Текст книги "Свадебный переполох"
Автор книги: Лаура Ли Гурк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Аннабел нахмурилась и стиснула зубы. Ни одна девушка не сможет забыть, каково это – быть «белым мусором», и она была исполнена решимости раз и навсегда избавить свою семью от этого клейма.
На протяжении последних семи лет Аннабел прилагала отчаянные усилия, пытаясь что-либо изменить в своей судьбе, однако почти ничего не изменила.
А потом появился Бернард. Он мог дать ей и ее семье то единственное, чего они не могли купить за деньги. И она знала: благодаря Бернарду ее дети никогда не будут считаться «белым мусором», а ее дочери, как и сестра Дайна, смогут выбирать себе в мужья лучших молодых людей из самых уважаемых семейств. И конечно же, Бернард позаботится о том, чтобы никто больше не смел насмехаться над ними.
Таким образом, она, Аннабел, использовала свое наследство как денежный вклад в будущее, которое стоило гораздо больше, чем сто тысяч долларов в год.
– Мы действуем только в ваших интересах, мисс Аннабел, – снова заговорил мистер Бентли. – Мы не хотим, чтобы вы напрасно тратили свои деньги.
– Что ж, с вашей стороны это очень мило, джентльмены, – ответила девушка. – Но это – мои деньги, не так ли? – Она кивнула на документы с условиями брачного контракта. – Вот, видите? Замок Рамсфорд находится в собственности семьи его лордства более трехсот лет. Замок очень важен для него – и для меня. Поэтому хочу добавить к этой сумме еще сто тысяч долларов.
Без всякой паузы Аннабел продолжала:
– Также стоит вопрос о сестрах его лордства. – Она кивнула на еще одну стопку бумаг. – Я хочу, чтобы вы удвоили сумму карманных денег для леди Мод, леди Элис и леди Миллисент. Ведь одежда очень важна для девушек. Кроме того, удвойте суммы их приданого.
Мужчины попытались возразить, но Аннабел тотчас же вновь заговорила:
– Что же до личного дохода его лордства, то вы выделили ему только десять тысяч в год. Насколько я помню, он просил двадцать тысяч. Разве не так?
– Многие джентльмены в положении графа нашли бы десять тысяч долларов весьма приличной суммой, – заявил мистер Бентли.
– Меня совершенно не интересуют другие джентльмены! У меня есть все, что можно купить за деньги, и я хочу, чтобы у моего мужа тоже было все самое лучшее.
– Разумеется-разумеется, моя дорогая, но... – Мистер Бентли тяжко вздохнул. – Неужели вы позволите своему сердцу взять верх над разумом?
– Ну-ну... – пробормотала Генриетта. – Мог бы этого не говорить.
Однако мистер Бентли весьма неосмотрительно проигнорировал предостережение матери.
– Помолвка была довольно неожиданной, – продолжал он, – и мы были бы плохими юристами, если бы не стали на защиту ваших интересов, мисс Аннабел. Может быть, в свете данных сомнений вы немного... продлите срок помолвки? Скажем, на год, а?
Аннабел не удостоила адвоката ответом.
– Ну... шесть месяцев, – тут же добавил он. – Чтобы вы и лорд Рамсфорд уверились в том, что действительно подходите друг другу. И чтобы условились тратить эти деньги разумно.
– Во-первых, – в голосе девушки зазвучали металлические нотки, – мое сердце никогда не берет верх над разумом, господа. Во-вторых, мы с Бернардом уже договорились о том, как тратить деньги. А в-третьих, мы хотим пожениться и не видим причин, чтобы откладывать венчание. И вообще, джентльмены, я-то думала, что вы порадуетесь за меня...
– Конечно, мы рады за вас, моя дорогая, – поспешно проговорил мистер Купер. – Но мы... беспокоимся. Как и ваш дядя. Мы лишь хотим, чтобы все у вас сложилось как нельзя лучше. Разумеется, вы желаете выйти замуж, Аннабел. Каждая юная девушка хочет этого, но...
– Я не юная девушка, – перебила Аннабел. – Мне уже двадцать пять.
– Конечно-конечно, – закивал мистер Фрай. – Вы вполне взрослая женщина, мы знаем. Но все же... вы женщина. А всем хорошо известно, что женщины не слишком сведущи в финансовых вопросах.
Генриетта тихо выругалась, а ее дочь криво усмехнулась. Затем, решив, что не стоит больше тратить время на споры по поводу своего брачного контракта, она вытащила из папки увесистую пачку бумаг.
– Согласно завещанию моего отца, – девушка бросила документы на середину стола, – у меня есть трое опекунов, но только двое нужны для того, чтобы дать согласие на мой брак, не так ли?
Мужчины нехотя кивнули.
– Так вот, хотя дядя Артур не дал своего разрешения, мой приемный отец мистер Чамли дал его. И вы, мистер Бентли, мой третий опекун, также дали разрешение. Или вы настаиваете на том, чтобы изменить свое решение?
Адвокат промолчал, а девушка продолжила:
– Знаете, я, наверное, найду себе других юристов, когда выйду замуж и вступлю во владение своими собственными деньгами. – Она повернулась к матери: – Как ты думаешь, мама?
Генриетта криво усмехнулась:
– Неужели то, что я думаю, имеет значение?
Аннабел не обратила внимания на эту реплику матери и снова повернулась к мужчинам.
– В конце концов, кроме вас троих, есть и другие адвокаты. Я уверена, что найду таких же сведущих, но гораздо более склонных к сотрудничеству.
Мужчины в растерянности переглянулись, а девушка решительно заявила:
– Джентльмены, мы с лордом Рамсфордом поженимся на борту «Атлантика» через шесть дней. У нас осталось не слишком много времени, так что нам следует поторопиться. Вы внесете все изменения в брачный контракт сегодня же и подготовите бумаги. На них будут все нужные подписи, и каждая сторона, включая дядю Артура, получит свою копию. Мистер Бентли, вы все еще собираетесь прийти на мою свадьбу, не так ли?
Адвокат и на сей раз промолчал. Девушка же с улыбкой кивнула:
– Вот и хорошо. Мне неприятна мысль о том, что вы разозлились на меня из-за этого недоразумения, и если вы будете так добры, то сможете взять с собой мой экземпляр контракта, чтобы отдать его мне прямо на борту. – Она помолчала. – Итак, джентльмены, у вас есть вопросы?
Все трое безропотно покачали головами.
– Отлично! – Аннабел встала, давая понять, что встреча окончена. – Спасибо за беседу, джентльмены. Я очень вас всех ценю. А теперь мы с мамой оставим вас, чтобы не мешать вам. У вас много работы, которую необходимо сделать сегодня же.
Аннабел повернулась к двери и выплыла из комнаты, оставив после себя запах дорогих французских духов. Мать тотчас последовала за ней, а трое мужчин молча проводили их взглядами.
– Какие они упрямые, – пробормотала девушка уже у лифта. – Ведь уже третий раз я прошу их внести изменения... Не могу понять, что в этом сложного.
– Они хорошие люди, поверь мне, Аннабел.
– Знаю, мама, знаю. – Они подошли к железной клетке, и девушка нажала на кнопку, чтобы вызвать лифт на десятый этаж. – Но они только гладят меня по голове каждый раз, когда я говорю с ними. Прямо как дядя Артур! Больше они ни на что не способны.
– Сомневаюсь, что теперь будет так же, – сказала Генриетта с ухмылкой. – После такого разговора...
Аннабел улыбнулась:
– Я была слишком резкой, мама?
– Ужасно, дочка.
– Но я не могла по-другому. Все эти слова о том, что женщина не может управляться с финансами, задели меня за живое. А потом еще это предложение подождать год.
Генриетта помолчала несколько мгновений.
– А разве плохо было бы подождать? Год – это не так уж долго.
Аннабел в раздражении воскликнула:
– Мама, только не ты! Не начинай!
– Но это правда, что вы с Бернардом знаете друг друга совсем недавно. Может быть...
– Мама, сегодня мы уже говорили об этом, – перебила девушка; она не имела ни малейшего желания говорить на эту тему. – Мы с Бернардом знаем, что делаем, и у нас нет причин ждать еще шесть месяцев. Ведь ясно как день: эти юристы из кожи вон лезут – только бы угодить дяде Артуру. Ему не нравится Бернард, и он с первого дня был настроен против моей свадьбы. Но я думала, что ты на моей стороне.
– Аннабел Мэй, я на твоей стороне! Но я твоя мать, поэтому беспокоюсь за тебя. И Артур тоже. Ты познакомилась с Бернардом совсем недавно и...
– Мы знаем друг друга полгода, и этого вполне достаточно, – снова перебила девушка. – Так что вам нет нужды беспокоиться. Я знаю, что вы с дядей думаете... Думаете, что я бегу впереди паровоза, но это не так! К тому же моя свадьба через шесть дней. Так что сейчас уже поздновато для сомнений, верно?
– Поздно?.. – спросила мать. – А у тебя есть сомнения, Аннабел?
– Нет, нет, нет! Боже, сколько раз я должна повторить это?!
– Но ты не любишь его.
Девушка тяжко вздохнула.
– Мы с Бернардом замечательно ладим, и этого вполне достаточно, мама.
– Я бы хотела, чтобы ты вышла за человека, которого любишь.
«Как это сделала ты?» – эти слова едва не сорвались у нее с языка, но Аннабел вовремя сдержалась, хотя могла бы кое-что сказать о Черном Джеке Уитоне, любви всей жизни ее матери. Увы, он оказался негодяем, а брак с Джорджем – это лучшее, что мать сделала за всю свою жизнь. Аннабел не упомянула и о том, что ее мать вышла за Джорджа без глубокой и страстной любви. Да-да, Генриетта вышла за него лишь потому, что он всегда был верным и преданным другом, никогда не приходил домой пьяный, не проигрывал в карты и не бросил ее, отправившись на золотые прииски.
Как не упомянула Аннабел и о своем собственном печальном опыте восемь лет назад, когда рыдала на плече матери после того, как Билли Джон Хардинг разорвал ее сердце в клочья и сплясал на них.
Вместо всего этого она сказала:
– Мне очень нравится Бернард, мама. А я нравлюсь ему. Полагаю, что это – куда лучшая основа для брака. Ведь любовь не длится долго...
Генриетта с грустью взглянула на дочь:
– Ох, Аннабел...
Девушка снова вздохнула:
– Прошу тебя, мама, давай не будем говорить об этом. – Аннабел отвернулась, чтобы не видеть разочарования на лице матери.
Она не понимала и никогда не поймет, почему ее мать так хотела, чтобы она вышла замуж по любви. Черный Джек Уитон бросил их, когда ей было всего семь, и больше не возвращался. Но Аннабел отлично помнила, как ее мать рыдала каждую ночь напролет, когда он ушел. И хотя Генриетта вышла замуж за другого человека, Аннабел подозревала, что ее сердце по сей день принадлежало старине Черному Джеку. И разумеется, мать знала об отношении дочери к отцу.
Тут лифт наконец-то прибыл. Покосившись на мать, девушка сказала:
– Я знаю, дядя Артур хочет, как лучше, но... – Лифтер распахнул железные двери, и они с матерью ступили в кабину. – Но он ничего не добился, запрещая юристам вносить эти изменения, только рассердил меня. Первый этаж, пожалуйста, – добавила Аннабел, обращаясь к лифтеру. – Я уже раз десять говорила ему, что намерена выйти за Бернарда. Я приняла твердое решение. Боже правый, он ведь знает меня с самого рождения! Неужели он не понимает, что невозможно отговорить меня, если я решила поступить именно так?
– Он знает, – ответила Генриетта со вздохом. – Поверь мне, милая, он все знает.
Глава 2
«Дом с бронзовой дверью» был нелегальным клубом для джентльменов, поэтому оставался открытым до самого рассвета, если только там не устраивали облаву. Поскольку удача в эту ночь неизменно улыбалась Кристиану, он предпочел оставаться за покерным столом как можно дольше, и к тому моменту, как герцог наконец улегся в свою постель в отеле «Уолдорф», солнце уже вставало над Манхэттеном. Он проспал до самого полудня, и только тогда Макинтайр разбудил его.
– Очень сожалею, сэр, – прозвучал над его ухом голос с шотландским акцентом, – но здесь леди Сильвия Шоу.
Кристиан пробурчал нечто неопределенное, давая, однако, понять, что его данный факт совершенно не интересует. Но через несколько минут после того, как Макинтайр вышел, в спальню ворвалась особа, которой не было никакого дела до его сна.
– Кристиан, просыпайся! – услышал герцог настойчивый голос сестры. Однако глаза не открыл – пытался не обращать на сестру внимания. К несчастью, Сильвию невозможно было игнорировать. – Боже правый, почему ты всегда спишь, как убитый?! Просыпайся!
– Сильвия, уходи, ради Бога, – пробормотал герцог, поворачиваясь к сестре спиной. – Я позже зайду к Уиндермирам, чтобы навестить тебя. Почему ты всегда врываешься ко мне в такой ранний час?
– Час вовсе не ранний! – Сестра встряхнула его за плечо. – Уже день, и я не могу поверить, что ты приехал в Нью-Йорк, даже не сообщив мне об этом. К тому же ты появился за день до моего отъезда. Я возвращаюсь домой! Что все это значит?
Кристиан еще не вполне проснулся. И он не имел желания удовлетворять любопытство сестры прямо сейчас. Сбросив с плеча ее руку, он постарался снова заснуть.
– И почему ты решил поселиться в «Уолдорфе»? – продолжала она. – Ты мог остановиться у Уиндермиров на Парк-авеню, как это сделала я. Я могла бы устроить все до своего отъезда, если бы ты только написал мне и сообщил, что приезжаешь. Я уверена, что Долорес Уиндермир была бы счастлива тебя принять. А ее дочери были бы на вершине блаженства!
– Вот именно, – буркнул герцог. Он потянулся за одеялом, пытаясь натянуть его на голову. Но в тот же миг голос сестры прозвучал прямо над его ухом.
– Если ты сейчас же не встанешь и не примешь меня как следует, дорогой братец, то в следующем же выпуске «Таун топике» появится заметка под названием: «Новый герцог Скарборо снова готов жениться. Но какая же счастливица станет его невестой?»
– О Господи! – Кристиан стремительно приподнялся, и Сильвия невольно отскочила от постели. – Ты не посмеешь!
– Не посмею? – Она с улыбкой уселась на ближайший стул, расправляя свою черную юбку из крепа.
Эту ее улыбку герцог очень хорошо знал. Точно так же сестра улыбалась в те дни, когда ему было десять, а ей восемь и она отдала его любимого щенка детям из соседского приюта. Он тогда потратил уйму времени, чтобы заполучить Скраффа обратно. А сейчас не на шутку встревожился.
– Ладно-ладно, – пробурчал герцог, оставляя всякую надежду на сон. – Не знаю, почему это так важно, но у меня в любом случае нет желания обсуждать с тобой что-либо, пока я не одет. Позвони Макинтайру, чтобы приготовил чаю, а потом пусть поможет мне одеться.
Пятнадцать минут спустя, облачившись в черные брюки, белую сорочку и черный смокинг, Кристиан вошел в гостиную своего номера, где и обнаружил сестру, расположившуюся на одном из стульев и разливающую чай. Он пересек комнату, по пути взяв чашку из ее рук.
– Итак, Сильвия... – сказал герцог, садясь напротив сестры. – Теперь рассказывай, раз уж ты вторглась в мою комнату, протаранив моего камердинера, и вытащила меня из постели. Черт возьми, что такого важного произошло?
– Ты еще смеешь спрашивать?.. Ты приехал в Нью-Йорк! А я узнала об этом от посторонних людей!
– Я приехал только вчера, а ты уезжаешь сегодня, так что не было никакой необходимости сообщать тебе о моем приезде. К тому же я видел тебя всего три месяца назад на похоронах Эндрю. И снова увижу в Скарборо-Парке на неделе после Троицы.
– О, Кристиан! Тебе разве не приходило в голову, что я могу скучать по тебе? Хотя сейчас мне уже не ясно, с какой стати... – добавила она, хмурясь. – Ведь ты не собирался встречаться со мной, не так ли?
Герцог поерзал на стуле.
– Ну... я собирался попозже зайти на Парк-авеню. Я же говорил...
– Зайти после того, как я уже была бы в порту? Не отрицай, именно таков был твой план!
Герцог отхлебнул чая и пробормотал:
– Не представляю, о чем ты...
– Кристиан, ты ведь знаешь, что со мной такой номер никогда не проходит.
– Какой еще номер?
– Этот твой невинный взгляд, означающий, что ты вовсе не пытаешься меня надуть. Других женщин он, может, и одурачит, но я слишком хорошо тебя знаю. Когда я вижу этот твой взгляд, то сразу чувствую себя так, будто мы снова дети и ты пытаешься скрыть, что Скрафф разорвал мою любимую куклу на кусочки.
Он со вздохом кивнул, сдаваясь:
– Да, я действительно не хотел видеться с тобой, потому что ты непременно захотела бы узнать все о моей встрече с земельным агентом.
Сильвия закусила губу и несколько мгновений молчала. Потом спросила:
– Но ведь наши дела не настолько плохи, правда? Что сказал Сондерс? Ты просмотрел бухгалтерские книги? Каков наш доход?
– У нас нет дохода.
Сильвия с недоумением посмотрела на брата:
– Но ведь Минни...
– Доход Минни не привязан к поместью. Поскольку же у Эндрю и Минни не было детей, этот источник исчез вместе со смертью Эндрю.
– Но я знаю, что у нашего брата имелись фонды, инвестиции...
– Да, имелись. Но совершенно бесполезные. Кажется, братец, несмотря на все те лекции о карточных играх, которые он читал мне, и сам имел склонность к игре. Но картам он предпочитал бесполезные золотые копи в Танзании и несуществующие скотоводческие ранчо в Аргентине.
– Значит, все те деньги, которые нам достались от...
– Да, исчезли. А вся собственность, которая не была закреплена за нами, уже заложена, и ее придется продать. Поместья не дают достаточно дохода – ни для уплаты долгов, ни для их содержания.
Сильвия прижала ко рту ладонь в черной перчатке, а в ее огромных глазах, таких же серовато-голубых, как у брата, отразился ужас.
– А что же станет с Синдерсом? – прошептала она, имея в виду свою виллу в предместье Лондона. – И что будет со Скарборо-Парком?
– Синдерс не является частью майората, но, согласно завещанию отца, Эндрю не смог его заложить. Так что этот дом принадлежит тебе до конца жизни. А Скарборо-Парк, разумеется, включен в майорат, так что его нельзя заложить или продать. Но придется его сдать, чтобы оплачивать расходы.
Сильвия нахмурилась и заявила:
– Что ж, все это намного хуже, чем я думала. Зато теперь понятно, почему ты приехал в Нью-Йорк. И все же я не понимаю, почему ты решил не прибегать к моей помощи. Ведь в любом случае...
– Нет, Сильвия! – Герцог покачал головой. – Я ценю твое желание помочь, но в этом нет необходимости. Мне не нужна та помощь, которую ты хочешь предложить.
– Но ты не сможешь справиться один. Ты не бывал в американском обществе уже с десяток лет, и...
– Я здесь не для того, чтобы выходить в общество. Я прибыл сюда, чтобы изучить возможности для инвестиций. Не в золотые копи или несуществующие ранчо, а в настоящие предприятия, которые окажутся прибыльными. Их можно найти именно в Америке.
– Инвестиции? Но откуда возьмется капитал?
– Найти капитал, разумеется, сложно. У меня есть кое-какие сбережения, но их недостаточно. Так что мне придется вернуться домой и посмотреть, что из семейных ценностей можно продать. Я имею в виду драгоценности, картины, мебель...
– Я получаю доход от Роджера, и я буду рада помочь, чем смогу. – Сильвия замолчала и потянулась за своей чашкой. Сделав глоток, она поставила чашку обратно и вновь заговорила: – Надеюсь, ты не думаешь, что есть лучшее решение, чем продажа семейных ценностей.
Это и было настоящей причиной, по которой он не хотел обсуждать сложившуюся ситуацию с сестрой.
Покачав головой, герцог ответил:
– Нет, не думаю.
А Сильвия вдруг заявила:
– Кристиан, вскоре тебе придется снова жениться.
Он стиснул зубы.
– Нет.
Тут сестра встала и подошла к нему, чтобы сесть рядом. Вложив свою руку в его – как будто они все еще были детьми, – она сказала:
– Ведь Эви не стало двенадцать лет назад. Разве не пора перестать наказывать себя?
Кристиан высвободил руку из пальцев сестры. Внезапно он почувствовал желание выпить чего-нибудь покрепче чая. Он встал, отодвинул свою чашку и подошел к бару рядом с окном. Выдернув пробку из бутылки виски, плеснул щедрую порцию в бокал и сделал изрядный глоток. И тут же почувствовал, что стало немного лучше.
– Мы ведь оба знаем, что удачный брак – это единственное стоящее решение для тебя, – проговорила сестра за его спиной.
– Разве это решение? – Он повернулся к ней со стаканом в руке. – Люди вступают в брак с богатыми американцами, самонадеянно полагая, что это решит все материальные проблемы. Однако они не учитывают, что поступают так лишь для того, чтобы получить деньги, которые Эндрю с таким удовольствием тратил. Однажды я уже женился, чтобы набить наш общий карман. Больше я этого не сделаю.
– Дело не только в деньгах, ты же знаешь... Дело еще и в наследнике.
– Мой наследник – кузен Томас. Он может получить титул. Как и Скарборо-Парк. С моего благословения он может переехать в эту разваливающуюся груду камней.
– Не говори так! Ведь это наш дом!
– Неужели? Никогда не чувствовал себя там дома. Хотя, может быть, я бы мог ощутить нечто иное, если бы на семейном портрете, что в галерее, меня вместе с тобой не задвинули на задний план, в то время как отец с Эндрю занимают центральное место – словно пара богов, призванных управлять мирозданием. А мы с тобой совершенно не важны... мы всего лишь члены семьи, не более того. Что ж, по крайней мере ты сделала Роджера счастливым. Я же не могу похвастать ничем подобным.
– Ты имеешь полное право испытывать горечь, я знаю...
– Горечь? Ошибаешься, Сильвия. Я давно уже избавился от горечи. И меня не волнует Скарборо-Парк. Не волнует ни восстановление южного крыла, ни устройство ежегодного праздника в саду. И мне наплевать на членов палаты общин.
– Теперь тебе придется подумать об этом, – заметила сестра. – Ведь ты – герцог.
Хотя Кристиан уже смирился с этим неизбежным фактом, он все еще содрогался при упоминании о нем. И ужасно злился, если кто-нибудь заговаривал об этом.
– И поэтому, – продолжала сестра, – теперь у тебя есть обязанности, которые ты не сможешь игнорировать.
– Я не стану торговать собой ради спасения Скарборо-Парка. Больше не стану. Да-да, я прекрасно знаю, что мы невероятно высокородны и все такое прочее... Но разве нельзя называть вещи своими именами?
– Кристиан, нет ничего плохого в том, если хорошенькая девушка с большим наследством вскружит тебе голову. Но ты, кажется, предпочитаешь пить, играть и общаться... с легкомысленными женщинами. Ты упрекаешь Эндрю в том, что он был безответственным, но теперь, когда ты стал герцогом, – поведешь ли ты себя лучше? Да, для инвестиций нужен капитал, но даже в этом случае успех не гарантирован. А ведь наша семья заслуживает более стабильного будущего...
– Как то, которое уготовил нам Эндрю?
– Женись на богатой, – продолжала сестра. – Затем инвестируй ее приданое и докажи, что ты лучший герцог, чем твой брат.
– А зачем? Чтобы вырастить еще одно поколение бездельников?
– Думаю, от тебя зависит, будут твои дети бездельниками или нет.
Кристиан молча отвернулся к окну, уставившись на автомобили, наводнившие Пятую авеню. Он думал о Хайраме Дж. Берке, построившем миллионную империю менее чем за десять лет.
– Великолепная страна эта Америка, – произнес он, как бы размышляя вслух. – Кажется, люди здесь постоянно делают деньги, разве не так? Но как у них это получается?..
– Боже, откуда мне знать, – пробурчала сестра. – Они зарабатывают... вот и все.
– Кажется, мы, английские аристократы, не слишком для этого пригодны.
– Ну, английский джентльмен не может зарабатывать на жизнь, работая. Это было бы немыслимо...
– А жениться из-за денег – это занятие, более достойное уважения? – Прижимаясь лбом к прохладному стеклу, Кристиан мысленно добавил: «Ох, Эви, если бы я мог начать все сначала, все было бы по-другому, клянусь».
– Кристиан...
Голос Сильвии нарушил ход его мыслей. Он поднял голову и обернулся к сестре:
– Ты что-то сказала?..
– Поверь, Кристиан, я бы хотела, чтобы ты женился на женщине, которая тебе нравится.
– Нравится? – Он усмехнулся. – Боже, какое ужасное слово!
– Я бы хотела, чтобы ты снова женился, – это правда. Но если брак сделает тебя несчастным, то я этого не перенесу. Только имей в виду: симпатия может перерасти в любовь.
Теперь голос сестры звучал необычайно мягко, и герцог понял, что она протягивала ему оливковую ветвь. Более того, он знал, что примет ее. Оптимистический взгляд Сильвии на брак сложился благодаря тому факту, что они с Роджером, поженившись из материальных соображений, все же смогли полюбить друг друга. А вот у него, Кристиана, не было возможности полюбить Эви. А если все же и была, то он ею не воспользовался.
– Кристиан... – Голос Сильвии вновь нарушил тишину. – Я могла бы поменять билет и остаться подольше. У меня зарезервирована каюта на «Атлантике», потому что я приглашена на свадьбу Рамсфорда. Она состоится на борту.
– Какой необычный выбор места церемонии...
– По слухам, невеста хотела устроить свадьбу в Лондоне, но Рамсфорда смутила такая публичность. Ведь его невеста – из нуворишей, насколько я понимаю.
– Неудивительно, что он смутился, – насмешливо проговорил Кристиан. – Это вполне в его духе. Но что удивляет меня куда больше, так это то, что ты получила приглашение.
– Ну... мы ведь с его сестрой Мод учились вместе.
– Это не причина. Ты нужна этой девушке из-за твоих связей.
– Возможно. Но мне не обязательно находиться там. Я могу выразить сожаление и остаться здесь, с тобой. И я представлю тебя кое-кому из тех, кто может быть нам полезен.
– Надежда умирает последней, – пробормотал герцог.
– Но я действительно знаю здесь многих людей. А ты никого не знаешь. И даже если ты настаиваешь на том, чтобы вести дела самостоятельно, то я все равно смогу помочь тебе. Кроме того, – сестра обезоруживающе улыбнулась, – американские девушки, как правило, очень хорошенькие. Если по какой-то случайности ты влюбишься в одну из них, ты сможешь жениться на ней... и в то же время сохранить свои принципы.
– У меня уже была жена. Одна. И она умерла. Другой не будет.
– В смерти Эви нет твоей вины. Это случилось только потому, что она потеряла ребенка...
– Другой не будет, – повторил Кристиан. – И мы больше не будем это обсуждать, Сильвия.
Она молчала несколько мгновений. Затем кивнула и тихо сказала:
– Хорошо. Так ты придешь, чтобы проводить меня на корабль?
– Да, конечно. Во сколько ты отплываешь?
– В половине шестого.
Он взглянул на часы, стоявшие на каминной полке.
– У нас еще достаточно времени. Давай пообедаем здесь? Насколько я помню, в «Уолдорфе» готовят превосходный салат с яблоками и сельдереем.
Сильвия скорчила гримасу.
– После того, что ты мне рассказал, я не уверена, что мы можем позволить себе обед в «Уолдорфе». Более того, я не уверена, что ты вообще можешь позволить себе оставаться здесь. Возможно, тебе все же лучше перебраться к Уиндермирам. Это обойдется куда дешевле.
– Только с одной стороны, Сильвия. Что же до того, что мы можем себе Позволить... Мы и так уже погрязли в долгах, так что несколько недель в «Уолдорфе» не слишком усугубят ситуацию. Спустимся вниз? Или закажем обед сюда? Это называется «обслуживание в номерах».
Прежде чем Сильвия успела ответить, раздался стук в дверь.
– Боже правый... – пробормотал Кристиан. – В моих комнатах сегодня так же людно, как на Донкастерских бегах. И если это – уже «обслуживание в номерах», то я должен поблагодарить управляющего отеля за проницательность.
В спальню вошел Макинтайр.
– Вы принимаете, сэр? – спросил он, остановившись перед Кристианом.
Тот взглянул на сестру и проворчал:
– Если это одна из американок вместе со своей мамочкой, то тогда нет, меня нет дома.
Макинтайр, шотландец с худощавым лицом и полным отсутствием чувства юмора, утвердительно кивнул:
– Да, сэр. Очень хорошо, сэр. Я сейчас...
Брат с сестрой ждали в гостиной, отделенной от двери ширмой, расписанной в восточном стиле. А Макинтайр тем временем говорил с посетителем, и до них доносились негромкие голоса. Затем Макинтайр появился вновь – с карточкой в руке.
– Вас хочет видеть мистер Рэнсом, ваша светлость. Он отнимет всего несколько минут, если вы сможете его принять.
– Рэнсом? – удивился герцог. – Артур Рэнсом? Что ж, пусть войдет. – Он кивнул камердинеру в знак одобрения.
– Артур Рэнсом – родственник Аннабел Уитон... – пробормотала Сильвия, когда Макинтайр пошел к двери. – Дядя той девушки, о которой мы говорили. Дядя богатой наследницы, на которой женится Рамсфорд. Но почему он хочет с тобой встретиться?..
– Не имею представления, – ответил Кристиан. И шагнул вперед, чтобы поприветствовать вошедшего адвоката. – Мистер Рэнсом, какой приятный сюрприз! – Он сделал жест в сторону Сильвии, и та подошла ближе к брату. – Сэр, вы знакомы с моей сестрой, леди Сильвией Шоу?
– Еще не имел чести быть представленным, – с улыбкой ответил мистер Рэнсом. Он поцеловал даме руку, даже не пытаясь скрыть своего восхищения. – Весьма польщен, миледи...
– Как и я, мистер Рэнсом, – ответила Сильвия. – Ваша племянница скоро выйдет за лорда Рамсфорда, насколько я помню. И граф был настолько любезен, что включил меня в число приглашенных...
Она умолкла, поскольку лицо Рэнсома исказила гримаса при одном упоминании предстоящей свадьбы его племянницы. Всегда чувствительная к подобным нюансам, Сильвия тотчас сменила тему.
– Не желаете ли выпить чаю? – спросила она, приглашая гостя к столику.
– Благодарю вас, мэм, но к чаю я до сих пор не привык. Кроме того... Боюсь, это не совсем официальный визит. Я пришел, чтобы поговорить с вашим братом о делах. – Он повернулся к Кристиану: – Если вас это интересует, разумеется.
– Да, конечно, – ответил герцог, бросая взгляд на сестру.
Сильвия поняла намек.
– Я оставлю вас обсуждать дела, – она потянулась за своей сумочкой, – а мне пора упаковывать вещи. Встретимся на борту, мистер Рэнсом. Кристиан, я пришлю с сообщением свою горничную, когда буду готова к отплытию.
Герцог кивнул, и его сестра вышла из номера.
– Присядем? – Кристиан указал на стул, где только что сидела Сильвия. Как только гость уселся, он направился к бару. – Не желаете ли выпить? У меня есть отличный шотландский виски. И вполне сносный ирландский...
– Если есть бурбон, я был бы рад.
– Бурбон? – Герцог принялся перебирать бутылки. – Хмм, не знаю...
– Позвольте мне, сэр, – сказал Макинтайр, уже закрывший дверь за Сильвией.
Камердинер пересек комнату и заменил хозяина перед баром, предоставив тому возможность вернуться к гостю.
– Ваш визит заинтересовал меня, мистер Рэнсом, признаюсь честно, – сказал герцог, усаживаясь.
– На это я и надеялся, милорд. – Юрист помолчал, как будто что-то обдумывал. Затем продолжил: – Как вам уже известно, моя племянница через шесть дней должна выйти замуж за лорда Рамсфорда. Я довольно наблюдательный человек, ваша светлость, и, судя по тому, что я видел прошлым вечером, вряд ли можно сказать, что вы с графом друзья.
– Можете называть наши отношения как угодно, – весело произнес Кристиан, откидываясь на спинку кресла. – Но можно сказать, что мы с ним ненавидим друг друга. Это прозвучит не столь вежливо, зато более точно.
– Тогда у нас с вами есть кое-что общее.
– В самом деле?
Рэнсом взял стакан бурбона с подноса, поднесенного Макинтайром, и сделал изрядный глоток.
– Я тоже не выношу его, милорд. Всегда смотрит сверху вниз. И ухмыляется каждый раз, когда видит меня. И вообще, ведет себя так, словно оказывает нам всем услугу, женясь на моей племяннице. Боже, это просто выводит меня из себя! – Как будто для того, чтобы проиллюстрировать свои слова, Рэнсом опустил стакан на столик с такой силой, что стоявшие там чайные принадлежности задребезжали.
