Текст книги "Белый - цвет тоски (ЛП)"
Автор книги: Лаура Винтер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
– Нет, я всего лишь хочу увидеть, как он отреагирует, если я уважительно буду следовать за тобой. Я, как мужчина за женщиной. Если он действительно такой женоненавистник, то это точно будет заметно.
– Хм, умная головка. Под блондинистой шевелюрой что-то есть, кто бы мог подумать? – в Эйвери дремлет настоящий детектив.
Мы доходим до двери примерно через сто метров шага по белой гальке, которая затруднила нам путь к поместью. По крайней мере, мне, на высоких каблуках это действительно было мучением. Дверь открывает дворецкий. Пожилой господин худощавого телосложения в белых перчатках.
– Добрый вечер. Мистер Брэкк попросил меня уведомить вас о том, чтобы вы подождали здесь снаружи. Он сейчас выйдет к вам, – затем он просто закрывает дверь, и мы стоим в темноте поместья. Лишь свет в некоторых окнах и от маленького фонаря дают немного яркости. Ну, тоже, большое спасибо. Он мог хотя бы предложить нам войти!
– Миленько, – бормочет Эйвери. Я лишь нервно гляжу на него в ответ. По крайней мере, судья не заставляет нас долго ждать и оказывает нам честь через несколько мгновений. Дверь нам открывает толстопузый мужчина с лысиной, одетый в красный бархатный плащ.
– Прошу прощения, что заставил вас ждать. Я принимал ванну… Чем я могу вам помочь? – он кажется спокойным, сдержанным. Совсем не удивлённым, как будто он давно рассчитывал на наше появление.
– Вы должны извинить нас, уже очень поздно, – начинаю я и тут же замечаю его скептический взгляд. Эйвери всё ещё стоит в полуметре позади меня, и я тут же первой беру слово. Кажется, ему совсем не нравится, что здесь говорит женщина.
– Речь идёт о…
– Да, я знаю. Инспектор Мюррей сообщил мне по телефону о том, что пропала девятая девушка. Но чем я могу вам в этом помочь? – когда он спрашивает, то смотрит на Эйвери, но тот предоставляет слово мне.
– Все девять девушек были осуждены вами и…
– Вы хотите меня в чём-то обвинить? – его доминирующую и властную манеру поведений нельзя ни проглядеть, ни прослушать. И хотя он спокойно стоит и вежливо говорит, я тут же замечаю гнев, который сквозит в его словах. Он снова смотрит на Эйвери, однако тот опять предоставляет слово мне.
– Нам нужна ваша поддержка, так как мы бы хотели найти этих девушек, – спокойно продолжаю я.
– И чем я могу вам в этом помочь? Я осудил этих глупышек и тем самым дал им в их испорченных жизнях маленькую возможность, чтобы они могли очиститься в тюрьме. Они должны быть благодарны мне за то, что я выношу такие строгие приговоры, и не ставить их под сомнение!
– Я… – к сожалению, я не продолжаю, так как судья Брэкк резко прерывает меня:
– Я знаю об обвинениях в мою сторону. Я сам прихожусь отцом двух дочерей. Нельзя допускать, чтобы таким молодым девушкам всё сходило с рук. Я мог бы осудить их на более долгий срок, тогда бы они сейчас были здесь и не исчезли бы!
– Может быть, был кто-нибудь, кто считал ваши наказания слишком мягкими? – хочу я узнать. Я снова ловлю его на том, как он смотрит на Эйвери вместо того, чтобы смотреть на меня.
– Слишком мягкие? – судья Брэкк взрывается смехом.
– Изо дня в день я вынужден выслушивать, что я должен был схватить этих бедняжек бархатными перчатками. Но к чему мы тогда придём? Они должны уяснить, что так не пойдёт. Поэтому я и стал судьёй: чтобы освободить мои улицы от этого отребья! – теперь он начинает сердиться, так что я решаю сказать то, что, надеюсь, в конце концов, его расшевелит:
– А мужчины не являются отребьем, если совершают те же преступления?
– Как ваше имя? – хочет он узнать у меня. Вот тут-то тебя и поймала!
– Рейчел Кингстон, сэр! – отвечаю я ему спокойно, но и покорно.
– Моё милое дитя… Вы тоже всего лишь женщина, поэтому не понимаете, что я имею в виду… – он подходит ближе и тихо говорит со мной: – Эти девушки… Лучше бы они были мертвы, потому что они сильно портят нас, мужчин. Такие женщины, как вы, которые считают, что равны мужчинам, являются теми, кто навлекает беду на эту прекрасную страну.
Я сглатываю, когда он говорит эти слова мне прямо в лицо.
– А вы! Вы должны стыдиться того, что подчиняетесь женщине! – Эйвери молча смотрит на судью, а затем бросает короткий взгляд на меня.
– Если у нас будут ещё вопросы, мы сообщим… – обещаю я судье и одариваю его красивой улыбкой. Судья поворачивается и идёт в свой дом, так что нам не остаётся ничего другого, кроме как вернуться к машине.
– Я должен был сказать ему, что я гей? – шутит Эйвери.
– Не так громко! – не то чтобы он нас ещё слышал… Я, хихикая, закатываю глаза, но, когда мы сидим в машине, и Эйвери отъезжает, я нахожу ясное объяснение этому поведению. – Такой могущественный мужчина с такой позицией… Я бы очень удивилась, если бы он не имел никакого отношения к исчезновению девушек!
– Меня, если честно, удивляет то, что он знал наверняка, зачем мы были у него. Думаешь, его предупредили заранее?
– Абсолютно. Вопрос только в том, кто… – бормочу я и смотрю в свой планшет.
– Сообщение от Тэйлора. Он смог восстановить пост Ванессы… Я прочитаю вслух, хорошо?
Эйвори кивает и останавливается на обочине.
«Glittergirl96:
Здравствуй, дорогое сообщество! Мне тоже есть, что сказать об этой свинье! Так как он тоже меня осудил. Судебное заседание было анекдотом!
Да, я употребляла наркотики, и да, я занималась проституцией, но я не была ранее судима, и, тем не менее, меня задержали, и это без доказательств! У меня был секс только с одним мужчиной. Я не знаю, кто он, но он ездил на чёрной машине, очень роскошной, с чёрными кожаными сиденьями. Он был хорошо одет, был в возрасте, ему было около пятидесяти, хорошо выглядел. Он хорошо платил… так как он был таким ухоженным, мне было легко… Я знаю, что это было неправильно, но тогда мне просто нужны были деньги!
Через два дня полиция ворвалась в дом моих родителей. Они сказали, что я занималась проституцией. Сказали, якобы мужчина является скрытым полицейским, что я предложила ему себя, тогда он отказался, установил мою личность, а я просто сбежала, но это неправда! Он занимался со мной сексом, и я до сих пор не знаю, как он выяснил, где я живу! Я могу только представить, что он, должно быть, преследовал меня!!!
Полицейские были очень жестоки. Они оскорбляли меня, называли шлюхой и затем заперли в камере. Мне нельзя было никому звонить, мне ничего не давали попить, мне ни разу нельзя было сходить в туалет. Так как я была прикована… я не смогла… сдержаться. Это было ужасно и бесчеловечно!
На следующий день я оказалась в камере с одиннадцатью другими женщинами, все знали имя чёрта!!! Брэкк!!!
В тот же вечер меня взяли под стражу, и должна была делить камеру с тремя другими молодыми девушками, одна из них до сих пор является пропавшей! Она просто как сквозь землю провалилась! Но тогда это длилось всего две недели, затем меня осудили… Это был анекдот!
Судья долго смотрел на меня и был таким… надменным и… Боже, таким противным! Он так смешно на меня смотрел, как будто его возбуждало то, что он посадит меня в тюрьму. В тюрьме его все боялись… Среди женщин есть много слухов… много! Этой свинье больше нельзя быть судьёй! Я знаю, я совершила ошибку, но это осуждение разрушило мою жизнь!!!»
– Она была в одной камере с девушкой, которая теперь является пропавшей? – бормочу я и серьёзно смотрю на Эйвери.
Пока мы едем к Шону и Тэйлору, которые уже давно дома, я шлю нашему техническому аналитику сообщение о том, что он должен это проверить.
Когда мы прибываем к Шону и Тэйлору, Шон вне себя от гнева.
– Что же произошло? – хочу я знать.
– Джолли натворила больших дел! Она просто сбежала и отделалась от двух своих преследователей! – гневно говорит Шон и несётся в кухню, чтобы сделать себе ещё один кофе.
– О горе… – каким-то образом я уже могла подумать, что Джолли не очень понравится находиться со своими надсмотрщиками. Я иду к Шону и готовлю поднос, для того чтобы мы четверо выпили кофе. Мужчины из службы безопасности ушли. На самом деле они были здесь только для того, чтобы присматривать за Джолли.
– Коллеги из службы безопасности всё ещё здесь? – осторожно спрашиваю я.
– Нет. После того как исчезла Джолли, их отозвали. Никто не знает, где она. Если она в скором времени не даст о себе знать, я буду смотреть на её ситуацию пессимистично. Это хотя бы даст предостережение! – Шог ворчит, пока я спокойно стою рядом с ним и ставлю сахар и молоко на поднос.
– Тебе нужен душ, и нужно что-нибудь поесть. Что ты думаешь о том, чтобы ненадолго пойти наверх, пока я что-нибудь приготовлю для всех нас? – предлагаю я ему.
Однако Шон только трёт глаза и качает головой.
– Мы должны работать дальше, так у нас будет шанс найти Ванессу живой… – возражает он мне.
– Ты на ногах почти восемнадцать часов. Сейчас сходи хотя бы принять душ. Мы хотим найти Ванессу. Все мы. Но мы также нуждаемся во сне, чтобы мы могли работать наиболее сосредоточенно! – прошу я его настойчиво и кладу ладонь ему на плечо. Шон вздыхает и наконец-то кивает.
– Я тороплюсь, – он покидает кухню, и я могу позаботиться о кофе, который приношу Эйвери и Тэйлору. Оба сидят на диване в гостиной и изучают документы.
Я же готовлю нам рис с овощами и мясом. Готовка отвлекает меня. При этом я всегда могу хорошо поразмыслить.
– Ты выглядишь крайне сосредоточенной, – говорит Эйвери, который приходит мне на помощь.
– Что, если это судья? – шепчу я.
– Ммм? Что ты имеешь в виду? Что сделал судья? – Эйвери вопросительно смотрит на меня. Но по его взгляду я узнаю, что он очень хорошо понял, что я имею в виду.
– Что, если он хочет наказать девушек и после их освобождения? – продолжаю я свою теорию.
– Потому что он не мог наказать их ещё строже? – спрашивает меня Эйвери.
– Да, почему нет? Такому агрессивному, каким он был, такому гневному, такому надменному точно недостаточно взятия под стражу. И, согласно тексту, который написала Ванесса, у меня сомнительное чувство.
Тэйлор подходит и смотрит нам обоим через плечо.
– Это выглядит вкусно… – Эйвери кормит его кусочком мяса и даёт Тэйлору облизать свои пальцы. Эти двое действительно милы друг с другом… Будем ли мы с Шоном когда-нибудь вести себя так же?
– Я имею в виду, что если бы девушки взялись за старое? И он забирает тех, кто нарушает мировой порядок вопреки его точке зрения, – когда я это произношу, то вижу испуганные лица.
– Да, я знаю, но разве в этом тоже нет смысла? Он осуждает этих девушек, они выходят на свободу снова, совершают рецидив, и он опять их наказывает. Так как он не может осудить во второй раз, он берёт дело в собственные руки, – я серьёзно смотрю на Эйвери и Тэйлора, которые так же серьёзно смотрят на меня.
– Смелая теория. Он судья. Могущественный мужчина. Это будет непросто доказать… – говорит Эйвери.
– Если мы будем за ним следить, возможно, он приведёт нас к Ванессе. Или её… – нет, я не хочу это произносить. Пожалуйста, пожалуйста, Ванесса! Ты должна жить!
Ванесса
Вечер до этого…
12 июня 2015, пятница
Возвращение к прошлому.
– Мне нужно что-нибудь выпить. Ты что-нибудь хочешь? – спрашивает меня Шарлотта.
– Нет, спасибо, я подожду снаружи, – Шарлотта идёт в киоск, а я зажигаю сигарету, брожу по тротуару и вижу маленькую чёрную кошку. Она милая. Я вбегаю в тёмный переулок, который до этого нагонял на меня страх, но маленькая кошечка прошмыгивает мимо него.
– Эй, Ванесса! – вдруг раздаётся позади меня голос. Мужской. Низкий. Дружелюбный. Упрекающий.
Я оборачиваюсь и теперь чувствую спиной картонные коробки, за которыми скрылась кошка. Я вопросительно сужаю глаза и пытаюсь узнать того, кто меня звал. Но слишком темно. Я узнаю только стройный силуэт.
– Кто вы? – неуверенно спрашиваю я. Да, понятно, почему Шарлотта не со мной именно сейчас.
– Ты уже меня забыла, маленькая манда? – когда он говорит это шутливым тоном, я вздрагиваю.
– Что вы хотите?! Кто вы?! – испуганно кричу я и забегаю за картонные коробки, которые, к сожалению, могут обеспечить мне не очень большую защиту. Когда он подходит ближе, я узнаю его. Это подставной полицейский, который лгал тогда!
– Вы?! Что вы здесь делаете?! – яростно кричу я на него.
– Пришёл дать тебе шанс. Ты опять спала с мужчинами, опять принимала наркотики…
– Это ложь!
– Я застал тебя за этим. Кому они поверят? Мм? Осуждённой проститутке и наркозависимой шлюхе или очень уважаемому полицейскому? – чёрт, что же мне теперь делать? Мне же никто не поверит!
– Я видел тебя на улице с твоей маленькой подружкой-шлюшкой. Шарлотта, верно? – я вздрагиваю, когда он подходит ближе. Нас разделяет несколько метров. Я быстро снимаю с себя серьгу, вжимаю её в жвачку и вдавливаю её в шов на стене. Если он схватит меня… я хочу оставить знак!
– Я думаю, она тоже предлагала себя… и покупала наркотики, – продолжает он свои обвинения.
– Шарлотта не имеет к этому никакого отношения!
– Знаешь, я предлагаю тебе небольшую сделку. С тобой было довольно круто и… я думаю, я мог бы тебя отпустить, если бы ты снова занялась со мной любовью, мм?
– В-вы же несерьёзно?! – я захожу за ящик и пристально смотрю на этот ночной кошмар в виде мужчины.
– Последующий арест совсем бы разрушил брак твоих родителей. Ты так не думаешь? Живо со мной. Или я задержу тебя за нелегальную проституцию и хранение наркотиков.
У меня нет выбора…
– Ты должна торопиться. Если твоя маленькая подружка нас увидит, я должен буду задержать вас обеих! – угрожает он мне.
– Да! Я сделаю это! Я пойду с вами! – я бегу к нему и позволяю этому типу прижать меня к стене и затащить в патрульную машину. Едва я сижу на заднем сиденье, как он садится на водительское и отъезжает. Всё произошло так быстро! Я ещё раз коротко оборачиваюсь и вижу, как Шарлотта выходит из киоска. По крайней мере, я смогла её защитить.
Вздыхая, я снова оборачиваюсь к нему и хватаюсь за решётку, которая отгораживает заднее сидение от водительской кабины.
– Ты действительно хорошая девочка, – хвалит он меня, ухмыляясь. В зеркале заднего вида я могу видеть его глупое лицо.
– Я хочу защитить своих родителей и подругу! – гневно парирую я.
– Да, действительно хорошая девочка… – повторяет он. Я откидываюсь назад и напряжённо смотрю из окна. Темно, и мы покидаем центр города.
– Куда вы меня везёте? – хочу я узнать спустя несколько минут поездки.
– В место, где мы можем дико заняться этим. Я хочу получить своё удовольствие, понимаешь? Моя жена, она просто его не приносит. Мне нравятся такие молодки и крутышки, как ты… послушные, дикие… Как раз то, что мне нужно, – я сглатываю и могу представить, что в этот раз это продлится дольше. Бедная его жена. Я бы сошла с ума, если бы была замужем за таким отвратительным человеком.
Мы выезжаем из города дальше до шоссе.
– Мы уехали недостаточно далеко? – нервно спрашиваю я. – Мне ещё домой сегодня… если в полночь я снова не вернусь, мои родители сойдут с ума.
– Ты уже достаточно взрослая, ты не находишь обременительным то, что твои родители постоянно действуют на нервы? – спокойно спрашивает он меня.
– Они всего лишь беспокоятся! – гневно отвечаю я и трясу решётку. – Вы хотите секса со мной? Пожалуйста! Но тогда остановитесь, наконец, чтобы мы могли покончить с этим! – но он больше не реагирует. Неважно, как часто я его зову и кричу на него, он меня игнорирует. Мы едем и едем. Проходят минуты, и я больше не вижу ни одного дома. – Чёрт… куда вы меня везёте?! – отчаянно шепчу я. К сожалению, мой телефон у Шарлотты в сумке, иначе я бы уже давно написала ей СМС!
По часам на приборной доске я узнаю, что мы в пути уже полчаса, но, наконец, он едет медленнее. Вдали видны огни, и, когда мы приближаемся к этому месту, я узнаю, что речь идёт о больших помещениях склада.
– Туда я не пойду! Что это? Почему не гостиница? Вы боитесь, что нас кто-то увидит и поймает вас на лжи? – бросаю я ему вызов, но и теперь он все ещё не отвечает мне.
Ворота изгороди высотой примерно в четыре метра, которая окружает участок земли, отворяются, когда мы приближаемся.
Старая территория фабрики с десятками небольших помещений кажется больше на несколько квадратных километров. Это мне не совсем не нравится… абсолютно не нравится!
– Где… это мы?! ГДЕ это мы?! – я сильнее трясу решётку, и он наконец-то мне отвечает:
– В аду, малышка, в аду, – но то, что он при этом ухмыляется, указывает на то, что это будет адом только для меня, а не для него.
На территории патрулируют мужчины. Они хорошо вооружены. Он останавливается, и один из этих мужчин присоединяется к нему.
– Новый товар для шоу сегодня вечером, – говорит мой похититель. Товар? Он назвал меня товаром? И что за шоу?
– Эй, засранец! Это что такое?! Я человек! Не товар!
– Ну, красивая тварь! Её точно строго осудят! – мужчина в камуфляже и с автоматом смеётся очень неприятно и извращённо, отчего мне страшно и тревожно.
– Я ничего не сделала! Что за чёрт?! – гневно ругаюсь я и трясу решётку сильнее. Но бесполезно. Здесь полицейская машина, и так быстро я не выйду. Чёрт. Чёрт! Почему я только пошла с ним?! Но у меня не было выбора! Кто бы мне поверил?
– Вези её на склад! – указывает ему мужчина. Мы едем дальше. Я пристально смотрю на помещения склада, которые хорошо охраняются. В чём здесь дело? Что всё это значит?! О, пожалуйста, пожалуйста, Шарлотта! Я надеюсь, ты найдёшь мою серьгу! Потому что я не пошла добровольно! Инстинктивно я снимаю и вторую и проталкиваю её между сиденьями. Если будут мыть машину, может быть, её кто-нибудь найдёт. Это большая, бросающаяся в глаза серьга с синим камнем, не маленький пусет.
Тип едет к одному из задних зданий склада. Большие ворота здания открывают для него, и тогда мы въезжаем внутрь. Внутри всё освещено. Я зажмуриваю глаза, настолько ярок свет. Здесь паркуются машины. Различные полицейские автомобили, чёрные кузова и несколько люксовых автомобилей. В чём… в чём здесь дело?
Помещение точно имеют высоту добрые двадцать метров, типичный сарай, который используется в крестьянских хозяйствах, только бело-серый и более современный.
Я дрожу всем телом, когда четверо мужчин, также одетые в камуфляж, но без автоматов подходят к нам. Этот засранец выходит из машины, и я пытаюсь прислушаться к тому, что он рассказывает мужчинам. К сожалению, я понимаю не каждое слово, потому что двери заперты:
– Свежий товар… Судья… Игра… Будет круто… К другим…
Он сказал: «Судья»? «Судья»?!
Один из мужчин открывает дверь с моей стороны. В панике я тут же отодвигаюсь от него, но он хватает меня за щиколотку и грубо вытаскивает из машины. В страхе я крепко держусь за решётку, но лучше я отпущу, потому что мужчина слишком силён. Я падаю на пол и, дрожа, смотрю в незнакомые лица надо мной, которые высмеивают меня.
– Ну, малышка очень милая… – говорит один из них, в то время как чёртов бычара становится передо мной на колени, хватает меня за волосы и заставляет сесть прямо.
– Вы делаете мне больно! Ай! Руки прочь! – я пытаюсь пнуть его, но двое незнакомцев хватают меня за ноги. – Я сказала: «Руки прочь!» – кричу я и защищаюсь изо всех сил, но это не помогает. Мужчины ставят меня на ноги и связывают мне руки за спиной.
– Отведи её к остальным, там есть ещё несколько пустых клеток. Остальные ещё не вернулись, – говорит один из незнакомцев более молодому, который хватает меня и тащит.
– Иди со мной, – лишь говорит он. Полицейский остаётся с другими мужчинами. Я могу видеть, как чёртов бычара получает конверт и веселится с ними, но затем меня проводят через дверь, которая ведёт в длинный и тёмный коридор.
– Что здесь происходит? Кто вы? Почему вы это делаете?! – хочу я знать.
– Заткни пасть, кусок дерьма! – лишь отвечает мне он.
Я едва что-либо узнаю. Стены голые, пол облицован грубой плиткой. Мы проходим мимо некоторых дверей, но останавливаемся только у последней. Он открывает её, вводя код. Я не видела его. Дверь щёлкает, она больше не заперта, и он может её открыть.
В центре помещения площадью примерно в сто квадратных метров висит лампочка. Мигает свет, и в нём суетится много моли. У стен вплотную друг к другу стоят клетки. Высотой едва и полтора метра, как и в ширину и длину. Это клетки для собак? Только… там не собаки, а другие молодые девушки! Они сидят на корточках и испуганно поднимают глаза, когда меня приводят. Прямо у двери есть несколько свободных клеток, и мужчина открывает одну из них.
– Нет! Я туда не хочу! – я защищаюсь настолько, насколько могу, но против взрослого мускулистого мужчины у меня нет шансов.
Он швыряет меня на металлический пол, и я ударяюсь о задние металлические прутья. Дрожа, я выпрямляюсь, и мне приходится смотреть, как он запирает клетку на ключ. В центре помещения стоит стул с миской на нём, в которую он бросает связку ключей.
Я медленно осматриваюсь. Здесь стоит примерно двадцать клеток, из которых двенадцать или тринадцать заняты. Молодые девушки сидят на корточках в углу и не смеют пикнуть. Клетка справа от меня пустая, слева тоже, но в следующей слева сидит молодая девушка с длинными светлыми волосами. Она испуганно пялится на мужчину и не спускает с него глаз. Он подходит к холодильнику, открывает его и достаёт бутылку воды, которую просовывает мне между прутьями. Бутылка падает на пол. Затем он подходит к шкафу, вытаскивает камеру и становится перед моей клеткой на колени. Я тут же закрываю лицо руками, защищаясь. О нет! Ты не будешь меня фотографировать!
– Номер 31, что произойдёт, если номер 112 не позволит себя сфотографировать? – спокойно спрашивает он.
– Лишение воды и боль! – молодая блондинка, которая сидит слева от меня, отвечает резким тоном, так, как это принято в армии.
– Верно. Итак, номер 112. Руки прочь от лица, или я снова заберу у тебя воду.
– Да пошёл ты, тупой ссыкун! – ругаюсь я на него и затем смотрю на девушку рядом со мной. Она панически качает головой, и постепенно мне становится ясно, что мне лучше смириться.
– Ты проиграешь свою воду, тебе понятно? – спокойно говорит мужчина, но с агрессивными нотками в голосе, поэтому я опускаю руки.
– Сойдёт… – он фотографирует меня, встаёт и снова покидает помещение. Едва закрывается дверь, как раздаётся шёпот.
– Тебе ни в коем случае нельзя их провоцировать, слышишь?! – зовёт меня женский голос.
– Иначе они убьют тебя! Они убили уже многих из нас! – говорит другой. Я могу слышать, как некоторые из них начинают плакать.
Я смотрю на молодую девушку слева от меня. К сожалению, между нами клетка, так что мне не совсем легко на неё смотреть.
– Что здесь такое? Почему они нас заперли? Как это связано с судьёй? – когда я упоминаю «судью», неожиданно становится тихо.
– Ты предназначена для судьи? Чёрт… – бормочет она и затем представляется. – Меня зовут Кассандра, военное отделение, номер 31. Но лучше, если ты забудешь своё и моё имена. Им не нравится, когда ты не знаешь свой номер. Хорошо запомни! – просит она меня настойчиво.
– М-минуточку! Помедленнее! Кто эти типы? И почему они дают нам номера? Для чего фотография и эти клетки? И… почему армия и почему… судья… я больше ничего не понимаю! – испуганно заикаюсь и крепко цепляюсь за прутья клетки. Во что я ввязалась?!
– Типы в камуфляже – охранники. Есть ещё несколько полицейских, копов. Они добывают свежее мясо. Ты свежее мясо. Новенькая. Они дают нам номера, потому что имена здесь ничего не значат. Только когда ты смиришься, получишь новое имя, которое должна будешь запомнить. Но это случается не очень часто.
– Это звучит совершенно безумно! – отвечаю я в испуге.
– Я в военном отделении. Если ты у судьи, ты в отделении судьи.
– Да, но что это значит?!
– Это значит, что ты должна будешь поучаствовать в ролевой игре в зале суда. Я здесь четыре месяца и с первого дня в армии. Они позволяют мне и номерам 30, 32 и 39 бежать. Они охотятся на нас. Играют в войну, – она обхватывает ноги руками, глубоко вдыхает и выдыхает.
– Они играют в войну?
– Номера 36 и 37 не справились в прошлый раз. Их убили.
– У-убили? В игре или…
– Для мужчин это игра. Мы всего лишь пешки. Живые пешки. Ты этому ещё научишься. Если хочешь выжить, ты должна смириться. Отсюда ты больше не выйдешь.
– Да, отсюда больше никто никогда не выходит… никогда! – всхлипывает другая молодая девушка, которая сидит в нескольких метрах напротив меня. У неё длинные тёмные волосы, она ползёт вперёд. При этом я сразу же замечаю, что она одета не так, как Кассандра. Кассандра, то есть номер 31, носит чёрные леггинсы, носки и майку. На той же только нижнее бельё.
– Я отношусь к племени. Ролевая игра связана с индейцами и ковбоями…
– Что? Я не понимаю ни слова! Что…что всё это значит?! – хочу я знать.
– Ты не понимаешь?! – кричит мне молодая девушка в нижнем белье и объясняет дальше. – Они используют нас. Мы живой товар!
Но я не могу и ни на секунду задуматься об этом, потому что дверь неожиданно открывается, и входят двое мужчин.
– Номер 112, сейчас вас отведут в вашу камеру! – говорит он и открывает мою клетку. Что за камера?! Я не понимаю, что здесь происходит. И как же?!
Чёрт, Шарлотта! Надеюсь, ты найдёшь мою серьгу. Надеюсь, кто-нибудь видел, что я села в машину к этому копу…
Меня вытаскивают из моей клетки и выводят из помещения. Оба мужчины толкают меня обратно в коридор и проводят меня через следующую дверь в прихожую.
– Раздеться. Принять душ. А потом ты наденешь это, – говорит мне мужчина и указывает на оранжевую одежду для заключённого.
В помещение ещё двое мужчин, которые стоят возле одной из четырёх душевых кабин. Другая молодая девушка с короткими русыми волосами сейчас принимает душ, что двое, конечно же, не упускают.
– Я хочу адвоката! – требую я.
– Тебе предоставят защитника по назначению суда. А сейчас прими душ, ну же! – они подталкивают меня к свободной душевой кабине. Один из мужчин держит оранжевую форму для заключённого, пока другой открывает мне душевую кабину.
– Вы, свиньи, всё-таки верите, что я буду принимать душ здесь перед вами!
– Лучше бы тебе это сделать, иначе тебе будет здесь плохо.
– Я хочу часового-женщину! – требую я.
– Ты не понимаешь, что ли? Вы женщины здесь товар. Ни одна женщина никогда не достигнет уровня часового. А сейчас шмотки вниз! – они заталкивают меня в кабину и включают воду, стаскивают с меня одежду до тех пор, пока я не падаю на пол. Все крики и удары никак не помогают, так что я покоряюсь.
Всхлипывая, я надеваю комбинезон без нижнего белья. Мне на ноги надевают оковы, а на руки – наручники, которые закрепляют на цепи на животе. Я чувствую себя особо опасной преступницей!
Я должна была высушить волосы феном и удалить бритвой все нежелательные волоски. Здесь не тюрьма. Но если судья, о котором я думаю, как-то связан с этим, я не покину этот участок живой, если меня кто-нибудь, наконец, не найдёт.
Вместе с русоволосой меня выводят из большого помещения. Мы снаружи. Я быстро могу восхититься звёздами и луной, затем нас ведут во второе, значительно большее помещение. Из прихожей через коридор мы проходим в комнату с камерами. Здесь точно так же, как в женской тюрьме! Нас, женщин разделяют, мужчины идут снова.
Я сажусь на маленькую скамейку и неуверенно осматриваюсь. Кровать, скамейка для сиденья, письменный стол, зарешёченное окно, которое, тем не менее, снаружи замуровано. Всё напоминает о настоящей тюремной камере. Даже то, что эти надзиратели действительно одеты как надзиратели.
Меня заставляют ждать добрый час, что я могу понять по часам, которые висят на стене напротив камер.
– Заключённая номер 112?! – неожиданно говорит надзиратель, который выводит меня из мыслей.
– Да, присутствует! – инстинктивно отвечаю я, подпрыгивая с места.
– Сейчас вас поведут к судье. Он определит вашу меру наказания. Вам предоставят защитника по назначению суда. У надзирателя с собой портфель, и он его открывает. – Мистер Престон Нэрдс будет вашим защитником, – когда он это говорит, я вздрагиваю, потому что знаю этого мужчину! Он был моим адвокатом, когда меня осудили год назад и не предпринял ничего, чтобы я избежала такого долгого взятия под стражу. Я растерянно смотрю на надзирателя, который зовёт ещё одного коллегу. Моя дверь открывается, и меня хватают за плечи, а затем тащат за собой.
Длинный белый коридор ведёт через дверь в следующую прихожую, которая в свою очередь выглядит как прихожая здания суда.
– Но… как так может быть?! – теперь я совсем ничего не понимаю. Что это за место?!
Охрана стоит на посту у дверей и на большом экране написано моё имя и номер зала, точно так, как я выучила.
Оба охранника ведут меня к деревянной двери, которую для нас открывает служащий.
Я в ужасе смотрю в помещение, которое теперь простирается передо мной. Фактически. Зал заседания суда! С судебной кафедрой, присяжными, слушателями, прокурором и… моим защитником по назначению суда. Но когда я смотрю внимательнее, то вижу, что среди присяжных и слушателей исключительно мужчины. И прокурор тоже мужчина. Только судьи пока не хватает.
Меня выводят вперёд, где меня заставляют сесть на стул рядом со своим адвокатом. Затем двое мужчин снова уходят и встают на пост у двери.
– Что здесь происходит?! – испуганно шепчу я своему адвокату, который пытается меня успокоить:
– Мы уже выясняем это. Ты, несомненно, знаешь, в чём тебя обвиняют.
– Нет! Этот коп тогда… он утверждал, что не спал со мной, хотя делал это, он объявился и привёл меня сюда. Я ничего не сделала! Не принимала наркотики, не занималась сексом за деньги ни с одним мужчиной. Я невиновна! – я умоляюще смотрю на молодого мужчину, которому едва за тридцать, с густыми чёрными волосами и гладко выбритым лицом.
– Я верю тебе, – бормочет он и кивает. – Будем надеяться, что судья поверит больше, чем в прошлый раз.
– Надеяться?! – ну, отлично. В прошлый раз он говорил то же самое, и где я тогда оказалась? Верно, в тюрьме! Невиновная, между прочим! Хорошо, принимала кокс, да. Но я не занималась сексом с этой свиньёй!
– Где мои родители? Они могут позвонить моим родителям? Кроме того, я хочу пожаловаться на обращение. Меня заперли в клетке, и я должна была принимать душ голой перед двумя мужчинами! Это… это же недостойно человека!
– Лучше всего нам сейчас спокойно сосредоточиться на заседании, ты так не думаешь? – говорит мой адвокат и успокаивающе кладёт свою ладонь на мою.
– Посреди ночи? Какой суд, скажите, пожалуйста, устраивает заседание среди ночи? – кричу я теперь гневно, но затем открывается дверь, из которой выходит судья. Все присутствующие поднимаются, и тогда я вижу его. Судью.
Глава 13
Полная неразбериха.
Рейчел
После того как мы проработали до ночи, потом быстро перекусили, задремали и после снова начали возиться, Тэйлору кто-то позвонил, и он быстро скрылся на кухне. Эйвери скептически посмотрел на него, как он подпрыгнул, будто укололся обо что-то.
