я замолкаю, потому что теперь его очередь. Но он ничего не говорит, ни единого слова.
– Я давно уже знаю, кто ты… – шепчу я и пытаюсь почувствовать его движения, и понимаю что он ненадолго вздрагивает. Это совсем лёгкое едва заметное движение, но всё же я могу это почувствовать.
– Разве ты не видишь, что на мне надето? Разве не видишь?! – Я не буду выдавать Эйвери и Тэйлора, но ему лгать не буду. Если уж я решила быть честной с людьми, которых я люблю, но… Это не настоящая ложь. Дина я уже очень давно заподозрила!
Калеб немного отстраняется от меня и кажется размышляет об этом.
Да, это белое платье, но ожерелье, что Калеб подарил мне в ресторане будучи Дином, говорит намного больше, чем тысячи слов!
– Ты носишь цепочку твоей матери, – наконец, говорит он и снова гладит мои плечи, затем нащупывает пальцами кулон с сердечком и шепчет:
– Кулон в форме сердца…
– Это не цепочка моей матери, – отвечаю ему и добавляю дрожащим голосом: – Я не хочу произносить твоё имя. Я хочу, чтобы ты посмотрел мне в глаза и, наконец-то, рассказал мне правду! Я хочу услышать это от тебя. От тебя!
Он молчит. Размышляет?
– Я хочу поговорить с тобой о многих вещах. О нашем детстве. Ты же точно сможешь о большем вспомнить, чем я. Какие-то короткие истории. Анекдоты. Весёлое. Грустное. Ты расскажешь мне, а я тоже часть тебя. Я хочу чтобы мы были одним целым… Чтобы мы принадлежали друг другу! Так что, пожалуйста, пожалуйста, сними с меня повязку, – отчаянно умоляю его.
– Последний поцелуй, – шепчет он неожиданно, кладёт руки мне на щёки, затем поднимает моё лицо и целует меня. Интенсивно. Нежный поцелуй, полный любви. Как будто прощается со мной навсегда и хочет вспоминать тёмными холодными ночами тепло моих губ.
– Не уходи, пожалуйста! – шепчу я и начинаю сражаться с наручниками. Зачем я только их так сильно закрыла? Я могла бы немножко его в этом обмануть! Тогда мои руки сейчас были бы свободны и я бы могла сама снять повязку с глаз, в конце концов, наручники он не проверял!
– Я не собираюсь уходить, Джолли, – говорит он серьёзным голосом, который изменился. Он прочищает горло. Кажется это средство больше не действует, ведь я узнаю голос Дина. Пока ещё совсем немного, но его можно уже расслышать! После он касается руками моего тела, находит наручники и расстёгивает их. Он освобождает меня!
Я нервно сглатываю слюну, могу ли я сейчас снять повязку с глаз? Или он сам это сделает?
– Я больше этого не выдержу. Ты нужен мне… Кто же сможет меня защитить, если не ты? – спрашиваю я с грустной улыбкой. Мои глаза всё ещё завязаны.
Я аккуратно вытягиваю руки вперёд, потираю запястья. Сглатываю. На мгновение опускаю голову назад и на самом деле хочу посмотреть на него с высоко поднятый головой, когда он снимет с меня повязку, но я не решаюсь.
Прямо сейчас я посмотрю ему в глаза. Калеб. Дин. Белый дракон, убийца.
Я никогда бы не подумала, что смогу влюбиться в такого человека. Но это Калеб… Милый мальчик, который так мне нравился, когда я была маленькой девочкой. За которого я хотела выйти замуж и которому я дарила так много сладостей, что у меня самой ничего не оставалось.
Сейчас… Я посмотрю в глаза человека, отец которого убил моих родителей. Смогу ли я это пережить? Я не должна плакать. Я хочу улыбаться ему, потому что он идёт на большой риск! Это я уже сама понимаю, мы стоим здесь на отдалённой обочине дороги, по крайней мере, я так подозреваю. Или даже посреди леса. В коттедж мы не поехали, для этого поездка была слишком короткой.
Я снова сглатываю и нерешительно кладу ладони на предплечья Дина. Аккуратно нащупываю пуговицы рубашки, которые выскользнули из-под пиджака. Это тонкая и дорогая ткань. Мои кончики пальцев медленно скользят по его рукам вверх, ненадолго останавливаюсь на плечах, а затем продвигаются до его лица.
– Сними с меня повязку, – нерешительно прошу я, успокаивающе поглаживая его по коже двумя большими пальцами. Я нащупала его пробивающуюся щетину и улыбаюсь. Мне нравится, когда у мужчин, особенно у него, лёгкая небритость. Никакой пышной бороды, она бы ему не подошла, но такая щетина – это довольно мило.
Чувствую, как он пытается развязать узел.
Я улыбнулась, а затем сказала:
– Я отлично завязала, не так ли? Ты… ты просто можешь сдвинуть повязку вниз…
– Хорошая идея, – отвечает он. Да, теперь я почти отчётливо узнаю голос Дина! Где-то в глубине души я всё ещё надеялась, что это не он. Потому что… Как у нас двоих может быть вообще будущее? Ну как? Если когда-нибудь станет известно, что он белый дракон, его убьют. И потом? Я не смогу этого пережить… Нет, я не захочу без него жить.
Он развязывает мою повязку и аккуратно снимают подушечки с моих глаз, пока я провожу руками по его груди.
А потом… Когда обе подушечки убраны, я опускаю голову. Но это иллюзия.
– Почему же ты медлишь? – спрашивает он меня, а вот теперь я та, кто молчит. Я пытаюсь подобрать слова, а затем прикрываю ладонью рот, чувствую, как слёзы рвутся наружу.
– Я так боялась, что тебя потеряю! – рыдаю я, зажмурив глаза.
– Я здесь, – шепчет он, вытирая мои слёзы подушечками больших пальцев.
– Я здесь с тобой. Мы нашли друг друга… Ты вспомнила себя и я… Очень рад, что… Что ты хочешь посмотреть на меня своими глазами, чтобы сказать мне, что ты тоже меня любишь! – Голос Калеба твёрд, и всё же я слышу в нём лёгкий оттенок страха.
Я киваю и всхлипываю в последний раз, прежде чем открыть глаза.
На нём чёрный костюм, к нему зелёная рубашка с чёрным галстуком. Постепенно мои глаза поднимаются вверх. Это правда Дин? Или Эйвери и Тэйлор мне наврали? Или у него всего лишь похожий голос на Дина? Или Дин притворялся белым драконом? Есть много вариантов, но я сейчас здесь и с ним, чтобы узнать единственную правду.
Я начинаю дрожать, когда мой мой взгляд доходит до подбородка. И его губы и, наконец… Эти чудесные…
– Глаза цвета кубиков льда, – шепчу я и вздыхаю с облегчением. Моя улыбка наполнена счастьем.
– Глаза цвета кубиков льда, что превращаются в ледник. Все эти годы, – добавляю мягким голосом и поднимаю обе руки, чтобы обнять и прижать ладони к его щекам, погладить его волосы и ласкать каждый дюйм его лица.
Здесь в лимузине не так светло, как при дневном свете или в помещении, в котором включены лампы. Свет голубоватый и не всё так хорошо узнаваемо. Но я узнаю его. Всё в нём.
– Наконец-то… Наконец-то! – всхлипываю я и переполненная счастьем бросаюсь ему на шею. Я не могу прекратить плакать, и прижимаюсь к его телу, а он обнимает меня.
– После всех этих лет! – Я не хочу отпускать его никогда, никогда больше!
После того как я немного успокаиваюсь, а он тем временем нежно гладил меня по спине, я всё же осторожно освобождаюсь из его объятий и кладу свои ладони на его щеки.
– Я так сильно тебя люблю, что ты даже не можешь себе представить! – Я всегда думала, что любовь должна расти. Вы влюблены, и в какой-то момент, когда вы знаете этого человека дольше, возникает настоящая любовь. Через месяц или через годы. Но с ним всё по-другому. Я чувствую, что он тот, кто завершает половину моей разбитой души. Он есть та самая часть, которой у меня не было так много лет. Он делает меня целой…
Калеб нежно улыбается и ласково проводит рукой по моей щеке, волосам, а затем касается моей руки, прежде чем прошептать:
– Ты даже не представляешь, насколько счастливым ты меня делаешь. Я этого ждал все эти годы. Надеялся. И вот этот миг настал. Ты говоришь эти слова с такой любовью, нет ни единой капли ненависти в твоих глазах! – И теперь Калеб опускает голову. Он добрался… И я была его целью.
– Ты все эти годы боялся, что я тебя могу отвергнуть, потому что твой отец… сделал эти ужасные вещи. И теперь… я не виню тебя за его поступки… Это нормально, если ты измотан. В конце концов, ты, должно быть, все эти годы – двадцать один год, думал об этом. Особенно, если ты меня постоянно видел. – Я делаю глубокий вдох и выдох, прежде чем обхватить его голову руками и осторожно притянуть его к себе.
– Я здесь, чтобы быть с тобой. Сейчас я та, кто тебя защитит!
Но Калеб останавливает меня и спокойно смотрит на меня, прежде чем сказать:
– Ты хотела ответы. И я дам их тебе. Задавай свои вопросы. И тогда мы увидим, сможешь ли ты меня по-прежнему любить!
Кажется, это никогда не закончится.
– Согласна! – шепчу я, и мне не нужно много времени, чтобы обдумать, о чём я хочу его спросить.
Я сижу лицом к нему, хватаю его за руку и крепко прижимаю к себе.
– Что именно тогда произошло? В тот день, когда вспыхнул пожар? Я должна это знать… Всё. Каждую деталь! – Я смотрю на него и уже почти готова заплакать, смотрю в его глаза и надеюсь что он, наконец, скажет, что я все эти годы искала.
Он кивает и начинает рассказывать с того момента, когда заметил огонь из окна своей детской комнаты.
Слова звучали так искренне и были наполнены неподдельной болью. Он рассказывает так живо, как будто все эти действия и правда произошли совсем недавно. Как он забежал в дом, увидел меня лежащую рядом с кроватью и как после он отнёс меня к моей матери.
– Она лежала там, я спросил её, что я должен делать. Я был так неуверен в себе, и я знал, когда я оставил твоих родителей, что ты никогда не простишь меня. – На этом предложении Калеб останавливается, борясь с собой.
– Она… была ещё жива?! – Я действительно не ожидала этого! Калеб кивает и рассказывает дальше холодом тоном:
– Сегодня я уже понимаю, что она была привязана к кровати. Она лежала на полу, на боку. Руки связаны за спиной. Я пытался развязать её, но узлы мне не поддавались. Она лежала… Хотела тебя увидеть последний раз и попросила меня тогда… за тобой присматривать. Что бы ни случилось, я должен приглядывать за тобой. Ей было всё равно, что с ней произойдёт, она хотела только, чтобы ты была в безопасности.
Я закрываю глаза, глубоко вдыхаю и выдыхаю, а потом начинаю плакать.
– Даже перед лицом смерти она думала обо мне… – шепчу я, а слёзы душат меня. Калеб потянулся к мини-бару. Над ним стоит небольшая коробочка с бумажными салфетками. Он протягивает мне упаковку, чтобы я могла вытереть слёзы.
– Она умерла от своих ранений, когда я с тобой выбежал из дома. Она была уже мертва, до того как огонь достиг её. Ни она, ни твой отец не должны были умереть от огня.
Я киваю. И хотя это ужасно, узнать такие подробные детали, мне становится легче от осознания, что они не умирали в мучениях, в агонии огня.
Затем он продолжает рассказывать, как отнёс меня к машине скорой помощи и его отец затащил его обратно в дом. Ещё, как он в него стрелял и после его увезли в Пасадену.
– У меня совершенно не было шансов остаться с тобой. Мне было всего лишь восемь. Был бы я хоть немного старше, никто не смог бы меня удержать от того, чтобы поехать к тебе. Но Пасадена и Нью-Йорк так далеко друг от друга, что я не смог этого сделать. Мне очень жаль… Я никогда не знал, как ты себя чувствуешь, я постоянно себе рисовал образы, что было бы, если бы ты умерла. И ты умирала бы с мыслью, что я был не с тобой! Или что ты здорова и можешь думать, что я больше не хочу о тебе ничего знать!
Что я должна сказать? Правду? Или мне нужно ему солгать? Это важно быть честной, так как он это заслужил. Только правду.
– Мне было грустно. Когда я очнулась, первым делом я спросила о тебе. – Когда я говорю ему это, улыбаюсь.
– Никто не знал ничего о тебе. Они говорили мне, что ты вообще не существовал, ну я знала лучше. Я долгое время плакала и была очень часто около дома родителей, бродила там пока мои дядя и тётя меня оттуда не забирали. Я подбегала снова и снова к дыре в ограде, но тебя там не было. Да, мне тогда было плохо. Но я знала, когда я стану старше, тогда я займусь поисками тебя. Я бы тебя уже нашла… Я себе всё время об этом говорила. Я знала, если я не найду, то ты найдёшь меня. И вот мы здесь. Мы оба здесь. Всё, что произошло, осталось в прошлом. Имеет смысл только здесь и сейчас.
Я осторожно приближаюсь к его губам, быстрый лёгкий поцелуй, а затем шепчу:
– Вот теперь я чувствую себя так, будто обрела целостность.
Мне всегда казалось, что я пазл, в котором не хватает одной части. Независимо от того, где я искала, я никогда не находила последнего фрагмента. Я всегда была не законченная. Но рядом с ним всё обретает смысл.
– Есть только одна вещь, что мешает… – говорю я уже более серьёзным голосом и откладываю носовой платок в сторону.
– Почему я убивал? – отвечает он. Я молча киваю.
– Я делаю это для тебя… – признаётся он и поднимает мою руку. Он с любовью целует тыльную сторону моей ладони и прижимается к моим пальцам, тоже целуя их быстрыми поцелуями, как будто боготворит меня.
– Я заключил договор с дьяволом. Когда я работал в банке Калеба Бэнкса, у меня было достаточно дохода, чтобы приглядывать за тобой или быть рядом с тобой. Мне нужно было только быть уверенным, что у тебя всё хорошо.
– Но потом… Когда наступил мировой кризис и я потерял работу. Был разорён. Поскольку я ранее брал несколько заданий для небольших организаций, они обратились ко мне снова, когда я был в новостях. И хотя я поменял своё имя на Дина Уайта, ничего не изменилось, они меня нашли. Я был завербован и не мог отказать. Но… Было и хорошее, так как… Сейчас у меня не было бы достаточно денег, чтобы круглосуточно за тобой наблюдать и охранять. И необходимых контактов, чтобы они могли защитить тебя от опасности.
– Андреас… немец, – шепчу я, и Калеб кивает.
– Я убил его ради тебя. Он бы изнасиловал тебя, но я наказал его за то, что он прикоснулся к тебе! Оставь я его в живых… было бы гораздо хуже. А этого я не мог допустить!
То дело с Андреасом я почти забыла. Мы нашли его в мусорном баке. Его пенис был отрезан и с ним жестоко расправились. Исполнителя так и не нашли. И вот он сидит передо мной. Да, вспоминаю. Он признавался мне в этом и раньше… Я просто вытесняла эти воспоминания. Просто не хотелось воспринимать серьёзно, что он ещё и убийца.
На мгновение прикрываю глаза, прежде чем снова посмотреть прямо на Калеба и твёрдым голосом сказать:
– Но сейчас я здесь. И я люблю тебя. Я хочу быть с тобой вместе и забыть все годы, которые мы не могли быть вместе! Я никогда тебя не предам… Этого я никогда не смогла бы сделать. Поверь мне. Только пожалуйста, пожалуйста… Не убивай больше никого!
– Этого я не могу сделать.
– Что? Но почему? Но я же здесь! Я здесь, рядом с тобой и больше не уйду!
– Дон убит. Он был главарём и руководил всемирной организаций. Я был его правой рукой и занял его место. Я не могу просто так остановиться. Всё настолько серьёзно, получится только если я умру или мой заместитель встанет на моё место. Попав внутрь, ты остаёшься внутри. Есть конечно ещё одна причина… – Когда он мне объясняет, что он увязался, только чтобы меня защитить, я снова сглатываю слюну.
– Если кто-то из моих врагов из другой какой-то организации или чужой, из противостоящего объединения узнают о моём слабом месте… А это ты, тогда они попытаются тебя убить, чтобы мне навредить.
Когда он это сказал, мне стало ужасно страшно. Но прежде чем я успеваю запаниковать, Калеб улыбается мне такой успокаивающей улыбкой, что я сразу же чувствую себя защищённой.
– Это продлиться недолго. Есть только четыре человека, которые смогут тебе что-либо сделать. Мне нужно всего лишь немного времени, чтобы избавиться от них. После… Станет проще. Но сейчас всё ещё опасно. Поэтому ты мне должна обещать, что будешь осторожной! Не разговаривай и не общайся с чужаками, и плевать насколько дружелюбными они тебя покажутся. Лучше всего, если ты будешь оставаться в доме.
– Кто же тогда будет меня там защищать?! – И вот сейчас я чувствую радость от того что он настоял на том, чтобы Эйвери и Тэйлор на него работали! Я смотрю на Калеба, вижу, что внутри он сомневается, но в последний момент всё-таки решается сказать мне правду:
– Эйвери и Tэйлор – мои люди. Но не только они, есть ещё пара других, что живут за пределами дома. Последние годы мне удалось выстроить хорошую структуру. Что тебе пошло только на пользу. Только не беспокойся. Пойми… Мне осталось совсем немного времени, для того чтобы очистить мир от последних четырёх врагов.
А вот сейчас я должна удивится.
– Что?! – Хорошо, в конце концов, это звучало убедительно. – Что значит, что они твои люди?! – Я отклоняюсь назад и пытаюсь сделать видимость того удивления, что было у меня несколько часов назад, когда эти двое сообщили мне, кто они есть.
Прищурив глаза я вижу только спокойную улыбку на лице Калеба.
– У меня есть камеры также и в гостиной, которые Тэйлор не может выключить. Это было очень милое представление с твоей стороны.
М-да… об этом я не подумала.
– Я подозреваю, что ты этих двоих хотела бы защитить. Они долгое время верно служили мне и всегда идеально выполняли работу. Не волнуйся, никаких последствий это не повлечёт.
Я всё ещё не знаю, что можно к этому добавить.
– Мои глаза и уши повсюду. Так как я должен быть в курсе всего, что происходит в твоей жизни.
Я на мгновение опускаю взгляд и сжимаю одну руку в кулак, чтобы сильно ударить его по плечу.
– Хорошо, тогда сейчас уже раскроем друг другу карты! – А вот теперь он тот, кто удивлённо смотрит.
– Что это было в отеле?! Я требую от тебя ответ, немедленно! – продолжаю я в ярости.
– В отеле?
– Да! Когда ты мне в темноте угрожал оружием, что это было?!
– Ах это, так… – Он коротко усмехается, пытаясь заменить это дерзкое выражение обычной улыбкой, прежде чем сказать:
– Мне это совсем недавно пришло на ум. Ты была так близко и мне хотелось подойти к тебе. Я хотел произвести на тебя опасное впечатление, и я надеялся, что таким образом разбудил в тебе любопытство. И что ты, возможно, влюбишься в меня.
– Как я могу влюбиться в кого-то, кто вызывает во мне страх?!
– Но… Ты уже находишь эту ситуацию достаточно эротичной?
– Д… дальше, переходим к следующему вопросу! – Заикаюсь я, покраснев. Хорошо. Он прав. Да я посчитала эту ситуацию эротической, эту первую встречу с ним.
– Значит, да… – Он улыбается и подпирает голову рукой и смотрит при этом на меня влюблённым взглядом.
– И почему же ты со мной заговорил на том концерте?!
– Потому что я больше не мог выдерживать этого. Я должен был просто тебя увидеть и задать пару вопросов. Но ты посмотрела на меня таким влюблённым взглядом. Я был даже близок к тому, чтобы сказать тебе, кто я такой, но… Я не мог. Я должен был и дальше поддерживать эту видимость, Чтобы тебя защитить. Это была моя ошибка, в тот же день затащить тебя в кровать. Я предпочёл бы перенести тот опыт на более подходящий день, например на такой как сегодня, в котором всё идеально. – Он глубоко вдыхает и выдыхает, после чего его рука поднимается и очень нежно гладит меня по щеке.
– Это такое прекрасное чувство – иметь возможность к тебе прикоснуться. А монитор такой холодный.
Я медленно колеблюсь, прежде чем его спросить:
– Почему ты солгал, когда я спросила у тебя, не Калеб ли ты? – Только сейчас он убирает свою ладонь, но правда скользит ею по моей руке и пододвигается немного ближе.
– Я хотел тебе это сказать, но как бы ты отреагировала? На том вечере у нас был секс, и я уверен, ты просто убежала бы, не дав объяснить тебе ситуацию. Я должен был ждать и быть терпеливым, ради такого момента, как сегодня.
Я перевожу взгляд в сторону, прежде чем снова ловлю себя на мысли. Даже если мне кажется, что он преувеличивает, но я снова могу его понять.
– А та история с тюльпанами? Я и правда испугалась…
– Я хотел отвлечь тебя, что, очевидно, не сработало.
– И цепочка с сердечком? Тебе ведь сразу было ясно, что я тут же вспомню о маминой цепочке!
– Таков был план. Ты должна была вспомнить. Я надеялся, что ты снова вспомнишь о вечере, когда я тебя спас, и это снова напомнит обо мне. А наших обещаниях жениться, когда мы вырастем. И что я тебе обещал, что отдам тебе цепочку, когда выйдешь из больницы.
– Почему бы тебе просто было не подойти ко мне как Дину Вайту и не сказать: «Эй, это я. Калеб, мальчик из прошлого. Это цепочка твоей матери и я хотел бы тебе её вернуть!?»
– А потом? Как бы я это мог сказать? Откуда я знаю, что ты живёшь в Нью-Йорке? Что я тебя искал? Я думаю, что ты посчитаешь это как минимум чем-то мешающим твоему спокойствию или подумаешь, что я сумасшедший. Хотя очень может быть, что ты не вспомнишь о цепочке и наша встреча могла бы быть просто прекрасной. Я не мог рисковать, чтобы ты могла в меня не влюбиться. Это потому что ты значишь для меня слишком много!
Он и правда честен со мной. Но прежде чем я успеваю заговорить он продолжает:
– Но также я подумал, что в ресторане ты думаешь, у него такой же вкус как у моего отца, когда он подарил матери эту цепочку. Это знак. Он – тот самый… Мне очень жаль, что я пытался тобой манипулировать.
– Это только показывает, как сильно ты меня любишь. Я… Я даже не могу себе представить, как ты должен был чувствовать себя, не зная, смогу ли я принять твои чувства. Мне так жаль, что я не нашла тебя раньше! – Я пересаживаюсь к Калебу на колени и прижимаюсь к его груди.
– Ну а в хижине… – подчёркиваю я строго, одновременно играя с полами его пиджака. – Ты был такой грубый. И в лифте. А ещё ты был в ярости… От чего?
– Я хотел знать, кого ты больше любишь. Калеба, мальчика, которого ты знала только в своём детстве и который стал убийцей, или красивого миллиардера.
Я фыркаю от удовольствия и нежно прижимаюсь к его груди, прежде чем снова сесть прямо и откинуть волосы назад.
– Но тебе же понравилось, когда я был немного жёстче? – Когда он меня это спрашивает, я смотрю на него немного испуганно, а потом на меня накатывает такое смущение. Это как раз та ситуация, в которую я никогда не хотела бы попасть.
– Ты же сам сказал, что то, что происходит в хижине, остаётся в хижине!
– Да, но…
– Никаких но!
– Было здорово, не правда ли? – Калеб касается кончиками пальцев моего подбородка и медленно его приподнимает, но я всё равно смущённо отвожу взгляд.
– Я могу дать тебе всё, что ты хочешь. Ты должна быть счастливой. Должна наслаждаться. Всё равно, что это будет. Если ты не хочешь это говорить вслух, тогда напиши мне свои идеи и я буду их все для тебя претворять в реальность. – Очень заманчивое предложение, этим стоит воспользоваться.
Я моргаю и отвожу взгляд в сторону, мои щеки всё ещё пылают от смущения.
– Всё, что ты захочешь, – шепчет он и придвигается немного ближе. И ещё ближе. Пока его губы не касаются меня и начинают ласкать мою горячую щёку.
– Поцелуи. Нежные и интимные. Не только… на твоём лице, – шепчет он низким голосом, который заставляет меня вздрогнуть. Я сглатываю и начинаю дрожать. Проклятье. Он делает меня такой слабой. Такой горячей…
Я прикусываю нижнюю губу и выдыхаю:
– Хорошо.
Но это кажется ему недостаточно.
– Я мог бы позволить своим пальцам ласкать твоё обнажённое тело…
– Звучит здорово!
– И моим языком…
– Д-да, да! Я тебя поняла! – Я вздрагиваю и зажимаю обе ладони между ног. Было бы я мужчиной, у меня уже была сильная эрекция, так как я женщина, моя промежность увлажнилась. Чувствую пульсацию. Там, внизу. Причём очень сильно.
Я закрываю глаза, вздрагиваю снова и снова от каждого маленького поцелуя в щёку. В ухо. Шею.
Я чувствую, как его язык ласкает мою кожу и мне больше не удаётся оставаться неподвижной. Он такой идеальный… такой привлекательный. Всё в нём. Его голос. Его тело. Его движения. То, что он говорит. Как он говорит.
– Скажи мне, что я должен делать. Всё равно что, я сделаю это. – Я слышу, как он улыбается, произнося это предложение. Вернее, усмехается глубоко внутри себя.
– Но я не могу…
– Ну же, доверься мне, – пытается он меня поддержать.
– Но…
– Никаких но.
– Ты же просто так не можешь делать со мной всё, что хочешь? Или то, что ты делал со мной в хижине? – Даже эта просьба, или … это «признание» с трудом срывается с моих губ. Я даже слышу, как из моих губ срывается вздох, так что я быстро закрываю рот.
– Значит жёстко и грязно? – Он коротко смеётся и проводит рукой по моей груди, и дальше наслаждением скользит вниз по телу. А затем он пробирается между моих ладоней, которые всё ещё сжаты у меня между ног.
– Может быть выберем компромисс? Нежно и жёстко? – спрашиваю его покорно. О, господи. А чём мы сейчас вообще говорим? Как же это всё неловко!
– Тебе поможет, если я пообещаю, что всё, что сейчас происходит в лимузине, не будет обсуждаться? Ты же сильная, независимая женщина, которая знает, чего она хочет, верно? – Я недолго раздумываю над этими словами, но решаюсь только на:
– Да, конечно! – Это звучит сейчас не очень убедительно.
– Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя в губы? – спрашивает Калеб улыбаясь. Я вижу его лицо лишь мельком, так как до сих пор стесняюсь от того, что за мысли сейчас во мне бродят. Это мои фантазии и действительно никого не касаются!
Это те маленькие, тайные желания, которые я нарисовала в своём воображении и охотно обыграла бы, если бы я была совсем одна. Но проговорить их? Кому-то рассказать? Или, может быть, повторить это? Этого я не могу сказать. Нет, я не смею. Что, если он посчитает это всё странным или пугающим?
Калеб целует мои губы и при этом шепчет:
– Можно я положу свою ладонь между твоих ног? Поглажу тебя там? А потом сниму трусики?
Очень странная последовательность, но я не буду возражать.
– О-Окей… – Я и всё ещё нахожусь в каком-то смятении после всех этих событий и информации, что за последние часы на меня навалились, особенно за последние минуты.
Калеб кладёт свои ладони на мои и мне удаётся расслабиться. После он отводит руки в стороны и касается своими ладонями моих бёдер. В это же время целует мой подбородок и шею. Это отвлекающий манёвр? Однако он не очень хорошо сработал, так как я чувствую его пальцы под моим платьем, прямо на внутренней стороне бёдер, и я могу сконцентрироваться только на этом.
Я сжимаю ноги вместе, хотя на самом деле мне не терпится раздвинуть их достаточно широко, чтобы он мог удобно разместиться между ними. И всё же я наслаждаюсь, несмотря на то, что надела очень сексуальное бельё именно для этой ситуации.
– Да ты вся дрожишь! – Калеб улыбается и видит в этом вызов, который нужно преодолеть.
– Я так сильно возбуждена. Сегодня всё по-особенному. Ты не тот странный мужчина на гала-вечере, и не незнакомец, которого я не могу видеть. Ты Калеб. Ты тот, кто украсил моё детство. О котором я постоянно думала. Ты тот, кого я давно представляла. О ком были мои самые горячие сны и фантазии на яву, что были совсем не невинны. Я так часто об этом мечтала, как могла бы выглядеть наша встреча, что я захочу с тобой переспать. И вот сейчас ты сидишь здесь, напротив и смотришь на меня. Это заставляет меня нервничать! – Что за длинная речь. Я знаю, мне не следует так долго болтать, лучше просто наслаждаться.
Калеб улыбается мне и шепчет:
– Я тоже часто себе это представлял. Каждую ночь. Каждый день. Я проиграл в голове так много моментов. Встречу во всех подробностях. Как мы вместе смеёмся и вечером засыпаем, крепко обнявшись. А сейчас ты здесь, и я сделаю всё для того, чтобы этот вечер остался для тебя незабываемым.
Он нежно поглаживает мою кожу подушечками пальцев. Туда-сюда… пробирается нежно до самых моих трусиков, которые пытается стянуть с моих бёдер.
Вот уж точно, не имею ничего против этого!
– Сними с меня платье, – прошу его. Калеб ведь тоже хочет этого, да? Я должна сказать ему, что хочу!
Улыбаясь он тянет меня к себе на колени и нащупывает молнию платья. Он расстёгивает его, а затем тянет наверх. А там, где оно плотнее прилегает – мне удобнее самой снять, ведь оно сшито из эластичного материала. Калеб в этом мне любезно помогает.
Я не могу удержаться от смеха, потому как со стороны это выглядит не так сексуально, как я это себе представляла, но главное, что на мне сейчас белое белье и белые туфли на каблуках. Бюстье без лямок, оно здорово поддерживает грудь, что даже визуально она кажется больше, чем есть на самом деле.
– Ты так прекрасна, а на ощупь ещё лучше, – шепчет Калеб и приветствует мою грудь нежными, словно дыхание, поцелуями. Он и правда об этом думает?
Снова ощущаю поднимающуюся к щекам волну жара и не сдерживаясь улыбаюсь. А вот и она, радостная ухмылка на его лице. Прошло так много времени с тех пор, как подобные слова говорил мне мужчина. Собственно, я скорее отношусь к типажу женщин, что не любят платья. Но для Калеба хочу быть красивой. Женственной. Хочу быть как конфетка. Вкусная нуга в шоколаде с трюфельно-сливочной начинкой и фисташкой сверху. Это только шоколад. Любой шоколад вкусный. Но, слегка приправленный и хорошо представленный всегда намного вкуснее, чем простой в обычной упаковке шоколад.
Почему я сейчас думаю о шоколаде? Когда передо мной находится такой айсберг с такими большими тёплыми руками, что при виде этого у меня кружится голова? Может быть потому, что на вкус он напоминает шоколад. Калеб и правда целует меня так, что это напоминает вкус шоколада на губах.
Вы держите плитку в руке, разворачиваете и уже знаете, что она будет восхитительной на вкус. Затем грубо откусываете, как голодное животное, и жадно сосёте отломившийся кусочек, пока весь рот не наполняется шоколадным вкусом. Но вы не оставляете это на один укус. Человек хочет большего. Ещё больше, намного больше!
И с Калебом так же. Я всё это время была на диете, а вот сейчас вижу, передо мной лежит целая плитка шоколада, но я себе говорю, что не должна её есть. И вот сейчас она сама собой оказывается у меня во рту и просто вынуждает её смаковать.
О, что за метафора. Как только такие мысли пришли в мою голову, он расстёгивает моё бюстье?
– О, да, – счастливо вздыхаю я, когда этот неудобный предмет одежды, наконец, расстёгивается. И вот я снова могу дышать! К сожалению, моя грудь выглядит сейчас на пару размеров меньше, но Калеб уже переключил своё внимание на неё.
Кажется, мы, женщины, слишком много об этом думаем. Мужчине в общем-то всё равно и он не ломает голову над тем, что здесь и сейчас грудь визуально меньше на пару дюймов. И вместо того, чтобы сейчас, сидя у него на коленях, загоняться по этому поводу, лучше слушать, ЧТО он говорит. Мне говорит! Насколько я красивая. Что он меня любит.
