Текст книги "Неидеальная (ЛП)"

Автор книги: Лаура Тонян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

Каждый раз, когда разбивается очередная рюмка, боль становится более тупой и менее значимой.

В комнату врывается Мелисса. Красные заплаканные глаза сестры так же ранят меня. Я виноват в том, что ей сейчас приходится сидеть с братом -психом , который пьет , без конца разбивая хрусталь нашей матери. Мне стыдно за свое поведение, я хочу прогнать ее, но я не могу. У меня нет никого кроме нее. Нейт обеспокоенно смотрит на меня, и я вижу в его глазах жалость. Мне не нужна его жалость. Мне не нужна его чертова забота. Что , черт возьми , он делает в моем доме?? Он ее лучший друг. Он сейчас должен быть с ней, а не со мной. Мне не нужны няньки.

Мел садится на корточки , собирая осколки с пола.

– Я все уберу сам, – заплетающимся языком бубню я, поднимая сестру на ноги.

– Харви, – плача, шепчет она. – Что ты творишь?

Я прошу Нейта забрать ее отсюда. Я не готов выслушивать нравоучения. Мне хреново, поэтому я делаю все это.

– Я должна оставаться рядом с братом, – слышу я её приглушённый голос, когда её бойфренд уже вывел сестру из спальни. – Я хочу быть рядом с ним, Нейт. Ты слышишь?Дальше слов не разобрать, но я могу понять, что эти двое ссорятся. Противно осознавать, что я являюсь причиной их конфликта. Я не хотел этого.

Мне нужно забыться.

Не хочу представлять, как кто-то делает с Алекс то, что делал с ней я. Что мог позволить себе только я.

Я в отчаянии. Плач Мелиссы слышан даже здесь. Такое ощущение, будто я и не пил вовсе. Я трезв, и от этого боль чувствуется сильнее. Я , как слизняк, скрылся в своей комнате, оплакивая разрыв с девушкой. Черт, это плохо. Это так плохо. Я не из тех, кто будет страдать из-за девчонки, но я страдаю. Мой взгляд падает на фотографию наших родителей. Веселая улыбка матери заставляет меня самого улыбнуться. Она была прекрасной женщиной. И будь она сейчас рядом, она бы сказала: “Э то не конец , Харви “. Я согласен с ней. Пусть даже Алекс оставила свой след в моем сердце. Все не кончено. У меня есть друзья, группа. У меня есть сестра, которую я изрядно помучил. Все! Я сейчас же встану и уберу все, что натворил, но для начала мне необходим душ.

Холодные струи воды бьют по спине, скатываются вниз по волосам заставляют тело дрожать, именно это мне и нужно, чтобы физическая боль стёрла все грани между душевной. Я хочу этого. Я смогу справиться. У меня было полно девушек, и Алекс не лучше остальных. Конечно. Именно. Я к ней даже ничего не чувствую. Совсем. Больше ничего не чувствую. Больше не подойду к ней, не заговорю с ней, не посмотрю в её голубые-голубые глаза… которые с ума меня… Чёрт, Харви! Прекрати это! Будь мужиком! Выброси эту шлюху из головы! Она развлекалась с другим парнем ночью, он её трахал! Пойми уже! Пойми!

Я выключаю воду и резко отдёргиваю душевую занавеску. Становлюсь на коврик в ванной комнате, обматывая бёдра полотенцем. В спальне меня ждёт гость.

– Ты-то что тут делаешь? – спрашиваю с вызовом у лучшего друга, проведя ладонью по всё ещё мокрым волосам.

А потом меня пробирает смех, и я понимаю, что уже практически полностью трезв.

– Нееет, – растягиваю я слово. – Нянька мне не нужна, Хантер.

– Лишь за определенную плату, – говорит Хантер, развалившись на моей кровати.

От разбитых бокалов ничего не осталось. Что-то подсказывает мне, что Нейт уже всюду успел прибраться. Голос Мел доносится из кухни. Она кричит на своего парня, когда тот что-то не так делает. Этот парень определенно нравится мне, но я сверну ему голову, если он поступит с моей сестрой так же, как Алекс – со мной.

Я надеваю боксеры , совершенно не стыдясь лучшего друга. В детстве мы часто голышом купались в озере. Хантер не просто стал моим другом – он мне как брат. И Алекс ещё посмела на него клеветать. Она даже понятия не имеет, какой он и что он сделал для меня. Признаться честно, я немного обескуражен. Как Алекс могла выдумать такое именно про него? Почему Хантер? Он ей не нравится , или есть какая-то причина? Я не знаю, но я не верю ей в любом случае. Надеваю спортивные трико, и под грязной футболкой нахожу телефон, который я разбил несколько часов назад, когда Алекс пыталась дозвониться до меня. Дисплей айфона сильно поврежден, но он все еще работает. Я проверяю его на наличие звонков или сообщений, и усмехаюсь над своей глупостью. Эта девчонка изменила мне, а я жду от нее очередного звонка? Я спятил. Если она умная, то не станет звонить или писать.

Подбираю грязную одежду с пола и кидаю в корзину. Хантер, не произнося ни единого звука, лежит на моей кровати. Мне хорошо от того, что он не пытается со мной поговорить о случившемся. Я не готов к этому. Я несколько часов назад выставил Алекс за дверь. Я хочу пережить этот день без лишних разговоров о ней, пытаясь показать, что мне уже плевать, что я справился с этим. Услышав странный звук, я начал оглядываться по комнате, но это всего лишь оказался храп Хантера. Прекрасно. Моя нянька просто дрыхнет, и поэтому он до сих пор ничего не спросил. Я толкаю его ногой, и он сердито мычит, отмахиваясь руками. Детские выходки друга смешат меня. Как на этого взрослого ребенка можно наговаривать? Он даже лгать не умеет. И у него никогда не получалось обмануть своего отца. Тот всегда был против того, чтобы мы дружили, но нам было плевать. Несмотря на все запреты, мы остались лучшими друзьями по сей день. Я решаю оставить его отдыхать , а сам спускаюсь вниз к моим двум «старшим нянькам ». Может , получится выпроводить Нейта домой. Он не спал почти всю ночь, так же как и все мы.

Из кухни пахнет очень вкусно, но мне совсем не хочется есть. Парень моей сестренки с метлой в руках выгребает весь мусор из квартиры. Ему крупно не повезло. Мел заставила его убирать то, что натворил я. Заметив меня, он хмурится, удивляется, а после слабо улыбается.

– Извини, что тебе приходится убирать это дерьмо, – говорю я виновато.

Нейт таращится на меня, не веря своим ушам. Да-да. Я извинился перед этим чуваком. Мелисса может гордиться мной. Услышав мой голос, она высовывает голову из-за угла.

– Оу, ты уже в строю, – весело произносит сестра. – Так и знала, что Хантер пойдет тебе на поправку.

Она смеется от своих слов, и Нейт хохочет вместе с ней. Я знал, что это она позвонила ему.

Я часто срывался, и единственный, кто мог меня остановить – это Хантер. Я был таким долгое время, но однажды выслушав все, что говорит мой друг, я понял, что совершал ошибку за ошибкой. У меня была младшая сестренка, которой нужна опора. Но «ее опора » вечно бухала и тусовалась с друзьями. Тогда-то я и решил, что на первом месте у меня будет семья, а на втором – группа, которую мы создали сразу после того, как я опомнился. По большей части я сорвался не потому, что расстался с девушкой, а потому, что Александра за короткий промежуток времени стала частью моей семьи.

– Я, наверное , тебя разочарую, – начал я, хитро улыбаясь. – Но Хантер вырубился сразу же, как добрался до кровати.

Нейт прыскает со смеху, и мы с ним бьемся кулаками. Мел пыхтит, сложив руки на груди.

– Вам бы тоже не помешало отдохнуть, – добавляю я, чуть погодя.

Сестра недоверчиво смотрит на меня, а после – на своего парня, и ничего не сказав, проходит мимо нас, поднимаясь наверх.

– Все в порядке, Мел, – кричу ей вслед я.

Нейт пожимает плечами и говорит:

– Она приготовила самый вкусный в моей жизни тако. Не хочешь попробовать?

– Может , предложишь выпить? – усмехаясь , спрашиваю я.

– Прости, но ты же знаешь, я не могу, – отвечает он, все поглядывая на лестницу, в ожидании появления Мелиссы.

– Понимаю, – кивая головой , соглашаюсь я. – Т ы просто боишься за свои яйца.

Я хохочу, проходя на кухню, а Нейт плетется за мной.

– Чувак, эти колокольчики мне очень дороги, – говорит он, показывая рукой на свою промежность.

Я смеюсь над ним, хлопая его по плечу.

С чувством юмора у него все в порядке. Достав из холодильника пару бутылок пива, я прохожу в нашу гостиную, в которой уцелел лишь телевизор. И сев на испачканный диван, включаю его. Я веду себя так, будто ничего и не было. Это обычный мой день в окружении друзей, но сердце изнутри разрывается. В эту секунду мне хочется услышать Алекс, мне хочется, чтобы она была рядом, чтобы улыбалась и шутила. Чтобы этого проклятого вечера не было вообще. Но , к моему сожалению, время назад не вернуть. Мел возвращается, все так же рассерженно. Увидев меня с бутылкой в руках. Она подлетает ко мне, как коршун на добычу, отнимает бутылку, и я спокойно ее отдаю, а потом беру другую и открываю ее.

– Ты не офигел? – интересуется она, скрывая нервную улыбку.

Я подмигиваю ей и тяну за руку, сажая рядом с собой. Обнимаю сестру за плечи, и чокаюсь своей бутылкой с той, что она держит в руках, растерянно моргая.

– Как ты? – осторожно спрашивает Мелисса , обнимая меня за талию одной рукой.

– Все нормально, правда, – отвечаю я, не собираясь раскрывать правду.

Нейт присоединяется к нам с порцией тако. Запах настолько классный , что у меня текут слюнки.

– Не могла бы ты и мне принести? – спрашиваю я у сестры , показывая на еду в руках ее парня.

Она кивает и , поцеловав меня в щеку , бежит на кухню.

Я был полным придурком, когда начал пить и громить все на своем пути. Я не подумал о том, что больно не только мне. Эта маленькая девочка страдает больше всех. Я слышал, как она звонила своим преподавателям, предупреждая, что ее какое-то время не будет. Я виноват.

Мелисса возвращается с большой тарелкой еды. Она вкусно готовит, и как сказал Нейт, тако у нее получаются просто отменный. Я наслаждаюсь блюдом, запивая его пивом. Оказывается, я был очень голоден. Поглощая один кусок за другим , я нахожу по ТВ спортивный канал, и Мел возмущается, прося переключить футбол. Нейт поддерживает меня, и садится ближе, хватая со стола вторую бутылку пива.

– Вот гады! – сердито шепчет сестра

Сверху слышится шум и тяжелые шаги на лестнице. Сонно покачиваясь, вниз спускается Хантер.

– Как веселье, так без меня, – бубнит он, проходя на кухню к холодильнику.

На тарелке осталась последняя порция, и я думаю оставить ее другу. Хантер возвращается с апельсиновым соком, а Нейт, подумав, что пива не осталось, предлагает свою бутылку ему. Мой друг качает головой, отказываясь.

– Я за рулем.

– Ты собираешься куда-то? – спрашиваю я, передвигая ему тарелку.

Тот безотказно берет тако и откусывает огромный кусок.

– Меня разбудил телефонный звонок отца, – с набитым ртом, отвечает он. – Я не хочу возвращаться туда.

– Но ты должен, – настаиваю я. – Он вытащил тебя из дыры. Побудь немного с ним.

Хантер еще вчера говорил, что мистер О’ Б райан хочет, чтобы его сын вернулся домой, но мой друг упертый, так же, как и я.

– Что случилось , пока меня не было? – вдруг неожиданно спрашивает Хантер.

Я кладу бутылку на стол и опираюсь локтями в коленки.

– Она мне изменила, – еле слышно произношу я.

Я смотрю другу в глаза, и его рот раскрывается от удивления. Он кашляет в кулак, и делает большой глоток своего сока.

– Алекс? – интересуется он, будто не зная, что я говорю о ней.

Я сжимаю руки, боясь, что снова потеряю контроль. Но я должен держаться. Ради сестры. Все ради нее.

– Но странно то, что она сказала, что была с тобой, – говорю я, склоняя голову вниз, – что ты всю ночь катал ее, что вы остановились в мотеле.

– Вместе? – с большими от потрясения глазами спрашивает он.

Я ухмыляюсь, но отвечаю на его вопрос:

– В разных номерах. И ты привез ее сегодня утром домой на крутом “Ауди”.

– Прости, конечно, но это полный бред, – говорит он то, что и так мне известно. – Во – первых, я всего лишь довез ее до кампуса, я даже не провожал ее, но проследил, чтобы она благополучно добралась. Во-вторых, я всю ночь была с вами. Каким образом мне удалось быть в двух местах одновременно? – вопрошает он с явной обидой и непониманием в голосе.

Я понимаю его. Я бы тоже огорчился, если бы на меня наговаривали. К тому же, на Хантера уже повесили то, чего он не делал. И ему должно быть неприятно вдвойне.

– Она была очень пьяна и , возможно , ей привиделось все это, – добавляет он.

– Я знаю правду, и она заключается в том, что Алекси изменила мне, – признаюсь я, наконец, самому себе тоже.

Произнеся ее имя так, как говорю только я, по моему телу бегут мурашки.

– И как ты? – интересуется мой друг.

– Я думал, что она та самая девчонка, понимаешь? – с отчаянием говорю я. – Помнишь, в детстве, когда мы были еще зелеными, мы наблюдали за взрослыми парнями, которые клеились к каждой девушке? – Хантер кивает головой в ответ на мои воспоминания и слегка улыбается.

Нейт наблюдает за нами. Видимо , ему интересно узнать, чем мы занимались будучи детьми.

– Мы поклялись с тобой, что если однажды влюбимся по-взрослому, то мы не будем лезть под юбку к девушке, пока не убедимся в том, что именно она – та самая.

– Пока не убедимся, что она идеальная, – перебив меня, добавляет Хантер то, что не успел сказать я.

Мы встречаемся глазами, и я вижу, что Хантер понимает. Он понимает, что я влюблен в нее. И сейчас мое сердце разбито.

Тишину нарушает телефонный звонок. Хантер моргает несколько раз и неохотно достает телефон. Не взглянув на экран, он сбрасывает вызов. Он злится: это видно по тому, как друг сжимает свободную ладонь в кулак. Но мы не в силах что-либо изменить. Мне нужно двигаться дальше. А главное – мне есть , ради кого это делать.

Телефон снова звонит, и Хантер рычит , отвечая:

– Да?

Я не знаю, с кем он разговаривает, и не слышу , что он отвечает, потому что он проходит на кухню, не желая говорить при нас. Я догадываюсь, что звонит его отец. Пока Хантер не приедет, он не перестанет звонить.

Мелисса грустно смотрит на меня, а Нейт пытается сделать вид, что внимательно следит за игрой по ТВ. Возможно , ему неприятно все это слышать, а, возможно , ему просто стыдно за подругу. Я не знаю, но он до сих пор ничего не сказал. Поэтому я решаю спросить:

– Нейт, что ты думаешь по этому поводу?

Он переводит взгляд на меня, трет руки, очень долго смотрит на Мел, а после – снова на меня.

– Ты серьезно хочешь знать мое мнение? – вопросом на вопрос отвечает он.

Я сдержанно киваю головой. Конечно, черт возьми , я хочу знать его мнение. Он лучше всех нас знает Алекс. А, точнее , дольше всех.

– Я чувствую, что что-то здесь не чисто, – шепчет он, боясь, что кто-то может нас услышать.

– То есть?

– Алекс всегда была порядочной, Харви. У нее даже парня не было до тебя, – говорит моя сестра, глядя на меня

– Неужели, ты, правда, думаешь, что она прыгнула с кем-то в койку, лишь увидев тебя с другой девушкой? – с напором спрашивает Нейт.

Я даже не думал, что эти двое уже поговорили обо всем этом. И в их словах чувствуется истина.

– Что , если она это сделала? – изогнув бровь, спрашиваю я у них обоих.

– Что , если нет? – в унисон отвечают они.

– Тогда где, по-вашему , она была всю ночь? Кто подвез ее? А? У вас есть ответы?

– Их нет и у тебя, – говорит моя сестра, поднимаясь.

– Я звонил ей, черт подери! – ору я. – Трубку взял мужик!

Я смотрю на них, но они избегают моего взгляда.

– Мужик, понимаете?!

Я встаю и направляюсь к себе в комнату. В гостиной появляется Хантер, и я опережаю его , бросая :

– Тебе лучше поехать домой. Все будет хорошо.

И с этими словами я скрываюсь на втором этаже , подальше от чужих глаз.

Хантер

Выходя из лифта на последнем этаже, в подземной парковке, в голове прокручивается вновь и вновь самый худший момент в моей жизни: я сидел там, в небольшой камере, когда Алекс смотрела на меня исподлобья и говорила, что я изнасиловал свою бывшую девушку. Она опустила взгляд и села на место, как только прокурор разрешил ей сделать это. Судья выслушал последнего свидетеля, и тогда объявил пятнадцатиминутный перерыв для принятия решения. Я до последнего надеялся и ждал… В то время я ещё не был так зол и жесток, хоть и ненавидел Алекс и Джен. Но сейчас ненависть во мне выросла до прогрессирующих размеров. Она стала огромной, стала смыслом моего существования. Я забыл, каково это – жить счастливо, беззаботно, не желая мести, не представляя её кровь на своих руках. Я хотел этого, я желал этого. И желаю сейчас. Хочу, чтобы Алекс мучилась. Хочу, чтобы она молила меня о пощаде. Хочу смотреть на неё снизу вверх, поднять бейсбольную биту высоко и… сделать это. Как же много ненависти. Как много её. Она стала мной.

Я сажусь в машину, выезжая на улицу, вспоминая, что когда мне было восемнадцать лет, или около того, я стал свидетелем ужасной сцены: мой дядя тащил за волосы свою жену на второй этаж по лестнице. Он тащил её, совершенно не жалея. Я даже не мог пошевельнуться, чтобы вызвать полицию: возможно, я не ожидал, что в один прекрасный день, заглянув в гости к родным людям, увижу такую страшную вещь; а, возможно, я просто не мог пошевельнуться, потому что мне было страшно. Я подумал: я не знаю этого человека. Я не знаю мужчину, который учил меня рыбачить вместо моего отца; который учил охотиться на дикого кабана; смотрел со мной баскетбол и не пропускал ни одну мою игру. Мне действительно было страшно. Я наблюдал, как на спине дядиной жены расцветают раны и ссадины, я видел, как её кровь оставляла следы на деревянных ступенях. И после того, как дядя Майкл избил жену почти до полусмерти, я, спустя несколько дней, словил себя на мысли, что никогда, никогда в жизни ни с кем так не поступлю. Буду драться с мужчинами, и лишь по необходимости. Я был уверен, что не стану зверем, животным, которое желает нападать и причинять боль.

Много боли.

Александра Аддерди выбрала совсем не удачное место для собственных терзаний. Я заметил её случайно, проезжая мимо небольшого сквера, расположенного в миле от дома Харви. О бычно этот сквер заполнен людьми , что приходят с собаками и детьми. Девушки, читающие женские романы, в любой другой день заняли бы уже все свободные лавочки. Но не сегодня. Потому что сегодня льёт дождь. И ни один нормальный человек не станет сидеть в парке, под проливным дождём , и грустить. Но кто сказал, что Александра Аддерли – нормальная?

Её влажные волосы прилипли ко лбу и плечам, тонкая чёрная куртка насквозь промокла, как и остальные элементы одежды, по всей видимости. Она ещё не замечает мой внедорожник, а я могу видеть, как она сжимает свою сумку, время от времени, прикрывая рот ладонью и горбя спину. Словно она рыдает. Точно рыдает.

Не сводя глаз с девушки, я игнорирую капли дождя, что барабанят по крыше и окнам машины, наклоняюсь, чтобы достать из бардачка белый пузырёк заранее припасённого эфира и небольшой платок бежевого цвета. Отмачиваю слегка ткань с помощью наркотической жидкости и открываю дверь авто, чтобы выбраться наружу. Я прячу платок во внутренний карман наполовину кожаной куртки. Пробираюсь меж густых деревьев к человеку, испортившему мою жизнь. Она виновата не одна, но Дженнифер скрылась неизвестно , в каком штате, а Алекс, к её несчастью, оказалась рядом со мной. Она, значит, недостаточно умна, иначе давно бы уехала куда подальше.

Я ненавижу каждую часть Алекс, я мечтаю доставить ей так много неприятностей, как только смогу. Если бы я знал, что снова попаду за решётку за такое , всё равно бы это сделал. Я ненавижу всё в ней: глаза, волосы, руки, движения пальцев и губ, жестикуляцию , взгляд жертвы. Я ненавижу её голос, ненавижу её литературные предпочтения, глупые ретвиты в социальной сети. Ненавижу её смех. Как она может смеяться после того, как поступила со мной? Как она может жить спокойно, зная, что солгала всем и отправила меня за решётку? Как она могла солгать в суде, сказав, что я насиловал Дженнифер?! Я этого не делал. Ей и Джен просто было необходимо меня растоптать. Ну, что ж, теперь наступила очередь ее и ее подруги получать по заслугам. Александра не достойна пощады. Совершенно.

Плач можно различить теперь от шума падающих на землю капель дождя. Можно услышать, как Алекс всхлипывает жалобно. Боже, мне доставляет это огромное наслаждение! Хочу, чтобы тебе было плохо, Алекс! Хочу, ты слышишь? Я надеваю на голову капюшон, оглядываюсь по сторонам и, убедившись, что нас никто не видит, приближаюсь к девчонке быстрыми шагами. Достаю платок из кармана и без промедления закрываю им её рот и нос. Я прижимаю её голову тесно к себе, борясь сначала с её активными попытками вырваться, а потом уже – слабыми и ничего не значащими. Она остаётся сидеть на лавочке, но её тело обмякло и я подхватываю его обеими руками, просунув одну – под голову, а другую – под колени. Путь к машине недалёкий, но открыть её оказывается сложнее, чем я думал. Придерживая бедром дверь, бросаю Алекс на заднее сиденье. Она валится лицом вниз, и я небрежно заталкиваю её ноги внутрь. Потом спешно сажусь за руль и еду туда, где договорился встретиться с Раулем, моим давним приятелем.

В зеркале заднего вида светлые волосы Александры кажутся ещё ярче. Я столько раз мечтал о том, что обрежу их, лишив того, что ей в себе так нравится. Господи, она так убога, что клочки на голове ей никак не помогут ! Возможно, я даже сделаю ей одолжение и просто спасу её от ежедневных изнуряющих процедур по уходу за волосами.

Приходится ехать довольно быстро. Я поворачиваю внедорожник, и от того, что делаю это резко, тело Алекс подпрыгивает на сиденье. Голова сильно ударяется о заднюю дверцу. Но мне никак не жаль её. Даже более того – я получаю удовольствие, если ей плохо, пускай она даже и не чувствует сейчас этого.

Рауль поджидает меня под навесом на заправке. Он одет в серую толстовку с закинутым на голову капюшоном и руки его спрятаны в карманах. Этот чувак серьёзно походит на маньяка. Дождь льёт всё сильнее, когда я притормаживаю автомобиль возле заправочной станции, Рауль запрыгивает на переднее сиденье. Мы трогаемся с места, а когда приятель снимает капюшон, я могу заметить, как с кончиков его коротких волос стекает вода.

– Забери у неё все вещи, – приказываю я, не здороваясь, кивая головой назад.

Рауль садится в полуобороте, протягивая уже руки к Алекс, а потом выпрямляется и спрашивает, хмурясь:

– Раздеть?

Я нажимаю на клаксон пару раз, раздражаясь тем, что автомобиль впереди едет слишком медленно. Наконец, тупоголовый водитель решает прибавить скорости, и я тоже могу себе это позволить.

– Конечно, нет… придурок, – процеживаю сквозь зубы. – Просто забери у неё сумку, проверь есть ли в карманах что-нибудь: деньги, ключи, телефон… Забери всё.

Рауль делает, что я велю, и кидает то , что принадлежит Александре , в бардачок машины.

– У девчонки отличная задница, – отмечает он, довольно ухмыляясь и глядя в лобовое стекло.

Я лишь закатываю на это глаза. Если Рауль хочет лапать ее, пускай лапает. Но он больше не заикается о теле Алекс, и я ему не напоминаю. Если бы он решил воспользоваться Алекс, я бы ему позволил? Нет, это исключено. Это в мои планы не входило.

Через несколько минут мы доезжаем до нужного места, и я паркуюсь у обочины. Рауль выходит из внедорожника следом за мной. Он выносит на руках Алекс, захлопывая заднюю дверь. Мы плетёмся по грязной дороге. Кругом деревья и кусты, на которых можно увидеть червей. Какая мерзость. На город опустились сумерки, и лес выглядит весьма мрачным. Мы идём дальше, чтобы оставить Александру где-нибудь не близко от дороги.

– Нет! – кричу я, когда приятель аккуратно опускается на колени, чтобы оставить Алекс лежать под деревом на траве.

Рауль тут же встаёт и выпрямляется.

– Что не так? – пожимает он плечами, насколько позволяет ему тело, которое он держит на руках.

Я стискиваю крепко зубы, разрешая своей ненависти овладевать мыслями. Ни на секунду мне не забыть , как эта девка со своей подругой меня оклеветали. Я загремел за решётку по их вине. Это вина девчонки с длинными светлыми волосами, достигающими самой земли, пока она лежит на руках моего приятеля.

– Брось её, – тихо говорю я, и Рауль хмурится сильнее, непонятливо мотая головой.

– Что…?

– Я сказал, брось её! – рычу я, повернув к нему голову. – Брось, как собаку!

Кажется, посомневавшись немного, он всё же отходит на шаг, чтобы скинуть Алекс на землю. Он её швыряет , и девка спиной ударяется о толстый ствол дуба.

– Отлично, – киваю головой и выставляю большой палец вверх.

Парень сплёвывает и отправляется обратно к дороге, а я – за ним.

Алекс не хотела уходить от Харви. Она не хотела оставить моего лучшего друга в покое. Она провинилась во второй раз, ослушалась меня. Пришло время расплачиваться за свои грехи.

Глава 30.

Александра

Ноющая боль в спине даёт о себе знать сразу же, как только я распахиваю глаза. Темнота передо мной не говорит ни о чём, и первое время я не могу вспомнить, что произошло. Но потом память заполняется расплывчатыми картинками. Один кадр за другим составляют единую мозаику. Сердце стучит так сильно, так громко, что поначалу я даже не замечаю, насколько сильно замёрзла. Пальцы от холода отказываются сгибаться. Я чувствую, как сильно болит голова, когда пытаюсь её приподнять. Все мое тело ноет так, будто меня переехал грузовик. Боль чувствуется в каждой клетке моего тела. Я пытаюсь сделать глубокий вдох – он мне так необходим – но каждая моя попытка обречена провалу. Я всхлипываю, вцепившись левой рукой об ветку. Это дает мне почувствовать себя живой.

Р ука , которую я поднимаю, прислоняя к стволу дерева, соскальзывает , больно ударяясь о сырую землю. Здесь так мокро. Но , кажется, моя одежда промокла уже давно. Да, точно, ведь шёл дождь. И он… он уже закончился. Но когда он ещё шел, кто-то подошёл ко мне сзади, я чувствовала это. А дальше темнота. Все это время я была без сознания… из меня вырывается судорожный отчаянный всхлип. А вдруг это был Хантер? Могу ли я быть уверена, что это так? Но я не заслужила того, что он со мной делает. Не заслуживаю тех несчастий, которые он принёс своим появлением. Я даже не знаю, что произошло со мной, кто привез меня сюда. Где я вообще? Как давно я здесь?

Мои бесконечные вопросы остаются без ответа. Я здесь одна, и мне никто не поможет. Но для начала нужно понять, где я нахожусь? Когда глаза привыкают к темноте, удаётся увидеть, как много здесь деревьев. Это лес? Пахнет свежестью и хвоей. Преодолев себя, я приподнимаюсь на руках, и боль, что пульсирует всюду, заставляет меня зажмуриться и прикусить губу, борясь с криком , рвущимся наружу. Я слышу шорохи позади себя. Что это? А вдруг здесь водятся медведи или змеи? Насколько далеко я от Арлингтона?

Я поднимаю голову и , к сожалению , ничего не вижу. Я точно нахожусь в какой-то лесной местности. Но где именно? Приложив усилия, сажусь и разглядываю свои руки, которые в крови от множества порезов. Откуда все это, черт возьми??? Если это дело рук Хантера, то я убью его! Я засажу его в тюрьму! Эта тварь ответит за все, что сделал. Сегодня утром я на долю секунды верила в то, что он меняется, что он сожалеет о содеянном. Но я ошибалась. Старого Хантера уже никогда не будет. Я должна раз и навсегда усвоить это. Мне тяжело усидеть на мокрой земле. Мне холодно. Зубы стучат так, будто, по меньшей мере, я нахожусь в штате Вашингтон, а не в Техасе. Я вся дрожу, но не могу понять, от чего именно: из-за моих ушибов или мокрой одежды. Рана на спине , по-моему , серьезнее всех этих царапин. Майка прилипла к коже. Мне ничего не остается, как облокотиться о дерево. У меня нет сил. Я не могу двигаться.

Глаза постепенно закрываются, я не могу бороться с этой усталостью. Я сжимаю ладони в кулак. Ногти впиваются в кожу. Я не могу спать, я не должна сдаваться.

– Поооооомогитееееее!!! – кричу я, что есть силы.

Боль, от напряжения бьет в голову. Черт, почему все так плохо? Я не могу даже точно сказать, что именно повреждено. Мой мученический стон слышен, наверное, во всем лесу. По крайней мере , я на это надеюсь. Мне необходима помощь. “Держись, Алекс. Ты сильная. Все будет хорошо. Тебя найдут … Ты не останешься здесь “. Ветки где-то недалеко от меня шевелятся, вызывая бурю ужасных эмоций. Мне страшно. Я очень боюсь.

Сон, который перестал преследовать меня некоторое время назад, приходит мне на ум. Я помню, как раньше видела то, как из здания суда, словно с помощью телепортации перемещаюсь в тёмный и густой лес. Я бегу и бегу, и бегу… не переставая. Не останавливаясь. Слышу его голос, который говорит, что я пожалею… пожалею обо всём. И вот сейчас, когда веки закрываются сами по себе, я ругаю себя мысленно. Нельзя спать. Не нужно. Я не могу понять, что это: галлюцинации, или, если я прикрываю глаза, сон возвращается. Ведь я всё время вздрагиваю, словно я бегу куда-то. Точнее, от кого-то.

Распахиваю глаза широко, чтобы понять, возможно ли, что мне всё кажется? Всё не по-настоящему.

Мне тяжело думать. Боль сводит с ума. Я коснулась локтя, и на пальцах остался след от крови. Я тяжело вздыхаю и , забыв о том, что позади меня ствол дерева, и бьюсь головой об него. Черт! Черт! Черт! Как же мне больно. Я хочу согнуть ноги в коленях, но , кажется, я повредила правую ногу; теперь не смогу нормально ходить, а даже если бы и смогла, мне так холодно, что вряд ли получилось бы сделать хоть несколько шагов. Единственное, что мне остаётся – это кричать. Звать на помощь.

– Ээээй! Помогите!! Кто-нибудь?

Я делаю это так долго, насколько хватает сил, пока совсем не хрипну. Пока голос не срывается, и остаётся только плач. Безвыходность, безысходность. Боль ужасна, она становится только хуже с каждой моей новой попыткой подняться или хотя бы перевернуться на другой бок. Боль невозможная. У меня болит всё: голова, позвоночник, нога, руки.

Наконец, когда я лишь плачу, но кричать совсем мочи нет, слабость поглощает меня. Я вновь ложусь на сырую землю, не в силах совладать с собой; не в силах протестовать физическим мучениям.

***

Яркое освещение – это первое, что я вижу , открыв глаза. С непривычки я моргаю несколько раз, пытаясь сфокусироваться. Где я нахожусь? Это не лес, и пахнет медикаментами. Я слышу разговор двух женщин, но не могу разобрать , о чем они говорят. Я пытаюсь поднять голову, однако ничего не выходит. Мне все так же очень больно. Такое ощущение, будто меня били по голове. Я слегка наклоняю её и вижу серо-синие стены, маленькое кресло в углу, картину на стене и … это все. Здесь больше ничего нет. Неужели , я в больнице? Меня нашли? Меня кто-то спас? В данную секунду я такая счастливая, что не могу сдержать слезы. Из моей вены торчит игла. Возможно , мне поставили капельницу. Боль чувствуется по всему телу, но с моей спиной что-то не так. Я лежу на ней, и всё кажется таким невесомым. Я хочу знать, что же со мной стряслось. Во рту пересохло, и я не могу произнести ни звука. Ко мне подходит приятная на вид девушка в зеленой медицинской форме. Ее вьющиеся волосы собраны высоко на макушке. Она улыбается, и карие глаза загораются заботой.