Текст книги "Измена. Чтобы разлюбить (СИ)"

Автор книги: Лаура Норт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

58 глава

Я смотрела на телефон, как на что-то опасное. Подносила пальцы, собираясь разблокировать… и отдёргивала в последний момент.

Нет.

Не сейчас.

О таком нужно говорить лицом к лицу, а я пока не готова. Не могу. Не хочу.

Ничего не хочу.

Я просыпалась с мокрой подушкой – плакала и во сне. С трудом вставала. Делала маленькие ежедневные дела.

И постепенно… день за днём…

Мне становилось легче. Потихоньку. Понемножку. По чуть-чуть.

Я выплакала слёзы. Я сосредоточилась на нехитрых делах. И, хоть по-прежнему всё саднило внутри – но острота прошла.

Мы с Наткой ходили на речку. Долго разговаривали вечерами обо всём на свете. Рассматривали детские фотографии. Гуляли и играли с её малышкой. Шли дни, и тепло и забота чужих, в общем-то, мне людей наполняли меня силой.

А ещё…

Мне стало сниться море, по которому я начала ужасно скучать. Оно звало меня. Манило. Обнимало тёплыми волнами. Завораживало бликами. И я поняла, что пора возвращаться. Я обрела некоторое душевное равновесие, набралась сил, и теперь… теперь могу попробовать заглянуть в лицо своей боли. Своим страхам. И, возможно, теперь я буду готова к тому, чтобы задать самый главный вопрос.

Почему?

Почему он меня бросил?

Тогда?

Может… может и к лучшему, что так получилось. Может только так я и могла избавиться от его дурманящий власти. И хоть сердце пока этого не понимало, стремилось туда, к тому, кто причинил эту боль, но разум уже проснулся.

Я освобожусь от Филиппа. Окончательно. Пусть и ценой боли.

В последний вечер перед моим отъездом мы сидели во дворе. Уже было темно. На столе тихо тлела спираль от комаров. В небе светила луна, соперничая с фонарём. Мы устали за день, наговорились и сидели тихо-тихо…

И я, наконец, решилась рассказать, что у меня случилось. Кратко. Сжато. Только основные моменты. Не спрашивая совета, не обвиняя никого. Насколько могла беспристрастно.

У меня всё ещё перехватывало горло, когда я подбирала слова. Дрожал голос. Сжималось сердце.

Но я смогла.

– Знаешь… – задумчиво сказала Лидия Андреевна. – Не могу тебя судить, я и сама точно так же сбежала когда-то… Я понимаю твою боль. Но жизнь показала, что всегда надо проверять. И перепроверять. Я была очень гордая. Поэтому, когда услышала, как мой жених говорит за моей спиной обо мне гадости – что я назойливая, что преследую его… Я просто разорвала отношения, не попытавшись выяснить – почему он такое обо мне рассказывает. Я лелеяла своё разбитое сердце. Я отказывалась называть причину разрыва, говорила, что он и так знает… Плакала ночами, умирала – но не сдавалась. Отказывалась встречаться, запретила знакомым упоминать его имя… Я разбила ему сердце. Он уехал. И больше я его не видела. Никогда.

А через пару лет узнала, в чём было дело.

59 глава

– И в чём же было дело? – спросила я Лидию Андреевну.

– А за ним действительно бегала Лида. Только не я. А девчонка с параллельного курса. Я встретила его друга, он упрекал меня в том, что я из-за Лиды этой его бросила. Думал, я приревновала. Тогда-то я и поняла, как ошиблась… как виновата. Хотела отыскать его, попросить прощения. Но я была уже замужем и беременна. Как бы я показалась ему на глаза?

Он был очень хорошим человеком. А мой муж оказался не таким. Да я и не любила его. Так, вышла замуж, потому что положено было. Одна радость – он подарил мне мою Натулю.

Я молчала, впечатлённая этой историей. Две сломанные судьбы – и из-за чего? Из-за недоговорённости! А ведь могли бы жить счастливо, родить общих детей… Конечно, у нас с Филиппом совсем другая ситуация. Но теперь, если я больше не стану общаться с ним, то всегда буду сомневаться – правильно ли я поступила?

Решимость поговорить с Филиппом по душам, расставить точки над и, укрепилась.

– Спасибо вам! – я порывисто обняла Лидию Андреевну. – Я ещё сомневалась, но вы мне помогли!

– На здоровье, деточка. Удачи тебе. И счастья.

Я смотрела в окно, на пролетающие мимо поля. Обратно я поехала поездом, о чём ничуть не жалела – можно было поспать, тем более, я всегда, с детства обожала лежать на верхней полке.

Вместе со мной в купе были молодая девушка неформального вида, с огромными наушниками, которые никогда не снимала, с разноцветной чёлкой, падающей на глаза, с телефоном, в котором она без перерыва что-то печатала.

И полная женщина средних лет с внуком, застенчивым мальчишкой лет восьми.

Спутники мне попались ненавязчивые. Девушка всё время молчала, бабушка почти всё время вполголоса что-то рассказывала внуку. А когда не рассказывала – спала. А мальчишка это время увлечённо смотрел в окно и что-то шептал себе под нос – казалось, продолжение тех рассказов, которые не успела дорассказать бабушка.

И я могла думать. Смотреть. Любоваться видами пролетающих мимо просторов. Вспоминать. Сопоставлять.

Ведь никогда я не видела, что Филипп скрывает от меня общение с кем-то. И эта его Лиза, которая пыталась всех убедить, что она его невеста – она ничего не говорила о том, что у него есть жена.

Может быть, у него фиктивный брак? Сама понимаю, что это смешно звучит – но вдруг? Или они расстались с женой, но не успели развестись? Или она попросту бросила его?

Долгая дорога, больше суток, утомила меня не физически. Утомила мыслями. Которые не давали мне покоя. Я спала, но мало, душой устремляясь домой, подгоняя поезд.

Я прибыла в родной город ночью.

Я и не знала, что я так скучала! Запах железнодорожного вокзала, запах путешествий, который я обожала, не мог заглушить близости солёного морского воздуха.

Я вышла на перрон и стояла, улыбалась, как сумасшедшая.

Я дома.

Приехала на такси, занесла в квартиру вещи, и, не включая свет, кинулась к окну. Я хотела видеть море.

60 глава

Раскалённый злым дневным солнцем, асфальт отдавал в ночь накопленный жар. Лёгкий ветер с моря ласково сдувал излишки тепла, охлаждал уставший от жары город.

Окна машины были распахнуты.

Иссушающая тоска разламывала меня пополам.

Пошла третья неделя, как Ида уехала.

Я не успел. Опоздал буквально на несколько минут… Хотел во всём признаться сам. Но боялся.

Не зря боялся.

Она услышала, услышала не от меня, лицом к лицу, не выслушала объяснения, и… отреагировала так, как я и подспудно ждал.

Ушла.

Я оскорбил её. Обманул. Показал себя трусом, который боится поговорить.

Чего ещё я мог ждать? Гнева? Разговора?

Она не захотела меня видеть и даже слышать. Я стал ей противен.

Поэтому я и тянул. Поэтому выбирал подходящее время. Поэтому. Хотел продлить то волшебное время, которое она дарила мне. Хотел быть рядом, наслаждаться недозволенным чудом её близости. Отложить объяснения, неизбежную ссору, отдаление… или расставание.

Продлить моменты общения, когда моя девочка снова рядом. Видеть её улыбку, смех, сосредоточенность на работе. Особый свет от неё, когда она творит. Нежность, которую я не заслужил. Страсть, оглушающую меня, привязывающую крепко-накрепко.

Но я собирался слишком долго. Моя жадность сгубила меня. Хотел себе всю Иду. А получил ничего.

И теперь мне остаётся только сидеть вечерами около её дома, около места, где осталось эхо её шагов – и ждать.

Уставая сидеть – спускаться к морю и просить. Просить море – позови её, пожалуйста! Пусть она вернётся! Пусть подарит мне последний разговор, выслушает, пусть не таит на меня зла.

Вряд ли она ко мне вернётся. А я так надеялся… Но, судя по её реакции, мои мечты тщетны. Но, может, не будет таить на меня зла?

Сам виноват.

Сам разрушил свою жизнь.

И чуть не разрушил её.

Я мог бы бродить так всю ночь. Но моя работа никуда не делась. То, что приносило мне радость, то, что хотелось подарить Иде, что хотелось делать ради неё – потеряло вкус. И, одновременно, только работа и спасала меня от бессмысленности жизни. Частично отвлекала от тоски.

Даже дружба не помогала – потому что мой друг осуждал меня. Он не мог представить, что сам когда-нибудь поступил бы так с любимой женщиной. Он смотрел на меня каждый день – укоризненно.

– Мало того, что ты поступил, как ко… известное рогатое животное! – Димка с опаской обернулся на жену, которая вообще перестала со мной разговаривать. – Так ты ещё и лишил меня хорошего специалиста! Если она уволится из-за тебя, я… я найму нового сотрудника и буду платить ему из твоей зарплаты! Двух специалистов! Или трёх!

В голосе Димки звучала досада.

Но его слова давали мне крошечную надежду. Надежду на то, что Ида не ушла совсем, что она вернётся.

Я попрощался с морем до завтра и медленно поднялся с ночного пляжа. Завёл машину и в последний раз бросил взгляд на знакомые окна.

61 глава

Я подошла к окну и замерла, любуясь ночью. Вздрогнула от внезапного движения – какая-то машина рванула с места. У меня заполошно забилось сердце.

…да нет, глупости, мне показалось.

Открыла окно, вдохнула воздух, полный близости моря. Дома хорошо. И правда, верно говорит пословица, что в гостях хорошо, а дома лучше.

Моя решимость, такая сильная, пока я была в пути, ослабевала тем больше, чем ближе подходил час встречи. Я понимала, что всё нужно решить поскорей, не растягивать, но…

Понимать – одно, а делать – другое.

Утром я первым делом поспешила показаться маме. Пусть увидит меня, убедится, что всё в порядке. Заодно отзвонилась Диле – теперь я готова была всё ей рассказать, не срываясь на рыдания. И выслушать более-менее беспристрастно, что она мне посоветует. Нам надо встретиться, поговорить. Подумать вместе.

Но это потом.

Сначала – мама.

Она встретила меня почти как обычно. Чужой взгляд не заметил бы различий. Только я видела немного более встревоженные глаза, ощущала более крепкие, чем обычно, объятья. Мама внимательно осмотрела меня с головы до ног, сделала какие-то выводы и расслабилась.

– В следующий раз, если будешь уезжать так внезапно, позвони, пожалуйста, бабушке и скажи, что уезжаешь в горы, ну или ещё куда-нибудь, где сеть не ловит, хорошо? Она меня немножко замучила.

– Ой! Я же обещала к ней прийти!

– Ну вот увидишься – расскажешь ей, как хорошо отдыхала. – мама подмигнула. – Как ты? Всё в порядке?

– Да, мамуля. Мне очень сильно было нужно побыть одной. Но теперь всё хорошо!

Мама ничего не спрашивала – она придерживалась мнения, что если я захочу – расскажу всё сама. И я рассказывала – как здорово провела время у подруги, как там замечательно, что она звала меня в гости ещё раз, зимой, а я тоже звала её к себе, в любое время.

Диля сегодня со мной увидеться не смогла.

Ночевать я осталась у мамы.

А на следующий день я твёрдо решила идти на работу.

Чем ближе я подходила к дверям офиса, тем страшнее мне было. Ладони потели, их приходилось всё время вытирать. Сердце колотилось. Меня всю потряхивало.

Входила в помещение я с ощущением, что я сбежала из дома и меня не было несколько месяцев, и вот теперь я вернулась. Без предупреждения. Воображение рисовало осуждающие взгляды, перешёптывания, презрение…

Всего этого не было.

Меня рады были видеть, спрашивали, как прошёл отпуск, ждали фотографий и рассказов, немножко завидовали. Ждали ещё, когда я приступлю к работе, потому что за время моего отсутствия накопилось много дел.

И… всё.

Как будто так и надо было.

На подгибающихся ногах я подошла к кабинету Филиппа. Не спросив даже, здесь ли он.

И постучала.

62 глава

– Войдите.

Родной усталый голос. Счастье и боль.

Я медленно открываю дверь.

– Ида⁈

В голосе радость, неверие, в глазах страх и надежда.

Он изменился. За такое короткое время. Как будто даже похудел. Под глазами тёмные круги, вид невыспавшийся и болезненный.

Филипп встал, судорожно сжимая руки, глядя на меня неотрывно. Жадно. Как будто я собиралась бежать, как будто должна испариться.

– Ида…

– Здравствуй, Филипп. Я пришла поговорить.

Быстрым шагом, почти бегом, он приблизился ко мне и обнял крепко-крепко. Шепча моё имя, сжимая, будто потерял навсегда и не чаял уже увидеть.

– Отпусти! – я вырывалась, отпихивала его руками, но на самом деле желая продлить эти объятья как можно дольше. Как дура. Видно, ничему меня жизнь не учит. Как мотылёк летит на огонь, так и я стремлюсь к тому, что меня уничтожает!

На удивление, Филипп отпустил меня. Но не отошёл далеко, встал вплотную, неотрывно глядя на меня.

Моя дрожь и страх куда-то делись. Вытесненные поднимающейся изнутри обидой, яростью.

Обнимает меня! Как ни в чём не бывало!

– Почему? Почему ты не сказал мне? Знаешь, как неприятно, обидно чувствовать себя обманутой? Использованной? И я не понимаю – зачем это тебе? Зачем нужно было – так? Если есть объективные причины – неужели нельзя было мне рассказать?

– А ты бы мне поверила? Доверилась? – он прочитал вспышку сомнения в моих глазах и покачал головой с горькой улыбкой. – Вот видишь…

– Но зачам? Зачем… всё это?

– Не догадываешься? За столько времени – не догадалась?

Его глаза становятся какими-то больными, сумасшедшими. Он хватает меня за плечи и требовательно смотрит, не отводя взгляда. Не к месту я замечаю, что он очень красив. Несмотря на замученный вид. Завороженная его отчаянными, чёрными, глубокими глазами, чувственными губами я забываю, что он спрашивал у меня и молчу.

Тянется время. Филипп не выдерживает.

– Ну же, Ида! Скажи! Ответь! Только честно – неужели ты не поняла, что я всё ещё люблю тебя???

– Что? – кажется, я произношу это вслух. Сердце делает кульбит. – Что ты сказал?

– Я. Тебя. Люблю.

Горечь и сладость. То, чего я ждала. Чего хотела в глубине души. К чему стремилась.

Но, как мотылёк, стремящийся к свету, бьётся о стекло, так и я, всем сердцем стремящаяся к Филиппу, улетаю, оглушённая, в память.

В мою беспощадную память.

Там две раны. Одна – грудастая девка на нашей с ним кровати. Вторая – слова Дмитрия Егоровича – «почему ты ей не сказал». И я закрываюсь.

– Я думала у нас договор. И просто удобные отношения. – говорю, вздёргивая подбородок, и вижу, как потухает, мертвеет в его глазах неистовая надежда. И мне всё ещё больно вместе с ним. Но я не отступлюсь. – И раз я обещала тебе портрет, то я и дорисую его. Если тебе это, конечно, нужно. Но только портрет, больше никаких личных отношений. Но скажи мне одно…

Я пытаюсь отдышаться, а Филипп напряжённо и бесстрастно смотрит на меня.

– Как ко всему этому относится твоя жена? Ей плевать? Или вы, может быть, давно расстались? – в моём голосе, против воли, прорезается горечь и издёвка, хотя я хотела избежать эмоций. Но не могу. – Или она бросила тебя? Одинокого и несчастного?

– Ида… – Филипп почему-то ошеломлён и ошарашен. Он пятится назад, наощупь держится за стол, и падает в кресло. Не сводя с меня изумлённого взгляда. Что конкретно ты тогда услышала?

– Что я могла услышать? Что ты женат, что же ещё! Мне надо было остаться и подслушивать подробности дальше???

Филипп с глухим стоном закрывает лицо.

– Я идиот…

– Не сомневаюсь!

– Ида. Скажи. После того, как ты подала на развод и уехала – ты же меняла паспорт?

Что за странный вопрос?

– Конечно, меняла! Чтобы ничто не напоминало о тебе! Но какое это имеет отношение к делу?

– Да. Мы с женой давно расстались. Ты права. И жена меня бросила. Хотя я и сам виноват. И эта жена… – он помедлил. – Ты. Я всё ещё женат – на тебе.

63 глава

– Я же… ты же… – я стою, дрожа, и ничего не понимаю. – Ты же согласился на развод…

– Я передумал. – тихо ответил он.

– Я же уверена была… А если бы я собралась замуж?

Филипп молчит. Смотрит в пол.

– Я… ничего не понимаю. Не понимаю тебя. Совсем. Что ты творишь с нашей жизнью, скажи? Что ты натворил? Сейчас? И… тогда?

– Я боялся. – голос Филиппа тих, к нему нужно прислушиваться. Я сажусь напротив него, хватаясь дрожащей рукой за стул, потому что ноги меня всё-таки не удержали. – Я слишком сильно был в тебя влюблён. Это было похоже на сумасшествие. Я потерял волю. Ты стала главным, что есть в моей жизни. Я пытался бороться. Я старался не показывать этого, отдалиться от тебя. Но становилось только хуже. Чем больше я отдалялся, тем сильнее меня притягивало обратно. И я прилеплялся к тебе сильнее. Я стал одержим.

– И ты… – дрожу не только я, дрожит мой голос.

– И тогда я… я подумал, что надо решить этот вопрос… кардинально. Потому что я видел, что бывает с теми, кто слишком сильно любит. Я видел, как мать пресмыкалась перед отцом. Не могла ему и слова поперёк сказать. А он пользовался. И унижал её. Поднимал на неё руку. К счастью… – он горько усмехнулся. – К счастью, однажды он поднял руку и на меня. Меня увезли в больницу с сотрясением мозга – и этого мать уже простить не смогла. Но с тех пор я был уверен, что любовь – это страшно. Это опасно.

Поэтому – я виноват перед тобой. Очень. Но я и не знал, что мне тоже будет так… больно. Я совершил ужасную ошибку и понял это в тот же момент, как увидел тебя тогда. А твоя боль ударила меня сильнее, чем моя. Но было уже поздно… тебя было не вернуть. Я прожил эти четыре года без тебя в аду. В тоске. В океане вины. И тут я увидел тебя на фото… и решил хотя бы попытаться. Потому что мне уже было всё равно.

– У тебя почти вышло… – прошептала я непослушными губами.

– Прости меня. Я не собирался обижать тебя. Я не подумал, что снова причиню тебе боль. Но я должен был хотя бы попытаться! Я… я сделаю всё, что хочешь. Не уходи из компании. Лучше уйду я. Работай удалённо, если будет такое желание. Или приходи сюда, а удалённо буду работать я. Мне не привыкать.

– Я не могу… не могу сейчас ответить. Мне надо… побыть одной. – я судорожно вздохнула.

– Я провожу!

– Нет. Не надо. Меня и так долго не было, я обещала доделать работу. Не трогай меня сейчас, пожалуйста… я пока не хочу тебя видеть.

– О, Ида, ты уже вернулась пораньше? А отпрашивалась на три недели. – Дмитрий Егорович бесцеремонно распахнул дверь и прошёл в кабинет. – Ты как, в порядке?

– Она отпрашивалась у тебя? – Филипп нахмурился. – Так ты знал и не сказал мне?

– Да, я думаю, что уже могу работать. Всё в порядке. – я слабо улыбнулась.

– Ида, после того, как ты с ней поступил, попросила внеплановый отпуск и никому ничего не говорить. Вот я и выполнил её просьбу. А тебе полезно помучиться, будешь её больше ценить!

– Ида не дослушала наш разговор! И была уверена, что я женат на другой! Из-за того, что ты влез!

– Оу! Прости, Ида… но откуда же мне было знать? Если бы вы не играли в партизанов, я бы знал, что вы были женаты, как и знал, что ты, когда меняла паспорт, сменила не только фамилию – но и имя!

64 глава

Я совершенно зря отказалась идти домой.

Нереальность происходящего захватила меня и я почти не понимала, что делаю. С трудом сосредоточившись, я принялась просто рассортировывать задачи, которые накопились, пока меня не было.

Для начала хватит и этого. А остальное я разберу дома.

Женаты.

Мне надо было переосмыслить всё, что знала.

– Ну вы и конспираторы! Уж друзьям можно было рассказать! Ладно, я понимаю, что ты поменяла имя, потому что оно тебе не нравилось, бывает. Хотя мне кажется, что Антонида звучит красиво.

– Вот и называй так свою дочь. А я это имя не люблю. Меня бабушка так назвала. Не спросила у мамы, поехала с отцом в ЗАГС, и назвала в честь прабабушки. И поставили маму перед фактом. Поэтому, как только подвернулся момент, я имя переделала. Давно собиралась. Тем более, я с детства отзывалась только на Иду. И все меня знают как Иду.

– Нет уж, для этого у меня жена есть. Я не такой рисковый, чтобы называть детей без её согласия! Но я и правда предложу, на всякий случай…

Я вспоминала разговор, который случился в кабинете. Дмитрий Егорович явно хотел узнать, что же между нами произошло и как мы докатились до такой жизни. Но вовремя… ну, почти вовремя понял, что эта тема под запретом. О прошлом не хотели говорить ни Филипп, ни я. Только лишь короткая сводка: тайно поженились, поругались, я подала на развод и уехала, сменила имя и фамилию, а он передумал разводиться и ничего мне не сказал. И я не проверила. Не хотела и краешком касаться прошлого. Поверила ему на слово.

И теперь плавала как в тумане.

С трудом завершила на работе всё, что могла, пообещала девчонкам отчёт об отпуске в деревне и собралась домой. Мне очень нужно было разобраться. И в мыслях. И в чувствах.

Всё это время.

Всё это время мы оставались женаты!

Да… в чём-то Филипп был прав. Когда боялся мне сказать. Я теперь совсем не хотела его видеть. У меня в голове не укладывалось!

Никак не укладывалось.

Я бродила дома из угла в угол, касалась рукой стен, мебели, смотрела в окно. И не могла поверить.

Я спустилась к морю, постояла несколько минут, глядв на воду – но людской гомон выбивал мысли ещё надёжнее.

Мне надо с кем-то поговорить. А кто знает о моей ситуации?

Только Диля!

– И что ты собираешься делать?

Мы сидели на кухне, пили кофе. Дочь Дили в обмен на обещание хорошо себя вести и не мешать взрослым выпросила пару лишних часов на компьютере и унеслась, радостно подпрыгивая.

– Диля! Если бы я знала, что мне делать, я бы не спрашивала у тебя совета! Но я не знаю, что делать…

– Что-что! Что хочешь, то и делай. Делов-то. – пожала Диля плечами.

– Боюсь, это уголовно наказуемо… – вздохнула я. – Ну и… мне хочется слишком многого и мои желания противоречивы. У меня такой хаос в голове!

Я схватилась за голову, как будто боялась, что она развалится на куски.

– У меня голова кружится… Диля, что мне делать? – я жалобно посмотрела на подругу.

– Я знаю, что тебе делать. – уверенно сказала она. – Значит так…