Текст книги "Охотник за мечтой"
Автор книги: Лаура Кинсейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)
Глава 4
– Мне не нужна жена, – твердо повторила Зения отнюдь не в первый раз.
– Так же, как верблюду не нужно седло, но это его судьба и воля Аллаха, – возразил марокканец Хадж-Хасан, сидя по-арабски на земле с чашкой кофе в руке.
Мужчины-бедуины, сидевшие в сумерках вокруг костра, несдержанно рассмеялись и принялись высказывать разные предложения на тему женитьбы. Зения не знала никого из мужчин племени бени-саккр, которые сопровождали их в путешествии, но из осторожности день и ночь носила куффию, прикрывавшую лицо, боясь, что кто-нибудь из них мог знать ее, хотя прошло семь лет с тех пор как она покинула пустыню.
– Я беден, ваше сиятельство, – настаивала она, – у меня ничего нет для жены.
– Но разве я не сказал, что дам тебе верблюда и зарежу овцу? И разве ты не получил в подарок ружье? Как ты можешь говорить, что у тебя ничего нет? – удивленно воскликнул он.
– Хадж-Хасан говорит справедливо, – поддержал его бедуин. – Видит Аллах, перечисленного много.
– Нет, неправильно, – удрученно запротестовала Зения, опустив голову.
– Йаллах, а разве правильно, что у меня нет бороды? – высокопарно спросил Хадж-Хасан. – У меня, который относится к тебе как отец! Ради тебя я сбрил такую великолепную бороду. Из-за тебя я теперь похож на безбородую девчонку!
– Вы можете снова отрастить ее, Эль-Мухафи! – заявила она, назвав его по-арабски господином и защитником. – Я слишком молод для женитьбы.
– Слишком застенчив, – подсказал один из бедуинов.
– Ай биллах, слишком неблагодарен, – язвительно добавил другой.
– Слишком скромен!
– Слишком уродлив, видит Аллах! – выкрикнул четвертый. – Именно поэтому он все время прячет свое лицо. Ни одна девушка не пойдет за него замуж!
– Давайте посмотрим! – Они наклонилось к Зении, и жадные пальцы потянулись к ее куффии, но они совершили бы возмутительную грубость, если бы дотронулись до нее руками.
Стараясь уклониться от их приставаний, Зения отодвинулась к краю светового круга.
– Нет, не прогоняйте его от костра, – благодушно сказал Хадж-Хасан. – Аллах сотворил Селима достаточно симпатичным, так что вы ошиблись.
Зения была не против уйти от костра. Позади осталось двенадцатидневное путешествие по горам, и ледяной холод тех дней теперь, в горячих сумерках пустыни, стал приятным воспоминанием. Она встала и отошла в сторону, делая вид, что занялась разборкой багажа.
– Йаллах, маленький волк! Иди сюда, – настойчиво звали ее голоса бедуинов, но Зения не обращала на них внимания.
Такая сцена повторялась часто, потому что голубоглазый Хадж-Хасан Неукротимый не упускал возможности рассказать каждому, как он сбрил бороду и поклялся, что не отрастит ее снова, пока не увидит женатым своего маленького побратима Селима. Не предупредив Зению, он рассказал свою выдумку в первом бедуинском поселении, и теперь история разлетелась повсюду и сама встречала их на каждой тропе. По мнению Зении, половина племен пустыни уже должна была знать рассказ, потому что интересные новости разлетаются среди бедуинов со скоростью хорошего ветра.
Каждый вечер он совершал ритуал бритья, но, несмотря на самые настойчивые расспросы, ничего больше не собирался открывать, так что подобный рассказ превратился в своеобразную игру с бедуинами, и их любопытные и эмоциональные натуры мучились в поисках ответа. Не удовлетворив любопытства по поводу таинственности того, что побудило Хадж-Хасана дать такую странную клятву, они теперь взялись за разгадывание загадки Селима.
– Мальчик перс, – предположил один из бедуинов.
– Он араб, – опроверг его предположение Хадж-Хасан.
– Он эмир. Принц!
– Веллах, принц – в лохмотьях, – иронически усмехнулся другой. – Он такой же бедный бедуин, как и мы, и просто морочит нам голову, пряча лицо.
– Нет, клянусь своей бородой, он из Андалусии, как Хадж-Хасан, – высказал предположение еще один бедуин.
– Нет, он недостаточно высок, чтобы быть магрибом. Взгляни на Хадж-Хасана – благослови вас Господь, – Селим никогда не станет таким гигантом.
Лорд Уинтер встал – в белом бурнусе и с неизменной винтовкой на плече он производил внушительное впечатление – и отвесил церемонный европейский поклон, от которого внутри у Зении все задрожало. Никто не сомневался, что его мать прекрасная белая андалусская голубка, и не мог не верить ему, когда он клялся ухоженной ранее бородой в том, что его отец – темпераментный алжирский шейх и обладатель призрачных, но богатых владений. По каким-то мотивам, которых Зения никогда полностью не понимала, он бросил своего сына, получившего воспитание по крайней мере в трех различных областях южной Испании.
Наверняка так оно и есть, потому что молодой Хасан, безусловно, стал законченным лживым негодяем, подумала с сарказмом Зения. Рассказы лорда Уинтера о Кордове, Севилье и Гранаде поражали и зачаровывали пустынников, ибо они мечтали об Андалусии и прежней империи, утраченной много веков назад. Бедуины плакали, слыша, что дворы и изящные фонтаны мусульман теперь переделаны в христианские церкви и дворцы для неверных.
Когда лорд Уинтер давал Селиму распоряжение принести ему принадлежности для бритья, все собирались вокруг него и с восхищением смотрели, как он сбривает со щек выросшую за день щетину. Его ловкие движения умиротворяюще действовали на Зению. Она смертельно боялась малейшего неверного шага, боялась, что кто-нибудь заинтересуется человеком, который возит в своем ранце острую бритву и зеркало. Но Абу Хадж-Хасан, магриб с черными волосами, голубыми глазами и непонятным ружьем, был в целом таким необычным, что всякие прочие мелочи не удостаивались комментариев, во всяком случае в его присутствии. Она не осмеливалась задумываться, какая молва распространяется в пустыне за границами лагеря.
Зения ехала верхом на великолепном крепком верблюде, которого лорд Уинтер купил для нее у племени бени-саккр, и размышляла, что можно ночью тайком убежать на нем в Дамаск и продать его там за деньги, чтобы уехать в Англию. Но она поклялась быть посредником и проводником лорда Уинтера, а кроме того, у нее не хватило бы силы духа или мужества для такого поступка, и она оставила все мысли о побеге. Ради безопасности и укрытия она спала рядом с виконтом под пологом его палатки.
Теперь они покинули территорию племени бени-саккр, и Хадж-Хасан уже нанял еще одного молодого рафика из племени ровалла, который должен служить ему до самого Джофа, лежавшего на краю красных песков. Зения понимала, что он выбирал плохо и платил слишком много, но держала свое мнение при себе, не желая привлекать к себе внимание, открыто споря со своим хозяином. Среди черных палаток бедуинов не было возможности вести частные разговоры. Если кто-нибудь отходил в сторону пошептаться, все остальные следовали за ним послушать, что он скажет.
Ранним утром они маленькой группой из трех человек, включая роваллу, отправились в путь по территории его родного племени. Молодой любопытный бедуин, подъехав к Зении на своем верблюде, забросал ее вопросами:
– Почему тебе не нужна жена? Ты предпочитаешь мальчиков?
– Нет, я предпочитаю собственное общество, – раздраженно ответила она.
Он, видимо, не понял намека и продолжал удерживать своего верблюда рядом с ней.
– О Аллах, у тебя замечательное ружье, лучше всех, которые я когда-нибудь видел, – произнес он с откровенным намеком другого сорта.
– Ну и что?
– У меня ничего нет, – вздохнул ровалла.
– Хадж-Хасан заплатил тебе риал и заплатит еще, когда мы придем в Джоф.
– Но у меня нет ружья. Ты дашь мне свое?
– Оно принадлежит Эль-Мухафи.
Ровалла, шлепнув своего худого верблюда, пустил его вперед и спустя немного времени уже докучал лорду Уинтеру, выпрашивая у него ружье. Но Хадж-Хасан искусно уклонился от его попрошайничества, задав вопрос о том, как далеко ровалла ходил на юг, и мальчик с готовностью отвечал. Пока они ехали под палящим солнцем через каменистое плато, ровалла признался, что он не пересекал красные пески, но на восток ходил до самого Багдада. Он хвастался своим походом на протяжении нескольких лье, заявляя, что в Андалусии нет ничего, подобного мечети Багдада. Хадж-Хасан признался, что сам он в Багдаде не был и поэтому ничего не может сказать. Зения, которая посещала Багдад, знала его довольно убогим городишкой. Не выдержав, она возмутилась склонностью роваллы к постоянным преувеличениям и сказала:
– Ты просто невежественный бедуин и не был ни в одном крупном городе.
– А ты где бывал, ради Аллаха? – Ровалла немедленно вернулся обратно и снова поехал рядом с Зенией.
– В Багдаде, Дамаске и Бейруте. Ты думаешь, они величайшие города мира, но, если говорить о городах франков и инглези, они подобны маленькому камешку в сравнении с горами!
– Господь с тобой, это неправда. Султан никогда не допустил бы, чтобы у кафров были города больше, чем у него!
Зении хотелось обратиться к лорду Уинтеру, чтобы он решил спор, но ей казалось это слишком опасным. Ровалла же нисколько не сомневался в своих представлениях.
– Абу Хадж-Хасан! – прокричал он. – Скажите, вы были в племенах франков?
– Веллах, конечно, был, – скача впереди и не поворачивая головы, ответил лорд Уинтер.
– Тогда, о мудрый Эль-Мухафи, как называется самый большой их город?
– Лондон, – не задумываясь, ответил виконт. – Там живет королева Англии, которая посылает свои военные корабли на помощь султану.
– Королева, всемогущий Аллах! Она помогает султану разгромить Ибрагим-пашу и египтян! Веллах, хорошо, но, значит, величайшим племенем правит женщина?
– Такова воля Аллаха, – отозвался Хадж-Хасан.
– А как же ее муж – король?
– Она еще молода и не замужем. Но ее имя Виктория, и лев и борзая охраняют ее постель.
– Нет, – фыркнул мальчик, – храни вас Аллах, все совсем не так.
– Клянусь жизнью, я говорю правду. И ее город больше, чем Дамаск, Багдад и Стамбул, вместе взятые. В нем живет пятьдесят раз по десять тысяч человек, и все вооружены и готовы воевать по ее приказу.
– Аллах всемогущий! – удивленно воскликнул ровалла с округлившимися, как блюдца, глазами.
– Йаллах, – пробормотал Хадж-Хасан.
– Значит, такая королева инглези?
– Такая, хвала Аллаху.
– И вы видели ее, о Эль-Мухафи?
– И я видел ее, хвала Аллаху.
– Она красивая? Она выйдет замуж за султана?
– Она королева. Разве все королевы не красавицы? И она не глупая девчонка, чтобы выйти замуж за султана и оказаться запертой в гареме, а сейчас она по всему миру ищет мужа, достойного ее.
– Ай биллах, ей нужно приехать к роваллам и поискать среди них! Я сын своего отца-шейха, и если вы дадите мне ружье, я сам женюсь на ней, несмотря на то что она христианка!
– Ха-ха-ха! – расхохотался Хадж-Хасан, закинув назад голову. – Ты скороспелый ребенок!
– Нет, но вот Селим не хочет жениться, хотя вы по своей доброте даете ему все! Отдайте мне его ружье, чтобы я мог стать богатым и найти невесту. Йаллах, оставьте его здесь с его дурным настроением! О, Хадж-Хасан, я поеду с вами в красные пески вместо него, и ваши враги будут моими врагами. Я никогда не брошу вас!
– Что скажешь? – Обернувшись, лорд Уинтер через плечо посмотрел на Зению.
Девушку молнией пронзил страх, что он бросит ее среди пустыни ради недалекого хвастуна роваллы, но ни ее лицо, ни голос не выдали ее состояния, чтобы не доставлять удовольствия ровалле.
– Я скажу, Эль-Мухафи, – спокойно ответила она, – что он просто хочет получить от вас ружье.
– Но ты каждое утро говоришь мне, что не хочешь идти на юг. – Лорд Уинтер искоса взглянул на Зению, складки белой куффии скрыли от роваллы его лицо.
– Не хочу, Эль-Мухафи, потому что считаю это глупой затеей.
– А наш молодой бедуин говорит, что охотно пойдет со мной. О Аллах, откуда мне знать, что ты не бросишь меня в песках, Селим?
– Мы спутники, и я поклялся, что не оставлю вас.
– Но ровалла тоже мой рафик. – Лорд Уинтер смотрел на нее, ничем не выдавая мыслей, наполнявших его голову.
– О, Эль-Мухафи, давайте доберемся до красных песков и тогда увидим, кто из нас пойдет с вами.
– Иншаллах, – лорд Уинтер слегка улыбнулся, – как угодно Богу.
– Иншаллах, – благочестиво повторил ровалла. – Мы наймем сотню верблюдов, пересечем Нефуд и пойдем посмотреть на эмира в Эр-Рияде.
– О Аллах, зачем сотня верблюдов? – удивилась Зения. – Эль-Мухафи не нужна сотня верблюдов. Он путешествует под защитой злого духа, и только я нужен ему, чтобы прислуживать.
– Злого духа? – Ровалла уставился на Зению. – Хадж-Хасан, он сказал правду?
– Правду, клянусь Аллахом, – спокойно ответил лорд Уинтер.
– Веллах! – Услышанная новость, очевидно, значительно охладила стремление роваллы оставаться вместе с ними, и он, несколько отдалившись, под предлогом разведки поехал вперед.
– Жалкое ничтожество! – проворчал по-английски лорд Уинтер, дождавшись, пока ровалла отъехал достаточно далеко и не мог его услышать. – Падает при первом же ударе.
– Он не пойдет через мертвые пески, – мрачно заметила Зения, – ему нужно только ружье. Если вы дадите ему ружье, он найдет причину уйти.
– Я начинаю понимать, как мне повезло с тобой, маленький волк. Ты идешь со мной, несмотря на страх перед песками и угрозу женитьбы.
– Мне не нужна жена, милорд.
– Ты удивляешь меня. Я полагал, что ты с удовольствием женишься. Красавица с глазами газели и с губами, как лепестки розы, – даже такая не прельщает тебя?
– Нет, милорд.
– Даже за верблюда?
– А вы сами, милорд, женаты? – ядовито поинтересовалась Зения.
– Прямой удар, – заметил он с усмешкой в светлых глазах. – Ты вынуждаешь меня признаться, что я не женат.
– Я хочу быть похожим на вас. По-моему, девушки глупы.
– Безусловно! – Он поехал рядом с Зенией, поглядывая на нее со странной улыбкой на губах. – Значит, ты, должно быть, еще моложе, чем я думал.
– Я не хочу жениться, милорд, – упрямо повторила она.
– Да, к нашему обоюдному удовлетворению мы уже договорились по этому поводу. – Арден сидел, поставив приклад винтовки на колено и легко удерживая ее в вертикальном положении необыкновенно сильной рукой. – Ружья для тебя ничего не значат, а верблюды и невесты – просто пустые слова. – Лорд Уинтер улыбнулся Зении и посмотрел на нее так, что она почувствовала странное возбуждение и неловкость. – Но, черт побери, почему Англия?
– Она зеленая, – ответила девушка.
– Понимаю. – Он удивленно поднял брови.
– Как огромный сад, – продолжала она.
– Откуда ты узнала? От леди Эстер?
– Разве это не правда? – Она с беспокойством взглянула на виконта.
– Полагаю, правда, она зеленая. Чрезвычайно зеленая. Удушающе зеленая, можно сказать. Но ты мог бы посмотреть на деревья в Дамаске, и тебе не нужно было бы отправляться в далекую Англию.
– Но вы же обещали! – воскликнула Зения. – Меня не интересуют деревья в Дамаске!
– Успокойся, маленький волк! Ты увидишь столько деревьев Британии, сколько сможешь вынести, я дал тебе слово. Мне просто любопытно, откуда у тебя такое необычное стремление к Англии?
– Вы, переодевшись, хотите попасть в Неджд, – ответила она, не глядя на лорда Уинтера, – поступок глупый и опасный, но вы абсолютно сумасшедший.
– Я ищу лошадь.
– Какую лошадь? – осторожно поинтересовалась Зения.
– Ее зовут Шаджар-аль-Дурр – Нитка Жемчуга.
– Кому она принадлежит? – Зения подозрительно искоса посмотрела на лорда, ехавшего верхом рядом с ней.
– В том-то и вопрос – кто ее владелец и где она. Когда тебя еще не существовало на свете, а я был мальчишкой, Ибрагим-паша привел в Неджд армию египтян, чтобы отвоевать обратно Мекку у фанатиков и низвергнуть власть Ваххаби. Он взял в плен их принца Ибн-Сауда и вместе с ним захватил самый большой табун лошадей, когда-либо существовавший в пустыне. Всех самых чистокровных представителей арабской породы собрали в Эр-Рияде, и когда Ибн-Сауд проиграл войну, он лишился и своих лошадей. Ибрагим-паша взял их в качестве трофея и увез обратно в Египет.
– Да, я слышал об этом, – вымолвила Зения. – И Аллах послал на лошадей смерть в Египте, потому что Ибрагим-паша совершил грех, из жадности и алчности вывезя их из пустыни.
– Верно. И произошла воистину трагедия для породы, маленький волк. Но среди бедуинов оказались хитрецы и мошенники. Не всех лошадей увезли, некоторых из них спрятали, а нескольких самых драгоценных разрешили оставить во владении племени мутеир, которое вместе с Ибрагим-пашой выступало против саудовского принца. Тому, кто не помогает саудам, можно доверять.
Зения что-то пробормотала в знак согласия. Старого принца ваххабитов видели в Стамбуле, и если бы какое-либо племя начало войну на стороне египтян, чтобы убить его, многие поколения были бы втянуты в исполнение закона кровной мести.
– Однажды Ибрагим-паша со своими египтянами вернулся в Мекку за султаном. После большой битвы Ибрагим ушел, предоставив в последующие двадцать весен саудам возможность свободно развлекаться, мстя мутеирам. Они «освобождали» их от драгоценных лошадей, пока не осталось всего несколько, которых для безопасности увезли подальше. Среди них находилась замечательная кобыла самого лучшего происхождения, Джелибиат.
– Куда увезли? – Зения приготовилась услышать самое страшное.
– Шейх мутеиров отдал последних кобыл в руки двух самых надежных приближенных и отправил их к Ибн-Халифу на остров Бахрейн.
– Значит, мы идем в Бахрейн? – неуверенно спросила Зения. Название «Бахрейн» ничего ей не говорило, и она полагала, что он лежит в южном море далеко по ту сторону пустыни.
– Нет. Джелибиат увозили от мутеиров уже имевшей во чреве жеребенка от лучшего жеребца Кухайлана. Когда она прибыла на место, ни в ней, ни рядом с ней жеребенка не оказалось, а молоко у нее пропало. «Во время путешествия она потеряла жеребенка», – доложил подданный шейха. – Лорд Уинтер посмотрел вбок на девушку светлыми глазами, которые под затенявшей его лицо куффией казались небесно-голубыми. – Но на самом деле он сказал неправду. Ходили слухи, что у кобылы родилась маленькая кобылка, которая, как говорили, была хадра-барда – белоснежно-белой, с пятнышками вокруг шеи, похожими на нитку жемчуга.
– Говорить можно всякие глупости.
– Видит Аллах, так бывает, – согласился он.
– Или гоняться за дурацким миражем!
– Она не мираж, маленький волк, – слегка улыбнулся лорд Уинтер. – Абдулла Ибн-Рашид спрятал ее в горах Джабал-Шаммар.
– Рашид! Эмир Хаиля и Шаммара? – Зения застонала от ужаса. – Милорд… не собираетесь же вы купить ее?
– Нет, у меня нет надежды купить ее.
– А что вы собираетесь делать? – Он ничего не ответил, и Зения почувствовала, что горячий воздух заполнил ее легкие и не дает ей дышать. – Милорд… пожалуйста… – с трудом заговорила она шепотом, – вы не можете идти на такой риск только ради того, чтобы увидеть ее.
– Нет, волчонок, – виновато отозвался лорд Уинтер, – боюсь, я собираюсь украсть ее.
– Пощади вас Аллах! – прошептала она.
И как бы эхом ее слов с дальнего холма, опережая дрожащего всем телом роваллу, донесся крик:
– Бандиты! Бандиты! Налет, йаллах! Бежим!
На вершине холма появилась группа всадников, издававших воинственный клич племени. Зения не успела повернуть верблюда, а лорд Уинтер изо всей силы шлепнул своего, и тот понесся прямо навстречу приближавшимся бандитам. Зения, вскрикнув от страха и еле удерживая неуправляемое животное, увидела, что виконт поднял винтовку, и поняла, что он специально галопом пустил на врагов верблюда.
Первым же выстрелом лорд Уинтер выбил копье из рук одного всадника. Но они продолжали приближаться, а Зения, раскрыв рот, не отрывала взгляда от лорда Уинтера. Потом, погнав своего верблюда вслед за ним, она закричала ровалле, чтобы он остановил Хадж-Хасана, пока она достанет порох, который виконт дал ей. В незнакомом для нее оружии она никак не могла открыть пороховницу, сидя на мчавшемся галопом верблюде. Когда Зения наконец справилась с затвором и спустила предохранитель, то услышала второй выстрел и в изумлении взглянула в ту сторону, откуда он прозвучал, уверенная, что у лорда Уинтера не было возможности перезарядить винтовку. Строй бандитов раскололся, один из всадников упал на землю, однако лорд Уинтер с винтовкой наперевес продолжал скакать прямо в ряды противников. Раздался еще один выстрел, и мимо лорда Уинтера, пронзительно визжа, пронесся убегающий ровалла. Последовал четвертый выстрел, и ближайший из налетчиков, спасаясь от надвигающейся атаки, постарался повернуть вспять своего верблюда.
Зения поразилась, осознав, что все четыре выстрела сделал из винтовки лорд Уинтер. Враги, разворачивавшие своих верблюдов, на минуту замешкались возле упавшего, но лорд Уинтер выстрелил еще один раз, потом второй, третий, и они отказались от всякой мысли спасти своего товарища. Когда лорд Уинтер поднялся на холм, бандиты уже во весь галоп спускались по другому его склону.
Проскакав мимо свободно бродившего верблюда, Зения подъехала к лежавшему на земле бедуину и направила на него дуло ружья, хотя оно и не было заряжено. Когда она приблизилась, бандит, потерявший свое копье и, очевидно, не имевший огнестрельного оружия, посмотрел на нее широко раскрытыми глазами и выкрикнул:
– Я под твоей защитой!
В знак согласия Зения подняла над головой ружье и, не тяжело, но часто дыша сквозь ткань своей куффии, поспешила к лорду Уинтеру, остановившему своего верблюда на вершине холма. Когда ее верблюд поравнялся с лордом Уинтером, она с восхищением взглянула на иностранную винтовку. Он улыбнулся ей, и их взгляды встретились. С бьющимся сердцем Зения смотрела на лорда Уинтера и на его удивительную винтовку, которая успела сделать без остановки десять выстрелов подряд, прежде чем она сама успела подготовить свое оружие. «Он сумасшедший, полностью и окончательно сумасшедший», – снова подумала Зения, зная, что лорд Уинтер улыбнется.
– Это мой злой демон, волчонок, – нежно погладил он удивительное оружие и, опустив винтовку на руку, поставил ее на предохранитель. – Мистер Сэмюел Кольт из Коннектикута.
